Шапки-Ушанки Перестройки

Началась перестройка, как обычно начинается все в Советском Союзе – непонятно. Вроде бы по телевизору что-то говорят про «ускорение», «гласность», но на деле в гастрономе, как стояла очередь за костями для бульона, так и стоит. Даже, пожалуй, длиннее стала. На всякий случай. А вдруг завтра кости отменят?

Дядя Боря, сосед по коммуналке, первым понял суть момента. Он всегда был умный, хоть и выпивал капитально. Работал дядя Боря на заводе «Серп и Молот», и вот как-то явился он домой с огромным плакатом, где кривовато было намалевано: «Предприятие на самостоятельный хозрасчет! Долой уравниловку!» Прикрепил плакат прямо в коридоре над зеркалом. Баба Зина, его жена, взглянула на это дело и проворчала: «Боря, ты б лучше гвоздь вбил, чтоб зеркало не болталось. Хозрасчет ему… Чего хозрасчитывать-то? Одни бутылки пустые?»

Но дядю Борю было не остановить. Он утверждал, что теперь они сами будут решать, что выпускать и куда прибыль девать. Первым делом, по его мнению, надо было отказаться от выпуска всяких ненужных железяк и начать делать… тапочки. «Мягкие, уютные, с портретами членов Политбюро! – вещал он. – Иностранцы с руками оторвут!»

Идею, правда, не поддержали. Директор завода, выслушав предложение дяди Бори, покрутил пальцем у виска и предложил ему лучше поактивнее поучаствовать в социалистическом соревновании. Тогда дядя Боря решил действовать в обход. Организовал кооператив. Пошел на толкучку, купил старую швейную машинку «Зингер» (контрабандой из-под полы, с предоплатой бутылкой портвейна) и давай клепать шапки-ушанки. Не просто шапки, а шапки-ушанки с… портретами. Опять портреты, ну что поделать, если он в них видел золотую жилу? Только теперь уже не членов Политбюро (передумал, вдруг опять кто кого сместит), а всяких голливудских звезд. Сильвестр Сталлоне в шапке-ушанке. Арнольд Шварценеггер в шапке-ушанке. Даже, страшно сказать, Мадонна в шапке-ушанке!

Сначала торговля шла туго. Кто ж захочет Шварценеггера на голове носить? Но как-то раз, чисто случайно, на толкучку забрели иностранные туристы. И… понеслось! Они, видимо, решили, что это квинтэссенция советского абсурда, и раскупили все шапки на корню. Дядя Боря стал богат. По крайней мере, на эти деньги он смог купить новый телевизор «Рубин» (тоже, правда, с переплатой, и знакомый, который телевизор продал, долго потом избегал с ним встреч). Баба Зина сменила старый халат на что-то более приличное и перестала ворчать. А дядя Боря продолжил делать шапки.

Только вот с портретами потом вышел конфуз. Оказалось, что для использования изображений нужна лицензия. Иностранцы, у которых он закупал журналы с этими портретами, об этом скромно умолчали. Пришлось дяде Боре оправдываться перед ОБХСС (отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности). Еле отмазался, пообещав, что больше никаких портретов. Начал делать шапки-ушанки с… серпом и молотом. Проверенный вариант. Безопасный.

Вот так и началась эта перестройка. Шапка-ушанка с серпом и молотом. Гласность. Ускорение. И дядя Боря, пытающийся выжить в меняющемся мире. А в гастрономе, между тем, очередь за костями все еще стояла.


*События и герои произведения вымышленные, любое совпадение с реальностью случайны.