ЖИВИ!

(по мотивам реальных детских воспоминаний из книги Светланы Алексиевич "Последние свидетели")

ПЕРСОНАЖИ:

АНГЕЛ
ВИТЯ
ЛЁВА
ЛИКА и её младший брат СЕРЁЖА
СОНЯ

Перелётные птицы, снегири, лётчики, жуки


ПРЕДМЕТЫ:

Репродуктор
Стул
Чемодан
Узел с вещами
Банка с золотой рыбкой
Часы
Швейная машинка
Резиновый утёнок
Лётный шлем
Женский пиджак
Книга
Красные вязаные носки (несколько пар)
Немецкая каска



ПРОЛОГ

На сцене большое цветущее дерево, рядом - изгородь. Под деревом свалка ненужных вещей: одинокий стул, чемодан, узлы, старая швейная машинка, разбросаны ещё какие-то вещи.

По небу пролетает птичья стая. Она садится куда-то за изгородь.
Из-за изгороди появляется Ангел с тазиком для белья.Ставит его на стул, достаёт несколько пар небольших крыльев, выжимает, встряхивает и, не торопясь, развешивает для просушки.

МУЖСКОЙ ГОЛОС: У меня сын уже взрослый мужчина... Когда он был маленьким, меня мучила сама мысль - попытаться рассказать... Рассказать ему о войне... Он расспрашивал, а я уходил от разговора. Я любил читать ему сказки, я хотел, чтоб у него было детство. Он вырос, а мне всё равно не хочется  говорить с ним о войне. Я много раз пытался это нарисовать... А получалось другое: деревья, трава... Может быть, когда-нибудь я расскажу ему о своём сне. Может быть... Я не уверен...

Один за другим из-за изгороди появляются дети. Они заполняют пространство, осматриваются, осваиваются. Открывают чемодан, находят разные вещи. Один мальчик завладел лётным шлемом, другой взял какую-то книгу, девочка схватила женский пиджак (он достаёт ей до пят), самый младший обнял резинового утёнка.

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: В войне меня интересует необъяснимое... Я до сих пор о ней много думаю... Я вспоминаю о войне, чтобы понять... А иначе - зачем? Годы прошли... Я столько книг прочитала... А поняла о войне ненамного больше, чем, когда была ребёнком. Об этом хотела рассказать.


СЦЕНА 1 (НАЧАЛО ВОЙНЫ)

Мальчик заглядывает в тазик, оставленный Ангелом. Он что-то обнаружил в нём и зовёт остальных. Какое-то время дети стоят вокруг тазика и смотрят. Потом осторожно выливают содержимое в банку. Теперь там - золотая рыбка.

ЛИКА: Последнее, что я запомнила из мирной жизни - сказка о Золотой рыбке. Нам папа её читал. Я всегда у Золотой рыбки что-нибудь просила: "Золотая рыбка... Миленькая Золотая рыбка...". И братик просил.

СЕРЁЖА: Я просил по-другому: "По щучьему велению, по моему хотению..."

ЛИКА: Хотели поехать на лето к бабушке и чтобы папа с нами поехал...

ВИТЯ: А я до войны сам сочинял сказки! (Надевает на себя лётный шлем и вскарабкивается на верхушку дерева). Я хотел научиться летать. У нас все мальчишки мечтали стать лётчиком или моряком. Нам надо было или небо или море. Весь земной шар!

ЛЁВА (садится под дерево): Мы с мамой по лесу любили гулять. Мы идём, а она меня учит: "Ты не спеши... Ты послушай, как падают листья. Как лес шумит..." И мы сидим с ней на дороге, а она рисует мне птичек на песке прутиком.

СОНЯ (подсаживается к нему): А я до войны много читала, боялась червяков и любила собак. Ещё я помню школу: очень широкая лестница, стеклянная прозрачная стенка и очень много солнца, очень много радости. Было такое ощущение, что жизнь - это праздник.

СЕРЁЖА: Мы в тот день, когда началась война, в цирк ходили - вот это был праздник! Хлопали в ладоши. Смеялись. Там огромный был слон. Слонище! Обезьянки танцевали... А когда на улицу вышли, видим - люди идут,плачут. "Война!"

ЛИКА (берёт Серёжу за руку): Взрослые почти не разговаривали, шли молча. Идут и идут...Много людей, и все молчат.Онемели, оглохли. Ходили с испуганными глазами.

ВИТЯ: А чего тут бояться? Война – это же самое большое приключение! Теперь-то мы проявим себя! Поможем нашим бойцам!

Ложится за швейную машинку, как за пулемёт, начинает яростно крутить ручку: «Тра-та-та-та-та». Лика развязывает свой белый бант и заправляет его под иглу машинки, словно пулемётную ленту. И, будто в ответ на пулемётную очередь, вдали раздается громовой раскат. Поднимается ветер. Бант, выскользнув из-под иглы, изгибается птицей, и ветер несёт его к горизонту.

ЛИКА: В тот день стали исчезать папы… Я когда проснулась – увидела… Папа долго целовал маму, никогда раньше он так её не целовал. Мама повисла у него на шее и не отпускала.

СЕРЁЖА: Мы выскочили на крыльцо, закричали "Папа!!".

ЛИКА: А отец увидел нас, закрыл голову руками и побежал. Он оглянуться боялся...

Белая лента улетает всё дальше и, в конце концов, исчезает в надвигающихся тучах. Тучи и громовые раскаты – всё ближе. Ангел снимает развешенные крылья, чтобы спрятать их от приближающейся грозы.



СЦЕНА 2 (БОМБЫ)

ВИТЯ: Войну я увидел с дерева... Взрослые нам не разрешали, а мы всё равно смотрели..Летали немецкие самолёты, а мы кричали: "Ура!" Не понимали, что это враги... Пока они не стали бомбить...

СОНЯ: Тогда исчезли все краски... Все цвета...

ЛИКА:  Всё стало чёрным...  Не знаю, было ли так на самом деле, но я так запомнила. Чёрно-белая пленка...

СЕРЁЖА: Чёрное небо и чёрные толстые самолёты с крестами. Они закрыли небо, закрыли солнце!

Небо затянуло тучами. Хлынул ливень, загремел гром, засверкали молнии.

ЛЁВА: Кто-то сказал: надо бежать на кладбище, кладбище бомбить не будут. Зачем бомбить мёртвых? В нашем районе было большое еврейское кладбище, со старыми деревьями. И все бросились туда. Обнимали камни, прятались за плитами.

Дети прячутся за стволом дерева, за стулом, за чемоданом. Лика легла на землю и накрылась женским пиджаком.

ЛИКА: Мне было интересно посмотреть: как это летят бомбы, как это они свистят и как они падают. И вот я накрывалась пальто и через петельку для пуговицы наблюдала...

СОНЯ: Бомбы летели с каким-то звоном, воем. Я была девочка музыкальная, на меня это сильно действовало. Эти звуки... У меня были мокрые ладошки.

ВИТЯ: Надо открывать рот, чтобы не оглушило.

Дети открывают рты и закрывают уши. Похоже, что они безмолвно кричат.

СЕРЁЖА: (он спрятался под стулом и всё так же прижимает к себе утёнка). Мама собирала нас и несла в погреб. А у нас как раз вывелись цыплята. Жёлтенькие. Они катались по полу, шли ко мне на руки. Я боялся, что цыплят убьют. Плакал. Все бегут в погреб прятаться, а я не иду. Обнимаю цыплят. Возьмет мама решето с ними, тогда иду. Иду и считаю: один цыплёнок, два, три... Их было пять. Бомбы считал. Одна упала, две... Семь... Так считать научился...

Лика обнимает банку.

ЛИКА: Золотая рыбка! Милая Золотая рыбка! Вот престанут бомбить, и я буду слушаться маму. Всегда буду её слушаться!

Ливень стихает. Тучи уплывают прочь. Раскаты грома – всё дальше. Из-за изгороди поднимается то ли пар от земли, то ли дым от пожарищ. Вдалеке полыхают зарницы.


СЦЕНА 3 (СМЕРТЬ)

Постепенно дети выползают из своих укрытий, подходят к изгороди и смотрят на поднимающийся из-за неё дым. В наступившей тишине отчетливо слышно, как тикают под деревом часы.

СОНЯ: Сначала горели отдельные дома, а потом загорелся весь город.

ЛИКА: У нас на подоконниках были роскошные филлокактусы. Людей в доме уже нет, только кактусы цветут... Как будто это не красные цветы, а пламя. Цветы горят...

СЕРЁЖА: Мама стояла, смотрела на огонь, а мы бегали и кричали: "Домик, не гори! Домик не гори!"

ЛЁВА: Ещё несколько дней назад тут была зелень, были цветы, а сейчас всё выжжено. Даже от столетних лип ничего не осталось. Всё куда-то исчезло. Один песок.

ВИТЯ: Мама сняла с себя платок и завязала мне глаза..."Закрой глаза, сынок... Не смотри...". Я боялся смотреть на небо - там было черно от самолётов. И на землю боялся - везде лежали убитые.

СЕРЁЖА: Нас не пускали туда, где лежали мёртвые. Мы слышали только разговоры: там столько-то закопали в яму, там столько-то... А я все спрашивал: "Куда делись все эти люди?"

ЛЁВА: Первую увидел убитую лошадь. Потом убитую женщину. Это меня удивило. Я представлял, что на войне убивают только мужчин.

ЛИКА: Первый убитый, которого я увидела, был маленький мальчик. Он лежал и смотрел вверх, а я его будила... Будила... Я не могла понять, что он неживой. У меня был кусочек сахара, я давала ему этот кусочек, чтобы он только встал. А он не вставал...Я, конечно, ничего не знала о смерти... Никто не успел объяснить, я её сразу увидела...

СОНЯ: Когда началась война, я от страха уснула. И спала целых два дня. Все думали, что я умерла… Когда я открыла глаза, первое, что помню - свет. Яркий-яркий свет, необычайно яркий. Мне от этого света стало больно. Слышу чей-то голос: бабушка стоит перед иконой и молится. Я её потом спрашивала: «Бабушка, - как ты молилась, когда я умирала?»
- Я просила, чтобы твоя душа вернулась.
А когда потом умерла наша бабушка, я уже сама умела молиться. Я молилась и просила, чтобы её душа вернулась. Но она не вернулась...


СЦЕНА 4 (ЭВАКУАЦИЯ)

ЛЁВА: Нас отправили в эвакуацию. Вещи собрать почти не успели. Брали, что попало. Как у мамы хватило догадки взять в последний момент швейную машинку?Она была наша кормилица. По ночам мама ухитрялась шить. Для нас и для фронта. Спала ли моя мама?

Все хватают разбросанные вещи и лезут с ними на дерево. Там же, на дереве, сидит Ангел, который вяжет красные носки.

СОНЯ: Моя бабушка вязала носки…

ВИТЯ: А мой дедушка сапожничал и подшивал валенки.

СЕРЁЖА: А пап у нас не было. Папы – воевали.

Серёжа берет у Ангела носок, надувает его, как воздушный шар, и отправляет в небо. Другие дети тоже разбирают носки и поступают так же. В небе появляются самолёты, сделанные из белых лент для бантов, верхом на которых сидят лётчики в красных вязаных носках. Внезапно их атакуют большие чёрные жуки. Сражение удаляется в сторону зарниц. Там одна за другой происходят вспышки, в которых исчезают наши самолёты. Белые ленты медленно опускаются на землю, как хлопья снега. А вместо лётчиков появляются снегири с красными грудками, которые садятся на дерево.

ЛИКА: В поезде мы видели раненых солдат. Они стонали, им было так больно, хотелось всё отдать этим солдатам.

СЕРЁЖА: Это у нас называлось: "Кормить пап". Всех военных мужчин мы называли папами.

Дети кормят снегирей.



СЦЕНА 5 (ОККУПАЦИЯ)

После очередной вспышки из-за изгороди вылетает немецкая каска.

СОНЯ: А мы эвакуироваться не успели. Кругом уже были немцы…

Каска начинает двигаться. Дети в ужасе прячутся за ветвями дерева.

ВИТЯ: У фашистов были подкованные сапоги, они громко стучали. Стучали по нашей мостовой. А мне казалось, что даже земле больно, когда они идут.

ЛЁВА: Первым в нашу деревню ворвался отряд карателей. Открыли огонь, постреляли всех собак и кошек, потом стали выпытывать, где живут активисты.Ходили по домам. Собирали всех, у кого кто-то был на фронте или в партизанах. Их потом убили посреди деревни.

ВИТЯ: В одной хате никого не нашли, поймали и повесили их кота. Он висел на верёвочке, как ребёнок...

СОНЯ: Когда я близко увидела первого немца... Я очень удивилась.Высокий, голубые глаза.Такой красивый, а убивает. Они были такие красивые...

Каска перестает двигаться и начинает дрожать. Из-под неё выползают чёрные жуки. Они расползаются по всему пространству, залезают на изгородь. Серёжа и Лика стоят, прижавшись к дереву. Лика роняет из рук женский пиджак, с которым до этого не расставалась.

ЛИКА: Маму расстреляли на улице... Когда она упала, её пальто стало красным.

СЕРЁЖА: А когда её хоронили, по песку ползали какие-то большие жуки... Я не мог представить, как мама будет жить под землей с ними.

ЛИКА: Мы с братом остались одни. Так и жили несколько дней. Одни во всей деревне. Люди лежали или висели мёртвые.

СЕРЕЖА (утешает сестру): Мы мёртвых не боялись, это всё были знакомые люди.

ЛИКА: Потом встретили чужую женщину, начали плакать: "Будем с вами жить. Одним страшно". Она взяла нас в свою деревню. У неё было двое мальчиков и нас двое. Жили так, пока не пришли наши солдаты. Тогда нас отправили в детский дом.

Ангел помогает Лике с Серёжей забраться на дерево. Жуки поднимаются и летают вокруг. Снегири срываются с мест и начинают разгонять жуков. И те и другие улетают со сцены. Но один задержавшийся жук продолжает хаотично кружиться вокруг дерева.

ЛЁВА: Когда я заметил самолёт, он уже кружился надо мной. Я увидел совершенно отчетливо немецкого летчика. Его молодое лицо. Коротенькая автоматная очередь - бах-бах! И снова самолёт разворачивается... Он не стремился меня убить, он развлекался. Что это? Как объяснить? Интересно: жив ли этот летчик? Что он вспоминает, как рассказывает? Какими словами?

Лёва заслоняется от жука часами. Жук врезается в часы. Стекло разбито. Тиканье смолкает. Жук улетел. Лёва вешает часы на дерево.

ВИТЯ: Когда я впервые увидел повешенных, я прибежал домой: "Мама, наши люди висят в небе!". Я впервые испугался неба, с тех пор я стал настороженно к нему относиться. Мне запомнилось, что люди висели очень высоко, а может, мне так показалось от страха.

Витя вешает на дерево свой лётный шлем.

СОНЯ: Я видела, как плакала соседская собака. Она сидела на золе соседской хаты. Одна. У неё были глаза старого человека...

ЛИКА: Немцы за курами гонялись. А мне казалось, что куры кричат... Как люди... Человеческими голосами... И коты, и собаки, когда их стреляли...

СЕРЁЖА: У нас одна курица осталась. Она с нами в хате жила, с нами спала. С нами от бомб пряталась. Ходила за нами, как собачка. Когда ей говорили: "Немцы - тихо!" - она молчала. Сидела тихо-тихо под кроватью. Я когда потом в цирке ручных кур видел, они меня не удивляли.

ЛЁВА: Я после очередной бомбёжки нашёл груду книг среди разбитого камня, подобрал одну, она называлась "Жизнь животных". Большая, с красивыми картинками. Всю ночь не спал, читал и не мог оторваться... Военные книжки я не взял, читать о войне уже не хотелось. А вот о животных, о птицах…

ВИТЯ: Зимой убили нашего дедушку... Мы похоронили его у себя под окном...На кладбище не дали хоронить, потому что он ударил немца.На том месте, где лежит дедушка, выросла яблоня. Стоит вместо креста. Уже старая яблоня...(Гладит дерево). Я не знаю, легко ли жить дереву, всему живому, кого человек приручил. Скотине, птице... Но о человеке я знаю...

Лика обнимает банку с Золотой рыбкой.


СЦЕНА 6

ЛИКА: А я бы хотела вспомнить что-нибудь смешное. Весёлое. Я люблю смеяться, я не хочу плакать.

ЛЁВА: Ну… Зима была такая холодная, что в классах замерзала вода на полу, и мы катались между партами.

СЕРЁЖА: Между бомбёжками было много смеха. Обсуждали кто где прятался, как бежали, как пуля летела, да не попала. Соберёмся и посмеиваемся друг над другом - кто испугался, а кто нет. Смеялись и плакали одновременно.

СОНЯ: После войны у нас в школе был один букварь. А первая книга, которую я нашла и прочитала, был сборник задач по арифметике. Я читала её, как стихи...

ВИТЯ: А я после войны в десять лет пошёл в первый класс. Читать я умел, а писать нет. Вызвали к доске, надо было написать слово с буквой "у". А я стою и не могу вспомнить, как пишется буква "у". А стрелять уже умел... Хорошо стрелял.Я ведь у партизан был разведчиком. У меня и оружие своё было. Однажды даже фашиста в плен взял.

ЛЁВА: Мы тоже мечтали попасть на фронт. Собралось несколько мальчишек самых отчаянных, решили убежать. Но, на наше счастье, приехал военный капельмейстер. Он отобрал четырёх музыкальных мальчиков, в том числе и меня. Так я попал на войну.Оркестр получился отличный. Играли мы весёлые песни. Мы играли, а солдаты плакали.

Лёва достает игрушечную трубу, начинает играть. К нему присоединяются все дети: кто на расческе, кто на губе, кто палочкой подстукивает.



СЦЕНА 7 (СНЫ)

Наступает ночь. Небо чистое. Звёзды, луна. Тихо. Лишь вдалеке по-прежнему громыхает.

СОНЯ: Мы постепенно стали привыкать. Видимо, человек ко всемупривыкает. Начинали считать, что война – это обычная жизнь, что так и должно быть.Другое – мирное время мы уже плохо помнили. Оно только во сне к нам приходило.

ВИТЯ: В войну я очень любил сны... Я любил сны о мирной жизни, о том, как мы жили до войны. Как мама любила вышивать гладью, обязательно чтобы весёленькие цветочки были. Чёрных ниток не любила. Я и сейчас не люблю чёрный цвет.

СЕРЁЖА: А я слона хотел во сне увидеть. Того, из цирка.

ЛЁВА: Смешно, но мне игрушки снились! Детства хотелось... А я ведь уже большой был, не скучал по игрушкам. Когда ложились спать и все засыпали, вытягивал из подушки пёрышки и рассматривал их. Это была моя любимая игра.

ЛИКА: У меня тоже остался сон... Один сон...Будто мама топит печь, огонь ярко горит и плачет братик. Мама меня зовёт. А я где-то далеко и не слышу. Мама плакала во сне... Я не могла себе простить, что она плачет. Мне долго снился этот сон. Всегда один и тот же. Я всегда боялась его увидеть... и очень хотела...У меня ведь даже фотокарточки маминой нет. Один этот сон... Я нигде больше не могу маму увидеть.

Лика вешает на спинку стула женский пиджак, а сама вместе с Серёжей садится рядом. Они держат в руках рукава пиджака так, будто мама их обнимает.

Я не понимаю, как это говорят: "Мать, отец"? Будто это чужие люди. Только мама или папа. А если бы они у меня были живы, я звала бы их: мамочка и папочка. Золотые это слова...

Все дети произносят слово «мама», будто пробуя его на вкус.

СОНЯ: А я всю войну видела ангела... Он появился не сразу... Первый раз он пришел ко мне во сне, когда нас везли в концентрационный лагерь. В вагоне... А там ни звёздочки не было видно, ни кусочка неба. А он пришел. Мой ангел... Ангел маленький, и крылышки у него маленькие. Как у птицы. А я вижу, что он хочет меня спасти. "Как он спасёт меня, - думаю я, - если он такой маленький?"

Ангел у Сони на руках. Только теперь он маленький, как птичка. Дети, слушая рассказ, осторожно передают его с рук на руки.

В лагере тоже не было видно неба, не видно земли из-за дыма. Труба высокая, черная. День и ночь из неё валил дым... Оттуда был только один выход – в трубу. Людей убивали и сжигали в большой печи. Сразу на небо. Я до войны боялась червяков и любила собак. А в лагере мечтала найти хотя бы одного червячка. Но они там не жили. Ни птиц, ни лягушек… А собак я стала бояться. Там собаки были приучены к человеческой крови.
Я хотела умереть, мне уже никого не было жалко... Мне уже всё равно было... Ни страшно, ни больно, ни жалко. Было какое-то отупение, безразличие.
А ночью ко мне прилетал мой ангел... Я не помню, какими словами он меня утешал, но слова были ласковые. Он меня долго уговаривал... Когда я рассказывала другим о своем ангеле, все думали, что я сошла с ума.
Как я выжила, когда умирала сто раз? Не знаю... Это мой ангел меня спас. Он и сейчас появляется, он любит такую ночь, чтобы луна сильно в окно светила. Белым светом.

ЛИКА: У тебя нет карандаша?

СОНЯ: Нет.

ЛИКА: А листочка бумаги?

СОНЯ: Тоже нет. А зачем тебе?

ЛИКА: Я хочу маме письмо написать.

ВИТЯ: Акак ты его пошлёшь?

ЛИКА: Я открою окно... И отдам листочки ветру...

СОНЯ: К тебе прилетает ангел?

ЛИКА: Нет. Ко мне мама приходит. Она всегда в белой блузке.

Соня отдает Лике Ангела-птичку. Та что-то шепчет ему на ухо и выпускает в небо.


СЦЕНА 8 (ГОЛОД)

СЕРЁЖА: А ещё мы видели во сне довоенную еду, которую ещё помнили. Настоящая еда была только во сне.

ВИТЯ: Мы не гуляли в парке, мы его ели. Особенно любили лиственницу, её пушистые иголочки - это такая вкуснятина! У маленьких сосенок объедали молодые побеги, щипали травку. В городе люди съедали всё зелёное.

ЛИКА:Мы в детском доме сначала ели лебеду, какие-то цветы. А однажды позвали на обед, а есть вообще нечего. Сидят в столовой воспитательницы и директор, смотрят на нас, и глаза у них полные слез.

ЛЁВА: А мы ели... воду... Придёт время  обеда, мама ставит на стол кастрюлю горячей воды. Белой горячей воды. Зимой и закрасить её нечем. Даже травы нет.

СОНЯ: Всё время ходили голодные. Стали от голода лёгонькие, как воробьи.

ВИТЯ:А воробьёв едят?

ЛИКА:А гусениц?

СОНЯ:Если поймать мышь, её, наверное, можно съесть.

ЛЁВА: Почему не сварить суп из жирных жуков?

Вдруг Витя замечает банку с Золотой рыбкой. Он стремительно направляется к ней. Но путь ему преграждает Серёжа.

СЕРЁЖА: Давайте сварим моего утёнка…

Отдаёт своего утенка Вите. Дети замолчали, и какое-то время смотрят на резинового утенка. Витя медленно возвращает его Серёже, который отчаянно прижимает утёнка к себе.

ЛИКА: У нас в детском доме были два голодных кота. Скелеты! Хорошо, думали мы, это счастье, что коты такие худые, нам не придется их есть.

ВИТЯ: А я сосу пуговицы на рубашке. Они похожи на леденцы.

Все пытаются сосать собственные пуговицы. У Сони на платье пуговиц нет. Тогда Лёва даёт ей пососать свою.

СЕРЁЖА: Мы все в детдоме почему-то плохо росли. Наверное, от тоски. Нас мало ругали в детдоме, нас совсем не ругали. Мы катались зимой на санках с домашними детьми, и я видел, как мать ругает и даже шлёпает своего ребенка, если он наденет валенки на босу ногу. А нас никто не ругал. Я специально надевал так валенки, чтобы меня поругали. Мне так хотелось, чтобы меня поругали.

ЛИКА: Всё время хотелось есть. Но ещё больше хотелось, чтобы кто-то обнял, приласкал. А ласки было мало, кругом война, у всех - горе. Иду по улице... Впереди мама детей своих ведёт. Одного возьмёт на руки, пронесёт, этого поставит, другого берёт. Сели они на скамеечку, и она посадила меньшего к себе на колени. Я стояла, стояла. Смотрела, смотрела. Подхожу к ним: "Тётенька, возьмите меня на колени..." Она удивилась.Я опять её попросила: "Тётенька, ну пожалуйста..."

Ангел берет Лику на руки, укачивает.


СЦЕНА 9 (УРОКИ ЛЮБВИ)

СЕРЁЖА: Всё-таки ёлку на Новый год мы ставили. Из книжек вырезали яркие картинки, делали шарики из бумаги, гирлянды из старых ниток. И в этот день особенно все улыбались друг другу. Подарков не было. Вместо них мы оставляли под ёлкой записочки с ласковыми словами. Дарили друг другу слова.

Дети вешают на дерево вещи, словно новогодние игрушки. На макушку вместо звезды помещают репродуктор. Поднимают с земли белые ленточки и завязывают их на ветках. Под дерево ставят банку с Золотой рыбкой.

ВИТЯ: А наши уже побеждали. Освобождали один город за другим! На улицах уже полно было пленных немцев.

Тащит за верёвочку немецкую каску. Потом, раскрутив её, с ненавистью швыряет об изгородь. К валяющейся каске подходит Соня.

СОНЯ: Я тогда увидела первого мёртвого немца. Когда по радио объявляли о потерях противника, мы всегда радовались. А тут... Человек как будто спал... Он даже не лежал, а сидел, полускрючившись, голова немного на плече. Я не знала ненавидеть мне его или жалеть? Это был враг. Наш враг! Очень усталый. Из-за этого мне было трудно его ненавидеть.

ЛЁВА: Я запомнил, как мы с мамой шли по улице, она несла картошку, ей дали немного на заводе, где она работала. Из строительных развалин подходит к нам пленный немец:
- Муттер, битте, картофель...
- Я тебе не дам. Может, это ты убил моего мужа?
А потом вернулась, достала несколько картофелин и даёт ему:
- На, ешь...
Я тогда опешил... Мы продолжали ненавидеть немцев. А мама учила меня любви. Это был мой первый послевоенный урок любви...


СЦЕНА 10 (ПОБЕДА)

ЛИКА: Я помню, как война кончилась... Девятое мая сорок пятого года...
Прибежали женщины:
- Дети, победа! Победа-а-а!
Смеются и плачут. Плачут и смеются.Стали нас все целовать. Незнакомые женщины...

СЕРЁЖА: В войну все почему-то говорили тихо, мне даже казалось, что шепотом, а тут все вдруг заговорили громко.

СОНЯ: Папа моей подружки вернулся с войны и через несколько дней умер от болезни сердца. Никто не мог понять, как можно умереть после войны, когда все счастливы.

ВИТЯ: Стали старое железо собирать. Мама объяснила, что из него начнут отливать трактора, станки, швейные машинки... Если я видел новый трактор, я не подходил к нему, ждал, что он взорвется. И станет чёрным, как танк...
Я знал, из какого он железа...

Пинает немецкую каску. Всем кажется, что она в ответ шипит, но это включился репродуктор.

ЛЁВА: Включили репродуктор. Все слушали. Кто поменьше даже слов не понимал. Но все понимали, что радость идёт оттуда, сверху, из чёрной тарелочки репродуктора. Кого поднимали на руки взрослые... Кто сам лез...

СЕРЁЖА: Всем хотелось поцеловать слово "победа"...

Из репродуктора звучит объявление о победе. Все дети по очереди залезают на верхушку дерева, где рядом с репродуктором сидит Ангел. Все целуют репродуктор и получают от Ангела крылья. Дети спускаются и подходят к изгороди. Навалившись все вместе, обрушивают её. Открывается поле, полное жёлтых цветов.

СОНЯ: В поле я увидела жёлтый цветочек. Я уже забыла, как цветы растут. Я его погладила. И все его погладили. Потому что у каждого на этом поле кто-то погиб.

Все дети, кроме Вити, берутся за руки, приподнимаются в воздух и парят над цветочным полем. Замешкавшийся Виктор пытается взлететь, но он зацепился ногой за верёвку от немецкой каски, и та тянет его к земле.

МУЖСКОЙ ГОЛОС: После войны меня долго мучил один и тот же сон...Сон о первом убитом немце... Которого я сам убил... Вот поднимаешься... Летишь... Летишь... Он догоняет, и падаешь вместе с ним... Хочу подняться, встать... А он не дает... Он не дает мне улететь...В войну его не вспоминал. Вокруг было много убитых, они уже не пугали. Мы жили среди убитых... Этот сон преследовал меня десятки лет...

ВИТЯ: Золотая рыбка... Миленькая золотая рыбка...

Ангел отвязывает от ноги Виктора немецкую каску, берёт его на руки и запускает ввысь.

АНГЕЛ: Живи!

Виктор взлетает, догоняет своих товарищей, и они, превратившись в перелётных птиц, улетают.


ЭПИЛОГ

Звучит музыка, которую раньше играли дети. Ангел убирает в сторону поваленную изгородь, поднимает немецкую каску. Осмотрев её со всех сторон, закрашивает свастику, наполняет землей, и, посадив в каску цветок, вешает её на дерево к остальным предметам.

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Вот рассказала вам... И это всё? Всё, что осталось от такого ужаса? Несколько десятков слов... Звуки... Я всегда в недоумении...

МУЖСКОЙ ГОЛОС: Недавно по телевизору показывали беженцев... Опять где-то война. Стреляют. Голодные люди стоят в очереди с пустыми мисочками. С пустыми глазами... Я помню эти глаза...

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Что у меня осталось от войны? Я не понимаю, что такое чужие люди.Потому что мы выросли с братом среди чужих людей. Нас спасли чужие люди. Но какие же они чужие? Все люди свои.

МУЖСКОЙ ГОЛОС: Мы пропустили время детства. Вместо детства у нас была война. Но это - наш учебник истории.Так в жизни меня потрясла потом только любовь.


Ангел берёт банку с Золотой рыбкой и улетает вслед птицам. На сцене цветущее дерево, украшенное знакомыми нам предметами. Чистое небо. Ярко светит солнце.


2020 г.