Анабазис-2 ч. 5 Жертвоприношение

Ловлю в его чертах, застывших на века,
Движенье. Лепестком гранитного цветка.
Печать безмолвных губ улыбка искривит
И тайный блеск очей росинка оживит.


От  http://proza.ru/2025/02/11/1852   

                Народный каталог храмов Екатеринбурга включает в себя 132 объекта православной архитектуры.  Да если учесть ещё все молельные места верующих  разных конфессий то при таком обилии святынь - греховному не должно-же быть места на этой земле.
                Вот возвышается на мирскими страстями, например, Александро-Невский собор Ново-Тихвинского  монастыря во имя святого благоверного великого князя Александра Невского. Непостижимым образом обходящий бесчисленными оговорками важнейшую библейскую заповедь, провозглашающую:

                Я Господь, Бог твой…заповедую: не убивай.

                Пятиглавый храм этот декорирован крупными шестиколонными портиками. Его композиция отличается чёткостью пропорций объёмов здания, колокольни и куполов.
                Внутри храм холоден, и образа его не благостны, а с некоторой даже укоризной глядят на прихожан, может быть только что, перед входом сюда, вкусивших чаю в трапезной у невест Христовых. Палевый фон цветиков там весёленькой весенней расцветки – что ещё может так светло украсить монастырскую обитель девиц?
                Здесь же, в храме всё сурово. Свечи не уместны. И – пара женщин в молитвенных позах перед ликами святых. Надо ли гадать о чём мольба каждой: и зрелой и особенно вот этой молодой прихожанки в храм покровителя воинов в наши дни.

…летают только дроны, говорят.
И голубей в бронежилетах стая:
туда-сюда, который день подряд.
А у тебя всё хорошо, я верю.
В озоновую дырочку молю:
пусть с человеком будет без потери,
пусть будет счастье. Я его люблю. *1

                И тяжело, да и кощунственно обсуждать эту коллизию стороннему наблюдателю, знающему не понаслышке насколько запутана нынче предельно ведь ясная идея защиты дома своего.
                Казалось бы, что тут рассуждать: если вошёл в твой дом супостат- восстань да изгони его. Но много ли подобных поводов брать на себя грех внутривидового душегубства?
                Бывает, что находятся основания тому, чтобы вероломно и войти самому. Ну, да и тут найдётся изощрённая извилина добродетели. Немало случаев мы знаем в истории вероломных побед и низменных поражений, которых со временем как бы и не существовало вовсе, а на политой кровью людской земле произрастают сады благоденствия.
                Не пристало ли на этом сплетении смыслов добра и зла спуститься с горних тем к  осмысливанию особенностей плотских утех насильника.  Есть стойкое мнение, что в случае крайней невозможности противостоять насилию, бывает полезно жертве расслабиться перед прихотью непреодолимой силы, да и постараться извлечь для себя хоть какую-то пользу. А  уж насильнику действовать решительно, не мучая жертву. Годами!  Осеняя себя при этом благословением иерархов церкви.

                Где найти покоя мятущейся от подобных парадоксов душе?

                Спаси и сохрани!

                Господь услышь молитву мою… - делаю я усилие  чтобы разобрать церковнославянскую вязь, аркою выступившею по над царскими вратами храма покровителя воинства.
                Провозглашаю я во глубину собора разобранные мной слова, слишком хорошо зная, как много есть нынче оправданий тому, что можно иному соотечественнику мимолётно, не раздумывая о искажённом донельзя предназначении оружия, просто:

Три раза преклониться долу,
Семь – осенить себя крестом,
Тайком к натоптанному полу
Горячим прикоснуться лбом

Кладя в тарелку грошик медный,
Три, да ещё семь раз подряд
Поцеловать столетний, бедный
И зацелованный оклад.

А, воротясь домой, обмерить
На тот же грош кого-нибудь…*2

Да, старина Блок, и поныне нередко бывает такое, что

[Автомобиля хлопнув дверью,
Икнув, ногою отпихнуть…
...хотя бы ту вот бродячую собаку.]


                …А ведь стоит же на этой земле ещё один Храм – памятник на Крови во имя Всех Святых, в земле Российской просиявших. О нём делово сообщают средства информирования населения вообще и, в частности, всякого, возжелавшего узнать что-либо достопримечательное.
 
                Пятикупольный православный храм, выполненный в русско-византийском стиле, является двухуровневым. Верхний храм во имя Всех святых, в земле Российской просиявших, — высокий и со множеством окон, с уникальным беломраморным иконостасом. Нижний храм в честь новомучеников и исповедников Церкви Русской по контрасту спланирован сумрачным и с низкими сводами, но именно здесь находится крипта, символически воссоздающая расстрельную комнату, в которой погиб бывший царь российский с супругой, пятью детьми и четырьмя приближёнными.
                При храме действует приход, окормляемый шестью священниками. В приходе работают воскресная школа, художественная школа, детский хор, а также катехизаторские курсы, казачий штаб, служба милосердия и другие приходские структуры.

                Как при этом не умилиться метаморфозами трагичного во множественное воодушевление нового предпринимательского  - да и патриотического же задора!

-«Погибли» - так теперь говорят одни -  одиннадцать человек. И экая это невидаль в наши-то дни? Когда и побольше есть потерь для пользы дела.
- Нет - глухо теперь возражают им другие - ведь даже царство мировой гармонии не стоит даже одной слезинки замученного ребёнка.

                Ещё нам Достоевского в указчики не хватало! И без него ведь есть на кого надеяться теперь.
                Так имеем радикальное расхождение взглядов. А это чревато. Из гуманистических соображений хорошо бы избежать нарастания радикализма. Как бы не устроить потасовку и в своей избе.

                И приходит на ум пресловутый Демон Максвела. Того самого Джеймса Клерка  - как персонаж мысленного эксперимента, в данном случае состоящий в том, что в воображении разыгрывается ситуация, когда  некое - и без того замкнутое - пространство ещё и разделено непроницаемой перегородкой на левую и правую сторону. Но в той перегородке есть маленькое отверстие, представленное мысленно как некое разумное существо микроскопического размера, которое позволяет перелетать существам разных состояний в разные части пространства. Тогда через большой промежуток времени все левые окажутся в одной стороне, а правые – в другой.

                Каждый бы жил тогда в предпочтительной реальности выбора, смиряясь с таким понуждением к безмятежности, свой творческий потенциал реализуя сочинением дифирамбов своим пастырям да простым сторонникам. А язвительность, ехидство, и уж тем более агрессия к противникам – атрофировались бы совершенно от исчезающих случаев практического применения.
                Этакий воцарился бы непрекращающийся во времени карнавал благожелательности!
                Вот бы нам для этого и воздвигнуть среди людей нечто подобное мембране пневмо-гидравлического аккумулятора станции гидроуправления противовыбросовым оборудованием. Лишь бы только не  были  это реальные исправительно-трудовые лагеря, как  апофеоз управляемой экономики.

                Фантасмогорично? Однако и приходит  же такое в ум на свежем воздухе.


                А в храме-же На Крови хожу я не много. Портрет четырнадцатилетнего отрока Алексея  удерживает меня перед собой. Пусть для кого-то это просто изображение среди прочих своих юных светлых ликом сестёр Алексея Николаевича Романова, пятого ребёнка и единственного сына.
                Ведомо ли прихожанину храма, что это последний официальный наследник российского престола, с официальными титулами цесаревич, великий князь и августейший атаман всех казачьих войск. Он вместе с родителями, сёстрами и слугами расстрелян  17 июля1918года. Но, говорят нам, реабилитирован же через девяносто лет, то есть, как бы и не умерщвлён, а принесён в жертву борьбы за народное счастье.

       (Такое вот языческое действо освящено православием!)

                Да ведь не больно же, а как бы немножко пуган на целый почти век людьми пришедшими с оружием. Интересно мне представить себя исполнителем такой вот высшей целесообразности, увидевшем испуганные глаза – в чём повинного-то?  отрока. Нелёгкая это участь – видеть трагическое, и даже хоть чуточку прикоснуться к пониманию его.

                Ну и кого ещё взволнует то, что здесь, На Крови, на меня смотрят глаза двух Алексеев. И один из них - моя кровиночка, Алексей Викторович. Только ему суждено было прожить среди наших людей одиннадцать лет.

                Люди, какое трагичное это имя для ребёнка! Алёша. Алексей – божий человек. Для моей страны это особенно актуально. Ведь знаем же мы насколько темна история наша, что едва ли не сказочна, как полезная страшилка на ночь глядя, тем, что действуют в ней герои - и добрые и нет.

                Самое подходящее действо тогда для успокоения демонических страстей –это совершить жертвоприношение. Впервые язвительная и предостерегающая мысль об этом возникла у меня два десятка лет назад. К тому времени как бы замкнулось для меня кольцо времён. И я, от пролетариев стартовав, вернулся тогда снова в пролетариат самого низменного уровня.  Только и оставалось мне, используя весь накопленный опыт искусного уклонения от всякого рода общественной деятельности, предаваться исключительно размышлениям.

                Вот и мыслил я году в 2003 так:

Владыке нужно множество родящих женщин и соответствующую этому мужскую волю, дабы всегда располагать возможностью выполнить некий ритуал справедливости.

Приняв решение применить вооруженную силу для разрешения понятных только ему задач государства, следует публично - перед строем воинов и толпой любопытствующих зевак, да принудительно собранных сторонников
- з а р е з а т ь  собственного ребенка в возрасте отрока - самого возлюбленного, чтобы окропив кровью готовое к бою воинство, открыть тем самым счет неизбежным жертвам во имя высокой цели.

Ритуал этот следует хранить от детей владыки, как величайшую тайну, чтобы акт жертвоприношения совершался естественно, в целях придания ему высочайшей эмоциональной силы.

И вот, принявший решение владыка, с достоинством поднимается с возлюбленным отроком  на вершину жертвенника. Перед ним - суровый строй воинов, толпа замерла в ожидании таинства. Владыка провозглашает свою волю дать бой супостату, посмевшему встать на его пути к высоким целям.

Отрок же, возбужденный видом воинства, радостно внимает отцу и поднимает свой светлый лик, чтобы улыбнуться родителю.

Тогда и настигает его выверенный удар; и теплой крови, хлынувшей из жертвы достанется каждому воину, чтобы, взяв собой этот талисман, уже без тени сомнения, геройски предать себя воле Провидения на поле брани.

Теперь владыка может быть уверен в победе, и все что остается ему - это спуститься в опочивальню, чтобы зачать новое дитя справедливых устремлений.
В таком случае решение проблемы государственного управления существенно оптимизируется и страна будет процветать в окружении других народов, избавленных от соблазна поживиться здесь.  Раз нет соблазна напасть, значит гарантировано ненападение – чем это не изобретённый принцип ядерного сдерживания, позволившего миру прожить половину прошлого столетия без конфликтов, соответствующих имеющемуся у сторон потенциалу.


                Такова вот сублимация  наставлений, которые были в свое время дадены великими мудрецами; среди которых и Лао-цзы и Конфуций и Макиавелли да и многие ещё,  извлечённая на свет  автором этих  дилетантских изысканий.

                Но и обнаружена мной в логике ядерного сдерживания одна лазейка. Когда сдерживание угрозой всеобщего уничтожения становится очевидной, тогда-то и возможно возникновение новой воли, способной как бы обнулить ядерную составляющую противостояния и уже под прикрытием нового нуля обнажить меч обычных вооружений, выкованный в горниле новых технологий. Они там, за кордоном – слабаки, боятся ядерной катастрофы, а нам-то на своих болотах чего боятся? -  будет меньше народу – больше достанется выжившим кислороду - такова народная молва. А народец наш, и без того уже разобщённый на обширных пространствах страны, таков –что его ли нам жалеть?
                Опасна такая игра – до предела натянутой струной. Однако же маньякам величия всё нипочём.


                Прошло десять лет от таких моих фантазий. Возникло многое что принудило меня как бы повторить сказанное, но уже в 2015 году.

                Ещё десять лет прошло. Уже 2025. И вот я - прихожанин двух храмов города трудовой доблести,  в котором где только можно, да вот же на каждом трамвае знаками обозначен новый порыв к величию.

Город остервенелый
 Доблестью  и отвагой ,
Каплями крови бумага
испещрена как нитью -
Это не  стихотворенье -
жертву мою примите.

                Жертвы в виде предложения некоего медиапроекта.Вот его вам синопсис.

                Конкурсом среди горожан выбирается во всех отношениях самый-самый из подростков. Происходит его раскрутка для безусловного обожания населением всех взглядов и убеждений.  Одновременно готовится всё высочайшего уровня: и сценарий и  мизансцена и съёмочная группа. Из северных краёв приглашается герой боевых ристалищ.
                Теперь всё готово. Избранники выходят на свет юпитеров. И совершается акт.

                Камеры особенно чётко фиксируют последний взгляд подростка- новой жертвы ради высоких же устремлений.


                И делается видеоклип. Который отныне на каждой платформе предваряет самый популярный у зрителя контент. С утра и до вечера. Каждый день. Один только этот не постановочный взгляд жертвы.
                Может быть на этот раз и произойдёт с нами что-то невероятное.

А пока –  о самом простом.

Продолжение на http://proza.ru/2025/02/17/1520


11.02.2025 23:06

Список  использованных заимствований:
*1. Мария Евтягина;
*2  Александр Блок