Блуждающие огоньки счастья повесть незаконченная

Валентина

Молодая и красивая женщина лет двадцати пяти теребила в руках замызганный платочек обливаясь слезами, размазывая косметику по лицу. - У меня нет мужа понимаете? – причитала она, - нет работы, нет денег, чем я кормить ее буду? войдите же в мое положение! Директор детского дома не молодая, уже немало повидавшая на своем веку женщина просто молчала, за последний месяц это была уже третья мать отказывающаяся от ребенка. Вместо траты слов она молча придвинула отказнице бланк хотя понимала это не совсем правильно, но внезапно навалившиеся усталость и безразличие сделали свое дело. Десять минут позднее она подошла к окну посмотреть на быстро удаляющуюся по аллее фигуру отказницы та торопилась, почти бежала, в конце аллеи ее ждала машина. Женщина светящаяся от счастья как будто только что и не совершила самый страшный грех на свете ворвалась в машину к любимому зашептала какие-то слова, попыталась обнять, но тот резким движением отстранил ее показал на заднее сиденье. Там укрытая пледом спала старшая дочь женщины Томочка.
- Зачем взял?! - очень недовольно спросила женщина.
- Потому что она и моя дочь тоже, - так же недовольно ответил мужчина и отвел рукой попытку женщины его поцеловать.
- Отпразднуем? - сказала женщина, - заглянем в Морскую волну? Томку только забросим по дороге.
- Нашла что праздновать ! - воскликнул мужчина и стал заводить мотор, - временами я тебя совсем не понимаю Валентина у тебя что совсем сердца нет?
- Кто бы говорил, - недовольно проворчала женщина и отвернулась к окну, - ну не дано мне быть хорошей матерью не дано. Мужчина молча и сосредоточенно вел машину по городским улочкам разговаривать с Валентиной почему то пропало всякое желание. Томочка ворочалась на заднем сиденье, временами тяжело вздыхая во сне, Валентина оборачивалась поправляла на худом тельце пледик, но чувства внутри нее никак упорно не хотели шевелиться. Машина въехала во двор просторного дома с зелеными воротами открыла их бабуля Василиса моложавая, модная, завитая в барашек. - Молодишься бабуля? – хохотнул мужчина высунувшись в окошко. - Ой моложусь сынок, моложусь, - подхватила словесную игру бабуся. Валентина занесла все еще спящую девочку в дом положила на старый диван. Бабуля Василиса негромко гремела на кухоньке посудой она ничем не была довольна
- Ну что опять уезжаешь? - спросила она встав в дверях и вытирая руки полотенцем.
- Уезжаю, - тихо ответила Валентина, - вы Катеньку навещать будите? - Ох моя бы воля Валентина и на порог бы тебя не пустила пускаю из-за Томы и Кати. Валентина молча собирала сумку потом повернулась произнесла весьма сухо.
- Документы на удочерение я вам оставлю, и деньги буду высылать. Бабушка молча показала рукой на порог иди мол пока не передумала! Машина фырча выехала со двора, бабушка молча перекрестилась и вытирая слезы отправилась обратно в дом ей показалось что Томочка проснулась, то была правда.
Так и жили, прошло шесть лет, восемь лет, а Валентина все не объявлялась, Томочка пошла в школу без нее и надо сказать училась очень хорошо на одни пятерки. Катенька же так по-прежнему и жила в детдоме потому что бабушка двоих бы ни как ни вытянула, но Томочка с бабулей ее регулярно навещали.
Самое страшное произошло когда бабуля Василиса умерла внезапно скоропостижно что-то делала на кухне и упав потеряв сознание разбила голову, а дома в этот момент никого не было. Вернувшаяся из школы Тома вызвала скорую, но было слишком поздно. Тома заканчивала восьмой класс и идти в детдом в её планы никак ни входило смутно помня адрес матери она умудрилась написать письмо глотая слезы и поразительно, но письмо дошло!

Май 2000-ого года

Валентина теребила в руках скомканный конверт разглядывая незатейливую фотографию старшей дочери которая стояла на фоне какого-то сарая. И уже каким-то низким и убогим начал казаться ей мир сотворенный вокруг нее мужем тем самым мужчиной, что когда-то отговаривал отдавать Катеньку в детдом. И дубовый паркет, и красивые автомобили перестали манить муж бизнесмен стал внезапно противен и только одна мысль жила в женщине вернуться к потерянным дочкам. Но строгий муж бизнесмен никогда ни отпустил бы её а потому уличив момент женщина собрав вещи сбежала. Но с вокзала её нашли и вернули у мужа хорошо работала служба безопасности. Размазывая слезы и сопли по лицу Валентина выла и причитала бросалась на мужа с кулачками только тот непреклонен. - Не о красивой жизни нужно было думать а о дочерях, - сурово сказал он как отрезал и удалился непобежденный женскими слезами. А ночью Валентине приснился сон светлый, как слезинка ребенка она видела свою Катю та уже довольно взрослая умоляюще протягивала к ней ручки умоляя то ли забрать, то ли приехать. Тогда не долго думая Валентина собрала в чемоданчик вещи и пошла прямиком в комнату где жил главный по безопасности ее мужа. - Если выпустишь, - сурово сказала она, - все все что скопилось на моем счету будет твоим.
- Хозяин не простит и деньги не помогут, - ответил шеф безопасности Семен. Валентину так и не выпустили, потянулась череда светских раутов, где она должна была присутствовать при богатом муже в качестве красивого муляжа, и не раз он со злостью выговаривал ей за ненужные слезы в присутствии нужных людей. Однажды Валентине пришла в голову мысль начать посещать какой-нибудь детский интернат и помогать ребятишкам раз уж к своим дочерям её не отпускают. Сказано, сделано она нагрузила свою машину подарками и предварительно, заранее договорившись с директором приехала в нужное время. Они с директрисой поднялись на этаж и вот тут-то Валентина покаялась, что совершила такой обдуманный, необдуманный поступок? Обритые налысо, в казенных платьицах и рубашонках ребятишки все вроде бы такие одинаковые с лица облепили её со всех сторон крича Мама, мама приехала! Вынести такое было тяжело, детские ручонки тянулись к ней глазенки шарили по лицу в поиске ответа Ты моя мама, или нет? С трудом оторвавшись от ребятишек Валентина выбежала в коридор и разрыдалась. Директриса успокаивала её но женщина была безутешна. На следующий же день Валентина подала заявление на развод хотя помнила, что по контракту в случае развода ей не достанется ни копейки. Муж её развод принял спокойно и даже велел шефу безопасности проводить бывшую жену до вокзала и посадить на поезд. В купе Валентина оказалась соседкой какой-то аккуратной деревенской бабули ехавшей в гости куда-то на Украину с внучкой. Бабуля неплохо пела даже романсы и сыпала шутками прибаутками, но Валентина её не слушала взгляд её был прикован исключительно к десятилетней белокурой девочке в которой она будто видела черты своей дочери.
Алиса сказку давних дней храни до седины,
в том сундучке где ты хранишь младенческие сны…
цитировала девочка наизусть известный стишок Льюиса Кэрролла. Под эту декламацию Валентина закрывала глаза и почему-то засыпая видела себя Алисой в стране чудес в голубом платьице на берегу неспешной реки. Река была из её детства, из её городка, но во сне река была чистой, как стеклышко, а в реальности была сильно загажена бытовыми отходами, только вместо белого кролика пред ней представал почему-то бывший муж и с кроличьими ушами. Кричал он не о стране чудес, и не о норах, и герцогинях, а об акциях, биржах и прочем. Женщина внезапно проснулась от того, что ее кто-то настойчиво тормошил. Внучка певучей бабули протягивала ей яблоко огромное и наливное. - Ах ты моя милая, - улыбнулась Валентина. Девочка убежала скакать Кенгуру по коридору вагона столько в ней было энергии, бабка затянула, что из репертуара ранней Пугачевой, а Валентине от всего этого стало вдруг внезапно приятно и легко на душе.
Приближался город детства, город ее прошлого счастья, город первого чувства и город где ждали её дочери, да только ждали ли?
Не выдержав Валентина сошла за целую остановку до города в пригородном дачном поселке, где в тесноте да не в обиде примостились новые коттеджные дома и ветхие хибарки люда победнее. Она перекусила в какой-то дешевой столовой советского типа с серыми облезлыми стенами и надменным буфетчицами, будто в прошлое попала и отправилась бродить по поселку ибо до автобуса на город был ещё целый час. Бродя в общем-то без особой цели Валентина набрела на какой-то домик с открытыми дверями и прибитой над косяком покосившейся табличкой Народный театр. По доносящимся оттуда голосам она поняла идет репетиция, Валентина решилась и зашла. Стараясь вести себя как можно тише она присела на заднем ряду в полумраке зала устремив взгляд на сцену где подростки, именно подростки разыгрывали историю её собственной жизни! Единственным взрослым здесь был пожилой мужчина режиссер он раздавал команды и был так поглощен происходящим, что совсем не видел постороннюю. Вот на сцену вышла вперед девушка лет восемнадцати в клетчатой рубашке небрежно выпущенной поверх джинсов и запела, пела она звонко чисто и очень красиво. Но от этой песни Валентину прошиб холодный пот, ибо песня была именно о ней, о той женщине которой природа не предназначила быть матерью. Девушка была красива, но Валентине не понравилась её небрежно растрепанная прическа и низко расстегнутая рубашка под которой не было даже майки « Я вообще ничего не знаю о современных подростках, ужаснулась она, неужели моя дочь Тома может быть тоже такой растрепанной и несобранной? Валентина словно забыла, что девушка была лишь только в образе! А действие на сцене между тем продолжалось. - Мне не суждено быть матерью, - говорила девушка парню акселерату по виду. Парень был так атлетически скроен и мускулист, что представлял собой резкий контраст с хрупенькой субтильной девушкой так и хотелось её от него закрыть, защитить. - Но этого хочу я! – рыком взревел парень, - мои желания твои желания! - Нет! – неожиданно резко вскричала девушка и вдруг залепила парню звонкую пощечину очевидно этого не было в сценарии, потому что режиссер от такой импровизации пришел в полный восторг Валентине это было видно. Он даже ногами затопал и зааплодировал. - Нет в спектакле этого не будет, - заявила девушка и вдруг спрыгнув со сцены побежала между рядами в ту сторону где притаилась Валентина. Той пришлось выйти из тени.
- Непредсказуема! – восхищенно прошептал вослед девушке режиссер, - но тем и интересна. А ты Смирнитский думал бы прежде чем такой девушке изменять! Валентина успела поймать стремительную девушку за рукав.
– Ну куда, куда ты разогналась? - Да ну, вам то что за дело! кто вы вообще такая?! - Вообще то конечно никто я тут случайно, но думаю ты поступаешь неправильно. Девушка пыталась сопротивляться, но Валентина явно видела в глазах ее уже зажегся интерес.
- Есть ли у вас здесь в поселке хорошее кафе? – спросила Валентина, - не откажешься если я тебя угощу? - А не откажусь, - уже с задором ответила девушка. Кофе Валентины уже давно остыл, а она все подперев голову рукой смотрела на то как Нина ест и пьет, и мысленно сравнивала её черты с чертами своих дочерей. - А вы зачем в наш поселок приехали? – спросила Нина энергично жуя котлету.
- Много лет назад я бросила своих дочерей, уехав в поисках лучшей доли, теперь я хочу попросить у них хотя бы прощения, - не лукавя ответила Валентина, - через два дня у младшей последний звонок вот и еду… Валентина посмотрела на Нину у которой кусок котлеты застрял в горле и осеклась. Глаза девушки были полны чистыми хрустальными слезами. - Вы знаете я сирота меня тоже бросили родители в детском доме, - продышавшись ответила девушка, - на краткий миг я представила произошло чудо и вы моя мама. - Девочка моя, - у Валентины спазмом перехватило горло.
- Дайте пожалуйста сигарету, - попросила Нина. – Вообще-то я не курю, да и не положено здесь, - вздохнула Валентина. – Вообще я хотела вас попросить, - девушка вдруг перешла на шепот, - у меня тоже ведь последний звонок в интернате, вы не могли бы прийти и изобразить мою маму, что вы якобы нашлись? - Хорошо, конечно я постараюсь успеть и к своей дочери и к тебе, - ответила Валентина, –тем более я не уверена, что она меня примет. После кафе Нина проводила Валентину до остановки автобуса. – Пожалуйста только не подведите приедьте, - шептала девушка, - я полюбила вас, буду ждать, иначе я совсем потеряю веру в людей! - Я приеду девочка моя, - крикнула Валентина вскочив на подножку, - я приеду, жди!


БЛУЖДАЮЩИЕ ОГОНЬКИ СЧАСТЬЯ (2-я часть)

Катя

Уже целые сутки Катя провела в карцере, как издевательски называла комнату для наказаний директриса. Вся обстановка комнаты напоминала тюрьму зарешеченное окошечко, сырой пол и писк мышей. До последнего звонка оставалось два дня.
Катя закрывая глаза, сидя на корточках наизусть цитировала отрывки из книжки про Алису это её спасало от кромешного морока, от безнадеги, от мыслей о суициде. К самому вечеру её выпустили совершенно обессилившую. Держась за стены девушка добрела до своей спальни, с каждым шагом её вера в добро таяла и таяла. Катя с ненавистью смотрела на подруг, на школьное платье приготовленное к празднику, ей хотелось одного, отбыть последний звонок и уехать, уехать навсегда. Она рухнула на кровать и тело её корчило от рыданий по несостоявшейся жизни. - Хорош рыдать Катька, - пробурчала недовольно с.ка Зорина, - жизнь она знаешь… И откуда вдруг в Кате взялись силы? вскочив резко она вцепилась Зориной в патлы.
Девушки сцепились не на шутку и их с трудом разняли одноклассницы. Катя убежала в сад бурно разросшийся позади корпуса интерната, там в дупле дерева она прятала запрещенный телефон. Рыдая, дрожащими руками она набрала номер сестры. Телефон отвечал короткими гудками, недоступностью абонента. Катя долго сидела на берегу небольшого прудика обхватив голову руками не обращая внимания даже на мелко сочащийся дождик. Она не вернулась ночевать в интернат проведя ночь в заброшенном здании прачечной, там было не очень уютно, но она привыкла уже к таким ночевкам. Здесь к ней хоть не всегда являлся человек кот. Кот появлялся как всегда со стороны столовой, распушив хвост оборачивался парнем в элегантном костюме, галстуке бабочке и неизменно спрашивал. - Опять обижают Катенька? - Уйди, - недовольно отвечала Катя, - ты просто мой морок, наваждение, коты не говорят. - Говорят только Флорентийские коты, - отвечал парень кот, - я из этого рода. Катя стряхнула остатки сна о коте, встрепенулась, вслушиваясь в темноту впервые ей здесь стало неуютно хотя в интернате она чувствовала себя еще гаже.
– Уж лучше бы ты приходил наяву человек кот, - сказала она громко вслух. Вослед за этой тирадой она увидела яркий свет фонарика на миг ослепивший её. На пороге стояла хулиганка Зорина в дождевике с которого со всех сторон текло.
- Ну вот, хорошо я знаю, где тебя искать, - проворчала она, - пошли к тебе мать приехала. - Врешь ты все, какая ещё мать? - Такая которая у всех бывает, хорош выпендриваться, мне тоже уютно под таким дождем бегать за такой дурой как ты. Девочки бежали через парк под проливным дождем укрывшись одним дождевиком а сзади в конце аллеи где стояла прачечная за ними внимательно наблюдал кот с почти что человеческим взглядом. Сердце Кати бешено стучало, хотя она все ещё ровным счетом ничего не понимала. Они добежали до интерната, поднялись на крыльцо, и Катя увидела вышедшую им навстречу незнакомую женщину. - Катенька, доченька, - каким-то тусклым голосом произнесла женщина и пошла ей навстречу раскрыв объятия.
- Да нет же, - крикнула Катя, - вы не моя мама, вы аферистка какая-то! уйдите от меня! - Неужели ошибка? – убитым голосом произнесла женщина, - я сюда через полстраны добиралась! - А фото есть? – спросила Зорина. - Есть, но она там маленькая совсем, - сказала женщина доставая фото из сумочки. Катя плакала, она не могла никак остановится, конечно она узнала в этой женщине свою мать которую ни видела много лет, ей одновременно и хотелось в её объятия, и одновременно же не хотелось, что-то не пускало.
- Твоя старшая сестра отвернулась от меня, - с рыданием произносила Валентина, - но ты должна меня простить! - А я не прощаю, - тихо произнесла Катя, - уезжай, и забудь дорогу ты сюда. При этих её словах лицо у Зориной вытянулось. Катя развернулась и молча ушла под пелену дождя.
Валентина вернулась к автобусной остановке, мир будто померк для нее, дождь лил и лил выливая на землю месячную норму осадков.
Ей было плохо, она прислонилась к бетонной стенке, держалась за сердце, внезапно ее кто-то позвал, она с трудом отлепилась от стены и очутилась в объятиях Нины. - Мама, мамочка, - приговаривала девушка, - я боялась ты уедешь, не бросай меня! - Не брошу девочка, - отвечала глотая комок в горле Валентина. А потом она подняла взгляд и замерла, обе ее дочери и Тома и Катя стояли чуть поодаль и смотрели на них, чуть позади Зорина. Счастливая мать в одночасье обрела трех дочерей. И Катя так же не могла поверить, что Тома никак ни могущая много лет простить мать вдруг тоже появиться здесь. Это было сродни чуду, похоже выяснилось, что Тома ехала к сестре, и конечно никак ни ожидала встретить мать. А Нину она подобрала вымокшую по дороге.
Валентина смотрела на Нину, на Тому, на Катю а потом протянула всем троим навстречу руки.
И Нина и Катя бросились в ее объятия, а Тома уже взрослая и более рациональная все равно осталась стоять в стороне. Зорина проглотила комок в горле и развернувшись молча пошла в сторону корпусов, впервые в жизни ей было так плохо. - Я забираю вас, забираю, - шептала Валентина, - я больше ни отпущу вас слышите!
По ленте шоссе мокрого от дождя мчалась машина, за рулем была Тома, на заднем сиденье сидела счастливая Валентина, а на коленях касаясь друг друга макушками спали две дочурки. Соприкоснувшись в одном счастливом дождливом дне, соединив до того много лет разрозненные судьбы, блуждающие огоньки счастья, счастливо уснули на донышках юных девичьих сердец успокоив их. А Катя время от времени шептала сквозь пелену сна. - Мама если бы не Нина, если бы ни Нина! я наверно не простила бы тебя...