Таймырские воспоминания. Факел

В начале семидесятых на левом берегу Енисея геологи открыли месторождение природного газа. Одно из самых северных газовых месторождений мира. Для расположенного в ста пятидесяти километрах Норильского комбината это было счастьем – перевести всю энергетику заброшенного далеко за Полярный Круг промрайона с угля на чистое голубое топливо.

Месторождение осваивали ударными темпами. Наше монтажное управление обеспечивало автоматизацию и связь. В поселке газовиков «Факел» постоянно работала одна из наших бригад. Я тогда занимал должность начальника Производственно – технического отдела. Мониторил выполнение графика работ на объектах, следил за качеством. Настала очередь слетать с проверкой на «Факел». Два дня пролетели в работе. Фронт работ смежники предоставляли во – время, все подрядные подразделения шли в графике. Качество работ наших монтажников соответствовало нормам. Можно было возвращаться. Да и рабочая неделя закончилась. Вечер пятницы. Но вертолет в Дудинку будет только в понедельник.

Я сидел в «бочке» нашей бригады и прикидывал, чем можно заняться в свободные выходные. Бочка – это переделанное из трехтонной наливной цистерны временное жилье. Все газовики прошедшие будни на газовых и нефтяных буровых, и на трассах прокладки магистральных нефте – газопроводов, хорошо знают этот вид жилья. И тут из соседней "бочки" заглянул знакомый по Норильску инженер Московского института «Фундаментпроект» - возглавлявший филиал института в Норильске Георгий Кулагин. Для друзей он был Гера. Институт консультировал объекты строительства на вечной мерзлоте в части фундамента. А в тундре – 90% успеха любой стройки – надежный фундамент.

Гера сказал, что есть возможность с его другом, что работает на месторождении «с первого колышка» махнуть на выходные в тундру. Есть лодка, охотничьи и рыболовные снасти. А в двадцати километрах на берегу местной речки обустроен охотничий домик.
- Поехали, Володя. К ночи будем на точке. Поставим сеть. Поохотимся. А в воскресенье вернемся.
Я согласился.

Стояла середина сентября, чудесная пора для Таймыра. Днем температура еще плюсовая. Ночью подмораживает, но реки еще с неделю – другую не схватятся льдом. А главное, нет комара и мошки – этого бича летней тундры!
Отчалили под вечер. Лодка не спеша скользила по почти черной в сумерках воде, мимо таких же черных берегов, заросших невысоким тундровым кустарником, да редкими елями да кривыми березками. Прошел час умеренного хода  – разогнаться на дюральке с мощным мотором не давала малая глубина и постоянные повороты извилистого русла.

Хозяин лодки – Леонид сидел на моторе в корме. Мы с Герой впереди. Вдруг  Гера поднял руку и,  обернувшись к Леониду, громким шепотом попросил сбавить ход. Тот и сам уже всё понял. Впереди открылась длинная, метров семьдесят, коса голого берега, без кустарника. И почти всё пространство было усеяно какими – то белыми пятнами. Они двигались. Я не сразу разглядел, что это собрались зайцы. Видимо на брачные игры. Они уже в преддверии снегопадов сменили серый мех на белый и на темном, каменистом берегу были отличной мишенью. Гера с Леней вытащили свои двухстволки, шепотом договорились стрелять вместе на счет три. А лодка с выключенным мотором по инерции скользила к заячьему собранию. Метрах в двадцати от берега оба ружья выплюнули пламя. Раз и второй. Зайцев с берега, как ветром сдуло. Но три тушки остались на берегу.

 Через полчаса уже в лунном свете, мы причалили к берегу рядом с домиком. Тот стоял на месте, где в нашу речку впадал приток поменьше.
- Вот на этом ручье мы и сеточку кинем. Никогда он меня не подводил, - сказал Леонид, доставая из рюкзака жилковую сеть.
- Давайте сначала ее закрепим, чтобы к ужину рыбка была. А сами устроимся и зайчатину приготовим.

Самого крупного зайца Гера подвесил за лапки на гвозди специально прибитые для этих целей к толстому суку ближней березки. Шкурку он снял в мгновение, угадывалась рука мастера. Я в это время заглянул в шкафчик над печкой. Нашел там подсолнечное масло, соль, перец, спички. Печь была набита сухими дровами. Разгорелась быстро. Я взялся стряпать заячье рагу. Знал, что дикий заяц может попахивать не очень приятно. Поэтому я порубил тушку на крупные куски, сложил в миску и залил водой с уксусом, добавив соли, Лаврушки, перца горошком. Оставил на пол – часа. Лук и картошку мы привезли с собой. Луку я не пожалел. На примерно двух килограммового зайца я мелко нарубил и обжарил с килограмм лука. Потом обжарил и кусочки зайчатины. Освободил сковороду, слегка обжарил на этом масле картошку. Потом сложил всё в котелок, залил остатками маринада  наполовину со сметаной и поставил томиться на краю плиты.

А тут ребята и первый улов принесли – подчирка килограмма на два (чир начинается с трех кило) и большого, темного, почти черного, хариуса с мощным верхним плавником, похожим на парус. 
Как готовить первый улов спора не было. Конечно сагудай. Рецепт местных эвенков и долган. Тут Гера показал, что делает эту вкуснятину не в первый и не во второй раз. Сноровисто почистив от чешуи еще бьющих хвостом рыбин, он освободил их от внутренностей, отсек головы и хвосты для завтрашней ухи. Порезав тушки поперек на куски сантиметровой толщины, сложил в миску, посыпал солью, серым перцем, сбрызнул уксусом. А я уже нарезал горку лука и чеснока. Всё это пошло в ту же миску. Осталась последняя часть рецепта – накрыть миску с сагудаем тарелкой и потрясти пару минут, чтобы содержимое «подружилось».

Леонид уже разложил приборы –  алюминиевые миски да ложки – и плеснул каждому в кружки первые сто грамм. К столу был подан крупной нарезки серый хлеб местной пекарни – вкусный, мягкий, ароматный.

Прошло уже более полувека с этих событий, а вкус свежей рыбы, упругое мясо которой, с усилием и наслаждением отгрызаешь от костей и шкуры, и  вытираешь жирные от рыбы руки и губы обрывком газеты, неповторимый, нежный смак кусочков томленой зайчатины, что тает во рту,  а главное! – безграничное спокойствие и отрешенность от забот, текучей где-то там жизни. И всё это под звуки журчащего за тонкой стенкой ручья, под возгласы удовольствия урчащих  друзей - это всё не забыть, как будто было вчера…

Спали в спальниках, на сколоченных из горбыля нарах. Но такого спокойного и крепкого сна не бывает и на лучших ортопедических матрасах.

Утром в субботу попили чайку с брусничным листом, проверили сети – вытащили с ведро рыбы. Поставили сети на ту же протоку. Под утро прошел снежок. По округе разбегались в разные стороны следы местной фауны. Ребята пошли побродить на удачу с ружьями. А я занялся ухой. Что за чудесное занятие, когда у тебя полное ведерко великолепной северной рыбки! Первыми в котелок пошли вчерашние головы и хвосты, оставшиеся от сагудая. К ним я прибавил небольшую щуку. От щуки навар лучший. Туда же пару сорог – рыбка похожая на волжскую воблу. Всё проварил с час, выбрал из бульона и вынес во двор. Леммингам угощение. Эти любопытные маленькие тундровики похожие на мышей, только без хвостов, шмыгали вокруг домика в поисках пищи, надо успеть набрать жирок на долгую зиму.

Добавил в юшку головку лука в чешуе, сушеного укропа, лаврушки и пару маринованных красных помидор из привезенной с собой магазинной банки. Была тогда Венгерская фирма «Глобус». Так ее продукция в пятилитровых банках продавалась по всему СССР.
Вскипятив бульон, я запустил в уху главное – несколько кусков полуторакилограммового сига. Проварил пять минут. И снял с плиты. К приходу охотников настоится в самый раз.

Ребята принесли еще одного беляка и нескольких куропаток. Добычу решили взять с собой. На обед обошлись ухой – крутой, ароматной, наваристой, - аж губы слипались. Доели вчерашнего зайца.

На следующий, наш последний, день с утра моросил дождик. На охоту никто не пошел. Гоняли чаи, доедали вкуснятину, травили охотничьи и производственные байки. Да и спалось под дождик знатно.

 Прибрались в домике, вымыли посуду и пошли последний раз снимать сети. Тут нас ждал приятный сюрприз. В сеть зашел целый косяк местного омуля. Время нереста перед ледоставом у этой вкуснейшей рыбки. Да и у сига тоже. В основном это были икряные самки, с раздувшимися животами. Готовят северного осеннего омуля так – солят целиком в бочке или кастрюле, пересыпая крупной солью. Держат в тепле двое суток. Потом на мороз. Зимой достают и балуют себя и друзей икряной, жирнющей рыбкой. Да, северный омуль раза в полтора крупнее и жирнее знаменитого байкальского.

К вечеру мы благополучно вернулись в поселок газовиков, а утром вертолеты привезли новую вахту. Я улетел со сменившимися рабочими в Дудинку. А там, на электричку и домой. Радовать семью дарами Севера.