Счастливый амулет

Утром, когда Ольга Семёновна снова забыла, зачем вышла в коридор, и застыла на пороге кухни, глядя в пустоту, она вдруг вспомнила про него. Про амулет.

Когда-то давно, в другой жизни, в молодости, когда волосы ещё не сыпались на плечи, а ноги не отекали после долгих прогулок, у неё был маленький кусочек янтаря, гладкий, как детский зуб. Она носила его на нитке, тайком, под свитером, не снимая даже в ванной. Тогда в этом был смысл.

Она нашла его в Вильнюсе, в конце шестидесятых, на развале старьевщика. Камень лежал среди дешёвых браслетов, пуговиц и обломков серёжек, глухо светился, будто грелся изнутри. «Литовский янтарь, советская гагатовая кость, не путайте», — буркнул старьёвщик. Она купила за рубль, хотя торговаться было не принято.

Всё хорошее, что случилось после, она связывала с этим камушком. Лёня, её первый муж, будущий профессор филологии, который знал сто способов перевести слово «нежность» на французский. Беременность, когда она в первый раз почувствовала, как маленькое существо внутри ткнулось в неё, словно цыплёнок клювиком. Первая поездка в Болгарию, где она съела столько винограда, что три дня болел живот.

А потом камень пропал.
Она не знала, когда и где. Искала его — в карманах, в щелях дивана, даже трусила ковёр над балконом. И ничего. Через месяц Лёня ушёл, сказав, что у любви есть пределы прочности, и они его исчерпали. Беременность закончилась выкидышем. Болгарию закрыли, да и какая теперь Болгария.
Тогда она впервые подумала: а что, если вещи действительно имеют власть над нами?

Прошло много лет. У Ольги Семёновны был второй муж, потом третий, потом одна долгожданная пенсия. Внуки приезжали дважды в год, привозили пластиковые коробки с суши, которым она предпочитала гречку. А потом и внуки разъехались.

И вот однажды, в семьдесят семь, когда она открыла старый письменный стол, и, перебирая бумаги, наткнулась на жёлтую пластиковую коробочку, сердце у неё стукнуло по-особенному. Она подняла крышку — там лежал янтарный камушек. Тот самый.
Она долго смотрела на него, трогала пальцем гладкие бока. Потом сжала в кулаке.
— Где ж ты был, зараза, — шепнула она, и вдруг засмеялась.
И в этот момент зазвонил телефон.
— Бабушка, привет! Мы завтра к тебе с ночёвкой, — кричал в трубку внук. — Соскучились ужасно!

Ольга Семёновна смотрела на камень в руке и почему-то верила: всё ещё можно вернуть.