Нюська

Нюська жила в деревне. Простая русская баба. Лишних вопросов не задавала. В разговоры не лезла. Молча работала, молча копалась в огороде, молча управлялась с живностью, голосящей в простеньком сарае
Дети давно выросли и в город перебрались. А мужа никто и не видел никогда.
Так и жила Нюська. Простая. Тихая. Нелюдимая. Тихо жила. Тихо ушла.
Дети из города приехали. Столы в местной столовой накрыли. Богатые столы, щедрые. Только из всей большой деревни человек то пришло, что пальцев на руке. И с каждой налитой стопкой всё громче не о Нюське говорили, а о продаже домика.
Нескладно посидели. Нескладно разошлись.
Пришли дети к дому мамы Нюси, а там яблоку негде упасть. На крыльце, на лавочках, на траве сырой люди сидят. Много людей. Взрослые и поменьше. И в тихом разговоре Нюську вспоминают.
Как двери в доме своём всегда открытыми держала. В сенях кувшинчики: с ключевой ледяной водицей, с парным молочком, с кваском домашним. В мисках под полотенчиком блинчики, порезанная кружочками сладкая морковка, да репка, ребячье лакомство. Набегаются ребятишки, забегут в дом к бабе Нюсе, наедятся и дальше гулять.
Вспоминают как вечерами в открытые двери дома прибегали бабоньки с детишками от горячих мужских кулаков прятаться. И как те горячие мужские кулаки от одного Нюськиного взгляда опускались и суетливо в карманы прятались.
Как ночевали на русской печке и засыпая чувствовали как тепло, с заботой, укрывает их Нюська одеялом, гладит по голове жёсткими руками и крестит украдкой.
Украдкой вытирали слёзы взрослые и те что поменьше.
Плакали по маме Нюсе те, кто ни разу к ней, скучной, тихой, не приехал. Но кому она каждый месяц отправляла посылочки и делила поровну невеликую пенсию.
Плакали, понимая, что оказывается добрые дела делаются тихо и незаметно.
Плакали, так много желая сказать и сделать. Плакали, глядя на тихий дом с тёмными окнами, двери которого закрылись навсегда.
...
Как много хочется сказать, когда уже настало "поздно"..
Как много хочется сказать тому, кого уже нет рядом..