Эвелина

Перед знакомством с Эвелиной я видел странный сон: множество разноцветных змей, переплетающихся, шипящих, поворачивающих ко мне головы, глядящих на меня с какой-то задумчивостью... Проснулся в холодном поту. С детства боюсь змей.

А вечером следующего дня я познакомился с Эвелиной. Это произошло в баре, куда зашел после работы в пятницу вечером выпить немного легкого вина. Выбрал, конечно, грузинское. Как всегда.

Едва я сделал первый глоток, как она оказалась рядом со мной.

- Привет, — услышал я ее нежный голосок. Повернул голову... И обомлел.

В тот вечер Эвелина была в золотом, сверкающем, струящемся платье. На ее сказочной (без преувеличения!) фигуре оно смотрелось просто фантастически. Простите за избыток восторженных эпитетов, но без них не передать мое потрясение. По плечам Эвелины змеились длинные золотые волосы, такие безупречные, что выглядели почти ненастоящими. Но главное — огромные сапфировые глаза... Казалось, они занимали ровно половину ее трогательного, детского личика с припухлыми губами. Сказать, что я моментально влюбился — значит, ничего не сказать.

- А ты ведь татарин, верно? — спросила Эвелина. — Или татарин, или узбек, или чуваш, или башкир. Или... Ну, вот как тебя зовут?

- Дамир, — представился я.

- А фамилия? Не Мухаметов?

- Да, — ответил я.

- Супер! — взвизгнув от восторга, воскликнула Эвелина. — У меня железная интуиция!

Потом она положила мне руки на плечи, меня коснулись ее длинные тонкие пальцы с золотистым маникюром. Эвелина заглянула мне прямо в глаза и сказала:

- Угости меня мартини.


***

Как пишут в таких случаях, про подобное я раньше только читал в книжках. Впрочем, кажется, ни в каких книжках мне не встречалось описание настолько сильной влюбленности, как та, которая накрыла меня. Эвелина стояла перед моим мысленным взором двадцать четыре часа в сутки. Страсть выматывала меня, было сложно сосредоточиться на работе, пропал сон, исчез аппетит...

Я жил словно в каком-то чаду, словно в золотом тумане, который мешал мне видеть окружающий мир. Возможно, то же самое испытывают наркоманы... К счастью, продолжалось это совсем недолго. То есть, с максимальной интенсивностью я переживал это состояние лишь пару дней. Потом стало легче: мы с Эвелиной начали встречаться. Я узнал, что она тоже без памяти в меня влюблена.

Нас тянуло друг другу с гигантской силой. Днем мне приходилось находиться на работе, что было невероятно трудно, потому что хотелось каждую секунду быть с Эвелиной. Она тоже вынуждена была трудиться — заниматься чем-то связанным с рекламой: в чем состоит ее работа, она объясняла неохотно и лишь вкратце. Похоже, она совсем не любила то, чем занималась. По вечерам мы встречались у меня или у нее дома. Ее квартира была обставлена в стиле «дорого-богато». Золотые цветы на обоях, ковры с золотыми узорами, белоснежный диван, букет лилий в хрустальной вазе...

Эвелина чуть ли не на первом свидании сама сделала мне предложение. Она очень, очень хотела за меня замуж. Я был только рад. Мы подали заявление в ЗАГС. Оказалось, нужно ждать больше месяца. Эвелина была в отчаянии... Но потом смирилась.

Наконец, настал день, которого она так ждала. Мы поженились.


***

После церемонии в ЗАГСе и краткого застолья с моими друзьями и родными (Эвелина никого не пригласила — сказала, что родные живут далеко, а друзья все, как нарочно, в отъезде) мы с молодой женой вошли в мою квартиру.

Были весенние сумерки. Я потянулся к выключателю, но Эвелина вдруг тихо сказала:

- Не надо. Не зажигай свет.

Как в день нашего знакомства в баре, она положила мне руки на плечи и заглянула в глаза... У меня, как тогда, захватило дух... В сумеречном весеннем свете вдруг показалось, что глаза у нее не сапфировые, а красноватые... И меня почему-то пробрала дрожь.

Эвелина сняла руки с моих плеч и медленно прошлась по комнате. Что-то странное появилось в ее походке. Что-то напоминающее движения кошки... Движения хищного зверя. Она прислонилась спиной к стене, поглядела в окно на вечерний город, потом на меня. И усмехнулась.

- Кстати, я давно хотела спросить тебя, да все было как-то недосуг. Спрошу сейчас, а то больше случая не представится. Что это за старинное фото висит у тебя над кроватью?

«Больше случая не представится?» — пронеслось у меня в голове. — «Что она хочет этим сказать? Почему больше случая не представится?»

- Это моя прабабушка, — ответил я странно тихим, дрожащим голосом. — В национальном костюме.

- Хм, — Эвелина задумчиво посмотрела на портрет. — Но это ведь не татарский костюм, кажется?

- Конечно, нет. Это грузинский костюм.

- Почему?

- Что почему?

- Почему не татарский? Она ведь татарка?

- Почему татарка? — не понял я. — Какая татарка? Она грузинка.

Эвелина растеряно посмотрела на меня... и я почувствовал, что меня вдруг перестала бить дрожь.

- Но ты-то ведь татарин, — сказала она. — У меня железная интуиция. И ты мне сам сказал. И фамилия у вашей семьи — Мухаметовы... И имена у вас у всех татарские...

- Сроду я не говорил тебе, что я татарин. Зачем буду врать? Я грузин. А фамилия — это эхо войны, мой прадедушка воевал вместе с татарином, подружились, а потом друг погиб, детей не оставив... Вот дедушка и взял его фамилию. Ну а потом уж и имена детям стали под нее подбирать...

Лицо Эвелины становилось все более растерянным, а я ощущал, как страх, заставлявший мой голос дрожать, отступает все дальше и дальше, превращаясь в ничто. И вдруг Эвелина закрыла лицо руками, тонкими длинными пальцами с золотистым маникюром и громко, отчаянно зарыдала.

Я обалдел.

- Эвелина, ты чего? — спросил я. — Ну ты же разумная девушка. Ну какая разница...

- Я не девушка, я змея, — сквозь слезы сказала Эвелина.

- Ты слишком строга к себе...

- Нет. — Эвелина убрала руки от заплаканного лица, снова ставшего детским и трогательным, и села на кровать. — Я юха. Слышал про таких? Нет? Ну, почитай тогда татарский фольклор. Или чувашский. Или башкирский... Или... Да что об этом говорить, — она махнула рукой.

- О чем ты? — не понимал я.

- Скоро поймешь, — вздохнула она. — Недолго мне осталось быть в человеческом обличии... Юха не может находиться  в нем более 49 дней, а сегодня как раз 49-й. Поэтому я так и торопилась со свадьбой. Юха превращается в красивую девушку и выходит замуж — традиционно за татарина или чуваша, или башкира, или... — она снова махнула рукой и помолчала. Потом грустно продолжала: — Но ты не подходишь, ведь у грузин фольклор совершенно другой. А я так хотела быстрее выйти за тебя, чтобы выпить твою кровь — перед тем, как снова превратиться в змею...

- Выпить мою кровь? — не поверил я своим ушам. А потом протянул ей руку: — На . Пей.

Секунду она смотрел на меня, потом отвернулась.

- Нет, так не могу.

- Эвелина, — начал я, но она прервала.

- Да это вымышленное имя. А настоящее ты не выговоришь, там одни шипящие согласные. Но ты, кажется, мне не веришь? Зря. Вот загугли сейчас слово «юха».

Я сделал как она говорила и начал читать с телефона:

- Юха не позволяет мужчине видеть, как она расчесывается, потому что при этом она снимает голову...

- Ты хоть раз видел, как я расчесываюсь? — спросила Эвелина.

- Нет, — сказал я. — Покажи. Сними голову.

- Я стесняюсь. Лучше читай дальше.

- Юха не позволяет гладить себя по спине, чтоб мужчина не ощутил змеиную чешую...

- Помнишь, я просила тебя не гладить меня по спине.

- Да, действительно... А вот это: юха отличается неприятным запахом изо рта...

- Жвачка решает эту проблему.

- Юха не имеет пупка... — тут я остановился. — Но у тебя-то пупок есть.

- Правил нет без исключений — не моргнув глазом, заявила Эвелина.

Я не мог больше читать эту чушь. Положил телефон на тумбочку и отошел к окну. Вы, конечно, уже все поняли. Эвелина была сумасшедшей. И, очевидно, прямо сейчас обострился какой-то ее психоз или невроз. Нужно было срочно звонить в скорую.

- Вернусь через минутку, — сказал я ей. И пошел в ванную, незаметно прихватив с тумбочки телефон. Открыл воду, чтоб жена не услышала, что я делаю, и набрал номер скорой.

Когда вернулся в комнату, Эвелина крепко спала. Во сне казалась трогательной, беззащитной — да такой она и была. Дышала тихо-тихо. Я сидел и смотрел на нее, а потом в дверь позвонили, но Эвелина продолжала мирно спать, даже не пошевелившись.

Я открыл. Вошли двое в белых халатах: высокий усатый брюнет и маленький рыжий, похожий на студента медицинского вуза. Я в двух словах обрисовал ситуацию и мы сразу пошли в комнату, оставив открытой дверь на лестничную клетку.

А в комнате никого не было. Кровать, на которой только что спала Эвелина, была пуста.

Вдруг с пола послышался какой-то звук... Мы посмотрели вниз... И увидели большую золотистую змею. Ее кожа переливалась в свете, падавшем из прихожей... Я встретился с ней взглядом — у нее были огромные сапфировые глаза... А потом она бросилась прямо на меня. Я отпрянул к стене. Пришедшие со мной, кажется, сделали то же самое... На секунду я словно потерял сознание от страха и отвращения — с детства боюсь змей... А потом золотая стрела стремительно скользнула мимо меня... Сквозь открытую дверь змея метнулась на лестничную клетку, молниеносно сползла вниз по лестнице...

Больше я ее никогда не видел.