Врачуя сердца, помни о своём

Врачуя сердца - помни о своём

ПРОЛОГ

Георгий Павлович Державин стоял у окна своего кабинета, наблюдая за рассветом над кардиоцентром. Тридцать лет назад они с Владленом Ивановичем были такими же молодыми ординаторами, полными надежд и амбиций. Сколько воды утекло с тех пор. Сколько тайн хранят эти стены.

Он бросил взгляд на папку с личным делом Дианы Роговой, лежащую на столе. Очередная интриганка из влиятельной семьи, думающая, что весь мир должен лежать у её ног. Как же она похожа на свою тетку, из-за которой когда-то... Нет, об этом лучше не вспоминать.

Часы показывали 7:30. Скоро начнется утренняя конференция. Максим будет докладывать о новой методике малоинвазивных операций, а молодая Соловьева представит исследование по аритмиям. Талантливые ребята, напоминают их с Владленом в молодости. Только бы уберечь их от ошибок прошлого...

На столе зазвонил телефон. "Георгий Павлович, в приемное поступает экстренная пациентка, двенадцать лет, сложная патология сердца." Он выпрямился, мгновенно переключаясь в режим руководителя клиники. Время воспоминаний закончилось. Начинался новый день, который изменит жизни многих людей в стенах кардиоцентра.

"Вызовите Черновского и Соловьеву," - распорядился он, уже понимая, что этот случай станет особенным. - "И подготовьте операционную."

Новый день начинался. День, который станет началом большой истории о любви, предательстве, прощении и исцелении - не только тел, но и сердец

ГЛАВА 1
НОВОЕ НАЗНАЧЕНИЕ

История 1
Первый день

Анна Сергеевна Соловьева остановилась перед величественным зданием кардиоцентра. Современный комплекс из стекла и бетона взмывал ввысь двенадцатью этажами, отражая в зеркальных окнах утреннее солнце. Такой же холодный и неприступный, как её собственное сердце последние три года. Парадный вход обрамляли массивные колонны, придававшие зданию особую солидность. Ухоженные клумбы с первыми весенними цветами создавали странный контраст с медицинской строгостью фасада.

Она поправила выбившуюся из безупречного пучка прядь каштановых волос. В свои двадцать восемь Анна научилась выглядеть строго и профессионально – никакой яркой косметики, только естественный макияж, подчеркивающий выразительные карие глаза. Строгий костюм под белоснежным халатом, удобные, но элегантные туфли на невысоком каблуке. Образ, который она тщательно создавала, чтобы никто не смел усомниться в её компетентности.

"Только не думать о прошлом", – мысленно одернула она себя, решительно толкая тяжелую дверь.

Холл центра поражал простором и современным дизайном. Мягкий свет падал из огромного атриума, создавая причудливую игру теней на мраморном полу. Запах антисептиков здесь странным образом смешивался с ароматом свежесваренного кофе из небольшого кафетерия в углу. Деловитая суета утреннего часа захватила пространство: медсестры спешили по своим делам, пациенты в халатах разных оттенков бледно-голубого жались к стенам, врачи стремительно проходили мимо, на ходу просматривая карты.

Анна направилась к стойке регистратуры, где немолодая женщина в белоснежном халате что-то сосредоточенно печатала.

– Доброе утро! Я новый кардиолог, Соловьева Анна Сергеевна.

– А, та самая! – женщина оживилась. – Вас уже ждут. Третий этаж, кабинет заведующего отделением.

Поднимаясь в лифте, Анна разглядывала своё отражение в зеркальной стене. Тонкие черты лица, упрямо сжатые губы, чуть заметная морщинка между бровей – следы бессонных ночей и постоянного напряжения. "Ты справишься", – беззвучно произнесла она, глядя себе в глаза. Три года она шла к этому моменту, и вот теперь я здесь!

Двери лифта открылись, и она едва не столкнулась с высоким мужчиной в хирургическом костюме. Максим Андреевич оказался именно таким, каким она представляла себе успешного кардиохирурга: высокий, широкоплечий, с уверенной осанкой человека, привыкшего принимать решения. Но было в нем что-то еще, что-то неуловимо притягательное. Может быть, эта едва заметная усталость в серых глазах? Или легкая седина на висках, так контрастирующая с моложавым лицом?

– Извините, – пробормотала Анна, делая шаг в сторону.

– Вы новый кардиолог? – его голос звучал неожиданно мягко для такой внушительной фигуры.

– Да, Соловьева Анна Сергеевна.

– Максим Андреевич Черновский, заведующий отделением кардиохирургии. Как раз собирался с вами познакомиться.

Он протянул руку для рукопожатия, и Анна отметила, как уверенно и спокойно лежала его ладонь в её руке. Хирургические руки – сильные, но удивительно чуткие. Его прикосновение словно оставило след на её ладони, и Анна рассеянно потерла руку, пытаясь стереть это непрошеное ощущение.

– Наслышан о вашей методике лечения сложных аритмий, – продолжил он, внимательно изучая её лицо. – Хотя должен признать, у меня есть некоторые сомнения.

Анна почувствовала, как напряглись плечи. Ну конечно, куда же без этого? Вечное недоверие к молодому специалисту, да еще и женщине.

– Мои результаты говорят сами за себя, Максим Андреевич, – она старалась, чтобы голос звучал ровно. – Может быть, обсудим это в более подходящей обстановке?

Уголок его губ чуть дрогнул в намеке на улыбку.
– Конечно. Жду вас через час на утренней конференции. Посмотрим, как вы впишетесь в наш коллектив.

Он развернулся и быстрым шагом направился к лестнице, оставив после себя легкий запах антисептика и какой-то необъяснимый трепет в груди.

Нет, только не это. Не здесь. Не сейчас. У неё есть цель – доказать всем, и прежде всего себе, что тот случай был случайностью. Что она достойна работать в лучшем кардиоцентре страны.

Но предательское сердце, то самое, что она научилась понимать лучше всех других органов, предательски сжималось при воспоминании о пронзительном взгляде серых глаз. Словно оно знало что-то, чего не хотел признавать разум: эта встреча – начало чего-то большего, чем просто новая работа.

Анна решительно тряхнула головой, прогоняя непрошеные мысли. Впереди утренняя конференция, и ей нужно быть собранной. Она достала из сумки папку с документами, провела пальцами по корешку, где были собраны все её исследования по новой методике лечения аритмий. Сейчас не время думать о притягательных серых глазах и теплых руках. Сейчас время доказать, что Анна Соловьева – прежде всего профессионал.

Но почему-то мысли снова и снова возвращались к той мимолетной полуулыбке, промелькнувшей на строгом лице заведующего отделением.

История 2
Маленькое сердце

Алиса сидела на больничной кровати, поджав под себя ноги, и задумчиво перебирала струны маленькой укулеле. Двенадцать лет – возраст, когда больничная палата кажется тюрьмой, особенно если за окном весна расцвечивает мир яркими красками. Но сегодня что-то изменилось в привычной атмосфере кардиологического отделения. По коридору разносились шепотки медсестер о новом враче, и Алиса с любопытством ждала, когда же эта загадочная доктор появится в её палате.

Мама дремала в кресле у окна, измотанная бессонной ночью. Приступ аритмии накануне был особенно сильным, и только под утро Алисе стало легче. На прикроватной тумбочке лежали ноты – через месяц важный конкурс пианистов, а она застряла здесь, в больнице, вместо того чтобы репетировать на любимом рояле.

Дверь палаты открылась, впуская молодую женщину-врача в белоснежном халате. За ней следовал высокий ординатор с планшетом в руках, старательно записывающий каждое слово.

– Доброе утро! Я доктор Соловьева, – голос у новой врача был мягкий, но уверенный. – А ты, должно быть, наша юная музыкант?

Алиса кивнула, машинально прижимая к себе укулеле.

– Можно просто Алиса. А это мама, – она кивнула в сторону кресла, где мама уже просыпалась, встревоженно оглядываясь.

Анна Сергеевна присела на край кровати, и Алиса сразу почувствовала исходящее от неё тепло. Было что-то особенное в том, как внимательно доктор смотрела на неё – не как на очередного пациента, а как на человека.

– Расскажешь мне о своей музыке? – спросила врач, доставая стетоскоп. – Только давай сначала послушаем, что там твое сердечко напевает.

Холодный металл коснулся груди, и Алиса невольно вздрогнула.

– Извини, сейчас согреется, – улыбнулась доктор. – О, а у тебя интересный ритм. Прямо как... – она на секунду задумалась, – как вальс Шопена.

Глаза Алисы расширились от удивления:
– Вы знаете Шопена?

– Немного. В детстве тоже занималась музыкой, – Анна Сергеевна продолжала слушать, передвигая стетоскоп. – Правда, потом выбрала другую мелодию жизни. Знаешь, сердце ведь тоже своего рода музыкальный инструмент. У каждого свой ритм, своя мелодия.

Мама подошла ближе, тревожно вглядываясь в лицо врача:
– Доктор, вчера ночью был сильный приступ.

– Да, я видела записи, – Анна Сергеевна сделала пометку в карте. – Алиса, а давно у тебя появились эти перебои в ритме?

– После прошлогоднего конкурса, – девочка опустила глаза. – Я так волновалась, а потом... потом сердце стало как будто спотыкаться. Как неправильные ноты в мелодии.

Доктор задумчиво постукивала ручкой по планшету.
– Знаешь, что такое аритмия? Это когда сердце забывает свой правильный ритм. Как музыкант, который вдруг сбился с такта. Но мы можем помочь ему вспомнить правильную мелодию.

Алиса подняла глаза, в которых впервые за долгое время появилась надежда:
– Правда? И я смогу играть на конкурсе?

– Конкурс через месяц, верно? – Анна Сергеевна улыбнулась. – Давай попробуем сделать всё возможное. Но обещай мне кое-что.

– Что?

– Будешь моим маленьким соавтором. Вместе будем искать правильный ритм для твоего сердца. Договорились?

Алиса серьезно кивнула и протянула мизинец:
– Честное пианистское!

Анна Сергеевна сцепила свой мизинец с пальчиком девочки, скрепляя договор.

Внезапно в дверях появился Максим Андреевич. Его взгляд скользнул по идиллической картине, и брови слегка приподнялись.

– Анна Сергеевна, вижу, вы уже знакомитесь с нашей особенной пациенткой?

– Да, мы как раз обсуждаем музыкальную теорию сердечных ритмов, – она встала, и Алиса заметила, как что-то промелькнуло между взрослыми. Какое-то невидимое напряжение, как струна, натянутая до предела.

– Интересный подход, – в голосе хирурга слышалась легкая ирония. – Но, возможно, стоит сосредоточиться на более традиционных методах?

– А почему бы не совместить? – Анна Сергеевна выпрямилась, и теперь они с Максимом Андреевичем смотрели друг на друга, как два фехтовальщика перед поединком. – Иногда нестандартный подход дает лучшие результаты.

Алиса переводила взгляд с одного врача на другого, чувствуя, что присутствует при чем-то важном. Она достаточно читала романов, чтобы понимать: так смотрят друг на друга люди, между которыми пробегает искра. Как в тех историях, где принц и принцесса сначала спорят, а потом влюбляются.

– Покажете мне результаты обследования? – голос Максима Андреевича вернул всех к реальности.

– Конечно, – Анна Сергеевна повернулась к Алисе. – А мы с тобой продолжим завтра. И, может быть, ты сыграешь мне что-нибудь?

– Шопена! – улыбнулась девочка. – Тот самый вальс, который вы услышали в моем сердце.

Когда врачи вышли, Алиса задумчиво тронула струны укулеле. Кажется, в её больничной истории появилась новая интересная глава. И почему-то казалось, что не только в её.

После ухода врачей мама присела рядом с Алисой:
– Как тебе новый доктор, солнышко?

– Она особенная, мам. Знаешь, как будто фея из сказки, только в белом халате, – Алиса задумчиво перебирала струны. – И она понимает музыку сердца.

– Главное, чтобы она помогла тебе выздороветь, – мама нежно погладила дочь по голове.

– А ты заметила, как они смотрели друг на друга? – глаза девочки загорелись. – Доктор Соловьева и Максим Андреевич?

– Алиса! – мама попыталась придать голосу строгость. – Не выдумывай.

– Я не выдумываю! – девочка отложила укулеле. – Помнишь, как в той книжке про Джейн Эйр? Когда два человека встречаются, и между ними сразу что-то происходит, хотя они сами этого ещё не понимают?

Мама только покачала головой, но Алиса уже погрузилась в свои мечты. В конце концов, что ещё делать в больнице, как не придумывать истории? А эта история обещала быть особенно интересной.

Она потянулась к прикроватной тумбочке и достала свой дневник в розовой обложке. "День первый. Сегодня в нашем отделении появилась новая фея-крестная в белом халате." – начала писать Алиса, улыбаясь своим мыслям.

За окном палаты весеннее солнце играло в кронах деревьев, создавая причудливые тени на больничной стене. Где-то в коридоре раздавались шаги, голоса, звон медицинских инструментов – привычная симфония больничной жизни. Но сегодня в этой симфонии появилась новая мелодия, и Алиса была уверена: она станет главной темой этой весны.

История 3
Тихая наблюдательница

В то самое время, когда Алиса писала в своем дневнике о фее в белом халате, на шестом этаже кардиологического центра, в кабинете с табличкой "Заместитель главного врача", происходила совсем другая сцена.

Диана Аркадьевна Рогова стояла у панорамного окна, рассеянно помешивая ложечкой нетронутый кофе. С высоты шестого этажа открывался прекрасный вид на больничный парк, где среди молодой зелени мелькали белые халаты врачей и голубые робы пациентов. Но её внимание было приковано к одной конкретной фигуре – высокий мужчина в хирургическом костюме как раз пересекал дорожку, ведущую к главному входу.

Максим. Даже издалека она безошибочно узнавала его походку, разворот плеч, характерный жест, которым он поправлял волосы. Тринадцать лет прошло с их первой встречи в медицинском институте, а она всё помнила, словно это было вчера.

Диана поставила чашку на стол и подошла к большому зеркалу в полный рост. Безупречный образ: дорогой костюм подчеркивает стройную фигуру, темные волосы уложены в элегантную прическу, макияж выверен до миллиметра. В свои тридцать пять она выглядела даже лучше, чем в студенческие годы. Время и опыт добавили её красоте особый шарм, а взгляд карих глаз приобрел ту властность, которая так привлекает мужчин определенного типа.

Телефон на столе тихо завибрировал. Сообщение от своего информатора из отдела кадров: "Соловьева А.С. приступила к работе. Личное дело во вложении."

Тонкие губы изогнулись в холодной улыбке. Диана открыла файл и начала читать, методично делая пометки в блокноте. Двадцать восемь лет, незамужем, блестящая карьера... и одно темное пятно в безупречной биографии. Три года назад, в областной больнице – потеря пациента во время сложной процедуры.

– Как интересно, – пробормотала Диана, откидываясь в кресле. – Очень, очень интересно.

Она помнила, как сегодня утром наблюдала за их встречей с Максимом у лифта. Что-то промелькнуло между ними, какая-то искра, которую она научилась безошибочно распознавать за годы работы с людьми. Такие искры нужно гасить в зародыше.

Диана встала и подошла к стене, где в строгих рамках висели её дипломы и сертификаты. Среди них была одна особенная фотография – выпускной курс медицинского института. Она стояла рядом с Максимом, их плечи соприкасались, а в глазах читалось обещание большого будущего.

Будущего, которое не случилось. Пока не случилось.

– Господи, какая же ты была наивная, – прошептала она своему молодому отражению на фотографии. – Думала, достаточно быть умной и красивой. Нет, девочка. Нужно уметь брать то, что тебе принадлежит.

Она вернулась к столу и открыла ежедневник в дорогом кожаном переплете. Сегодняшний день был отмечен красным: "Совещание по реорганизации отделений". Прекрасная возможность начать игру.

Телефон снова завибрировал – сообщение от главного врача: "Диана Аркадьевна, жду вас с предложениями по оптимизации штата."

– Оптимизация – она произнесла это слово медленно, смакуя каждый слог. – Какое удобное слово.

В дверь осторожно постучали. На пороге появилась молоденькая медсестра:
– Диана Аркадьевна, к вам Вероника Павловна.

– Пусть войдет, – Диана быстро спрятала личное дело Соловьевой в ящик стола. – И принесите нам кофе. Свежий.

Старшая медсестра кардиологического отделения была важным источником информации. А информация... информация – это власть. Особенно когда речь идет о сердечных делах. В прямом и переносном смысле.

Диана поправила безупречную прическу и приготовилась слушать последние новости отделения. В конце концов, хороший стратег должен знать все детали предстоящей битвы.

А в том, что битва предстоит, она не сомневалась. Максим должен быть её трофеем. И никакая провинциальная выскочка с красивыми глазами не помешает планам, которые она вынашивала все эти годы.

За окном весеннее солнце продолжало играть в кронах деревьев, но в кабинете заместителя главного врача становилось всё холоднее.
Пока Диана ждала Веронику Павловну, она открыла на компьютере базу данных клиники. Пальцы быстро забегали по клавиатуре, вызывая на экран истории болезней. Вот она – Алиса Воронцова, двенадцать лет, сложная форма аритмии. Интересный случай, за который взялась Соловьева.

– Посмотрим, милая, как ты справишься с этим вызовом, – пробормотала Диана, изучая показатели. – Особенно когда некоторые данные могут случайно затеряться.

Она хорошо помнила, как три года назад подобный случай стоил карьеры одному самонадеянному кардиологу. Иногда судьба преподносит такие удачные совпадения.

В приемной послышались шаги – уверенные, неторопливые. Диана знала эту походку: Вероника Павловна, гроза молодых врачей и негласный информационный центр больницы. Старшая медсестра, которая знала все и обо всех.

Диана быстро свернула окна на компьютере и приготовила самую доброжелательную улыбку. В конце концов, она не зря изучала психологию управления. Каждый человек – инструмент, нужно только правильно на нем играть.

А играть Диана Аркадьевна умела виртуозно. Недаром в ординатуре её прозвали "Снежной королевой" – такой же красивой и безжалостной.

После ухода Анны Сергеевны и Родиона в ординаторской снова собрались студенты. К ним присоединилась Лена Соколова, интерн из соседнего отделения.

– Вы видели, как наш Родион смотрит на нового кардиолога? – Катя устроилась на подоконнике, болтая ногами. – Прямо как щенок на хозяйку.

– А я больше переживаю за саму Анну Сергеевну, – задумчиво произнесла Лена, постукивая ручкой по планшету. – Слышали, что в ординатуре её называли "кардиологической Жанной д'Арк"? За то, что всегда шла против системы, если считала, что права.

– И чем всё закончилось? – заинтересовался Миша.

– Говорят, три года назад что-то случилось – Лена понизила голос. – Какой-то сложный случай, экспериментальное лечение.

– А подробности? – Дима подался вперед.

– Всё строго засекречено. Но после этого она уехала из столицы в провинцию.

– И вот теперь вернулась, – протянула Катя. – Как раз когда у нас освободилось место ведущего кардиолога.

– И когда Диана Аркадьевна метит на место главного врача, – добавил Миша. – Я вчера случайно услышал её разговор по телефону.

– Так, молодежь! – в дверях снова появилась Вероника Павловна. – Кто-нибудь помнит, что у нас через час консилиум по случаю Воронцовой?

Все вскочили, засуетились, собирая документы. Только Катя задержалась на секунду:
– Вероника Павловна, а вы давно здесь работаете?

– Двадцать пять лет, девочка моя. С тех пор, как Максим Андреевич ещё студентом практику проходил.

– А правда, что они с Дианой Аркадьевной?

– Катенька, – мягко перебила её старшая медсестра, – есть истории, которые лучше не тревожить. Особенно если не хочешь, чтобы они повторились.

В коридоре послышались шаги – Максим Андреевич возвращался с обхода. Он выглядел задумчивым, рассеянно кивнул студентам.

– Вероника Павловна, – окликнул он старшую медсестру. – Зайдите ко мне через полчаса. Нужно обсудить назначения для Алисы.

– Конечно, Максим Андреевич, – она понимающе улыбнулась. – И... может быть, заодно обсудим новую методику Анны Сергеевны?

Он на мгновение замер, словно споткнувшись о невидимое препятствие:
– Да, пожалуй, стоит обсудить и это.

Когда за заведующим закрылась дверь кабинета, Катя тихонько присвистнула:
– Ничего себе! Вы видели его взгляд, когда Вероника Павловна упомянула Анну Сергеевну?

– Видели, – кивнул Миша. – И, кажется, не только мы.

В конце коридора мелькнул силуэт Дианы Аркадьевны, и температура в отделении словно упала на несколько градусов.

История 5
Хранительница отделения

Вероника Павловна любила это время суток – когда дневная суета постепенно затихает, а вечерняя смена ещё не началась. В такие минуты кардиологическое отделение словно замирало, позволяя увидеть то, что обычно скрыто за круговертью событий.

Двадцать пять лет. Четверть века она наблюдала за этими стенами, за людьми, проходящими через них. Судьбы сплетались и расходились, словно нити в причудливом узоре, и она, как опытная ткачиха, часто видела узор раньше, чем он проявлялся.

Сегодняшний вечер был особенным. Вероника Павловна сидела в своём маленьком кабинете, заполняя журнал, когда в дверь тихонько постучали.

– Войдите, – она даже не подняла головы, точно зная, кто это.

– Вероника Павловна, – Алиса проскользнула в кабинет как маленький призрак в больничной пижаме. – Можно я посижу с вами?

– Опять не спится? – старшая медсестра подвинула стул. – И что на этот раз?

– Я видела, как доктор Соловьева плакала, – девочка забралась на стул с ногами. – В ординаторской, когда думала, что никто не видит. Она смотрела на какую-то старую фотографию.

Вероника Павловна вздохнула. Она тоже видела эту сцену, и сердце щемило от понимания, какую боль носит в себе их новый кардиолог.

– А ещё, – продолжала Алиса, – Максим Андреевич сегодня так странно на неё смотрел во время обхода. Как будто хотел что-то сказать, но не мог.

– Ты слишком наблюдательная для своих лет, – улыбнулась Вероника Павловна.

– Это потому что мне скучно лежать. Вот я и наблюдаю. Знаете, иногда мне кажется, что наше отделение – как театр. Все играют какие-то роли, а настоящие они – только когда думают, что их никто не видит.

"Мудрая не по годам", – подумала Вероника Павловна, глядя на девочку. – "Как и все дети с больным сердцем – они словно торопятся повзрослеть".

В коридоре послышались шаги – Диана Аркадьевна направлялась к кабинету Максима Андреевича. В руках она держала какую-то папку.

– А вот и злая королева идёт, – прошептала Алиса. – Только она не знает, что в сказках добро всегда побеждает.

Вероника Павловна невольно улыбнулась. Если бы всё было так просто, как в сказках.

Внезапно из палаты напротив раздался тревожный писк кардиомонитора. Вероника Павловна вскочила, но в коридоре уже мелькнул белый халат Анны Сергеевны – она словно материализовалась из воздуха.

– Тахикардия, – коротко бросила она пробегавшей мимо медсестре. – Зовите Максима Андреевича!

Диана Аркадьевна застыла у кабинета заведующего, наблюдая за разворачивающейся сценой. Её лицо оставалось бесстрастным, но пальцы, сжимающие папку, побелели от напряжения.

Алиса прижалась к Веронике Павловне:
– Как вы думаете, у них всё будет хорошо?

– У кого, девочка?

– У всех. У доктора Соловьевой, у Максима Андреевича, у меня...У всех нас.

Вероника Павловна обняла девочку за плечи, глядя, как в палату торопливо входит Максим Андреевич, как их с Анной руки на мгновение соприкасаются над пациентом, как темнеет лицо Дианы Аркадьевны.

– Знаешь, милая, – медленно произнесла она, – иногда сердцу нужно пройти через боль, чтобы научиться биться правильно. И это касается не только больных сердец, но и здоровых тоже.

За окном сгущались сумерки, и где-то вдалеке слышался вой сирены скорой помощи. Новая ночь опускалась на кардиологическое отделение, обещая, что завтрашний день принесёт новые испытания, новые тайны и, возможно, новые надежды.

А Вероника Павловна, как всегда, будет наблюдать, хранить секреты и надеяться, что в этот раз все сложится правильно. Ведь кто-то должен верить в счастливые концы.
Продолжение книги на Литрес и Озон