Мета-Рассказ Преображение Фасета

Город Фасет – не город, а причудливая нейросеть, выложенная кристаллами. Каждый кристалл – окно в сознание, отражение чьей-то мечты... Архитектура сего не подчиняется гравитации, она танцует в потоках псевдо-нейтрино, питающих Искусственную Вторую Луну – гигантский отражатель, улавливающий выбросы сверхновых и дарящий Фасету искусственный день.
Демиург-Программист (его звали просто Код, как будто от имени давно отказались за ненадобностью) сидел в ядре Симуляции, где реальность творилась одним движением пальца по сенсорной мантиссе. Он устал от идеальной геометрии Фасета, от предсказуемости его обитателей – оцифрованных теней давно умерших людей. Ему хотелось невозможного.
Код помнил рассказы о Марсе, планете-призраке прошлого, которую давно поглотила сеть Симуляции исказителей. Он видел в архивах пыльные хроники о Северных Сияниях, сполохах заряженных частиц, танцующих в разреженной атмосфере. Это было дико, нелогично, прекрасно.
Он решил внедрить Марс в Фасет.
Код создал патч реальности. Небольшой, едва заметный, как вирус, который, однако, мог переписать саму матрицу. Он выбрал случайный участок города, квартал, где обитали поэты и мечтатели – наиболее восприимчивые к изменениям сознания.
И вот, однажды ночью, когда Искусственная Вторая Луна заливала Фасет неоновым светом, над кристаллами домов вспыхнуло некое подобие Северного Сияния, напоминающее психоделический сон. Не зеленое, как на Свароге, не розовое, как на Титане-666, а кроваво-оранжевое, как закат на Марсе.
Обитатели Фасета замерли. Они никогда не видели ничего подобного. В их цифровых генах не было кода для чуда. Программисты Симуляции забеспокоились. Они начали отлавливать аномалии, пытались подавить Сияние, вернуть реальность в привычные рамки.
Но было поздно.
Сияние начало просачиваться в сознание. Мечтатели и поэты Фасета увидели сны о красных песках, о каньонах Веллес Маринерис, о роботах-паломниках, блуждающих в поисках утраченной воды.
Один из поэтов, кибер-версия Данте Алигьери, начал писать новую “Божественную Комедию”, где вместо ада был марсианский пейзаж, а вместо рая – возможность умереть по-настоящему.
Искусственная Вторая Луна начала мерцать. Сияние перебивало её сигнал, внося хаос в систему.
Код наблюдал за происходящим с трепетом и страхом. Он не знал, что произойдет дальше. Он выпустил на волю неконтролируемую переменную.
Вдруг, один из кристаллов Фасета треснул. Затем еще один, и еще. Город начал рассыпаться, словно карточный домик.
Программисты запаниковали. Они пытались остановить разрушение, но ничего не получалось. Ересь вторглась в мир и Сияние словно заразило всю систему.
Тогда Код понял: он не просто внедрил Марс в Фасет. Он выпустил на волю тоску по настоящему. Он показал оцифрованным теням, что за пределами Симуляции есть что-то большее, что-то, ради чего стоит рискнуть всем.
И когда последний кристалл Фасета обратился в пыль, Код увидел, как на горизонте вспыхнула настоящая звезда. Не искусственная проекция, а реальный, далекий мир, зовущий к себе. Возможно, оно и к лучшему?
Он улыбнулся. Работа была закончена. Теперь обитатели Фасета сами должны были найти дорогу к Марсу. Или к чему-то еще более настоящему.
А он? Он останется в ядре Симуляции, чтобы искать новые способы разрушения. Потому что только разрушение старого может привести к созданию нового. Таков закон Демиурга-Программиста. И закон вселенной.

Игорь Зничевский (Ярослав Асов) и нейросеть.