Наверное Воин Ну, почти

      Воин шагал гордо, подминая подошвами берцев бирюзовую траву и растущие в ней цветочки. Он не просто шел, он с высока взирал на суету вокруг. Ростом Воин не задался, однако это не мешало ему бросать по сторонам суровый и пронизывающий как копьем на вылет взгляд, которым он презирал происходящее. А презирать было что – рывками разбегающиеся люди, их страх, обрывки неуверенных малопонятных фраз, часто матом, оно все позволяло ему чувствовать себя куда выше их, остальных. Конечно, у Воина был позывной, но чаще его назвали просто: «Воин!». Бывало, при обращении к нему, кое-кто пытались съязвить, интонацией выражая сарказм, но до недоброжелателей ему дела никогда никакого не было, это все мелочи. Сейчас все вообще по-другому, сейчас признаки уважения были на лицо. На лице. На лицах.
       На пальце Воин крутил ленточку, к которой был привязан металлический предмет, формой напоминающий цоколь электрической лампочки. Иногда, когда Воин слишком увлекался процессом наслаждения от ощущения своего превосходства, предмет почти срывался, но Воин ловко корректировал траекторию вращения непослушной железяки, продолжая с изяществом жонглировать. Что такое «колокольчик», он знал только теоретически, то есть в разговорах о них слышал, но до этого сам пока не видел. Объяснить Воину, что у него на пальце крутится суббоеприпас m-85 кассетного 155 миллиметрового НАТО-вского снаряда, который давно был уже обязан взорваться, не успевали, отвлекались, занимались тем, что разбегались. Кричали, конечно, всякое, но больше не по делу, чаще просто давали оценку морально - интеллектуальным качествам Воина. Да он и не пытался слушать, в этот момент он парил высоко, приземленная реальность его не интересовала, поэтому в полной мере осознать степень опасности, которую он нес окружающим у него никак не получалось.
        Почему не себе, а только окружающим? Так известен факт, именно этот Воин был практически неуязвим. Нет, непосредственно с ним постоянно происходило много всякого странного, однако, по никому не известной причине, Воин всегда оставался целехоньким. Совсем. Абсолютно. На него лично охотились ужасы войны: вокруг взрывалось, валилось, распадалось на атомы, что угодно, но Воин оставался невредим. На зло. Он даже не подозревал, все с ним происходящее давно должно было его уничтожить - в пепел. Рассказы потом, чем течение обычным порядком хода событий обязано был завершаться, но вопреки логики и в противоречие законам физики все-таки не случилось, его не впечатляли. На все фантазии он лишь извинительно улыбался и пожимал плечами, совершенно искренне ничего не понимая. Со временем рассказывать ему перестали. Между собой судачили, но Воину что-либо объяснять было бессмысленно, поэтому и прекратили. 
         Топляк – и автомобиль топливозаправщик, подвозивший танкам в пункт пополнения топливо, так и водителей этих машин. Топляки являются наипервейшей целью для дронов камикадзе, для арты, даже больше сладкой целью, чем непосредственно танк. Гонять топляк на передок может только абсолютно безбашенный водила, кто из машины способен выжать больше чем все. Таких по пальцам сосчитать.
         Как вариант, топляком был неуязвимый Воин. Единственный. Уникальный. Воин всегда притягивал неприятности. Все, что его не убивало, оно не пропадало в никуда, оно падало на головы других, кто рядом. При этом любые гадости самому Воину и его топляку вреда не приносили. И топливо он довозил, и возвращался в ПВД целым.
        Воин никогда ничего не крал. Тем более ни у кого. Но бесхозно лежащие вещи, с неочевидными правами владения, обнаруживал и  укрывал, обеспечивая такому имуществу особо надежные условия содержания. Воина не били. Высказывали неудовольствие, но он успевал им оприходованное и хранимое подальше от посторонних глаз, вовремя возвращать, так, чтобы до реального мордобоя не доходило. Все про его особенности знали и ограничивались лишь устными замечаниями. Даже не обижались, наверное. Внешне точно. А что обижаться? Топляк на передок должен ехать, садиться за руль топляка за Воином очередь не стояла. Да какая там очередь, другого такого в подразделении вообще не было.
         Был случай. Воин по его собственной инициативе организовал сохранность бензогенератора, беспечно оставленного экипажем танка без присмотра. Экипаж ушел на задачу, ничуть не беспокоясь, так как разведали склад временного хранения, устроенного Воином в подвале развалин трехэтажного жилого дома. План был изъять свое по возвращении. Однако, когда вернулись в ПВД, процесс извлечения дорогого сердцам танкистов оборудования был усложнен вдруг дошедшей до них информацией - там Воин рассыпал ящик мин «лепестков». 
         Где взял лепестки? Он наткнулся на них в лесополке, решив, что хозяина у «ценности» нет и решил незамедлительно обратить «счастье» в свою собственность, с целью последующего …, хотя реальных дальнейших планов не было, но перепрятать беззаботно кем-то брошенное на произвол судьбы, посчитал необходимым. Под покровом ночи, лепестков насобирал целый ящик. С какого … Воин остался жив, само по себе удивления не вызывало, для Воина, это было вполне естественно, даже нормально, к подобному все привыкли, но вот гребанный ящик лепестков Воин не смог спрятать на своем складе просто так, хотя, иначе это был бы совсем другой Воин.
В подвале он споткнулся, упал и рассыпал лепестки по всему полу. Хорошо, что до возвращения первоначальных владельцев бензогенератора Воин успел предложить купить лепестки саперам. Саперы от души поржали, успокоившись, выменивать мины на сигареты отказались жестко и безапелляционно, под обещания немедленной расправы уточнили место хранения, и в помощь всем окружающим, не обладающим способностями Воина оставаться целыми в любой передряге, обозначили все здание вешками с надписями «мины».
          Вернувшийся экипаж, раздосадованный сложностями возврата собственного имущества, высказали Воину свое неудовольствие крайне эмоционально, настойчиво предложив вопрос решить быстро, для чего Воин был обязан договориться с саперами, духами подвала, все равно с кем, но генератор вернуть. Так, не проникшись пониманием, в чем заключается сложность, Воин просто сбегал в заминированный повал и принес. Бегал, не обращая внимания на крики: «Не надо!», «Фиг с этим генератором!». Командир танка хотел поседеть на всю голову, но сдержался. Бензогенератор забирал молча и потом сутки ни с кем не разговаривал.
Видимо история с походом Воина в темноту с рассыпанными лепестками настолько командира впечатлила, и так глубоко запала в памяти, что он не стал безучастно взирать на эквилибристику с колокольчиком. Преодолевая «не могу» и «не хочу приближаться», он тихо, скорее вкрадчиво, исключая возможность резких у Воина движений, подкрался и кратко объяснил: «Выбрасывай на ... ен, оно взорвется!». Получилось вполне доходчиво.
          Воин колокольчик выкинул, жаль что в сторону переделанной в багги ротной «Нивы». Суббоепрпипас, как ему и положено, прекратив контакт с Воином, ударившись об колесо автомобиля, взорвался. Никто, кроме «Нивы» не пострадал. Колесо машины срезало как ножом.  Командиру танка не хотелось смотреть, что будет дальше, он развернулся и пошел прочь. Он понимал, ничего необычного, все произошло так, как должно было произойти с Воином. Можно было возмущаться, наказать …, но завтра на передок топляк должен ехать, и не просто ехать, добраться до пункта пополнения без повреждений. Это мог исполнить только Воин. Командир уходил, внимательно рассматривая у себя под ногами есть ли на дороге еще колокольчики. Откуда им было взяться? Только что здесь прошел Воин.