Возвращение в реальность

Возвращение в реальность пограничного клиента.

- Паша, привет! Представляешь, на днях приходит Дмитрий (псевдоним) домой и говорит своей матери: "у меня самый лучший психолог на свете! Спасибо, что привела меня в этот центр."
- Что вы делали на консультации? Как ты с ним работал?

- Кричал и топал ногами.

- Шутишь?

- Нет.

- Ого! Обсудим? Расскажешь?

Эти вопросы задавала мне Ирина (псевдоним) - моя коллега психолог. Мы вместе с ней работали в кризисном центре. И вместе консультировали одну семью. Она работала с матерью, я - с её сыном-подростком. Клиенты об этом знали. Иногда Ирина и я обсуждали нашу общую работу в формате интервизии (совещание, как консилиум у врачей).

- Действительно, как я с ним работал? ... Не просто...

Я стал вспоминать...

Ситуация в семье была сложной - развод родителей совпал с переходным возрастом у Дмитрия, ему было около 16 лет. Он был единственным ребёнком в семье.

Первоначально за психологической помощью обратилась мать. Она рассказала, что у сына сильно изменилось поведение. Он стал приходить домой с запахом алкоголя и сигарет. Мог дерзить и грубить, разговаривая с ней.

Иногда он долго не возвращался с прогулок, мог заявиться ночью. Где он бывал и что делал было не понятно. Контакт между матерью и сыном был утерян. Пару раз Дмитрий вообще не приходил ночевать.

Попытки общения матери и сына перерастали в крик, грубость, эмоциональное давление друг на друга. У матери опускались руки.

Моя работа с подростком длилась уже больше года. Сближались мы медленно, но неуклонно. Месяце на третьем между нами возникло доверие. Дмитрий откровенно рассказывал мне о своей жизни и переживаниях.

У моего клиента была глубокая потребность в общении со взрослым человеком, который бы его понимал и поддерживал. Общения с отцом у Дмитрия фактически не было, так как развод родителей был весьма конфликтным, деструктивным по форме.

Дмитрий был мне интересен и симпатичен как человек, как личность. Я узнавал в нём, в его поведении некоторые черты самого себя в молодости. Мне очень хотелось помочь ему.

А трудностей у подростка было много. Взять, например, его увлечение ночной ездой на автомобиле с приятелями. У них была компания дворовых ребят. Они любили автомобили и скорость. Кто-нибудь из них брал у отца машину, они выезжали за город и разгонялись по шоссе. Любили приключения.

У меня была рабочая гипотеза, что у подростка депрессивное состояние, и что он экстремальными увлечениями пробует справится с горем, связанным с семейной ситуацией.

И вот на последней нашей консультации произошло следующее. Дмитрий пришёл как обычно без опозданий, он ходил ко мне сам, чувствовал потребность.

Подросток был умным, красивым и физически крепким парнем. Он умел водить машину. Девушки обращали на него внимание. Ему это нравилось. И вот Дмитрий стал рассказывать мне про очередные свои похождения.

Он сидел в кресле напротив меня. В кабинете мы были одни. Немного развалясь, по-барски, он рассказывал мне свою историю.

- Представляете, мы вчера с ребятами снова катались! Поздним вечером. Взяли с собой двух девчонок со двора. И вот мы разогнались по шоссе, летим. И вдруг в далеке перед нами чья-то машина резко тормозит.

Парни кричат мне: тормози!!! Девчонки визжат!

- Я дал по тормозам, вижу можем не успеть, дистанция короткая, тормозной путь длиннее, врежемся ему в задницу, авария, родители нас прибьют!

- Но, уложились,  дистанции хватило слава Богу, а ещё б немножко и впилились бы. У девчонок истерика! Кричат, плачут, колотят парней. А я сижу и ржу!

Весь его рассказ я медленно краснел и наливался гневом. Я злился на поведение Дмитрия. Под конец я был сильно возмущён!

В голове у меня мелькали мысли: жуть! он совсем опьянел в своей эйфории! он не чувствует реальность, тешит себя иллюзиями! Надо его встряхнуть и приземлить!

Я вскочил со своего кресла, сделал к нему шаг и крикнул: Дмитрий, очнись!!! Ты что совсем голову потерял!? Еще не много и ты бы мог погибнуть! Лежал бы сейчас в морге, холодный, исковерканный! А мать бегала бы искала тебя по дворам!

- Очнись!!! Ещё бы чуть-чуть и уже не было бы для тебя ни вот этого лета за окном, ни друзей, ни планов на будущее! Только могила!

Весь этот монолог я кричал, медленно затухая к концу.

Я стоял перед ним меня немного трясло от остывающей ярости.

Дмитрий сидел с расширившимися глазами, у него медленно приоткрылся рот. Видно было, что он в небольшом шоке. Мой крик, вероятно, звенел у него в ушах. Муть и пена эйфории уходила. Он с удивлением возвращался в реальность.

Я вернулся и сел в своё кресло. Мы долго молчали. Он постепенно краснел и потел. Потом это прошло.

- Ну вы даёте! не ожидал - сказал он.

Я помолчал и спросил: будем завершатся сегодня? Приходи через неделю. П-продолжим. Придёшь?

- Да - сказал он. Встал и медленно вышел в коридор.

Я откинулся в кресле. Закрыл глаза. В голове медленно ворочались мысли: пробился я из реальности к нему или нет? Дойдёт до него или нет? Может быть он обидится и перестанет ходить? Неизвестно. Остаётся терпеливо ждать.

Моя интервенция в виде гнева и крика была импульсивной и очень рискованной. Я работал интуитивно, по внезапному озарению. Возможно, это был пограничный родительский  контрперенос (мой отклик на ситуацию). Надо будет обсудить с Ириной.

В этот день консультаций у меня больше не было.
- Как теперь силы восстанавливать? - подумал я.
- Придётся долго долго гулять по парку. Остывать. Дышать. Слушать шум ветра в листве. Смотреть на блики солнца по воде.
- Может белок увижу, покормлю их.

Надо противопоставить клиентской депрессии и, возможно, скрытому суициду - моё собственное ощущение высокой ценности жизни и здоровья.

Надо укрепить мой собственный инстинкт самосохранения, мою витальность.

Послесловие.

Дмитрий продолжал ходить ко мне на консультации всё лето. Он начал ухаживать за девушкой. Ему нужна была моя поддержка.
Экстремальной ездой подросток больше не занимался.
- Как отрезало - сказал он мне как-то раз. Не тянет совсем.

С началом учебного года наши консультации постепенно прекратились.

Дмитрий еще несколько лет иногда писал мне смешные короткие сообщения в социальных сетях. Он был с хорошим чувством юмора. Потом прекратилось и это.

Помню у него была мечта -  купить свой автомобиль. Интересно, исполнилась она или нет?

***

Имена как обычно в моих текстах изменены. История реальная. Было это году в 2011 или 12-ом.
Дмитрию сейчас, вероятно, около 30 лет.

***

Коллегам: никому не рекомендую повторять мой опыт работы буквально. Гнев, выраженный психологом в конструктивной форме (уважительно, без оскорблений), может быть инструментом работы.

Это бывает уместно в некоторых психотерапевтических отношениях, где есть, например, родительский контрперенос.

Однако, я использую его очень редко, так как это весьма рискованно, особенно с людьми, травмированными эмоциональным давлением.

Но, иногда, чтобы поставить границу, без  него не обойтись.

По прошествии многих лет я понимаю, что мой клиент, о работе с которым  я рассказал, имел пограничную структуру личности. В таких случах я чаще работаю методами поддержки. Но, границы стараюсь держать твёрдо. Для этого не обязательно кричать.

С подростками я больше не работаю. Но, оказываю супервизорскую поддержку психологам, работающим с ними.