Спасительная беспечность

      Как это часто бывает, живёшь рядом с музеем и никогда там не бываешь. Этакая психологическая ловушка – дескать, всегда успею. Да и куда он денется, зайду, когда заняться будет нечем. А занятие всегда находится.
      Так и моя кузина – ну горы и горы, что в этом необычного? Каждый день вон маячат на горизонте. Да и любоваться ими гораздо удобнее, прогуливаясь по центральной улице города. Зрелище, мало кого оставляющее равнодушным, особенно в ясную погоду. Величественная Столовая гора в створе проспекта, напоминающая прилёгшего отдохнуть былинного богатыря. Чуть в стороне, в лёгкой дымке облаков, островерхая шапка Казбека. Красота!

      Не напрасно ведь утверждают, что большое видится на расстоянии: вблизи это одни лишь отвесные кручи и колючий ветер, пробирающий до костей даже в жаркий полдень. Нет, не заманишь – плавали, знаем! В смысле ползали: иначе эти дилетантские прогулки по маршруту даже с минимальной категорией сложности не назовёшь.

      Но когда Татьяна, твоя лучшая подруга, упрашивает составить ей компанию, тут уж никуда со своими принципами не денешься. Потому как, хоть парень у неё с виду вполне респектабельный и за две недели знакомства ещё не давал повода сомневаться в своей порядочности, здесь лучше перестраховаться. Одно дело, когда в городе и у всех на виду, другое – где-то на пикнике, да ещё в горной местности. А там всё по-другому, даже аура у привычных вещей иная. Не говоря о человеке. У кого-то она устойчива и всё ей нипочём, а у кого-то зыбкая и ранимая, что твой студень. Чуть что – задрожала и истончилась. А прохудись где – жди беды.
      
      Недаром у Высоцкого поётся – парня в горы тяни, рискни, там поймёшь, кто такой. Правильная песня. Хотя тоже не всё понятно. Например, почему «не бросай одного его»? То есть, бывает, рискнут, затянут бедолагу в ущелье и бросят там одного. Так, что ли? Видимо, не со зла, а, скорее, потому что в горах не каждый способен с собой совладать, и всякая муть – а у кого её нет – из глубины души лезет. Вот и бросают.

      Нет, одну Татьяну неизвестно с кем отпускать туда не стоит. Даже если при ней любимица-собака. Пусть это хоть трижды доберман, оборудованный парой десятков нешуточных зубов, втроём всё же надёжнее.
      Дав согласие, кузина принялась за сборы. Как-никак не каждый день на такое отважишься, и одной зубной щёткой здесь не обойтись. Спички, фонарик, что тут у нас ещё в ящике? Новогодняя хлопушка?! Тоже пойдёт. А вдруг йети?

      Выезжали на следующий день. И, хотя всё заранее проговорили и предусмотрели, на душе было неспокойно. Даже не за подругу, а в целом, и толком не понять, что конкретно угнетает. Такое иногда бывает после мятежной ночи, насыщенный липкими, навязчивыми сновидениями. Подробностей не помнишь, одни лишь смутные фрагменты, навевающие тревогу и безысходность. А настроение на полдня испорчено. Может, к гадалке заглянуть?

      Кузина встряхнула головой. Что это я, в самом деле? Чуть что – сразу к гадалке. Совсем суеверной стала. Да и некогда уже.
      Утешало лишь, что погода с утра радовала ярким солнцем. Да и, вообще, начало осени выдалось на славу. Казалось, что природе было неловко за нескончаемую череду дождей и хроническую сырость, омрачавшую обычно теплый август. А тут она опомнилась и стала сконфужено возвращать долги.

      В условленное время кузина с увесистой сумкой была уже на месте. Встретиться договорились напротив супермаркета, рядом с рекламным щитом ликёро-водочного завода, лидера местного рынка.

      На цветастом баннере, расхваливающем новый сорт водки, свято чтимый здесь Георгий Победоносец поражал копьем зелёного дракона. Наш «Белый конь», гласила надпись, легко домчит вас до сияющих вершин, а копьё праведного воина не позволит яду коварного змия причинить вам даже мизерный ущерб. Эксклюзивная технология двойной очистки с использованием серебряных нано-фильтров.

      Странной формы наконечник копья, целившийся в глаз дракону, своей ячеистой структурой больше напоминал кукурузный початок, нежели разящий зубец. Видимо, это и есть тот самый нано-фильтр, догадалась кузина. Креативщики! Скольких праведников этот змий уже выбил из седла, невзирая на все ваши уловки. Ну-ну!

      Алкогольный бизнес в республике уже давно набрал обороты. Поговаривали, что деньги там крутились солидные, и многие были не прочь припасть к этому мутному потоку, чтобы немного отрулить на карман. Судя по рассказу подруги, её новый приятель тоже был в теме, заправляя логистикой одного из производителей. Она даже называла имя фирмы, связанное то ли с фамилий владельца, то ли с процессом потребления их продукции. Не то Перепёлкин, не то Посиделкин. Нет, точно не Перепёлкин. Уж очень смахивает на птичью болезнь, именуемую в народе «перепел». В смысле «перепил». Такое не прокатило бы. В общем, что-то в этом роде.

      Схема была простая, хотя требовала определённой сноровки. Спирт фурами из Турции доставлялся по Военно-грузинской дороге, по железке поступал украинский сырец. Всё это разбадяживалось на сохранившихся с доперестроечных времен вино-водочных заводах и под маркой известных брендов уходило в другие регионы. Себестоимость была мизерной, сбыт гарантировался. Страна пила как не в себя. Мощностей не хватало, повсеместно открывались полукустарные винокурнии гаражного типа.

      Поставленный на широкую ногу, бизнес крышевался где-то на самом верху, поговаривали, что в нём были замешены думские депутаты и даже сенаторы от республики. О масштабах можно было судить по тому, как повсеместно, словно грибы после дождя, росли роскошные особняки. Даже непокорный Терек отступал под их напором: в его пойме, защищаемой от половодий неким подобием китайской стены, а местами и просто бетонными блоками, становилось тесно. Всяк с деньгами норовил застолбить здесь место. По размаху инвестиций и числу башенок нетрудно было угадать, где обосновались матёрые воротилы, а где ютилась их челядь.

      От мыслей о водочных баронах кузину отвлёк мягкий шелест   колёс. Остановившийся рядом белоснежный мерседес впечатлял – в городе таких можно было пересчитать по пальцам. Неужели они? Точно – дверь открылась, и Татьяна приветливо махнула ей рукой. Людмила нырнула в салон.
      В ногах у подруги лежала Венди – куда же без неё. При виде кузины собака завиляла обрубком хвоста.

      Устроившись рядом с собакой, она огляделась вокруг. Повсюду сверкал хром, пахло кожей и дорогим парфюмом. Недурно! Она трепала старую знакомую за холку и украдкой сунула ей конфету.
      – Опять ты за своё! Ей же нельзя сладкое! – возмутилась Татьяна.
      – Да перестань, конфетка совсем крошечная, а Венечка их так любит.
      – Девочки, не ссорьтесь, – повернул к ним водитель, оторвавшись от телефона.

      Стильные солнцезащитные очки, швейцарские часы с кучей циферблатов, массивный золотой перстень на безымянном пальце. Образ мачо красноречиво дополняла аккуратная трёхдневная щетина. Судя по всему, этот паренёк тоже не прочь со временем примерить на себя коттедж в пойме Терека, подумала Людмила.
Всё это время он с кем-то беседовал, постоянно упоминая какие-то цистерны и фуры.
      – Знакомься. Это Георгий.

      Ну конечно, как же ещё можно звать этого всадника на белом мерине. Георгий Победоносец, версия 2.0. Копьё, наверное, в багажнике.
      Она представилась. Георгий кивнул.
      – Ну что, готовы?
      – Гони, шеф! – подзадорила его Татьяна.
 
      Колеса взвизгнули, и машина рванула с места. Людмила втянула голову. Ну конечно, очередной Шумахер. Да и эта тоже хороша, прикидывается поклонницей экстрима. А ведь та ещё трусиха.

      Она хмуро взглянула на подругу и сделала рукой приглушающий жест, на манер дирижерского. Та не повела и бровью. Вот же вписалась на свою голову!
Лихачей она недолюбливала с детства. Отец, в прошлом профессиональный водитель, нередко сетовал на стритрейсеров, вечно доставлявших ему проблемы своей суетой. В его времена гонщиков тоже хватало, правда, рассекали они не на меринах, а в жигулях с форсированными движками. И называл он их не так, а по-свойски, проще и доходчивей. Наверное, эта его неприязнь передалась и ей.

      Сходные чувства, похоже, испытывала и собака. Она прижалась к полу и свела вместе верхушки купированных ушей.

      Вскоре машина выехала загород. Пошли предгорья. Холмы, покрытые растительностью и до поры дружелюбные, постепенно росли в размерах и начинали громоздиться вокруг. Ощериваясь скалами и обступая дорогу, временами они чуть ли не нависли над головой.

      Через какое-то время асфальт сменился грунтовкой, а затем исчезли указатели и отбойники. Последнее внушало нешуточное беспокойство: дорога пролегала вдоль русла горой реки, местами обочина сужалась, и тогда взгляду открывалось внушающее трепет зрелище: внизу, под обрывом, бурный поток хищно лизал выступающие из воды валуны.

      Георгий почти не снижал скорости. С напускной бесшабашностью он держался за руль одной рукой и время от времени отпускал едкие комментарии в адрес жмущихся к обочине машин. «Удавила бы!» – сдавленно чертыхалась кузина, крепче сжимая поручень на очередном повороте.

      Внезапно дорогу преградил шлагбаум. Надпись на табличке гласила, что в сложных погодных условиях и в тёмное время суток проезд запрещался. Кузина с надеждой взглянула на висящий замок. Но Георгий, выйдя из машины, легко справился с полосатым препятствием: замок держался только на одной проушине.

      Вскоре их взору открылась небольшая долина, в которой располагалась турбаза, цель их поездки. Людмила перевела дух. Наш белый конь таки домчал нас до сияющих вершин, вспомнился ей щит с рекламой. Правда, сияющими их можно было назвать с большой натяжкой. Дымка скрывала перспективу, а неказистое сооружение на опушке ложбины и вовсе создавало гнетущее впечатление от увиденного. Здание, наверное, помнило ещё советские времена, и только постер с изображением Хейнекена у входа и несколько пластиковых окон на первом этаже говорили о том, что и сюда, наконец, добралась цивилизация.

      Подъехав к стоянке, «победоносец» припарковал машину и стал выгружать вещи. Из багажника появились шампуры. «А вот и копья», – усмехнулась кузина.
Они зашли в здание.
      – Располагайтесь, – немногословно встретила их дежурная и протянула ключи от номеров.
      Георгий хмуро обвёл взглядом помещение ресепшена. Пара потертых кресел, стол с несколькими пожелтевшими проспектами. Да...
      – А что тут у вас с удобствами?
      – Имеется бистро, работает хамам.

     Бистро – это, скорее всего, какая-нибудь буфетная стойка с микроволновкой, подумала кузина. А под хамамом понимается тесная парилка с душевой. Проходили уже. Претензия на роскошь у нас в крови. И на звучные ярлыки. Недаром каждый второй работник офиса нынче непременно менеджер, а уборщица – сотрудник клининговой компании.
      – Скудновато, – пробурчал Георгий и взглянул на мобильник. – Со связью, похоже, тоже не всё в порядке.
      – Почему скудновато? Есть горный маршрут с прекрасными видами на ледник. Вечером будет дискотека. Кстати, неподалёку работает съемочная группа, несколько известных актёров. Сюда они тоже наведываются – может, и вам повезёт. А насчёт связи – лучше подняться чуть выше, к роднику. Там сигнал сильнее.
      И тут же добавила:
      – Можете ещё полюбоваться видами ущелья с канатной дороги. Правда, это к соседям. Запускают её по запросу, это недорого.

      Она указала на стоящий неподалеку домик, от которого в сторону двух слегка скошенных в противоположные стороны вершин, чем-то напоминающих рога горного тура, уходила канатка. Видимо, где-то там пролегала горнолыжная трасса. Сезон еще не стартовал, и подъемник простаивал.
      Девицы переглянулись. Идти в горы особого желания не было. Да и в планы Георгия терренкур, по всей видимости, тоже не входил. Об этом свидетельствовал тот безукоризненный внешний вид, который он тщательно поддерживал – белоснежные, в тон машине, джинсы, кожаная куртка, модельная итальянская обувь: он то и дело протирал кончики ботинок салфеткой. Развлечения его сейчас тоже не интересовали. Были вещи поважнее. Он извинился пред подругами и направился в сторону указанного администратором источника.

      – Деловой он у тебя какой-то.
      Кузина скептически взглянула вслед мачо, силуэт которого таял на фоне пары раскосых вершин.
      – Привёз к чёрту на рога и бросил!
      Подруга промолчала. Похоже, она тоже не испытывала восторг от происходящего. Довольна была только Венди. Она резвилась на лужайке, ловила ноздрями незнакомые запахи и гонялась за птицами.

      Делать было нечего, и следовало чем-то себя занять себя. Вечером Георгий обещал шашлык из горного барашка в компании весёлых друзей. Видимо, с ними он и пытался наладить сейчас связь.
      Оставив Венди на попечение администраторше и заверив её, что собака добродушна и обучена командам, они направились в сторону канатки.

      Воздушная прогулка мало чем отличалась от езды на машине. Люльку постоянно раскачивало, сердце то и дело замирало при взгляде вниз. Да и само состояние канатки не внушало уверенности: потёртая обивка сидений, скрипучая оснастка, следы ржавчины на тросах. Невольно позавидовали оставшейся внизу собаке. Та ещё временами давала знать о себе – ощутив разлуку с хозяйкой, она не на шутку встревожилась. Но её отрывистый лай вскоре заглушил натужный писк вращающихся блоков.

      Где-то в стороне, в распадке, кузина заметила группу людей. Словно муравьи, они копошились возле замысловатого оборудования. Несмотря на полдень, площадка рядом с ними ярко освещалась прожекторами. Вдоль группы по рельсам скользила тележка, сидящий в ней человек с камерой скорчился нелепой позе. Киношники, догадалась она.

      Внезапно их взору открылся ледник, заполнявшим впадину между отрогами гор. Своим началом уходящий в клубящуюся у вершин дымку, грязноватый и неухоженный – совсем не такой, каким его себе представляют люди, далёкие от гляциологии, – он казался, скорее, застывшим потоком лавы. Его вид не впечатлял ни величием, ни красотой; скорее, он вселял тревогу, как всё громадное, нелепое и неподвластное разуму. Зачем столько льда ушло на то, чтобы скрыть от взора простор альпийских лугов и цветение рододендронов? В нелепости замысла творца было что-то инфернальное и в то же время завораживающие и притягивающее к себе. Наверное, причиной тому были похожие на рога скалы, ставшие теперь гораздо ближе.

      Людмила вдруг ощутила нечто, напоминающее мистический трепет. Похожее чувство ей приходилось испытывать у гадалки, когда та, разглядывая кофейную гущу, вдруг умолкала и после паузы переходила на общие, ничего не значащие фразы. Смысл их сводился к тому, что в некоторых обстоятельствах следует проявлять осторожность. «Никогда бы не предположила, что подобные ощущения способна вызвать застывшая масса воды. Б-р-р-р». Она поморщилась. Скорее бы назад.
      Наверху они задерживаться не стали. Обратная дорога под зловещий скрип роликов казалась нескончаемой.

      Венди встретила их радостным лаем. Георгия рядом не было, видимо он всё ещё не успел наговориться.

      После обеда погода изменилась. Резко посвежело, в небе над ущельем заклубились непонятно откуда взявшиеся тучи, и со стороны ледника подул свежий ветер. И, хотя до него было довольно далеко (ледник располагался несколько выше, за бараньим лбом – так, кажется, назывался крутой покатый отрог), его дыхание с каждой минутой становилось всё явственнее. Они уже пожалели, что запаслись одними лишь ветровками, которые тут же были натянуты поверх футболок. О свитерах они даже не подумали, собираясь сюда. Хотя, и это вряд ли спасло бы – сейчас впору пришлись бы зимняя куртка на меху. Кузина с завистью вспомнила поросшего шерстью снежного человека. Умеют ведь некоторые устраиваться.

      Хотелось где-то укрыться. В помещении турбазы было не теплее. Генератор, обеспечивающий бытовые нужды, упорно не хотел запускаться, а обученный этому персонал куда-то запропастился.

      Наконец, моториста обнаружили. Спящий в подсобке, он не сразу понял, что от него требуется. Вид у него был отрешенный, речь невразумительна. Рядом валялась пара пустых бутылок «белоконной». «Ещё одна жертва дракона», – подумала кузина. «А ваши нано-фильтры хороши для нано-доз, что никак не совместимо с широтой души русского человека. Да и что вы хотите, если безакцизная водка доступна по цене пива?»

      Толку от работяги было мало. Георгий чертыхнулся и махнул рукой. Похоже, он впервые сталкивался с подобной изнанкой своего бизнеса. Предстоящая ночь обещала быть «весёлой».

      Тем временем оставленная без присмотра Венди, хорошо освоив прилегающую к базе территорию, в поисках забав добралась до ручья, текущего за спальным корпусом. Неясно, что привлекло её внимание – может, слетевшиеся к воде трясогузки, а, может, сверкнувшая чешуёй молодь форели, – но только любопытство это вышло ей боком. Взвизгнув, собака выскочила на берег и, скуля и поджимая лапу, заковыляла к хозяйке.

      Забыв обо всём и кляня себя за беспечность, Татьяна прижала собаку и нежно подхватила пораненную лапу. В подушечке зияла рана. Видимо, бедняга напоролась на осколок бутылки. Наверняка той же «белоконной», прибежища зелёного змия. Будь он трижды неладен!

      – Бедная Венечка, – сокрушалась она, рассматривая порез. – Да, йодом тут не обойдешься. Надо ехать в ветклинику.
      Георгий чертыхнулся – рушились все планы на вечер. Он попытался отговорить её. Мол, всё обойдётся – залижет рану, да и дело с концом, даром что собака. На себе проверено.

      «Интересно, что он имеет в виду», – подумала кузина. – «То ли он сам в детстве прибегал к подобному средству, то ли в глубине души считает себя настоящим сукиным сыном, как это принято у матёрых воротил».
      Татьяна была неумолима.

      Георгий достал телефон, хмуро взглянул на индикатор сигнала и, тихо выругавшись, направился наверх, к роднику. По дороге он пару раз споткнулся. Под ноги смотреть надо, а не на свой расчудесный айфон, подумала кузина.
      Наконец, остановился и заговорил с кем-то. Было видно, как он жестикулирует руками, указывает в сторону ледника и чуть ли не грозит ему. Будто тот виноват во всех его бедах – в перемене погоды, в срыве планов на вечер и в задержке очередной партии турецкого сырья. Ну и, конечно, в поцарапанном ботинке. Потому что, вернувшись, он принимается усердно протирать его носовым платком и качать головой. Хорошо еще, что при этом не поджимает ногу и не подскуливает.

      Убедившись в бесполезности своих усилий, Георгий отшвырнул платок и стал хмуро укладывать вещи в багажник. Свои действия он сопровождал демонстративным насвистыванием. «Связался чёрт с младенцем!» –  красноречиво говорил его вид. «И мясо пропадёт»! Он пнул ногой кастрюлю. «Да что там мясо – так облажаться перед приятелями, среди которых была одна важная шишка».

      Сев за руль, он стиснул зубы и, дождавшись, когда рассядутся остальные, выжал педаль газа.
      На прощание кузина бросила взор в сторону ущелья. Набрякшие свинцом тучи опустились ниже, и ставшая уже знакомой пара вершин снова проступила сквозь дымку. Это придавало пейзажу куда более зловещий вид.

      Несмотря на быстро сгущающиеся сумерки, езда казалась ещё стремительнее, чем дорога сюда. Видимо, сказывалось желание водителя вытеснить раздражение порцией адреналина. Кузина где-то слышала, что некоторые экстремалы умудрялись получать удовольствие от занятий, сопряжённых с риском. Вместе с гормоном стресса у них вырабатывалось ещё и другое вещество, название которого она не могла припомнить. Но именно оно, как утверждалось, и вызывало эйфорию. Георгий, видимо, был из их числа.

      Пока же, судя по выражению лиц сидящих в машине адреналин вырабатывался только у подруг. Причем, один, без сопутствующих бонусов. «Лучше бы остались ночевать», – думала кузина. Она с ужасом смотрела в окно и косилась на Венди. «Дождёшься теперь от меня конфету!» Доставалось и подруге. «За всеми вами глаз да глаз нужен. Вот доберёмся домой, всё выскажу. Только бы живыми...»

      На одном из поворотов – и этого, пожалуй,  следовало ожидать – Георгий всё же не справился с управлением, машина пошла юзом. Её дважды крутануло вокруг оси, и лишь чудом – сработала какая-то система безопасности навороченной тачки – они не сорвались с обрыва. Всё случилось настолько быстро, что никто толком не успел сообразить, что произошло. Страх настиг их лишь через несколько мгновений, когда стало ясно, что одно из передних колёс машины предательски нависло над пропастью. По салону пронёсся возглас ужаса.

      – Всем оставаться на местах! –  громко рыкнул Георгий. Все послушно замерли.
      Первая фраза, которую за всё это время он произнёс (а не из ментов ли часом паренёк, машинально подумала Людмила), была, пожалуй, самой разумной. Он верно оценил обстановку: стоило кому-то из них выбраться наружу, как шаткое равновесие могло нарушиться, и мотор тут же увлёк бы машину в тёмную пучину. Ущелье явно не хотело расставаться с беглецами.

      Трудно описать словами то, что испытывали сейчас подруги. Свидетели утверждают, что в подобной ситуации ужас сжимает сердце и вся жизнь с её нелепыми подробностями стремительно проносится перед глазами. Похожие чувства испытывали и они. Ведь зыбкость того положения, в котором они оказались, не располагала к трезвому ходу мыслей. Но, действительно, самим справиться с ситуацией им было не под силу, связь отсутствовала, и помощи ожидать было неоткуда. Шлагбаум уже наверняка был закрыт. Начинающий накрапывать дождь грозил перейти в ливень, и тогда… Об этом не хотелось даже думать.

      Тревожно тянулись минуты. Хотелось, чтобы скорее настал рассвет, а тогда кто-нибудь мог прийти на помощь.

      В тяжком ожидании прошёл час, затем второй. Венди, уже давно проявлявшая беспокойство – понятно, ей мучительно хотелось наружу – уже не находила себе места. Впрочем, остальные тоже были не в лучшем положении.

      Вскоре отчаяние сменилось тупым безразличием – будь что будет. И вдруг – о, чудо – за спиной вспыхнул свет фар. Неужели спасение?

      Подъехавший оказался работником турбазы. И уже через пять минут заложники ситуации смогли наконец перевести дух. Вытянутый тросом мерседес обрёл долгожданную устойчивость.

      Что было потом, кузина припоминает с трудом – и радостный лай справившей нужду и забывшей о ране Венди, и взаимные упрёки спутников, и мелькнувшие вдалеке и ставшие медленно приближаться огни города. Ехали они теперь ехали крайне осторожно, хотя обрыва уже не было рядом. Это отчасти успокаивало, но и теперь кузина всё равно предпочла бы идти пешком. Тем не менее, главная опасность осталась позади. Так, во всяком случае, всем хотелось думать.

      Главное же потрясение ожидало их позже. На следующий день, уж по возвращении, стало известно, что в ущелье, которое они столь неожиданно и, можно сказать, случайно покинули, ночью сошёл ледник, были жертвы. Кстати, их спаситель тоже случайным образом оказался тогда рядом: уже на подъезде к турбазе он вспомнил, что, вероятно, он забыл выключить утюг, а потому вынужден был вернуться, чтобы проверить это.

      Так неожиданно, волею беспечности – своей и чужой, – они избежали роковых последствий. Но, что самое удивительное – об этом Людмила вспомнила уже гораздо позже, – оба, нависшее над пропастью колесо и пораненная лапа, оказались передними левыми. Хотя в силу её характера ничего удивительного в этом она не видела. Случайностей в жизни не бывает, горячо убеждала она меня, рассказывая об этом. А я, как всегда, воспринимал её убеждённость с лёгким скепсисом.
    
      С тех пор прошло немало времени. Но каждый раз, навещая подругу, кузина приносит уже постаревшей Венечке её любимые конфеты.