Колхоз родина

Снова утро наступает, и башка опять трещит, дядя Коля наливает, ну а мне нельзя, гастрит что-то, где-то за забором где-то что-то там гудит, то ли поезд, то ль машина, то ли самолёт летит, трактор тащит за собою голубую поебень, и такая процедура происходит каждый день, это ж будка на колесах, в ней рабочие сидят, и проникнув головою, все про Палыча пи**ят.
Вслед за ним УАЗик едет, это ж Палыч, твою мать, сейчас он выйдет, хлопнет дверью и начнет он всех ебть!
Почему опять напился?
Поздно мы начнем пахать!
Почему опохмелиться?
На колхоз вам всем насрать!
Всё Дубине доложу я!
Докладную на наряд,
премиальных вас лишает,
вот тогда я буду рад!
Все пи*ды заполучили,
разбрелись по тракторам,
и на Палыча забили!
Матерятся по углам!

Трактора грохочут, пыль столбом — опять заворот, 
Двигатель чихает, соляркой блюет старый «Белаз». 
Палыч орёт: «Да вы чего, блять, тут за совок гоните?! 
Ведрами мазута тут вам не «Касперский» заправлять!» 

Солнце палит, как паяльник, пот ручьями по спине, 
Комары тучами впиваются в шею, как родня. 
А в кармане — полбутылки, чтоб хоть как-то дотянуть 
До свистка, до пересменки, до ночной кромешной тьмы… 

«Эй, Колян, давай, поддай! — кто-то хрипит из кабины. — 
Смотри, опять диспетчерша гонит наряд на ремонт! 
Палыч, гад, бумаги пишет, чтоб премию нам срубить, 
А мы — в степь, под рацию, как проклятые, гнать дизель!» 

Но к вечеру, как обычно, снова гайки открутили: 
В баке — самогон, в котелке — огурцы из-под земли. 
Палыч, конечно, ворвётся, как чёрт из табакерки, 
Но нам уже всё равно — до утра «откиснуть» бы… 

**И так по кругу: утро, пыль, матюги да гул машин, 
А жизнь — как ржавый гвоздь в брезентовом кузове дней. 
Но если б не эта бодяга, да не водка в полшестого — 
Кто б выдержал этот ад? Только наши мужики!**
А вечером опять туман, как сизый дым из топок ада, 
Костры горят, шипят котлы — варят баланду из машин. 
Палыч в конторе бьёт кулак: «Вы все, блять, спите, что ли? 
Завтра ж бригада из района — вас под суд, как псов, затопит!» 

Колян хрипит: «Да похуй, брат! Нас и так не собрать в кулак… 
Смотри, в бочонке самогон — как слеза румяных дев!» 
Тянет стакан, глаза в потолок: «Эх, Палыч… твой век не долог — 
К утру сгоришь, как та свеча, а мы — опять в седло, в бреду!» 

Ночь натянула чёрный пласт над степью, где мерцают звёзды — 
Словно гвозди в ржавый щит, что брошен Богом у ворот. 
Кто-то спит в кабине смятой, кто-то матом кроет долю, 
А в далях — вой шакалов… Или это рёв моторов? 

Утром снова грохот, стук — как будто адский цех проснулся, 
Палыч, синий от бессилья, мечет молнии из глаз: 
«Вы где, падлы?! Опять в запой?! Да я вас…!» Но голос тонет 
В рокоте железа, в визге шин — и день ползёт, как сто лет пьянства. 

**А жизнь — как пролитая соляра: воняет да горит,** 
**И тянется, пока в баке хоть капля есть из тех запасов.** 
**Мы — винтики в ебучем механизме этих дней,** 
**Где с песней пьяной на устах — и в ад въебаться не страшно!**
Автор:
Максим Дроздов
Авторские права защищены на «Проза.ру».