Семье таким он был не нужен

Семье таким он был не нужен.

Именно поэтому каждый раз, когда Корице становилось настолько плохо, что тянуло на самоубийство, он брал таблетки, или верёвку, или что угодно ещё и уходил из дома в надежде, что в этот раз он сможет. Потому что семья должна была видеть только его лучшую сторону. Никому из них не нужны были его страдания.

Семье таким он был не нужен.

Именно поэтому он мужественно держал слезы ровно до момента, когда он оказывался на улице. Или в ванной. Или в своей комнате. Или в школе. Где угодно, только не в кругу семьи. Потому что семье не нужен плакса.

Семье таким он был не нужен.

И поэтому каждую царапинку, каждый синяк, нанесённый им же самим себе или полученный извне, Корица прятал и не говорил никому ничего об этом. То же происходило и с внутренними болями — он молчал, пока либо не становилось слишком поздно, либо пока не проходило само. Потому что семье нужен был здоровый ребёнок.

Семье таким он был не нужен.

Каждый срыв, каждая бессонная ночь, каждая попытка свести счёты с жизнью, каждая крошка исторгнутой обратно еды оставались исключительно его проблемой. Семье не нужен больной на голову.

Семье нужен дееспособный, здоровый её член. Семье нужен идеальный ребёнок. Семье нужен тот, кто не будет портить совершенную картинку.

Семье не нужен Корица.