Андервуд

Рэймонд Ф. Джонс. Повесть Джонса «Обратная сторона рая» была опубликована на обложке журнала «Удивительные истории» в августе 1951 года. Повесть Джонса «Держись подальше от Луны!» была опубликована на обложке журнала «Удивительные истории» в декабре 1962 года.
*********
Просто задумайтесь на мгновение о том, какой огромный вызов бросает археология,когда межпланетные полёты станут возможны... и найдены останки расы,вымершей полмиллиона лет назад! Расы, которая, кстати,
в научном плане настолько опережала нашу, что владела секретом
восстановления жизни!
Одного представителя этой расы можно вернуть к жизни спустя 500 000 лет после
смерти...Такова история, рассказанная в этом ОРИГИНАЛЬНОМ романе, который никогда раньше не публиковался! Вас ждёт захватывающее,
пробирающее до костей, заставляющее задуматься приключение в будущем, когда вы его прочтёте!
***
на русском значит "Подземная метрополия2.



_ГЛАВА ПЕРВАЯ_


За пределами орбиты Марса «Лавуазье» осторожно
пробирался через поля астероидов. На борту корабля-лаборатории лишь немногие из
членов постоянной Смитсоновской астероидной экспедиции знали,
что они находятся в движении. Прожив в поле один или два года,
какое-то время они мало что осознавали, кроме
культуры возрастом в полмиллиона лет, разрозненные фрагменты которой окружали их
со всех сторон.

Единственной связью с Землей на данный момент была радиосвязь, по которой
Доктор Делмар Андервуд звонил доктору Илье Морову в Земную медицинскую службу
Центральную.

Светлые, аккуратно уложенные волосы Иллии лишь слегка отливали золотом
на фоне белоснежного хирургического халата, который она не сняла,
когда ответила на звонок. Ее глаза расширились от удовольствия,
когда она увидела свое лицо на экране и узнала Андервуда.

— Дел! Я думал, ты там спишь с мумиями. Ты не звонил больше месяца.
Что нового?

— Ничего особенного. Терри нашёл новые доказательства существования Строида III. У Фифа есть
новый кусок металла с надписями, и они нашли кое-что, что
выглядит так, как будто это могла быть электронная лампа пятьсот
тысяч лет назад. Я работаю над этим. В остальном все спокойно, и
это замечательно!"

"Все еще убежденный отшельник?" Глаза Ильи утратили часть своей насмешливости,
но ни капли нежности.

«Здесь больше покоя и умиротворения, чем я когда-либо мечтал увидеть
нахождение. Я хочу, чтобы ты приехал сюда, Илья. Приезжай на месяц. Если
ты не хочешь оставаться и выходить за меня замуж, тогда можешь возвращаться, и я больше не скажу
ни слова".

* * * * *

Она покачала головой в твердом решении. "Земля отчаянно нуждается в своих ученых
. Слишком многие уже сбежали. Говорят, венерианские
колонии процветают, но я говорил вам год назад, что просто сбежать
не получится. Я думал, к настоящему времени ты уже выяснил это для
себя.

"А я говорил вам год назад, - категорично заявил Андервуд, - что единственный
возможный выбор здравомыслящего человека - это побег".

«Ты не можешь сбежать от своей собственной культуры, Дел. Ведь экспедиция, которая
дала тебе возможность стать отшельником, зависит от
Земли. Если Конгресс сократит финансирование Института, ты
вернёшься туда, откуда прилетел. Тебе не сбежать».

"Всегда есть венерианские колонии."

"Ты знаешь, что там невозможно существовать независимо от Земли".

"Я не говорю о науке и технике. Я говорю о
социальной дезинтеграции. Конечно, ученому не нужно брать
это с собой, когда он пытается избежать этого ".

"Культура ни в чем не виновата, - серьезно сказал Илья, - как и
человечество. Нельзя высмеивать ребенка за его неуклюжесть, когда он
учится ходить ".

"Я надеюсь, что детство человечества прошло!"

- Условно говоря, это не так. Дрейер говорит, что мы только сейчас выходим
из стадии пещерного человека, и это можно было бы правильно назвать стадией человечества
младенчество, я полагаю. Дрейер называет это стадией "главного человека".

"Я думал, он семантик".

"Вы бы поняли, если бы когда-нибудь разговаривали с ним. Он вырвет каждое второе
произнесенное тобой слово и швырнет его тебе обратно. Его обозначение "главный человек"
Всё верно, всё так и есть. По его словам, на этом этапе людям
нужен какой-то лидер или «главный человек», который будет
руководить ими, брать на себя ответственность и обвинять в случае провала
группы. В прошлом эти функции никогда не развивались в человеке,
чтобы он мог самостоятельно контролировать своё эго. Но
это происходит — в этом весь смысл работы Дрейера.

«И вся эта неразбериха и нестабильность, должно быть, как-то
связаны с этим?»

"Это нарастало десятилетиями. Мы видели, как это достигло пика в наше время
жизни. Старые фетиши потерпели неудачу, главные люди были признаны
пустыми богами, а вера людей превратилась в насмешку. Президенты,
диктаторы, губернаторы и священники - все они пали со своих высоких постов
и массы человечества больше не будут верить ни в кого из
них ".

* * * * *

"И _ это_ и есть развитие расы?"

«Да, потому что из этого выйдет народ, который найдёт в себе
силу, которую раньше находил в «вождях». Появится
раса, в которой человек сможет взять на себя ответственность, которую он
всегда переходил к «главному человеку», «главный человек» больше не
нужен.

«И вот — окончательная анархия».

«Концепция «главного человека» есть, но сначала он должен выяснить, что
не имеет ничего общего с правительством». Если люди будут способны на
независимое, конструктивное поведение, то впервые в мировой истории
станет возможной настоящая демократия.

«Если, по словам Дрейера, всё это всё равно произойдёт, почему бы не попытаться
избежать безумия переходного периода?»

Илия Моров в замешательстве прищурилась, глядя на Андервуда
с полным непониманием. "Разве это вообще не имеет значения, что раса находится
в одном из величайших кризисов за всю историю? Разве это не важно,
у вас есть навык, который имеет огромную ценность в наше время? Это странно
то, что именно те из вас, кто занимается физическими науками, бегут в
наибольшем количестве. В венерианских колониях, должно быть, чудесно,
когда физики топчут друг друга, чтобы сбежать от всего этого, а Земля
почти лишена их. Неужели физические науки разрушают всякое чувство
социального долга?

"Вы забываете, что я не совсем принимаю теории Дрейера. Для меня это
ничего, кроме гниющей структуры, которая в конце концов рушится из-за собственного
внутреннего разложения. Я не вижу, чтобы из этого вышло что-то позитивное.

"Полагаю, да. Что ж, было мило с твоей стороны позвонить, Дел. Я всегда рад
слышать тебя. В следующий раз не жди так долго ".

"Иллия..."

Но она отключила связь, и экран медленно стал серым,
оставив аргумент Андервуда незаконченным. Он раздраженно щелкнул
переключателем на общедоступные новостные каналы.

Где он ошибся? Прошедший год, с тех пор как он присоединился к экспедиции
в качестве главного физика, был подобен раю по сравнению с жизнью в
нестабильное, безответственное общество, существующее на Земле. Он знал, что это
чисто невротическая реакция, это желание сбежать. Но применение
этот ярлык ничего не решал, ничего не объяснял - и не нес стигматизации.
Невротическая реакция была нормой в столь запутанном мире.

Он обернулся, когда внезапно прозвучали новости с их непрекращающейся срочностью, которая
заставила его задуматься, как комментаторы выдерживают бесконечный поток кризисов.

Президенту снова объявили импичмент — третий за шесть месяцев.

Кандидатов на его место не было.

Прихожане сожгли церковь.

Два мэра были убиты с интервалом в несколько часов друг от друга.

Это были те же новости, которые он слышал шесть месяцев назад. Это будет то же самое
снова завтра и в следующем месяце. История планеты, отвергающей все
лидерство. Беззаконие, которое было хуже анархии, потому что там
все еще существовало правительство - правительство, которым можно было управлять
неуверенность населения, которое его избрало.

Дрейер назвал это тщетными поисками «главного человека» людьми, которые
больше не доверяли никому из своего рода на роль «главного человека». И Андервуд
не осмелился поверить в это поверхностное объяснение.

Многие другие, помимо Андервуда, обнаружили, что больше не могут выносить
нестабильность их собственной культуры. Среди них были многие из ведущих ученых мира
. Большинство из них отправились в джунгли Венеры.
научные ограничения такого пограничного существования удержали Андервуда
от присоединения к венерианским колониям, но он был очень близок к этому
как раз перед тем, как получил предложение стать главным физиком Смитсона
Институтская экспедиция по астероидным полям. Теперь он задавался вопросом, что бы он
сделал, если бы не получил это предложение.

* * * * *

Зажужжал сигнал интерфона. Андервуд выключил новости, когда
скучающий оператор связи в диспетчерской объявил: "Док
Андервуд. Позовите дока Андервуда.

Вмешался Андервуд. - Слушаю, - раздраженно сказал он.

В комнату ворвался голос Терри Бернарда. - Эй, Дел! Ты
собираешься избавиться от этого похмелья и ответить на звонок или нам
забальзамировать останки и отправить их обратно?

"Терри! Дурак, чего ты хочешь? Почему ты не сказал, что это ты? Я
думал, может, это тот Мэйнс с ногами слона и кусочками слюды,
которые он принял за молитвенные палочки.

"Строиды не пользовались молитвенными палочками".

"Ладно, пропустим это. Что нового?"

"Много чего. Ты можешь зайти ненадолго? Я думаю, у нас действительно есть
здесь что-то есть.

"Лучше бы это было вкусно. Мы отправляемся на корабле в Фиф. Где ты?"

«Астероид C-428. Он примерно в 2000 милях от вас. И возьмите с собой все инструменты для
добычи твёрдых пород, которые у вас есть. Мы не можем попасть в эту штуку».

«Это всё, что вам нужно? Используйте свои свёрла с двойным покрытием».

«Мы извели пять таких. На этой штуке даже царапин нет».

— Что ж, тогда используйте «Поток атомов». Это, вероятно, не повредит артефакту.

"Я скажу, что это не поможет. Это даже не разогреет эту штуку. Есть еще идеи?"

Мысли Андервуда, которые были наполовину заняты обдумыванием его
личных проблем, пока он разговаривал с Терри, резко переключились на то, что
говорил археолог. "Вы имеете в виду, что нашли материал, которого
поток атомов не коснется? Это невозможно! Уравнения
Потока доказывают..."

"Я знаю. _Now_ ты приедешь?"

"Почему ты сразу этого не сказал? Я приведу весь корабль".

* * * * *

Андервуд отключился и переключился на линию капитана. - Капитан Доусон?
Андервуд. Не могли бы вы, пожалуйста, направить корабль в район астероида
С-428 как можно быстрее?"

"Я думал, доктор Файф..."

"Я отвечаю за это. Пожалуйста, переместите судно".

Капитан Доусон согласился. Его инструкциями было предоставить корабль в
распоряжение Андервуда.

Беззвучно и незаметно поля искажения вырвались в
космос вокруг массивного корабля-лаборатории, и «Лавуазье»
без усилий двинулся сквозь пустоту. Его совершенная инерционная система управления не оставляла
следов движения, заметных для пассажиров, за исключением
навигаторов и пилотов. Сотни хрупких приборов
лаборатории Андервуда оставались такими же непоколебимыми, как если бы стояли на якоре
тонны стали и бетона глубоко под поверхностью Земли.

Двадцать минут спустя они оказались в поле зрения небольшого черного астероида
, который блестел в слабом свете далекого Солнца. Скафандры
фигуры Терри Бернарда и его помощника Батча Феджина прилипли к
поверхности, сновали, как мухи по почерневшему замороженному яблоку.

Андервуд уже был в шлюзе, верхом на маленьком
космическом скутере, который они использовали для передвижения между кораблями
экспедиции и между астероидами.

* * * * *

Пилот подвёл «Лавуазье» как можно ближе к шлюзу, затем
посигналил Андервуду. Физик нажал на кнопку, открывающую шлюз в боковой части корабля.
Скутер вылетел в космос, унося его на себе.


"Гони их, ковбой!" — крикнул Терри Бернард в микрофон. Он издал
дикий ковбойский вопль, который пронзил уши Андервуда. "Осторожно, эта штука
не превратится в черепаху вместе с тобой".

Андервуд усмехнулся про себя. Он сказал: "Ваше отношение убеждает меня в
давней теории о том, что археология - это не наука. В любом случае, если ваша история
из материала, непроницаемого для атомного потока, это неправильно, вам лучше обзавестись
хорошим алиби. У Файфа была кое-какая работа, которую он хотел выполнить сегодня на борту.

"Подойдите и посмотрите сами. Это оно".

Когда скутер приблизился к астероиду, Андервуд смог
заметить странность этого предмета. Это выглядело так, как если бы оно было
покрыто обычным материалом астероида - железоникелевыми обломками, но
Терри очистил от этого более половины поверхности.

Открывшаяся половина представляла собой блестящую вещь из чёрного дерева, плоскости и углы
которой были обработаны с математической точностью. Казалось, что там были
по меньшей мере тысяча отдельных граней только в одном полушарии.

При виде этого Андервуд почти мог понять волнение от
открытия, которое побудило этих археологов углубиться в тайны
космоса, где обитали затерянные королевства и расы. Этот объект, который обнаружил Терри,
был великолепным артефактом. Он задавался вопросом, как долго он
вращался вокруг Солнца с тех пор, как разум, который его сформировал, умер. Теперь он
жалел, что Терри использовал «Атомный поток», потому что это
вероятно, нарушило соотношение радия и свинца в
слой мусора, который в противном случае мог бы указывать на возраст
этой штуки.

Терри почувствовал, что Андервуд в своём молчании испытывает благоговейный трепет, когда
подходил к нему. «Что ты об этом думаешь, Дел?»

"Это… прекрасно, — сказал Андервуд. «Ты хоть догадываешься, что это такое?»

"Ни малейшего представления. На нём нет никаких следов.

Скутер замедлился, когда Дел Андервуд подвёл его к поверхности астероида.
Он мягко коснулся поверхности, и Дел отстегнулся и спрыгнул.
"За это Файф простит тебе все твои грехи, — сказал он.
— Прежде чем ты покажешь мне, что «Атомный поток» неэффективен, давай оторвём пару тонн
покрытие и поместим его в корабль. Возможно, мы сможем определить возраст этой штуки.
Пока что. Почти во всех этих астероидах есть небольшое количество радиоактивных веществ.
Мы можем отколоть немного с противоположной стороны, где
поток атомов повлияет на него меньше всего.

«Хорошая идея», — согласился Терри. «Я должен был подумать об этом, но когда
Когда я впервые обнаружил единственный выступ из обработанного металла, я подумал, что он
очень маленький. После того, как я понял, что «Атомный поток» не трогает его, я
очень хотел его скрыть. Я не осознавал, что мне придётся сжечь
всю поверхность астероида.

- С таким же успехом мы можем закончить работу и полностью раскрыть его. Я
пришлю несколько моих людей с корабля.

Потребовалась добрая часть часа, чтобы откалывать и сверлить образцы для
использования в попытке датировки. Затем интенсивный огонь Атомного потока был
направлен на оставшуюся часть астероида, чтобы очистить его.

— Нам лучше поискать мягкое место, — предложил Терри. —
Возможно, эта штука неоднородна, и папаша Файф будет очень
злиться, если мы сожжём её после такой находки.

* * * * *

Из-за своего тяжёлого щита, защищавшего его от рассеянного
излучения, испускаемого Атомным потоком, Делмар Андервуд наблюдал, как
яростный огонь прорезал путь между похожим на драгоценный камень артефактом и
металлическими сплавами, покрывавшими его. Сплавы потрескались и отвалились большими кусками,
подброшенные взрывами материи, когда сильный жар почти мгновенно
испарил металл.


Чары древности и неизведанного окутали его и увлекли в мир старых тайн и неизвестных языков. Обученный точным
методам естественных наук, он долгое время боролся с
очарование огромных загадок, которые пытались разгадать археологи
но ни один человек не мог долго оставаться незамеченным. В тихой, залитой звездным светом черноте
зазвенели древние воспоминания о планете, полной жизни,
планете странных языков и неизвестных песен - планете, которая умерла
так яростно, что пространство все еще было усеяно его останками - так яростно
что где-то эхо его смертельного взрыва все еще должно звенеть в далеких
сводах космоса.

Андервуд всегда считал археологов рассеянными любителями старины,
роющимися в древних могилах и кучах мусора, но теперь он знал их
Они были теми, кем были, — поэтами, искавшими тайны. Цитаты из Библии, которые цитировал
Фиф, и ругательства рыжеволосого Терри Бернарда были лишь тонкой
оболочкой их поэтического романтизма.

Андервуд смотрел на белый огонь Атомного потока через свинцовое стекло защитных линз.
«Я сегодня разговаривал с Иллией, — сказал он.
— Она говорит, что я сбежал».

— А ты разве нет? — спросил Терри.

— Я бы так это не назвал.

— Неважно, как ты это называешь. Когда-то я жил в квартире
под этажом, где жил валторнист, который репетировал по восемь часов в день
день. Я сбежал. Если весь этот бардак на Земле похож на стаю
трубачей, гудящих над вашей квартирой, я предлагаю переехать, и зачем поднимать
какой-то шум по этому поводу? Я бы, наверное, и сам присоединился к ребятам на Венере, если бы моя работа
не удерживала меня здесь. Конечно, с тобой все по-другому. Есть
Илью нужно убедить - вместе с твоей собственной совестью".

«Она цитирует Дрейера. Он ведь один из ваших кумиров, не так ли?»

«Лучшего семантика на свете не было и нет, — решительно заявил Терри. — Он смотрит в
долгую перспективу, а это значит, что всё сойдёт на нет. Я согласен
с ним, так зачем беспокоиться, зная, что варианты сгладятся сами собой
выйти, и ничего из того, что я могу сделать, не будет замечено или упущено? Следовательно,
Я редко беспокоюсь о своих обязательствах перед человечеством, пока остаюсь
достаточно законопослушным. Поступай так же, брат Дел, и ты проживешь
дольше или, по крайней мере, счастливее.

* * * * *

Андервуд ухмыльнулся в ослепительном свете атомного потока. Он хотел бы, чтобы
жизнь была такой простой, как пытался заставить его поверить Терри. Может быть, так и было бы,
подумал он, если бы не Иллиа.

Медленно продвигая свой щит вперёд за осыпающимися обломками,
Андервуд вернулся мыслями к вопросу о том, кто создал эту конструкцию
под их ногами, и с какой чуждой целью. Его черные, непроницаемые
поверхности говорили об отличном механическом мастерстве и высокой науке, которая
смогла создать материал, невосприимчивый к потоку атомов. Кто мог создать это полтора
миллиона лет назад?

Древний псевдонаучный закон Боде указывал на пропавшую планету
которая могла легко вписаться в Солнечную систему поблизости
от пояса астероидов. Но закон Боде так и не был принят астрономами
до тех пор, пока межзвёздная археология не обнаружила артефакты цивилизации
на многих астероидах.

Монументальная задача исследования была предпринята более
поколение назад Институтом Смитсона. Хотя им всегда мешала
нехватка средств, им удалось сохранить по крайней мере один корабль в
полевых условиях в качестве постоянной экспедиции.

Доктор Файф, руководитель нынешней группы, был, вероятно, величайшим
исследователем астероидной археологии в Системе. Молодые
археологи добродушно прозвали его Папой Файфом, несмотря на
вспыльчивый характер, который, возможно, был следствием того, что он
постоянно переключался с событий полумиллионалетней давности на настоящее.

Андервуд обнаружил, что в использовании семантических корреляций
археологи намного опередили ученых-физиков, поскольку перед ними стояла
гораздо более сложная задача по выведению ментальных концепций инопланетян
гонки из нескольких обрывков техники и предметов искусства.

Из всех археологов, которых он встречал, Андервуду больше всего
нравился Терри Бернард. Чрезвычайно компетентный семантик и
археолог, Терри, тем не менее, не воспринимал себя слишком серьезно. Он
даже не возражал против постоянных утверждений Андервуда о том, что археология —
это не наука. Он считал, что это весело, и это всё, что нужно
необходимо.

Наконец, две группы приблизились друг к другу с противоположных сторон
астероида и объединили усилия, чтобы убрать последние обломки.
Отключив устрашающие атомные потоки, учёные обернулись, чтобы
посмотреть на то, что они расчистили.

* * * * *

Терри тихо сказал: «Теперь вы понимаете, почему я археолог?»

«Кажется, да — почти», — ответил Андервуд.

Драгоценная структура под их ногами блестела, как полированное чёрное дерево.
Она отражала далёкие звёзды своими тысячами граней и отбрасывала их, пока
не засияла, словно собственным бесконечным светом.

Рабочие тоже были очарованы этим зрелищем, потому что стояли молча
размышляя о тайне народа, создавшего такую красоту.

Наконец чары были разрушены движением в небесах.
Андервуд поднял глаза. "Папа Файф выходит на тропу войны. Держу пари,
он готов отрезать мне уши за то, что я захватил лабораторный корабль без его согласия.

— «Ты ведь главный на лабораторном корабле, не так ли?» — спросил Терри.

«Это довольно гибкая система — по крайней мере, по мнению Файфа. Я
главный, пока он не решит, что хочет что-то сделать».

Корабль-штаб замедлил ход и остановился, шлюз открылся, выпуская
огненный взрыв мотороллера, на котором Док Файф гневно
уехал.

"Вы, Андервуд!" — его голос резко доносился по телефону. "Я требую
объяснений..."

На этом он остановился, потому что увидел, на чём
стояли мужчины, и с его точки обзора это выглядело ещё
более похожим на чёрный драгоценный камень в небе. Он мгновенно снова превратился в нетерпеливого
археолога, а не администратора экспедиции, и эту роль он исполнял с
раздражением.

- Что у тебя там? - спросил я. он прошептал.

Ответил Терри. "Мы не знаем. Я попросил доктора Андервуда помочь в
обнаружение артефакта. Если это вызвало у вас какие-либо трудности, я сожалею;
это моя вина.

* * * * *

"Тьфу!" - сказала Файф. "Такая вещь, как эта, чрезвычайно важна. Ты
должен был немедленно уведомить меня".

Терри и Андервуд ухмыльнулись друг другу. Файф отчитал каждого
археолога в экспедиции за то, что они не сообщили ему сразу,
как только были найдены хоть какие-то предметы, от мельчайших металлических фрагментов до
огромных каменных монументов. Если бы они подчинились, он бы
только и делал, что летал с астероида на астероид на протяжении сотен
тысяч миль в космосе.

"Ты был занят своей работой", - сказал Терри.

Но Файф приземлился и, слезая со скутера, застыл
в благоговейном страхе. Терри, стоявшему рядом с ним, показалось, что он увидел слезы в глазах старика
глаза человека сквозь шлем космического корабля.

- Это прекрасно! - пробормотала Фифе в благоговейном трепете. - Чудесно. Самая
великолепная находка за столетие астероидной археологии. Мы должны
немедленно организовать её транспортировку на Землю.


"Если позволите, я выскажу предположение, — сказал Терри. — Вы помните, что некоторые из артефактов сохранились не так хорошо.
Во многих случаях начался процесс разложения..."

"Ты пытаешься сказать мне, что эта штука может разлагаться?" Маленькая Фифа
грей Ван Дайк сильно дрожал.

"Я думаю о теплопередаче. Доктор Андервуд лучше способен
обсудить это, но я думаю, что масса такого рода, которая находится
при абсолютном нуле, может подвергнуться необычным нагрузкам при приближении к Земле
при нормальных температурах. «Да, мы использовали на нём «Атомный поток», но этот жар
не проник достаточно глубоко, чтобы вызвать сильное внутреннее напряжение».

Файф нерешительно посмотрел на Андервуда. «Что ты об этом думаешь?»

Андервуд не понимал, пока не заметил, как Терри подмигнул ему из-за спины Файфа.
Назад. Как только он покинет космос и попадет в музейную лабораторию, Терри
возможно, никогда больше не приступит к работе над этой штукой. Это было постоянной
претензией полевых специалистов.

"Я думаю, что доктор Бернард прав, - сказал Андервуд. "Я бы
посоветовал оставить артефакт здесь, в космосе, до тех пор, пока не будет проведено тщательное исследование
. В конце концов, у нас на борту "Лавуазье" есть все удобства,
которые доступны на Земле.

"Очень хорошо", - сказала Файф. "Вы можете приступить к физическому осмотру
осмотр находки, доктор Андервуд. Вы, доктор Бернард, будете
отвечает за расследование с археологической точки зрения. Будет ли это
устраивать всех, кого это касается? "

Это было гораздо больше, чем Терри ожидал.

"Я буду на постоянной связи", - сказала Файф. "Немедленно сообщайте мне о
любых изменениях". Затем неуверенная маска руководителя спала
с лица маленького старого ученого, и он посмотрел на находку с
смирением и благоговением. — Это прекрасно, — снова пробормотал он, — _прекрасно_.




_ГЛАВА ВТОРАЯ_


Файф остался на месте, пока Андервуд и Терри поручили своей команде
выполнить рутинную работу по взвешиванию, измерению и фотографированию объекта,
пока Андервуд обдумывал, что еще можно сделать.

"Знаешь, это дело загнало меня в тупик, Терри. Поскольку он не может быть
затронут потоком атомов, это означает, что не существует единой аналитической
процедуры, на которую он будет реагировать - во всяком случае, насколько я знаю. Предполагает ли ваше
знание строидов и их способов ведения дел что-нибудь
идентификацию этого?

Терри покачал головой, стоя у иллюминатора корабля-лаборатории
наблюдая за работой экипажей снаружи. "Ничего особенного, но это не
критерий. Мы так мало знаем о Строид, что почти все
мы находим, что у него есть функция, о которой мы никогда раньше не слышали. И, конечно,
мы нашли много объектов с совершенно неизвестными функциями. Я
думал - что, если это окажется просто природным драгоценным камнем
из недр планеты, возможно, образовавшимся во время ее
разрушение, но, по крайней мере, полностью естественный объект, а не
артефакт?

"Это было бы самое крупное кристаллическое образование, когда-либо встречавшееся, и
самое совершенное. Я бы сказал, что шансы на его естественное образование
ничтожно малы.

«Но, может быть, это один шанс из ста миллиардов миллиардов или чего-то в этом роде.
Это может быть случайностью».

- Если так, его ценности должно хватить, чтобы сбалансировать земной бюджет.
Я все еще убежден, что это, должно быть, артефакт, хотя его материал
и использование вне моего понимания. Мы можем начать с радиационного анализа. Возможно,
он каким-то образом отреагирует, что даст нам ключ к разгадке ".

Когда команда закончила рутинную проверку, Андервуд приказал своим
людям установить различные типы радиационного оборудования, находящегося внутри
корабля. Можно было генерировать излучение практически во всём
спектре от звуковых волн с одним циклом до жёстких космических лучей.

Работа была кропотливой и детальной. Каждый излучатель медленно прогонялся
по своему диапазону, затем демонтировался и использовалось высокочастотное оборудование. На
каждой доле октавы объект был тщательно сфотографирован, чтобы
записать его реакцию.

Понаблюдав за работой в течение двух дней, Терри устал от кажущегося
непроизводительного труда. "Я полагаю, ты знаешь, что делаешь, Дел", - сказал он
. — Но это вообще вам что-нибудь даёт?

Андервуд покачал головой. — Вот подборка фотографий. Вы,
вероятно, захотите использовать их для иллюстрации своего отчёта. Поверхности
объекты математически точны до тысячной доли миллиметра.
Поверьте мне, это некоторый допуск для объекта такого размера.
Поверхности имеют гладкость номер пятнадцать, что означает, что они плоские
с точностью до стотысячной доли миллиметра. Последствия
очевидны. Строители, которые построили это, были гениями механики".

* * * * *

"Вы провели радиоуглеродный анализ?"

"Скорее всего, но судя по всему, ему около полумиллиона
лет."

"Это совпадает с тем, что мы знаем о строях."

"Похоже, что их культура примерно на одном уровне с нашей".

"Лично я думаю, что они опередили нас", - сказал Терри. "И вы
понимаете, что это значит для нас,археологов? Впервые в
истории науки нам приходится иметь дело с остатками
цивилизации, равной или превосходящей нашу собственную. Проблемы
умножаются в тысячу раз, когда вы пытаетесь сделать шаг вперёд, а не
шаг назад.

«Есть идеи, как выглядели строиды?»

«Мы не нашли ни тел, ни скелетов, ни даже фотографий, но думаем, что
они были, по крайней мере, приблизительно антропоморфны. Они были дальше от
Солнца, чем мы, но тогда оно было моложе и, вероятно, давало им примерно то же самое
количество тепла. Их планета была больше, и строиды, по-видимому,
как личности были несколько крупнее нас, судя по
обнаруженным нами артефактам. Но, похоже, у них была подходящая
атмосфера из кислорода, разбавленного соответствующими инертными газами ".

* * * * *

Их прервало внезапное появление лаборанта,
который принёс сухую фотоплёнку, ещё тёплую после
проявки.

Он положил его на стол перед Андервудом. "Я подумал, что это может вас заинтересовать"
.

Андервуд и Терри взглянули на него. На картинке был изображен огромный,
похожий на драгоценный камень артефакт, но некоторые грани, казалось, были покрыты
замысловатыми отметинами из коротких волнистых линий.

Андервуд пристальнее вгляделся в предмет. - Что это, черт возьми, такое? Мы
ранее фотографировали каждую грань, и ничего подобного этому
не было. Принеси мне увеличенные снимки.


— Я уже принёс. — Ассистент положил на стол ещё одну фотографию, на которой был виден узор из отметин, как будто с близкого расстояния.
Теперь они были отчётливо видны.

"Что вы об этом думаете?" - спросил Андервуд.

"Я бы сказал, что это было похоже на письмо", - сказал Терри. "Но это не похоже ни на одного из
других персонажей Stroid, которых я видел - что, конечно, мало что значит
конечно, потому что там могут быть тысячи таких, которых я никогда не видел. Только как
получилось, что эти персонажи появились там сейчас, а мы их раньше не замечали?"

"Давайте выйдем и посмотрим", - сказал Андервуд. Он схватил
фотографию и отметил номера граней, на которых появились символы
.

Через несколько мгновений двое мужчин уже мчались к поверхности своего
Они ехали верхом на скутерах. Они кружили над гранями, показанными на
фотографиях, и тщетно всматривались в них.

"Что-то не так," — сказал Терри. — "Я ничего здесь не вижу."

"Давайте объедем всё вокруг на скутерах. Возможно, эти ребята
плохо пронумеровали фотографии."

Они начали медленно кружить, стараясь разглядеть все грани
с высоты всего в три метра.

"Его здесь нет," — наконец согласился Андервуд. "Давайте поговорим с командой, которая
делала снимки."

Они направились к платформе с оборудованием, парящей в открытом космосе,
откуда Мейсон, один из старших физиков, руководил
операциями. Мейсон подал сигнал об отключении излучения, когда мужчины
приблизились.

"Нашли какие-нибудь зацепки, шеф?" он спросил Андервуда. "Мы сделали все возможное, чтобы
поджарить это яблоко, но ничего не получается".

"Что-то _did_ случилось. Вы видели это? Андервуд протянул
фотографию механическими пальцами скафандра. Мейсон подержал ее
на свету и уставился на нее. "Мы ничего подобного не видели. И мы
не могли этого не заметить". Он повернулся к членам экипажа. "Кто-нибудь
видел эту надпись на этой штуке?"

Они посмотрели на снимок и покачали головами.

"Что вы снимали в то время?"

Мейсон взглянул на свои записи. "Около ста пятидесяти ангстрем."

"Значит, там должно быть что-то, что становится видимым только в поле
излучения с такой длиной волны," — сказал Андервуд. «Продолжайте в том же духе и
посмотрите, появится ли что-нибудь ещё или это окажется постоянным после
воздействия этой частоты».

Вернувшись в лабораторию, они сели за стол и просмотрели
сотни фотографий, которые теперь потоком выходили из
темной комнаты.

"Ничего, кроме этого", - сказал Терри. "Похоже на сообщение
предназначалось только для того, кто знал, на какой частоте оно будет
видно".

* * * * *

Андервуд покачал головой. "Это звучит слишком мелодраматично для
меня. Тем не менее, возможно, что эта штука является своего рода хранилищем, и
мы нашли ключ к нему. Но какой ключ! Похоже, нам придется
расшифровать язык строидов, чтобы использовать ключ ".

"Лучшие люди в этой области пытались сделать это всего около
семьдесят пять лет. Если это то, что нужно, мы можем с таким же успехом уволиться, верно
сейчас.

"Вы сказали, что это не похоже ни на каких других персонажей Stroid, которые
вы видели. Возможно, это относится к другому культурному слою. Это
может оказаться проще взломать. Кто лучший специалист в этой области
?"

"Дрейер из лаборатории семантики. Он больше к этому не притронется. Он говорит, что
потратил пятнадцать лет своей жизни на Строид-надписи.

"Держу пари, он возьмется за это дело, если оно такое новое, как ты думаешь. Я
видел некоторых из этих антикваров раньше. Мы попросим Файфа передать
несколько копий этого ему. Кто следующий шафер?"

- Вероятно, сам Файф.

«Держу пари, его будет нетрудно втянуть в это дело».

Так и было. Старый учёный был в восторге от обнаружения
надписей на огромном камне. Он отнёс копии изображений в свой
кабинет и провёл два полных дня, сравнивая их с известными записями.

"Это совершенно новый набор символов," — сказал он, завершив
предварительный осмотр. «У нас уже есть три набора символов, которые,
по-видимому, никак не связаны между собой. Это четвёртый».

"Вы отправили копии Дрейеру?"

"Только потому, что вы попросили. Дрейер давно признал, что его
обманули.»

* * * * *

В течение недели исследования Файфа работа по радиационному анализу была
завершена. Результат оказался полностью отрицательным, за единственным исключением
излучения мощностью 150 А., которое сделало видимыми символы на
драгоценном камне. Никаких побочных эффектов, имеющих какое-либо значение, отмечено не было.
Материал почти полностью отражал почти все частоты, наложенные на него
.

Таким образом, Андервуд снова оказался на исходе своих ресурсов. Невозможно было
проанализировать материал, который отказывался реагировать на
приложенную силу.

В конце серии химических тестов Андервуд сказал Терри:
«Если вы хотите, чтобы эта штука оставалась здесь, боюсь,
вам придётся придумать более эффективный способ её изучения, чем
тот, что я смог найти. С физической точки зрения этот артефакт находится
примерно в том же положении, что и язык строидов с семантической точки зрения —
совершенно не поддаётся изучению».

«Теперь я не боюсь, что его отправят обратно в музей. Папа Файф
вцепился в него зубами и не отпустит, пока не раскроет секрет
этого языка».

Андервуд не верил, что это когда-нибудь удастся, разве что
по счастливой случайности они наткнулись на нечто вроде Розеттского камня, который
перекинет мост через пропасть между человеческим разумом и разумом инопланетных строидов.
Даже если строиды были несколько антропоморфны по внешнему виду, как полагали
археологи, не было никаких признаков того, что их разум
не был настолько совершенно чуждым, что даже невозможен был бы мост.

Андервуд был серьезно настроен отказаться от этой проблемы. Несмотря на
то, что это было очень увлекательно, решить эту задачу было не проще, чем
определить состав звёзд до появления спектроскопа
был изобретен. Ни археологи, ни семантики, ни
у физиков еще не было инструментов для решения проблемы строидов. До тех пор, пока
не станут доступны инструменты, проблема будет просто решаться с помощью
досок. Единственным исключением была отдаленная возможность преднамеренного
улика, оставленная самими Строид, но Андервуд не верил в
чудеса.

Его окончательное убеждение пришло, когда пришло известие от Дрейера, который сказал:
"Поздравляю, Файф", и вернул копии Строида
иероглифы с короткой запиской.

"Ну, вот и все", - сказал Андервуд.

Файф был встревожен ответом Дрейера. "Этот человек просто пытается
поддержать падающую репутацию, утверждая, что проблема не может быть решена.
Отправьте это в музей, и пусть они начнут над этим работать. Я отдам этому все свое
время. Вы поможете мне, если сможете, доктор Бернард.

* * * * *

Сам Терри был несколько встревожен масштабом
тайны, которую они раскрыли. Он знал бульдожье упорство Файфа, когда тот
брался за что-то, и он не хотел быть привязанным к семантике до
оставшегося срока экспедиции.

Андервуд, однако, погрузился в работу с рентгеновскими лучами, пытаясь
определить молекулярную структуру артефакта с
кристаллографической точки зрения, чтобы выяснить, можно ли
нарушить структуру.

Проработав так около недели, Терри пришёл в лабораторию в
недовольном настроении по окончании рабочего дня.

"Ты выглядишь так, будто папа тебя отшлёпал," — сказал Андервуд. — Почему у тебя такое
угрюмое настроение?

"Я думаю, что уволюсь и вернусь в музей. Бесполезно больше работать над
этой головоломкой.

"Откуда ты знаешь?"

"Потому что это не соответствует законам семантики по отношению к
языку".

"Возможно, законы нужно изменить".

"Тебе виднее. Послушайте, вы так же хорошо знакомы с законом Карнована
, как и я. Он гласит, что в любом языке обязательно должна быть
определенная постоянная частота семантических концепций. Это похоже на
старые частотные законы, которые использовались в криптографическом анализе
только в тысячу раз сложнее. В любом случае, мы сделали тысячи
замен в частотной шкале Карнована, но ничего не вышло.
Абсолютно ничего. Нет концепции эго, идентичности, совершенства, регресса или
проявляется половое сношение. Единственное, что хоть в малейшей степени запоминается
это концепция движения, но она не дает ни единого ключевого
слова. Как будто это даже не язык.

- Может, и нет.

- А что еще это может быть?

«Что ж, может быть, эта штука, которую мы нашли, — какой-то памятник, а
надписи — ритуальная дань уважения погибшим героям или что-то в этом роде.
Может быть, в этом деле с радиацией нет никакого подвоха. Может быть,
они использовали эту частоту для обычного освещения, а надпись
была сделана так, чтобы появляться только ночью. Проблема в том, что вы слишком строги
семантика заключается в том, что вы не используете никакого воображения ".

"Хочешь попробовать свои силы на нескольких занятиях с папой Файфом?"

"Нет, спасибо, но я действительно думаю, что есть другие возможности, которые вы
упускаете из виду. Я не претендую на то, чтобы быть кем-то иным, кроме как специалистом в области семантики
но предположим, например, что надписи вообще не являются
языком в обычном смысле этого слова ".

«Они должны в какой-то форме передавать мысли».

"Верно, но взгляните на различные формы мышления. Вы привязаны к
представлению о языке, которое было ещё у Коржибски. По крайней мере, к
концепция, которой придерживались те, кто не до конца понимал Коржибски. Вы
не рассматривали концепцию музыки. Это вполне реальная возможность,
но она останется бессмысленной без инструмента. Подумайте также о том,
что... Подождите-ка, Терри! Мы все были кучкой чистокровных
глупцов!

"Что это?"

«Посмотрите на геометрическое и механическое совершенство этого артефакта.
Это подразумевает математические знания высокого уровня. Надписи
могут быть своего рода математическими измерениями. Это объясняет
нарушение принципов Карнована. Они не применимы к математике».

«Но какая математика может быть записана на таком предмете?»

«Кто знает? Мы можем попробовать».

* * * * *

Это было начало их спящего периода, но Терри был воодушевлён
внезапным энтузиазмом Андервуда. Он принёс полную копию всех
надписей, найденных на гранях чёрного камня. Андервуд разложил
их на большом столе в том порядке, в котором они появлялись по
окружности.

"Для меня это просто грязь," — сказал Терри. "Я худший математик в мире."

"Смотрите!" — воскликнул Андервуд. "Вот его начало." Он внезапно
переместил несколько листов так, чтобы один, который раньше был посередине, образовал
начало последовательности. "На что это похоже для вас?"

"Я видел это, пока не увидел во сне. Это то, что Файф пытался использовать
в своих определениях частоты. Это выглядит не более чем
просто несколько виджетов рядом с треугольником ".

«Это именно то, что нужно, и неудивительно, что Файф обнаружил, что у него высокая
частота. Это не что иное, как объяснение
строевой концепции дифференциала. Этот виджет здесь, должно быть,
знак производной, соответствующий нашему dy/dx».

Андервуд поспешно нацарапал несколько символов на блокноте, используя
комбинации «x» и «y», а также странные, незнакомые символы
строидов.

"Это подходит. Они показывают нам, как дифференцировать! Более того,
у нас есть ключ к их числовой системе в экспоненциальных функциях,
потому что они дали нам дифференцирование целого ряда
степенных выражений. Теперь где-то мы должны найти интегральное
выражение, которое мы могли бы проверить с помощью дифференцирования. Вот оно!

* * * * *

Терри, оставшись позади, пошёл на камбуз и заварил дымящийся котелок чая.
кофе и принес его обратно. Он обнаружил, что Андервуд невидящим взглядом смотрит перед собой
в темные, пустые углы лаборатории.

"Что это?" - Воскликнул Терри. - Что ты нашел?

- Я не уверен. Ты знаешь, каков конечный результат всей этой математики?

"Что?"

«Набор волновых уравнений, но таких волновых уравнений, которые любой физик
посчитал бы безумной выдумкой. Однако в свете некоторых новых
манипуляций, введённых строидами, они кажутся осуществимыми».

"Что мы можем с ними сделать?

"Мы можем построить генератор и посмотреть, что из этого выйдет».
это когда мы управляем им в соответствии с этой математикой. Очевидно, что Строиды
предполагали, что кто-то найдет это и научится производить излучение
описано. С какой целью, мы можем только догадываться, но, возможно, узнаем.

- У нас на борту достаточно оборудования, чтобы построить такой генератор?

- Думаю, да. Мы могли бы собрать достаточно из оборудования, которое у нас уже есть
под рукой. Давайте попробуем.

Терри колебался. "Я не совсем уверен, но ... ну, это происходит
самое близкое к тому, что я когда-либо видел, вызывает у меня то, что обычно называют
мурашки по коже. Почему-то эти Строиды кажутся слишком... слишком тревожными. Звучит
Я знаю, это безумие, но здесь так странно.

«Чушь. Давайте построим их генератор и посмотрим, что они пытаются нам сказать.





_ГЛАВА ТРЕТЬЯ_


Файф был в восторге. Он не только дал разрешение на постройку
генератора, но и потребовал, чтобы все работы на борту лабораторного корабля
были сосредоточены на новом проекте.

Спроектировать машину было непростой задачей, поскольку Андервуд был
физиком, а не инженером. Однако в его штате было два человека, Муди и
Хансен, которые были первоклассными инженерами. На них легло
основное бремя проектирования после того, как Андервуд разработал черновые
спецификации.

Для проекта была расчищена одна из основных лабораторий площадью почти десять тысяч квадратных футов
площадь пола. По мере поступления спецификаций
со стола Андервуда они перешли к Муди и Хансену, а от
оттуда в лабораторию, где была собрана масса оборудования со всех
частей автопарка.

Атомный источник питания, достаточный для выработки большого количества энергии
необходимый генератору, был получен путем ограбления штаб-квартиры
корабль лишился вспомогательного снабжения. Конвертерные установки имелись на самом «
Лавуазье», но основные трубки радиатора пришлось использовать повторно
из оборудования 150 А на борту.

Постепенно масса импровизированного оборудования росла. Это было бы
трудной задачей на Земле при наличии всех средств, доступных для такого
проекта, но благодаря этим импровизированным мероприятиям было чудом, что
генератор продолжал развиваться. Десятки раз Андервуду приходилось
идти на компромиссы, которые, как он надеялся, не изменят характеристик
волны, которую две недели назад он объявил бы невозможной
генерировать.

Когда оборудование было собрано и готово к пробной проверке, огромная
лаборатория представляла собой массу проводов, в которой никто, кроме Муди и Хансена,
осмелился пойти.

Завершение было антиклимаксом. Великий проект, который почти
остановил все остальные полевые работы, был завершен - и никто не знал, чего
ожидать, когда Хансен повернул выключатель, который подавал энергию от преобразователей
в гигантские трубки.

На самом деле ничего не произошло. Только слабый вой
преобразователей и раскачивающиеся стрелки счетчиков, разбросанных по всему помещению
свидетельствовали о том, что луч работает.

На носу «Лавуазье» находился огромный неуклюжий радиатор
диаметром в сто футов, который распылял в неизведанных глубинах
космоса недавно созданную энергию.

Андервуд и Терри находились снаружи корабля, за огромным излучателем,
с массой оборудования, предназначенного для наблюдения за действием луча.

В космосе он был совершенно невидим, не создавая заметного поля. Он
казался таким же неактивным, как ультрафиолетовый луч, пронзающий звездный свет
темнота.

* * * * *

Андервуд снял трубку переговорного устройства, которое соединяло их с
внутренними помещениями корабля. «Развернитесь, пожалуйста, капитан Доусон. Пусть
луч пройдёт по дуге в сто восемьдесят градусов».

Капитан приказал кораблю развернуться, и огромный «Лавуазье» развернулся
вокруг своей оси — но не в том направлении, которое имел в виду Андервуд.
Он не указал направление, и Доусон решил, что это не
имеет значения.

Огромный излучатель медленно развернулся, прежде чем Андервуд успел
крикнуть предупреждение. И луч оказался прямо на одной линии с таинственным
драгоценным камнем Вселенной, который они нашли в сердце астероида.

Внезапно небеса озарились невыносимым светом. Терри и
Андервуд бросились на корпус корабля, и
физик закричал в телефон, чтобы Доусон развернулся в другую сторону.

Но его предупреждения были напрасны, потому что те, кто находился внутри корабля, были ослеплены
яркой вспышкой света, которая проникла даже в защитные иллюминаторы
корабля. «Лавуазье» продолжал неудержимо раскачиваться, окутывая
огромный драгоценный камень своим таинственным излучением.

Затем он прошёл мимо, и луч снова устремился в космос.

Наверху корабля Андервуд и Терри обнаружили, что к ним медленно
возвращается зрение. Их спас от полного ослепления светом камня
изгиб корпуса корабля, который преградил ему путь.

Андервуд, спотыкаясь, поднялся на ноги, за ним последовал Терри. Двое мужчин стояли
с открытыми ртами, не веря в видение, представшее их глазам. Там, где
драгоценный камень дрейфовал в пространстве, теперь была вздутая, кипящая масса
аморфной материи, которая вздымалась и дымилась в пустоте. Все подобие
блестящего, ограненного, черного драгоценного камня исчезло, когда отталкивающая масса вздымалась
внутри себя.

"Он уничтожен!" Хрипло воскликнул Терри. «Величайшая археологическая
находка всех времён, и мы уничтожаем её, прежде чем узнаем о ней что-нибудь».


«Заткнись!» — резко скомандовал Андервуд. Он пытался сосредоточиться на
происходящем перед ним, но не мог найти в этом смысла. Он сокрушался
Дело в том, что у него не было фотоаппарата, и он лишь молился, чтобы у кого-нибудь внутри
хватило ума его включить.

Пока корабль продолжал медленно раскачиваться, как безмозглое животное,
пульсация аморфной массы, которая была драгоценным камнем, постепенно прекратилась.
И из серой мути появилось новое качество. Она начала
приобретать жёсткость — и прозрачность!

* * * * *

Андервуд ахнул. На границах граней выступали тяжелые ребра
это свидетельствовало о чрезвычайно усиленной структуре скелета.
И каждая клеточка между ребрами была заполнена густым веществом , которое
частично приоткрыл завесу над неизвестным миром внутри.

Но более того, между рёбрами он заметил то, что, как он был
уверен, представляло собой пустоту, дверь во внутренние помещения!

"Пойдём, — позвал он Терри. — Посмотри на это отверстие!"

Они запрыгнули на скутеры, прикреплённые к поверхности лабораторного
корабля, и помчались в космос между двумя объектами. Ему потребовалось всего лишь
мгновение, чтобы убедиться в том, что он не ошибся в своих предположениях.

Они подвезли скутеры поближе к отверстию и закрепили их на
поверхности. На мгновение Андервуд подумал, что драгоценный камень может оказаться каким-то
странный корабль из далекой Вселенной, ибо он казался наполненным
механизмом с неописуемыми характеристиками и неизвестным назначением. Он был
настолько заполнен, что невозможно было заглянуть далеко внутрь даже
с помощью мощных ламп на скутерах.

"Луч был ключом, чтобы попасть в эту штуку", - сказал Терри. "Это было
с самого начала предполагалось, что луч будет направлен на нее. Балка должна была быть
каким-то образом соединена с драгоценным камнем.

"И каким образом!"

Треугольное отверстие было достаточно большим, чтобы в него мог войти человек. Андервуд и
Терри опустились на колени на краю, заглядывая вниз и мигая фонариками
о раскрывшемся интерьере. Казалось, что отверстие находится в центре
маленькой пустой комнаты.

"Заходи в мою гостиную, — сказал паук мухе," — процитировал Терри. "Я
ничего там не вижу, а ты?"

"Нет. Зачем паук декламирует?"

"Не знаю. Всё слишком банально. Я чувствую, что кто-то следит
за нами, практически дышит нам в затылок и подталкивает нас
туда, куда он хочет, чтобы мы пошли. И когда мы доберёмся туда, нам это не понравится.


"Полагаю, это чисто научная догадка, которую мы, невежественные
физики, не поймём.

Но Терри был серьезен. Весь аспект устройства Stroid был
нервирующим в том, как оно вело от ступеньки к ступеньке, как будто невидимые
силы направляли их, а не использовали их собственную инициативу в
их работе.

Андервуд напоследок что-то проворчал и спрыгнул в яму, быстро посветив
фонариком. Терри немедленно последовал за ним. Они оказались
в центре круглого помещения двадцати футов в диаметре. Стены
и пол, казалось, были сделаны из того же чёрного, как эбеновое дерево, материала,
из которого состояла внешняя оболочка камня до его преобразования.

* * * * *

Стены были буквально покрыты от пола до десятифутового
потолка надписями, которые слабо светились в темноте, когда
фонарики не были включены.

"Узнаёте что-нибудь из этого?" — спросил Андервуд.

"Строид III," — благоговейно сказал Терри. "Самая красивая коллекция
гравюр, которую когда-либо находили. Мы никогда раньше не получали
кусок подряд, даже такого размера. Дрейер должен
приезжайте сейчас ".

"У меня есть догадка на этот счет", - медленно сказал Андервуд. "Я ничего не знаю
о процедурах, используемых для расшифровки неизвестного жаргона, но
Держу пари, вы обнаружите, что это учебник по их языку,
точно так же, как надписи снаружи давали ключ к их математике,
прежде чем перейти к подробному описанию волновых уравнений.

«Возможно, вы правы!» — глаза Терри загорелись энтузиазмом, когда он
оглядел отполированные стены со слабо светящимися символами,
встроенными в них. "Если это так, то мы с папой Файфом должны были бы справиться с
работой без Дрейера".

Они вернулись на корабль за фотографическим оборудованием и доложили
о своей находке Файфу. Ему было немного трудно привыкнуть к
представление о том, что что-то было достигнуто при трансформации
драгоценного камня. Вид этой кипящей, аморфной массы в космосе был для него
все равно что беспомощно стоять на берегу ручья и смотреть, как тонет любимый
человек.

Но после отчета Терри о персонажах в Stroid III, которые выстроились вдоль
стен прихожей, в которую они проникли, он был готов
признать, что их положение улучшилось.

Андервуд был всего лишь сторонним наблюдателем, когда они вернулись к драгоценности. Два
фотографа, Карсон и Энрайт, сопровождали их вместе с Николсом,
помощником семантика.

Андервуд стоял в задумчивости, пока фотографы
расставляли своё оборудование, а Файф наклонялся, чтобы рассмотреть персонажей
с близкого расстояния.

Терри не покидало ощущение, что их ведут за нос
во что-то, что закончится неприятно. Он не знал почему,
кроме того, что со всех сторон было заметно, что к этому тщательно
готовились. Именно причина этой подготовки заставляла его
задумываться.

* * * * *

Файф сказал Андервуду: «Доктор Бернард сообщил мне, что, по вашему мнению,
эта комната — ключ к «Стройду III». Возможно, вы правы, но в данный момент я не вижу
никаких признаков этого. Что навело вас на эту мысль?

"Вся обстановка," — сказал Андервуд. "Во-первых, непробиваемая
оболочка. Сегодня в соларианской культуре нет ничего подобного. Затем,
средства, с помощью которых мы смогли прочитать надписи снаружи.
Очевидно, что если тепловые реакции и реакции деления, а также химические
реакции не могли воздействовать на вещество, то единственным оставшимся способом
анализа было излучение. И единственными людьми, которые могли
надписи были теми, которые могли создать генератор 150 А.
излучения. У нас есть два высокотехнических требования к любому, кто
пытается разгадать секрет этого тайника - способность генерировать
надлежащее излучение и способность понимать их математику и
построить второй генератор на основе их волновых уравнений.

"Теперь, когда мы здесь, мы больше ничего не можем сделать, пока не научимся
понимать их печатный язык. Очевидно, они должны были научить этому нас.
Это было бы уместно.

"Возможно, вы правы, — сказал Файф, — но мы, археологи, работаем с фактами,
не догадки. Достаточно скоро мы узнаем, правда ли это.

* * * * *

Андервуду было приятно размышлять, пока остальные работали.
Больше ему ничего не оставалось делать. Выхода из приемной видно не было,
но он был уверен, что путь внутрь будет найден, когда
надписи будут расшифрованы.

Он вышел на поверхность и медленно пошёл вокруг, освещая
прозрачные глубины своим фонарём. Что лежало в этом хранилище,
оставленном древней расой, которая, очевидно, сравнялась с человеком или превзошла его
в научных достижениях? Будет ли это какой-то огромный запас знаний,
который принесёт человечеству ещё большее изобилие? Или это будет
скорее новый ящик Пандоры, из которого на мир посыплются новые беды,
чтобы добавить к его и без того непосильному бремени?

Мир уже почти достиг предела своих возможностей, размышлял Андервуд. В течение
столетия научная деятельность на Земле процветала. Её фабрики
ревели от непрерывного производства, и утопия всех
исторических планировщиков постепенно воплощалась в жизнь. Возможности человека
ибо производство неуклонно увеличивалось в течение пятисот лет, и
наконец, возможности потребления росли одинаково, при этом
соответственно меньше времени тратилось на производство и больше времени - на
потребление.

Но утопия осуществилась не так, как мечтали утописты
это. Вездесущее проклятие вынужденного досуга заключалось в том, что нью-эйдж не уважали
не больше, чем в прошлые века. Мужчин буквально сводили с ума
их сверхизбыточная роскошь.

Всего за год до этого так называемое «Войлочное безумие» охватило города
и народы. Это была волна истерии, которая разразилась в масштабах эпидемии
. Тысячи людей в городе были бы поражены одновременно
бессмысленными рыданиями и отчаянием. Один член семьи
был бы поражен, и болезнь быстро распространилась бы от этого мужчины к
семье, а от этой семьи она распространилась бы вдоль и поперек
по улицам, вверх и вниз по городу, пока один оглушительный крик, как от раненого
зверя не достигнет небес.

Андервуд видел только один случай «Войкового безумия» и
убежал от него, как будто за ним гнались. Описать его последствия было невозможно
на нервную систему — целый город в приступе истерии.

Жизнь была дешевой, как и другие земные блага. Убийства, совершаемые
тысячами каждый месяц, почти не замечались, а владение
оружием для защиты стало признаком новой эпохи, потому что никто
не знал, когда его сосед может напасть на него.

Правительства быстро возникали и исчезали, становясь не более чем
марионетками, выполняющими требования людей, пресыщенных
излишествами жизни. Однако самым важным было то, что ни один лидер
не мог удержать своих сторонников дольше, чем на короткое время.

Из всех жителей Земли было всего несколько сотен тысяч
ученые, которые были в состоянии держаться на плаву, и большинство из них
теперь они бежали.

Размышляя об этих вещах, Андервуд размышлял о том, что значило бы для человечества открытие
хранилища людей, которые запечатали свои секреты полмиллиона
лет назад. "Должно быть, именно это чувствовал Терри", -
подумал он.

Возможно, он оставался снаружи корпуса в течение трёх часов,
бездумно созерцая сияние звёзд. Внезапно в
наушниках его шлема зазвучал голос. Это был голос Терри
Бернарда.

- Мы поняли, Дел, - тихо сказал он. - Мы можем читать это, как
детские стишки. Спускайся. Это говорит нам, как проникнуть внутрь.

Андервуд не торопился. Он медленно поднялся со своего сидячего положения и
посмотрел вверх, на звезды, те же самые звезды, которые смотрели сверху вниз на
существа, запечатавшие хранилище. "Вот оно", - подумал он.
Человек никогда не сможет вернуться.

* * * * *

Он спустился в отверстие.

Доктор Файф был странно молчалив, несмотря на их быстрый успех в
расшифровке языка строидов. Андервуд гадал, что же случилось.
что творилось в голове у старика. Чувствовал ли он тоже всю важность
этого момента?

Файф сказал: «Они тоже были семантиками. Они знали, что Карнован
часто встречается. Вот он, ключ, который они использовали, чтобы раскрыть свой язык.
Никто, менее продвинутый в семантике, чем наша собственная цивилизация, не смог бы
расшифровать это, но со знанием частоты Карнована это
просто ".

"Практически сам выбрал нас для этой работы", - сказал Терри.

Острые глаза Файф внезапно обратились на него за двойной
защитой очков и прозрачного шлема
скафандра.

- Возможно, - сказала Файф. - Возможно, так и есть. В любом случае, необходимо выполнить определенные
манипуляции, которые откроют эту камеру и обеспечат
проход внутрь ".

* * * * *

"Где дверь?" - спросил Андервуд.

Следуя записям, которые он сделал, Терри прошелся по комнате, указывая
Внимание Андервуда к особенностям дизайна. Изящно вырезанные,
подвижные рычаги образовывали замысловатую комбинацию, которая внезапно освобождала
часть пола в самом центре комнаты. Она медленно опускалась,
а затем поворачивалась в сторону.

Мгновение никто не произносил ни слова, пока Файф подошла к отверстию и посмотрела
вниз. Лестница из того же блестящего материала, что и стены вокруг
они вели вниз, в глубины хранилища.

Фиф шагнула вниз и чуть не споткнулась о отверстие. "Следи за
этими ступенями", - предупредил он. "Они больше, чем необходимо для человека
существ".

"Гиганты в те дни" пришли на ум Андервуду. Он попытался представить себе
существа, которые поднимались по этой лестнице и касались поручней
они были ему по плечо.

Хранилище было разделено на уровни , и лестница резко заканчивалась
когда они спустились на уровень ниже вестибюля. Комната, в которой
они оказались, была заполнена артефактами странной формы и
разного размера. Их не встретило ни одного знакомого предмета. Но напротив
лестницы стоял пьедестал, на котором лежал похожий на книгу
предмет, оказавшийся металлическими листами на шарнирах, покрытыми надписями на языке Строид
III, когда Терри поднялся, чтобы рассмотреть его. Он не смог
пошевелить его, но металлические страницы были скреплены простой застёжкой,
которая реагировала на его прикосновения.

«Похоже, нам придётся читать по ходу дела, — сказал Терри. — Я
предположим, это подскажет нам, как попасть в следующую комнату.

Андервуд и другие участники экспедиции осторожно передвигались по комнате,
осматривая содержимое комнаты. Два фотографа начали делать
упорядоченную графическую запись всего, что находилось в камере.

Стоя в одиночестве в углу, Андервуд вглядывался в предмет, который
казался ничем иным, как серией непрозрачных полихромных шариков
соприкасающихся друг с другом и установленных на пьедестале.

Он не мог понять, было ли это какой-то машиной или памятником.

«Ты тоже это чувствуешь», — раздался позади него тихий голос. Андервуд
удивленно обернулся. Файф была там, позади него, его хрупкая
фигура казалась бесформенной тенью в скафандре.

- Что чувствуешь?

"Я наблюдал за вами, доктор Андервуд. Вы физик и находитесь в
гораздо более близком контакте с реальным миром, чем я. Вы видели меня - я
не могу даже эффективно управлять экспедицией - мой разум живет
постоянно в прошлом, и я не могу постичь значение
современных вещей. Скажи мне, что это будет означать, это вторжение
чужой науки в нашу собственную.

Внезапное, новое и смиряющее уважение наполнило Андервуда. Он никогда раньше не испытывал такого чувства.
мечтал, что маленький археолог так проницательно смотрит на
себя в связи со своим окружением.

"Хотел бы я ответить на этот вопрос," сказал Андервуд, качая
головой. "Я не могу. Возможно, если бы мы знали, то уничтожили бы эту вещь — или, может быть,
прокричали бы о нашем открытии на всю Вселенную. Но мы не можем знать,
и мы бы не осмелились судить, если бы могли. Что бы это ни было,
древние строиды, похоже, намеренно пытались обеспечить выживание своей культуры.
Он помедлил. "Это, конечно, моё предположение."

В темном углу комнаты Файф медленно кивнула. "Ты
прав, конечно. Это единственный ответ. Мы не смеем пытаться быть
судьями ".

* * * * *

Андервуд понял, что он ничего не добьется в своем понимании
науки о Строид, просто полагаясь на переводы, данные ему
Терри и Файф. Ему придется научиться читать строид-надписи
самому. Он связался с Николсом и попросил специалиста по семантике показать ему
основы языка. Это было удивительно просто в принципе и
построено по смысловому принципу.

Однако идти становилось все тяжелее, и им потребовалось
что эквивалентно пяти дням, чтобы пройти довольно элементарный материал
раскрытый на первом уровне под прихожей.

Книга металлических страниц мало что могла сделать, чтобы удовлетворить их любопытство
ни о древней планете, ни о ее культуре. Это проинструктировало их
в дальнейшем понимании языка и обращалось к ним как к Неизвестным
друзья - ближайший человеческий перевод.

Как уже было очевидно, хранилище было подготовлено для того, чтобы спасти
лучшие образцы древней культуры строидов от уничтожения
что обрушилось на мир. Но записи даже не намекали на
природу этого разрушения и ничего не говорили об объектах в
комнате.


Учёные были немного разочарованы тем немногом, что им удалось узнать,
но, как и ожидалось, там были инструкции по переходу на следующий нижний уровень.

Там их ждала совершенно иная ситуация.Комната, в которую они попали, спустившись по длинной винтовой
лестнице, узкой, но с такими же высокими ступенями, как и раньше, была сферической
формы и, казалось, была соосной с внешней оболочкой
хранилище. Оно содержало один-единственный объект.

Это был куб в центре камеры, примерно два фута в
сторону. От углов куба к внутренней поверхности сферической камеры
тянулись длинные опоры сложной пружинной конструкции.
Похоже, это была очень эффективная амортизирующая подвеска для того, что находилось
внутри куба.

* * * * *

Зрелище, представшее перед мужчинами, было впечатляющим в своей простоте, но
разочаровывающим, потому что здесь не было никаких великих чудес, которых
они ожидали. Был только подвешенный куб — и книга.

Файф быстро прошёл по узкому мостику, ведущему от
входа к кубу. Книга лежала на полке, прикреплённой к боковой стороне
куба. Файф открыл её на первой странице и стал читать, запинаясь и
с трудом:

"Приветствую вас, неведомые друзья, приветствую вас от имени Великого.
то, что вы сейчас читаете это, свидетельствует о том, что вы доказали свою умственную способность
понять новый мир знаний и
открытие, которое может стать вашим.

"Я Демарзул, Великая, величайшая из великих Сирении - и
последняя. И в хранилище моего разума хранятся обширные знания, которые
Сирения стала величайшим миром во всей Вселенной.

"Однако, каким бы великим он ни был, мир Сирении постигла гибель.
Но её знания и чудеса никогда не исчезнут. Спустя века возникнут новые
миры, и в них будут жить существа, которые достигнут
минимального уровня знаний, позволяющего им оценить чудеса, которые
могут быть им доступны в мире Сирении.

«У вас есть минимальные технические знания, иначе вы не смогли бы создать
радиацию, необходимую для того, чтобы сделать хранилище проницаемым. У вас есть
минимальные семантические знания, иначе вы не смогли бы понять моих слов
которые завели вас так далеко.

"Вы в форме и способны лицезреть Великого Сирении!"

Когда Файф перевернула первый металлический лист, мужчины посмотрели друг на друга
. Николс, специалист по семантике, сказал: "Есть только две
возможности в уме, которые могли бы написать утверждение такого рода.
Либо это принадлежало по-настоящему выдающемуся существу, либо маньяку. До сих пор
в истории человечества не встречалось такого выдающегося существа.
Если бы оно существовало, было бы замечательно с ним познакомиться.

Файф сделал паузу и с трудом вгляделся в шлем
скафандра. Он продолжил: «Я жив. Я вечен. Я среди вас,
неизвестные друзья, и на ваши плечи ложится задача вернуть речь
моему голосу, зрение — моим глазам, а осязание — моим рукам. Тогда, когда вы
выполните свою великую задачу, вы увидите меня и величие
Великого Сиренского».

Энрайт, фотограф, сказал: «Что, чёрт возьми, это значит? Парень,
должно быть, был сумасшедшим. Похоже, он ожидал, что вернётся к жизни».

Чувства Андервуда были более чем терпимыми. Они были смешанными.
нарастающего предвкушения и тихого страха, и они смешались в
бурлящем потоке.

Мужчины не издавали ни звука, пока Файф продолжал читать: «Я снова буду жить. Великий
вернётся, и вы, мои Неизвестные Друзья, поможете мне
вернуться к жизни. Тогда и только тогда вы узнаете великие тайны
мира Сирения, которые в тысячу раз важнее ваших собственных.
Только тогда ты станешь могущественным, владея секретами Сирении, запертыми
в моём мозгу. Благодаря силам, которые я раскрою, ты станешь могущественным,
пока не будет никого сильнее тебя во всей Вселенной.

* * * * *

Файф перевернул страницу. Внезапно он остановился. Он повернулся к Андервуду.
"Остальное - твое", - сказал он.

"Что?.."

Андервуд взглянул на страницу с надписью. С трудом разобрал
молча продолжил чтение. Содержание трудов изменилось, и
здесь внезапно открылась пустыня чуждой науки.

Он медленно продирался сквозь первые концепции, затем бегло просмотрел их, когда стало очевидно,
что здесь материала на несколько дней изучения. Но из его поспешного
просмотра возникло видение великой мечты, мечты о покорении
эпох, сохранении жизни, пока миры угасали, умирали и
возрождались.

В нем говорилось о неизвестном излучении, воздействующем на живые клетки, превращая их
в первобытную протоплазму, останавливая все, кроме _символа_ метаболизма.

И в нем говорилось о другой радиации и сложной химической обработке,
фантастическом процессе, который мог бы снова восстановить жизнь, которая была только
_символизируется _ спящей протоплазмой.

Андервуд поднял глаза. Его взгляд переместился с невыразительного куба на
лица его товарищей.

«Он жив!» — выдохнул он. «Пятьсот миллионов лет — и он жив!
Вот инструкции, по которым его можно восстановить!»

Ни один из других не говорил, но глаза Андервуда были как бы внезапно,
Великое поручение было возложено на него. Из сумятицы его
мыслей возникла единственная цель, ясная и бесповоротная.

Внутри этого куба находилась спящая материя, которая могла быть сформирована в
мозг - чужой, но мощный мозг. Внезапно Андервуд почувствовал
иррациональное родство с древним существом, которое так покорило время,
и мысленно поклялся, что, если это будет в его силах,
это существо снова оживёт и расскажет свои древние тайны.




_ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ_


"Del!" Шок от неожиданности и вспышка удовольствия подчеркнули
красоту тонких черт Ильи. Она стояла в дверном проеме,
ореол ее светло-золотистых волос подсвечивался светом из
комнаты.

- Удивлена? сказал Андервуд. Ему всегда было трудно говорить
на мгновение после первого взгляда на Илью. Никто не догадался бы, что такая красавица
как она, является лучшим хирургом Медицинского центра.

"Почему ты не предупредил меня, что придешь? Это нечестно..."

"... не дать тебе времени укрепиться?"

Она молча кивнула, когда он заключил ее в объятия. Но быстро сломалась
Она отошла и подвела его к креслу у широких окон, из которых открывался вид на ночные
огни города внизу.

"Ты вернулся?" — спросила она.

"Вернулся? Ты вкладываешь столько смысла в обычные слова,
Илия."

Она улыбнулась, села рядом с ним и быстро сменила тему.
"Расскажи мне об экспедиции. Археология всегда казалась мне самой
бесполезной из всех наук, но я предполагал, что это потому, что я не мог найти
ничего общего между ней и моей медицинской наукой, ничего общего
с будущим. Я задавался вопросом, что в ней может найти физик.

"Я думаю, вы найдете что-то общее с нашим последним открытием. У нас
есть живое, хотя и дремлющее существо на равном или превосходящем уровне
интеллекта. Его возраст составляет около полумиллиона лет. Я уверен, вас
заинтересуют медицинские аспекты этого явления ".

* * * * *

Какое-то мгновение Илья сидел так, словно не слышал его. Затем она сказала: "Это
может стать открытием, которое изменит мир, если ты уверен в том, что
нашел".

Андервуд почувствовал раздражение еще больше из- за того, что пытался бороться с
скорее потому, что он сам пришёл к той же мысли, что и она. «Ваши семантические
расширения заставили бы Фифа поседеть. Мы не сделали никакого такого
потрясающего открытия. Мы нашли существо из другой эпохи и
другой культуры, но оно не разрушит и не изменит наше общество».

«Если это научно развитая культура, откуда вы знаете, что она
будет делать?»

"Мы не знаем, но применение стольких допущений только ещё больше
запутывает нашу интерпретацию. Я упоминаю об этом, потому что нам понадобится
биолог-консультант. Я подумал, что вы могли бы им стать."

Ее глаза смотрели вдаль, за гало городских огней. Она
спросила: "Дел, это человек?"

"Человек? Что такое человек? Является ли интеллект человеческим? Может ли какой-либо другой фактор
нашего существования быть определен как человеческий? Если вы можете сказать мне это, возможно, я
смогу ответить. Пока мы знаем только, что это разумное существо высокой
научной культуры ".

«Значит, уже одно это делает его отношения с нами дружескими?»

"Ну, я полагаю, что да. Я не вижу причин, почему бы и нет."

"Да. Да, я согласен с вами! И разве вы не понимаете? Это может быть зародышем
омоложения, ядром, собирающим разрозненные импульсы нашей
культура и объедините их в освоении этой новой науки. Посмотрите,
на какие биологические знания указывает само явление анабиоза.


«Хорошо». Андервуд слегка усмехнулся, сдаваясь. «Бесполезно
пытаться избежать с тобой такого разговора, не так ли, Илия?» Ты бы сорвал
первый весенний цветок и проецировал на него все великолепие лета,
не так ли?"

"Но разве я не прав в этом? Людям Земли нужно кое-что, чтобы сплотить их
в этот период крушения иллюзий. Это может быть оно.

"Я знаю", - сказал Андервуд. "Мы обсудили это там, прежде чем
решили продолжить реставрацию. Мы говорили и спорили
несколько часов. Некоторые из нас хотели немедленно уничтожить эту вещь,
потому что невозможно предсказать последствия этого открытия с
чисто семантической точки зрения. У нас нет данных.

"Терри Бернард определённо выступал за её уничтожение. Файф боится
возможных последствий, но он утверждает, что у нас нет
права уничтожать её, потому что это слишком ценное наследие. Я утверждаю,
что с чисто научной точки зрения мы не имеем права рассматривать
ничего, кроме восстановления, независимо от последствий.

"И есть нечто большее - личный элемент. Существо, чье
воображение и смелость были достаточно велики, чтобы сохранить свое "я" на протяжении
возраста в пятьсот тысяч лет, заслуживает чего-то большего, чем простая
казнь. Он заслуживает права быть известным и услышанным. На самом деле, это
кажется смешным бояться того, что из этого может получиться. Ну, Файф
и Терри - опытные семантики, и они боятся...

«О, они ошибаются, Дел! Они _должны_ ошибаться. Если у них нет данных,
если у них есть только догадка, предубеждение, то для них как
для учёных нелепо поддаваться таким чувствам».

«Я не знаю. Я умываю руки, когда дело касается таких аспектов проблемы.
Я знаю только, что собираюсь сделать так, чтобы у парня, у которого есть мозги
и смелость, как у этого, был шанс быть услышанным. Пока что
я на стороне победителей. Завтра я встречусь с Бордером и
Комитетом директоров с Фифом. Если ты заинтересован в работе, о которой я говорил
Приходи ".

* * * * *

Энтузиазм директоров был даже большим, чем у Ильи,
если это возможно. Казалось, никто из них не разделял опасений некоторых
участники экспедиции. И, так или иначе, в теплой, знакомой обстановке
зала заседаний комитета эти опасения казались фантастически беспочвенными. Бордер,
старший член комитета директоров, не смог сдержаться
его слезы текли, когда он заканчивал отчет, а Андервуд давал устные пояснения
.

"Как чудесно, что это произошло при нашей
жизни", - сказал он. "Вы думаете, это осуществимо? Это кажется
таким... таким фантастическим — восстановление живого существа, жившего полмиллиона лет назад.


«Я уверен, что не знаю ответа на этот вопрос, — сказал Андервуд. — Никто не знает».
Это так. Однако конструкция оборудования, описанного Страйдом,
полностью соответствует нашим техническим знаниям. Я
уверен, что мы можем установить его в точном соответствии со спецификацией. Возможно,
прошло слишком много времени, и протоплазма погибла.
Возможно, Демарзуль рассчитывал на сотни лет,
максимум на несколько тысяч, прежде чем его найдут. Нет
способа узнать наверняка, кроме как сконструировать оборудование и провести
эксперимент, который я проведу, если Директора захотят санкционировать
расходы ".

"Об этом не может быть и речи!" - сказал Бордер. "Мы бы заложили все
Учреждение, если необходимо! Мне интересно, какие лабораторные помещения мы можем
использовать. Почему бы не поместить его в новое здание музея Карлсона? Образцы
для Карлсона могут еще некоторое время побыть на складе ".

Бордер обвел взглядом круг Директоров, стоявших перед ним. Он увидел одобрительные кивки
и призвал к голосованию. Его предложение было поддержано.

Получив одобрение, Файф вернулся в экспедицию, чтобы наблюдать за
переносом хранилища Демарзула на Землю, в то время как Андервуд
начал бесконечно подробное планирование строительства и настройки
оборудование, как указано в инструкциях, которые он привёз из
хранилища «Строид».

Великого семантика Дрейера попросили помочь в качестве консультанта
по всему проекту; в частности, помочь с
переводом записей, чтобы убедиться в правильности их
интерпретации в соответствии с научными инструкциями.

Дрейер был невысоким, коренастым мужчиной, которого никогда не видели без толстой
чёрной сигары, из которой валил бесконечный столб бледно-голубого дыма. Его
лицо было круглым и по-детски спокойным. Он производил впечатление человека, достигшего
недостижимая цель - полное спокойствие в мире, который бурлит
непрекращающаяся суматоха.

* * * * *

Он спокойно слушал, когда к нему обращались, и когда Файф и Андервуд
закончили свои истории, он сказал: "Да, я буду рад помочь. Это
вещь огромной важности ".

Но Андервуд был вынужден забыть о социологических и семантических последствиях работы, которую они выполняли
. Технические работы, которые предстояло выполнить,
были чрезвычайно сложными и масштабными. Необходимо было спроектировать и построить
огромное количество сложного оборудования, но, как и Андервуд
Расшифровав инструкции «Строидов» и проверив их с помощью
Дрейера, он не смог найти коротких путей и не осмелился их искать.

Музей Карлсона был спроектирован по образцу древнего
греческого храма и располагался на видном месте на невысоком холме, отдельно от других
групп зданий Смитсоновского института. Его сверкающие мраморные колонны
были видны за много миль. В каком-то смысле это было довольно символично, подумал Андервуд,
что такое внушительное здание должно было быть отведено для
воскрешения древнего Великого.

Центральный зал музея был освобождён от выставочных витрин, которые
Всё уже было готово. Электронное и биологическое оборудование начало поступать,
когда Андервуд разослал странные заказы на изготовление в разбросанные по всей стране
мастерские и заводы.

* * * * *

Когда было объявлено, что «Карлсон» не откроется в назначенную
ранее дату, мировые новостные агентства заинтересовались, и
Андервуда внезапно осадили репортёры. Он вкратце рассказал об их
открытии. Из этого можно было бы сделать несколько неплохих научных статей, предположил Андервуд
. И к тому времени, как репортёры закончат писать свои истории
в
"Карлсоне" будет восстановлена целая раса космических монстров.

Андервуд рассказал им об этом.

Но Дэвис из Science Press покачал головой. "Нет, дело не в этом
. Археология всегда создает хорошие истории, но это первый случай, когда
археология когда-либо производила живые образцы. Мы создадим
существо большого размера с точки зрения симпатии. Как, вы сказали, его называли в
надписях? Великим?

Андервуд кивнул.

"Именно так! Таинственный, всезнающий мозг, который веками бездействовал в
пустоте, ожидая прикосновения милосердной руки, которая вернёт его к жизни
подарите жизнь этому могучему интеллекту и получите в уплату великолепный
запас знаний, заключенный в нем. Именно этот угол мы и используем ".

Андервуд мысленно подавился и вернулся к своей работе.

Постепенно оборудование в большом зале приобрело форму. Центром
конструкции была керамическая ванна, которая удерживала массу
протоплазмы в питательном растворе и поддерживала ее контролируемую
температуру и давление. Рядом с ним была
собрана сложная панель для наблюдения. С этого момента можно было наблюдать за каждой физиологической функцией
развивающейся массы по мере её роста. Показатели
счетчики давали бы электронные показания, которые можно было бы интерпретировать
с точки зрения разработки функций. Это было почти то же самое, что наблюдать за
развитием и ростом зародыша, поскольку это казалось почти
ходом роста, которого следовало ожидать.

Автоматические клапаны будут контролировать подачу питательных веществ в ванну
материалы с точностью до тысячной доли миллиграмма. Десяток
операторов, которых предстояло обучить, теперь отбирали для выполнения
сложной задачи — наблюдения за ванной в течение каждой секунды роста
организма.

Верхняя половина стенок ванны была прозрачной, как и
крышка. Внутри, под крышкой, широкий отражающий конус
излучателя будет орошать давно бездействующую протоплазму живительным
излучением. Гигантские генераторы, необходимые для обеспечения этого излучения,
заполнят другие части зала.

* * * * *

Через пять месяцев после фактического обнаружения хранилища
оборудование для восстановления было завершено, протестировано и готово к использованию.
Общественный интерес к проекту был вызван сенсационными новостями
репортажи, и постоянный поток людей проходил мимо "Карлсона", чтобы хоть мельком взглянуть на
происходящее внутри.

Новостные сюжеты возвели Строида в ранг великолепного благодетеля
человечества, как и обещал Дэвис. Они представляли собой симпатичный аспект
существа, заключенного в тюрьму и обреченного на протяжении веков, а теперь
освобожденного от рабства и готового изливать благословения на своих
благодетелей.

Андервуд не обращал особого внимания на новости, но
увеличивающиеся толпы людей начали вставать у него на пути и затруднять
операции. Он был вынужден попросить директоров огородить большую
территорию вокруг «Карлсона».

В это время «Лавуазье» медленно вращался по орбите
о Земле, чтобы сохранить хранилище, помещённое в его трюм, при
температуре космоса до тех пор, пока не придёт время перенести протоплазму
в питательную ванну.

Теперь, когда в музее всё было готово, Андервуд и Файф
вернулись в хранилище, чтобы руководить перемещением контейнера
с протоплазмой, оставив Терри Бернарда за главного в музее. Операторы и техники
были готовы приступить к своим обязанностям.

Перенос протоплазмы на Землю был критически важной операцией. Ванну
в «Карлсоне» охладили до абсолютного нуля и
постепенно нагревали на несколько градусов за раз.

Бордер и другие директора Заведения не разделяли
Нежелание Андервуда привлекать внимание общественности. Они привыкли к методам
авторов рекламных материалов, поскольку большая часть доходов Института
зависела от такой рекламы, которая приносила существенные взносы.

Так случилось, что о прибытии _лавуазье_ было широко объявлено.
десятитысячная толпа собралась посмотреть на удаление протоплазмы
которая когда-то была великим и инопланетным существом.

Андервуд стоял в диспетчерской, наблюдая за посадочной площадкой рядом с
«Карлсоном», пока корабль погружался в атмосферу Земли. Постепенно
он разглядел, что означает черное пятно, покрывающее пейзаж
около здания из белого камня, которое сияло, как греческий храм.

* * * * *

Терри, стоявший рядом с ним, воскликнул: "Посмотрите на эту толпу! Должно быть, весь город
вышел приветствовать нашего гостя".

"Если они не уберутся с посадочной площадки, их размажет по
ландшафту. Коллинз, свяжись с базой и расчисти это поле!

Офицер связи сделал звонок. Корабль-лаборатория лениво кружил
над толпой, пока люди медленно расступались, чтобы позволить кораблю приземлиться
рядом со зданием.

Андервуд выбежал из корабля и скрылся в здании. Его техники
стояли наготове. Каждый по очереди докладывал о своем местоположении, действуя
должным образом. Затем Андервуд перезвонил на корабль и приказал
снять переносной шлюз.

Сразу же распахнулся массивный грузовой отсек, и толстостенный
шлюз, в котором находился контейнер с протоплазмой, выкатили.

Толпа заметила его, когда он быстро вкатился в здание.
Кто-то из задних рядов выкрикнул: «Да здравствует Великий! Добро пожаловать
на Землю!»

Крик подхватили сотни, затем тысячи глоток, пока
море звуков обрушилось на тех, кто находился в здании.
Андервуд остановился и повернулся, чтобы посмотреть, откуда доносится звук. По
его спине пробежал холодок.

"Дураки, — сердито сказал он Терри. — Они доведут себя до
истерики, если будут так продолжать. Почему директора не держали всё это в секрете?
Они должны были знать, как это повлияет на толпу
зрителей.

Илия и Дрейер молча наблюдали за происходящим издалека. Андервуд поспешил
уйти, чтобы заняться грузом. Замок подкатили к
ванне и открыли проход, когда два контейнера были доставлены.
смежный. На стерильных предметных стеклах замороженная протоплазматическая масса заскользила вперед
и, наконец, остановилась внутри машины, которой она ждала
полмиллиона лет.

На это окончательное размещение массы не последовало никакой реакции.
И все же те, кто наблюдал, знали, что великий эксперимент начался. Через шесть
месяцев они узнают, добились ли они успеха.

Андервуд отправил экипаж обратно на корабль, и «Лавуазье»_
переместился в космопорт Института. Затем вошел Бордер в сопровождении
дюжины фотографов и репортеров. Они фотографировали
оборудование и технические специалисты, а также протоплазма, лежащая без движения в
ванне, в которую после достижения температуры в сто градусов
будут помещены питательные жидкости.

Андервуд не обращал внимания на репортёров. Он
старался быть везде и сразу, проверяя счётчики и датчики,
убеждаясь, что всё работает исправно. Каждое оборудование было
установлено с тройным запасом прочности на случай поломки. В инструкции
предупреждалось, что начатый процесс восстановления нельзя
прерывать, иначе это приведёт к смерти Великого.

Закончив осмотр, Андервуд внезапно почувствовал себя обессиленным.
Он отвернулся, чтобы не столкнуться с репортерами, которым Бордер читал лекцию
о странном хранилище в космосе и его еще более странном обитателе
.

Андервуд заметил пожилую фигуру, почти невидимую возле ниши
между двумя панелями. Это был Файф, и он медленно заговорил, когда Андервуд
приблизился.

- Это началось, - медленно произнес старый археолог. «И это никогда не будет
отменено».

Андервуд снова почувствовал холодок предчувствия и пристально посмотрел на
Файфа, но тот смотрел прямо перед собой — прямо на идола.
блок протоплазмы.




_ГЛАВА ПЯТАЯ_


Файф попросил освободить его от обязанностей руководителя экспедиции,
которая всё ещё находилась в поле, чтобы он мог посвятить всё своё время
изучению существующих на данный момент записей и рукописей Строида. Терри
Бернард отказался от полевой работы, чтобы помогать ему и находиться рядом с местом
восстановления. С ними был Дрейер, который с лихорадочным усердием
приступил к переводу языка, который так долго не поддавался ему.

Андервуд был озабочен самим воскрешением. Он чувствовал, что
в работе, которую он выполнял, была заключена сама тайна жизни.
инструкция, оставленная Стройдом, носила характер руководства по эксплуатации,
однако, это было скорее руководство, чем теоретический текст, и теперь, когда
эксперимент действительно проводился, Андервуд бросил все в
попытайтесь полностью изучить происходившие процессы.

Они были настолько заняты собственными исследованиями, что ученые
едва заметили реакцию общественности на существо, которое они
пытались восстановить.

Первым внешним признаком был тот дикий крик радости в день, когда
протоплазма была доставлена на Землю.

Вторым признаком стала воскресная проповедь, которую прочитал один из множества
малоизвестные религиозные лидеры на малопосещаемом собрании в роскошной
церкви в том же городе.

Уильям Б. Хеннесси в первые годы своей жизни занимался рекламой
до того, как начал проявляться полный крах, и он осознавал хорошие качества
ценности рекламы. Но, возможно, он наполовину верил в то, что написал, и
простая проповедь этого убедила его, что это так. Вполне вероятно, что там
были и другие проповедники, которые придерживались той же темы в то воскресное утро, но
Уильям Б. Хеннесси был тем, кто сообщил эту новость общественности.

Он сказал: «Сколько человек из этой общины сегодня утром находятся среди тех, кто
кто сдался в жизненной гонке, кто отчаялся в ценностях
и стандартах, за которые можно цепляться, кто отказался от лидерства всех, кто
мог бы вести вас? Возможно, вы принадлежите к миллионам тех, кто
оставил всякую надежду решить великие проблемы жизни. Если это так,
Я хочу спросить, были ли вы среди тех, кто стал свидетелем чудесного явления
прибытие Дара из глубины Веков. Вы были среди тех, кто видел
Великого?"

Уильям Б. Хеннесси сделал паузу. "Веками мы искали
лидерство в нашей собственной среде и не находили его. В конце концов, они были,
просто человек. Но теперь в руки наших благородных учёных
попала великая задача — пробудить спящего Великого, и когда
они завершат свою работу, Золотой век Земли наступит для нас.

"Я призываю вас сбросить оковы отчаяния. Выйдите из
темницы вашего разочарования. Приготовьтесь встретить Великого в
день его пробуждения. Пусть ваши сердца и умы будут готовы принять
послание, которое он принесёт, и прислушаться к словам совета, которые вы
обязательно получите, ибо это действительно послание из лучшего мира и более светлого будущего
Земля, чем наша, пришла, чтобы сохранить нас!"

* * * * *

В течение часа слова Хеннесси разлетелись по всему миру.

Терри был единственным из учёных, участвовавших в проекте, кто услышал о
нём. Он пришёл в музей во второй половине дня и застал Андервуда и
Дрейера за испытательным стендом.

«Какой-то чокнутый проповедник сегодня утром читал здесь проповедь об Оскаре».
Он ткнул большим пальцем в сторону ванны. «Он говорит, что у нас есть решение
всех мировых проблем. Он призывает людей поклоняться Оскару».

"Ты мог бы догадаться, что случится что-то подобное."

Дрейер выпустил одну-единственную мощную струю сигарного дыма. «Религиозный
культ, основанный на этом инопланетном разуме. Мы должны были предвидеть такое
развитие событий. Интересно, почему наши расчёты не указали на это».

"Я думаю, это опасно, — сказал Терри. — Это может обернуться серьёзными
проблемами."

"Что ты имеешь в виду? Я не понимаю, — сказал Андервуд.

«Разве ты не видишь, к чему это приведёт? Вся проблема нашей культуры
в разочаровании, в отсутствии лидерства. Если эта штука окажется
разумной, интеллектуальной — даже превосходящей нас, — она может стать кем угодно,
люди хотели добиться успеха, будь то президент, диктатор, бог или кто-то еще ".

"О, успокойся", - сказал Андервуд. "Это всего лишь маленький жестяной рожок
проповедник, у которого, вероятно, было не больше сотни человек в его пастве
. Выпуски новостей, должно быть, восприняли это как юмористический
комментарий к нашим экспериментам. Точно так же нам никогда не следовало
разрешать трансляцию новостей. Все началось с той истеричной
толпы в тот день, когда мы привезли сюда протоплазму.

Дрейер покачал головой в дымовой ауре. "Нет. Это началось давным-давно, когда
первый пещерный человек слепил своих глиняных богов и обнаружил, что они потрескались
на солнце и смывается дождями. Это началось, когда первый вождь
пещерного племени был убит соперником, и его разочарованные последователи
стали искать нового предводителя. С тех пор так и продолжается.

* * * * *

— Это не наше дело, — сказал Андервуд.

Дрейер медленно продолжил: «Когда один за другим пали боги и вожди, люди
стали искать новых лидеров, которые взяли бы на себя бремя человечества и
указали бы путь к тому призрачному раю, к которому стремились все люди. На протяжении
веков всегда находились те, кто позволял себя возвысить»
и назвали великим того, кто взялся бы руководить. Некоторые обратили свой взор на
далекие звездные места, которых человек никогда не смог бы достичь, и их ученики
отступили, убитые горем и обескураженные. Другие добивались своей цели,
господствуя над чужеземными людьми и нациями и купая своих последователей в
крови и бедствиях. Но всегда их звезда падала, и люди так и не находили
неуловимую цель, которую они не могли ни назвать, ни определить."

— «И вот наступила эпоха разочарования», — с горечью сказал Андервуд.

"Но разочарование — это хорошо. Оно ведёт к реальности.

"Как вы можете называть это хорошим? — возмутился Андервуд. — Люди верят в
ничего. Они потеряли веру в саму жизнь".

"Веру в жизнь? Интересно, что это значит", - задумчиво произнес Дрейер.
"Следите за своими растяжками, доктор Андервуд".

Андервуд покраснел, вспомнив замечание Ильи о том, что Дрейер вырвет
каждое второе слово и швырнет ему обратно. "Тогда все в порядке. Нет
ни правительств, ни лидеров, ни религий, на которые можно опереться в трудную минуту,
потому что люди не доверяют таким источникам ".

"Все это является признаком того, что они приближаются к этапу, на котором они
больше не будут нуждаться в такой поддержке. И, как младенец на своих первых шагах,
они спотыкаются и падают. Они получают синяки и плачут, как, я замечаю, делали многие
наши ученые, иначе они не сбежали бы на Венеру
и в другие места ".

Андервуд моргнул от язвительного упрека Дрейера. "Это уже второй
раз, когда меня обвиняют в побеге", - сказал он.

"Без обид", - сказал Дрейер. "Я просто констатирую факты. То, что вы
не верите в них, не является вашим осуждением, всего лишь комментарием к
состоянию ваших знаний. Но мы обсуждаем восстановление
инопланетянина, и ваши знания могут иметь далеко идущие последствия для
реализации этого проекта ".

«Политика контролируется директорами, которые будут руководствоваться вашими
рекомендациями».

Дрейер покачал головой. «Нет, я думаю, что нет, если только им это не понравится. Если
я когда-нибудь порекомендую уничтожить инопланетянина, мне придётся действовать через
вас. И это потребует больших усилий, не так ли?»

"Очень больших," — сказал Андервуд. — Вы рекомендуете это сейчас?

— Пока нет. Нет, пока нет.

Дрейер медленно направился к огромной ванне, в которой
находилась инопланетянка Демарзул, Геттарра с Сирении, Великая.

* * * * *

Андервуд, наблюдавший за жукообразной спиной семантика, чувствовал себя подавленным
этой встречей. Дрейер всегда казался таким нервирующе спокойным. Андервуд
задумался, возможно ли приобрести такой иммунитет к беспорядкам.

Он повернулся к Терри, который молча соглашался с Дрейером.
"Как у вас с Файф идут дела?"

«Это медленное дело, даже с помощью ключа в хранилище.
Судя по всему, это был чистый стройд III, но у нас есть ещё два языка или
диалекта, которые сильно отличаются, и, кажется, у нас больше образцов
этих языков, чем стройда III. Файф считает, что он на верном пути.
Однако я взломал и «Строид I», и «Строид II». Лично я хотел бы вернуться
на астероиды, если бы не Демарзул. Я не создан
для учёной деятельности.

"Продолжай в том же духе.
Я надеюсь, что к тому времени, когда Демарзул оживёт, у нас будет хоть какое-то представление о том, какой была цивилизация «Строид».

"Как это происходит?"

"Формирование клеток происходит, но как будут развиваться органы"
это больше, чем я могу себе представить. Мы просто ждем и наблюдаем. Четыре
постоянно работают кинокамеры, некоторые с помощью электронных
микроскопов. По истечении шести месяцев у нас будет, по крайней мере, запись
что бы это ни было, оно произошло.

Масса жизни росла и размножалась, множась миллионами клеток. Тем временем
другой рост, менее осязаемый, но не менее реальный, стремительно поднимался и
распространялся по Земле. Разум каждого человека, которого он охватывал,
был одной из его клеток, и они размножались не менее быстро, чем те,
что росли внутри мраморного здания музея. Руководство людьми
со стороны людей оказалось ложным, и не было никакой надежды на то, что когда-нибудь удастся возродить мечту о
смертном человеке, который мог бы поднять своих собратьев до звёздных высот.
Но Великий Снова был чем-то другим. Превосходящий все Земное
сложением и незапятнанный недостатками землян, он был подарком
богов человеку - он был богом, который вознесет человека к вечным высотам
о котором он мечтал.

Пламя распространилось и переполнило океаны Земли. Оно охватило все вероучения
, расы и цвета кожи.

Делмар Андервуд раздражённо оторвал взгляд от своего стола, когда его секретарь ввёл в кабинет напыщенного,
краснолицего мужчину невысокого роста и плотного телосложения.
Мужчина остановился на полпути между дверью и столом и слегка поклонился.

Он сказал: «Я обращаюсь к Пророку Андервуду по специальному поручению
Учеников».

«Какого чёрта?..» Андервуд нахмурился и протянул руку к
кнопке. Но не стал звонить. Посетитель протянул конверт.

"И по специальному разрешению директора Бордера из Института!"

* * * * *

По-прежнему не сводя глаз с мужчины, Андервуд взял конверт и
разорвал его. В официальной манере, характерной для бюрократии,
в нём содержалось распоряжение Андервуду выслушать посетителя, некоего Уильяма Б. Хеннесси,
и удовлетворить просьбу, с которой тот обратится.

Теперь Андервуд узнал его. У него внезапно пересохло в горле. - Что все это значит
?

Мужчина пренебрежительно пожал плечами. "Я всего лишь бедный Ученик Великого
Тот, кому его товарищи поручили просить милости у
Пророка Андервуда.

Когда Андервуд посмотрел в глаза этому человеку, он почувствовал озноб, и волна
тревоги накрыла его с ошеломляющей силой.

"Сядь, — сказал он. — Чего ты хочешь?" Он пожалел, что Дрейера здесь нет,
чтобы дать какую-то семантическую оценку этому безумному инциденту.

"Последователи Великого будут иметь честь увидеть
Учитель, - сказал Хеннесси, садясь за стол. "Вы, ученые,
- инструменты, выбранные для великой задачи. Великий не пришел
только к немногим избранным. Он пришел ко всему человечеству. Мы просим права
спокойно посетить храм и посмотреть на великолепную работу, которую вы выполняете
поскольку вы возвращаете нашего Учителя к жизни, чтобы мы могли получить его великие
дары ".

Андервуд представил себе лабораторию, заполненную поклоняющимися, молящимися,
кричащими фанатиками, которые толпятся вокруг, уничтожают оборудование и
вероятно, пытаются унести с собой кусочки священной протоплазмы. Он нажал
щелкнул выключателем и яростно крутанул диск. Через мгновение на крошечном экране перед ним появилось лицо директора
Бордера.

"Этот фанатик Хеннесси здесь. Я просто хотел проверить возможную
ответственность, прежде чем вышвырнуть его за уши".

Лицо Пансионера стало безумным. "Не делай этого! Ты получил мою записку? Делайте
в точности так, как я сказал. Это приказ!

"Но мы не можем продолжать эксперимент с кучкой фанатиков, которые тявкают
у нас под ногами."

* * * * *

"Мне всё равно, как вы это сделаете. Вы должны дать им то, что они хотят.
Либо так, либо сворачивайте эксперимент. Последний опрос, который проводился раз в две недели, показал, что
показывает, что они фактически контролируют восемьдесят миллионов голосов. Вы знаете, что это
значит. Одно слово научному комитету Конгресса, и все мы
полетим в тартарары.

Мы могли бы закрыть эту штуку и отказаться от неё. Протоплазма просто
тихо умрёт, и тогда чему этим птичкам поклоняться?

«Уничтожение государственной собственности может караться смертной казнью», —
зловеще сказал Бордер. - Кроме того, ты слишком ученый, чтобы
сделать это. Ты хочешь довести дело до конца так же сильно, как и все
мы. Если бы у меня был хоть малейший страх, что ты его уничтожишь, я бы тебя дернул
выбраться оттуда прежде, чем ты поймешь, где находишься, - но у меня нет ничего подобного
опасений ".

"Да, вы правы, но эти..." Андервуд скорчил гримасу, как будто он
пытался проглотить устрицу, покрытую мехом.

"Я знаю. Мы должны смириться с этим. Учёный, который выживает в
наши дни, — это тот, кто приспосабливается к окружающей среде. Бордер
кисло ухмыльнулся.

"Я отправился в космос, чтобы сбежать от окружающей среды. Теперь я снова в ней,
только хуже, чем когда-либо."

"Ну, послушай, Андервуд, почему бы тебе просто не построить что-то вроде балкона с
пандусом, проходящим через лабораторию, чтобы эти последователи Великого
можно заглянуть вниз, в ванну? Вы могли бы накормить их в одном конце
здания, а выгнать в другом. Тогда это вас не расстроит.
В конце концов, это продлится всего шесть месяцев".

"Когда Строид оживет, они, вероятно, захотят посадить его на трон
с сияющим нимбом вокруг головы". Бордер рассмеялся. «Если он представляет
цивилизацию, артефакты которой мы нашли на астероидах, я думаю,
он быстро позаботится о своих «последователях». В любом случае, вам придётся
сделать то, что они требуют. Это ненадолго».

Бордер замолчал, и Андервуд повернулся к невозмутимому Хеннесси, который
Хеннесси сидел так, словно ничто не могло его потревожить.

"Видите ли, — сказал он, — я знал, каков будет результат. Я верил в Великого.


"Вера! Вы знали, что научный комитет поддержит вас,
потому что вы представляете восемьдесят миллионов невротиков-чудаков. Что вы будете делать,
когда ваш Великий проснётся и пошлёт вас всех к чёрту?

Хеннесси тихо улыбнулся. «Он не сможет. Я верю».




_ГЛАВА ШЕСТАЯ_


Два дня спустя Андервуду позвонил Файф и попросил о
встрече. Это было срочно — вот и всё, что Файф ему сказал.

Археолог не слышал о требованиях Учеников. Он был
удивлен, увидев, что в большом центральном зале идет строительство
где было установлено реставрационное оборудование.

Он нашел Андервуда с Ильей в лаборатории, изучающих пленки с
протоплазматическим ростом.

"Что вы там строите?" спросил он. "Я думал, у тебя есть все
оборудование".

— Памятник человеческой глупости, — прорычал Андервуд. Затем он рассказал Файфу
о полученных приказах. — Мы устанавливаем балкон, чтобы
верующие могли смотреть на своего Великого. Бордер говорит, что нам придётся
терпеть эту чепуху шесть месяцев".

"Почему шесть месяцев?"

"Демарзул к тому времени будет возрожден, иначе мы потерпим неудачу. В любом случае
"Ученикам" придет конец.

"Почему?"

Андервуд раздраженно взглянул на него. "Если он умрет, у них не будет
чему поклоняться. А если он выживет, то уж точно не будет
иметь с ними ничего общего.

— Я мог бы спросить «почему», — сказал Файф, — но я скажу так.
Вы не знаете, как он будет себя вести, если выживет.
А если он умрёт, то, вероятно, станет мучеником, который создаст новую всемирную религию — с
те из нас, кто имел отношение к этому эксперименту и его провалу
будут сожжены на костре".

Андервуд отложил пачку пленок. Среди астероидов он
научился уважать мнение старого археолога, но Дрейер
уже взвалил на него больше бремени, чем, по его мнению, следовало нести.

"Технологические аспекты этой проблемы больше, чем вы говорите,
вы обнаружили?"

«К счастью для нас, некоторые записи «Строидов» представляли собой небольшие металлические пластины,
молекулярная структура которых изменялась в соответствии с текстом или вокальными
паттернами. Некоторые ребята из лаборатории разработали устройство для
послушайте аудиозаписи. Мы действительно слышали _голоса_
строидов! По крайней мере, есть звуки, напоминающие человеческую речь.
Но именно то, что мы нашли в письменных записях, привело меня
сюда.

"Более восьмидесяти пяти лет назад была сделана самая удачная находка
до открытия хранилища. Диккенс, один из первых исследователей в этой области,
обнаружил обширный тайник с
историческими записями. Они были почти сплавлены друг с другом, и молекулярные
изменения едва заметны из-за воздействия высокой температуры.
Но нам удалось разделить пластины и перенести их
записи в увеличенном виде на новые листы. И мы можем их прочитать. У нас
есть удивительно полный раздел истории строидов непосредственно перед
их истреблением, и, если мы правильно его читаем, там есть
удивительный факт о них ".

"Что это?"

"Они не были уроженцами этой Солнечной системы. Они были внегалактическими
беженцами, чей родной мир был уничтожен чем-то совершенно
чудовищным для разума, способного предвидеть гибель мира и
принять меры для его сохранения.»

«Но это всего лишь твоё субъективное расширение», — ответила Илия.
«В этой идее нет такого семантического понятия».

* * * * *

«Разве нет? Эгоизм, абсолютное безразличие к
окружающим — всё это семантически содержится в ней. И именно
поэтому я больше, чем немного, боюсь того, что мы обнаружим, если нам
удастся оживить это существо. Как оно развивается?

"Похоже, оно проходит через своего рода обычный эмбриональный рост, —
ответила Илия. — Оно уже прошло псевдобластную стадию. Пока что оно
имеет в целом характеристики млекопитающих; больше этого сказать невозможно
. Но как насчет этого нового доказательства, достаточного для моих умственных способностей.
Я не могу и не хочу обращать внимания ни на какие другие аспекты.

- Ты должна! Глаза Файф внезапно загорелись, требовательные, непреклонные.
"У нас есть новые доказательства - Терри, возможно, был прав, когда просил об уничтожении
протоплазмы.—

Иллия застыла. — Какие доказательства?

"Какой тип мышления мог бы попытаться сохранить себя с помощью
планетарной катастрофы, уничтожившей всех его современников? — спросил
Файф. — Я нахожу какой-то великий межзвёздный конфликт и чьих врагов
в конце концов они выследили их и во второй раз уничтожили мир,
в котором они жили. Из всего этого древнего народа, уничтоженного так же
полностью, как и Карфаген, остался только этот человек.

«Вы понимаете, что это значит?
Если он выживет, то снова будет жить с той же порождённой войной ненавистью и жаждой мести, которые переполняли его, когда он
видел, как рушится его собственный мир!»

"Он не переживет осознания того, что все, за что он боролся
исчезло в прошлые геологические эпохи", - возразил Андервуд. "Кроме того, вы
противоречите сами себе. Если он был так безразличен к своему собственному миру,
возможно, он не был заинтересован в конфликте. Может быть, он был величайшим
гением своего времени и хотел лишь избежать бессмысленной бойни,
которую не мог остановить.

"Нет, в этом нет противоречия, — серьёзно сказал Файф.
— Это типично для военачальника, который привёл свой народ к гибели. В
момент, когда их настигает катастрофа, он думает только о себе. То,
что мы видим здесь, — это превосходный пример того, к чему приводят такие эгоцентричные
стремления к самосохранению.

Файф резко встал со стула и бросил на стол стопку бумаг.
лабораторный стол. "Вот оно. Прочтите сами. Это довольно свободный
перевод рассказа, который мы нашли в записях Диккенса".

* * * * *

Он резко ушел. Илья и Андервуд обратились к короткому сценарию, который он
оставил, и начали читать.

Сотня могучих кораблей Сирианской империи мчалась
сквозь пространство, ставшее осязаемым из-за их скорости. Неприступное
сердце флота находилось глубоко в корпусе флагмана «Хебриан»,
где сирианская гетера Демарзул угрюмо сидела перед
сложная панель, которая отчитывалась обо всей работе его огромного флота.

Рядом с ним стояла старая, но жилистая фигура Тошмера, гения, который
спас этот остаток некогда могущественной империи, которая могла бы одновременно запустить в космос
миллион таких кораблей.

Тошмер сказал: "Дальнейшее бегство бесполезно. Наши приборы показывают, что
Драгбора приближаются. Их флот превосходит нас численностью в десять раз. Даже
с моими защитными экранами мы не сможем долго сопротивляться. У них есть
единственное оружие, которому мы не можем противостоять. Они полны решимости уничтожить
последнюю из Сирианских империй.

"И я полон решимости уничтожить последних драгбора!" Демарзул
Рявкнул во внезапной ярости. Он поднялся со стула и прошелся по комнате. "Я
буду жить! Я буду жить, чтобы увидеть, как их мир превратится в руины, а
последний драгбор умрет. Хранилище почти готово?"

Тошмер кивнул.

— И вы уверены в своём методе?

"Да. Не хотите ли взглянуть на наши окончательные результаты?

Демарзуль кивнул, и Тошмер провёл его через дверь и по
длинному коридору в лабораторию, где Демарзуль надеялся преодолеть
эпохи и сбежать от врага, поклявшегося не щадить никого.

Сиренианин Гетрарра бесстрастно наблюдал, как ученый поместил
маленькое животное в камеру, похожую на чашу. Он отступил за щит
и нажал на выключатель. Мгновенно животное окутал поток
оранжевого свечения, и ужасное выражение боли исказило лицо животного, в то время как
из его горла вырвались отвратительные крики.

* * * * *

- Это неприятно, - заметил Демарзул.

— Нет, — сказал Тошмер. — Но это нужно сделать с полной
осознанностью. Иначе нельзя будет провести надлежащее восстановление.

Правитель бесстрастно наблюдал, как крики животного медленно затихали, а его
тело таяло под светом луча — буквально таяло, пока не
стекало в лужу на дне чаши, где оно дрожало от
остаточных жизненных сил.

«Чистая протоплазма», — объяснил Тошмер. «Его можно заморозить до абсолютного нуля,
и оставшийся метаболизм будет незаметен, но жизнь
продолжит существовать, возможно, тысячу _элей_, достаточно долго, чтобы
сформировались новые миры, а старые умерли».

"Достаточно долго, чтобы умер последний Драгбор, а я, Демарзул, Геттарра
Сирении, жил в славе и триумфе».

Тошмер улыбнулся тонкой улыбкой, которую Демарзул не заметил в своей
озабоченности. Какая трагедия для цивилизаций Вселенной,
если Демарзул или какие-либо остатки Сирианской империи выживут,
подумал Тошмер. Драгборы хорошо продумали свои планы,
когда приступили к программе полного уничтожения сирианцев.

Его собственная жизнь была бы гораздо более достойна спасения от надвигающейся
гибели, чем жизнь Демарзула. С первого момента, когда он
задумал хранилище и представил идею Демарзуле, Тошмере
планировалось, что он будет вмещать не Демазуля, а самого Тошмира.

Однако был только один способ осуществить такой грандиозный проект,
и он заключался в том, чтобы заставить Демазуля поверить, что он будет построен для
него. Поскольку его нельзя было подготовить втайне, Демазулю пришлось бы
согласиться на строительство. Он бы согласился, если бы думал, что оно будет
для него. Эта идея пришлась бы по душе его эгоистичному разуму; мысль о том, что
его собственная личность будет существовать вечно, в то время как вся цивилизация, которую он
знал, разрушится и исчезнет, привела бы его в восторг.

— Возрождение, — сказал Демарзул. — Позвольте мне посмотреть, как можно вернуть жизнь.


Тошмер повернул ещё один проектор так, чтобы он был направлен на чашу, и щёлкнул
ещё одним переключателем. Невидимые лучи внезапно озарили массу бесформенной
протоплазмы в чаше. На их глазах она задрожала и потекла,
быстро меняя форму, и в ней зародились рост и жизнь.



Правитель сирен наблюдал за преображением животного в
чаше. Конечности и туловище сформировались в размытых серых очертаниях, затем резко
очертились, и животное вскочило, живое и испуганное.

Даже Демарзул был несколько ошеломлен этим кажущимся чудом. "Это
быстро", - заметил он. "Образец невредим?"

"Полностью", - сказал Тошмер. "Процесс не такой быстрый после долгого
прошел период времени. Уровень жизни очень низок, но никогда
он полностью не исчезнет. Однако чем ниже он находится, тем больше времени
требуется на восстановление. После многих сотен _эл_ может потребоваться
целая _тор-эла_.

"Но в любом случае это должно было сработать?"

Тошмер кивнул.

Сотня кораблей сиренейцев уверенно двигалась вперёд.
враг постоянно настигает, хотя Галактики далеко. Наконец впередсмотрящий
заметил вероятную Систему, в которой пятая планета проявляла признаки
пригодности для жизни. Демарзул приказал готовиться к привалу.

Планета, которую они обнаружили, была населена остатками умирающей
цивилизация, прошедшая ретроградную стадию почти до своего младенчества. От
сопротивления, которое они встретили, быстро избавились, и беженцы с Сирены
приступили к отчаянной и безнадёжной задаче — возведению укреплений
против превосходящих сил Драгборы.
знавшие были проницаемы, как воздух, для нового, устрашающего оружия
врага.

Но в то время как гигантские генераторы экранов были быстро возведены на фоне
неба и были вырыты огневые точки, лучшие и мудрейшие из
ученые были заняты подготовкой хранилища для Гетрарры,
Demarzule.

Огромный, похожий на кристалл контейнер, который должен был стать непроницаемым для
всех известных сил, кроме ключевой частоты, формула которой была выгравирована
снаружи, должен был быть опущен на тысячи футов в огромные залежи
полезных ископаемых планеты в надежде избежать финального взрыва,
который разрушит планету.

Двое мужчин отправятся в это хранилище, но только один переживет
эпохи.

Тошмер был единственным, кто был полностью знаком со всем процессом
так что ему было необходимо руководить работой
инструментов. Но Тошмер знал, что Демарзул не собирался
позволять ему покинуть хранилище, зная его секреты - любые
больше, чем Тошмер хотел, чтобы Демарзул извлекла выгоду из этих секретов
.

В течение трёх _тор-эл_ сиренцы лихорадочно работали, возводя
свои мощные оборонительные сооружения, а затем их дозорный сообщил о сотне
за тысячи световых лет в космосе объявили о прибытии ужасного
Флот Драгборана - как раз перед тем, как язык света от этого флота набросился на него
и унес его в вечность.

* * * * *

Тошмер обратился к Демарзулу в его штаб-квартире, когда пришло сообщение.
"Осталось не так много времени, Хетрарра. Хранилище готово".

Демарзул смотрел на раскинувшиеся вокруг него постройки и огромные машины, так
жалко сгрудившиеся на чужой планете. Это было всё, что
осталось от огромной империи, которую он мечтал расширить до
пределы самого космоса, империя, которой он должен был управлять
верховный Гетрарра. И в короткий момент эти остатки были бы уничтожены
под сокрушительным превосходством теперь более могущественного Драгбора.

Он нерешительно посмотрел на Тошмера. Перед лицом неминуемой смерти старый,
худощавый, жилистый ученый не проявлял ничего, кроме спокойствия. Гетрарра бросил один
последний взгляд на остатки своей Сиренийской империи и кивнул.

«Я готов», — сказал он.

Они подошли к входу в шахту, ведущую к центру планеты.
Шахта была построена с помощью знаний лишь нескольких человек
Сирианцы, и никто из них не знал о его предназначении, скорее полагая,
что это было средство защиты.

Никто не видел, как Хетарра и гений Тошмер вошли в лифт, который
навсегда унёс их в глубины под поверхностью планеты.

Андервуд и Иллиа дошли до конца страницы, и Андервуд тихо выругался,
пролистывая несколько оставшихся листов. О древнем Демарзуле и Тошмере
больше ничего не было.

Автором этой истории, по-видимому, был один из сиренских
учёных, доверенное лицо и друг Тошмера, который был близок к
его в те последние дни. Он был одним из немногих, кто стал свидетелем
спуска этих двоих в глубины планеты, но он ничего не знал
о том, что произошло, когда они достигли дна и запечатали хранилище.

_ Он не знал, кто из них выжил в той могучей борьбе, которая
должно быть, происходила внизу._

И вскоре никого из сиренианцев не заботила судьба их
дезертировавшей Хетрарры, потому что огромный флот драгборан был
прямо на них. С могучим, неизвестным оружием, которое вселило ужас в
самых могущественных на Сирении, они вылетели из космоса и быстро уничтожили
Сирианская оборона. Это была бойня, которая была ужасна даже для
сирианцев, столь искушённых в методах пролития крови. Их оборона
могла бы и не существовать, если бы не то, как она действовала на врага. Сначала
одного за другим, а затем десятками операторов убивала смерть,
и их машины превращались в расплавленные руины.

Наконец, когда от сиренского флота
остались только раскалённый металл и распростёртые тела, вражеские корабли ушли, и горстка выживших
осмелилась надеяться, что им удастся спастись.

* * * * *

Но никого не было. Когда флот скрылся из виду, в небесах появился
единственный маленький корабль, и они закричали от
осознания того, что это было. Но они были мертвы задолго до того, как планета
взорвалась на составляющие ее фрагменты, которые разлетелись во всех направлениях
в космос.

Андервуд отложил рукопись, его разум не желал закрывать
сцену огромной и ужасной битвы, произошедшей так давно. Это
позволило решить некоторые проблемы, возникшие в астероидной археологии. Это
объяснило полное отсутствие связи между «Строидом III», который
был языком сиренианцев, а также строидов I и II, которые были
несомненно, родными для исчезнувшей планеты.

Но этот фрагмент истории, подготовленный неизвестным компаньоном-ученым
из Тошмера, поднял величайшую загадку из всех.

Глаза Ильи встретились с глазами Андервуда. "Кто мог бы победить?" - спросила она
. "Если это был Тошмер, инопланетянин будет таким, каким мы надеялись, что он будет
. Если это Демарзул, то Терри прав - он должен быть уничтожен".

Андервуд бросил взгляд в сторону питательной ванны, где спал инопланетянин,
где уже проступали неясные очертания человеческой фигуры
в туманных глубинах питательного раствора.

- Это, должно быть, Тошмер, - сказал он, надеясь, что был прав.




_ ГЛАВА СЕДЬМАЯ_


Обзорный балкон над полом музейного зала был достроен
и ученики Великого начали проходить через него
нескончаемым потоком. Для Андервуда это было отвратительное зрелище.
Наблюдая за лицами тех, кто приходил и поклонялся святыне,
он видел, как они преображались, словно видели какое-то великое видение. Они
приходили с грузом забот на лицах — все, от мала до велика,
и уходили с сияющими глазами и поднятыми лицами. Там были
даже больные и калеки, которые приходили и оставляли костыли, очки и
ремни безопасности.

Дважды в день Уильям Б. Хеннесси выходил на балкон и произносил
молитву Великому, и поток фанатичных поклонников останавливался
и кланялся.

Один из биологов Андервуда, Крейвен, был настолько очарован
демонстрацией массовой истерии, что попросил разрешения провести
ее изучение.

Андервуд выбросил это зрелище из головы. Он знал, что не сможет
оставаться в музее, если позволит своему разуму зациклиться на
упадке человечества.

Масса протоплазмы в питательной ванне становилась все больше и больше
типичный эмбрион млекопитающего, антропоморфный во многих отношениях, но с
различия, которые Илья и Андервуд не могли отнести к естественному
развитию существа или к необычным обстоятельствам его
возрождения, потому что не было стандарта, с которым его можно было бы сравнить.

Затем, однажды, ближе к концу четвертого месяца, Андервуд получил
срочный звонок от Фифа.

«Приезжай немедленно!» — сказал он. «Мы нашли ответ в
хранилище. Мы знаем, кто такой Великий».

"Кто?"

"Я хочу, чтобы ты сам увидел."

Андервуд выругался, когда Файф отключилась. Он передал свои наблюдения
дежурному оператору и покинул здание. Лексикографический и
филографический отделы института находились в старом многоэтажном здании
на другом конце города, у космопорта; там же располагался отдел семантики
. Хранилище было доставлено туда для дальнейшего изучения.

Дрейер и Файф встретили его. Старый археолог дрожал от
волнения. «Я нашёл мумию!» — сказал он.

"Какую мумию?"

"Мумию того, кто был убит в хранилище
успешным человеком."

"Кто это был?"

"Ты увидишь. Он оставил запись для первооткрывателей хранилища".

* * * * *

Они вошли в помещение, которое было построено для размещения инопланетянина
структура. Внутри хранилище выглядело во много раз больше, чем оно было
появилось в космосе. Андервуд последовал за ними по знакомым коридорам.
Они спустились в главную камеру, в которой хранилась протоплазма
Великого. Затем Андервуд заметил отверстие, ведущее ниже.

"Вы нашли путь в остальную часть хранилища?"

"Да, и как же нам не повезло, что мы не нашли туда дорогу
сначала порция. Но пойдем.

Файф исчезла в узком проходе, и они миновали три
уровня, заполненные неизвестными артефактами. Наконец они добрались до
самой маленькой камеры, образованной изгибом внешнего корпуса. Она была слишком
мала, чтобы они могли стоять прямо, и быстро заполнялась сигарой Дрейера
дымом.

"Вот оно, прямо там, где мы его нашли", - сказала Фифе.

Андервуд посмотрел на эту штуковину, не узнавая ее. Это выглядело так, как будто
довольно огромная высохшая летучая мышь была небрежно брошена в угол
камеры.

"Полностью высохший", - сказала Файф. "Он пробыл здесь недостаточно долго
между его смертью и разрушением планеты для начала распада
. Он просто высох, поскольку молекулы воды были заморожены и
рассеяны. Я бы хотел, чтобы биологи нашли какой-нибудь способ
восстановить его. Он настолько бесформенный, что трудно сказать, как он выглядел
".

"Но кто он такой?"

"Вот запись, которую он оставил. Очевидно, у них был какой-то небольшой
электрический инструмент, который они носили с собой, чтобы писать на металлических поверхностях. Как
они их читают, остается загадкой, потому что у нас должна быть масса оборудования
такого же большого, как эта камера, чтобы расшифровать материал. Вот фотографии
его послание, которое мы сделали видимым ".

Андервуд взял пачку фотографий. Они показали стены
камеры, включая высохшую мумию, неподвижно лежащую там, где она упала
в муках и смерти. Но четкими белыми буквами выделялась
длинная надпись, написанная древним существом много веков назад.

"Ты можешь прочесть это?" - спросила Файф.

Андервуд просмотрел иероглифы и медленно кивнул. Он не был
в состоянии следить за языком, как Файф, но теперь мог читать
с изрядной легкостью.

Первая часть послания представляла собой краткое изложение истории
о злополучных беженцах, которых он уже знал, но затем он добрался до
новой порции.

"Демарзуль убил меня!" — гласило послание.

* * * * *

Слова были подобны ледяным шарикам, внезапно выпущенным с пушечной скоростью в
его лицо. Он посмотрел на бесстрастные лица двух других мужчин и
прочитал в них принятое ими решение.

Затем он медленно опустил взгляд на лист и продолжил чтение.


«Я пытался проникнуть в главный зал и уничтожить оборудование для
преобразования, но не смог. Демарзуль научился
управляй оборудованием. Хотя в нём нет ничего творческого, и все
его цели — завоевание и разрушение, он всё же обладает
огромными запасами знаний сиреновской науки.

Я не воин и не силён в сражениях.
Демарзулу было нетрудно одолеть меня. Я скоро умру, поэтому это для вас,
кто сможет прочитать это в грядущие века. Это моё послание вам, моё
предупреждение: безжалостно уничтожьте содержимое камеры с протоплазмой.
Демарзул там, и он станет бичом любой цивилизации,
в которой появится. Он мечтает о завоеваниях и не успокоится, пока не
является повелителем Вселенной. Он уничтожил галактики; он уничтожит
другие, если он снова будет жить. Убейте его! Сотрите все знания об ужасном
Сиренианская империя в твоей памяти!

"Если у вас возникнет соблазн восстановить Гетрарру и вы поверите, что ваша наука
совпадает с нашей, помните, что знания, необходимые для входа в это
хранилище, - это только минимум. Это наименьший общий знаменатель
нашей цивилизации. Поэтому убей...

Запись закончилась последним нацарапанным предостережением древнего
учёного Тошмера.

Долгое время в хранилище царила тишина. Файф
Андервуд закончил, но никто не прокомментировал его слова. Он увидел, как физик напрягся
и уставился в одну точку, словно пытался проникнуть
сквозь века своим внутренним взором и представить умирающего учёного,
нацарапывающего послание на стенах камеры смертников.

Затем Файф наконец сказал: «Мы не можем сейчас рисковать и возрождать Демарзула,
Дел. Подумайте, что бы это значило - выпустить на свободу менталитет, владеющий
такой превосходной наукой ".

"Мы не совсем планируем отпускать его", - сказал Андервуд
защищаясь. "Мы все еще будем контролировать ситуацию, когда он придет в себя. Его можно оставить
в подходящем месте — и, наконец, избавимся от него, если понадобится. Это, кажется, того стоит, если мы сможем использовать знания, которыми он обладает.


«Вы не забыли, что мы не контролируем его ни в каком
смысле этого слова? Ученики контролируют. Мы подчиняемся
Институту, который может быть уничтожен в одно мгновение Научным
комитетом. Они, в свою очередь, являются простыми марионетками Последователей, которые обладают
правом голоса. Когда Демарзуль возродится, у него уже будут готовые
сторонники, которые будут считать его не только императором, но и богом. Говорю вам,
у нас нет другого выхода, кроме как уничтожить его.

* * * * *

Челюсти Андервуда сжались ещё сильнее. В его руках была наука,
которая могла представлять собой тысячи лет нормального развития
Солнечной системы. Он не мог отказаться от такого подарка, как сирианская культура.


Затем его взгляд встретился со взглядом Дрейера, который ничего не сказал и
спокойно сидел на корточках в клубах дыма. И там он прочел
неизбежный ответ.

"Хорошо," — сказал он. "Вы победили — вы и старый Тошмер. Давайте зайдем внутрь,
позвоним по телефону, и я дам команду отключить радиацию."

Теперь они быстро вскарабкались по лестнице, словно спасаясь от какой-то вонючей могилы
давно умерших. Они поспешили в здание и в офис
Файф. Там Андервуд позвонил Илье.

Она ответила мгновенно, как будто ждала его сообщения,
со страхом и без надежды.

"Это Демарзул, завоеватель", - сказал он. "Отключите излучение и
слейте воду из резервуара. Мы справимся с последствиями этого, но не осмелимся
продолжать восстановление ".

Иллия прикусила губу и кивнула. "Возможно, это был великий шанс Земли",
- шанс, - сказала она, и в ее голосе было что-то похожее на рыдание.
"Я сейчас же выключу это".

- Знаешь что, Андервуд, - сказала Файф. - Из-за этого будут неприятности
. Думаю, я попрошу о переводе обратно в экспедицию. Не хотели бы вы
поехать с нами?"

- Полагаю, что так, но, боюсь, Научный комитет не позволит нам
так легко отделаться. У нас с тобой все кончено на всю оставшуюся жизнь.
Ты не подумала об этом, Файф? Нам повезет, если нам не придется
провести остаток жизни в тюрьме. Но, Дрейер, тебе не обязательно
быть пойманным на этом. Убирайся, пока они не пришли за нами.

«Я не думал об этом в таком ключе, — сказал Файф, — но, полагаю, ты прав».
верно. Ученики вряд ли позволят нам уйти так легко, не так ли
они?"

Прежде чем Дрейер успел заговорить, в офисе раздался звонок
переговорное устройство. Файф включил, и появилось обезумевшее лицо Эсмонда, одного из
молодых археологов.

"Файф!" - воскликнул мужчина. "Я не знаю, в чем дело, но
полиция уже на пути к вашему офису. У них есть ордера на
арест вас и доктора Андервуда!"

* * * * *

Файф кивнула. "Спасибо, Эсмонд. Я позабочусь, чтобы из-за этого у тебя не было проблем
. Я ценю это. Они не теряли времени даром,
неужели? он обратился к Андервуду. "Но пока Демарзул был
уничтожен, мы добились того, что пытались сделать".

"Подождите минутку!" - сказал Андервуд. "Мы знаем, что Демарзул был
уничтожен? Должно быть, что-то пошло не так; полиция прибыла слишком быстро".

— Смотрите! — выйдя из своего обычного спокойного состояния, Дрейер указал через
окно на город.

Там, где, как они знали, находился «Карлсон», был большой сияющий шар из
света.

"Силовая оболочка! — воскликнул Андервуд. — Как?..

"Очевидно, они готовились к этому давно, — сказал Дрейер.

Андервуд снова попробовал позвонить и позвал Илью, но из-под оболочки непроницаемой энергии не последовало
ответа. Мгновение
ужасный страх охватил Андервуда. Что с Ильей?
С ней все в порядке?

"Каким бы ни был ответ, - воскликнула Файф, - десять к одному, что
Демарзул не будет уничтожен. В таком случае лучше, чтобы нас не взяли!"

"Что мы можем сделать? Они окружат здание. Не будет никакого
шанса выбраться.

"Это старое здание. Есть комнаты и подвалы, о которых мало кто
знает, и весь персонал - ученые. Они будут лояльны. Давай
вперед!"

— Нет, подожди, — сказал Андервуд. — Я ничего не добьюсь, если буду прятаться в
этом кроличьем загоне под городом. Есть только один способ уничтожить Демарзуля, и
это вернуться в музей и сделать это лично.


— Ты с ума сошёл! Ученики никогда не позволят тебе вернуться туда. Пойдём,
друг, мы теряем время!

— Вы двое идите и спрячьтесь, Файф. Я попытаюсь свалить вину на вас и
группу учёных и поклянусь в своей невиновности. Это единственный способ
получить доступ к Демарзулю. Идите. Подождите — у вас есть зажигалка?

"В ящике. Нам лучше взять её.

* * * * *

Андервуд рывком выдвинул ящик стола и нашел оружие. Затем он поднес его
дуло на небольшом расстоянии от плеча и выстрелил. Его лицо исказилось
непроизвольно от боли, и Файф уставилась на него в изумлении. "За что?" - спросил
археолог.

Андервуд бросил ему оружие, когда комната наполнилась запахом
его горелой плоти. «Ты выстрелил в меня, когда я отказался отключить радиацию
. Это сомнительная история, и если они не поверят в неё, мне конец.
Но если мы не рискнём, Демарзуль станет следующим правителем Земли».

Дрейер кивнул. «Это шанс. Тебе лучше им воспользоваться. Удачи».

Внезапное движение в коридоре за дверью предупредило о
приближении полицейских. Файф в последний раз в отчаянии взглянул на
Андервуда, который зажимал рукой болезненный ожог.
археолог повернулся и стремительно юркнул в дверь в задней части
кабинета, за ним последовал Дрейер.

Почти мгновенно главная дверь широко распахнулась, и в комнату ворвались двое вооруженных до зубов
полицейских. Их импульсивная атака была остановлена, когда они
уставились на стонущего физика.

"Позовите на помощь", - в отчаянии сказал Андервуд. "Я должен добраться до музея.
Может быть, еще не слишком поздно, если доктор Моров выключит луч. Файф вынудил
меня приказать остановить это. Ученые не хотят возрождения Великого. Он
застрелил меня, когда я отказался. Убил бы меня, если бы...

Андервуд повалился вперёд, на стол, и потерял сознание от боли,
которую больше не мог выносить.




_ГЛАВА ВОСЬМАЯ_


Крупный председатель комитета смотрел на Андервуда в переполненном зале заседаний
с самодовольным, отстранённым гневом человека, представляющего
примерно миллион избирателей. Он сказал Андервуду: «Отсрочка
Вы были помилованы не потому, что ваше преступление считается
менее тяжким. Поскольку ваш поступок угрожал имуществу этого
правительства, которое потенциально может изменить всю жизнь на Земле к
лучшему, ваше преступление считается наказуемым смертной казнью.

"Однако вы единственный человек, способный руководить проектом.
Поэтому ваш приговор смягчён и будет отменён, если вы
успешно завершите проект по восстановлению Великого. Только так
вы сможете доказать свою невиновность. Если эксперимент потерпит неудачу,
три отдельных комитета, состоящих из компетентных учёных, вынесут вердикт
от этого зависит, останетесь ли вы в живых.

- А что с доктором Ильей Моровым?

- Ее приговорили к пожизненному заключению за попытку уничтожить Великого
Первый.

- Как я уже объяснял, она подчинилась моим приказам, данным под давлением. Я
не могу нести ответственность за успешное восстановление, если мне будет
отказано в компетентной помощи. Ее знания абсолютно необходимы для
успеха работы".

Председатель нахмурился. «Гражданские суды вынесли решение. Возможно,
она сможет быть передана нам, как и вы, но её
приговор не может быть смягчён, кроме как путём специальной апелляции и повторного рассмотрения дела. Мы
посмотрим, что можно сделать в этом вопросе".

Андервуд подавил взрыв, который он хотел бы выплеснуть, - свое
осуждение всего, что символизировало прогнившую культуру, в
которую он был загнан случайностью рождения. Он смел надеяться только на то, что
Илье будет оказано снисхождение, что каким-то образом они смогут придумать способ
уничтожить пришельца.

* * * * *

Он заставил свой разум закрыться от всех возможностей антагонизма
между культурой Сирении и культурой Земли. Теперь он был осведомлен о
всех возможностях разума, подобного разуму Демарзула, вооруженного сиренианским
сверхнаука, распространенная среди землян, и им двигало страстное желание
разрушать это было так же сильно, как его прежнее желание спасать и восстанавливать.
Земля была в достаточно плачевном состоянии и без Демарша.

Ради себя и Илии он почти осмелился надеяться, что они смогут найти
спасение от гнева Учеников - возможно, в венерианских
колониях - ибо на Земле для них ничего не осталось.

Председатель добавил с убийственной многозначительностью: "Просто чтобы убедиться, что с Великим никто не
рискует, вас будет постоянно сопровождать
вооруженная охрана. Вы будете тщательно объяснять каждый свой шаг перед тем, как
сделай это - иначе ты можешь не дожить до этого ".

Вот и все, что было тогда. Андервуда вывели под усиленной охраной между
рядами наблюдателей, большинство из которых были учениками. Он почти чувствовал
сомнение и ненависть, направленные на него.

Когда он вернулся в музей, повсюду стояла охрана Учеников
. Ученые работали с пустыми, ничего не выражающими лицами - и
пистолеты приставлены к их спинам.

Крейвен, биолог, который проводил подробные исследования Учеников,
нерешительно поднял взгляд от своего стола, когда вошел Андервуд. Он
был назначен временным руководителем на время отсутствия Иллии и
Андервуд.

"Я сожалею обо всем, Дел. Особенно о докторе Моров. Когда я
увидел, что она выключает излучение, я понял, что что-то не так, но
когда она сказала, что это ты велел ей сделать это, я понял, что
нам пора вмешаться. Я рад, что они поняли, что ты не сочувствовал
ученым, которые хотели уничтожить Великого."

Его слова никак не укладывались в голове Андервуда,
не складывались в смысл. Но через мгновение он понял: хотя у каждого учёного в этом месте была личная
стража, у него её не было.
стоял на страже Крейвена. Значит, Крейвен был одним из них, Последователем. И
если Крейвен, то почему не другие?

Но биолог изучал Последователей с научной
точки зрения. Он поддался им вопреки этому или из-за этого?

Это была проблема, которую Андервуд не мог решить. Он уклонился от ответа, спросив:
"Как дела? Увеличивается ли деление клеток? Увеличивается ли интенсивность
излучения и питательного раствора в соответствии с нашими
планами?

Крейвен кивнул. «Насколько я могу судить, Великий
развивается должным образом. Конечно, вам захочется провести полную проверку. Ежедневно
отчеты готовы для вашей проверки.

Андервуд хмыкнул и вышел, сопровождаемый молчаливым, вездесущим охранником.
Он подошел к испытательному стенду, где трое техников следили за
постоянным наблюдением за процессами. Все функционировало в соответствии с
инструкциями в репозитории - инструкциями, подготовленными Тошмером.

Повсюду стояли стражники, а на балконе были нескончаемые
потоки Учеников Великого Единого. Для
Андервуда это было похоже на кошмар. Как контроль над проектом ускользнул от него? Это произошло
так быстро и незаметно, что он не заметил. Но это было
не это; правда заключалась в том, что он никогда не обладал контролем. С того момента, как
ученые доставили протоплазму Демарзула на Землю и
раскрыли историю своей находки, это было неизбежно.

Неизбежный, подумал Андервуд, и величайший семантический просчет, который когда-либо совершал
. Возможно, было бы хорошо, если бы это был Тошмер, а не
Демарзул. В течение столетия у мира не было лидеров, кроме
неумелых политиков, покупающих голоса. Тошмер мог бы вернуть им
подобие силы и инициативы, но что бы сделал завоеватель
и разрушитель Демарзул?

* * * * *

На следующий день Иллия вернулась. Андервуд был шокирован ее
внешним видом. Она мечтала о новом, более разумном мире, который принесет с собой
пришелец из космоса, точно так же, как Андервуд мечтал о новом мире
науки, который будет открыт. И теперь их мечты превратились в чудовище.

Худшим в их встрече было то, что им нечего было сказать
друг другу. Илия попала в крошечный мир кошмара под
силовой оболочкой под охраной охранников, и один из них постоянно находился рядом
пока она возвращалась к своим обязанностям. Точно так же и личная охрана Андервуда
никогда не покидал его. Андервуду приходилось притворяться невиновным
перед ними.

"Это были Файф и Дрейер", - сказал он Илье. "Я рад, что тебе не
удалось уничтожить Демарзула".

Она мгновение колебалась, затем понимающе кивнула. - Я не
знал, что ты делаешь, но предположил, что на то была какая-то причина. Я
не подозревал об их коварном замысле.

* * * * *

И это было всё. Больше они ничего не могли сказать. Ничего о её
отчаянии из-за бледного, невыразительного лица. Ничего о её утраченной
мечте.

Масса росла и обретала форму. Конечности, голова и туловище
чётко формировались и теряли свой пугающий эмбриональный вид. Андервуд видел, что существо
будет иметь взрослую форму и не будет представлять собой
возвращение к младенческому состоянию. Оно было ростом в два с половиной метра и
было гуманоидом в том смысле, что имело четыре конечности, голову и туловище, но
рентген показал радикальные различия в строении костей и суставов. Один головной и два
брюшных органа были совершенно незнакомыми, и ни один из
биологов, участвовавших в проекте, не смог их идентифицировать.

Какое-то время Андервуд лелеял надежду, что эти структурные различия
могут сделать невозможным выживание Демарзула на Земле. Но чем
дальше развивались легкие, тем очевиднее становилось, что
Сиренианин приспособится к атмосфере. Что касается еды, то было мало
сомнений в том, что с питанием проблем не будет. К шестому месяцу тоже стало
безнадежно было предполагать, что что-то пойдет не так в процессе
реставрации. Тошмер слишком хорошо все спланировал.

Андервуд гадал, что стало с Файфом и Дрейером, были ли они
пойманы и убиты или всё ещё живут в глубинах
древние здания под городом. От него не было никаких вестей.
С момента их трагической неудачи его держали в полной изоляции.
Он ни с кем не разговаривал, кроме молчаливых охранников и коллег-техников.
Он не знал никого, кому мог бы доверять, потому что был уверен, что среди
ученых, работавших рядом с ним, были те, чьей обязанностью было
шпионить за ним. Крейвен, например, с каждым днём становился всё более угрюмым,
и теперь он почти постоянно избегал Андервуда, словно стыдясь того,
во что он верил и что делал, но не мог от этого отказаться
или помочь самому себе. Симптомы истерии становились все более
очевидными.

Андервуд искал их у других ученых, но он не был
достаточно опытен, чтобы обнаружить все признаки. Единственным способом было перестраховаться
и никому не посвящать в свои тайны.

* * * * *

Жизнь в этом кошмарном мире текла безвременьем. Дневной свет был
полностью скрыт силовой оболочкой. Когда Андервуд вышел из
здания музея и посмотрел на его черноту, он вспомнил, как оно
спасло мир много веков назад, когда человечество уже было на грани
на грани самоуничтожения в туманном начале атомной
эры. Только благодаря открытию силовой оболочки, поля, непроницаемого
для любого вещества, излучения или силы, люди были спасены от полного
уничтожения.

Но теперь человек столкнулся с другой мощной разрушительной силой - с его собственной
желанием подчиниться любому лидеру, который обещал освобождение от независимости
ответственности и действий. Инопланетянин, безусловно, смог бы выполнить
это обещание там, где не смог бы ни один человек, но стоило ли рисковать,
чтобы оказаться в кровавой диктатуре?

Это было фантастично, подумал Андервуд, что он не мог найти способа ускользнуть от
своих охранников и убить растущего монстра. Изменения в силе
излучения могли бы это сделать, но не было никакой возможности изменить
излучение. Охранники, руководители которых были технически обучены,
имели доступ к записям ученых, в которых не только содержались
детали предыдущей работы, но и описывался каждый шаг до тех пор, пока Демарзул не был
восстановлен. Андервуд не осмеливался отклоняться от процедуры, описанной в
записях. Сама ванна была окружена прозрачной
охрана, непроницаемая для пуль и лучевого оружия, — даже если бы он мог
добыть его, — и в питательный раствор нельзя было добавить яд.

Пока Демарзуль находился в питательной ванне,
ничего нельзя было сделать. Но в день его пробуждения? В голове Андервуда
зародился отчаянный,

последний план.Он объяснил своему стражнику: «Когда Великий восстанет, было бы
хорошо, если бы кто-нибудь поприветствовал его на его родном языке. Лишь немногие из нас,
учёных, способны на это, и из тех, кто способен, я здесь единственный.
С вашего позволения, я буду рядом с ним и поприветствую его, когда он встанет.

Стражник задумался. «Я передам вашу просьбу Первому Верховному
Пророку Хеннесси. Если сочтут нужным, вас назначат приветствовать Великого.


Андервуд пожалел, что не оказал Хеннесси более теплый прием в тот
первый день, когда фанатичный пророк пришел в его офис, но Хеннесси
немедленно дал разрешение. Андервуд представил, как Пророк получает
немалое удовлетворение от иронии судьбы в том, что Андервуд был первым, кто
приветствовал Великого.

Установлен рядом с узким мостиком между смотровой площадкой и
ванна была средством контроля, которое, наконец, отключало излучение и
сливало питательный раствор по мере того, как процесс восстановления подходил к концу
. Здесь также находились водяные клапаны, использовавшиеся для смыва воды в ванне, когда она была
только что построенная.

В этом узком пространстве Андервуд мог на мгновение скрыться от бдительного ока своего
охранника. Он надеялся, что сможет отключить излучение и
преждевременно спустить воду из ванны. Если бы это не удалось, он мог бы наполнить ванну
водой и утопить Демарзуля, прежде чем охранники успели бы вмешаться
или добраться до запорного клапана. Андервуду удалось незаметно спрятать
брусок в кармане, которым он надеялся сломать клапан после того, как тот будет
открыт.

Массивная фигура Демарзула уже несколько дней шевелилась, как эмбрион
Теперь Андервуд внимательно наблюдал за первой попыткой подняться. Это
был бы самый ранний момент, на который он мог надеяться, чтобы предпринять попытку
уничтожить сиренианца.

Он хотел бы довериться Илье, но такой возможности не было. Он боялся,
что у неё может быть какой-то отчаянный, опасный план.

Цвет кожи сирены стал глубоким, как у тёмного
красного дерева, и, похоже, это был её естественный оттенок. Волосы на
Голова была медной, темнее кожи. Весь облик Демарзуля
выдавал в нём мощь и силу, даже когда он лежал без движения. Черты его лица
были смелыми, с широко расставленными глазами и острым носом. Рот был суровым,
почти жёстким.

* * * * *

Истерия среди учеников нарастала с каждым часом. Вместо того, чтобы бесконечным потоком
пройти через здание вдоль балкона, они
влились внутрь и остались, надеясь увидеть восхождение Великого
Единого. Некоторых столкнули, и они разбились насмерть, упав на этаж ниже.
Они хлынули в главный зал и столпились среди множества
оборудования. Это приветствовалось Андервудом, который надеялся, что давление
толпа может повредить часть оборудования и, таким образом, положить конец
Демарзуле.

В любом случае, истерия оказала свое воздействие на охранников, которые
продолжали наблюдать за учеными. Их бдительность и эффективность
уступали место тому же напряжению, которое наполняло толпу в зале
как болезнь.

В конце Андервуд не спал два дня, не смея упустить
свой единственный шанс. И сотни верующих, заполнивших зал и
тысячи других, кто ждал снаружи, уже простояли так долго в ожидании
чуда.

Был ранний рассвет, когда Андервуд уловил первое слабое движение, которое
указывало на то, что Демарзул вот-вот встанет.

Андервуд ткнул пальцем в сторону ванной и посмотрел
вопросительно на охранника. Мужчина кивнул, и Андервуд побежал по
узкому переходу.

Не было и речи о преждевременном сливе раствора и прекращении
излучения. Теперь для этого было самое время. Демарзуль с трудом
поднимался, его лёгкие жадно вдыхали первый глоток земной атмосферы
который заполнил верхнюю часть корпуса.

Андервуд выключил излучатель и повернул вентиль на водопроводе
с помощью мощного гаечного ключа, который сорвал колесо с вала. Вода
хлынула в камеру.

Демарзуль с трудом сел и уставился на него, словно в оцепенении, его
лицо исказилось от ужаса.

Ученики увидели его. Крик восторга прокатился по огромному
залу и пустым комнатам музея. А затем внезапно раздался
новый звук. Один голос прозвучал громче всех остальных.

"Бейте сейчас!" — кричал он. "Сразитесь с захватчиком. Уничтожьте
богохульство Великого!"

* * * * *

Андервуд повернул голову. Там, на балконе, в месте, которое
недавно занимал Пророк Хеннесси, был Терри Бернард!

Какое-то мгновение Андервуд не мог понять, что это значит.
Пистолет в руке Терри вспыхнул красным. Охранник Андервуда ослабел в своем
убийственном броске и упал с мостков. Он один видел внезапный
подъем воды и понял его значение.

Крики, проклятия, вопли и молитвы, заполнившие зал, сделали
по контрасту с предыдущей суматохой гробовую тишину. Внезапные лучи света
Смертоносный огонь пронёсся по воздуху, и Андервуд не мог понять,
что всё это значит.

Стали появляться участники конфликта. Андервуд увидел, что у некоторых
техников и учёных было оружие, и они расправились со своими
охранниками. Теперь они осторожно стреляли в толпу, окружившую
оборудование, убивая вооружённых лидеров.

Внутри непроницаемого ограждения гигант-сиринянин неуверенно
шатался, словно оглушённый. Вода быстро поднималась к его бёдрам.
Воздух, вырывавшийся из трубы подачи кислорода, позволял воде подниматься
в герметичной камере.

Еще несколько минут, и Демарзул был бы отрезан от подачи воздуха.
Сколько времени потребуется, чтобы утопить его, Андервуд не знал. Это будет
во многом зависеть от его нынешней скорости метаболизма, которая была большой
неопределенность. Но удастся ли сдерживать толпу так долго? Они должны были сдерживаться!
Он наклонился и подобрал пистолет, который выронил преследовавший его охранник.

В глубине души он задавался вопросом, что означало это внезапное нападение
. Насколько хорошо оно было организовано и кто за ним стоял? Очевидно,
Терри подал сигнал к атаке, и многие ученые на
проект был подготовлен к этому, но Андервуду не было дано ни
ни малейшего намека на то, что такая атака состоится. Он задавался вопросом, почему
его оставили в стороне.

Крики истеричных Учеников были оглушительными, когда те, кто был впереди,
пытались пробиться назад с линии боя, и те, кто
шедшие сзади попытались протиснуться вперед, чтобы мельком увидеть Демарзула.

Андервуд спрыгнул на пол в море неразберихи и обнаружил,
что не может понять, в какую сторону движется конфликт. Никого из
учёных рядом с ним не было, только обезумевшие, неразумные Последователи.
Он решил остаться возле водяного крана, чтобы убедиться, что тот не был
перекрыт кем-либо из охранников.

Затем к нему подскочили две фигуры, и одна из них схватила его за руку. "Del! Давай
давай выбираться отсюда!"

Он повернулся. Залитое кровью лицо Терри было почти неузнаваемо.
Другой рукой он сжал руку Ильи.

«Вы двое, уходите, — крикнул Андервуд. — Убирайтесь, если можете. Я должен
остаться, чтобы убедиться, что он утонет».

* * * * *

«Вода перестала течь! Разве ты не видишь?»

Андервуд в ужасе обернулся. Уровень воды падал, а не поднимался.
поднимается. Кто-то перекрыл один из других клапанов дальше по линии
и открыл слив. Через него прокачивался воздух, для
Демарзул теперь стоял неподвижно, глядя вниз на вздымающуюся массу
как будто размышляя о своей судьбе. Ожесточенная животная борьба за выживание
теперь с его лица исчезла, и на нем было только насмешливое презрение, когда
толпа сражалась перед ним.

"Мы потерпели неудачу!" Андервуд воскликнул. "Должно быть, это Крейвен
перекрыл воду. Теперь у нас нет ни единого шанса".

- Нет, если мы останемся здесь. Пошли. Мы можем затеряться в этой толпе
и прокладываем себе путь наружу. Там ждет корабль, который доставит нас в
Фифе. "Лавуазье" укомплектован людьми и готов к вылету.

"_лавуазье!_ Где?.."

"Кто знает? Иди!"

В отчаянии Андервуд позволил толкнуть себя и втиснуть в
гущу толпы обезумевшему Терри. Признаки вооруженного конфликта
угасали. Андервуд предположил, что на данный момент ученые были подавлены
зал был полностью заполнен Учениками. Это было невозможно,
он думал, что они когда-нибудь смогут выбраться отсюда незамеченными
. Но даже когда появились сомнения, он знал, что должен выбраться.
Он должен был выжить, чтобы еще раз противостоять сиренийцу.

Он оглянулся. Демарзул теперь стоял прямо. Медленно его огромные руки
поднялись, и он простер руки, словно в благословении и приветствии, и
стоны восторженных Учеников усилились в диком диссонансе.

Затем из этих чужих уст, тысячекратно усиленных аудиосистемой
система, установленная в камере для улавливания любых произносимых слов,
донесся чужой голос, который мог понять только Андервуд. И когда эти
странные слова полились наружу, он содрогнулся от их значения.

"Мой народ". Сказал Демарзул. "Мой великий и могучий народ!"




_ГЛАВА ДЕВЯТАЯ_


Андервуд повернулся, словно отброшенный силой властного голоса,
громом разнесшегося из горла Демарзуля.

Теперь никто не обращал внимания на трёх учёных. Лица
учеников были обращены к Великому, ожидавшему
дальнейших заявлений.

Андервуд, Терри и Иллия протиснулись в широкие двери зала,
отталкивая толпу, напиравшую снаружи. Пока они сражались,
громовой голос продолжал терзать их слух.

"Я победил смерть," воскликнул Демарзуль. "Я завоевал
прошли века, и теперь я прихожу к вам, мой народ. Я пришел, чтобы отвести вас к
звездам и Галактикам за звездами, где само ваше имя
заставит трепетать созданий далеких миров".

Каждое слово было подобно ножу, вонзающемуся в Андервуда, поскольку они показывали
, что Демарзул уже осознал ситуацию - и овладел
ею. И хотя люди не понимали слов, тон
его голоса почти так же хорошо донёс смысл, и в этой массе преданных учеников
не было никого, кто сомневался бы в том, что для Земли настал новый день
великолепия.

Всякое подобие организации под руководством мелких пророков и священников
таких, как Хеннесси, исчезло. Там никогда не было особой организации
потому что люди не доверяли никому настолько, чтобы создать очень
сплоченную или эффективную организацию.

Это было на руку ученым. Потребуется время, чтобы
Демарзуле стало известно о противостоянии и личности
ученых. Но он наверняка должен был знать о покушении на свою жизнь,
подумал Андервуд, если только не пришёл в себя, когда
вода в комнате начала спадать, а Демарзуль не
он осознал его значение.

Но Андервуд в это не верил. Демарзуль так быстро
понял отношение Учеников, что, вероятно, обладал
такой точностью мышления, которая поставила бы в тупик лучших
учёных Земли.

. Теперь они втроём продвигались быстрее, проталкиваясь в ту часть толпы,
которая не могла видеть Демарзуля. Под чёрным куполом
силовой оболочки, насколько хватало глаз, пространство между
зданием и внешним краем оболочки было заполнено борющимся за жизнь
человечеством. Слова Демарзула были едва различимы.

— Северные ворота, — сказала Иллиа. — Они самые широкие. Может быть, система охраны
полностью вышла из строя...



* * * * * Терри кивнул. — Похоже на то.
В любом случае, они ближе всего к нашему флаеру. Если нас остановят, давайте понесём Иллию и объясним, что она
была ранена в толпе. Это могло бы помочь нам пройти. Если нет, держи оружие
наготове.

Андервуд согласился. Ему казалось, что это какой-то ночной кошмар, от которого
он безуспешно пытался пробудиться. Он задался вопросом, что же
случилось с другими учеными, участвовавшими в проекте, и с теми, кто
предпринял попытку штурма здания. Все ли они погибли в
короткой и бесполезной битве?

Он должен был признаться себе, что временами, в течение тех долгих дней под
присмотром стражей-учеников, он задавался вопросом, не было ли
какого-нибудь шанса использовать науку Демарзула без
опасность. Эта надежда, однако, была окончательно и бесповоротно разрушена
Появлением Демарзула. Сиренианин не изменился за полмиллиона
лет.

Пока они яростно прорывались, Андервуд обдумывал курс, которым
вероятно, последует Демарзул. Он соберет вокруг себя
марионеточная организация администраторов, которые приняли бы священнический облик
освящение перед народом из-за их близости к Великому
Единому. Организация распространилась бы по всей Земле, охватывая
добровольных приверженцев, безжалостно уничтожая небольшие очаги оппозиции
которые могли бы возникнуть.

В распоряжении Учеников было бы мировое оружие и
заводы. И вдобавок к этому — пугающая наука и неизвестное
оружие сирен.

Какая сила могла бы сдержать эту лавину?

Ответ был: _Никакая. _ Не было силы, которая могла бы его остановить.
Учёные ничего не могли сделать, чтобы помешать высвободившимся силам
Земли захватить Галактики.

Бегство. Это был единственный выход для тех, кто хотел спастись от
катастрофы. Но это должно было быть нечто большее, чем бегство. Каким бы безнадёжным это ни казалось,
те учёные с Земли, которых удалось собрать, должны были посвятить себя
задаче свержения Демарзула, спасению землян от
безумного стремления к завоеваниям.

* * * * *

Близ северных ворот искажающие энергии силовой оболочки
были направлены в сторону, чтобы образовать проём в стене. Слово
информация о восстании Великого распространилась подобно вирусу, и тысячи людей
собрались за пределами оболочки, тщетно пытаясь пробиться внутрь.
Всякое подобие попытки охранять входы, казалось, исчезло
, когда троица протиснулась через отверстие наружу, на
солнечный свет, который, казалось, совершенно ослепил Илью и Андервуда, которые
я так давно этого не видел.

На мгновение Андервуд задумался, не могли ли они остаться внутри
«Карлсона» и попытаться застрелить Демарзуля, когда он выйдет
из-под защитного экрана в ванной. Но он знал, что это невозможно. Демарзуль
не выходил, пока комната не была очищена и верующие не были
стоял на страже с оружием наготове, чтобы пристрелить любого потенциального убийцу.

Нет, они шли единственным доступным для них путем. Они были привержены ему
теперь пути назад не было.

Наконец они вышли на относительно свободное пространство, где могли
быстро передвигаться. Андервуд заметил небольшой трехместный флайер на вершине
невысокого холма в миле от музея.

— А что насчёт остальных? — спросил Андервуд на бегу. — Никто из
них не сбежал?

"Не думаю, — ответил Терри. — Мы этого не ожидали. Наша цель
состоял в том, чтобы уничтожить Демарзула, а если это не удастся, заполучить вас двоих.

Двое бегущих мужчин, один с перевязанной рукой, а другой с
измазанным кровью лицом, и девушка с белым лицом привлекали нежеланное внимание
внимание, но, наконец, они добрались до возвышения, где лежал флайер, и
забрались внутрь. Без промедления Терри нажал на рычаги управления, и они
взмыли в воздух.

С высоты своего положения Андервуд оглянулся на музей,
священное святилище Учеников. Дороги, ведущие к этому месту, были
запружены людьми, которые стекались к зданию, чтобы увидеть
Великого и услышать его голос.

* * * * *

Он повернулся к Терри. «Введи меня в курс дела».

"Они связались со мной — полиция меня не подозревала, знаете ли, — и мы
организовали небольшую группу учёных, которым, по нашему мнению, можно было доверять. Мы
рассказали им всё о Демарзуле и о нашей ошибке, когда мы его вернули. Мы
собрались, чтобы уничтожить его любыми возможными способами, но
конечно, у нас не было средств. Силовой снаряд предотвратил прямую атаку на
Карлсона, поэтому мы попытались проникнуть внутрь вместе с Учениками. Нас четверо
были пойманы и убиты.

"Мы не пытались общаться с вами, потому что чувствовали, что это слишком
Это было опасно, и мы знали, что вы сделаете всё возможное. Нам
удалось пробраться в зал в конце представления
и передать оружие некоторым учёным, участвовавшим в проекте, но мы
по-видимому, потеряли всех своих людей, не причинив вреда Великому. Только
то, что мы затерялись в толпе, спасло нас троих. Я подозреваю, что они
чувствуют себя в такой безопасности под защитой Демарзуля, что это
единственная причина, по которой они не отравили газом всю толпу, чтобы добраться до нас.

«Каков ваш следующий шаг?» — спросила Илия.

««Лавуазье» прибыл две недели назад за припасами. Большая часть экипажа
они на нашей стороне, а остальных там больше нет. Файф и Дрейер
уже на борту, как и остальные ученые нашей группы.
Все, что мы можем сделать, это задрать нос и двигаться так быстро, как только можем
путешествовать. Может пройти всего несколько часов, прежде чем Демарзул узнает о нас
и пошлет флот в погоню. После того, как мы выйдем в космос, остальное
будет зависеть от босса. — Он ткнул пальцем в сторону Андервуда.

"Что ты имеешь в виду?" — спросил Андервуд.

"Я имею в виду, что как главный физик и единственный, кроме нас, кто-то из
археологов и семантиков, кто понимает
Сирианский жаргон, не говоря уже о вашем знакомстве с Демарзулем, вы сами
избрали себя председателем этой делегации."

Андервуд коротко и горько рассмеялся. "Я виноват в этом бардаке,
так что я должен найти выход. Так ведь?"

— Мы сдадим тебя в психиатрическое отделение, если ты не перестанешь
это делать, — мрачно сказал Терри.

"Извини. Конечно, я благодарен, что вы все думаете, что я могу быть
полезен, но, боюсь, я совершенно не представляю, как выбраться отсюда.

"Может, ты думаешь, что мы все такие же, — сказал Терри. "Но
ты самый квалифицированный из нас, чтобы распознать способ облизывания
Освободитесь, когда увидите это.

Андервуд уставился перед собой на расширяющийся вид
здания, где ученые сопротивлялись Ученикам. Он
попытался представить, чем были для них последние месяцы, но не смог
никогда не вспомнит о сотнях отчаянных побегов и стычек с охраной
и офицеры, и стремительные убийства в глубинах под городом.

Рядом с группой зданий на экспериментальной площадке лежал огромный космический корабль-лаборатория,
_«Лавуазье»_, сияющий в лучах раннего солнца
рассвет. Внезапно поле озарили яркие всплески света. Илья увидел это
первым. "Стрельба!" - закричала она.

"На них нападают!" - Мы должны спуститься! - воскликнул Терри. - Мы должны спуститься
или им, возможно, придется улетать без нас. Достань вон ту пару тяжелых горелок
горелки у тебя под сиденьем, Дел. «Нам придётся стрелять».

Андервуд достал оружие, когда самолёт быстро устремился к
полю. Сосредоточенный огонь велся из
ближайшего к кораблю входа в здание, но другие офицеры окружали
корабль за ширмой из дальнего кустарника.

* * * * *

"Я пролетлю над ними", - сказал Терри. "Хорошенько пальну по ним из обоих
орудий".

Андервуд открыл иллюминатор против ветра и направил носы
смертоносного оружия наружу. Он нажал на спусковой крючок, и нескончаемый
поток огня устремился к земле, сметая ряды
нападавших, которые прятались за кустами и заборами. Затем Терри быстро
развернул корабль, чтобы избежать столкновения со зданием, и они взмыли вверх. В
этот момент снизу ударил ослепляющий луч.

"Нас подбили!" — воскликнул Терри. "Это вывело из строя двигатель. Приготовьтесь к аварийной
посадке. Я постараюсь посадить корабль в порту."

Андервуд вернул свое внимание к оружию, как будто ничего не произошло
. Когда нос самолета опустился, он выстрелил в здание, из которого был произведен
выводящий из строя выстрел. Ему показалось, что он услышал крик боли, хотя
возможно, это был всего лишь звук ветра, бьющегося о корпус
маленького летуна.

Теперь они быстро снижались, направляясь к открытому люку большого
космического корабля. Они увидели, как некоторые члены экипажа и учёные
выходят наружу с оружием наготове, чтобы защитить их посадку. Они спустились ниже
уровня верхней части корпуса, и огромные листы обшивки, казалось,
текут мимо иллюминатора, как стальная река.

Поток прекратился. Они сильно ударились, и Терри рывком распахнул дверь. Они
вывалились наружу посреди своих защитников, в то время как языки пламени
были видны на солнце повсюду вокруг них.

"Залезай!" - крикнул один из мужчин. "Нам чуть было не пришлось уезжать без тебя.
Они приведут подкрепление. Это был Мейсон, физик.

Андервуд кивнул. "Мы готовы. Все остальные на борту, кто едет?"

"Да".

Внезапно рядом с Андервудом раздался крик, и один из членов экипажа выронил
свой пистолет и схватился за руку от боли. Мейсон и Терри прижали его к себе.
поддерживая под руки, втащили его на судно. Андервуд сжал
Руку Ильи и поспешил через порт. Позади них остался последний из
мужчин, захлопнувших дверь и плотно ее запиравших.

- Файф ждет вас в рубке управления, - сказал Мейсон. "Мы позаботимся
о Питерсе, здесь. Терри тоже лучше остаться на лечение".

Андервуд кивнул и побежал по коридору вместе с Иллией. Они прошли мимо
других людей, занятых своими делами. Некоторых из них он знал, других
никогда раньше не видел. Он надеялся, что Файф и Терри
тщательно всё продумали. Ему вспомнился биолог Крейвен.
Они подошли ко входу в рубку управления. Капитан Доусон находился в
техническом отделе, ожидая инструкций для взлета. Очевидно,
Мейсон взял на себя управление взлетом, потому что его голос донесся через
аудиосистему, когда вошел Андервуд. Файф кивнул капитану в знак согласия
Доусон. "Подними это!"

* * * * *

Почти мгновенно корабль взмыл ввысь.

— Подождите! — воскликнул Андервуд, войдя в диспетчерскую.

Файф и Доусон посмотрели на дверь. — Ждать нельзя, —
сказал Файф. — Мы уже почти потеряли надежду на вас, Терри и Иллию. Полиция
они искали нас неделями, и теперь, когда мы вышли на
открытое пространство, они не пожалеют сил, чтобы схватить нас.

"Мы не можем обойтись без Stroid Records", - сказал Андервуд. "Терри сказал
мне, что я был избран главой этой организации. Если это так, то моим первым
приказом будет собрать все записи и артефакты Строида, которые
когда-либо были найдены, прежде чем мы взлетим.

Вошел Дрейер и с интересом смотрел, как Андервуд говорит, но тот ничего не сказал
.

* * * * *

"Почему?" - спросила Файф. "Я не понимаю".

«Там было оружие, — сказал Андервуд, — оружие, которое сиренцы
боялись, что, по-видимому, и было причиной власти
Драгборы над ними. Если какие-то следы этого оружия остались во
Вселенной, наша цель — найти его. Возможно, это наша единственная надежда на победу над
Демарзулом.

Остальные смотрели на него, словно сомневаясь в его здравомыслии, но надеясь, что он
нашёл решение.

"Но это было пятьсот тысяч лет назад!" — сказал Файф. "Как могло
мы надеемся найти такое оружие, которое исчезло так давно? У нас нет
никаких зацепок ..."

"У нас есть записи Строида. Вот почему они мне нужны.

- Но сиренианцы, похоже, ничего не знали о природе этого
оружия.

"Мы в этом не так уверены. Но даже если это так, существовала великая
цивилизация Драгбора. Мы не знаем, вымерло ли оно, и мы
ничего не знаем о его местонахождении, но оружие может быть там. И ключ к разгадке
к его местонахождению может быть в записях Строида.

Дрейер кивнул и выпустил сильный клуб дыма. — Он прав, Файф.
Мы не подумали об этом, но, может быть, это наш единственный шанс. По крайней мере,
это даст нам цель, вместо того чтобы просто пуститься в бессмысленное бегство.

— Полагаю, что так, — с сомнением сказал Файф. — Но я не понимаю, как...

— Я позабочусь об этом. Покажите нам, где хранятся записи. Однако сначала мы заберём
хранилище; я хочу, чтобы всё это было доставлено на борт.


Андервуд быстро повернулся к Доусону и приказал опустить корабль рядом с
временным сооружением, в котором находилось хранилище, рядом со зданием музея Строидов. Затем он подошёл к корабельному интеркому и объяснил их
маневр. Он вызвал двадцать добровольцев, чтобы они управляли скутерами и вооружением
. Они должны были прикрывать тех, кто переносил записи

. . Внизу, на земле, полицейские наблюдали за своей добычей
эскейп озадаченно застыл, когда _лавуазье_ развернулся и медленно двинулся
через группу зданий и снова начал снижаться. Трое смертоносных
полицейские листовки парили в воздухе над огромным космическим кораблем.

Именно за листовками Андервуд пристально наблюдал. Двадцать
мужчин, которых он отобрал из добровольцев, собрались вокруг смотровой
тарелки с ним.

"Первой целью будет сбить эти листовки", - сказал Андервуд.
- Тогда вы обеспечите постоянное прикрытие тем из нас, кто покинет
корабль, чтобы забрать записи обратно. Отправляйтесь в назначенные вам воздушные шлюзы. Я
подайте сигнал, когда летчики займут наилучшую позицию для одной группы из вас, чтобы
атаковать их ".

Байерс, инженер-механик, назначенный капитаном группы, кивнул.

"Они не поймут, что с ними случилось", - пообещал он.

"Я надеюсь на это", - сказал Андервуд. "Хорошо, займите свои места и подайте сигнал
когда будете готовы".

Мужчины гуськом вышли из комнаты, в то время как большой корабль медленно приближался к
Земле. Три полицейских летчика продолжали двигаться со смертоносным
любопытством. Затем внезапный сигнал Байерса показал, что люди
заняли позиции и были готовы.

Андервуд наблюдал за флайерами. Один был вне поля зрения двух других
рядом с носом «Лавуазье». Андервуд резко скомандовал: «Номер
три, атакуй!»

Почти мгновенно позади ничего не подозревающего полицейского флайера
открылся шлюз, и из него выскочили три скутера, их пилоты открыли смертоносный огонь,
который сосредоточился на хвосте флайера. Внезапно вспыхнуло пламя,
поднялся столб чёрного дыма, и флайер рухнул на Землю,
а его пассажиры даже не поняли, что произошло.

Но теперь второй самолёт обогнул корпус, и три скутера
были замечены. Полиция открыла огонь, и один скутер скрылся из виду.

* * * * *

- Номер семь! - приказал Андервуд.

Шлюз в верхней части корпуса открылся, и вторая тройка скутеров
вылетела наружу. Флайер был под ними, и у его пилотов было время посмотреть
вверх и увидеть взрывающийся огонь, который лился сквозь прозрачный пузырь
над ними. Но у них не было времени нанести ответный удар.

Теперь со стороны наземных войск начался обстрел, и мотоциклисты
были вынуждены уворачиваться, чтобы избежать попадания. В то же время
они спикировали близко к земле и обрызгали нападавших.

Однако сверху с сокрушительной яростью к ним присоединился третий летун. Двое
упало ещё несколько скутеров. Андервуд приказал оставшимся скутерам
начать атаку. Одновременно они высыпали из корабля, пронеслись над
оставшимися летательными аппаратами, сея смерть, и сбросили их на наземные
войска.

Последние рассредоточились и стали искать укрытие, спасаясь от
нарастающего уничтожения наездников на скутерах.

"Выровняйте грузовой люк номер один у укрытия хранилища," —
скомандовал Андервуд капитану. «Сначала мы погрузим это».

Корабль опустился на поверхность без толчков. Непосредственное пространство
вокруг убежища было расчищено. Мейсон, руководивший погрузкой,
приказал открыть люк. Были розданы переносные грузовые блоки и
прикреплены ремнями к периферии огромного граненого артефакта, чья масса
почти заполнила люк.

Спорадический огонь со стороны спрятавшейся полиции продолжался, но мотоциклисты
удерживали его на минимальном уровне, не теряя больше ни одного из
своего собственного числа.

Мейсон направил ток в грузовые отсеки, и огромная масса медленно поднялась
с того места, где она стояла. Затем прикреплённая к нему G-линия начала
наматываться, притягивая хранилище к кораблю.

Когда люк захлопнулся, Андервуд тяжело выдохнул. «Вот и всё.
основная часть нашей работы! Еще полчаса, чтобы собрать записи в
здании, и мы закончим.

Илья внезапно пронзительно вскрикнул. "Del! Здание... оно в огне!"

Мужчины уставились на него. Из музея, где хранились пластинки Строида, поднимались
клубы дыма и языки пламени.

"Они, должно быть, знали, за чем мы охотимся", - сказала Файф, - "и они обстреляли
здание. Теперь у нас нет шансов поймать кого-либо из них".

"Да, есть! Большинство пластинок металлические". Андервуд шагнул к
переговорному устройству. "Все, кроме взлетной команды, в скафандрах. Нести
«Возьмите оружие и будьте готовы немедленно войти в музей».

«Что ты собираешься делать?» — закричал Илия.

* * * * *

Он уже стоял у ближайшего шкафчика, натягивая неуклюжий
скафандр. «Этого будет достаточно, чтобы защититься от огня и
вынести по одному грузу, возможно, каждому человеку».

Старое здание, словно символ того времени, добровольно подчинялось
пламени. Его древняя, лишь частично защищенная от огня конструкция
разваливалась, и система противопожарной защиты полностью вышла из строя.

Андервуд быстро просмотрел план, который дал ему Файф, по поиску
он взял большую часть пластинок, затем помчался к грузовому отсеку, где остальные
были почти готовы. Он приказал каждой паре людей буксировать грузовой автомобиль.

Это была странная процессия неземных фигур, которые пробирались
неуклюже покидая корабль и поднимаясь по ступенькам горящего здания.

Андервуд и Мейсон были вместе, таща за собой тележку, которая стояла
в футе от пола. Почти ослеплённые дымом, они пробирались
по коридорам в книгохранилище, где на полках лежали записи,
которым было полмиллиона лет.

"Нагружайтесь! Это оно, — крикнул Андервуд. Как существа из какого-то
фантастический ад, он увидел, как остальные потянулись в большую комнату позади
него. Они начали опустошать полки, наполняя ящики
всем, что попадалось под руку.

Деревянные балки, поддерживающие высокую архаичную конструкцию крыши, были сухими
и в них бушевало пламя. Где-то вне поля их зрения сломалась балка
, и воздух наполнился дождем из штукатурки и каменной кладки.

- На большее времени не будет, - сказал Мейсон. - Наш багажник полон.
Поехали.

Андервуд подтолкнул тележку к дверному проему, через который они
вошли. Единственным сопротивлением была инерция.

«Ты тащишь носилки, — сказал Андервуд. — Я возьму ещё одну охапку».

Пока Мейсон исчезал в клубах дыма, Андервуд
набрал ещё одну охапку материалов. Затем, почти вслепую, он направился к
выходу.

Почти все остальные уже были нагружены и тащили свои носилки.
Андервуд оглянулся. Какие тайны еще могут скрываться здесь, среди
записей, которые они должны оставить после себя! Он надеялся, что боги случая были
достаточно милосердны, чтобы направить их руки к какой-нибудь записи, которая
направит ученых к древнему врагу Сиренианской империи,
Драгбора, чьего ужасного оружия так боялись сиренские
орды.

Вернувшись на корабль, Андервуд с тоской оглянулся на охваченное пламенем
здание. Попытка ещё одного путешествия была бесполезна.

* * * * *

Полиция, очевидно, надеялась, что пожар помешает учёным
добраться до цели, но после успешной эвакуации множества записей и
артефактов они возобновили атаку с ещё большей яростью.

Андервуд позвал Байерса и водителей скутеров. Медленно
защитные силы отступили к кораблю, и в этот момент
полиция начала стрелять в открывающиеся иллюминаторы. Скутеры хлынули внутрь
корабль, более чем на одном из которых был смертельно раненный член экипажа.

В общей сложности вернулись только четырнадцать.

"Это все", - мрачно сказал Байерс. "Остальные мальчики не вернутся".
".

В решительный момент неопределенности Андервуд задумался, стоит ли его требование
записей такой жертвы. Так и должно было быть, сказал он
себе. Без надежды на оружие, способное победить сиренианца, не было
цели в полете в космос.

Он вернулся в рубку управления и отдал приказ поднимать корабль.




_ ГЛАВА ДЕСЯТАЯ_


Через иллюминаторы Андервуд наблюдал, как удаляются близлежащие здания.
Солнечный диск поднялся над горизонтом и окутал их золотым сиянием.
Затем пилот отрегулировал управление, и кораблю было придано внезапное, сокрушительное ускорение
, но для пассажиров это было незаметно.

Как усталый старик, которым он и был, Файф плюхнулся в мягкое кресло
рядом со штурманским столом.

— «Ты выглядишь так, будто тебе пришлось нелегко с тех пор, как я видел тебя в последний раз».
— сказал Андервуд.

Файф пренебрежительно улыбнулся. — Пятьдесят лет я был учёным и
археолог. Уже слишком поздно оказываться в эпицентре
планетарного кризиса и надеяться, что смогу с ним справиться ".

"До сих пор вы проделывали прекрасную работу".

"Я никогда не смог бы удовлетворительно руководить даже экспедицией, и
уж точно не группой такого рода. Терри мог бы, но ему не хватает
физических знаний, которые есть у тебя. Мэйсон мог бы, но он ничего не знает о
Сиренианцах. Ты лучше всех подходишь для этой работы.

"Я хочу быть уверен, что остальные думают так же. Возможно, было бы неплохо
провести выборы ".

"В любом случае, нам следует созвать всеобщее собрание. Многие ученые
недостаточно знакомы с проблемой. Они должны быть
организованы в соответствии с их специальностями, и мы должны подготовить какую-то
систему защиты".

Поскольку корабль находился не дальше орбиты Луны, было созвано совещание
ста двадцати пяти ученых и членов экипажа
_лавуазье_. Файф, как номинальный председатель, официально представил Андервуда
как лидера группы. Принятие было единогласным и восторженным,
поскольку Андервуд был известен почти всем понаслышке, если не
лично.

* * * * *

Вкратце он рассказал о событиях, связанных с открытием и
восстановлением Демарзула, о тщетных попытках ученых
противостоять требованию человечества о новом боге. Затем он обратился к Дрейеру
с просьбой описать характерные черты противника, который противостоял им.

"В прошлые века истории Земли, - сказал Дрейер, - были
завоеватели, императоры, диктаторы и тираны, но никогда не было
Демарзул, сиренианка. Для сиренианцев завоевания и лидерство
были так же важны, как еда. Для них было только одно решение, поскольку
они распространились по Галактике, и это было полное господство над
Галактиками - или исчезновение. Несомненно, нашему собственному миру повезло
что драгбора преуспели в их уничтожении.

"Что касается нашей нынешней проблемы, Демарзул продаст народам Земли
идею их полного превосходства над всеми другими расами во
Вселенной. Они созрели для принятия такой доктрины. Он воспользуется
сверхъестественным аспектом своего появления среди нас и будет поощрять
поклонение. Затем, я думаю, он наверняка приступит к
строительству боевых флотилий и сбору оружия и
армии — не те корабли и оружие, которые мы знаем, а лучшее, что сиренская
наука могла создать полмиллиона лет назад.

"Через несколько часов он наверняка узнает о нашем побеге
и о том, что мы — враги. Невозможно поверить, что он не
отправит за нами корабли, чтобы уничтожить нас. Наш единственный шанс — оказаться слишком далеко,
чтобы они нас догнали. По крайней мере, на земных кораблях. К
тому времени, когда будут построены сирианские конструкции, у нас должен быть ответ.

"Такова, следовательно, природа проблемы, с которой мы столкнулись. Наша единственная надежда — и
она невелика — заключается в обнаружении оружия, с помощью которого
Драгбора давно одолели орды сирен. Если мы останемся
ограничены рамками нашей собственной науки, я убеждён, что проблема
безнадёжна, хотя я знаю, что, к счастью, есть те из вас, чьи
взгляды радикально отличаются от моих, и вы не признаете поражения даже при
таких ограничениях.

* * * * *

«Некоторые из вас возражали против нашего бегства, утверждая, что мы должны
остаться и вести подпольное оппозиционное движение. Вы были теми,
кому не хватало правильной оценки нашего врага. Я хочу, чтобы вы поняли
что такое движение было бы абсолютно бесполезным. Успешное
подпольное движение должно быть движением угнетенного большинства против
меньшинства правящих. Человечество _ хочет_ Демарша. Никогда не забывай
это. Вот почему мы бежим.

"Но наша битва ведется не с нашими собратьями; их ошибки коренятся в
темных процессах эволюции и расового развития. Появление
Демарзула, однако, является посторонним фактором, который эволюция
не учла. Без него мужчины в конечном итоге достигли бы зрелости
и смогли бы уравновесить конфликты своей расовой юности. С
Демарзул как бог и лидер, поколения развития могут быть стерты с лица земли
.

"Вы должны помнить, что мы взяли на себя обязательство избрать единственный
возможный курс - побег. Мы всего лишь дети рядом с расовым
старым Демарзулом. Он супермен из суперрасы, которая опередила нашу
задолго до того, как наш первый пещерный предок открыл огонь. Будем надеяться, что
мы найдём оружие Драгборы, чтобы наш вид мог подняться по длинной
эволюционной лестнице, на которую они так тяжело ступали.

После речи Дрейера перед ними предстала мрачная группа мужчин
Андервуд. Семантик впервые объяснил большинству
из них, насколько велика угроза, с которой они столкнулись.

Затем они приступили к разделению большой группы на более мелкие
подразделения по специальностям. Андервуд обнаружил, что
физиков и биологов было больше. Тридцать физиков
были объединены под руководством Мэйсона. Перед ними стояла задача
изучить возможные виды оружия и средств защиты, которые можно было бы использовать
против атак, которые наверняка последуют.

К работе были привлечены люди с инженерным образованием
с группой Мэйсона.

Биологическая группа включала в себя дюжину хирургов и четырёх психиатров
под руководством Иллии. Дрейеру и его коллегам-семантистам
было поручено вместе с археологами изучить записи, которые они
спасли от огня, в надежде найти ключ к миру Драгбора
и оружию, которое там могло быть.

Большинство учёных-физиков в той или иной степени владели
станками и оборудованием и могли помочь в изготовлении
вооружения для корабля.

Первой задачей было оснастить корабль поглощающими экранами, чтобы предотвратить
радиолокационное эхо сводит на нет этот способ определения их местоположения с Земли. Это
был относительно простой проект, который был завершен к концу
их первых двадцати четырех часов в космосе. Оставались только астрономические
средства, с помощью которых их можно было обнаружить с Земли, и с каждым проходящим
часом эта возможность становилась все более отдаленной. Андервуд, однако, не мог
избавиться от беспокойства, охватившего его перед лицом преследования, которое, как он
знал, обязательно последует.

Находясь в шести днях пути и в ста тысячах световых лет от Земли, Фиф
обнаружил первое свидетельство того, что удача была на их стороне.

Он и Дрейер вместе с Терри, Андервудом и другими
семантиками и археологами работали в единственной большой
комнате, предназначенной для изучения записей. Внезапное восклицание Фифа
нарушило тишину в комнате. Он поднял небольшой металлический рулон,
сплавленный снаружи, но развёрнутый в виде спирали там, где он
отломил сплавленные части.

«Похоже, это бортовой журнал одного из кораблей беженцев,
— сказал он. — Посмотрите на него».

Андервуд склонился над маленькой машинкой, которую они изобрели для подачи
корректирующего излучения, делающего символы видимыми.
Обычно они выделялись на тусклом металлическом фоне, как
белый огонь, но эти были почти неразличимы. Он
читал медленно, вслух.

"Митас. 2192903. Одна _детела_ с момента отлета с Сирении. Доклады с постов
Драгборанские корабли в пределах досягаемости. Тысяча кораблей, а значит, нас
в десять раз меньше. Азимут полёта 3827...

Андервуд поднял взгляд. Дальше он читать не мог. «Эти последние цифры...

"Может быть, они обозначают расстояние между его собственным флотом и родной
планетой?" — спросил Файф.

"Скорее всего, это азимут драгборского флота в
по отношению к сиренцам. В любом случае, такие цифры были бы подсказкой
о местоположении миров, потому что они были бы связаны с
их галактическими координатами. Но в том-то и загвоздка, чтобы найти эти
координаты. Для нас они были бы совершенно произвольными. Но если это
журнал, то в нём может быть указано местоположение планет и их галактики, которые мы
можем идентифицировать. Если мы сможем вычислить изменения в астрономических положениях,
которые происходят за пятьсот тысяч лет,

— он вынул рулон из машины и рассмотрел его повнимательнее. — Это
почти безнадежно, есть ли другой способ?
образец, который был найден в том же районе?"

Файф проверил записи и покачал головой. "Это было найдено прилипшим к
полностью оплавленной массе железа, по-видимому, части корабля, в котором
он находился, когда ударила Драгбора. Мы также можем отправить его в лабораторию для
реставрации. Если появится возможность прочитать его, это может помочь ".

* * * * *

Через четыре часа дубликат записи вернулся, восстановленный как можно более
полно, но с длинными пробелами, которые были неразборчивы.
Андервуд включил максимальную мощность, что помогло выявить
символы, но и быстро сжигал их, если оставлял включенными слишком долго.
Внезапно у него перехватило дыхание.

- Послушай это: "Наши координаты сейчас 6749367 Sirenia, пройден путь
84 _tre-doma_, Sirenia. Через два _te-ela_ мы приземляемся. Возможно, в последний
раз..."

— Вот оно! — воскликнул Файф.

— Всё, кроме ключа к их системе координат, — сказал Андервуд.
— Вы видите хоть какую-то возможность её интерпретации, Дрейер?

Семантик покачал головой. — Она должна быть основана на совершенно
произвольных опорных точках, как и наша. Я не вижу надежды на интерпретацию
с теми цифрами, которые у нас сейчас есть. Возможно, наши астрономы могли бы что-нибудь предложить
".

Мастерсон и Эберт, два астронома, входящие в группу, были
вызваны для выполнения своей задачи по составлению звездных карт Вселенной
полмиллиона лет назад. Они рассмотрели факты, представленные Андервудом.

Мастерсон сказал: "Боюсь, данные сиренианцами координаты не
сильно помогут. Расстояние имеет значение. Это показывает нам, что у нас есть
оболочка на расстоянии примерно девяноста миллионов световых лет
от Солнечной системы. Таким образом, в лучшем случае у нас есть эта оболочка, которая может быть
считается, что толщина составляет несколько тысяч световых лет, в которых можно вести поиск.
Если бы мы могли найти хотя бы приблизительно соответствующий сектор этой оболочки, мы
могли бы вскоре выделить возможные планетные системы, к которым принадлежали Драгбора
и сиренианцы, но без возможности сузить круг
возможные сектора этой оболочки, это становится невыполнимой задачей. Просто
единственная ссылка на какую-нибудь Островную Вселенную, которую мы могли бы идентифицировать,
возможно, этого хватит ".

Андервуду и Дрейеру пришлось согласиться. Они кое-что получили; если бы они
смогли раздобыть еще один кусочек астрономической информации, это могло бы
дать им ключ.

Поиски этого ключа продолжались среди записей и артефактов.
Само хранилище было обыскано дюйм за дюймом - и по-прежнему почти ни один из
найденных там артефактов не мог быть идентифицирован или объяснен. Помимо
хранилища, большая часть материала, которым они располагали, была родом с планеты
, на которой приземлились сиренианцы.

К восьмому дню команда Мейсона сумела сконструировать оборудование
для метания силового снаряда в "Лавуазье", и Андервуд
вздохнул значительно легче. Они могли бесконечно путешествовать под
защитой этого непроницаемого щита. Данные для навигации были
получено с помощью почти бесконечно малых контрольных блоков, установленных снаружи корпуса
и подключенных с помощью тонких, как волос, проводов, проходящих через такие же маленькие
отверстия в нем.

* * * * *

Андервуд гордился этим достижением. С их ограниченными
производственными мощностями было почти чудом, что они
смогли изготовить массу сложного оборудования за столь короткий срок
. Почему-то это показалось ему символичным, как будто существовали определённые
законы, способствующие их успеху — успеху Земли.

И затем, на восьмой день, когда они были уже почти за пределами
предел, при котором можно было идентифицировать такие маленькие тёмные объекты,
дежурный наблюдатель подал сигнал тревоги в центр управления.

"Флот, покидающий Землю. Двадцать военных кораблей. Тип «Кориус». Кажущийся
курс 169 46 12 и 48 19 06. Скорость..."

Андервуд посмотрел на Файфа, который в тот момент был рядом с ним. "Это
оно", - сказал он.

Предупреждение разнеслось по всему кораблю, и матросы на мгновение оторвались от своих
дел, затем продолжили с более мрачными глазами и поджатыми губами.
Группа Мейсона работала над проблемой, которая ставила в тупик специалистов по вооружению
на протяжении поколений проблема запуска атомного потока через
форс Шелл. Андервуд не был уверен, что они решат проблему
но на данный момент они ни на что не обижались.

Когда Андервуд и Файф подошли к штурманскому столу, чтобы проверить свой
курс и курс преследующего флота, он сказал: "Интересно, как они
заметили нас. Наш эхо-экран не мог сломаться. Должно быть,
им просто астрономически повезло, что они вышли на наш след.

Лейтенант Уилсон, штурман, нахмурился, указывая на их
карты. «Я не верю, что этот флот следует за нами, — сказал он.
— Если это так, то они идут длинным путём, потому что их курс
в настоящее время отклоняется от нашего курса более чем на четырнадцать градусов.

* * * * *

Файф и Андервуд изучили траектории, спроецировав их в
пространство, оценив скорость, с которой флот будет приближаться,
учитывая его большую скорость и расходящиеся курсы.

"Довольно легко определить, следуют они за нами или нет,
— сказал Андервуд. «Мы могли бы просто изменить свой курс на девяносто
градусов. Возможно, они всё-таки не обнаружили нас, а просто
стреляют наугад в том направлении, где мы могли бы находиться, основываясь только на
наблюдения полиции, когда мы взлетали. В таком случае они могут надеяться
просто подойти достаточно близко, чтобы получить адекватное эхо от радара ".

Дрейер услышал новости по интерфону и зашел в
навигационную рубку. Он подслушал последнее заявление Андервуда.

"Демарзул не отправил бы простую рыболовную экспедицию", - сказал он
категорично.

"Тогда каков ответ?" Спросил Андервуд, но в мыслях он
выдвигал дикую теорию. Ему было интересно, подтвердит ли ее Дрейер.

"Если бы мы просто вслепую летели в космос, чтобы спастись, Демарзул бы
нас это не касается, но если бы мы направлялись в пункт назначения, где
наше прибытие было бы враждебным по отношению к нему, — тогда он бы забеспокоился.

Глаза Андервуда загорелись. Он прочитал на лице Дрейера те же выводы,
к которым пришёл сам.

"И Демарзуль отправил бы свой флот не за нами, а в
этот пункт назначения, чтобы убедиться, что мы туда не доберёмся. Следовательно, этот флот
направляется к планете Драгбор!

"Не так быстро!" — возразил Файф. "Демарзул предполагает, что мы
знаем, где она находится. У него нет оснований для такого предположения."

Дрейер покачал головой. «Он не знает, знаем мы дорогу или нет.
Он знает только, что её нужно охранять от возможного использования нами.
Если мы не пойдём туда, мы не будем представлять для него угрозы. Если пойдём, флот
придёт, чтобы позаботиться о нас».

Файф задумался, затем медленно кивнул. «Ты прав».

«И Демарзуль покажет нам путь к драгборскому оружию!»
яростно сказал Андервуд.




_ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ_


Курс был изменен таким образом, чтобы полет «Лавуазье»
происходил параллельно с полётом земного флота. Ускорение было увеличено до
двадцатипроцентная перегрузка инерционных блоков, из-за чего
каждому человеку приходится использовать небольшой несущий блок для защиты от собственного возросшего веса.

Флот по-прежнему приближался, сокращая расстояние между ними, но
Андервуд был уверен, что расстояние между их параллельными
курсами было достаточно большим, чтобы предотвратить обнаружение любыми средствами, которые мог использовать
флот.

На корабле началась новая жизнь, так как периоды работы и сна
пролетели быстро. Теперь, когда
каждый чувствовал, что движется к определённой цели, им было легче сосредоточиться на работе — они не смели
сомневаюсь, что эта цель принесет то, на что они надеялись.

Под руководством Файф проводились ежедневные занятия по сиренианской культуре.
Каждый факт существования они пытались рассматривать с сиренианской точки зрения
и предвосхищать его смысловое значение для этой древней расы-завоевателя
.

Путешествие оценивалось примерно в три месяца. Немного
была устроена импровизированная вечеринка, когда флот миновал их примерно на полпути
отметка. С этого момента началась отчаянная гонка, чтобы другие корабли
не вышли из зоны видимости приборов «Лавуазье».

* * * * *

В последнюю неделю третьего месяца на кораблях боевого флота
было замечено внезапное резкое замедление. Андервуд предупредил всю свою
команду. Если их расчёты были верны, они находились в пределах нескольких
сотен тысяч световых лет от планеты Драгбор.

Когда «Лавуазье» немного сбавил скорость,
открыв рассеиватели энтропии, флот направился к
небольшой галактике с группой жёлтых звёзд у внешнего края.

Андервуд позволил их кораблю немного сократить огромную дистанцию между
ними и противником, но он хотел сохранить разумное расстояние.
ибо флот, несомненно, начал бы прочесывать небеса
чужая планета, когда они прибыли и обнаружили, что _лавуазье_ не приземлился.

Наконец, было замечено, что флот приблизился к одному из желтых солнц
у которого была система из пяти планет. Это была четвертая планета, к которой
направлялся флот. Андервуд наблюдал, как шесть из двадцати кораблей приземлились
на него.

«Давайте выстроимся в ряд за одной из других планет, — скомандовал он Доусону.
«Вторая кажется ближе всего. Тогда мы сможем развернуться и зайти за
спутник четвёртой планеты. Мы, вероятно, приземлимся на этом спутнике и посмотрим
разверните флот, прежде чем принимать решение о наших следующих действиях ".

Единственным недостатком маневра было то, что они не могли вести
достаточно тщательный контроль за флотом. Они вышли из тени
планеты на два часа, а затем были затмены луной
четвертой планеты. В течение этого промежутка времени они находились в лучах солнца,
и они вообще не видели никаких признаков флота. Фотографы занялись
съёмкой мира Драгбора.

Как и вторая планета, на первый взгляд луна казалась бесплодной сферой,
но по мере приближения и движения вокруг неё
В окружности в шесть тысяч миль они обнаружили область пышной растительности
занимающую примерно восьмую часть поверхности.

В момент их приближения это была ночная сторона. Никаких признаков
жилья видно не было, хотя Андервуду на мгновение показалось, что он
заметил столб дыма, спиралью поднимающийся вверх в ночи, когда они снижались
к поверхности. Затем все исчезло, и он не был уверен, что действительно что-то видел
.

«Лавуазье» приземлился на покрытую травой поляну в
заросшем уголке этого бесплодного мира.

В этот момент в диспетчерскую вошел Мейсон. «Я не знаю, что
«Что ты ожидаешь найти на той планете внизу?» — сказал он. Он протянул Андервуду
пачку фотографий. «Должно быть, мы где-то облажались».

Андервуд почувствовал укол тревоги. «Почему? В чём дело?»

"Если там и есть какое-то жильё, то оно под бутылками. На всей планете нет ни единого
пятнышка атмосферы ".

"Тогда это определенно делает проблему археологической", - сказал Фиф
. "Было бы слишком надеяться, что такая развитая цивилизация, как
драгборанцы, могла просуществовать еще полмиллиона лет. Но
фотографии - что они показывают?"

Он взглянул поверх руки Андервуда. - Там есть города! В этом нет сомнений
когда-то планета была обитаема. Но все выглядит так, как будто эти города были оккупированы только
вчера!"

"Это можно объяснить отсутствием атмосферы", - сказал Андервуд.
"Города не были бы погребены под насыпями в безвоздушном
мире. Должно быть, какой-то великий катаклизм одновременно уничтожил и атмосферу, и жизнь
на планете. Возможно, из-за этого наша проблема скорее проще, чем сложнее
. Если разрушение произошло
Вскоре после того, как «Драгбора» победила сиренцев, среди руин можно было найти
множество свидетельств использования ими оружия.

* * * * *

Когда Дрейер, Терри и Иллиа вошли в диспетчерскую после
высадки, был созван импровизированный военный совет.

"Нам придется подождать, пока флот сдастся и вернется," — сказал
Терри. «Мы не можем надеяться, что войдём и уничтожим их».

«Откуда нам знать, что они сдадутся?» — спросила Иллиа. «Они могут быть постоянной
охраной».

«Мы не знаем, что они будут делать, — сказал Андервуд. — Они могут остаться на
В любом случае, это займёт несколько месяцев, а мы не можем так долго ждать. Даже двадцать кораблей
не являются большой силой на планете такого размера. Мой план состоит в том, чтобы
совершить ночную посадку в каком-нибудь безлюдном месте, затем медленно продвигаться к одному из
крупных городов и спрятать корабль. Мы можем исследовать местность с помощью
скутера, чтобы определить, есть ли в городе флот. Если да, мы можем
двигаться дальше; если нет, мы можем начать поиски. Не имеет значения, где
мы начнем, пока не получим хоть какое-то представление об истории и культуре
драгбора ".

"Это так безнадежно!" Файф яростно покачал головой. "Это было бы
проект для тысячи археологов на сто лет, чтобы исследовать и
проанализировать такие руины, как те, что внизу, но сотня из нас предлагает
сделать это за несколько недель, одновременно прячась от смертельного врага! Это
совершенно невозможно.

"Я так не думаю", - сказал Андервуд. "Мы ищем только одно
. Мы знаем, что это оружие. Вполне разумно предположить, что
в трудах и истории Драгборы
могло быть много упоминаний об этом, поскольку это был способ уничтожения их империи-соперницы. Единственная
настоящая трудность связана с флотом, но я думаю, что мы можем работать в
их носы на достаточно долгий срок.

- Ты неисправимый оптимист, - сказал Терри.

"Как и все вы, иначе вы бы никогда не отправились в это путешествие".

"Я согласен", - сказал Илья. "Есть только одна вещь, которую я хотел бы
предложить. Если эта луна вообще пригодна для жизни, я думаю, нам следует отдохнуть день
или два и погреться на солнышке ".

Возражений на это не последовало.

* * * * *

Рассвет на луне мира Драгборан почти совпал с
окончанием периода их сна. Был проведен анализ внешних условий.
Атмосфера оказалась подходящей, хотя и разреженной. Температура снаружи
оказалась высокой, как и следовало ожидать, учитывая их близость к солнцу.

Затем, когда Андервуд приказал поднять силовую оболочку и открыть люк,
он испытал шок от неожиданности, который заставил его громко воскликнуть. Илья, не сильно отстававший
, подбежал.

- В чем дело, Дел?

Его палец указывал вниз, на группу фигур у основания
корабля. Внешне они были похожи на людей — такими же, как
Демарзул. Выше землян, с медной кожей, они
наблюдали за тем, как открывается люк, и низко поклонились Андервуду и
Илья.

Их было четверо стоящих, и они сгруппировались около пятого
фигура лежала на носилках.

"Может быть, нам следует забыть о том, чтобы покинуть корабль", - с сомнением сказал Андервуд
. "Нет смысла связываться с суеверными
туземцами. У нас нет на это времени.

- Нет, подожди, Дел. Тот, что на носилках, ранен, - сказал Илья. "Я полагаю,
они привезли его сюда, чтобы он посмотрел на нас. Может быть, мы сможем что-нибудь для него сделать.

Андервуд знал, что бесполезно пытаться противостоять ее желанию помочь. Он
сказал: "Давайте позовем Дрейера. Возможно, он сумеет с ними поговорить.

Дрейер, Файф и Николс уже направлялись к порту
вместе. Они были взволнованы отчетом Андервуда.

"Это может быть ответвлением либо драгборанской, либо сиренианской
цивилизации", - сказал Файф. - В любом случае мы можем найти что-нибудь полезное
для себя.

- Они думают, что мы боги. Они хотят, чтобы мы вылечили одного из их раненых",
сказал Андервуд. "Мы не можем надеяться ни на что полезное в таком
примитивном обществе".

Специалисты по семантике посмотрели на небольшую группу. Внезапно Дрейер
издал звуки, напоминающие серию хрюканья с меняющимися
интонации. Одна из туземцев, женщина, встала и произнесла длинную
речь, совершенно бессмысленную для Андервуда. Но Дрейер стоял, напряжённо
вслушиваясь, словно с трудом понимая каждое слово на этом
чужом языке.

* * * * *

Затем Андервуд вспомнил, как Дрейер говорил, что настоящий
семантик должен уметь понимать и говорить на любом чужом
языке с первого раза. Во всех языках есть звуки
и интонации, которые имеют фундаментальное и идентичное семантическое содержание.
Дрейер утверждал, что их можно идентифицировать и использовать для реконструкции
языка в готовом потоке разговора, если человек достаточно искусен
. Андервуд всегда считал, что это не более чем хвастовство, но
теперь он видел это в действии.

Две женщины из группы и один из мужчин казались совершенно потерянными в
своей позе поклонения, но другая фигура, стоявшая немного
поодаль, выглядела почти бунтарской. Он заговорил резко и
недолго.

"Этот парень — здоровый скептик," — сказал Дрейер. "Он готов
принять нас за богов, но ему нужны доказательства. Он может сыграть
— Мы не можем возиться с ними, — сказал Андервуд.

— Здесь для нас ничего нет.


— Может быть, есть, — сказал Дрейер. — Мы должны позволить Иллии посмотреть, что она может сделать.

Андервуд не стал возражать. Он позволил Дрейеру приказать
туземцам привести их спутницу на корабль. Там, в операционной,
Илья осмотрел повреждения. Пострадавший выглядел постаревшим, но в его лице
было что-то радостное и жизнерадостное, чему
Андервуд поймал себя на том, что почти завидует.

Но Илия качала головой. "Это безнадежно", - сказала она. "Мы
ничего не можем для него сделать".

Она включила флюороскоп, чтобы Андервуд мог посмотреть. Он поводил им
затем воскликнул: "Иллия! Эти странные органы под диафрагмой..."

У нее резко перехватило дыхание. - То же, что и в Демарзуле. Они, должно быть,
одной расы!

Дрейер разговаривал с товарищами раненого, объясняя
что спасти жизнь пожилого человека было невозможно.

Ответом непокорного было почти дикое рычание в его
горле. Затем он заговорил более мягко с раненым, как бы объясняя.
Безмятежное выражение лица не изменилось, но глаза спокойно закрылись, и
земляне знали, что он мертв.

Мятежник быстро выхватил из ножен стеклянный нож и
небрежно и умело полоснул им по трупу. Он извлек один из
чужеродных органов и поместил его в контейнер, который носил с собой. Не
сказав больше ни слова, он ушел, и две женщины последовали за ним печально и более
медленно. Они отказались говорить дальше.

Андервуд смотрел им вслед. "Кажется, мы нашли труп", - сказал он.
"Попроси пару человек вынести его и похоронить, хорошо, Терри?
В любом случае, интересно, что все это означает. Это остатки
сиренианской культуры?

Его размышления внезапно прервал сигнал
внутренней связи. «Доктор Андервуд, дозорный сообщает, что весь земной флот
отбывает с планеты Драгборан!»

Группа в операционной в молчании переглянулась.

* * * * *

«Это бессмысленно», — наконец сказал Терри.

"Это не так, — медленно ответил Андервуд. «Если они нашли и уничтожили
то, что мы надеялись найти».

"А также если они хотели выманить нас из укрытия, — добавил Дрейер.

"Лучше подождать пару дней и посмотреть, что они будут делать. Если они будут вести себя как обычно,
если они намерены продолжить свой полёт, мы можем переместиться на планету,
чтобы солнце было у нас за спиной, и они не заметят этого. Но я думаю, что нам следует
подождать хотя бы два дня, так что если кто-то хочет осмотреться на
этой луне, у него есть такая возможность.

Терри с энтузиазмом относился к исследованию Луны. Казалось, что здесь
мог бы находиться живой осколок цивилизации, которой тысячи лет,
которая при нормальном ходе событий должна была давно погибнуть, но
которая каким-то образом пережила катастрофы, уничтожившие исходные
цивилизации.

Илье тоже не терпелось поскорее убраться с корабля. Вместе они
убедили Андервуда присоединиться к ним в исследовании скутера
прилегающей территории. Файф и Дрейер собирались уходить, но это было
Мейсону необходимо было остаться техническим руководителем на корабле.

За травянистой равниной лежал участок, поросший густым лесом. Группа на скутере
поднялась высоко в воздух, чтобы пролететь над лесистой местностью, и скрылась из виду
тех, кто находился на борту «Лавуазье».

Долгое время они летели на уровне верхушек деревьев, глядя вдаль, на
бесплодные песчаные пустоши, простиравшиеся до самого горизонта.

Вдруг Терри указал вниз. «Дорога!»

Мерцающий пояс тянулся через лес почти под прямым углом к
линии их полета. Они спустились в лесной каньон, чтобы осмотреть его
. Андервуд остановился прямо над поверхностью. Затем наклонился и
дотронулся до нее.

* * * * *

Дрейер посмотрел на его озадаченное лицо, не прекращая выпускать сигарный столб
дым. - Стекло, да?

«Похоже на то, и на ощупь тоже, но стеклянное шоссе — это же...!»

«Ограниченность материалов», — сказал Дрейер. «На Луне, очевидно,
не хватает минеральных ресурсов, поскольку она состоит в основном из неметаллических
силикатов. Стеклянный нож, которым наш друг воспользовался на трупе, указывает на
нехватка металла; это шоссе завершает дело, потому что показывает, что они
обладают высокоразвитой технологией обработки стекла. Следовательно, мы
определенно не находимся в присутствии примитивной цивилизации
, как мы предполагали. Нам лучше быть осторожнее, потому что наш друг, похоже,
разочарован нашей неспособностью спасти его раненого товарища ".

Они выбрали направление вдоль шоссе и двигались по нему в нескольких футах
над поверхностью. Они ехали минут двадцать или около того без остановок
в лесу вокруг них или на сверкающем шоссе внизу.

Затем вдалеке внезапно появилась фигура. Она двигалась
быстро. Терри прищурился и внезапно воскликнул: "Мы пролетели столько световых лет,
чтобы найти сверхцивилизацию, и мы находим велосипедистов!"

Файф сказал: "Я не вижу в этом ничего странного. Конечно, велосипед
- очевидный способ передвижения в умеренно механической культуре. Это
может означать, а может и не означать отсутствие самодвижущихся механизмов".

"Узнаете этого парня?" - спросил Андервуд.

Они двинулись вперед, когда всадник быстро приблизился. Наконец они
смогли ясно разглядеть черты его лица и узнали в нем того самого бунтаря
из их утренней встречи.

"Интересно, едет ли он к нам снова", - сказал Терри.

"Наша встреча удачна", - сказал Дрейер. "Я хочу знать, что он сделал
с тем органом, который он извлек из трупа. Я никогда не сталкивался с
ничем подобным во всех моих этнологических исследованиях. Я подозреваю, что это
может быть, какой-то обряд, связанный с верой в этот орган как в вместилище
жизни, точно так же, как когда-то у нас считалось сердце ".

Подойдя к мужчине, они замедлили шаг - так они привыкли думать о нем
Он тоже остановился и злобно посмотрел на них.
Затем яростная речь сорвалась с его губ. "Шазер на джорли!"

Дрейер нахмурился и медленно пробормотал несколько слогов. Незнакомец
повторил своё яростное утверждение.

* * * * *

— Он говорит, что мы не боги, — сказал Дрейер.

— Мы могли бы сказать ему это, — сухо заметил Андервуд.

Разговор на незнакомом языке продолжался, пока Дрейер не повернулся
снова к своим спутникам. - Этот парень называет себя Джандро, и тот факт,
что у нас есть металлы, все еще не убеждает его в том, что мы боги,
мнение, которое противоречит мнению его товарищей. Это имеет смысл для
тебя?"

Фиф воскликнула: "Это имеет удивительный смысл! Планета, лишенная металлов,
и все же населена высокоинтеллектуальной расой. Они делают все возможное
технологическое использование материалов, находящихся в их распоряжении, но они каким-то образом знают
о существовании и свойствах металлов. Что может быть более естественным, чем
для них создать религию о более удачливых богах, использующих металл
?"

Дрейер сказал Джандро: "Мы не боги. Мы пришли к вам не как
боги, а как гости. Мы с планеты Земля.

Это признание, похоже, сильно потрясло Джандро, потому что выражение его лица
заметно изменилось. — Простите, — сказал он, — если я обвинил вас в
претензии вы не предъявляли. Но я не понимаю, что вы говорите. Если ты
пришел из Небесного Мира, отведи меня туда и помоги вернуться с
секретами, которые помогут возвысить мой народ".

"Небесный мир?" Дрейер нахмурился.

Джандро указал на горизонт, где висела планета Драгбора,
похожая на серебряный диск.

"Почему ты называешь это Небесным Миром?"

Джандро посмотрел на него с тоской и горечью, прежде чем заговорить. «Ты
не оттуда?»

"Нет."

"Но ты можешь отправиться туда на своём металле?"

"Да."

"Ты возьмёшь меня с собой?"

"Это не мне решать, но, возможно, я смогу повлиять на остальных.
Расскажи мне, почему ты хочешь туда попасть и почему ты называешь его Небесным миром.

«Давным-давно, — сказал Джандро, — ещё до того, как люди поселились на Трере, они жили с
богами в Небесном мире, но за бунт и неповиновение они были
низвергнуты и изгнаны. Трер был бесплодной луной без жизни и
материалов. Спустя много декара людям удалось расширить крошечные
семена жизни, которые они принесли, и вырастить огромные леса. Это дало нам
древесину, а пустыни дали нам стекло. Так мы построили мир на
бесплодной Древе и стали ждать того времени, когда боги снова вознесут нас
в Небесный мир.

"Это история, которую рассказали отцы, но я в нее не верю",
Закончил Джандро. "Я не знаю, чему верить, кроме того, что я хочу, чтобы
наследие нашей родной планеты было возвращено нам".

Дрейер рассказал эту историю своим спутникам. "Это звучит очень похоже на то, что
Предки Джандро были какой-то группой беженцев, покинувших планету до
разрушения, поглотившего атмосферу".

— «Значит, он хочет пойти с нами», — сказал Андервуд. «Интересно, может ли он быть
чем-то полезен нам в раскрытии тайн планеты».

«Я бы хотел воспользоваться этим, чтобы поторговаться с ним», — сказал Дрейер. «Я очень
Я очень хочу знать, почему он вырезал этот орган и что с ним сделал.
То хирургическое мастерство, которое он продемонстрировал, не было инстинктивным.

"Меня это устраивает," — согласился Андервуд.

* * * * *

Дрейер снова обратился к Джандро. "Вы можете отправиться на планету
вместе с нами. Взамен мы хотели бы получить только одну вещь — информацию о том,
почему вы вскрыли труп и извлекли орган.

— Для _дискары_, конечно. О! Вы хотите представить
апологетику? — На его лице отразились внезапное понимание и крайнее
удивление.

Дрейер на мгновение запнулся. "Апологетика? Да, конечно! Мы хотим
представить апологетику".

"Очень хорошо. Вы гости в моем доме. Мой отец будет доволен.

Джандро развернул велосипед и помчался по дороге. Дрейер рассказал
остальным о случившемся и завел свой скутер в
направлении, указанном незнакомцем.

Терри взорвался от возмущения. «Что, чёрт возьми, такое апологетика?»
— спросил он. «Мы не знаем, как её предлагать и кому её предлагать.
Вы поставите нас в затруднительное положение, если мы будем вмешиваться в религиозные обряды
этих хирургов-любителей!»




_ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ_


Андервуд размышляли о Dreyer. За пассивную экстерьер
человек был мозг, чьи непрестанные усилия, часто текла в самых
окольными каналами. Что мотивировало этот интерес к особенностям
культуры пришельцев? Андервуд был уверен, что их было больше, чем казалось на
поверхности.

Был факт, что каждый орган представляет собой уязвимую точку для
надлежащего оружия. Была ли это идея Дрейера — определить свойства
неизвестных органов в надежде найти оружие, к которому они были бы
уязвимы?

Лес сменился зеленью, и они оказались на поляне, залитой светом.
Солнечный свет отражался от них, как от мыльных пузырей.

Дома, как и улицы, были сделаны из разноцветного стекла, которое сверкало,
словно излучая собственный свет. Земляне поняли, что находятся в присутствии
каких-то первобытных людей, потому что город был
украшен с мастерством гигантской драгоценной короны.

На улицах и в парках было много высоких медных людей.
Увидев их вместе в их собственной обстановке, Андервуд был
впечатлён их грацией и простой красотой. Безмятежность и довольство
были в чертах их лиц и в грациозности их движений.

* * * * *

Земляне верхом на мотороллерах, таинственно летящие над
поверхностью дороги, вскоре привлекли к себе внимание. Крики поднялись в воздух,
и десятки людей распростерлись на дороге.

Джандро остановился и жестом приказал мужчинам остановиться. Затем он обратился к своему
народу на речи, которая была слишком быстрой даже для понимания Дрейера.
Дрейеру удалось понять только то, что Джандро говорил, что эти люди пришли, чтобы
предложить его отцу апологетику и что Джандро был избран, чтобы
отправиться в Небесный Мир ради своего народа.

Некоторые, казалось, смотрели на Джандро с изумленным недоверием,
а другие склонялись перед ним, как перед землянами. Но когда
группа снова двинулась вперед, люди встали и стояли в тишине
и благоговении.

Они остановились перед большим одноэтажным зданием оранжевого цвета. Джандро
спешился и посторонился, пропуская их внутрь.

"Вы оказываете честь моему дому", - сказал он.

Андервуд напрягся, пытаясь разобрать хоть что-нибудь из языка, но мог только
догадываться об этом. Файф и Терри Бернард многое поняли, но не
с помощью Дрейера. Специалист по семантике направился к зданию
Он уверенно зашагал вперёд, затем остановился у входа и с сомнением посмотрел на свою сигару
. Её нельзя было бросить на безупречные клумбы или дорожки
. В конце концов он затушил её о ботинок и сунул остатки в карман
.

Интерьер дома был обставлен с простой роскошью. Изобильный свет
струился из цветных призм, которые пропускали лучи естественного света
из-за декоративных полупрозрачных панелей, образовывавших
стены.

Почти сразу же из противоположного дверного проёма вошли ещё две женщины.
в комнату. Один был пожилым, но другой был моложе Джандро
на вид.

Затем земляне узнали их - тех самых, которые были на корабле
с Джандро тем утром.

При виде землян они невольно вскрикнули. Быстро,
Джандро объяснил их присутствие и их отрицание того, что они боги.
Постепенно волнение двух женщин улеглось, и Джандро
познакомил их с Дрейером, который представил их друг другу.

"Они приготовят нам еду перед отъездом, — сказал Джандро, — но сейчас вы
хотели бы взглянуть на _дискару_ моего отца и послушать проповедь. Пойдёмте сюда.


Он провел меня через весь дом в другую комнату с закрытой дверью.
Даже спокойствие покидало Дрейера, когда он задавался вопросом, что произойдет
если он не сможет сразу понять, чего от него ожидают.

Внезапно Джандро широко распахнул дверь и впустил их внутрь. - Вы, наверное, захотите
побыть одни, - сказал он. - Я буду ждать вас.

Он закрыл дверь.

* * * * *

Ни у кого из них не было ни малейшего представления о том, что они могут увидеть, и
они не могли себе представить то, что предстало их взору. Комната была
большой, и стены от пола до потолка были заставлены полками, как
фантастическая библиотека.

Их внимание привлекли предметы на полках. Квадратные
стеклянные банки, абсолютно идентичные, заполняли все пространство, и в каждой банке
был красновато-коричневый орган, точно такой же, как тот, что был извлечен из трупа
на борту их корабля Джандро. Образцы были покрыты прозрачной консервирующей жидкостью
контейнеры были запечатаны.

Но на небольшом пространстве перед ними стоял стол, и на нём
стояла единственная банка со свежим на вид образцом. Интуитивно они поняли, что
это тот самый образец, который они видели разрезанным этим утром.

Терри выдохнул, набрав полную грудь воздуха. «Ну, это что-то с чем-то. Морг
для умерших печёнок, который содержит хирург-любитель, разъезжающий на работу
на велосипеде. Что, чёрт возьми, ты об этом думаешь?»

Иллиа внимательно изучала образцы. «Все они были не такими хорошими
хирургами, как Джанро. Большинство из них выглядят так, будто их вырезали
топором. Некоторые выглядят так, будто они здесь с начала времён.


"Что-то вроде поклонения предкам," — сказал Андервуд. "Апологетика, должно быть,
представляет собой своего рода социальный обряд, совершаемый в честь предков друга, и всё
об этом интересно, но совершенно бесполезно для наших целей в данный момент".

"Это не так просто", - сказал специалист по семантике. "Примите во внимание тот факт, что
хотя Джандро понимает, что мы из другого мира, он верит, что
мы знакомы со всем этим. Следовательно, он верит в эти вещи
, знакомые всем гуманоидным существам. За этим может стоять научно обоснованная
причина.

"Что?" - спросил Андервуд.

«Я не знаю, но собираюсь это выяснить».

Когда они вышли, Джандро ждал их. Он проводил их к
столу, на котором была приготовлена еда.

Для Андервуда и Ильи это был странный ужин, поскольку они не могли
ни в малейшей степени общаться со своими хозяевами. Файф и Терри
постепенно входили в круг общения.

Возникала неловкость из-за слишком большой мебели и оборудования для приема пищи
, но с обеих сторон были сделаны терпимые послабления. Двум
женщинам было трудно избавиться от чопорности, но к концу
трапезы они, казалось, забыли, что мужчины были кем угодно, но
только не старыми знакомыми, приехавшими в гости.

Тогда-то Джандро и сказал: «Полагаю, вы хотели бы увидеть нашего
_реса_ и установка _абасы_?

Не выказывая ни малейшего недоумения, Дрейер повторил вопрос.

"Я готов увидеть всё, что угодно," — сказал Андервуд. Хотя
он был встревожен, он знал, что они должны дать больше времени, чтобы флот землян
смог уйти.

Они вышли из дома и пешком пересекли город, Джандро шел впереди
к одной из главных жемчужин этого сверкающего города. Это было большое
здание из кроваво-красного стекла, стоявшее отдельно от других строений.

"Я должен был объяснить", - сказал Джандро. "Здесь мои обязанности
выполнено. Я монтажник. Сегодня я не работаю, но проводятся операции
, так что вы сможете увидеть наши методы
а также материнскую плоть _abasa_".

Он провел их по извилистым коридорам великолепного сооружения
из стекла. Андервуд заметил, что блестящие полы каким-то образом
обладают высоким коэффициентом трения без потери блеска.
Внезапно они оказались в помещении, которое представляло собой небольшой амфитеатр,
похожий в некоторых отношениях на операционные амфитеатры земных
больниц. С некоторым потрясением они обнаружили, что это именно так.
что это было.

Они сели у защитного ограждения. Под ними, на столе,
где работали два хирурга, лежал младенец с большим
разрезом на животе. Один из хирургов взял небольшой мясистый
предмет из стоявшей рядом ванны и ловко вставил его в разрез. Они
заворожённо наблюдали, как орган пришивали на место,
соединяли крошечные кровеносные сосуды и нервы из соседних органов,
разрезали и вводили в новую массу.

* * * * *

Иллиа схватила Андервуда за руку. Она прошептала: «Они _пересаживают_
те странные органы, которые мы не смогли идентифицировать. Они не рождаются с ними
вовсе!

"Но откуда они у них?" пробормотал Терри. "Может быть, поэтому они
вынимают их после смерти, чтобы использовать снова. Но это не может быть
потому, что они их маринуют. Я сдаюсь. Это слишком для меня."

Взгляд Ильи был прикован только к умелым рукам внизу, которые творили
такие чудеса с живой тканью. Один раз она отвела взгляд на спокойные
черты лица Джандро и вспомнила его мимолетное замечание о том, что он
"монтажник". Если бы он занимался подобными вещами, он мог бы сравняться с
величайшим из хирургов Земли.

Операция была долгой. Когда два хирурга наконец закрыли
разрез, они начали аналогичную операцию у основания мозга,
пришивая туда фрагмент бесформенной плоти.

Земляне не могли понять, как младенец мог выдержать шок
от такой радикальной операции, но, если верить свидетельствам,
это делали каждому ребёнку, рождённому на Луне.

Джандро сказал: «Вы видели нашу технику. Как это соотносится с
вашим случаем?

Дрейер уклончиво кивнул. «Очень похоже, за исключением того, что мы считаем
целесообразным отложить операцию на мозге. Это снимает шок и
Похоже, это помогает выздоровлению.

«Три-абаса», вы имеете в виду? Так вот в чём дело.
Я буду откровенен. Я пытался обнаружить вашу _эфталию_ с момента вашего
прибытия. Я задавался вопросом о причинах, по которым вы скрываетесь, но,
конечно, это ваше личное дело. Однако мне казалось невозможным, что
вы не дадите мне это обнаружить».

— Да, — глубокомысленно ответил Дрейер. Он рассказал о двойном разговоре своим
товарищам. — Не думаю, что мы сможем долго это скрывать, и я не
считаю, что было бы хорошей идеей признаться в отсутствии у нас этих органов.
Джандро предполагает, что этого требует любая гуманоидная жизнь. Он, вероятно,
счел бы нас недочеловеками, если бы знал.

* * * * *

Андервуд кивнул. "Тогда скажи ему, что мы отправляемся в путь".

"Это было бесполезно", - подумал он. Он не знал, чего Дрейер
ожидал от их отвлекающего визита к этим людям, но насколько
Андервуд видел, что это ничего не дало. Однако за несколько часов, проведенных вместе, он стал довольно
привязан к Джандро, распознав
в нем что-то вроде того же бунта против условностей
его мир, который Андервуд ощущал на Земле. Возможно, во время путешествия на
планету Драгборан они могли бы познакомиться поближе.

Джандро вывел их из зала. - Ты должен увидеть материнскую плоть. Это
займет всего несколько мгновений. Он ни разу не умирал, и сейчас он намного
старше, чем наши исторические записи ".

Земляне снова проследовали по извилистым коридорам к двери,
которая открывалась только после ввода сложной системы кодов, а затем будучи
полностью втянутой внутрь. Войдя в проем, они заметили, что
стены были толщиной почти в четыре фута из цельного стекла свинцово-серого
оттенка.

Защита необходима, чтобы уберечь материнскую плоть от естественных
волнений и случайных неудачников среди нас, чья воля заключается в
разрушении. Никакая известная нам сила не смогла бы преодолеть барьер ".

Андервуд заинтересовался природой этой
таинственной материнской плоти. Он подозревал значение этого названия, но
природу вещества угадать было невозможно.

Комната, в которую они вошли, была очень большой и оборудованной как
лаборатория, со стеклянными и деревянными инструментами по всем сторонам.

Однако центральным элементом комнаты был большой купол.
Контейнер около двадцати футов в диаметре. Внутри него, примерно
на полпути к верху, находилась бесформенная масса плоти, по большей
части сероватая, но пронизанная лиловыми и красными прожилками. Она пульсировала, как будто в ней
жила какая-то безмолвная, спящая жизнь.



«Это наша материнская плоть», — сказал Джандро. Иллиа слегка вздрогнула при виде этого. «Это похоже на огромный
рак», — сказала она.

Они заглянули в чан, основание холмика из плоти было скрыто
густой, похожей на суп жидкостью.

Когда они приблизились к куполу, к ним подошёл техник. Он нёс
инструмент с длинной ручкой, который он только что вынул из стерилизатора. Пока
они смотрели, он открыл отверстие в куполе и вставил инструмент
быстро вонзился в холмик плоти и перевернул его. Масса задрожала и
отпрянула, но инструмент извлекся, удерживая сердцевину глубоко внутри
массы. Рана медленно закрылась, и густая темная кровь перестала течь
.

* * * * *

Техник положил ядро в контейнер и отнёс его через
комнату к одному из нескольких сотен похожих на клетки устройств площадью около квадратного фута.

"Вот ты и видишь это", - сказал Джандро. "Первобытная плоть вырезается и
помещается в формовочную коробку, где хирургические манипуляции и облучение
вызовут образование специализированных клеток, которые превратят ее
в одну из трех _abasa_.

"Я бы поклялся, что это раковая ткань", - сказал Илья. «Какова бы ни была цель,
с которой развились эти странные органы, возможно, этим
людям удалось усовершенствовать мутацию, с которой природа
боролась на Земле на протяжении тысячелетий».

"Но какова могла быть её цель?" — спросил Андервуд. "Что
дают ли эти органы способности, которыми мы еще не обладаем? Я не
не вижу никаких улик ни у Джандро, ни у Демарзула, демонстрирующих
результаты исследования этих органов.

"Кто знает?" сказал Дрейер. "Но я полагаю, что Илья, возможно, прав. Среди нас
раковое образование имеет все признаки вышедшей из-под контроля мутации, но
кажется, что на этом настаивает природа. Возможно, с Джандро на борту
корабля мы сможем выяснить, для чего нужны эти органы.

Они вернулись в дом Джандро. Там Джандро попрощался с
матерью и сестрой. Они, казалось, были странно равнодушны к тому, что должно было стать
«Это событие огромной важности в их истории», — подумал Андервуд.

Джандро сел на скутер позади Андервуда. Они поднялись высоко в
воздух и взяли курс прямо на то место, где лежал «Лавуазье».
Джандро ничем не показал, что такой полёт был для него необычным.

Через несколько минут они заметили корабль, и группы членов экипажа
собрались снаружи, некоторые на расстоянии мили или двух. Они сделали круг и
приземлились, вернули скутеры в замки.

Мейсон подошел, как будто испытал огромное облегчение, увидев их. "Людям не терпится
отправиться в путь", - сказал он. "Флот Демарзула определенно
возвращаются на Землю, даже быстрее, чем прибыли сюда. Там
кажется, больше нет причин для задержки.

Андервуд пошел в диспетчерскую, чтобы проверить данные наблюдений. Перед
его глазами могучий флот таял в глубинах космоса по направлению к
Земле. Он проверил их скорость и нахмурился. С какой целью был там
в это внезапное отступление? Сделали это означает ловушка, который был подготовлен
для ученых на Dragboran планете?

Не было никакого способа узнать — и никакого способа бороться с неизвестностью.

Андервуд встал с обзорных экранов и кивнул. «Пойдёмте».




ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ


Словно ожидая завершения последнего этапа своего долгого пути к
предназначению, Джандро наблюдал, как звёзды проносятся мимо поля его зрения,
когда «Лавуазье» резко повернул, чтобы попасть в тень планеты и
предотвратить наблюдение со стороны флота.

Андервуд наблюдал за инопланетным существом, пытаясь разгадать тайну
Джандро и его народа. Что было правдой в их мифе о падении
с Небесного мира, в который, по признанию Джандро, он не верил? Как возникла
та странная масса плоти, из которой они создали
неизвестные органы внутри своих тел? Андервуд задумался, не Иллиа ли это
были бы правы, если бы это было использование какой-то раковой мутации, которая
произошла давным-давно у какого-то забытого индивидуума и усовершенствовалась для
всей расы.

И, что важнее всего, могут ли Джандро и его люди иметь какое-либо отношение
к проблеме, которая привела ученых через просторы
космоса?

Андервуду это казалось маловероятным. Они прибыли сюда в поисках странного
и смертоносного оружия, о котором упоминалось лишь в скудных записях, которым полмиллиона
лет. Люди Джандро ничего не знали о передовых технологиях
производства металлических инструментов и оборудования. Они были волшебниками в
в стекольной промышленности и в хирургии, но сомнительно, что они вообще знали
о существовании электричества.

Путь от Луны до планеты занял всего несколько часов, но
учёным, столпившимся вокруг сканирующих пластин, настроенных на максимальную чувствительность,
эта часть путешествия показалась самой долгой.

* * * * *

На расстоянии в четверть миллиона миль на больших экранах начали появляться
слабые очертания древних городов.
Резкость, с которой они были показаны, внушала благоговение, ибо
Безвоздушная атмосфера обеспечивала идеальную видимость, и не было
никаких непрекращающихся ветров, которые быстро скрывали творения человека
на других планетах под песчаными дюнами. Здесь же казалось, что
жители только вчера быстро и организованно покинули свои дома, оставив
огромные города тем, кто захочет их занять.

Файф был в восторге от этого зрелища.
«Мечта археологов», — сказал он.«Идеальное сохранение древней цивилизации.»

"Я не понимаю, как атмосфера могла быть разрушена без значительных
последствий для всей планеты, — сказал Андервуд. — Это кажется невозможным.
Подождите, вот оно!"

На горизонте мира появился огромный шрам, который выглядел так, как будто
он охватывал по меньшей мере восьмую часть поверхности планеты. Она выглядела
относительно неглубокой, хотя они знали, что в центре она должна быть глубиной в несколько миль
как будто к этому месту в
великое пламя, поглотившее все газы в атмосфере планеты. На
сотни миль вокруг города и равнины свидетельствовали о
разрушениях. Только на противоположной стороне планеты
сохранились постройки древних жителей.

— Вот что это было, — сказал Андервуд. — У меня есть идея, что мы найдём
несколько городов без значительных повреждений, но это больше, чем
я надеялся. Если здесь есть следы этого оружия, мы, возможно, сможем
найти его.

Они облетели планету, скрывшись из виду улетающего флота, и сделали
десятки снимков руин внизу для дальнейшего изучения. В точке,
наиболее удалённой от центра разрушений, находился один из крупнейших
неповреждённых городов. Его площадь составляла почти 1200 квадратных миль,
и почти в центре города находилась территория, которая выглядела так, будто
это была посадочная площадка для кораблей. Там Андервуд приказал "Лавуазье"
опуститься на поверхность мира Драгборан.

Согласно заранее разработанному плану, Фифе теперь было поручено руководство их
археологическими работами. Он уже изложил метод
процедура. Они передвигались небольшими группами, нанося на карту город по мере продвижения
. Их первоочередными целями были библиотеки и лаборатории, поскольку
их первой задачей было овладеть драгборским языком.

Когда Джандро посмотрел на бесплодную планету, на его лице отразилось
первый признак волнения. Он уставился на опустевшие руины, и его губы
зашевелились.

- Небесный мир! - пробормотал он.

Дрейер подошел к нему сзади. "Это был просто мир, где жили люди", - сказал он
. "Что-то случилось давным-давно, что сделало это место непригодным для вашего
народа жить здесь. Некоторые из них, по-видимому, сбежали на Луну
и продолжили вашу цивилизацию. Вот что стоит за вашими легендами
о Небесном мире.

Джандро медленно кивнул.
«И это значит, что мы никогда больше не сможем владеть нашим миром». Я думал, что приведу свой народ обратно сюда, стану
первый, кто вернет себе мое наследие - а возвращать нечего. Навсегда,
мы останемся на нашей бесплодной луне из стекла, пока только призраки
боги владеют нашим металлическим Небесным Миром!"

- Ты не веришь в богов и еще меньше в их призраки, - резко напомнил Дрейер
.

* * * * *

Джандро по-прежнему молча смотрел в иллюминатор.

Дрейер продолжил: «Твой народ никогда бы не последовал за тобой сюда, даже
если бы планета была такой, как ты мечтал. Ты ведь это знаешь, не так ли?»

Джандро резко обернулся, словно Дрейер прочитал его мысли.
Дрейер сделал вид, что не заметил этого.

"В каждой цивилизации есть те, кто мечтает о лучшем для
себя и своего мира. Поможет ли вам, если я скажу, что из всех
миров и народов, которые люди нашли во время своих странствий в пустоте,
нет ни одного столь же цивилизованного, как ваш?"

"Мир из осколков стекла?"

«Мир, в котором совершенствование личности является самым важным
общественным делом. Но вы всё это знаете. Давайте выйдем и посмотрим,
каким был ваш Небесный мир, когда здесь жили ваши люди».

Одетые в скафандры земляне начали выходить из корабля. Файф
и Андервуд руководил рассредоточением небольших исследовательских групп
которые должны были двигаться радиально во всех направлениях. Хотя немногие были обучены
методам археологии, они хорошо понимали свои цели
достаточно, чтобы помочь в предварительном выявлении специализированных
центров и в сборе информации.

Одна за другой группы покидали скутеры, взмывая в небо, как
пчелы, вылетающие из улья. Андервуд предпочел остаться рядом с посадочной площадкой
вместе с Файф, Терри и Дрейером. Илья и Джандро также были частью
этой группы, которая должна была исследовать здания в непосредственной близости
близость к посадочной площадке.

Андервуду было любопытно, какие мысли проносились в голове
незнакомца, когда он впервые увидел давно умершие останки
Небесного мира. Здесь, где должны были быть солнечный свет и сады
и жизнь, был только безумный контраст ослепительно ярких плоскостей
и теней ужасающей тьмы, из которой выступали призраки
мертвецы возрастом в полмиллиона лет могут внезапно восстать.

Но с тех пор, как он вышел из корабля в наспех переделанном костюме, который
едва ли вмещал его тучное тело, лицо Джандро приобрело мрачное выражение.
вопрос и выражение ожидания, как будто ожидая, что земляне
что-то сделают, но не совсем понимая их задержку.

Андервуд был впечатлен этим любопытным ожиданием, но было слишком
много других вещей, которыми следовало заняться в данный момент. Он привлек
внимание остальных к зданию, которое возвышалось по меньшей мере на две
тысячи футов в небо в миле от посадочной площадки, но которое
был соединен с ним длинной дорогой или пандусом.

— Давайте посмотрим, — предложил он.

* * * * *

Джандро нерешительно приоткрыл губы, словно собираясь что-то сказать, затем внезапно плотно сжал их
и на его лице появилось новое, ужасное выражение.
Андервуд был озадачен, но выбросил головоломку из головы.

Его взгляд был прикован к огромному сооружению, которое маячило прямо впереди. Он
взлетел вокруг него. Нигде не было окон или других отверстий в
высотах огромных, невыразительных стен.

Он спустился обратно на первый этаж и обнаружил своих спутников на краю
огромного пандуса, ведущего в глубины под зданием.

Он заметил, что их было только четверо. «Куда делся Джандро?»

Терри быстро огляделся. - Я думал, он с тобой.

- Нет. Вероятно, он отправился за чем-то, что показалось ему знакомым. Я
думаю, он не может заблудиться. Корабль достаточно заметен вон там, в
центре поля. Посмотрим, что здесь внизу?"

Дрейер указал на тропу, ведущую из глубины. «Возможно,
это подземный ангар для их кораблей, возможно, посадочная
станция, с которой корабли буксировали к взлётно-посадочной площадке».

* * * * *

Андервуд коснулся руля своего скутера и поехал вниз по
снижаюсь, всего в нескольких футах над его поверхностью. На поле, освещенном
прожектором скутера, он мог видеть, что отверстие на
дне было около ста пятидесяти футов в диаметре.

Остальные осторожно последовали за ним вниз по длинному склону. У подножия
они остановились, оглядываясь назад, оценивая расстояние до огромного
здания наверху. Затем Андервуд медленно повел их вперед, в
темноту древнего терминала.

Внезапно в ярком свете его фонаря отразились далекие металлические грани
отблеск. Он быстро пошел вперед, размахивая фонарем. Затем он
Он понял, что они уже находятся в центре двойного ряда металлических
стен.

Он сфокусировал свет более чётко.

"Корабли!" — воскликнул он. "Вы были правы, Дрейер. Это не могло быть
чем-то другим."

Ангар был заполнен рядами чудовищных судов,
возвышающихся эллипсоидных форм, верхушки которых терялись во мраке, который
был более унылым, чем абсолютная темнота. Но длинные блестящие
корпуса выглядели так, словно были готовы к полету в любой момент.

Земляне слезли со скутеров и направились к ближайшему
кораблю, ища глазами порт.

«Это замечательные находки с точки зрения археологии, — сказал
Терри, — но вряд ли на них есть наше оружие, потому что они, судя по
всему, были торговыми судами, а не военными кораблями».

"Мы не можем знать наверняка, — сказал Андервуд. "Если было такое состояние
Галактических беспорядков, на которое указывает конфликт между сиренианцами и Драгборой
, то, возможно, все торговые суда были вооружены".

"Это что, люк?" - спросила Файф, внезапно указывая вверх.

Андервуд уставился в направлении луча археолога
фонарик. Как только он это сделал, десятки лучей осветили их со всех сторон.
части терминала. Сбоку смутно виднелись бегущие фигуры
отражения.

Земляне обернулись в изумлении и внезапном страхе. Они
побежали к мотороллерам, затем резко остановились.

В их ушах раздался резкий голос. "Остановитесь и разоружитесь во имя
Демарзула, Великого!"

Чудовищность их промаха обрушилась на них одновременно со
всей своей сокрушительной силой. Они предусмотрели все возможные
непредвиденные обстоятельства - за исключением гарнизона, оставленного на планете
Земным флотом.

В очередной раз они недооценили Демарзула!

Андервуд внезапно заговорил в микрофон, прибавив громкости,
чтобы его услышали другие группы исследователей и те, кто ещё был на корабле.
"Говорит Андервуд. На нас напал гарнизон Демазуля. Защищайтесь..."

Его прервал смех. "Они бы и рады защищаться, но
остальные так же беспомощны, как и вы. Вы полагаете, что сможете
перехитрить всезнающий разум Великого? Он будет рад увидеть
тех, кто осмелился состязаться с ним в остроумии. Он будет ещё больше рад,
что его слуги вернули вас.

Андервуд не видел говорившего, потому что его слепило кольцо огней.
они остановились, но теперь одна из фигур в скафандрах выступила вперед, в
свет других ламп и повелительно взмахнула рукой.

- Возвращайтесь на свой корабль! - скомандовал он. "Мы немедленно вернемся на Землю, как
как только вас всех соберут. Не думайте о побеге. Нас больше,
вас в этом городе десять к одному, и те из нас, кто стоял на страже в других
местах, присоединятся к нам. Наш флот уже получил известие о нашем
успехе, и они немедленно вернутся, чтобы сопроводить нас обратно.

По голосу было непонятно, кто говорит,
но в нём было что-то такое, чего не было ни в одном из них
семантически натренированные умы когда-либо слышали раньше нечто такое, что
охладило и ужаснуло чувствительного Дрейера.

Андервуд почувствовал это, и его разум попытался оценить это
последствия. Это был голос того, кто увидел великую и
могущественную судьбу для себя и своей расы, еще более сияющую
потому что не ограниченную реальностью. И в этом великом и иллюзорном
сне все существа, кроме него самого и его избранного бога, погрузились в
ничтожество.

* * * * *

Это был голос и мечта сумасшедшего.

Никто из остальных не заговорил, но они стояли, как прилежные пастухи, и
ученым пришлось подниматься по длинному склону пешком, оставив
скутеры позади.

Снова оказавшись на поверхности, они увидели, что там было по меньшей мере две
дюжины Учеников Великого, неразличимых в космическом облачении.
Они планировали с очевидной тщательностью, несомненно, с помощью карт, предоставленных
Демарш, размещение подразделений своего гарнизона в стратегических точках, где
ученые, скорее всего, проведут исследования в первую очередь.

Андервуд надеялся, что, возможно, некоторым другим группам повезло
больше, чем ему, но это было маловероятно, поскольку учёные были полностью
неподготовленный к атаке. Когда флот был замечен отступающим в
космос, они предположили, что угроза с той стороны исчезла вместе с
ним.

Они медленно шли между черными и сияющими плоскостями городских
стен к "Лавуазье", и по мере продвижения они видели другие группы
ученых уводили обратно с противоположной стороны площадки
площадь.

Корабль уже был захвачен. Это было несложно,
подумал Андервуд. Любого приближающегося человека приняли бы за
одного из возвращающихся учёных. Внутри корабля, когда захватчики
выскочив из воздушных шлюзов с оружием наготове, ученые имели бы
мало шансов.

Андервуда и его группу провели в шлюз, за ними последовали четверо из
их похитителей с оружием наготове. Ученым было приказано выйти
из скафандров. Когда шлюз был открыт, их передали
тем, кто ждал их внутри корабля. Их первоначальные похитители
вернулись наружу.

Андервуд вглядывался в лица тех, кто захватил корабль,
словно искал какой-то признак превосходства, из-за которого учёные
оказались в ловушке, но на этих лицах не было ничего, кроме света
фанатизм, тускло мерцающий в глазах.

Андервуду стало не по себе, когда он увидел, как Иллию уводят, чтобы запереть в
её собственной каюте. Мужчин согнали в другую комнату, и
звук закрывающейся двери стал последним ударом по всем их
надеждам.

* * * * *

Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Наконец Терри мрачно усмехнулся.
— Похоже, на этот раз мы упустили лодку, не так ли?
Даже если бы мы смогли найти выход из этой крысиной норы, сюда уже направляются
боевые корабли флота.

Из других частей корабля доносились неясные звуки, но люди не могли
опознать никого из них. Они предположили, что другие группы были
окружены и заключены в тюрьму. Все это было продумано так, как будто
заранее зная об их передвижениях. Андервуд задумался, не обладает ли Демарзул
подобными способностями.

Он подошел к стулу в углу комнаты и сел, чтобы попытаться
подумать. Его мысли крутились по кругу, который, казалось,
становился всё меньше и меньше, пока он не смог сосредоточиться только на одном
неизбежном факте — их заточении.

Он гадал, что творится в головах у остальных. Файф,
облокотившийся на койку, казалось, утратил тот яростный,
светлый дух, который помог ему пройти так далеко, несмотря на все
препятствия. Терри беспокойно ёрзал. Дрейер грузно сидел в
противоположном углу от Андервуда, и облако дыма от его сигары
почти скрывало его от глаз.

* * * * *

Но на лбу Дрейера залегли глубокие морщины, а на лице было
такое ожесточённое отчаяние, какого Андервуд никогда раньше не видел, — как будто
все личные боги Дрейера разом покинули его.

Андервуд знал, что разум Дрейера, должно быть, больше занят
проблемой ответственности за их провал, чем
проблемой побега. Для специалиста по семантике было бы важно
определить, потерпели ли неудачу люди или их наука. Вероятно, он
устранил проблему их побега, посчитав ее невозможной.

Пока его мысли крутились в бесконечном хороводе, чувства Андервуда
стали острее воспринимать множество звуков, доносившихся из
металлических стен и каркаса корабля. Он поймал себя на том, что пытается
определить и разделить эти звуки.

Был один, который выделялся среди всех остальных, но это был не
скрежет ног по стальному полу и не стук закрывающихся и
открывающихся иллюминаторов. Скорее, это был звук голоса, такой далекий, что был
едва слышен.

Это билось о порог его сознания несколько минут, прежде чем он
признал, что это было больше, чем воображение. Он перевел взгляд на одного
одного за другим своих спутников, гадая, услышали ли они это. Затем
впервые он различил слова.

- Люди Земли, - позвал слабый голос.

Андервуд внезапно встал. Терри резко повернул голову. - Ты слышал
и это тоже? спросил он.

Андервуд кивнул. "Я мог бы поклясться, что в этой комнате кто-то разговаривал.
Послушай, теперь - это становится громче.

Пока они вопросительно смотрели друг на друга, внезапно произошло
колебание света в центре комнаты. Они посмотрели на
панель освещения, но там все было в порядке. Искажение света
посреди них приобрело неясные очертания. Оно дрожало и корчилось,
как будто было изображением на листе бумаги, который трепал ветер. Затем оно
приобрело сомнительную материальность.

Оно было похоже на человека, выше среднего роста и с медной кожей.

«Джанро!» — воскликнул Андервуд.

Изображение поблекло и снова заколебалось.

- Как это может быть? - пробормотала Файф.

Андервуд знал, что изображение не было реальностью. Это было не более
чем заклинание в их собственном мозгу, но опыт казался
идентичным для всех них. В том, что Джандро каким-то странным образом
общался с ними, Андервуд не сомневался, но способы были
совершенно непостижимы.

«Я не знаю, слышите ли вы меня или нет, — голос Джандро
звучал в их головах. — Послушайте меня, если можете. Я вижу и слышу вас, и
ваши действия указывают на то, что вы осознаёте моё присутствие. Я общаюсь
посредством _основных_ чувств. Теперь я знаю, что ты не обладаешь
_основными_ органами и не понимаешь их. Меня озадачило, что ты не
использовал их.

"Что ты или кто ты, я не могу догадаться. Вы, конечно, не мужчины
конечно, потому что мужчины не могут жить без _abasa_. Доказательство того, что у вас его не было
им обладали, было предоставлено, когда вы позволили заманить себя в ловушку и
схвачены. Я не мог этого понять, потому что почувствовал ваших врагов в
тот момент, когда ваш корабль коснулся поверхности планеты.

«В наших древних мифах и легендах говорится о таких существах, как вы, о животных
которые могли бы выжить без _абасы_, но никогда не было сказано, что они обладают
таким же разумом, как у вас. Что бы вы ни сделали, вы
развеяли нашу великую легенду — металл не только не предназначен для
несуществующих богов, но и разрешён таким существам, как вы.

Поэтому я буду торговаться с вами.
Я научу свой народ знать и
ценить древнюю науку и культуру металла, в которых им было отказано. Ты поможешь мне в обмен на мою помощь в борьбе с твоими
врагами. Ты готов на это?

"Где ты? Как ты можешь это сделать?" — потребовал Андервуд.

* * * * *

«Ты можешь понять мысли, которые я выражаю, но я не могу понять
ваш язык», — сказал Джандро.

«Есть только один ответ», — сказал Дрейер своим спутникам. «Он
устраивает всех нас?»

Остальные кивнули, и Дрейер быстро заговорил на языке Джандро. "Мы
сделаем все, что в наших силах".

"Я чувствую, что ты достаточно умен, чтобы сдержать свое слово",
сказал Джандро. "Когда один из твоих врагов в следующий раз войдет в комнату, я
одолею его, и ты сможешь забрать его оружие и уйти.
Я буду с тобой позже, хотя ты меня и не увидишь. Сейчас я навещу
остальных".

Изображение и голос внезапно исчезли, и четверо мужчин посмотрели на
друг на друга, словно пробуждаясь от сна, который они чудесным образом
разделили.

"Значит, органы, которые им пересаживают, наделяют их телепатическими способностями", - сказал Терри.
«Забавно, что он не раскусил нас с самого начала, когда мы постоянно использовали
разговорную речь. Или он читал наши мысли?»

"Нет, не читал и не может, — сказал Файф. — Вспомните его слова о том, что ему
нужно, чтобы мы говорили на его языке, чтобы он мог нас понимать.
общение с нами здесь. Это наводит на мысль, что один из органов чувств
использовался для того, чтобы донести до нашего сознания его послание, а другой —
для того, чтобы распознать нашу речь. Что касается того, что сначала мы использовали устную речь,
то он, вероятно, позволил нам это, потому что мы были чужаками, и дал нам
право самим выбирать способ общения. Вы согласны,
Дрейер?

* * * * *

Семантик кивнул. "Я думаю, мы были свидетелями по крайней мере двух
отдельных функций органов, пересаженных Джандро. И я бы
предположил, что мы собираемся стать свидетелями еще одной, если он сможет
сдержите его обещание одолеть следующего Ученика, который войдет в нашу комнату.
Также не забывайте о семантическом значении _abasa_ для Джандро.
Он человек, а мы низшие животные с его точки зрения. Возможно,
изменить эту точку зрения никогда не удастся. Мы должны действовать соответственно ".

На мгновение воцарилась тишина, затем они напряглись в ожидании,
когда в тишине щелкнул дверной замок и в комнату вошёл один из
учеников.

Он стоял в дверях, оглядывая их, — мужчина средних лет, подтянутый,
очевидно, профессиональный военный. Он сухо сказал: «В
— Во имя Великого, вам приказано явиться к Командиру
для допроса. Вы придёте в…

Внезапно его взгляд остекленел, и на лице отразилась невыносимая
агония. Его застывшая, высокомерная фигура стояла в
полной безжизненности. Затем она медленно рухнула на пол.




_ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ_


Андервуд подхватил пистолет, выпавший из разжавшихся пальцев,
прежде чем тот упал на пол. Он перевёл его в боевое положение и осторожно подошёл к
открытой двери. Коридор на мгновение опустел.


- Вы с Дрейером остаетесь здесь, - сказал он Файф. "Мы с Терри постараемся
добраться до диспетчерской или где там еще находится этот так называемый командир
держит штаб. Если мы сможем захватить его и получить контроль над
кораблем, вы получите от нас известие в течение часа. Если нет, ты будешь знать, что мы
потерпели неудачу, и тогда тебе придется попробовать.

Мужчины постарше кивнули. Они с Терри бесшумно проскользнули в
дверь.

Остальные двери-изображения в коридоре были закрыты. Андервуд
нажал на кнопку разблокировки двери, примыкающей к его недавней тюрьме.
Отверстие широко раскрылось, показав Робертса, одного из хирургов, и
троих мужчин, составлявших его группу.

"Андервуд!" Робертс воскликнул. "Что случилось?"

Андервуд попросил его замолчать и кратко объяснил. "Найди что-нибудь
оружие, если сможешь. В шкафчиках в коридоре должно быть что-нибудь. Спускайся
спускайся вниз и освободи их. Постарайтесь удержать замки, чтобы
ни один из Учеников не смог войти, пока мы не возьмём под контроль
корабль. Мы понятия не имеем, сколько их здесь.

Мужчины кивнули, радуясь возможности действовать против
враг. Оружие должно быть только в отсеке коридора
Андервуд знал, что расстояние до задней части невелико. Впереди было
дополнительное отделение, из которого они с Терри могли усилить свое
собственное вооружение.

Следующее помещение, в которое они заглянули, оказалось пустым. Сначала они подумали, что та, что
рядом с ней, тоже пуста, но когда они начали отходить, Терри
воскликнул: "Смотрите! Там, на полу!"

Один из их людей лежал, растянувшись, его рубашка сзади была залита
кровью и обгоревшими тканями.

Андервуд и Терри вошли и закрыли дверь "Айрис". Мужчина выглядел
Он поднял голову и слабо улыбнулся, когда они посмотрели на него.

"Привет, док," — сказал он.

Это был Армстронг, один из корабельных инженеров.

"Что случилось?" — спросил Терри. "Ты пытался их остановить?"

Инженер с болью ответил: "Нет. Это был своего рода наглядный урок.
Я думаю. Командир - они зовут его Реннис - уделил мне свое личное
внимание. Но вы получили корабль обратно?

Андервуд покачал головой. "Мы только что вырвались и сумели освободить
нескольких других. Ты можешь подождать немного, пока мы не сможем позвать на помощь?"

"Да, конечно. Не беспокойся обо мне.

* * * * *

"Вы знаете, сколько их на борту?"

"Около двадцати захватили нас в самом начале. Мы были озадачены, когда
думали, что многие из вас вернутся сразу. Сешнс и Тредвелл
внизу, в машинном отделении, были убиты на месте, и еще пара
парней довольно сильно подстрелили, когда они пытались сопротивляться. Они единственные,
о ком я знаю, кроме себя. Ренни и его банда заняли штаб-квартиру
в диспетчерской, насколько я слышал. Это всё, что я могу вам рассказать.


"Это поможет," — сказал Андервуд. "Мы можем справиться с двадцатью из них, если
мы можем собраться. Не волнуйся, старик, мы вернёмся с помощью.



Инженер улыбнулся и закрыл глаза.
Андервуд и Терри поспешили выйти, закрыв за собой дверь-ирис.
Они подошли к кладовым и, к своему облегчению, обнаружили, что захватчики не забрали хранящееся там оружие.


Андервуд выбрал ещё один пистолет, а Терри взял пару.— Я бы хотел снова услышать голос Джандро, — сказал Терри.

"Может, он помогает группе у шлюзов. Похоже, мы здесь сами по себе.


Они дошли до конца коридора, и проход разделился, образуя
Мы обогнули рубку, потому что навигационное оборудование должно было находиться
на оси корабля.

"Давайте разделимся, — сказал Андервуд. — Это даст нам возможность атаковать
с двух сторон. Возможно, у них не будет слишком бдительной охраны, ведь
мы не можем рассчитывать на то, что нам понадобится много охраны."

"Хорошая идея, — сказал Терри. Он сверился со своими часами и часами Андервуда. «Начинайте
стрельбу ровно через шестьдесят секунд!»

Они разошлись и быстро пошли в противоположных направлениях.

Когда Андервуд дошел до резкого поворота, который должен был вывести его на прямую
линию с дверью в диспетчерскую, он остановился и прислушался
звуки снаружи. Шаги были небрежными и торопливыми.
Только один человек, подумал Андервуд; следовательно, это должен быть кто-то из
Учеников. Существовала маловероятная вероятность, что кто-то из его людей
сбежал самостоятельно и уже побывал в рубке управления.
Ему придется рискнуть.

Он шагнул за угол и выстрелил.

Выстрел попал мужчине — к счастью, Послушнику — прямо в грудь. Мгновение
удивлённой агонии не помешало дикому крику вырваться из
его горла. Андервуд перепрыгнул через упавшее тело, прежде чем Послушник
перестал сопротивляться.

Из диспетчерской донеслись внезапные беспорядочные крики и
приказы. Андервуд увидел две фигуры, бегущие к ириде. Он дважды выстрелил,
а затем упал на пол. Первый человек рухнул на пути
второго, но тот был лишь слегка ранен. Он поднял оружие
на Андервуда, даже когда падал.

* * * * *

Из положения лёжа Андервуд снова выстрелил. Взрывная волна прошла мимо и
на мгновение окрасила в красный цвет металл дальней стены комнаты.

Андервуд не осмеливался пошевелиться. В маленькой комнате он едва ли мог найти укрытие.
угол, где закругленный дверной проем не полностью пересекался с прямоугольным
коридор, но другого и быть не могло.

Выстрелы из диспетчерской раздавались теперь совсем близко. Он мог
чувствовать жар, который они выделяли в металлическом полу. Пока он пытался
забиться поближе в угол, в поле его зрения появился кто-то еще. Это была
впечатляющая, воинственная фигура, несомненно, командора Ренни,
потому что его резкий, высокомерный голос приказывал одному из мужчин
позвать на помощь с другого конца корабля.

Затем командор внезапно застыл. Даже Андервуд заметил это.
пристальный взгляд, от которого его глаза остекленели, как полированное стекло. Джандро?

Остальные в комнате тоже увидели это и услышали грохот, когда тяжелое
тело упало на пол.

Катастрофа, постигшая Учеников, на мгновение прервала их атаку. Этого
было достаточно, чтобы Андервуд поднял пистолет и выстрелил прямо в
своего противника. Мужчина вздрогнул и обернулся с выражением удивления на
за мгновение до смерти на его лице отразилось удивление.

А затем с противоположной стороны комнаты раздался ещё один выстрел,
заставший врасплох одного из оставшихся защитников. Терри наконец-то был там!

* * * * *

Андервуд тяжело вздохнул с облегчением. Он боялся, что Терри
поймали. Судя по всему, археолог столкнулся с сопротивлением и
в конце концов сумел его преодолеть.

Терри и Андервуд ворвались в диспетчерскую одновременно. Только один из
учеников смог оказать сопротивление. Лучи
из двух пистолетов пересекли комнату и попали в него, убив на месте.

Андервуд осторожно вошёл в дверь.

«Терри, ты здесь?» — позвал он.

"Проверяю. Я столкнулся с одним из них в коридоре."

"Не мешай. Я собираюсь ворваться в твою сторону.
на случай, если еще кто-нибудь из этих фанатиков прячется.

- Верно. Если я не получу от тебя согласия примерно через пять минут, я приду тем же
способом ".

Андервуд комплект балки до минимума, но смертоносной интенсивности и раздули его до
и вниз, принося плоскости движения все ближе к стене, которая может
прятаться злоумышленник. Не высовываясь, он вытянул руку
и водил пистолетом из стороны в сторону, пока не убедился, что в комнате никого нет или что
тот, кто там прятался, был убит.

Тогда он вошёл и позвал Терри. Рыжий вошёл, ухмыляясь, но
его левая рука от плеча до кисти была в крови.

"Терри! Ты ранен!"

"Я не попал в него достаточно хорошо с первого выстрела. Со мной все будет в порядке.
Что нам теперь делать?"

"Мы можем очистить корабль, добавив немного хлортриптаната в
воздушную систему. Но даже после этого мы не можем вернуться на Луну, чтобы
вернуть Джандро его собственному народу - это обрушило бы на них весь флот
.

— Мы что-нибудь придумаем, — оптимистично сказал Терри. — Мы не
ожидали, что зайдём так далеко. Интересно, что случилось с тем парнем, Джандро. Ты
уже выяснил, где он на самом деле?

"Нет. Судя по всему, он убил Ренни, но я ничего о нём не слышал."

- Я принесу триптанат и немного мезарпина в качестве противоядия. Если я не вернусь
вернусь через полчаса, это будет твой ребенок.

"Ты охраняешь здесь, - сказал Андервуд, - Тебе лучше быть поосторожнее с твоей
рукой".

"Ты здесь важнее, чем я. Я вернусь через пять
минут. Терри исчез в направлении операционной.

Андервуд устало сел - и вдруг заметил неподвижный мертвый взгляд
Командира Ренниса, который лежал на полу.

Его имя было смутно знакомо Андервуду, и теперь он знал
почему. Реннис приобрел значительную известность в межзвездном
на военном поле. Он был способным лидером, хорошо обученным, широко
образованным, умным и ловким тактиком, но его разум был так же
уязвим для Демарзула, как и разум самого неграмотного из Последователей.

Затем Андервуд почувствовал, как кто-то медленно шевелится на полу.
ПоследнийПоследователь, в которого он выстрелил, был ещё жив.

Губы скривились в злобной ухмылке.«Глупцы!» — выплюнул Ученик. Кровь потекла у него изо рта.
"Вы думаете, что сможете остановить Великого? Человечество ждало этого спасителя десять
тысяч лет. Человек станет величайшим из всех
Вселенная с ним во главе. Отдадим дань уважения Великому, как все
галактики отдадут дань уважения нам!"

Андервуд спросил: "Почему?"

"Потому что мы величайшие!"

Он с любопытством посмотрел на мужчину. Это было так, как если бы знания семантики
не существовало, и все же в течение двенадцати столетий семантики медленно
высвобождали древние ложные расширения, которые загромождали человеческую
мыслящие и затмевающие свои концепции.

Демарзул уничтожил все это одним своим присутствием. Андервуд
поймал себя на том, что удивляется, почему он вообще должен быть обеспокоен этим
вопросом.

* * * * *

Однако он знал, что как представитель человеческой расы он должен был продолжать
надеясь, что ход эволюции приведет его к чему-то большему
, чем постоянная борьба и неуверенность. Он был слеп, когда
пытался сбежать. Спасения не было; теперь он видел это очень ясно.

Внезапный звук в коридоре насторожил его чувства. Его пистолет переместился
слегка, чтобы прикрыть входы.

Затем в поле зрения появился Терри с контейнерами с химикатами из
хирургической лаборатории.

* * * * *

"Сделал это", - сказал он. "Какие-нибудь проблемы здесь?"

"Нет, просто один ненадолго ожил, чтобы поболтать. Сейчас он мертв".
Мужчина лежал тихо в луже собственной крови. "Как там обстоят дела
там?"

"Много шума в направлении зоны шлюза. Должно быть, драка
там, внизу. Я вообще никого не видел в этом конце.

Пока он говорил, Терри наклонился и смочил полоску его одежды
одной из жидкостей. Он на мгновение поднес ее к ноздрям и
передал Андервуду. Затем открыл вентиляционное отверстие и вылил в него
содержимое другой бутылки. Высоколетучая жидкость
быстро испаряясь, он попадал в вентиляторы центральной вентиляции,
откуда распространялся по всем помещениям корабля. В течение
десяти минут он обездвижил всех, кто находился на борту, кроме
тех двоих, кто вдохнул противоядие.

Пока они ждали, Андервуд задумчиво смотрел на мёртвых ренни.
«Интересно, как убивает Джандро, — сказал он. — Можно ли защититься от
такой бесшумной силы?» Вы подумали о том, что это значит в отношении
людей Джандро и общества, в котором они живут?

Терри кивнул. «Я ни о чём другом не думал с тех пор, как впервые
видел, как он убил охранника в нашей каюте. Цивилизация, в которой каждый
Член держит бесшумное секретное оружие над головой своего соседа.
Невероятно, что это могло существовать".

"Но она существовала и продолжает существовать, и я готов поспорить, что Джандро
первый в своем роде, кто использует эту силу на протяжении поколений".

"Это, безусловно, подразумевает стабильность и индивидуальное признание
ответственности, которой никогда не было среди нас. Я сомневаюсь, что это когда-либо
произойдет".

"Когда-нибудь это может случиться".

"Нас не будет рядом".

"Есть и кое-что еще", - сказал Андервуд. "Возможно, это выход
для нас. Вполне возможно".

"Что ты имеешь в виду?"

"Предположим, только у одного из нас была сила, которой обладает Джандро. Это было бы тем
оружием против Демарзула, которое нам нужно!

Терри колебался. "Мы вряд ли получим эту энергию - а если бы и получили, мы
никогда не смогли бы подобраться достаточно близко к Демарзулу, чтобы использовать ее".

"Нет? Предположим, мы позволим флоту захватить нас и увезти обратно. Это я
предполагаю, что Демарзул хочет заполучить нас живыми. Он рад нашему падению
должно быть, он лично стал свидетелем нашего поражения. Это соответствовало бы
его характеру. Итак, нас привезут обратно как пленников. Тогда все, что
было бы необходимо, - это избавиться от него так же, как Джандро поступил с
Ренни.

"Ты забываешь, что у Демарзула те же органы и те же
способности. Вы не знаете, какую защиту можно было бы предложить против
них - возможно, они сами невосприимчивы к подобным атакам. Это бы
объяснило эту тайну драгборанской цивилизации. Может быть, Демарзул
смог бы обнаружить это, если бы у кого-нибудь из нас были органы. Наконец,
в любом случае, у нас нет абсолютно никакой возможности заполучить их.

* * * * *

Лицо Андервуда помрачнело. «Это единственное, чего я не понял
пока, но должен быть какой-то способ. Похоже, это наша единственная надежда
оставил нас, чтобы уничтожить пришельца. Нам пришлось бы разгромить весь флот, чтобы
продолжить поиски драгборанского оружия, а на это нет никаких шансов
".

- Надеюсь, вы правы. Что ж, анестетик успел подействовать. Давайте
приведем в чувство наших людей и приступим к работе.

Они убедились, что у них есть оружие, и покинули рубку управления. На всём корабле
не было слышно ничего, кроме их шагов в коридоре.
Один за другим они открывали двери кают, спускаясь к шлюзам.
Они подносили смоченные восстанавливающими парами тряпки к
ноздрям каждого из своих людей.

Первыми были Дрейер и Файф. Мейсон и его команда были найдены в
следующей каюте в кормовой части. Были даны краткие объяснения, и те,
кто пришёл в себя, занялись спасением остальных.

В каюте Иллии они нашли её лежащей на койке в спокойном состоянии.
На мгновение, глядя на её безмятежное лицо, Андервуд
забыл о срочности своих задач. Он попытался вспомнить, почему
он был готов пожертвовать жизнью, которую они с Иллией надеялись
прожить вместе, — пожертвовать, потому что она верила в людей, а Андервуд
он хотел лишь сбежать от давления нестабильного и хаотичного общества.
Конечно, их совместная жизнь не была бы отложена, если бы он мог
раньше увидеть те же варианты, что и сейчас. Не слишком ли поздно
надеяться на отсрочку от разрушения, которое нависло над ними? Он
не осмелился ответить.

Осторожно он привёл её в чувство.

"Мне приснился самый прекрасный сон," — сказала она. «Я понял, что вы контролируете ситуацию, как только
почувствовал запах триптаната».

«Мы ещё не контролируем ситуацию. Основной флот прибудет через несколько
часов и загонит нас в угол. Большинство из нас ожили, за исключением
из большой группы у шлюзов. Не могли бы вы подняться и помочь Армстронгу,
инженер? Он в B05 и тяжело ранен. Мы пока ничего не смогли для него сделать
.

Илья кивнул. - Я позабочусь о нем. Есть еще кто-нибудь?

- Терри здесь. Он указал на окровавленную руку Терри. - Но тебе придется
связать его, чтобы поработать с ним. Может быть, он сможет уйти, пока мы не приведем себя в порядок
.

В коридоре они разделились, и Андервуд поспешил к
кормовому шлюзу. Подойдя ближе, он увидел большую группу мужчин
, собравшихся вокруг. Дурные предчувствия заставили его побежать по узкой тропинке.
коридор. Группа обернулась, услышав его шаги, и расступилась перед
ним.

Перед ним лежала сцена смерти. Тела ученых и учеников лежали
бок о бок на полу. Там были Робертс, хирург, и Паркер
и Мут, два химика. Троих других было не узнать. Шестеро
его собственные люди и пятеро Учеников погибли до того, как газ
положил мгновенный и бескровный конец битве.

Он отвернулся. Ему хотелось, чтобы был какой-то другой способ,
кроме как пожертвовать этими людьми, но если бы учёные не держали замок,
Ученики могли бы остаться под постоянным контролем корабля.

* * * * *

Он подозвал Терри, который вместе с Мейсоном проверял список. "Ты уже
всех отчитал?"

"Питерс, Атчисон и Маркхэм, похоже, те трое, которых мы не смогли
опознать", - сказал Терри. "И, конечно, Джандро. Никто ничего не слышал и
не видел о нём с тех пор, как он убил Ренни.


«Джандро!» — Андервуд внезапно и со страхом осознал отсутствие Джандро. «Мы должны найти его. Никому из нас не будет смысла уходить,
пока мы его не найдём».

"Я не был уверен, но, по-моему, я видел его на обзорных панелях шлюза
минуту назад", - сказал капитан Доусон. "Нет никакого способа сказать наверняка, кроме как по
этому огромному скафандру, но он может лежать там, на земле".

- Если его убили... - Андервуд помчался к ближайшему смотровому
посту.

Он включил его и просканировал местность вокруг корабля. Ученики
слонялись вокруг, не решаясь использовать свое оружие с атомным потоком для взлома
вход без приказа своего Командира.

Доусон указал. "К корме - туда!"

Это безошибочно был Джандро, хотя от взрыва верхняя часть корабля почернела.
В правой части скафандра виднелась прореха.

"Если герметизирующие устройства сработали, то, возможно, он пробыл там не так уж долго,"
торопливо сказал Андервуд. "Доусон, отошли толпу назад с помощью большого атомного
потока, а затем сбрось силовой снаряд на Джандро, чтобы мы могли выйти и
забрать его."

* * * * *

Доусон поспешил прочь, позвав по пути своих помощников и инженеров
в диспетчерскую. Андервуд остался наблюдать за внешним видом с
экрана. Внезапно Ученики развернулись и в панике бросились бежать. Голубое
Сияние Атомного Потока заиграло вокруг корабля, расчищая пространство
за Джандро. Затем вид на весь древний город и убегающих
Ученики были отрезаны, когда непроницаемая силовая оболочка погасла. Мейсон
и двое из команды уже были в скафандрах и в шлюзе. Они открыли шлюз
как только силовая оболочка стабилизировалась.

Джандро лежал на солнце. Это могло бы спасти его.
Андервуд подумал, что скафандр поглощает излучаемое тепло.

Трое мужчин добрались до Драгборана и осторожно подняли его. Они
не знали, жив он или мертв, когда осторожно перекатили его на
носилки и понесли на корабль.

Андервуд нашел Эйкерса, хирурга, следующего по мастерству после Иллии, который
приказал подготовить операцию. Андервуд покинул свой пост и разыскал Иллию.
Джандро понадобятся все ее умения, если он все еще будет жив. Но он задавался вопросом,
инженер Армстронг тоже.

Андервуд нашел ее все еще в комнате, где лежал Армстронг. Когда он вошел, она
поднималась с колен.

"Для него ничего нельзя было сделать", - сказал Илья. "Я оставался, пока он не
умер. Я нужен тебе где-нибудь еще?"

"Да. В Джандро стреляли на улице. Эйкерс готовится, но я хочу, чтобы ты
взял управление на себя. Джандро - ключ ко всему нашему успеху здесь. Если он жив.,
его нужно сохранить в живых».

Иллия вопросительно посмотрела на него.

"Я сделаю всё, что в моих силах, — воскликнула она.

Эйкерс был готов передать Иллию в руки Иллии, когда увидел Джандро. Рана
была ужасной, она тянулась через всю грудь.

Пока Джандро был в операционной, Андервуд созвал общее собрание. Они
быстро собрались в конференц-зале, но их измученные и напряженные
лица были близки к трагическим.

"Мы потеряли шанс заполучить любое драгборанское супероружие, которое могло у нас быть
найденное здесь в руинах", - сказал Андервуд без предисловий. "Мы
Беззащитные — если не считать пушку — и в меньшинстве. Мы не можем бежать,
потому что флот может бежать быстрее, и мы не можем оставаться здесь в ловушке
навсегда. Я могу придумать только один возможный вариант, что мы можем сделать.


Остальным не нужно было напоминать о безнадёжности их
положения, но при последнем предложении их глаза загорелись интересом.Затем он вкратце изложил свою идею заполучить органы и силы
, которыми обладал Джандро, и позволить схватить себя и доставить
в Демарзул.

"Звучит неплохо для последней попытки", - сказал Мейсон. "Но вы не
объяснил, как мы собираемся вернуться на Луну, чтобы
получить эти вещи от Драгборы.

«Это единственный недостающий элемент плана», — сказал Андервуд.
Затем он яростно добавил: «И его нужно решить! Вот почему я позвал вас
сюда. У меня нет ответа, но мы должны найти его вместе». Это наш
последний шанс остановить Демарзула.

Мейсон вскочил на ноги. - Должно пройти еще несколько часов, прежде чем
прибудет флот. Возможно, у нас будет время установить генератор поля и
установить здесь манекен, чтобы Ученики поверили, что мы прячемся под
это, в то время как мы на самом деле отправляемся на Луну ".

"Вот и все!" Андервуд воскликнул. "Только нам придется передвигаться по
планете, чтобы избежать обнаружения местным гарнизоном. Но этого будет достаточно!"

Зазвучал интерфон. - Мы закончили, Дел, - сказал Илья. Джандро
жив, но он умрет в течение часа. Если ты хочешь увидеть его, тебе
лучше прийти сейчас.




_ ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ_


Андервуд без колебаний направился к двери. - Мы попробуем твой
план, Мейсон. Бери управление на себя. Дрейер, Файф, пожалуйста, пройдите со мной".

Они поспешили в соседнюю с операционной палату, где на кровати лежал Джандро,
неподвижный и невидящий. С ним были только Иллиа и Эйкерс.

При виде этой неподвижной фигуры Андервуд испытал такую глубокую
печаль и жалость, что на мгновение забыл обо всём.
Он почувствовал, что только он из всех землян может понять глубокое
восстание, мечты и надежды, которые были движущей силой в
жизни Джандро. И это был подлый конец для таких светлых мечтаний - смерть от
рук обезумевших фанатиков в Небесном Мире, который оказался
чем угодно, только не этим.

Андервуд подумал о зеленой, сияющей луне Драгборы-беженки
где люди жили в мире друг с другом. Луна, которую Джандро
никогда больше не увидит.

Глаза Джандро медленно открылись, и в них появилось постепенное узнавание
. Дрейер тихо сказал: "Мы сожалеем. Если бы в наших силах было
вернуть тебя в твой собственный мир к твоему собственному народу, мы
сделали бы это. Надеюсь, ты это знаешь.

"Конечно", - медленно произнес Джандро. "Я бы хотел, чтобы мои _сааабаса_ были
с моими предками в тот день, когда жизнь вернется. Но я
думаю, что, возможно, этого никогда не будет. Это похоже на нашу мечту о богах, только немного
заблуждение. Что касается смерти, то она неизбежна для каждого человека. Как и когда она
наступает, не важно. Для меня странно наблюдать скорбь
животных по человеку. Странно..."

"Разве он не предполагает, что было время, когда у драгбора никогда не было
материнской плоти и секрета _abasa_?" Спросил Андервуд, и
Дрейер перевел для него.

"Естественно", - ответил Джандро. "Тогда мы были просто животными, как и ты
сейчас. Когда вы прибыли на своих металлических кораблях, все мы подумали, что, несомненно,
боги пришли, чтобы снова вернуть нас в Небесный мир. Вы оказали нам огромную помощь.
вы оказали нам услугу, показав, как мы ошибались в наших легендах и мечтах.
Но пока мы не прибыли на эту планету, я всё ещё считал вас высшими
существами, потому что не мог обнаружить вашу _эфталию_. Никто из нас не
способен скрывать её друг от друга.

— Но вы знали об этом, когда на нас напали?

— спросил Дрейер."Я не мог понять, почему вы не предприняли никаких действий, чтобы предупредить своих врагов
которые были так очевидны для меня. Потом я поняла, что это потому, что у тебя
совсем не было _abasa_. Я была напугана, потому что не знала,
что делать. Я никогда в жизни не мечтал, что встречусь с
существа, которые могли быть богами, потому что обладали металлами, и все же
были ниже людей, потому что у них не было _abasa_. Я не
понял."

* * * * *

"Мы многого не понимаем друг в друге", - сказал Андервуд,
"но, возможно, теперь вы понимаете нас достаточно хорошо, чтобы понимать, что нам нужна
ваша помощь против этих наших врагов - и ваших.

«Много сотен тысяч лет назад существовала раса, называемая
сиренами, и они были смертельными врагами вашей расы, драгборов.
Как и вы, они обладали _абасой_, но вместо того, чтобы жить мирно
они отправились завоевывать все миры и галактики. В конце концов
они потерпели поражение от вашего народа, у которого было какое-то таинственное оружие,
проходившее сквозь любую защиту сиренов. Мы пришли в ваш древний
мир, чтобы найти ключ к этому оружию, потому что одному из сиренов
удалось выжить, и теперь он на свободе в нашем мире. Он
захватил власть над нашим народом и собирается покорить
галактики завоеваниями и кровью. Со временем он найдёт даже ваш маленький
мир. Цивилизации многих галактик будут переживать столетия
регресса.

"Мы не нашли оружие, за которым пришли, и теперь наш шанс упущен, ибо
флот Демарзула, сиренианца, почти настиг нас. У нас осталась только
одна надежда.

"Мы верим, что его люди захватят нас живыми и доставят к нему, если мы
позволим это. Если бы мы могли предстать перед Ним, неся в себе силу
разрушения, заключенную в _abasa_, мы могли бы уничтожить его.

«Можете ли вы — готовы ли вы — дать нам возможность обрести эту силу,
привив _абасу_ некоторым из нас в вашем мире?»

Дрейер как можно быстрее перевёл сказанные скороговоркой слова
Андервуд, пока Джандро лежал с закрытыми глазами, словно спал без сновидений,
долгое время после того, как Дрейер закончил, Джандро медленно открыл глаза.


* * * * *

Его голос был таким тихим, что Дрейеру пришлось наклониться вперед, чтобы расслышать его слова.

«Вы рассказываете странную историю, — сказал он, — но я впечатлен тем, что
то, что вы говорите, — правда». Что касается вашего запроса — нет. Это было бы совершенно
невозможно, если бы вам дали свежую _абасу_, как молодым представителям нашей
расы. Не то чтобы я не мог сделать это для некоторых из вас — очень
несколько — чтобы получить их, если бы я мог, но _абаса_ может быть установлена только у
совсем маленьких детей.

"Использование _абасы_ похоже на использование органов, отвечающих за ходьбу или
речь. Органы должны развиваться из своих рудиментарных форм в течение
долгих лет использования, и умение пользоваться ими приходит гораздо медленнее, чем
любое другое обычное умение. Хотя они внедряются в нас в
младенчестве, большинство из нас уже полностью сформированы к тому времени, когда мы достигаем высокого мастерства. По этой
причине у вас не может быть органов.

Андервуд перевёл взгляд на Иллию и задержал его на мгновение.
бесконечный миг. В ней он искал силы, чтобы пережить сокрушительное
разочарование. Глаза Ильи давали ему слепую уверенность в том, что все будет
выход все же найдется.

- Со временем ваша раса разовьется и научится пользоваться _abasa_, -
Джандро продолжил, - но не в течение многих сотен поколений. Из чего
Я видел ваш народ, и мне интересно, каким был бы ваш мир, если бы
каждый обладал способностью убивать по своему желанию, тихо и незамеченным
обнаружение. Я не знаю ответа на этот вопрос, но я прошу вас ответить на него
это для вас самих. Тот простой факт, что вы еще не разработали
_abasa_ - доказательство того, что вы к этому не готовы.

"Драгбора живут в мире не потому, что у них такая ужасная сила;
они могут жить с такой силой, потому что они впервые узнали, как люди
должны жить друг с другом. Вы не можете понять, почему сила
смерти присуща _abasa_. Это всего лишь одна из неизбежных
функций, которые сопровождают другие более великие и полезные способности, о большинстве из которых
вы, конечно, никогда не узнаете. Интересно, захотел бы ты
_abasa_, даже если бы у тебя была возможность завладеть им, - закончил Джандро
.

* * * * *

"Для нашей расы? Нет!" Андервуд содрогнулся при мысли о том, что каждый человек
на Земле обладает мгновенной, необнаруживаемой властью смерти над своим
соседом. "В этом ты прав, Джандро. Какими бы ни были другие силы
_abasa_, мы не смогли бы жить с этим. Но Демарзул - это
совершенно посторонний фактор, не учтенный в нашей собственной эволюции. У нас нет
никакой защиты от него. Если бы силу смерти в _абасе_ можно было
использовать, чтобы уничтожить его, это дало бы нашей расе единственный шанс
отразить эту угрозу.

"Но вы говорите, что это невозможно. Это значит, что у нас нет надежды против
варварство, которое уничтожит нашу цивилизацию и жестоко обойдется с нашими людьми,
не говоря уже о том, что это значит для других цивилизаций
Галактики, включая вашу собственную.

В комнате едва слышалось их дыхание, поскольку
Земляне теперь избегали смотреть друг другу в глаза, уставившись на закрытые
глаза Джандро.

"Твой народ вряд ли заслуживает бедствия Демарзула и сирениан"
требование превосходства, - медленно произнес Джандро. "И то, что ты говоришь об
остальной Вселенной, правда. В некотором смысле, Драгбора несут за это ответственность.
Демарзул - продукт сиренианско-драгборанской культуры. Мои предки
следовало быть более уверенным в полном исчезновении сиренианской
ветви. Возможно, есть один способ, которым мы все же могли бы помочь.

- Вы _можете_ помочь? - Нетерпеливо и недоверчиво спросил Андервуд.

- Мне осталось жить совсем немного. Было бы полезно, если бы за этот час
, отпущенный мне, я смог завершить задачу по уничтожению - или, по крайней мере, дать возможность
вам сделать это. Если кто-то из вас готов рискнуть, я сделаю всё, что
в моих силах.

"Никакой риск не может быть слишком велик! Но что можно сделать?

"Насколько я знаю, никто никогда не пытался этого сделать, но, возможно, мою собственную
_абасу_ можно передать вам.

Дрейер перевел предложение, его взгляд переместился с Иллии на Андервуда.
Что-то вроде надежды, казалось, снова появилось в его глазах.

У Андервуда резко перехватило дыхание. "Набор полностью развитых _abasa_
перенесен в мое собственное тело! Одному из нас предстояло встретиться с Демарзулом
на его собственном уровне. Илья...

Ее лицо внезапно побелело. — Это невозможно, Дел! Я не смог бы провести
такую операцию, не изучив предварительно их анатомию. Я
не могу этого сделать!

"Это нужно сделать, Илия. Я полагаюсь на твои навыки."

"Это совершенно нелепое заявление. У меня нет навыков для такого случая
«Вот так. Скажите ему, доктор Дрейер. Он не может ожидать от меня слишком многого».

«Я не знаю, Илия, — сказал семантик. — Мне кажется, что вы
путаете свой анализ со своими личными эмоциями. В таких условиях вы
не можете правильно оценивать ситуацию».

Она прикусила губу, чтобы сдержать новую вспышку гнева. Затем, наконец, она
сказала: «Не проси меня о невозможном, Дел. Я видела, как они рассекали
нервы во время операции, которую мы наблюдали. Это невозможно сделать без
долгой практики. И уж точно я не смогла бы сделать это с тобой».

Словно почувствовав смысл их спора, Джандро внезапно заговорил:
"У вас будут большие трудности с успешной установкой
потому что вы не знакомы с анатомией _abasa_, это верно, но
Я могу помочь. Я могу направлять ваши руки вплоть до
перерезания нервов в _триабаса_. Ты добьешься успеха, если позволишь
я буду направлять тебя".

* * * * *

Андервуд не сводил глаз с Ильи. Её лицо было таким же бледным, как и её блестящие
волосы.

«Я попробую, Дел», — сказала она.

Известие о запланированном эксперименте быстро распространилось по кораблю, и
его значение было встречено с благоговейным непониманием, как будто Андервуд
внезапно шагнул из их среды в туманное царство за пределами их
досягаемости. И их благоговейный трепет усилился от осознания того, что это вполне могло
означать смерть.

Через несколько минут после принятия решения ассистенты вкатили столы
неся завернутые в белые простыни тела Андервуда и Джандро в
операционную.

Странный покой, своего рода экстаз, казалось, снизошел на Джандро.
Андервуд видел и слышал, как люди смирялись перед лицом смерти, но
никогда не видел такого спокойствия, как у Джандро. Это успокоило
Андервуда, и он перестал думать о собственной возможной смерти или увечьях
в результате странной операции. Он думал только о миссии
которая станет его, как только он овладеет силами Драгборы.

Какое бы смятение ни овладело Ильей, оно исчезло, когда она столкнулась с Андервудом.
Стерильная белизна ее хирургической одежды скрывала ее личность и ее
чувства и оставляла только безымянного агента, обладающего наукой и мастерством.

Андервуд ухмыльнулся ей, когда ей ввели обезболивающее. «Когда я
проснусь, я расскажу вам, каково это — быть драгборанином».

* * * * *

На соседнем операционном столе Эйкерс готовил Джандро к операции.
предварительная работа по обнажению _основных_ органов.

Затем до каждого из них дошла невысказанная команда Джандро оставить свои мысли
. Это был невероятный, неземной опыт, но они
освободили свои чувства, и постепенно направляющие импульсы из
Мозга драгборанцев влились в их собственный.

Всего на долю секунды рука Иллии дрогнула,
когда она прикоснулась электронным скальпелем к коже у основания
выбритого черепа Андервуда. Кожа рассеклась, и нервы стали стальными нитями.


С нарастающей скоростью Эйкерс и Илия делали надрезы на телах
перед ними. Их руки двигались уверенно, как будто Джандро видел
их глазами и при помощи их рук.

Глубокий разрез был сделан в черепе Андервуда. Пульсирующий мозг лежал
незащищенный. Илья на мгновение сосредоточился, пока волны инструкций
исходили от Джандро. Затем скальпель быстро проделал бескровный путь
через участок неиспользованной ткани.

Она подошла к соседнему столу и заглянула в рану, которую Эйкерс
нанес в голову Джандро. Она замерла, когда до неё дошли его слова.

"Это последний шаг. Я не могу пойти с тобой дальше. Следуй моим
инструкциям, и у тебя всё получится."

Мелькающие, непостижимые вещи нахлынули на ее разум, не поддающиеся восстановлению
фотографии оставшейся части этой операции и той, что последует за ней,
в ходе которой будут перенесены два брюшных органа. Иллия знала,
что каждая картинка вернется в свое время, чтобы направить ее руки по
незнакомым путям.

"Продолжай!" Внезапно скомандовал Джандро. "Я удаляюсь в _сиаа-абаса_.
Прощай!

Поток образов прекратился, и Иллиа внезапно почувствовала себя одинокой, как ребёнок,
заблудившийся в слепящем буране. Теперь ей не на что было надеяться, кроме
собственных навыков и телепатических инструкций.

Она на мгновение запнулась и выдохнула чье-то имя: "Дел...Дел!"

Эйкерс пристально наблюдал за ней, пока она стояла, уставившись на странный,
неземной орган, лежащий в мозговом сосуде мертвого Драгборана.

Но в этом не было ничего странного. Она знала его строение, анатомию и
сложную нервную систему, соединяющую его с мозгом. Они были такими
четкими, как будто она изучала их много лет.

Её охватила волна радости и уверенности. Она была одна в этом
мире, но это больше не имело значения. Только она могла
провести операцию, и мир ждал результатов.

Её скальпель вошёл в разрез и коснулся плоти,
разрушая её и отделяя от тонких белых
нервных каналов, обслуживающих _абстрактный_ орган.

В течение целого часа, а затем ещё одного Эйкерс с недоверием и восхищением
наблюдал, как Иллиа освободила двенадцать отдельных нервных волокон,
обслуживающих его, затем перерезала артерию и заполнила сосуды химическим
раствором, который будет питать клетки до тех пор, пока кровь Андервуда
не потечёт по ним.

Наконец, оставалось только перерезать соединительные ткани
это удерживало орган на месте. Илья разрезала их и погрузила руки в
стерилизующий, защищающий состав, который был приготовлен по инструкциям Джандро
. Она смазала орган мазью и извлекла его, затем быстро вставила
в соответствующую полость в черепно-мозговой коробке Андервуда.

Этот этап операции был завершен менее чем наполовину. Кровеносные сосуды должны были
быть подготовлены для обслуживания нового органа в теле Андервуда, а
двенадцать нервов должны были быть соединены с большим симпатическим нервом,
где раньше никогда не соединялись такие нервы.

* * * * *

Прошло еще два часа, прежде чем последние швы закрыли рану на
Голове Андервуда.

Когда, наконец, она положила иглу, рука Ильи внезапно задрожала
и она задрожала всем телом.

- А мы не можем отложить остальные на время? - спросил Эйкерс. - Вы, конечно,
не можете продолжать с еще двумя такими.

«Боюсь, что ткани слишком сильно деградируют, если мы будем медлить. Если бы я был
таким же быстрым, как те драгборские хирурги. Какие же они, должно быть, молодцы! Сделайте мне
укол неострина и лучше сделайте себе такой же. Мы продолжим».

Эйкерс был готов, но он не верил, что Иллиа сможет выдержать ещё
часы сложнейшей операции. Однако после минутного отдыха и укола
стимулирующего препарата она вернулась к операционным столам, чтобы
выполнить предоперационную операцию. Эйкерс снова сделал предварительные
надрезы.

В диспетчерской руководители групп, изматывая нервы, ждали новостей
бездействие. Терри Бернард расхаживал по комнате, его огненные растрепанные волосы
словно сигнальная ракета, раскачивались по комнате. Файф стояла у одной из
панелей наблюдения, наблюдая за неумолимым приближением флота Демарзула
. Доусон сидел на месте своего капитана, перебирая пальцами бездействующий
переключатели на панели перед ним. Самый спокойный из всех, Дрейер просто
сидел в кресле штурмана и курил сигары так неустанно, что это
нагружало вентиляционную систему корабля.

* * * * *

Терри с тревогой взглянул на часы и перестал расхаживать взад-вперёд. «Прошло больше тринадцати часов с тех пор, как Андервуд вошёл туда.
Тебе не кажется, что мы
должны спросить Илью...

"Есть только две альтернативы", - сказал Дрейер. "Успех или неудача.
Наш допрос не гарантирует успеха. Нам лучше держаться подальше от
пути.

Мейсон с тревогой следил за продвижением флота. Никто не знал.
что произойдёт, когда линкоры прибудут и окружат «
Лавуазье», но ждать им пришлось недолго. Корабли были всего в нескольких минутах от планеты.


Словно ведомые единым разумом, корабли медленно развернулись в чёрном
небе, когда их навигаторы и наблюдатели заметили и взяли курс на
светящийся пузырь, обозначавший силовое поле, скрывавшее «Лавуазье».

Для членов экипажа, наблюдавших за происходящим изнутри, это было пугающее зрелище —
видеть, как двадцать могучих кораблей внезапно устремились вниз.
Одновременно на них обрушилась дюжина страшных атомных потоков.
пузырь, очевидно, не в тщетной надежде пробиться сквозь
защиту, а чтобы уничтожить мельчайшие сенсорные зонды и помешать
кораблю удалиться от планеты.

В пространственном бою, где корабль мог свободно поворачиваться и защищаться
уничтожить зонды было бы не так-то просто. Но
когда корабль неподвижно застыл на поверхности планеты, потоки
непонятного огня омыли каждый квадратный миллиметр
поверхности корпуса, исследуя, уничтожая и запуская множество
реле внутри «Лавуазье», закрывая похожие на волоски отверстия в
ракушка сгорела, когда зонды сгорели.

Мейсон отодвинулся, когда один за другим сегменты на его пластинах
погасли до тех пор, пока не перестал виден внешний мир.

Он повернулся к остальным и указал на мертвые тарелки. "Это
оно".

Наваждение, охватившее их, было разрушено несколько минут спустя резким голосом Ильи по интерфону
.

«Операция завершена».




_ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ_


Сознание вернулось к Андервуду, как будто он откликнулся на
настойчивый голос какого-то невидимого собеседника. Голос призвал его из
глубин вечного существования в мир конфликтов и реальности.
Как ни странно, это было похоже на Джандро.

Он открыл глаза. Иллиа была там, её лицо было бледным и напряжённым. Но
когда он посмотрел на неё, её голубые глаза заблестели, и она наклонилась. «Дел!
О, Дел!..»

Терри, Файф, Мейсон и Эйкерс стояли возле кровати и смотрели с
тревогой на лицах.

Боль начала проявляться жгучими струйками, но он сумел
быстро улыбнуться окружающим. "Похоже, мы все сделали правильно",
сказал он. "Интересно, что я теперь могу сделать с этими устройствами. Думаешь, они
сработают, Иллия?"

Она поднялась, снова оживленная и деловая. "Ты не пойдешь
чтобы выяснить это на некоторое время. Я намерен хорошенько вырубить тебя
на двадцать четыре часа. Дай мне руку.

Она потянулась за шприцем на столике у кровати.

Поначалу это было все равно что спотыкаться в темноте, пытаясь убежать от
невидимого преследователя. Но внезапно Андервуд понял, что ему вообще не нужно
бежать. Инъекция блокировала сенсорное оборудование в других частях
его тела, но это не могло повлиять на основные органы, если бы он не
хотел этого. Он перестал бежать и наблюдал, как обычные способности
его тело сдавалось, в то время как он стоял в стороне в полной неприкосновенности. Это было как
если бы он мог выйти наружу и посмотреть на себя.

И вдруг он понял, что именно это и делает!

* * * * *

Он видел комнату, наблюдающих за ним учёных и Илью, который внимательно
следил за его сердцебиением и дыханием. Он видел себя лежащим с закрытыми
глазами. Как ни странно, он не мог определить, откуда
смотрит. На мгновение ему показалось, что он где-то под потолком
и смотрит вниз, но это тоже было неправильно, потому что он
мог видеть потолок так же хорошо, как пол или четыре стены.
сцена была похожа на снимок, сделанный объективом с телесным углом
восприятие составляло триста шестьдесят градусов.

Он подумал, может ли он выйти за пределы комнаты, попробовал
и обнаружил, что это довольно легко сделать. Была некоторая неуклюжесть из-за
неопытности и обусловленности, которые остановили его у стен, где
на мгновение он испытал клаустрофобический страх оказаться в ловушке между
металлические панели, но все было кончено в одно мгновение, и он прошел сквозь них. Он
прошёл в рубку и обнаружил, что там находится только Дрейер, который
спокойно курил сигару в кресле штурмана.

Андервуд хотел пообщаться с семантиком, но не был
уверен, как это сделать. Это было все равно что пытаться говорить с набитым ртом
сухих крекеров.

Но Дрейер, внезапно вздрогнув, огляделся по сторонам. Он вынул сигару изо рта
и, разинув рот, огляделся в поисках невидимого собеседника.

"Дрейер, ты меня слышишь?"

"Андервуд! — У тебя получилось!

"В каком-то смысле. Пока что это похоже на хождение по глубокой грязи, но я
постепенно привыкаю к этому."

"Это чудесно — _чудесно_!" — выдохнул Дрейер. "Я не смел надеяться,
что когда-нибудь снова услышу твой голос. Где ты?"

«Это сложный вопрос. Теоретически, я без сознания в медпункте,
мне ввели неоморф, который будет действовать двадцать четыре
часа. Иллиа и остальные наблюдают за мной. _Абазические_
чувства не подвержены влиянию препарата. Кажется, я могу перемещаться
по кораблю, куда захочу». Самое забавное, что я не могу определить,
с какой точки зрения смотрю. Кажется, я нигде не нахожусь. Тем не менее, мои
чувства воспринимают отдалённые звуки и объекты, в том числе моё собственное тело.

«Ты можешь читать мои мысли, когда я молчу?
Кажется, Джандро не мог этого делать».

Андервуд рассмеялся. "Я не знаю, смогу я или нет. Я пытаюсь, но все, что
Я получаю, это нечеткие помехи. Я уверен, что у этих органов есть десятки
функций, о которых мы пока и не мечтали. Я надеюсь, что смогу научиться
использовать их все ".

"Что ты планируешь сейчас? Тебе нужен период упражнений и учебы?"

"Немного, но не так много, как мне было бы нужно, если бы не
Мне пересадили зрелые органы Джандро. Однако есть кое-что, о чем
мы никогда раньше не задумывались.

- Что это?

"Мы все еще можем искать оружие драгборанцев, за которым мы пришли сюда. Я могу
выйдите за пределы корабля с этими новыми чувствами. Я не знаю, смогу ли я
охватить всю планету или нет, но если нет, мы можем двигаться, чтобы оставаться в пределах досягаемости
моих сил. Это будет медленно, потому что я единственный, кто может это сделать,
но в конце концов это может быть быстрее, потому что я смогу передвигаться быстрее ".

«Интересно, возможно ли это в присутствии флота — или
вы не знали, что они прибыли?» Дрейер указал на
пустые обзорные экраны.

* * * * *

«Я не знал. Что они там делают?»

Андервуд сразу понял абсурдность вопроса. Дрейер
могли знать об этом не больше, чем он, поскольку вся связь с
внешним миром была разрушена.

Со всей силой, которую он смог собрать, он выбросил свои новые способности за
пределы корабля, в контрастирующие жару и холод
бесплодная планета. Это было так, как если бы он взмыл высоко в космос, потому что
он рассматривал широкие просторы мира Драгборан и оживленный
флот Демарзула.

Чувства Андервуда восстали против того, что он увидел. Корабль был полностью окружен
пламенем и разрушениями. Великий город Драгбора
Двадцать кораблей, медленно вращавшихся по спирали,
направили свои мощные лучи атомного потока на
здания внизу. На глазах у Андервуда они завершили свою работу
над этим городом и направились к другому великому городу,
расположенному менее чем в ста милях от него.

Андервуд не мог понять, какая цель стояла за этими бессмысленными разрушениями.
Возможно, теперь, когда учёные оказались загнаны в угол,
земляне надеялись уничтожить супероружие, которое могло свергнуть
Демазуля.

Через несколько часов крупные города планеты превратятся в бесформенные груды
застывшей лавы.

Он размышлял о том, чтобы попытаться проникнуть на эти суда и одолеть членов
их экипажей. Разум сразу же сказал ему "нет", потому что он был еще малышом
в использовании новых способностей, которыми он обладал. Но была и более серьезная
причина. Если он разоблачит себя такими атаками, корабли
пошлют сообщение на Землю, и Демарзул легко определит
методы, используемые против его людей, и будет готов. Андервуд знал, как это
уничтожение археологических сокровищ повлияет на Файфа и Терри,
но ещё важнее была потеря возможности найти оружие.

* * * * *

Он обратил свои чувства к пузырю раковины, скрывавшему
_лавуазье_. Его сияющая поверхность была единственной вещью во всем этом огромном
городе, от которой не разило разрушением.

Когда Андервуд взглянул на нее, его поразило понимание. В
стремительности своего полета над планетой он упустил из виду
самый важный момент из всех.

Он - по крайней мере, его чувства - _ прошел сквозь непроницаемую силу
оболочку _.

Внезапный страх смешался с этим сокрушительным осознанием. Сможет ли он
вернуться? Как он вообще преодолел барьер?
было ли математически невозможно перенести материю или энергию
через нее.

Его чувства не представляли ни того, ни другого?

Он подтолкнул себя к нему, ожидая удара - и ничего не почувствовал.
Затем он прошел сквозь оболочку и посмотрел на внутренности корабля
внутри него.

Его разум пылал от осознания важности своего открытия, когда он ворвался
в рубку управления. Остальные присоединились к Дрейеру там. Мейсон и
некоторые из его людей пытались заменить некоторые зонды теперь, когда
атака на корабль на данный момент прекратилась.

— Мы нашли его! — закричал Андервуд. — У нас есть оружие, которое Драгбор
направил на Сирению!

Иллиа закричала от внезапной нагрузки на её изношенные нервные клетки.

Мэйсон в ужасе обернулся и воскликнул: «Андервуд! Где ты?»

"Мы можем ударить по ним, где бы они ни попытались спрятаться, - сказал Андервуд, - неважно,
куда бы Демарзул ни попытался сбежать, я найду его. Во всей
Вселенной нет места, где он мог бы спрятаться от меня!"




_ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ_


Физическое тело Андервуда медленно оправлялось от тяжелого шока, вызванного
операцией. Однако он был невосприимчив к боли, вызванной этим, поскольку
_abasic_ чувства были подобны обладанию другим телом. Он мог закрыть
все обычные каналы восприятия и существовать своим сознанием
действуя только через _основные_ чувства.

Пока флот мчался по планете по своему пути бесполезного
разрушения, Андервуд проводил часы, отрабатывая использование своих новых
способностей.

Постепенно он получил представление об их свойствах и некоторых
функциях. _три-абаса_ был сенсорным органом, расположенным
в основании его мозга, который мог улавливать отдалённые, фокусируемые
ощущения, которые могли быть обнаружены любым из его обычных пяти органов чувств. Они были
управляемые в своих субъективных эффектах, однако, как он обнаружил, когда
выходили за пределы корабля. Хотя он и не подозревал о
межзвездном холоде, он не оказывал субъективного воздействия на его тело или на его
сенсорный аппарат.

_dor-abasa_ был органом связи, но он работал в
комбинации с _tri-abasa_ для передачи и приема
сенсорных эффектов. Таким образом, они вдвоём в сочетании друг с другом могли
передавать не только обычную информацию, но и реальные
ощущения тепла, холода, света, звука.

И эти же самые два органа были способны вызывать быструю и бесшумную
смерть.

То, как это происходило, было величайшей загадкой, которую Андервуду предстояло разгадать.
Он экспериментировал, воздействуя силами на искусственную нервную
систему, созданную из сети проводов. Внутри проводов было
определённо измерено сильное электрическое поле, но оно обладало свойствами, которые
не входили в опыт физиков. Несмотря на это, Андервуд
продолжал практиковаться и обнаружил, что с каждым разом может увеличивать
силу этого поля. При необходимости, на полную мощность
Понимание того, как он разрушает нервную ткань, могло подождать, пока они
не достигнут своих целей на Земле.

Третий орган, _сеаа-абаса_, был самым странным из всех.
Тесно связанный с двумя другими через нервные каналы,
он, тем не менее, не выполнял очевидных функций.
Джандро называл его вместилищем жизни. Похоже, что драгборы верили в то, что
всё, что представляет собой личность, может быть втянуто в
sea-abasa, когда приближается смерть.

Миллионы лет назад искусство искусственной реконструкции новых тел, в которые
орган мог быть помещен, процесс, представляющий собой буквальное воскрешение,
был утерян, но Драгбора жили надеждой вернуть
забытые знания. Таково было их объяснение сохранения
_seaa-abasa_, каждая семья обладала обширной коллекцией своих
органов предков со времен изгнания из их родительского
мира.

На чем на самом деле основывалась эта теория, ученые не
знали. По-видимому, такое воскрешение никогда не удавалось, но
при каждой смерти _сеаа-абаса_ религиозно изымалась и сохранялась.

* * * * *

Андервуд чувствовал себя каким-то древним гладиатором, готовящимся к арене
сражение, но никогда еще ни один гладиатор не сражался за такой приз. Нет
никто лучше него не знал, что в тот момент, когда он столкнется с Демарзулом и
бросит вызов сиренианцу, он может столкнуться с равным и, возможно, превосходящим его
разрушительные силы, ибо Демарзул обладал большим опытом.

От этого была защита, и Андервуд обратил на неё своё
внимание, потому что она была сложной в применении. Дор-абаса
обладала способностью поглощать и накапливать разрушительную энергию. Андервуд
обнаружил это почти случайно, когда техники Мейсона устанавливали
оборудование для максимально близкого воспроизведения разрушительной силы.
Он был слабым и совершенно неэффективным, но подействовал на _dor-abasa_,
и орган непроизвольно поглотил его.

Он был абсолютно уверен, что им удалось найти
великое оружие, за которым они пришли. Древняя драгборанско-сиренианская
Культура, очевидно, обладала силовой оболочкой в качестве защиты.
Слова Тошмера ясно дали это понять, но они неверно истолковали
его слова, когда он сказал: «Они нашли путь через
«Барьер. Наши люди гибнут один за другим».

* * * * *

Привыкшие мыслить физически, они упустили из виду такую
возможность, как превосходящие силы драгборанской _абасы_.

Однако Андервуда беспокоило ещё кое-что, а именно
возможность воспроизвести действие _абасного_ оружия с помощью
электронных средств. Хотя учёные почти полностью потерпели неудачу
в своих попытках сделать это, он задавался вопросом, не смогут ли земляне
под руководством Демарсула добиться успеха.

Однако в пользу учёных говорило то, что, хотя он
обладая обширным запасом научных знаний, Демарзул все еще оставался
всего лишь диктатором, политиком. Он не был ученым.

На третий день после операции Андервуд смог
подняться на корабль на несколько минут, правда, с помощью _abasic_
чувствуется, что он все это время активно руководил работой в лаборатории
.

Он чувствовал, что его силы растут почти ежечасно, и перспектива нового
мира физических и умственных способностей, в который он вступал, была почти
ошеломляющей. Он почувствовал другие новые и неиспытанные свойства этих органов,
с которым он пока не осмеливался экспериментировать. У них будет достаточно времени, когда
они достигнут Земли.

С Земли за боевым флотом велось точное наблюдение. Это
бессмысленный обстрел древних городов был завершен к тому времени, когда Андервуд
смог физически подняться со своей постели. Наблюдатель доложил
корабли разворачивались и возвращались в направлении
_лавуазье_.

«Нам лучше убраться в космос, — сказал Андервуд. — Нет смысла
оставаться здесь дольше, и я не хочу, чтобы они снова сожгли все наши зонды,
если мы сможем им помешать. Они могут попытаться отправить требование о капитуляции или
что-то в этом роде, но давайте будем в космосе, где сможем маневрировать, когда
они это сделают ".

"Лавуазье" оторвался от поверхности планеты, взяв курс
на Землю, удаленную более чем на девяносто миллионов световых лет.

Силовая оболочка вокруг него сверкала в космосе, как новая звезда, и
через зонды наблюдатели на борту увидели, как флот быстро изменил свой
курс преследования.

Андервуд покинул корабль и позволил своим чувствам блуждать в пространстве
вокруг судна. Он оставался как бы всемогущим наблюдателем в космосе,
пока сияющий пузырь мчался по небесам. За ним следовал
двадцать могучих линкоров, их ускорение достаточно велико, чтобы обогнать
_Lavoisier_. Повинуясь импульсу, Андервуд переместился к ближайшему и
прошел сквозь корпус.

Это был гигантский флагманский корабль "Креагор". Ученики, которые сформировали
боевые силы, были подобны перерожденным людям. Не было ни одного из тех блас;,
разочарованного отношения, которое было распространено на Земле до
пришествия Демарзула. Вместо этого было ревностное, вдохновенное отношение
это пугало Андервуда. Это было фанатично, отчаянно, нездорово.

Он попытался представить себе народы Земли, наполненные такими людьми
движимый таким же нечестивым вдохновением. Это вызывало у него отвращение, потому что
даже если Демарзул будет уничтожен, на Земле не останется места, где
нормальный человек мог бы обрести покой на десятилетия вперед. После смерти Демарзул
может стать мучеником и жить сильнее, чем когда-либо, в умах
своих последователей.

* * * * *

Поскольку Андервуд так странно вращался среди своих врагов, он время от времени слышал
замечания, касающиеся _лавуазье_ и его ученых. Богохульник и
безбожник - самые мягкие термины, примененные к ним.

Он пришел в рубку управления, где адмирал совещался с
капитан флагманского корабля.

- У нас есть приказ, капитан Монтроуз, - говорил адмирал.
- Уничтожение корабля и всех его обитателей должно быть полным.

- Значит, это отменяет приказ о взятии пленных?

Адмирал кивнул. "Приказы будут отправлены на все суда одновременно.
Мы проведем комбинированную атаку с помощью нового разрушителя силового снаряда.

Андервуд замер при этих словах. Неужели Демарзул привез с собой какое-то
ужасное средство проникновения через силовую оболочку и приведения ее в негодность?
Это была абсолютно единственная защита, которая была у _лавуазье_. Ее собственный Атом
Потоковые проекторы были бы неэффективны против двадцати окружавших их
кораблей.

Андервуд услышал отданные приказы. По всему флагману
витало электрическое напряжение. Андервуд предположил, что это оружие впервые
применялось против врага. Члены экипажа горели
отвратительной жаждой убийства.

Андервуд быстро прошёл по кораблю в поисках
машин, которые должны были быть направлены на беспомощное лабораторное судно. Он
все еще не до конца верил, что что-то может пробить силовое
поле. Но когда он увидел оружие, то понял, что поражение неминуемо.
цивилизация, которая научилась полагаться на силовую оболочку для своей
защиты.

* * * * *

Он наблюдал за членами экипажа, работавшими за сложными пультами, которые контролировали
подачу энергии и фокусировку излучателей на удалённой
цели.

Андервуд поспешил на далёкий «Лавуазье», чтобы посмотреть, какой эффект оказывает
атака. Силовая оболочка вокруг корабля светилась
слабой розоватой аурой двадцати сходящихся на ней лучей.

Когда он подлетел, никакого видимого эффекта не было, но
вдруг блестящая оболочка в одном месте покраснела, когда силовое поле ослабло.

Тогда Андервуд понял, с помощью чего сработал дезинтегратор.
Он не пробил оболочку. Это было невозможно. Но это
вывело из равновесия силы, удерживающие поле в оболочке, и заставило ее
вращаться. Это, в свою очередь, создало огромный поток энергии через
генераторы на борту _Lavoisier_ и вскоре должно было сжечь их,
оставив корабль беззащитной добычей Атомных потоков.

Не было времени войти на «Лавуазье», чтобы предупредить их. Андервуд
с огромной скоростью вернулся на «Кригор».

Там, в недрах корабля, он нашёл главного оператора, который
направляя эти лучи на _лавуазье_. Используя всю мощь своих
основных органов, он послал разрушительную волну энергии в нервные каналы мужчины
.

Результат был шокирующим для человека, непривычного к убийствам. Мужчина дернулся
выпрямился перед панелью, неуверенно пошатнулся и упал на
лабиринт переключателей.

У Андервуда не было времени на реакцию после его безжалостного первого
убийства. Сложный механизм дезинтегратора с шипением остановился
под лязг реле.

Андервуд перешел в следующий сектор корабля, где мощный
Проекторы «Атомного потока» ждали свою добычу. Он осторожно расширил
возможности _дор-абасы_. Казалось, он мог прощупывать свой путь
по нервным каналам разума оператора в глубины
мозга. Там он отдал внезапную, дикую команду.


Оператор беспрекословно вращал колеса, которые перемещали излучатели.

Они остановились на ближайшем корабле флота.«Огонь!» — скомандовал Андервуд.

Пальцы оператора сомкнулись на переключателях. Атомный поток
выстрелил в космос, разорвал жизненно важные органы корабля-близнеца и отбросил его
обломки разлетелись в космосе. Некоторые врезались в другие корабли,
разбивая их, сбивая с курса.

На мгновение после катастрофы командиры флота были
ошеломлены и бездействовали, пока в рядах царила неразбериха. Истерические
крики оператора, который нажал на кнопки, заполнили помещение.

"Я не делал этого!" — кричал он. "Что-то заставило меня..."

Некоторые корабли всё ещё атаковали «Лавуазье». Андервуд
не знал, как долго они смогут продержаться. Он поспешил на ближайший корабль,
где царила не такая сильная, но не менее разрушительная неразбериха, когда новости о
необъяснимая катастрофа дошла до самых низших астролюдей.

Андервуд отыскал камеру управления огнем. Он ощупал свой путь
вдоль нервных каналов оператора и развернул проекторы
. На этот раз целью был могучий флагман.

Оператор ахнул от ужаса, когда в поле зрения появился корпус "титаника"
он прицелился, но его руки с безошибочной точностью переместили излучатели так, чтобы они были
точно нацелены на цель.

Его пальцы нажали на переключатели.

* * * * *

Беззвучно вспыхнуло пламя там, где когда-то
был космическим левиафаном. Обзорные панели по всему флоту внезапно
отключились в целях защиты от этой ужасной перегрузки. Когда они
включились снова, на них был виден дрейфующий, беспомощный корпус задней
трети корабля.

Непосредственная цель была достигнута. Лучи разрушителей
исчезли, когда восемнадцать кораблей сошлись на черных корпусах, чтобы забрать
всех возможных выживших.

Андервуд воспользовался моментом и распространил свои силы, пока не
не охватил весь флот. Он заговорил, и его голос был услышан каждым
человеком на этих могучих кораблях.

«Люди Земли! Вы поклялись в верности Демарзулу, Сирену,
из-за его могущества. Теперь вы поклянётесь в верности могуществу,
достаточно сильному, чтобы стереть Демарзула с лица цивилизации. Я
убил ваших товарищей прямо у вас на глазах и уничтожил два ваших
самых мощных корабля, но никто из вас меня не видел. Вы не знаете, как я оказался
среди вас и как каждый человек на каждом корабле может сразу услышать
мой голос.

"Вы предали свой род ради пришельца, который разрушил миры и
галактики. Вы виновны в величайшей измене человечеству. Что
что ты можешь сделать, чтобы стереть с лица земли эту мерзость?

"Ты можешь присоединиться к силам, которые уничтожат чудовище Демарзула! Ты
можешь принять руководство более могущественной силы — или быть уничтоженным. Выбирай!"

* * * * *

На кораблях воцарилась оглушительная тишина, а затем поднялся шум,
который не утихал еще много минут.

Андервуд отделился от флота и вернулся в рубку управления
«Лавуазье». Там он обнаружил хаос и отчаяние. Мейсон правильно
диагностировал оружие, которое флот применил против корабля.

Хотя его физическое тело всё ещё лежало в лазарете, члены
экипажа уже привыкали к его неожиданному голосу в своих мыслях.
Он быстро рассказал им, что сделал. Закончив, он спросил: «Какие
повреждения вы получили, если таковые были, Мейсон?»

"Осталось только два очень сомнительных генератора. Мы не выдержали бы ещё
одного такого взрыва. Откуда у них такие машины?"

— Я не знаю. Возможно, Тошмер был на грани
открытия. Может быть, кто-то из наших людей догадался
по подсказкам Демарзула. Трудно сказать. Сейчас важно то, что
мы держим медведя за хвост. На мгновение у нас преимущество, но
Я не уверен, что произойдет, когда они снова возьмут себя в руки
. Если они не примут мой ультиматум, мы можем оказаться в затруднительном положении".

"И если они это сделают - что мы собираемся делать с целым флотом фанатиков
и простофилей?"

"Нам сейчас понадобятся все союзники, которых мы сможем заполучить. Несомненно, на Землю поступили слухи об этой катастрофе
до того, как я поговорил с ними.
Демарзул знает, что мы приближаемся, и осведомлен о силе, которой я обладаю. Он
несомненно, пошлет мощные перехватчики, чтобы уничтожить нас. Если мы сможем получить
взяв под контроль эти корабли, мы сможем бросить их против его перехватчиков и,
возможно, прорваться через оборону землян. Неважно, что случится с каждым из нас — лишь бы я смог подобраться к Демарзулу достаточно близко, чтобы сразиться с ним.



В этот момент к Мэйсону подошёл капитан Доусон. «Сообщение от флота.
Они предлагают безоговорочную капитуляцию».




_ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ_


С остова разрушенного флагмана сняли вспомогательные двигатели.
Установленные на «Лавуазье», они могли легко увеличить его скорость до
скорости самого быстрого корабля во флоте.

Итак, с небольшим лабораторным кораблём «Лавуазье» в качестве флагмана
разрушенный и реорганизованный флот снова повернул к Земле. Пока
длинные дни в космосе сменяли друг друга, пока они мчались к Земле с невероятной
скоростью, физики и инженеры превратили «Лавуазье» в смертоносный военный корабль,
не уступающий любому другому в их флоте. Были установлены новые и более мощные
проекторы атомного потока, а в те места, где раньше использовались более мирные цели,
были встроены массивные блоки-разрушители.

И пока они неслись сквозь космическое пространство, Андервуд переместился из
от корабля к кораблю с помощью своих _абазисных_ чувств, проверяя, изучая и
отсеивая людей из боевых экипажей.

Если бы он мог позволить себе жалость, то потратил бы на них всё, что у него было,
потому что они были жалкими созданиями. Он знал, что их
представления о ценностях снова были разрушены их поражением от его рук.
Если бы они не были так уверены в непобедимости Демарзула и
самих себя, потому что они были учениками Демарзула,
их поражение было бы не таким лёгким. Андервуд был
благодарен за тщеславие, которое сделало их уязвимыми, когда поражение стало
неизбежным.

Он знал, что их преданность ему не была чем-то стабильным. Но большинство из них
были готовы отказаться от своей лояльности ученым, потому что они
невротически жаждали лидерства и власти, которая
бесшумно и незаметно уничтожить два боевых корабля Великого - это было
несомненно, сила, заслуживающая их уважения. Так они рассуждали в своих
смущенных умах.

Андервуд убрал с ключевых постов тех, кто сомневался и
бунтовал, и на протяжении долгого путешествия он ежедневно разговаривал с ними,
иногда убеждая, иногда приказывая, но всегда демонстрируя
о силе, которую они должны были уважать. В конце концов, он почувствовал, что у него есть команда,
заслуживающая доверия настолько, насколько земляне могут быть созданы в этой культуре сомнений
и всеобщего пренебрежения доверием и честностью.

Он постоянно практиковался в совершенствовании силы _abasa_, и
по мере того, как его способности росли, росло и его уважение к маленькому ответвлению
Драгборанская культура, процветавшая на маленькой бесплодной луне.
Обладание такими силами, как у него, означало бы самоубийство для его собственной расы.
Иногда он задавался вопросом, сможет ли он сам противостоять их искушениям
достаточно долго, чтобы достичь своей цели. Конечно, достигнув её, он
хотели бы удалить органы. Их призыв к власти, богатству и
незаконное присвоение было едва ли не больше, чем мог вынести любой человеческий разум на этой
стадии эволюции.

* * * * *

Почти на собственном переднем дворе Земли, на орбите Марса, появились первые
признаки грядущей борьбы. Впередсмотрящий объявил свое предупреждение.
Два десятка быстрых перехватчиков покидали Землю, направляясь в их
направлении.

Андервуд жалел, что не уделял больше внимания военному делу. Он
не осмеливался доверять никому из воинов, которых завоевал, потому что
не кажутся меньшими, чем они, ни в каком отношении. Но ни он, ни кто-либо
из других ученых не были компетентны вести сложную военную единицу,
такую, какую представлял его флот, в водоворот битвы.

И все же он должен был сделать то, что должно было быть сделано. Он сформировал флот в массивный
тактический цилиндр с _Lavoisier_ в центре и остальными
кораблями по периферии. Не будет никаких причудливых маневров,
только грубая, сокрушительная сила, каждый эрг которой может быть сгенерирован
внутри корпусов этих военных кораблей.

Диссипаторы энтропии уже работали, поглощая часть
импульс, который перенес флот через просторы космоса,
но когда он вошел в сердце Солнечной системы, его скорость была
все еще неизмеримой по солярианским стандартам.

Перехватчики были бессильны развить такую скорость за столь короткое время,
но одна волна приближалась курсами, близкими к столкновению, с яростью
все ее разрушители и атомные Потоки обрушились на флот.

Однако эффект был незначительным, поскольку флот пронёсся мимо, сверкая
своим оружием.

Но этот проход ничего не значил. Если бы «Лавуазье» попытался
приземлившись, он не мог продолжать нестись с такой скоростью, потому что
уже пролетал мимо Земли.

* * * * *

Андервуд, однако, был доволен, когда открыл свои физические глаза в
комнате управления и отказался от _абстрактных_ чувств, чтобы вернуться к своему
нормальному состоянию.

"Я уверен, что мой полезный радиус действия с этими способностями составляет по меньшей мере восемьдесят тысяч
миль. Джандро должен был иметь возможность исследовать планету Драгбор
с помощью _абасы_, но, возможно, он этого не осознавал. Я знаю, что
мой собственный диапазон постоянно увеличивается.

"Что вы намерены делать?" - спросил Терри. "Вы собираетесь попробовать
приземлиться или атаковать Демарзул, не снижаясь?"

"Я верю, что нам будет безопаснее оставаться в космосе. Если мы сможем маневрировать на
орбите в пятидесяти тысячах миль или около того от Земли и сможем сдерживать
атаки достаточно долго, чтобы я смог найти Демарзул, это должно стать нашим
наибольшим шансом на успех. Если бы мы приземлились, то стали бы лёгкой добычей.

Все согласились с оценкой Андервуда, хотя никто
на борту корабля не был уверен в своей способности отразить
нападение, которое, как они знали, должно было произойти. Они продолжали напоминать себе, что
Неважно было, спасутся ли они сами или их корабли. Важно было
дать Андервуду возможность обрушить мощь
_абазисного_ оружия на Демарзула. После этого о rest
должен был позаботиться случай.

Стремительно летящий снаряд развернулся спустя долгое время после того, как миновал Землю.
рассеиватели энтропии поглощали пылающую энергию полета кораблей
и рассеивали ее в космосе, воссоздавая бесконечно малые частицы
которые были расщеплены для получения этой энергии.

Итак, когда флот сбросил скорость и развернулся по
все более затягивающейся спирали, перехватчики снова устремились вниз.

Грохочущая масса, которая была флотом, теперь держала свой курс. Потоки
энергии, вырвавшейся из сердцевин неисчислимого количества атомов,
хлынули в космос из жерл огромных излучателей на борту
линкоров. Три перехватчика были сбиты этим заградительным огнем, прежде чем
их собственные силовые щиты сработали.

Это стало фантастической битвой между почти непреодолимыми силами. И
атомный поток, и разрушительные лучи можно было выпустить только через
промежуток в силовой оболочке, но такое отверстие само по себе было уязвимо
для вражеского атомного потока. Поэтому техника ведения войны
между одинаково вооружёнными силами заключалась в быстром переключении атаки
с одного излучателя на другой на конкретном судне, чтобы ни одно из отверстий
не оставалось открытым достаточно долго, чтобы противник мог сосредоточить огонь на этом
месте.

Перехватчики были слишком малы, чтобы установить на них оборудование для такой оборонительной
тактики. Их единственная ценность заключалась в маневренности. Проносясь по
траекториям линкоров, их лучи могли пересекать зону поражения
непредсказуемым образом. Иногда законы случайности были на их стороне,
и их потоки атомов попадали прямо в цель. Независимо от того,
скорости сближения было достаточно, чтобы
уничтожить корабль. И вот Андервуд и его товарищи, наблюдая за происходящим, увидели, как
один из их огромных линкоров взорвался в атомном пламени, когда в него
попали.

* * * * *

Сам перехватчик был уничтожен мгновением позже сосредоточенным
огнём двух соседних линкоров, но его потеря была незначительной для
противника. Перехватчики были расходным материалом, расходным материалом на данный момент.
Было видно, как ещё несколько десятков кораблей покидают пределы Земли и начинают преследование.
флота.

Но не их приближение заставило дрогнуть сердца людей на борту
"Лавуазье". Позади них медленно и грузно поднимался
ужасный флот из пятидесяти дредноутов с огромной огневой мощью.

- Каков радиус нашей орбиты в настоящее время? Андервуд резко потребовал у
навигатора.

"Шестьдесят тысяч".

"Возьмите это, Мейсон", - сказал Андервуд. "Я иду ко дну".

Воздействие этого момента поразило их всех, хотя они и пытались
предвидеть это с тех пор, как впервые узнали, что это произойдет. Это было
не их уважение и дружба к Андервуду, который вскоре мог умереть
на их глазах. Это не было их собственным почти исчезновением перед
огнем непобедимого флота, поднимающегося на битву.

Дело было в том, что этот момент определит ход истории человечества.

Все зависело от единственного странного оружия, выхваченного из
рук забытого народа в маленьком водовороте цивилизации, чьей
единственной целью существования, возможно, было пронести это оружие сквозь
время до настоящего момента.

И только один из них мог владеть этим оружием, в то время как остальные стояли
рядом, не зная, как развивается этот конфликт, и не имея возможности помочь.

* * * * *

Андервуд сел в глубокое кресло, которое успокаивало его тело
в то время как его _основные_ чувства устремились к Земле, чтобы охватить и сокрушить
анахронизм, который он превратил в цивилизацию.

Это было больше, чем просто ирония судьбы, подумал он. Это была его высокая
привилегия - избавиться от чувства вины, которое, как он знал, ему никогда не удастся
задушить или рационализировать в своем сознании - вины за то, что он был
тот, кто вернет Демарзула к жизни.

Из всех, кто был в той комнате управления, только Иллиа издала звук, и это был
полузадушенный крик, который она подавила, не успев полностью произнести.

Он лежал, по-видимому, расслабленный, с закрытыми глазами, в огромном кресле в
диспетчерской «Лавуазье», но сущность, сила, которая была
Делмаром Андервудом, находилась в шестидесяти тысячах миль отсюда, паря над
силовым куполом, скрывавшим музей Карлсона.

Одновременно с криком Иллии раздался оглушительный сигнал тревоги, который
пронёсся по комнате с настойчивым, убийственным сообщением:

"Нас hit! Генераторы снарядов номер три и четыре вышли из строя!

Когда Андервуд оказался в точке зрения наступающего фронта волны
восприятия, у него возникло ощущение, что он ныряет головой вперёд в толпу
это собиралось, как по волшебству, вокруг белых, сияющих колонн
здания. Как будто зная о предстоящей битве
между титанами, тысячи ожидающих собрались, когда "сила"
снаряд пролетел над "Карлсоном", и боевые флоты улетели в космос. Они
наблюдали, ожидая неизвестного, неожиданного, каким-то образом чувствуя, что решается их
судьба.

Андервуд потерял из виду толпившиеся внизу тысячи людей, когда погрузился глубоко
под защитную оболочку здания, как будто её и не было.
Внутри оболочки царил мрак, который нарушали лишь огни.
которые изливали свое сияние повсюду на территорию музея
который превратился в чудовищный дворец.

Ожидающие, нерешительные стражники и слуги ходили по территории,
собираясь в кучки, чтобы спросить друг друга, что означает появление
линкоров и внезапное использование снаряда. Это было немыслимо
чтобы кто-то бросал вызов Великому, но сама
невероятность этого наполнила их страшным смятением.

Андервуд вошел в здание. Огромное количество инструментов и
машин, заполнявших главный зал, когда он видел его в последний раз, исчезло
теперь их заменили богатыми картинами и сказочными гобеленами, которые были
разграблены из сокровищниц Земли.

В поле зрения никого не было. Андервуд шел дальше, пока не добрался до
ряда больших выставочных залов в задней части здания. Здесь, по-видимому,
были созданы административные офисы для поддержания любых личных
контактов, необходимых между Демарзулом и Учениками, которыми он управлял.

* * * * *

Затем Андервуд вошёл в центральную комнату в задней части центральной
части здания. Демарзуль был там.

Андервуд с невовольным ужасом снова увидел инопланетное
существо, которое он вернул к жизни. Сидя в кресле, похожем на трон,
в центре одной из стен комнаты, Великий казался какой-то
скульптурой древнего бога зла, выполненной из выветрившейся бронзы. Только
поразительно белые глаза свидетельствовали о том, что в этом огромном
теле есть жизнь.

Андервуд не ожидал увидеть двадцать землян, которые сидели рядом с Демарзулем,
образуя полукруг с Великим в центре, как будто на
совете. Они сидели в задумчивом молчании. Казалось, никто не произносил ни слова.
между ними, и Андервуд в изумлении наблюдал за происходящим.

Затем Демарзул медленно пошевелился. Его белые глаза, устремлённые в одну точку, двигались,
словно осматривая комнату. Андервуд услышал его слова.

«Итак, ты наконец-то пришёл, — сказал он. — Ты бросаешь вызов Демарзулу Великому
Своими слабыми силами. Я знаю тебя, Делмар Андервуд. Они говорят
мне, что это ты нашел и восстановил меня. Я многим тебе обязан, и я бы
предложил тебе высокое место в моем царстве, которое охватит
Вселенную. И все же ты восстал против меня.

"Я милосерден. Ты все еще можешь занять свое место, если захочешь. Мне оно нужно
такие, как ты, точно так же, как мне понадобились мозг и руки Тошмера, который был
настолько глуп, что решил, что сможет покорить эоны вместо меня.
Я уверен, ты знаешь о его судьбе.

Речь Демарзула была парализующим шоком. Андервуд ничем
себя не выдал, но чужак почувствовал его присутствие. Через
_abasa_ он ощутил мощь Демарзула, весь
потенциал, заложенный в трех органах, которыми обладала древняя раса
развитые возможности, к которым он едва прикоснулся за короткие
недели экспериментов.

На мгновение его затошнило от страха почти неминуемого поражения.
Затем он нанес удар, яростный, со всей силой, которая была в нем.

Никогда прежде он не метал такой молнии опустошения. С
удовлетворением он почувствовал, как силы Демарзула пошатнулись и иссякли перед его
взрывом, но Великий поглотил его и восстановился через мгновение.

* * * * *

"Вы достойный противник", - сказал Демарзул. "Вы достигли
многого за столь короткое время, но, боюсь, недостаточно. Я еще раз выражаю свое
предложение присоединиться ко мне. Как мой лейтенант, вы могли бы стать губернатором многих
Галактик."

Андервуд хранил молчание, сберегая силы для нового взрыва
которого Демарзул, конечно же, не мог вынести. Он швырнул его и почувствовал, как
энергия вытекает из него потоком, разрушающим жизнь. На
бронзовом лице Демарзула была лишь сардоническая улыбка, когда он встретил эту атаку - и
отразил ее.

"Когда ты полностью истощишь себя, - сказал он, - я
продемонстрирую свои силы - но медленно, чтобы смерть не была для тебя слишком
быстрой".

Использование таких волн силы изматывало Андервуда, но он знал
что поглощающий орган Демарзула скоро достигнет максимальной мощности,
если бы она не утекала тем временем.

В третий раз он выстрелил. Затем пришло внезапное, ужасное осознание, что
Демарзул не поглощал энергию. Она уходила в сторону, отклонялась
ещё до того, как приближалась к сирену.

В чём-то похожем на панику, Андервуд направил свои чувства на поиск
источника отклонения и обнаружил его в двадцати землянах,
неподвижно сидящих вокруг Демарзула.

Демарзуль, казалось, понял, что Андервуд догадался об этом в тот же миг,
как только узнал. «Да, — сказал он, — мы воспроизвели _абасу_. Рак — это
в изобилии среди вас. Еще через пять тысяч лет вы бы перестали
бороться с этим и научились бы им пользоваться. Нас двадцать. Ты
не пришел бы, если бы знал, что тебе придется сражаться с таким количеством людей
в одиночку, не так ли? Теперь слишком поздно!"

С этим словом волна парализующей, разрушающей силы захлестнула
Андервуда. Как это воздействовало на него, какие чувства поражало, он
не знал. Он знал только, что пылающая агония выжигала жизнь,
как будто не желая подарить ему быструю, милосердную смерть.

Он должен вернуться на корабль, чтобы восстановить силы. Он никогда не смог бы
противостоять атаке двадцати одного _абаса_.

Андервуд расслабился и направил свои силы обратно к кораблю — и потерпел неудачу!

Внезапно металлический блеск на губах Демарзула сменился грохотом
смеха, но не весёлого, а торжествующего.

"Нет, мой храбрый землянин, ты не можешь отступить. Ты этого не знал.
Для тех, кто бросает вызов Великому, отступления нет. Ваше
решение принято, и вы потерпите неудачу и умрёте — но только тогда, когда я
пожелаю, и ваши собратья-земляне будут забавляться, играя с вами,
как кошка с мышкой, прежде чем я нанесу последний удар, который уничтожит
твое опрометчивое, нетерпеливое эго ".

Пылающий огонь атаки Демарзула продолжался, пока Андервуд сражался
Яростно и тщетно пытаясь отступить. Как его удерживали там, несмотря на его
попытки отступить? Он не знал, что _abasa_ обладает такими способностями
и он сам не знал бы, как ими воспользоваться, если бы знал
знал о них.

Он сдался и отвернулся, позволив силе перетечь в поглощающие
клетки _дор-абасы_, но это не могло продолжаться долго, так как орган
не выдержал бы такого напряжения.

Затем, словно в соответствии с его обещанием продлить агонию,
Атака прекратилась, и Демарзул позволил ему отдохнуть.

«Ты был храбр, не так ли?» — насмехался он. «Как ты посмел выступить
против величайшей силы Вселенной, величайшего разума, когда-либо
созданного, и атаковать своими ничтожными силами? Ты богохульствуешь,
оскорбляя Великого своей самонадеянностью!»

"Однажды, давным-давно, - сказал Андервуд, - сиренианские силы были разбиты
драгбора. И снова ты сталкиваешься с Драгборой, Демарзул. Помни об этом
и защищайся!

* * * * *

Андервуд был поражен. Невероятно, но казалось, что он ничего не сказал
эти слова, а то, что мёртвый Джандро был с ним, безмолвно
поддерживая его, обучая, советуя...

Он набросился на Демарзула, но не на него. Он быстро ударил ближайшего
землянина. Почти мгновенно несчастный содрогнулся и упал на
пол, мёртвый. Андервуд быстро ударил по нервным клеткам следующих
пяти человек, и они умерли беззвучно.

В яростном рыке и в отместку Демарзуль нанес ответный удар. Андервуд
принял удар на себя — и, невероятно, отбил его.

Как будто он внезапно осознал техники, которые
Он и не мечтал об этом. Он не знал, что можно поглотить
разрушающую нервы силу с помощью собственной _дор-абасы_ и обрушить её на
нападающего, как мяч, пойманный и брошенный обратно.

Казалось, что он действует не по своей воле, но он
действовал. Он почувствовал удивление Демарзула и в тот момент
понял секрет. У землян, по-видимому, был только один примитивный
орган, едва ли похожий на _абасу_, поскольку они были способны
защищаться, но не атаковать. Ещё четверо из них пали,
и тогда Андервуд снова был вынужден противостоять атаке Демарзула.

Что-то похожее на ужас вошло в разум инопланетянина. Андервуд
почувствовал мысли о возможном поражении, которые заполнили разум Демарзула.

* * * * *

"Помнишь тот день на _Vorga_?" Спросил Андервуд. "Помнишь, как
Силы Драгборана пробили огромную силовую оболочку, которую ты разбросал по
планете? Помните, как ваши люди падали один за другим, и их оружие
обезвреживалось, а силовой щит разрушался из-за потери контроля? Помните,
Демарзул, в тот день вы сражались с Драгборой, и сейчас вы сражаетесь с
Драгборой. Я пришёл не для того, чтобы бросить вам вызов, как ничтожному
Землянин. Я пришел как драгборанец - завершить незавершенную задачу моих
предков!"

Сиренианин замолчал, и новая уверенность наполнила Андервуда. Он чувствовал
что сражается не один, что вся древняя драгборанская
цивилизация стоит за ним, сражаясь со своими вековыми врагами до
полного исчезновения. Ему казалось, что там был сам Джандро.

Энергию, которую он впитал от Демарзула, он направил на когорты, которые
сидели, словно оцепенев от страха, наблюдая, как их товарищи падают
на пол в беззвучной смерти.

Находясь на грани безумия, Демарзул усилил свои атаки. Он принял
скользящая, ложная атака, которая шокировала _abasa_ Андервуда с каждой
нарастающей волной силы. Но Андервуд научился контролировать эти
порывы, передавать их своим собственным атакам, которые все еще были направлены
на землян в зале.

С интервалом в несколько мгновений последние двое по обе стороны от Демарзула
пали. Сиринянин, казалось, не заметил этого, потому что все его силы и
сосредоточенность теперь были направлены на Андервуда.

Андервуд быстро уставал. Казалось, что из него уходит энергия,
как будто она высасывает каждую клеточку его тела, и он вернулся на борт
_Лавуазье_, каждый спазм боли невольно отражался на его
физиономическом лице. Те, кто наблюдал за ним, страдали вместе с ним.

Иллия сидела в углу комнаты напротив него, и её кулаки вжимались в
щёки, оставляя белые пятна. Нервная реакция Дрейера выражалась в
постоянных затяжках и жевании его обычно неподвижной сигары. Остальные
просто наблюдали с напряжёнными лицами, закусывая губы.

В зале большого дворца-музея темп битвы
медленно нарастал. Хотя он чувствовал себя измотанным почти до предела.
Потерпев поражение, Андервуд напрягся, чтобы получить больше энергии, и обнаружил, что она в его
распоряжении. Его _дор-абаса_ питалась атакующей силой Демарзула и
возвращала её с дополнительным энергетическим потенциалом.

В каждом из них происходил один и тот же процесс, и исход
определялся конечным результатом потока разрушительной силы.

Теперь Андервуд мог отступить, понял он. Он сомневался, что Демарзуль
сможет удержать его, но если он сейчас
покинет поле боя, то ничего не выиграет. Он продолжал наступать, наращивая темп.

Внезапно он замешкался, и Андервуд возликовал про себя.
Сила Демарзуля дрогнула на долю секунды, и это
был не обманный манёвр.

"Ты стар и слаб, — сказал Андервуд. — Полмиллиона лет назад
цивилизация отвергла тебя. _Мы отвергаем тебя!_"

Теперь он почти беспрепятственно продолжил наступление. Огромная фигура Демарзула
корчилась от боли на троне - и сражалась одним отчаянным всплеском
энергии.

Андервуд поймал его и безжалостно швырнул обратно. Он нащупал путь в
самые сокровенные уголки сиренианского разума, нащупал нерв
пути Великого Единого. И по мере того, как он уходил, он сжигал и разрушал
жизненно важные синапсы.

Демарзуль умирал — медленно, из-за своего сопротивления, — и в бесконечной
агонии, потому что другого выхода не было. Он громко закричал в последней
муке, а затем гигантская фигура Демарзуля, Сирены — Великого
— рухнула на пол.

* * * * *

Облегчение, которое испытал Андервуд, было почти невыносимым. Дикие силы
Драгборы безжалостно вырвались из него и наполнили комнату своей
смертоносной энергией, прежде чем испустить дух.

Затем, успокоившись, он оглядел то, что сделал. Всё было кончено,
почти невероятно кончено.

Но кое-что ещё нужно было сделать. Он вышел из здания и разыскал
охранников и смотрителей и прошептал им в мысли:
«Демарзул мёртв! Великий умер, и вы снова стали людьми».

Он нашёл пульт управления силовой оболочкой и заставил оператора
снять щит. Затем он прошептал: «Великий умер», и
его голос, словно ветер, охватил собравшиеся
тысячи людей.

Послание безмолвно проникло в их умы, и каждый посмотрел на
своего соседа, словно спрашивая, как это произошло. Они двинулись вперёд.
сражающаяся, обезумевшая толпа, которая в течение часа жила в детском,
примитивном мире, где от людей требовалось не думать, а только повиноваться.
Они рванулись вперед и ворвались в здание, колотя, царапая
друг друга. Но им удалось увидеть тело павшего сиренианина,
так что сообщение подтвердилось и распространилось, вскоре облетев всю Землю.

* * * * *

Андервуд изучал извивающуюся, растерянную массу. Мог ли Дрейер
быть прав? Закончится ли это когда-нибудь — бездумное стремление людей к лидерству,
их бессмысленный поиск королей и богов, в то время как внутри них самих
силы иссякли? Всегда было одно и то же; появлялись лидеры, держа в руках
иллюзию обширных, славных обещаний, в то время как они осторожно
вели их в ад несбывшихся мечтаний и нарушенных обещаний.

Да, все было бы по-другому, сказал себе Андервуд. Драгбора
доказали, что все может быть по-другому. Их происхождение могло быть не меньшим
ниже, чем у мужчины. Должно быть, они прошли по той же извилистой лестнице к
мечтам, по которой сейчас идёт человек, и научились жить друг с
другом.

Человек уже был ближе к этой цели — намного ближе теперь, когда Демарзуль был
мертв. Андервуд безмолвно помолился о том, чтобы судьба была милосердна к
человеку и не послала ещё одного такого, как Демарзуль.

И он позволил себе на мгновение возгордиться, испытать удовольствие от
мысли о том, что он смог принять участие в кризисной ситуации.

С последней жалостью к происходящему внизу он улетел обратно в космос. От того, что
он увидел там, его затошнило от страха. Великий флот был разбит
и сожжен атомным пожаром. Остались только два линкора
чтобы бросить вызов атакующим. Но они больше не бросали вызов.
Они подали сигнал о капитуляции, и на них набросились голодные
перехватчики.

Сам «Лавуазье» был затемнён и дрейфовал, его силовой щит
ослабел и угасал, в то время как пылающие дизрапторы трёх
дредноутов сосредоточились на нём.

Андервуд бросился к ближайшему из вражеских кораблей. В его
глубинах он отыскал артиллеристов и оборвал в них жизнь прежде, чем они
осознали его бестелесное присутствие. Он быстро направил их лучи на
друг на друга и наблюдал, как они барахтались и исчезали во внезапном пламени.

Теперь другие бросились вперед. Их оставалось еще больше десятка, чтобы победить
единственный повреждённый корабль-лаборатория, который он не мог надеяться захватить
вовремя.

* * * * *

Но они не стреляли. Их щиты оставались нетронутыми; затем они
медленно изменили курс и улетели. Не понимая, Андервуд
вгляделся в эти корпуса и узнал ответ.

Они узнали о смерти Демарсула. Подобно людям, гонящимся за
миражом, они не могли вынести реальности, которая пришла с
исчезновением их мечты. Их поражение было полным и окончательным.
По всей Земле поражение Демарула означало поражение всех людей
которые еще не стали достаточно сильными, чтобы ходить под солнцем собственных
решений, но цеплялись за тень иллюзорного лидерства.

Андервуд направился обратно к затемненному "Лавуазье". Он двигался как
призрак по его мрачным залам и пустым коридорам. Внизу, в
генераторном отделении, он обнаружил причину катастрофы во взорванных
остатках перегруженных генераторов силовой оболочки. Четверо из них, должно быть,
сразу же сдались, разорвав корабль на части
сотрясениями и смертоносными волнами.

В рубке было темно, как и во всём корабле, и силуэты
его товарищи были разбросаны по полу. Но жизнь еще была, и
он осмеливался надеяться, когда говорил с их разумами, настойчиво, командуя,
возвращая жизнь и сознание в их нервные клетки. Казалось, что он
осознал неизвестные силы воскрешения, которые обитали в его
собственном существе.

Его миссия была завершена. Он вернулся в свою собственную физическую форму и
отказался от _основных_ чувств. Он сидел в огромном кресле в
диспетчерской, пока вокруг него оживали люди и к умирающему кораблю
постепенно возвращалась жизнь. Вражеского флота больше не было, потому что он
спускаюсь на Землю, лишенную надежды на завоевание всей Галактики.

Они еще не знали, куда направятся и где смогут найти
убежище, но когда обломки были расчищены и корабль снова ожил,
Андервуд и Илья стояли одни в затемненной смотровой яме, наблюдая, как
звезды скользят по массивной дуге экранов.

Наблюдая за Андервудом, он подумал, что тот, возможно, ощутил нечто такое, что
могло взбудоражить мозг Демарзуля, нечто такое, что сделало бы огромную власть
невыносимой в руках даже великодушного человека, потому что он
больше не был бы великодушным.

Силой, которая была в нем, он победил Великого! Он мог
встать на место Великого, если бы захотел! Он не знал, становились ли его
силы больше, чем у Джандро, подобно окрепшему
растению в новой почве, но, несомненно, они росли. Тайны
Казалось, что Вселенная предстает перед ним одна за другой.

Достаточно было взглянуть на кусок инертной материи, и его чувства могли проникнуть
в состав его атомов, определить и предсказать его
свойства и реакции. Один взгляд в далёкие просторы за пределами Солнечной системы
Система, и он почувствовал, что парит в вечности. Да, он был
растет в силе и восприятии, и куда это может привести, он не осмеливался
посмотреть.

Но были и другие вещи, которых следовало добиваться, другие, более простые амбиции, в
которых обычные люди находили удовлетворение на протяжении веков.

Илья был теплым рядом с ним, мягким в его объятиях.

"Я хочу, чтобы вы снова сделали операцию, как можно быстрее", - сказал он.

* * * * *

Она испуганно посмотрела на него. «Что ты имеешь в виду?»

"Ты должен удалить _базовые_ органы. Они выполнили свою функцию.
Я не хочу жить с ними. Я мог бы стать еще одним Демарзулом с
силой, которая у меня есть ".

В свете, падавшем от панели, ее глаза казались бледно-голубыми, и
они были устремлены на него. В них он прочел что-то, что заставило его
испугаться.

"Всегда есть потребность в мужчинах с большими способностями и большими
знаниями, чем у обычного мужчины", - сказала она. «Раса нуждается в своих
мутантах. Они так редко встречаются нам, что мы не можем позволить себе не
использовать их».

"_Мутанты?_"

"Вы настоящий мутант, искусственный или нет, обладающий органами
и уникальные способности. Они нужны расе. Ты не можешь просить меня
уничтожить их.

Он никогда не думал о себе как о мутанте, и все же она была права по
всем практическим параметрам. Его полномочия и восприятие может быть не
произведено естественно в любом мужчину своей гонке за тысячи
годы. Возможно, он мог бы использовать их, чтобы способствовать медленному возвышению человека.
Новое научное открытие, новая сила, способная руководить и направлять, если
это необходимо...

«Я мог бы стать величайшим преступником в мире, — сказал он. — Нет ни
секрета, ни собственности, которые были бы в безопасности от меня. Мне нужно только протянуть руку».
ради собственности, ради власти.

- Ты слишком много беспокоишься об этом, - беспечно сказала она. "Ты мог бы стать злодеем не больше, чем я"
"Почему ты так уверен в этом?"

"Почему ты так уверен в этом?"

"Разве ты не помнишь свойства _seaa-abasa_? Но тогда ты
не слышал последних слов, которые произнес Джандро, не так ли? Он сказал: "Я
ухожу в _сааабаса_". Ты знаешь, что это значит?"

* * * * *

Внезапно Андервуд почувствовал холод. Десятки шепотов громом прозвучали
в его голове. Момент, когда он впервые очнулся от
операция, когда казалось, что смерть настигнет его, и только сила
требовательной воли помогла ему цепляться за жизнь. Голос, который, казалось,
проникал внутрь и звал его обратно. Голос Джандро. А затем финальный
конфликт в покоях Демарзула.

Новые навыки и новая сила внезапно пришли к нему, словно из
ниоткуда. Он был самонадеян, называя это своим возросшим опытом
и способностями. Но могло ли это исходить не от него самого? Он отчаянно и настойчиво искал
в своих собственных нервных каналах, в клетках
своего собственного тела и в проводящих путях чужеродных органов, которые давали ему
эти неземные чувства. Казалось, что нет ничего, кроме эха, как будто в
огромном пустом зале. Ответа не было, но казалось, что в
этих каналах восприятия была смутная тень осторожной добычи,
которую никогда не поймать, которую никогда не найти на этих бесконечных
тропинках, но которая никогда не будет далеко.

Тогда Андервуд понял, что если это был Джандро, то он никогда не даст о себе
знать, возможно, по своим собственным причинам. Но внезапно он ощутил покой,
как будто нашёл какое-то тайное очищение, как будто его вознесли на
высоту, и он посмотрел на мир и смог повернуть голову.
вернулся к этому. Найдет он когда-нибудь Джандро или нет, он был уверен
что страж был там.

Илья говорил: "Я не могу оперировать, Дел. Даже если ты возненавидишь меня до конца
я не сделаю этого до конца наших жизней. И нет никого другого в мире,
кто знал бы, как это сделать. Ты будешь убит, если позволишь кому-то другому попытаться перерезать тебе нервы. Скажи мне, что ты веришь, что я прав.

- Верю, - сказал он с веселой покорностью судьбе. - Но не забывай, что это половина
и твоих похорон тоже. Это значит, что тебе придется провести
остаток своей жизни с мутантом ".

Она подняла лицо к его лицу. «Я могу представить себе и худшую участь».


КОНЕЦ
************
 Raymond F. Jones. Jones's novella "The Wrong Side of Paradise" was the cover story in the August 1951 issue of Amazing Stories. Jones's novelette "Stay Off the Moon!" was the cover story on the December 1962 issue of Amazing Stories.
*********
   Just speculate for a moment on the enormous challenge to archeology
when interplanetary flight is possible ... and relics are found of a
race extinct for half a million years! A race, incidentally, that was
scientifically so far in advance of ours that they held the secret of
the restoration of life!

One member of that race can be brought back after 500,000 years of
death....

That's the story told by this ORIGINAL book-length novel, which has
never before been published! You can expect a muscle-tightening,
sweat-producing, mind-prodding adventure in the future when you read
it!




_CHAPTER ONE_


Out beyond the orbit of Mars the _Lavoisier_ wallowed cautiously
through the asteroid fields. Aboard the laboratory ship few of the
members of the permanent Smithson Asteroidal Expedition were aware
that they were in motion. Living in the field one or two years at
a time, there was little that they were conscious of except the
half-million-year-old culture whose scattered fragments surrounded them
on every side.

The only contact with Earth at the moment was the radio link by which
Dr. Delmar Underwood was calling Dr. Illia Morov at Terrestrial Medical
Central.

Illia's blonde, precisely coiffured hair was only faintly golden
against, the stark white of her surgeons' gown, which she still wore
when she answered. Her eyes widened with an expression of pleasure as
her face came into focus on the screen and she recognized Underwood.

"Del! I thought you'd gone to sleep with the mummies out there. It's
been over a month since you called. What's new?"

"Not much. Terry found some new evidence of Stroid III. Phyfe has a
new scrap of metal with inscriptions, and they've found something that
almost looks as if it might have been an electron tube five hundred
thousand years ago. I'm working on that. Otherwise all is peaceful and
it's wonderful!"

"Still the confirmed hermit?" Illia's eyes lost some of their banter,
but none of their tenderness.

"There's more peace and contentment out here than I'd ever dreamed of
finding. I want you to come out here, Illia. Come out for a month. If
you don't want to stay and marry me, then you can go back and I won't
say another word."

       *       *       *       *       *

She shook her head in firm decision. "Earth needs its scientists
desperately. Too many have run away already. They say the Venusian
colonies are booming, but I told you a year ago that simply running
away wouldn't work. I thought by now you would have found it out for
yourself."

"And I told you a year ago," Underwood said flatly, "that the only
possible choice of a sane man is escape."

"You can't escape your own culture, Del. Why, the expedition that
provided the opportunity for you to become a hermit is dependent on
Earth. If Congress should cut the Institute's funds, you'd be dropped
right back where you were. You can't get away."

"There are always the Venusian colonies."

"You know it's impossible to exist there independent of Earth."

"I'm not talking about the science and technology. I'm talking about
the social disintegration. Certainly a scientist doesn't need to take
that with him when he's attempting to escape it."

"The culture is not to blame," said Illia earnestly, "and neither is
humanity. You don't ridicule a child for his clumsiness when he is
learning to walk."

"I hope the human race is past its childhood!"

"Relatively speaking, it isn't. Dreyer says we're only now emerging
from the cave man stage, and that could properly be called mankind's
infancy, I suppose. Dreyer calls it the 'head man' stage."

"I thought he was a semanticist."

"You'd know if you'd ever talked with him. He'll tear off every other
word you utter and throw it back at you. His 'head man' designation
is correct, all right. According to him, human beings in this stage
need some leader or 'head man' stronger than themselves for guidance,
assumption of responsibility, and blame, in case of failure of the
group. These functions have never in the past been developed in the
individual so that he could stand alone in control of his own ego. But
it's coming--that's the whole import of Dreyer's work."

"And all this confusion and instability are supposed to have something
to do with that?"

"It's been growing for decades. We've seen it reach a peak in our own
lifetimes. The old fetishes have failed, the head men have been found
to be hollow gods, and men's faith has turned to derision. Presidents,
dictators, governors, and priests--they've all fallen from their high
places and the masses of humanity will no longer believe in any of
them."

       *       *       *       *       *

"And _that_ is development of the race?"

"Yes, because out of it will come a people who have found in themselves
the strength they used to find in the 'head men.' There will come a
race in which the individual can accept the responsibility which he
has always passed on to the 'head man,' the 'head man' is no longer
necessary."

"And so--the ultimate anarchy."

"The 'head man' concept has, but first he has to find out that
has nothing to do with government. With human beings capable of
independent, constructive behavior, actual democracy will be possible
for the first time in the world's history."

"If all this is to come about anyway, according to Dreyer, why not try
to escape the insanity of the transition period?"

Illia Morov's eyes grew narrow in puzzlement as she looked at Underwood
with utter incomprehension. "Doesn't it matter at all that the race is
in one of the greatest crises of all history? Doesn't it matter that
you have a skill that is of immense value in these times? It's peculiar
that it is those of you in the physical sciences who are fleeing in
the greatest numbers. The Venusian colonies must have a wonderful time
with physicists trampling each other to get away from it all--and Earth
almost barren of them. Do the physical sciences destroy every sense of
social obligation?"

"You forget that I don't quite accept Dreyer's theories. To me this is
nothing but a rotting structure that is finally collapsing from its own
inner decay. I can't see anything positive evolving out of it."

"I suppose so. Well, it was nice of you to call, Del. I'm always glad
to hear you. Don't wait so long next time."

"Illia--"

But she had cut the connection and the screen slowly faded into gray,
leaving Underwood's argument unfinished. Irritably, he flipped the
switch to the public news channels.

Where was he wrong? The past year, since he had joined the expedition
as Chief Physicist, was like paradise compared with living in the
unstable, irresponsible society existing on Earth. He knew it was a
purely neurotic reaction, this desire to escape. But application of
that label solved nothing, explained nothing--and carried no stigma.
The neurotic reaction was the norm in a world so confused.

He turned as the news blared abruptly with its perpetual urgency that
made him wonder how the commentators endured the endless flow of crises.

The President had been impeached again--the third one in six months.

There were no candidates for his office.

A church had been burned by its congregation.

Two mayors had been assassinated within hours of each other.

It was the same news he had heard six months ago. It would be the same
again tomorrow and next month. The story of a planet repudiating all
leadership. A lawlessness that was worse than anarchy, because there
was still government--a government that could be driven and whipped by
the insecurities of the populace that elected it.

Dreyer called it a futile search for a 'head man' by a people who would
no longer trust any of their own kind to be 'head man.' And Underwood
dared not trust that glib explanation.

Many others besides Underwood found they could no longer endure the
instability of their own culture. Among these were many of the world's
leading scientists. Most of them went to the jungle lands of Venus. The
scientific limitations of such a frontier existence had kept Underwood
from joining the Venusian colonies, but he'd been very close to going
just before he got the offer of Chief Physicist with the Smithson
Institute expedition in the asteroid fields. He wondered now what he'd
have done if the offer hadn't come.

       *       *       *       *       *

The interphone annunciator buzzed. Underwood turned off the news as
the bored communications operator in the control room announced, "Doc
Underwood. Call for Doc Underwood."

Underwood cut in. "Speaking," he said irritably.

The voice of Terry Bernard burst into the room. "Hey, Del! Are you
going to get rid of that hangover and answer your phone or should we
embalm the remains and ship 'em back?"

"Terry! You fool, what do you want? Why didn't you say it was you? I
thought maybe it was that elephant-foot Maynes, with chunks of mica
that he thought were prayer sticks."

"The Stroids didn't use prayer sticks."

"All right, skip it. What's new?"

"Plenty. Can you come over for a while? I think we've really got
something here."

"It'd better be good. We're taking the ship to Phyfe. Where are you?"

"Asteroid C-428. It's about 2,000 miles from you. And bring all the
hard-rock mining tools you've got. We can't get into this thing."

"Is _that_ all you want? Use your double coated drills."

"We wore five of them out. No scratches on the thing, even."

"Well, use the Atom Stream, then. It probably won't hurt the artifact."

"I'll say it won't. It won't even warm the thing up. Any other ideas?"

Underwood's mind, which had been half occupied with mulling over his
personal problems while he talked with Terry, swung startledly to what
the archeologist was saying. "You mean that you've found a material
the Atom Stream won't touch? That's impossible! The equations of the
Stream prove--"

"I know. _Now_ will you come over?"

"Why didn't you say so in the first place? I'll bring the whole ship."

       *       *       *       *       *

Underwood cut off and switched to the Captain's line. "Captain Dawson?
Underwood. Will you please take the ship to the vicinity of Asteroid
C-428 as quickly as possible?"

"I thought Doctor Phyfe--"

"I'll answer for it. Please move the vessel."

Captain Dawson acceded. His instructions were to place the ship at
Underwood's disposal.

Soundlessly and invisibly, the distortion fields leaped into
space about the massive laboratory ship and the _Lavoisier_ moved
effortlessly through the void. Its perfect inertia controls left no
evidence of its motion apparent to the occupants with the exception of
the navigators and pilots. The hundreds of delicate pieces of equipment
in Underwood's laboratories remained as steadfast as if anchored to
tons of steel and concrete deep beneath the surface of Earth.

Twenty minutes later they hove in sight of the small, black asteroid
that glistened in the faint light of the faraway Sun. The spacesuited
figures of Terry Bernard and his assistant, Batch Fagin, clung to the
surface, moving about like flies on a blackened, frozen apple.

Underwood was already in the scooter lock, astride the little
spacescooter which they used for transportation between ships of the
expedition and between asteroids.

       *       *       *       *       *

The pilot jockeyed the _Lavoisier_ as near as safely desirable, then
signaled Underwood. The physicist pressed the control that opened
the lock in the side of the vessel. The scooter shot out into space,
bearing him astride it.

"Ride 'em, cowboy!" Terry Bernard yelled into the intercom. He gave a
wild cowboy yell that pierced Underwood's ears. "Watch out that thing
doesn't turn turtle with you."

Underwood grinned to himself. He said, "Your attitude convinces me of a
long held theory that archeology is no science. Anyway, if your story
of a material impervious to the Atom Stream is wrong, you'd better get
a good alibi. Phyfe had some work he wanted to do aboard today."

"Come and see for yourself. This is it."

As the scooter approached closer to the asteroid, Underwood could
glimpse the strangeness of the thing. It looked as if it had been
coated with the usual asteroid material of nickel iron debris, but
Terry had cleared this away from more than half the surface.

The exposed half was a shining thing of ebony, whose planes and angles
were machined with mathematical exactness. It looked as if there were
at least a thousand individual facets on the one hemisphere alone.

At the sight of it, Underwood could almost understand the thrill of
discovery that impelled these archeologists to delve in the mysteries
of space for lost kingdoms and races. This object which Terry had
discovered was a magnificent artifact. He wondered how long it had
circled the Sun since the intelligence that formed it had died. He
wished now that Terry had not used the Atom Stream, for that had
probably destroyed the validity of the radium-lead relationship in the
coating of debris that might otherwise indicate something of the age of
the thing.

Terry sensed something of Underwood's awe in his silence as he
approached. "What do you think of it, Del?"

"It's--beautiful," said Underwood. "Have you any clue to what it is?"

"Not a thing. No marks of any kind on it."

The scooter slowed as Del Underwood guided it near the surface of the
asteroid. It touched gently and he unstrapped himself and stepped off.
"Phyfe will forgive all your sins for this," he said. "Before you show
me the Atom Stream is ineffective, let's break off a couple of tons of
the coating and put it in the ship. We may be able to date the thing
yet. Almost all these asteroids have a small amount of radioactivity
somewhere in them. We can chip some from the opposite side where the
Atom Stream would affect it least."

"Good idea," Terry agreed. "I should have thought of that, but when
I first found the single outcropping of machined metal, I figured it
was very small. After I found the Atom Stream wouldn't touch it, I was
overanxious to undercover it. I didn't realize I'd have to burn away
the whole surface of the asteroid."

"We may as well finish the job and get it completely uncovered. I'll
have some of my men from the ship come on over."

It took the better part of an hour to chip and drill away samples to be
used in a dating attempt. Then the intense fire of the Atom Stream was
turned upon the remainder of the asteroid to clear it.

"We'd better be on the lookout for a soft spot." Terry suggested. "It's
possible this thing isn't homogeneous, and Papa Phyfe would be very
mad if we burned it up after making such a find."

       *       *       *       *       *

From behind his heavy shield which protected him from the stray
radiation formed by the Atom Stream, Delmar Underwood watched the
biting fire cut between the gemlike artifact and the metallic alloys
that coated it. The alloys cracked and fell away in large chunks,
propelled by the explosions of matter as the intense heat vaporized the
metal almost instantly.

The spell of the ancient and the unknown fell upon him and swept him up
in the old mysteries and the unknown tongues. Trained in the precise
methods of the physical sciences, he had long fought against the
fascination of the immense puzzles which the archeologists were trying
to solve, but no man could long escape. In the quiet, starlit blackness
there rang the ancient memories of a planet vibrant with life, a
planet of strange tongues and unknown songs--a planet that had died
so violently that space was yet strewn with its remains--so violently
that somewhere the echo of its death explosion must yet ring in the far
vaults of space.

Underwood had always thought of archeologists as befogged antiquarians
poking among ancient graves and rubbish heaps, but now he knew them
for what they were--poets in search of mysteries. The Bible-quoting of
Phyfe and the swearing of red-headed Terry Bernard were merely thin
disguises for their poetic romanticism.

Underwood watched the white fire of the Atom Stream through the lead
glass of the eye-protecting lenses. "I talked to Illia today," he said.
"She says I've run away."

"Haven't you?" Terry asked.

"I wouldn't call it that."

"It doesn't make much difference what you call it. I once lived in an
apartment underneath a French horn player who practised eight hours a
day. I ran away. If the whole mess back on Earth is like a bunch of
horn blowers tootling above your apartment, I say move, and why make
any fuss about it? I'd probably join the boys on Venus myself if my job
didn't keep me out here. Of course it's different with you. There's
Illia to be convinced--along with your own conscience."

"She quotes Dreyer. He's one of your ideals, isn't he?"

"No better semanticist ever lived," Terry said flatly. "He takes the
long view, which is that everything will come out in the wash. I agree
with him, so why worry--knowing that the variants will iron themselves
out, and nothing I can possibly do will be noticed or missed? Hence,
I seldom worry about my obligations to mankind, as long as I stay
reasonably law-abiding. Do likewise, Brother Del, and you'll live
longer, or at least more happily."

       *       *       *       *       *

Underwood grinned in the blinding glare of the Atom Stream. He wished
life were as simple as Terry would have him believe. Maybe it would be,
he thought--if it weren't for Illia.

As he moved his shield slowly forward behind the crumbling debris,
Underwood's mind returned to the question of who created the structure
beneath their feet, and to what alien purpose. Its black, impenetrable
surfaces spoke of excellent mechanical skill, and a high science that
could create a material refractory to the Atom Stream. Who, a half
million years ago, could have created it?

The ancient pseudo-scientific Bode's Law had indicated a missing planet
which could easily have fitted into the Solar System in the vicinity
of the asteroid belt. But Bode's Law had never been accepted by
astronomers--until interstellar archeology discovered the artifacts of
a civilization on many of the asteroids.

The monumental task of exploration had been undertaken more than a
generation ago by the Smithson Institute. Though always handicapped by
shortage of funds, they had managed to keep at least one ship in the
field as a permanent expedition.

Dr. Phyfe, leader of the present group, was probably the greatest
student of asteroidal archeology in the System. The younger
archeologists labeled him benevolently Papa Phyfe, in spite of the
irascible temper which came, perhaps, from constantly switching his
mind from half a million years ago to the present.

In their use of semantic correlations, Underwood was discovering, the
archeologists were far ahead of the physical scientists, for they had
an immensely greater task in deducing the mental concepts of alien
races from a few scraps of machinery and art.

Of all the archeologists he had met, Underwood had taken the greatest
liking to Terry Bernard. An extremely competent semanticist and
archeologist, Terry nevertheless did not take himself too seriously. He
did not even mind Underwood's constant assertion that archeology was
no science. He maintained that it was fun, and that was all that was
necessary.

At last, the two groups approached each other from opposite sides of
the asteroid and joined forces in shearing off the last of the debris.
As they shut off the fearful Atom Streams, the scientists turned to
look back at the thing they had cleared.

       *       *       *       *       *

Terry said quietly, "See why I'm an archeologist?"

"I think I do--almost," Underwood answered.

The gemlike structure beneath their feet glistened like polished ebony.
It caught the distant stars in its thousand facets and cast them until
it gleamed as if with infinite lights of its own.

The workmen, too, were caught in its spell, for they stood silently
contemplating the mystery of a people who had created such beauty.

The spell was broken at last by a movement across the heavens.
Underwood glanced up. "Papa Phyfe's coming on the warpath. I'll bet
he's ready to trim my ears for taking the lab ship without his consent."

"You're boss of the lab ship, aren't you?" said Terry.

"It's a rather flexible arrangement--in Phyfe's mind, at least. I'm
boss until he decides he wants to do something."

The headquarters ship slowed to a halt and the lock opened, emitting
the fiery burst of a motor scooter which Doc Phyfe rode with angry
abandon.

"You, Underwood!" His voice came harshly through the phones. "I demand
an explanation of--"

That was as far as he got, for he glimpsed the thing upon which the
men were standing, and from his vantage point it looked all the more
like a black jewel in the sky. He became instantly once more the eager
archeologist instead of expedition administrator, a role he filled with
irritation.

"What have you got there?" he whispered.

Terry answered. "We don't know. I asked Dr. Underwood's assistance in
uncovering the artifact. If it caused you any difficulty, I'm sorry;
it's my fault."

       *       *       *       *       *

"Pah!" said Phyfe. "A thing like this is of utmost importance. You
should have notified me immediately."

Terry and Underwood grinned at each other. Phyfe reprimanded every
archeologist on the expedition for not notifying him immediately
whenever anything from the smallest machined fragment of metal to the
greatest stone monuments were found. If they had obeyed, he would have
done nothing but travel from asteroid to asteroid over hundreds of
thousands of miles of space.

"You were busy with your own work," said Terry.

But Phyfe had landed, and as he dismounted from the scooter, he stood
in awe. Terry, standing close to him, thought he saw tears in the old
man's eyes through the helmet of the spaceship.

"It's beautiful!" murmured Phyfe in worshipping awe. "Wonderful. The
most magnificent find in a century of asteroidal archeology. We must
make arrangements for its transfer to Earth at once."

"If I may make a suggestion," said Terry, "you recall that some of the
artifacts have not survived so well. Decay in many instances has set
in--"

"Are you trying to tell me that this thing can decay?" Phyfe's little
gray Van Dyke trembled violently.

"I'm thinking of the thermal transfer. Doctor Underwood is better able
to discuss that, but I should think that a mass of this kind, which is
at absolute zero, might undergo unusual stresses in coming to Earth
normal temperatures. True, we used the Atom Stream on it, but that heat
did not penetrate enough to set up great internal stresses."

Phyfe looked hesitant and turned to Underwood. "What is your opinion?"

Underwood didn't get it until he caught Terry's wink behind Phyfe's
back. Once it left space and went into the museum laboratory, Terry
might never get to work on the thing again. That was the perpetual
gripe of the field men.

"I think Doctor Bernard has a good point," said Underwood. "I would
advise leaving the artifact here in space until a thorough examination
has been made. After all, we have every facility aboard the _Lavoisier_
that is available on Earth."

"Very well," said Phyfe. "You may proceed in charge of the physical
examination of the find, Doctor Underwood. You, Doctor Bernard, will be
in charge of proceedings from an archeological standpoint. Will that
be satisfactory to everyone concerned?"

It was far more than Terry had expected.

"I will be on constant call," said Phyfe. "Let me know immediately of
any developments." Then the uncertain mask of the executive fell away
from the face of the little old scientist and he regarded the find with
humility and awe. "It's beautiful," he murmured again, "_beautiful_."




_CHAPTER TWO_


Phyfe remained near the site as Underwood and Terry set their crew to
the routine task of weighing, measuring, and photographing the object,
while Underwood considered what else to do.

"You know, this thing has got me stymied, Terry. Since it can't be
touched by an Atom Stream, that means there isn't a single analytical
procedure to which it will respond--that I know of, anyway. Does your
knowledge of the Stroids and their ways of doing things suggest any
identification of it?"

Terry shook his head as he stood by the port of the laboratory ship
watching the crews at work outside. "Not a thing, but that's no
criterion. We know so little about the Stroids that almost everything
we find has a function we never heard of before. And of course
we've found many objects with totally unknown functions. I've been
thinking--what if this should turn out to be merely a natural gem
from the interior of the planet, maybe formed at the time of its
destruction, but at least an entirely natural object rather than an
artifact?"

"It would be the largest crystal formation ever encountered, and
the most perfect. I'd say the chances of its natural formation are
negligible."

"But maybe this is the one in a hundred billion billion or whatever
number chance it may be."

"If so, its value ought to be enough to balance the Terrestrial budget.
I'm still convinced that it must be an artifact, though its material
and use are beyond me. We can start with a radiation analysis. Perhaps
it will respond in some way that will give us a clue."

When the crew had finished the routine check, Underwood directed his
men to set up the various types of radiation equipment contained within
the ship. It was possible to generate radiation through almost the
complete spectrum from single cycle sound waves to hard cosmic rays.

The work was arduous and detailed. Each radiator was slowly driven
through its range, then removed and higher frequency equipment used. At
each fraction of an octave, the object was carefully photographed to
record its response.

After watching the work for two days, Terry wearied of the seemingly
non-productive labor. "I suppose you know what you're doing, Del," he
said. "But is it getting you anywhere at all?"

Underwood shook his head. "Here's the batch of photographs. You'll
probably want them to illustrate your report. The surfaces of the
object are mathematically exact to a thousandth of a millimeter.
Believe me, that's some tolerance on an object of this size. The
surfaces are of number fifteen smoothness, which means they are plane
within a hundred-thousandth of a millimeter. The implications are
obvious. The builders who constructed that were mechanical geniuses."

       *       *       *       *       *

"Did you get any radioactive dating?"

"Rather doubtfully, but the indications are around half a million
years."

"That checks with what we know about the Stroids."

"It would appear that their culture is about on a par with our own."

"Personally, I think they were ahead of us," said Terry. "And do you
see what that means to us archeologists? It's the first time in the
history of the science that we've had to deal with the remains of a
civilization either equal or superior to our own. The problems are
multiplied a thousand times when you try to take a step up instead of a
step down."

"Any idea of what the Stroids looked like?"

"We haven't found any bodies, skeletons, or even pictures, but we think
they were at least roughly anthropomorphic. They were farther from the
Sun than we, but it was younger then and probably gave them about the
same amount of heat. Their planet was larger and the Stroids appear
to have been somewhat larger as individuals than we, judging from
the artifacts we've discovered. But they seem to have had a suitable
atmosphere of oxygen diluted with appropriate inert gases."

       *       *       *       *       *

They were interrupted by the sudden appearance of a laboratory
technician who brought in a dry photographic print still warm from the
developing box.

He laid it on the desk before Underwood. "I thought you might be
interested in this."

Underwood and Terry glanced at it. The picture was of the huge,
gemlike artifact, but a number of the facets seemed to be covered with
intricate markings of short, wavy lines.

Underwood stared closer at the thing. "What the devil are those? We
took pictures of every facet previously and there was nothing like
this. Get me an enlargement of these."

"I already have." The assistant laid another photo on the desk, showing
the pattern of markings as if at close range. They were clearly
discernible now.

"What do you make of it?" asked Underwood.

"I'd say it looked like writing," Terry said. "But it's not like any
of the other Stroid characters I've seen--which doesn't mean much, of
course, because there could be thousands that I've never seen. Only how
come these characters are there now, and we never noticed them before?"

"Let's go out and have a look," said Underwood. He grasped the
photograph and noted the numbers of the facets on which the characters
appeared.

In a few moments the two men were speeding toward the surface of their
discovery astride scooters. They jockeyed above the facets shown on the
photographs, and stared in vain.

"Something's the matter," said Terry. "I don't see anything here."

"Let's go all the way around on the scooters. Those guys may have
bungled the job of numbering the photos."

They began a slow circuit, making certain they glimpsed all the facets
from a height of only ten feet.

"It's not here," Underwood agreed at last. "Let's talk to the crew that
took the shots."

They headed towards the equipment platform, floating in free space,
from which Mason, one of the Senior Physicists, was directing
operations. Mason signaled for the radiations to be cut off as the men
approached.

"Find any clues, Chief?" he asked Underwood. "We've done our best to
fry this apple, but nothing happens."

"Something _did_ happen. Did you see it?" Underwood extended the
photograph with the mechanical fingers of the spacesuit. Mason held it
in a light and stared at it. "We didn't see a thing like that. And we
couldn't have missed it." He turned to the members of the crew. "Anyone
see this writing on the thing?"

They looked at the picture and shook their heads.

"What were you shooting on it at the time?"

Mason glanced at his records. "About a hundred and fifty angstroms."

"So there must be something that becomes visible only in a field of
radiation of about that wave length," said Underwood. "Keep going and
see if anything else turns up, or if this proves to be permanent after
exposure to that frequency."

Back in the laboratory, they sat down at the desk and went through
the file of hundreds of photographs that were now pouring out of the
darkroom.

"Not a thing except that one," said Terry. "It looks like a message
intended only for someone who knew what frequency would make it
visible."

       *       *       *       *       *

Underwood shook his head. "That sounds a little too melodramatic for
me. Yet it is possible that this thing is some kind of repository, and
we've found the key to it. But what a key! It looks as if we've got to
decipher the language of the Stroids in order to use the key."

"The best men in the field have been trying to do that for only about
seventy-five years. If that's what it takes, we may as well quit right
now."

"You said that this was nothing like any other Stroid characters that
you had seen. Maybe this belongs to a different cultural stratum. It
might prove easier to crack. Who's the best man in the field on this
stuff?"

"Dreyer at the semantics lab. He won't touch it any more. He says he's
wasted fifteen years of his life on the Stroid inscriptions."

"I'll bet he will tackle this, if it's as new as you think it is. I've
seen some of those antiquarians before. We'll get Phyfe to transmit
some copies of this to him. Who's the next best man?"

"Probably Phyfe himself."

"It won't be hard to get him started on it, I'll bet."

It wasn't. The old scientist was ecstatic over the discovery of the
inscriptions upon the huge gem. He took copies of the pictures into his
study and spent two full days comparing them with the known records.

"It's an entirely new set of characters," he said after completing the
preliminary examination. "We already have three sets of characters that
seem to be in no way related. This is the fourth."

"You sent copies to Dreyer?"

"Only because you requested it. Dreyer admitted long ago that he was
licked."

       *       *       *       *       *

During the week of Phyfe's study, the work of radiation analysis had
been completed. It proved completely negative with the single exception
of the 150 A. radiation which rendered visible the characters on the
gem. No secondary effects of any significance whatever had been noted.
The material reflected almost completely nearly every frequency imposed
upon it.

Thus, Underwood found himself again at the end of his resources. It
was impossible to analyze material that refused to react, which was
refractive to every force applied.

Underwood told Terry at the conclusion of a series of chemical tests,
"If you want to keep that thing out here any longer, I'm afraid
you've got to think of some more effective way of examining it than
I have been able to do. From a physical standpoint this artifact is
in about the same position as the language of the Stroids had been
semantically--completely intractable."

"I'm not afraid of its being sent back to the museum now. Papa Phyfe's
got his teeth into it and he won't let go until he cracks the key to
this lingo."

Underwood didn't believe that it would ever be solved, unless by
some lucky chance they came upon a sort of Rosetta Stone which would
bridge the gap between the human mind and that of the alien Stroids.
Even if the Stroids were somewhat anthropomorphic in makeup as the
archeologists believed, there was no indication that their minds would
not be so utterly alien that no bridge would even be possible.

Underwood felt seriously inclined to abandon the problem. While
completely fascinating, it was hardly more soluble than was the problem
of the composition of the stars in the days before the spectroscope
was invented. Neither the archeologists, the semanticists, nor the
physicists yet had the tools to crack the problem of the Stroids. Until
the tools became available, the problem would simply have to go by the
boards. The only exception was the remote possibility of a deliberate
clue left by the Stroids themselves, but Underwood did not believe in
miracles.

His final conviction came when word came back from Dreyer, who said,
"Congratulations, Phyfe," and returned the copies of the Stroid
characters with a short note.

"Well, that does it," said Underwood.

Phyfe was dismayed by Dreyer's reply. "The man's simply trying to
uphold a decaying reputation by claiming the problem can't be solved.
Send it to the museum and let them begin work on it. I'll give it my
entire time. You will help me, if you will, Doctor Bernard."

       *       *       *       *       *

Terry himself was becoming somewhat dismayed by the magnitude of the
mystery they had uncovered. He knew Phyfe's bulldog tenacity when he
tackled something and he didn't want to be tied to semantics for the
rest of the term of the expedition.

Underwood, however, had become immersed in X-ray work, attempting
to determine the molecular structure of the artifact from a
crystallographic standpoint, to find out if it could be found it might
be possible to disrupt the pattern.

After he had been at it for about a week, Terry came into the lab in a
disgruntled mood at the completion of a work period.

"You look as if Papa gave you a spanking," said Underwood. "Why the
downcast mood?"

"I think I'll resign and go back to the museum. It's useless to work on
this puzzle any longer."

"How do you know?"

"Because it doesn't follow the laws of semantics with respect to
language."

"Maybe the laws need changing."

"You know better than that. Look, you are as familiar with Carnovan's
law as I am. It states that in any language there is bound to be a
certain constant frequency of semantic conceptions. It's like the
old frequency laws that used to be used in cryptographic analysis
except a thousand times more complex. Anyway, we've made thousands of
substitutions into Carnovan's frequency scale and nothing comes out.
Not a thing. No concept of ego, identity, perfection, retrogression, or
intercourse shows up. The only thing that registers in the slightest
degree is the concept of motion, but it doesn't yield a single key
word. It's almost as if it weren't even a language."

"Maybe it isn't."

"What else could it be?"

"Well, maybe this thing we've found is a monument of some kind and
the inscriptions are ritualistic tributes to dead heroes or something.
Maybe there's no trick at all about the radiation business. Maybe
they used that frequency for common illumination and the inscription
was arranged to show up just at night. The trouble with you strict
semanticists is that you don't use any imagination."

"Like to try a hand at a few sessions with Papa Phyfe?"

"No, thanks, but I do think there are other possibilities that you
are overlooking. I make no claim to being anything but a strictly ham
semanticist, but suppose, for example, that the inscriptions are not
language at all in the common sense."

"They must represent transfer of thought in some form."

"True, but look at the varied forms of thought. You are bound down to
the conception of language held as far back as Korzybski. At least to
the conception held by those who didn't fully understand Korzybski. You
haven't considered the concept of music. It's a very real possibility,
but one which would remain meaningless without the instrument. Consider
also--Wait a minute, Terry! We've all been a bunch of thoroughbred
dopes!"

"What is it?"

"Look at the geometrical and mechanical perfection of the artifact.
That implies mathematical knowledge of a high order. The inscriptions
could be mathematical measurements of some kind. That would explain the
breakdown of Carnovan's principles. They don't apply to math."

"But what kind of math would be inscribed on a thing like that?"

"Who knows? We can give it a try."

       *       *       *       *       *

It was the beginning of their sleeping period, but Terry was fired with
Underwood's sudden enthusiasm. He brought in a complete copy of all the
inscriptions found upon the facets of the black gem. Underwood placed
them on a large table in continuous order as they appeared around the
circumference.

"It's mud to me," said Terry. "I'm the world's worst mathematician."

"Look!" exclaimed Underwood. "Here's the beginning of it." He suddenly
moved some of the sheets so that one previously in the middle formed
the beginning of the sequence. "What does it look like to you?"

"I've seen that until I dream of it. It's one Phyfe tried to make the
most of in his frequency determinations. It looks like nothing more
than some widgets alongside a triangle."

"That's exactly what it is, and no wonder Phyfe found it had a high
frequency. That is nothing more nor less than an explanation of the
Stroid concept of the differential. This widget over here must be the
sign of the derivative corresponding to our dy/dx."

Hastily, Underwood scrawled some symbols on a scratch pad, using
combinations of "x"s and "y"s and the strange, unknown symbols of the
Stroids.

"It checks. They're showing us how to differentiate! Not only that,
we have the key to their numerical system in the exponentials,
because they've given us the differentiation of a whole series of
power expressions here. Now, somewhere we ought to find an integral
expression which we could check back with differentiation. Here it is!"

       *       *       *       *       *

Terry, left behind now, went to the galley and brewed a steaming pot of
coffee and brought it back. He found Underwood staring unseeingly ahead
of him into the dark, empty corners of the lab.

"What is it?" Terry exclaimed. "What have you found?"

"I'm not sure. Do you know what the end product of all this math is?"

"What?"

"A set of wave equations, but such wave equations as any physicist
would be thought crazy to dream up. Yet, in light of some new
manipulations introduced by the Stroids, they seem feasible."

"What can we do with them?"

"We can build a generator and see what kind of stuff comes out of
it when we operate it according to this math. The Stroids obviously
intended that someone find this and learn to produce the radiation
described. For what purpose we can only guess--but we might find out."

"Do we have enough equipment aboard to build such a generator?"

"I think so. We could cannibalize enough from equipment we already have
on hand. Let's try it."

Terry hesitated. "I'm not quite sure, but--well, this stuff comes about
as near as anything I ever saw to giving me what is commonly known as
the creeps. Somehow these Stroids seem too--too _anxious_. That sounds
crazy, I know, but there's such alienness here."

"Nuts. Let's build their generator and see what they're trying to tell
us."




_CHAPTER THREE_


Phyfe was exuberant. He not only gave permission to construct the
generator, he demanded that all work aboard the lab ship give priority
to the new project.

The design of the machine was no easy task, for Underwood was a
physicist and not an engineer. However, he had two men, Moody and
Hansen, in his staff who were first rate engineers. On them fell
the chief burden of design after Underwood worked out the rough
specifications.

One of the main laboratories with nearly ten thousand square feet of
floor space was cleared for the project. As the specifications flowed
from Underwood's desk, they passed over to Moody and Hansen, and from
there out to the lab where the mass of equipment was gathered from all
parts of the fleet.

An atomic power supply sufficient to give the large amount of energy
required by the generator was obtained by robbing the headquarters
ship of its auxiliary supply. Converter units were available in the
_Lavoisier_ itself, but the main radiator tubes had to be cannibalized
from the 150 A equipment aboard.

Slowly the mass of improvised equipment grew. It would have been a
difficult task on Earth with all facilities available for such a
project, but with these makeshift arrangements it was a miracle that
the generator continued to develop. A score of times Underwood had to
make compromises that he hoped would not alter the characteristics of
the wave which, two weeks before, he would have declared impossible to
generate.

When the equipment was completed and ready for a trial check, the huge
lab was a mass of hay-wiring into which no one but Moody and Hansen
dared go.

The completion was an anti-climax. The great project that had almost
halted all other field work was finished--and no one knew what to
expect when Hansen threw the switch that fed power from the converters
into the giant tubes.

As a matter of fact, nothing happened. Only the faint whine of the
converters and the swinging needles of meters strung all over the room
showed that the beam was in operation.

On the nose of the _Lavoisier_ was the great, ungainly radiator a
hundred feet in diameter, which was spraying the unknown depths of
space with the newly created power.

Underwood and Terry were outside the ship, behind the huge radiator,
with a mass of equipment designed to observe the effects of the beam.

In space it was totally invisible, creating no detectable field. It
seemed as inactive as a beam of ultraviolet piercing the starlit
darkness.

       *       *       *       *       *

Underwood picked up the interphone that connected them with the
interior of the ship. "Swing around, please, Captain Dawson. Let the
beam rotate through a one hundred and eighty degree arc."

The Captain ordered the ship around and the great _Lavoisier_ swung
on its own axis--but not in the direction Underwood had had in mind.
He failed to indicate the direction, and Dawson had assumed it didn't
matter.

Ponderously, the great radiator swung about before Underwood could
shout a warning. And the beam came directly in line with the mysterious
gem of the universe which they had found in the heart of the asteroid.

At once, the heavens were filled with intolerable light. Terry and
Underwood flung themselves down upon the hull of the ship and the
physicist screamed into the phones for Dawson to swing the other way.

But his warnings were in vain, for those within the ship were blinded
by the great flare of light that penetrated even the protective ports
of the ship. Irresistibly, the _Lavoisier_ continued to swing, spraying
the great gem with its mysterious radiation.

Then it was past and the beam cut into space once more.

On top of the ship, Underwood and Terry found their sight slowly
returning. They had been saved the full blast of the light from the gem
by the curve of the ship's hull which cut it off.

Underwood stumbled to his feet, followed by Terry. The two men stood
in open-mouthed un-belief at the vision that met their eyes. Where the
gem had drifted in space, there was now a blistered, boiling mass of
amorphous matter that surged and steamed in the void. All semblance to
the glistening, faceted, ebon gem was gone as the repulsive mass heaved
within itself.

"It's destroyed!" Terry exclaimed hoarsely. "The greatest archeological
find of all time and we destroy it before we find out anything about
it--"

"Shut up!" Underwood commanded harshly. He tried to concentrate on the
happenings before him, but he could find no meaning in it. He bemoaned
the fact that he had no camera, and only prayed that someone inside
would have the wit to turn one on.

As the ship continued its slow swing like a senseless animal, the
pulsing of the amorphous mass that had been the jewel slowly ceased.
And out of the gray murkiness of it came a new quality. It began to
regain rigidity--and transparency!

       *       *       *       *       *

Underwood gasped. At the boundary lines of the facets, heavy ribs
showed the tremendously reinforced structure that formed the skeleton.
And each cell between the ribs was filled with thick substance that
partially revealed the unknown world within.

But more than that, between one set of ribs he glimpsed what he was
sure was an emptiness, a doorway to the interior!

"Come on," he called to Terry. "Look at that opening!"

They leaped astride the scooters clamped to the surface of the lab
ship and sped into space between the two objects. It required only an
instant to confirm his first hasty glimpse.

They navigated the scooters close to the opening and clamped them to
the surface. For a moment, Underwood thought the gem might be some
strange ship from far out of the Universe, for it seemed filled with
mechanism of undescribable characteristics and unknown purposes. It was
so filled that it was impossible to see very far into the interior even
with the help of the powerful lamps on the scooters.

"The beam was the key to get into the thing," said Terry. "It was
intended all along that the beam be turned on it. The beam had to be
connected with the gem in some way."

"And what a way!"

The triangular opening was large enough to admit a man. Underwood and
Terry knelt at the edge of it, peering down, flashing their lights
about the revealed interior. The opening seemed to drop into the center
of a small room that was bare.

"Come into my parlor, said the spider to the fly," quoted Terry. "I
don't see anything down there, do you?"

"No. Why the spider recitation?"

"I don't know. Everything is too pat. I feel as if someone is watching
behind us, practically breathing down our necks and urging us on the
way he wants us to go. And when we get there we aren't going to like
it."

"I suppose that is strictly a scientific hunch which we ignorant
physicists wouldn't understand."

But Terry was serious. The whole aspect of the Stroid device was
unnerving in the way it led along from step to step, as if unseen
powers were guiding them, rather than using their own initiative in
their work.

Underwood gave a final grunt and dropped into the hole, flashing his
light rapidly about. Terry followed immediately. They found themselves
in the center of a circular room twenty feet in diameter. The walls
and the floor seemed to be of the same ebony-black material that had
composed the outer shell of the gem before its transmutation.

       *       *       *       *       *

The walls were literally covered from the floor to the ten-foot
ceiling with inscriptions that glowed faintly in the darkness when the
flashlights were not turned on them.

"Recognize any of this stuff?" asked Underwood.

"Stroid III," said Terry in awe. "The most beautiful collection
of engravings that have ever been found. We've never obtained a
consecutive piece even a fraction this size before. Dreyer has got to
come now."

"I've got a hunch about this," said Underwood slowly. "I don't know a
thing about the procedures used in deciphering an unknown lingo, but
I'll bet you find that this is an instruction primer to their language,
just as the inscriptions outside gave the key to their math before
detailing the wave equations."

"You might be right!" Terry's eyes glowed with enthusiasm as he looked
about the polished walls with the faintly glowing characters inlaid in
them. "If that's the case, Papa Phyfe and I ought to be able to do the
job without Dreyer."

They returned to the ship for photographic equipment and to report
their finding to Phyfe. It was a little difficult for him to adjust to
the view that something had been gained in the transformation of the
gem. The sight of that boiling, amorphous mass in space had been to him
like helplessly standing on the bank of a stream and watching a loved
one drown.

But with Terry's report on the characters in Stroid III which lined the
walls of the antechamber which they had penetrated, he was ready to
admit that their position had improved.

Underwood was merely a by-stander as they returned to the gem. Two
photographers, Carson and Enright, accompanied them along with Nichols,
assistant semanticist.

Underwood stood by, in the depths of speculation, as the photographers
set up their equipment and Phyfe bent down to examine the characters at
close range.

Terry continued to be dogged by the feeling that they were being led
by the nose into something that would end unpleasantly. He didn't know
why, except that the fact of immense and meticulous preparation was
evidenced on all sides. It was the reason for that preparation which
made him wonder.

       *       *       *       *       *

Phyfe said to Underwood, "Doctor Bernard tells me your opinion is that
this room is a key to Stroid III. You may be right, but I fail to find
any indication of it at present. What gives you that idea?"

"The whole setup," said Underwood. "First, there was the impenetrable
shell. Nothing like it exists in Solarian culture today. Then there
was the means by which we were able to read the inscriptions on the
outside. Obviously, if heat and fission reactions as well as chemical
reactions could not touch the stuff, the only remaining means of
analysis was radiative. And the only peoples who could discover the
inscriptions were those capable of building a generator of 150 A.
radiations. We have there two highly technical requirements of anyone
attempting to solve the secret of this cache--ability to generate the
proper radiation, and the ability to understand their mathematics and
build a second generator from their wave equations.

"Now that we're in here, there is nothing more we can do until we can
understand their printed language. Obviously, they must teach it to us.
This would be the place."

"You may be right," said Phyfe, "But we archeologists work with facts,
not guesses. We'll know soon enough if it's true."

       *       *       *       *       *

Underwood felt content to speculate while the others worked. There was
nothing else for him to do. No way out of the anteroom was apparent,
but he was confident that a way to the interior would be found when the
inscriptions were deciphered.

He went out to the surface and walked slowly about, peering into the
transparent depths with his light. What lay within this repository
left by an ancient race that had obviously equaled or surpassed man
in scientific attainments? Would it be some vast store of knowledge
that would come to bless mankind with greater abundance? Or would it,
rather, be a new Pandora's box, which would pour out upon the world new
ills to add to its already staggering burden?

The world had about all it could stand now, Underwood reflected. For a
century, Earth's scientific production had boomed. Her factories had
roared with the throb of incessant production, and the utopia of all
the planners of history was gradually coming to pass. Man's capacities
for production had steadily increased for five hundred years, and
at last the capacities for consumption were rising equally, with
correspondingly less time spent in production and greater time spent in
consumption.

But the utopia wasn't coming off just as the Utopians had dreamed of
it. The ever present curse of enforced leisure was not respecting the
new age any more than it had past ages. Men were literally being driven
crazy with their super-abundance of luxury.

Only a year before, the so-called Howling Craze had swept cities
and nations. It was a wave of hysteria that broke out in epidemic
proportions. Thousands of people within a city would be stricken at
a time by insensate weeping and despair. One member of a household
would be afflicted and quickly it would spread from that man to the
family, and from that family it would race the length and breadth of
the streets, up and down the city, until one vast cry as of a stricken
animal would assault the heavens.

Underwood had seen only one instance of the Howling Craze and he had
fled from it as if pursued. It was impossible to describe its effects
upon the nervous system--a whole city in the throes of hysteria.

Life was cheap, as were the other luxuries of Earth. Murders by the
thousands each month were scarcely noticed, and the possession of
weapons for protection had become a mark of the new age, for no man
knew when his neighbor might turn upon him.

Governments rose and fell swiftly and became little more than
figureheads to carry out the demands of peoples cloyed with the
excesses of life. Most significant of all, however, was the inability
of any leader to hold any following for more than a short time.

Of all the inhabitants of Earth, there were but a few hundred thousand
scientists who were able to keep themselves on even keel, and most of
these were now fleeing.

As he thought of these things, Underwood pondered what the opening of
the repository of a people who sealed up their secrets half a million
years ago would mean to mankind. This must be what Terry felt, he
thought.

For perhaps three hours he remained on the outside of the shell,
letting his mind idle under the brilliance of the stars. Suddenly, the
phones in his helmet came alive with sound. It was the voice of Terry
Bernard.

"We've got it, Del," he said quietly. "We can read this stuff like
nursery rhymes. Come on down. It tells us how to get into the thing."

Underwood did not hurry. He rose slowly from his sitting position and
stared upward at the stars, the same stars that had looked down upon
the beings who had sealed up the repository. This is it, he thought.
Man can never go back again.

       *       *       *       *       *

He lowered himself into the opening.

Doctor Phyfe was strangely quiet in spite of their quick success in
deciphering the language of the Stroids. Underwood wondered what was
going through the old man's mind. Did he, too, sense the magnitude of
this moment?

Phyfe said, "They were semanticists as well. They knew Carnovan's
frequency. It's right here, the key they used to reveal their language.
No one less advanced in semantics than our own civilization could have
deciphered it, but with a knowledge of Carnovan's frequency, it is
simple."

"Practically hand-picked us for the job," said Terry.

Phyfe's sharp eyes turned upon him suddenly behind the double
protection of his spectacles and the transparent helmet of the
spacesuit.

"Perhaps," said Phyfe. "Perhaps we are. At any rate, there are certain
manipulations to be performed which will open this chamber and provide
passage to the interior."

       *       *       *       *       *

"Where's the door?" said Underwood.

Following the notes he had made, Terry moved about the room, directing
Underwood's attention to features of the design. Delicately carved,
movable levers formed an intricate combination that suddenly released
a section of the floor in the exact center of the room. It depressed
slowly, then revolved out of the way.

For a moment no one spoke while Phyfe moved to the opening and peered
down. A stairway of the same glistening material as the walls about
them led downward into the depths of the repository.

Phyfe stepped down and almost stumbled into the opening. "Watch for
those steps," he warned. "They're larger than necessary for human
beings."

_Giants in those days_ came to Underwood's mind. He tried to vision the
creatures who had walked upon this stairway and touched the hand rail
that was shoulder high for him.

The repository was divided into levels and the stairway ended abruptly
as they came to the level below the anteroom. The chamber in which
they found themselves was crowded with artifacts of strange shapes and
varying sizes. Not a thing of familiar cast greeted them. But opposite
the bottom of the stairway was a pedestal and upon it rested a booklike
object that proved to be hinged metallic sheets, covered with Stroid
III inscriptions, when Terry climbed up to examine it. He was unable
to move it, but the metal pages were locked with a simple clasp that
responded to his touch.

"It looks as if we've got to read our way along," said Terry. "I
suppose this will tell us how to get into the next room."

Underwood and the other expedition members moved cautiously about,
examining the contents of the room. The two photographers began to make
an orderly pictorial record of everything within the chamber.

Standing alone in one corner, Underwood peered at an object that
appeared to be nothing but a series of opaque, polychrome globes
tangent to each other and mounted on a pedestal.

Whether it were some kind of machine or monument, he could not tell.

"You feel it, too," said a sudden quiet voice behind him. Underwood
whirled about in surprise. Phyfe was there behind him, his slight
figure a shapeless shadow in the spacesuit.

"Feel what?"

"I've watched you, Doctor Underwood. You are a physicist and in
far closer touch with the real world than I. You have seen me--I
cannot even manage an expedition with efficiency--my mind lives
constantly in the past, and I cannot comprehend the significance of
contemporary things. Tell me what it will mean, this intrusion
of an alien science into our own."

A sudden, new, and humbling respect filled Underwood. He had never
dreamed that the little archeologist had such a penetrating view of
himself in his relation to his environment.

"I wish I could answer that question," said Underwood, shaking his
head. "I can't. Perhaps if we knew, we'd destroy the thing--or it might
be that we'd shout our discovery to the Universe. But we can't know,
and we wouldn't dare be the judges if we could. Whatever it is, the
ancient Stroids seem to have deliberately attempted to provide for the
survival of their culture." He hesitated. "That, of course is my guess."

In the darkened corner of the chamber, Phyfe nodded slowly. "You are
right, of course. It is the only answer. We dare not try to be the
judges."

       *       *       *       *       *

Underwood saw that he would get nowhere in his understanding of
the Stroid science by merely depending on the translations given him
by Terry and Phyfe. He'd have to learn to read the Stroid inscriptions
himself. He buttonholed Nichols and got the semanticist to show him the
rudiments of the language. It was amazingly simple in principle and
constructed along semantic lines.

The going became rapidly heavier, however, and it took them the
equivalent of five days to get through the fairly elementary material
disclosed in the first level below the antechamber.

The book of metal pages did little to satisfy their curiosity
concerning either the ancient planet or its culture. It instructed them
further in understanding the language, and addressed them as Unknown
friends--the nearest human translation.

As was already apparent, the repository had been prepared to save the
highest products of the ancient Stroid culture from the destruction
that came upon the world. But the records did not even hint as to the
nature of that destruction and they said nothing about the objects in
the room.

The scientists were a bit disappointed by the little revealed to them
so far, but, as expected, there were instructions to enter the next
lower level. There, an entirely different situation confronted them.

The chamber into which they came after winding down a long, spiral
stairway, narrow, yet with the same high steps as before, was spherical
in shape and seemed to be concentric with the outer shell of the
repository. It contained a single object.

The object was a cube in the center of the chamber, about two feet on
a side. From the corners of the cube, long supports of complicated
spring structure led to the inner surface of the spherical chamber.
It appeared to be a highly effective shock mounting for whatever was
contained within the cube.

       *       *       *       *       *

The sight before the men was impressive in simplicity, yet was
anticlimactic, for there was nothing here of the great wonders that
they had expected. There was only the suspended cube--and a book.

Quickly, Phyfe advanced along the narrow catwalk that led from the
opening to the cube. The book lay on a shelf fastened to the side of
the cube. Phyfe opened it to the first sheet and read haltingly and
laboriously:

"Greetings, Unknown Friends, Greetings to you from the Great One. By
the token that you are now reading this, you have proven yourselves
mentally capable of understanding the new world of knowledge and
discovery that may be yours.

"I am Demarzule, the Great One the greatest of great Sirenia--and the
last. And within the storehouse of my mind is the vast knowledge that
made Sirenia the greatest world in all the Universe.

"Great as it was, however, destruction came to the world of Sirenia.
But her knowledge and her wonders shall never pass. In ages after, new
worlds will rise and beings will inhabit them, and they will come to a
minimum plane of knowledge that will assure their appreciation of the
wonders that may be theirs from the world of Sirenia.

"You have minimum technical knowledge, else you could not have created
the radiation necessary to render the storehouse penetrable. You have a
minimum semantic knowledge, else you could not have understood my words
that have brought you this far.

"You are fit and capable to behold the Great One of Sirenia!"

As Phyfe turned over the first metal sheet, the men looked at each
other. It was Nichols, the semanticist, who said, "There are only two
possibilities in a mind that would write a statement of that kind.
Either it belonged to a truly superior being, or to a maniac. So far,
in man's history, there has not been encountered such a superior being.
If he existed, it would have been wonderful to have known him."

Phyfe paused and peered with difficulty through the helmet of the
spacesuit. He continued, "I live. I am eternal. I am in your midst,
Unknown Friends, and to your hands falls the task of bringing speech to
my voice, and sight to my eyes, and feeling to my hands. Then, when you
have fulfilled your mighty task, you shall behold me and the greatness
of the Great One of Sirenia."

Enright, the photographer said, "What the devil does that mean? The guy
must have been nuts. He sounds like he expected to come back to life."

The feeling within Underwood was more than bearable. It was composed
of surging anticipation and quiet fearfulness, and they mingled in a
raging torrent.

The men made no sound as Phyfe read on, "I shall live again. The Great
One shall return, and you who are my Unknown Friends shall assist me to
return to life. Then and only then shall you know the great secrets of
the world of Sirenia which are a thousand times greater than your own.
Only then shall you become mighty, with the secrets of Sirenia locked
in my brain. By the powers I shall reveal, you shall become mighty
until there are none greater in all the Universe."

       *       *       *       *       *

Phyfe turned the page. Abruptly he stopped. He turned to Underwood.
"The rest of it is yours," he said.

"What--?"

Underwood glanced at the page of inscription. With difficulty he took
up the reading silently. The substance of the writings had changed and
here was a sudden wilderness of an alien science.

Slowly he plodded through the first concepts, then skimmed as it became
evident that here was material for days of study. But out of his hasty
scanning there came a vision of a great dream, a dream of conquest of
the eons, the preservation of life while worlds waned and died and
flared anew.

It told of an unknown radiation turned upon living cells, reducing them
to primeval protoplasm, arresting all but the _symbol_ of metabolism.

And it spoke of other radiation and complex chemical treatment, a
fantastic process that could restore again the life that had been only
_symbolized_ by the dormant protoplasm.

Underwood looked up. His eyes went from the featureless cube to the
faces of his companions.

"It's alive!" he breathed. "Five hundred million years--and it's alive!
These are instructions by which it may be restored!"

None of the others spoke, but Underwood's eyes were as if a sudden,
great commission had been placed upon him. Out of the turmoil of his
thoughts a single purpose emerged, clear and irrevocable.

Within that cube lay dormant matter that could be formed into a
brain--an alien but mighty brain. Suddenly, Underwood felt an
irrational kinship with the ancient creature who had so conquered time,
and in his own mind he silently vowed that if it lay within his power,
that creature would live again, and speak its ancient secrets.




_CHAPTER FOUR_


"Del!" The shock of surprise and the flush of pleasure heightened the
beauty of Illia's delicate features. She stood in the doorway, the
aureole of her pale golden hair backlighted by the illumination from
within the room.

"Surprised?" said Underwood. He always found it difficult to speak for
a moment after the first sight of Illia. No one would guess a beauty
like her to be the top surgeon of Medical Center.

"Why didn't you let me know you were coming? It's not fair--"

"--not to give you time to build up your defenses?"

She nodded silently as he took her into his arms. But quickly she broke
away and led him to the seat by the broad windows overlooking the night
lights of the city below.

"Have you come back?" she said.

"Back? You put such a confusing amount of meaning into ordinary words,
Illia."

She smiled and sat down beside him, and swiftly changed the subject.
"Tell me about the expedition. Archeology has always seemed the most
futile of all sciences, but I've supposed that was because I could find
nothing in common between it and my medical science, nothing in common
with the future. I've wondered what a physicist could find in it."

"I think you'll find something in common with our latest discovery. We
have a living though dormant creature on an equal or superior plane of
intelligence with us. Its age is around half a million years. You will
be interested in the medical aspects of that, I am sure."

       *       *       *       *       *

For a moment Illia sat as if she hadn't heard him. Then she said, "That
could be a discovery to change a world, if you're sure of what you've
found."

Underwood felt irritation more because he had been trying to fight down
the same idea himself than because she had spoken it. "Your semantic
extensions would turn Phyfe's whiskers white. We haven't found any such
world-shaking discovery. We've found a creature out of another age and
another culture, but it's not going to disrupt or change our society."

"If it's a scientifically superior culture, how do you know what it
will do?"

"We don't, but to apply so many extensions only confuses our
interpretation more. I mention it because we are going to need a
biological advisor. I thought you might like to be it."

Her eyes were staring far out across the halo of the city's lights. She
said, "Del, is it human?"

"Human? What's human? Is intelligence human? Can any other factor of
our existence be defined as human? If you can tell me that, perhaps I
can answer. So far, we only know that it is a sentient creature of high
scientific culture."

"Then that alone makes its relationship with us a sympathetic one?"

"Why, I suppose so. I see no reason why not."

"Yes. Yes, I agree with you! And don't you see? It can be a germ
of rejuvenation, a nucleus to gather the scattered impulses of our
culture and unify them in an absorption of this new science. Look
what biological knowledge the mere evidence of suspended animation
indicates."

"All right." Underwood laughed faintly in resignation. "There's no use
trying to avoid such a discussion with you, is there, Illia? You'd take
the first flower of spring and project a whole summer's glory from it,
wouldn't you?"

"But am I wrong in this? The people of Earth need _something_ to cement
them together in this period of disillusionment. This could be it."

"I know," said Underwood. "We talked it over out there before we
decided to go ahead with the restoration. We talked and argued for
hours. Some of the men wanted to destroy the thing immediately because
it is impossible to forecast the effect of this discovery from a
strictly semantic standpoint. We have no data.

"Terry Bernard definitely fought for its destruction. Phyfe is afraid
of the possible consequences, but he maintains that we haven't the
right to destroy it because it is too great a heritage. I maintain
that from a purely scientific standpoint we have no right to consider
anything but restoration, regardless of consequences.

"And there is something more--the personal element. A creature whose
imagination and daring were great enough to preserve his ego through an
age of five hundred thousand years deserves something more than summary
execution. He deserves the right to be known and heard. Actually, it
seems ridiculous to fear anything that can come of this. Well, Phyfe
and Terry are expert semanticists, and they're afraid--"

"Oh, they're wrong, Del! They _must_ be wrong. If they have no data,
if they have only a hunch, a prejudice, it's ridiculous for them as
scientists to be swayed by such feelings."

"I don't know. I wash my hands of all such aspects of the problem.
I only know that I'm going to see that a guy who's got the brains
and guts this one must have had has his chance to be heard. So far,
I'm on the winning side. Tomorrow I'm going to see Boarder and the
Director's Committee with Phyfe. If you're interested in taking the job
I mentioned, come along."

       *       *       *       *       *

The enthusiasm of the directors was even greater than that of Illia,
if possible. None of them seemed to share the fears of some of the
expedition members. And, somehow, in the warm familiarity of the
committee room, those fears seemed fantastically groundless. Boarder,
the elder member of the committee of directors, could not hold back
his tears as he finished the report and Underwood had given verbal
amplification.

"What a wonderful thing that this should have happened in our
lifetime," he said. "Do you think it is feasible? The thing seems
so--so fantastic, the restoration of a living creature of half a
million years ago."

"I'm sure I don't know the answer to that," said Underwood. "No one
does. The construction of the equipment described by the Stroid,
though, is completely within range of our technical knowledge. I'm
certain that we can set it up exactly according to specifications. It
is possible that too much time has passed and the protoplasm has died.
It is possible that Demarzule thought in terms of hundreds of years,
or, at the most, a few thousand, before he would be found. There is
no way to know except to construct the equipment and carry out the
experiment, which I will do if the Directors wish to authorize the
expenditure."

"There is no question of that!" said Boarder. "We'd mortgage the entire
Institution if necessary! I'm wondering what laboratory space we can
use. Why not put it in the new Carlson Museum building? The specimens
for the Carlson can stay in the warehouse for a while longer."

Boarder looked about the circle of Directors facing him. He saw nods
and called for a vote. His proposal was upheld.

With approval given, Phyfe returned to the expedition to supervise
the transfer of the repository of Demarzule to Earth, while Underwood
began infinitely detailed planning for the construction and setup of
equipment as specified by the instructions he had brought from the
Stroid repository.

The great semanticist, Dreyer, was asked to help in a consulting
capacity for the whole project; specifically, to assist in
retranslation of the records to make absolutely certain of their
interpretation of the scientific instructions.

Dreyer was a short, squat man who had never been caught without a thick
black cigar from which billowed endless columns of pale blue smoke. His
face was round and baby-calm. He gave the impression of having achieved
the impossible goal of complete serenity in a world that swirled with
unceasing turmoil.

       *       *       *       *       *

He listened quietly when approached, and when Phyfe and Underwood had
finished their stories, he said, "Yes, I shall be glad to help. This is
a thing of great importance."

But Underwood was forced to shed his mind of sociological and semantic
implications of the job they were doing. The technical work involved
was of tremendous complexity and magnitude. A mountainous quantity of
complicated equipment had to be designed and built, but as Underwood
deciphered the instructions of the Stroids and had it verified by
Dreyer, he could find no short cuts, nor did he dare attempt any.

The Carlson Museum had been designed along the lines of an ancient
Greek temple and was set prominently on a low hill apart from other
groups of buildings of the Smithson. Its glistening marble columns
made a landmark for miles. It was rather symbolical in a way, Underwood
thought, that such an imposing edifice should be appointed for the
resurrection of the ancient Great One.

The central hall of the museum was cleared of display cases which had
already been set up. Electronic and biological equipment began to flow
in as Underwood sent strange fabrication orders to scattered shops and
plants throughout the country.

       *       *       *       *       *

When it was announced that the Carlson would not open on the date
previously set, the worldwide news associations were interested and
Underwood was suddenly besieged by reporters. He briefly outlined their
discovery. It would make some good science supplement yarns, Underwood
supposed, and by the time the reporters got through with the stories
they would have a whole race of monsters out of space being restored in
the Carlson.

Underwood told them as much.

But Davis of the Science Press shook his head. "No, that's not the
angle. Archeology always makes good stories, but this is the first
time archeology has ever produced any live specimens. We'll build the
creature up big from the sympathetic angle. What did you say the
inscriptions called him? The Great One?"

Underwood nodded.

"That's it! The mysterious, all knowing brain that has lain dormant in
the void for ages, waiting for the touch of a merciful hand to restore
life to that mighty intellect and receive in payment the magnificent
store of knowledge locked within it. That's the angle we'll use."

Underwood mentally gagged and returned to his work.

Slowly the equipment took shape within the large hall. The center
of construction was the ceramic bath which would hold the mass
of protoplasm in its nutrient solution and keep it in controlled
temperatures and pressures. The complex observation panel was being
assembled beside it. From this point every physiological function
of the developing mass could be observed as it progressed. Scores
of meters would give electronic readings which could be interpreted
in terms of developing functions. It was almost like watching the
development and growth of a foetus, for that appeared almost to be the
course of growth that was to be expected.

Automatic valves would control the injection into the bath of nutrient
materials with an accuracy of a thousandth of a milligram. A dozen
operators would be trained, were now being selected, for the precise
task of watching the bath during every second of the growth of the
organism.

The upper half of the walls of the bath was transparent, as was the
cover. Inside, under the cover, the broad reflecting cone of the
radiator would spray the long dormant protoplasm with life-giving
radiation. Giant generators required to provide this radiation filled
other parts of the hall.

       *       *       *       *       *

It was five months after the actual discovery of the repository that
the restoration equipment was completed and tested and ready for use.
Public interest in the project had been aroused by the sensational news
reports, and a constant stream of people passed the Carlson to glimpse
the activities going on inside.

The news stories built up the Stroid as the magnificent benefactor of
mankind, as Davis had promised. They presented a sympathetic aspect
of a creature imprisoned and doomed throughout the ages, and now
being released from bondage and ready to pour out blessings upon his
benefactors.

Underwood didn't pay much attention to the news stories, but the
increasing swarms of people began to get in his way and hampered
operations. He was forced to ask the directors to fence off a large
area about the Carlson.

During this time the _Lavoisier_ had been slowly swinging in an orbit
about the Earth to keep the repository, taken bodily into its hold, at
the temperature of space, until time for the transfer of the protoplasm
to the nutrient bath.

Now, with everything completed at the Museum, Underwood and Phyfe
returned to the repository to direct the removal of the container
of protoplasm, leaving Terry Bernard in charge at the museum. The
operators and technicians were ready to take over their duties.

Removal of the protoplasm to Earth was a critical operation. The bath
at the Carlson had been brought down to absolute zero and would be
brought up a few degrees at a time.

Boarder and the other directors of the Institution did not share
Underwood's reluctance for publicity. They were accustomed to the ways
of the publicity writers, for much of the income of the Institute
depended upon such publicity which drew substantial contributions.

So it was that the arrival of the _Lavoisier_ was widely announced. A
crowd of ten thousand gathered to watch the removal of the protoplasm
that had once been a great and alien being.

Underwood stood in the control room watching the landing area beside
the Carlson as the ship settled deep into Earth's atmosphere. Gradually
he made out the identity of the black smear covering the landscape
about the white stone building that gleamed like a Grecian temple.

       *       *       *       *       *

Terry, beside him, exclaimed, "Look at that mob! The whole town must be
out to welcome our guest."

"If they don't get out of the landing area, they'll be smeared over the
landscape. Collins, contact the base and get that field cleared!"

The communications officer put the call in. The laboratory ship circled
idly while the mob moved slowly back to permit the ship to touch down
beside the building.

Underwood raced out of the ship and into the building. His technicians
were standing by. Each one in turn reported his position operating
properly. Then Underwood called back to the ship and ordered the
portable lock released.

At once the massive cargo hold was thrown open and the thick-walled
lock, bearing the container of protoplasm, was wheeled out.

The crowd caught sight of it as it rolled swiftly into the building.
Someone in the far ranks sent up a cry. "Hail the Great One! Welcome
to Earth!"

The shout was taken up by hundreds, then thousands of throats until
a sea of sound washed against the ears of those within the building.
Underwood paused and turned to look out as the sound caught him. A
faint chill went through him.

"The fools," he said angrily to Terry. "They'll drive themselves into
hysteria if they keep that up. Why didn't the directors keep this whole
business quiet? They ought to have known how it would affect a mob of
bystanders."

From a distance, Illia and Dreyer watched silently. Underwood hurried
away to give attention to the cargo. The lock was wheeled close to
the bath and a passage was opened as the two containers were brought
adjacent. On sterile slides, the frozen protoplasmic mass slid forward
and came to rest at last within the machine for which it had waited
half a million years.

There was utter lack of response to that final placement of the mass.
Yet those who watched knew that the great experiment had begun. In six
months, they would find out if they were successful.

Underwood sent the carriage back to the ship, and the _Lavoisier_
moved to the Institute's spaceport. Then Boarder entered with a score
of photographers and newsmen in his wake. They took pictures of the
equipment and technicians, and of the protoplasm lying inert within the
bath, in which the nutrient liquids would be placed after a temperature
of a hundred degrees had been reached.

Underwood did not have time to pay any attention to the newsmen. He
tried to be everywhere at once, inspecting meters and gauges, assuring
himself that all was functioning well. Every piece of equipment was
triply installed for safety in case of breakdown. The instructions
warned that, once started, the process of restoration must not be
interrupted or death to the Great One would result.

When he had finished his inspection, Underwood felt suddenly exhausted.
He turned away to avoid the newsmen whom Boarder was now lecturing on
the subject of the strange repository in space and its even stranger
inhabitant.

Underwood spied the aged figure standing almost unseen near the recess
between two panels. It was Phyfe and he spoke slowly as Underwood
approached.

"It is begun," the old archeologist said slowly. "And it can never be
undone."

Underwood felt again that chill of apprehension and looked sharply at
Phyfe, but the latter was staring straight ahead--straight at the inert
block of protoplasm.




_CHAPTER FIVE_


Phyfe asked to be relieved of his duties as head of the expedition
still in the field in order that he might devote his entire time to
a study of Stroid records and manuscripts now in existence. Terry
Bernard gave up field work to assist him in order to be near the site
of restoration. With them was Dreyer, who attacked with feverish effort
the translation of the language that had defied him so long.

Underwood was concerned with the resurrection itself. He sensed that
the very secret of life was involved in the work he was doing. The
instruction book left by the Stroid was in the nature of an operating
manual, however, rather than a theoretical text, and now that the
experiment was actually under way, Underwood abandoned everything in an
attempt to study fully the processes that were taking place.

So occupied were they with their own studies that the scientists
scarcely noticed the public reaction to the creature they were
attempting to restore.

The first outward sign had been that wild cry of welcome the day the
protoplasm was brought to Earth.

The next was the Sunday sermon preached by one of the multitude of
obscure religious leaders in a poorly attended meeting in a luxurious
church in that same city.

William B. Hennessey had been a publicity man in his early years
before the full breakdown began to show, and he was conscious of good
publicity values. But perhaps he half believed what he wrote and the
mere preaching of it convinced him it was so. It is probable that there
were other preachers who took the same theme that Sunday morning, but
William B. Hennessey's was the one that got the news publicity.

He said, "How many of this congregation this morning are among those
who have given up in the race of life, who have despaired of values
and standards to cling to, who have forsaken the leadership of all who
would lead you? Perhaps you are among the millions of those who have
given up all hope of solving the great problems of life. If you are,
I want to ask if you were among those who witnessed the miraculous
arrival of the Gift out of the Ages. Were you among those who saw the
Great One?"

William B. Hennessey paused. "For centuries we have looked for
leadership in our own midst and not found it. They were, after all,
merely human. But now, into the hands of our noble scientists, has been
imparted the great task of awakening the sleeping Great One, and when
they have completed their work, the Golden Age of Earth will be upon us.

"I call upon you to throw off the shackles of despair. Come out of the
prison of your disillusionment. Make ready to greet the Great One on
the day of his rising. Let your hearts and minds be ready to receive
the message that he shall give, and to obey the words of counsel you
shall surely be given, for truly from a greater world and a brighter
land than ours has come the Great One to preserve us!"

       *       *       *       *       *

Within an hour Hennessey's words were flashed around the world.

Terry was the only one of the scientists on the project who heard about
it. He went over to the museum in the afternoon and found Underwood and
Dreyer at the test board.

"Some crackpot preacher this morning gave out a sermon on Oscar here."
He jerked a thumb toward the bath. "He says we've got the solution to
all the world's ills. He's calling on the people to worship Oscar."

"You might know some fool thing like that would happen."

Dreyer emitted a single, explosive puff of cigar smoke. "A religious
cult based upon this alien intelligence. We should have predicted that
development. I wonder why our computations failed to indicate it."

"I think it's dangerous," said Terry. "It could turn into serious
business."

"What do you mean? I don't get it," said Underwood.

"Don't you see the implications? The whole trouble with our culture
is disillusionment, lack of leadership. If this thing turns out to be
sentient, intelligent--even superior--why, it could become anything the
people wanted to make it, president, dictator, god, or what not."

"Oh, take it easy," Underwood said. "This is just one little tin-horn
preacher who probably didn't have more than a hundred in his
congregation. The news broadcasts must have treated it as a humorous
commentary on our experiments. Just the same, we should never have
allowed the news to be broadcast. It all started with that hysterical
mob the day we brought the protoplasm here."

Dreyer shook his head amid the smoke aura. "No. It began long ago when
the first cave man plastered up his clay gods and found them cracked
in the Sun and washed away with the rains. It began when the first cave
chieftain was slain by a rival leader and his disillusioned followers
looked about for a new head man. It has been going on ever since."

       *       *       *       *       *

"It's no concern of ours," said Underwood.

Dreyer went on slowly, "As one by one the gods and chieftains fell, men
cast about for new leaders who would bear the burdens of mankind and
show the way to that illusive paradise that all men sought. Through the
ages there have always been those who would let themselves be lifted up
and called great, who would undertake to lead. Some had their eyes on
faraway starry places that man could never reach and their disciples
fell away, heartbroken and discouraged. Others sought their goal by
mastery over foreign men and nations and bathed their followers in
blood and disaster. But always their star fell and men never found the
elusive goal which they could not name nor define."

"And so the Age of Disillusion," said Underwood bitterly.

"But disillusion is a healthy thing. It leads to reality."

"How can you call this healthy?" Underwood demanded. "Men believe in
nothing. They have lost faith in life itself."

"Faith in life? I wonder what that means," said Dreyer, musingly.
"Watch your extensions, Dr. Underwood."

Underwood flushed, recalling Illia's remark that Dreyer would tear off
every other word and throw it back at him. "All right, then. There are
no governments, no leaders, no religions to lean upon in times of need,
because men have no confidence in such sources."

"All of which is a sign that they are approaching a stage in which they
will no longer need such support. And, like a baby in his first steps,
they stumble and fall. They get bruised and cry, as I detect that many
of our scientists have done, else they would not have run away to Venus
and other places."

Underwood blinked from the sting of Dreyer's rebuke. "That's the second
time I've been accused of running away," he said.

"No offense," Dreyer said. "I am merely stating facts. That you do
not believe them is not to your condemnation, only a commentary on
the state of your knowledge. But our discussion is on the restoration
of the alien, and your knowledge may have far-reaching effects in the
disposition of this project."

"Policy is controlled by the directors, who will be guided by your
recommendations--"

Dreyer shook his head. "No, I think not, unless it pleases them. Should
I ever recommend destruction of the alien, I would have to work through
you. And that would take much convincing, would it not?"

"Plenty," said Underwood. "Are you recommending that now?"

"Not yet. No, not yet."

Slowly, Dreyer moved away toward the massive bath that housed the
alien, Demarzule, Hetrarra of Sirenia, the Great One.

       *       *       *       *       *

Underwood watching the beetle-back of the semanticist felt deflated by
the encounter. Dreyer seemed always so nerve-rackingly calm. Underwood
wondered if it were possible to acquire such immunity to turmoil.

He turned back to Terry, who had stood in silent agreement with Dreyer.
"How are you and Phyfe coming along?"

"It's a slow business, even with the help of the key in the repository.
That was apparently pure Stroid III, but we have two other languages or
dialects that are quite different and we seem to have more specimens
of those than we do of Stroid III. Phyfe thinks he's on the way to
cracking both Stroid I and II, though. Personally, I'd like to get
back out to the asteroids, if it weren't for Demarzule. I wasn't meant
to be a scholar."

"Stick with it. I'm hoping that we can have some kind of idea what the
Stroid civilization was like by the time Demarzule revives."

"How is it coming?"

"Cell formation is taking place, but how organs will ever develop
is more than I can see. We're just waiting and observing. Four
motion picture cameras are constantly at work, some through electron
microscopes. At the end of six months we'll at least have a record of
what occurred, regardless of what it is."

The mass of life grew and multiplied its millions of cells. Meanwhile,
another growth, less tangible but no less real, was swiftly rising and
spreading through the Earth. The mind of each man it encompassed was
one of its cells, and they were multiplying no less rapidly than those
of the growth within the marble museum building. The leadership of men
by men had proven false beyond all hope of ever restoring the dream of
a mortal man who could raise his fellows to the heights of the stars.
But the Great One was something else again. Utterly beyond all Earthly
build and untainted with the flaws of Earthmen, he was the gift of the
gods to man--he _was_ a god who would lift man to the eternal heights
of which he had dreamed.

The flame spread and leaped the oceans of Earth. It swept up all creeds
and races and colors.

Delmar Underwood looked up from his desk in annoyance as a pompous,
red-faced man of short, stout build was ushered in by his secretary.
The man halted halfway between the door and the desk and bowed slightly.

He said, "I address the Prophet Underwood by special commission of the
Disciples."

"What the devil--?" Underwood frowned and extended a hand toward a
button. But he didn't ring. The visitor extended an envelope.

"And by special authorization of Director Boarder of the Institute!"

       *       *       *       *       *

Still keeping his eyes on the man, Underwood accepted the envelope and
ripped it open. In formal language and the customary red tape manner,
it instructed Underwood to hear the visitor, one William B. Hennessey,
and grant the request that Hennessey would make.

Underwood knew him now. His throat felt suddenly dry. "What's this all
about?"

The man shrugged disparagingly. "I am only a poor Disciple of the Great
One, who has been commissioned by his fellows to seek a favor at the
hands of the Prophet Underwood."

As Underwood looked into the man's eyes, he felt a chill, and a wave of
apprehension swept over him with staggering force.

"Sit down," he said. "What is it you want?" He wished Dreyer were here
to place some semantic evaluation upon this crazy incident.

"The Disciples of the Great One would have the privilege of viewing the
Master," said Hennessey as he sat down near the desk. "You scientists
are instruments selected for a great task. The Great One did not come
only to a select few. He came to all mankind. We request the right to
visit the temple quietly and view the magnificent work you are doing
as you restore our Master to life so that we may receive of his great
gifts."

Underwood could picture the laboratory filled with bowing, praying,
yelling, fanatic worshippers crowding around, destroying equipment and
probably trying to walk off with bits of holy protoplasm. He pressed
a switch and spun a dial savagely. In a moment the face of Director
Boarder was on the tiny screen before him.

"This fanatic Hennessey is here. I just wanted to check on the possible
liability before having him thrown out on his ear."

Boarder's face grew frantic. "Don't do that! You got my note? Do
exactly as I said. Those are orders!"

"But we can't carry on an experiment with a bunch of fanatics yapping
at our heels."

       *       *       *       *       *

"I don't care how you do it. You've got to give them what they want.
Either that or fold up the experiment. The latest semi-weekly poll
shows they effectively control eighty million votes. You know what that
means. One word to the Congressional scientific committee and all of us
would be out on our ear."

"We could shut the thing up and call it off. The protoplasm would just
quietly die and then what would these birds have to worship?"

"Destruction of government property _can_ carry the death penalty,"
said Boarder ominously. "Besides, you're too much of the scientist to
do that. You want to see the thing through just as much as the rest of
us do. If I had the slightest fear that you'd destroy it, I'd yank you
out of there before you knew where you were--but I haven't any such
fears."

"Yes, you're right, but these--" Underwood made a grimace as if he were
trying to swallow an oyster with fur on.

"I know. We've got to put up with it. The scientist who survives in
this day and age is the one who adjusts to his environment." Boarder
grinned sourly.

"I went out to space to escape the environment. Now I'm right back in
it, only worse than ever."

"Well, look, Underwood, why can't you just build a sort of balcony with
a ramp running across the lab so that these Disciples of the Great One
can look down into the bath? You could feed them in at one end of the
building and run them out the other. That way it wouldn't upset you.
After all, it's only going to last six months."

"When the Stroid revives, they'll probably want to put him on a throne
with a radiant halo about his head." Boarder laughed. "If he represents
the civilization whose artifacts we've found on the asteroids, I think
he'll take care of his 'Disciples' in short order. Anyway, you'll have
to do as they demand. It won't last long."

Boarder cut off and Underwood turned back to the bland Hennessey, who
sat as if nothing would ever disturb him.

"You see," Hennessey said, "I knew what the outcome would be. I had
faith in the Great One."

"Faith! You knew that the scientific committee would back you up
because you represent eighty million neurotic crackpots. What will you
do when your Great One wakes up and tells you all to go to hell?"

Hennessey smiled quietly. "He won't. I have faith."




_CHAPTER SIX_


Two days later, Underwood received a call from Phyfe, asking for an
appointment. It was urgent; that was all Phyfe would tell him.

The archeologist had not heard of the demands of the Disciples. He was
surprised to see the construction under way in the great central hall
where the restoration equipment was installed.

He found Underwood with Illia in the laboratory examining films of the
protoplasmic growth.

"What are you building out there?" he asked. "I thought you had all the
equipment in."

"A monument to human stupidity," Underwood growled. Then he told Phyfe
of the orders he had received. "We're putting in a balcony so that the
faithful can look down upon their Great One. Boarder says we'll have to
put up with this nonsense for six months."

"Why six months?"

"Demarzule will be revived by then or else we'll have failed. In either
case, the Disciples will have come to an end."

"Why?"

Underwood glanced up in irritation. "If he's dead, they won't have
anything to worship. And if he lives, he certainly won't have anything
to do with them."

"I could ask another 'why,'" said Phyfe, "but I'll put it this way.
You know nothing of how he will act if he lives. And if he dies he'll
probably be a martyr that will establish a new worldwide religion--with
those of us who have had to do with this experiment and its failure
being burned at the stake."

Underwood laid down the sheaf of films. Out among the asteroids he
had learned to respect the old archeologist's opinions but Dreyer had
already laid more of a burden upon him than he felt he should bear.

"The technological aspects of this problem are more than you say you
have found?"

"Fortunately for us, certain Stroid records were small metallic plates
whose molecular structure was altered according to script or vocal
patterns. Some of the boys in the lab have developed a device for
listening to the audio records. We have actually heard the _voices_ of
the Stroids! At least there are sounds that resemble a spoken language.
But it is what we have found on the written records that brought me
here.

"More than eighty-five years ago, the most fortunate find previous
to the discovery of the repository was made. An extensive cache of
historical records was uncovered by Dickens, one of the early workers
in the field. They were almost fused together, and the molecular
alteration was barely traceable due to exposure to terrific heat.
But we've succeeded in separating the plates and transferring their
records in amplified form to new sheets. And we can read them. We
have a remarkably complete section of Stroid history just before
their extermination, and, if we are reading it correctly, there's a
surprising fact about them."

"What is that?"

"They were not native to this Solar System. They were extra-galactic
refugees whose home world had been destroyed in something completely
revolting in an intellect that would foresee the doom of a world and
set about to assure its own preservation."

"But that is only your own subjective extension," Illia answered.
"There is no such semantic concept in the idea."

       *       *       *       *       *

"Isn't there? The egotism, the absolute lack of concern for a
creature's fellows--those are semantically contained in it. And that
is why I'm more than a little afraid of what we shall find if we do
succeed in reviving this creature. How is it developing?"

"It seems to be going through a sort of conventional embryonic growth,"
Illia answered. "It's already passed a pseudo-blastic stage. So far, it
has generally mammalian characteristics; more than that is impossible
to say. But what about this new evidence enough for my mental capacity.
I can't and won't give a damn about any other aspects."

"You must!" Phyfe's eyes were suddenly afire, demanding, unyielding.
"We have new evidence--Terry may have been right when he asked to have
the protoplasm destroyed."

Illia froze. "What evidence?"

"What type of mentality would attempt to preserve itself through a
planetary catastrophe that destroyed all its contemporaries?" asked
Phyfe. "I find some great interstellar conflict and whose enemies
eventually traced them and destroyed for the second time the world
on which they lived. Out of all that ancient people, destroyed as
completely as was Carthage, only this single individual remained.

"Do you see the significance of that? If he lives, he will live again
with the same war-born hate and lust for revenge that filled him as he
saw his own world fall!"

"It won't survive the knowledge that all that he fought for
disappeared geologic ages past," objected Underwood. "Besides, you are
contradicting yourself. If he was so unconcerned about his own world,
perhaps he had no interest in the conflict. Maybe he was the supreme
genius of his day and wanted only to escape from a useless carnage that
he could not stop."

"No, there is no contradiction," said Phyfe earnestly. "That is typical
of the war leader who has brought his people to destruction. At the
moment when disaster overwhelms them, he thinks only of himself. The
specimen we have here is a supreme example of what such egocentric
desires for self-preservation lead to."

Phyfe abruptly rose from the chair and tossed a sheaf of papers on the
laboratory bench. "Here it is. Read it for yourself. It's a pretty free
translation of the story we found on Dickens' records."

       *       *       *       *       *

He left abruptly. Illia and Underwood turned to the short script he had
left behind and began reading.

The hundred mighty vessels of the Sirenian Empire flung themselves
across space that was made tangible by their velocity. The impregnable
heart of the fleet was deep in the hull of the flagship, _Hebrian_,
where the Sirenian Hetrarra, Demarzule, slumped sullenly before the
complex panel that reported all the workings of his vast fleet.

Beside him was the old but sinewy figure of Toshmere, the genius who
had saved this remnant of the once mighty empire that could have put a
million vessels like these into space at one time.

Toshmere said, "Further flight is useless. Our instruments show that
the Dragbora are gaining. Their fleet outnumbers us ten to one. Even
with my protective screens, we can't hope to resist long. They've got
the one weapon we can't withstand. They're determined to wipe out the
last of the Sirenian Empire."

"And I'm determined to wipe out the last of the Dragbora!" Demarzule
snapped in sudden fury. He rose out of the chair and paced the room. "I
shall live! I shall live to see their world blasted to energy and the
last Dragbor dead. Is the repository nearly ready?"

Toshmere nodded.

"And you are certain of your method?"

"Yes. Would you care to see our final results?"

Demarzule nodded and Toshmere led the way through the door and down the
long corridor to the laboratory where lay Demarzule's hopes of spanning
the eons and escaping the enemy who had sworn no quarter.

The Sirenian Hetrarra watched impassively as the scientist put a
small animal into a bowl-like chamber. He backed away behind a shield
and pressed a switch. Instantly, the animal was bathed in a flood of
orange glow and a terrible look of pain crossed the animal's face while
hideous cries came from its throat.

       *       *       *       *       *

"It is not pleasant," observed Demarzule.

"No," said Toshmere. "But it is necessary that it be done with full
consciousness of mind. Otherwise, proper restoration cannot be made."

The ruler was impassive as the animal's cries slowly died while its
body melted under the glow of the beam--literally melted until it
flowed into a pool at the bottom of the bowl where it quivered with
residual life forces.

"Pure protoplasm," explained Toshmere. "It can be frozen to absolute
zero and the remaining metabolism will be undetectable, yet life will
remain, perhaps for a thousand _ela_, long enough for new worlds to
form and old ones die."

"Long enough for the last Dragbor to die--while I, Demarzule, Hetrarra
of Sirenia, live on in glory and triumph."

Toshmere smiled a thin smile that Demarzule did not see in his own
preoccupation. What a tragedy for the civilizations of the Universe
if Demarzule or any remnant of the Sirenian Empire should survive,
Toshmere thought. The Dragbora had well considered their plans when
they set upon a program of complete extermination for the Sirenians.

His own life would be far more worthy of salvation from the impending
doom than that of Demarzule. From the first moment that he had
conceived the repository and presented the idea to Demarzule, Toshmere
had planned that it would hold not Demarzule, but Toshmere himself.

There was only one way to go ahead with such a gigantic project,
however, and that was letting Demarzule believe that it would be for
him. Since it could not be prepared in secret, Demarzule would have to
assent to the construction. He would do that if he thought it were for
himself. The idea would appeal to his egotistical mind; the thought of
his own personality spanning the eons, while all the civilization he
knew decayed and was swept away, would delight him.

"The revival," said Demarzule. "Let me see how life is to be brought
back."

Toshmere swung another projector into line above the bowl and snapped
another switch. Invisible rays suddenly bathed the mass of shapeless
protoplasm within the bowl. As they watched, it quivered and flowed,
swiftly changing shapes, and growth and life took possession of it.

       *       *       *       *       *

The ruler of the Sirenians watched the reformation of the animal in the
bowl. Limbs and torso formed in shadowy gray outline, then abruptly
solidified and the animal leaped up, alive and startled.

Even Demarzule was somewhat taken aback by the seeming miracle. "It is
swift," he remarked. "The specimen is unharmed?"

"Completely," said Toshmere. "The process is not so rapid after a long
period of time has elapsed. The level of life is very low, but never
will it completely disappear. The lower it is, however, the longer it
takes for restoration. After many hundred _ela_, it might require as
much as a _tor-ela_."

"But it would be sure to succeed regardless?"

Toshmere nodded.

The hundred ships of the Sirenian bore on their steady course with the
enemy constantly gaining even though Galaxies away. At last the lookout
spotted a likely System in which the fifth planet showed signs of
habitability. Demarzule ordered preparations be made for a halt.

The planet they found was inhabited by the remnants of a dying
civilization that had retro-graded almost to its infancy. The
opposition offered was quickly disposed of and the Sirenian refugees
began the frantic and hopeless task of constructing defenses against
the coming of the overwhelming force of the Dragbora, defenses they
knew were as penetrable as air to the new, fearful weapon strength of
the enemy.

But while gigantic screen generators were swiftly reared against
the sky and beam emplacements were dug, the best and wisest of the
scientists were busy preparing the repository for the Hetrarra,
Demarzule.

The huge, crystal-like container, which would be rendered impervious to
all known forces except the key frequency whose formula was inscribed
upon the outside, was to be lowered thousands of feet into the great
ore beds of the planet, in the hope of avoiding the final blast that
would shear the planet.

Two men would go into that repository, but only one would survive the
eons.

Toshmere was the only one completely acquainted with the entire process
so that it would be necessary for him to direct the operation of the
instruments. But Toshmere knew that Demarzule had no intention of
allowing him to leave the repository with knowledge of its secrets--any
more than Toshmere intended that Demarzule should be the one to benefit
by those secrets.

For three _tor-ela_ the Sirenians worked frantically, putting up
their mighty defense works, and then their lookout posted a hundred
thousand light years out in space announced the arrival of the terrible
Dragboran fleet--just before a tongue of light from that fleet lashed
out at him and swept him into the eternities.

       *       *       *       *       *

Toshmere approached Demarzule in his headquarters as the word came.
"There is not much time left, Hetrarra. The repository is ready."

Demarzule looked out upon the sprawling works and great machines so
pitifully huddled together on an alien planet. This was all that
remained of the vast empire which he had dreamed of extending to the
limits of space itself, the empire over which he was to have been
supreme Hetrarra. And in a short moment this remnant would be wiped out
under the devastating supremacy of the now mightier Dragbora.

He looked at Toshmere hesitantly. In the face of certain death the old,
lean, sinewy scientist showed nothing but calm. The Hetrarra took one
final glance at the remnants of his Sirenian Empire and nodded.

"I am ready," he said.

They went out to the entrance to the shaft leading toward the heart of
the planet. The shaft had been built with the knowledge of only a few
Sirenians and none of them were aware of its purpose, thinking rather
that it was a means of defense.

Nobody saw the Hetrarra and the genius Toshmere enter the elevator that
carried them forever into the depths below the surface of the planet.

Underwood and Illia came to the end of the page and Underwood swore
softly as he thumbed through the few remaining sheets. There was no
more about the ancient Demarzule and Toshmere.

The writer of the history had apparently been one of the Sirenian
scientists, a confidant and friend of Toshmere who had been close to
him in those last days. He had been one of the few to witness the
descent of the two into the depths of the planet, but he knew nothing
of what happened when they reached the bottom and sealed the repository.

_He did not know which one had survived in that mighty struggle that
must have taken place below._

And shortly no one of the Sirenians cared what the fate of their
deserting Hetrarra might have been, for the great Dragboran fleet was
upon them. With the mighty, unknown weapon that struck terror to the
mightiest of Sirenia, they sped out of space and swiftly nullified the
Sirenian defenses. It was a carnage that was frightful even to the
Sirenians, so schooled in the methods of shedding blood. Their defenses
might not have existed for all the effect they had on their enemy. At
first one by one, and then by tens, the operators were touched by death
and their machines turned to molten ruin.

At last, when only incandescent metal and sprawling dead lay of the
Sirenian fleet, the enemy ships withdrew, and the handful of survivors
dared hope that there might be escape for them.

       *       *       *       *       *

But there was none. As the fleet withdrew beyond their vision, a
single small ship appeared in the heavens and they screamed with the
knowledge of what it was. But they were dead long before the planet
exploded into its component fragments which hurtled in all directions
into space.

Underwood put the manuscript down, his mind reluctant to close the
scene of vast and terrible battle that had occurred so long ago. It
had answered some of the problems raised by asteroidal archeology. It
explained the utter lack of relationship between Stroid III, which
was the language of the Sirenians, and Stroid I and II, which were
undoubtedly native to the vanished planet.

But this snatch of history prepared by the unknown scientist companion
of Toshmere raised the greatest enigma of all.

Illia's eyes looked up into Underwood's. "Who could have won?" she
said. "If it was Toshmere, the alien will be all that we hoped he would
be. If it is Demarzule, then Terry is right--he should be destroyed."

Underwood glanced out toward the nutrient bath where the alien slept,
where the shadowy outlines of a faintly human figure already appeared
in the misty depths of the nutrient solution.

"It's got to be Toshmere," he said, and hoped he was right.




_CHAPTER SEVEN_


The viewing balcony above the floor of the museum hall was completed
and the disciples of the Great One began to flow through in a
never-ending stream. To Underwood, it was a sickening, revolting sight.
As he watched the faces of those who came and worshipped at the shrine,
he saw them transformed, as if they had seen some great vision. They
came with burdens of care lining their faces--all ages, young and
old--and they left with shining eyes and uplifted faces. There were
even sick and crippled who came and left crutches, eyeglasses and
trusses.

Twice a day, William B. Hennessey stood upon the balcony and uttered a
prayer to the Great One, and the stream of fanatic worshipers stopped
and bowed down.

One of Underwood's biologists, Craven, was so fascinated by the
exhibition of mass hysteria that he asked for permission to make a
study of it.

Underwood forced the spectacle out of his mind. He knew he couldn't
endure staying there at the museum if he allowed his mind to dwell upon
the decadence of mankind.

The mass of protoplasm in the nutrient bath was becoming more and more
a typical mammalian embryo, anthropomorphic in most respects, but with
differences that Illia and Underwood could not assign to the natural
development of the creature, or to the unusual circumstances of its
revival, because there was no standard with which to compare it.

Then, one day near the end of the fourth month, Underwood received an
urgent call from Phyfe.

"Come over at once!" he said. "We've found the answer in the
repository. We know who the Great One is."

"Who?"

"I want you to see for yourself."

Underwood swore as Phyfe cut off. He turned his observations over
to the operator on duty and left the building. The lexicography and
philography sections of the institute were in an old sprawling block
across the city by the spaceport; the semantics section was also housed
there. The repository had been taken there for continued examination.

Dreyer and Phyfe met him. The old archeologist was trembling with
excitement. "I've found the mummy!" he said.

"What mummy?"

"The mummy of the one in the repository who was killed by the
successful one."

"Who was it?"

"You'll see. He left a record for the discoverers of the repository."

       *       *       *       *       *

They went into the enclosure that had been built to house the alien
structure. Inside, the repository looked many times the size it had
appeared in space. Underwood followed them into the familiar passages.
They went down into the main chamber which had held the protoplasm of
the Great One. Then Underwood observed an opening leading lower down.

"You found a way into the rest of the repository?"

"Yes, and how unfortunate we were not to have found our way into that
portion first. But come."

Phyfe disappeared through the narrow opening and they passed three
levels filled with unknown artifacts. Then at last they came to the
smallest chamber formed by the curve of the outside hull. It was too
small for them to stand upright and filled rapidly with Dreyer's cigar
smoke.

"There it is, right where we found it," said Phyfe.

Underwood looked at the thing without recognition. It appeared as if a
rather huge, dried-up bat had been carelessly tossed into the corner of
the chamber.

"Completely dessicated," said Phyfe. "He didn't stay here long enough
between his death and the destruction of the planet for decay to
set in. He simply dried up as the molecules of water were frozen and
dispersed. I wish there were some way the biologists could find to
restore him. He's so shapeless it's difficult to tell what he looked
like."

"But who is he?"

"Here is the record he left. Apparently they had some kind of small
electric tool they carried with them to write on metallic surfaces. How
they read them is a mystery because we have to have a mass of equipment
as big as this chamber to decipher the stuff. Here are photographs of
his message that we have rendered visible."

Underwood took the sheaf of photographs. They showed the walls of the
chamber including the dried mummy lying inert where it had fallen
in pain and death. But standing out in sharp white characters was a
lengthy inscription written by the ancient creature of eons ago.

"Can you read it?" asked Phyfe.

Underwood scanned the characters and nodded slowly. He had not been
able to keep up on the language as Phyfe had, but he could read it now
with fair facility.

The first part of the message was a brief reiteration of the history
of the ill-fated refugees that he already knew, but then he came to a
fresh portion.

"Demarzule has slain me!" the message read.

       *       *       *       *       *

The words were like pellets of ice suddenly shot with bullet speed into
his face. He looked up at the impassive faces of the other two men and
read there the decision they had made.

Then, slowly, his eyes lowered to the sheet again and he went on
deliberately with the reading.

"I have attempted to get to the main chamber and destroy the
transformation equipment, but I cannot. Demarzule has learned how to
operate the equipment. Though there is nothing creative in him, and all
his aims are of conquest and destruction, he still has the command of
vast stores of Sirenian science.

"I am not a warrior or clever in the ways of fighting. It was not
difficult for Demarzule to best me. I die soon, therefore it is for you
who may read this in the ages to come. This is my message to you, my
warning: Destroy the contents of the protoplasm chamber without mercy.
Demarzule is there and he will be the scourge of any civilization in
which he arises. He dreams of conquest and he will not rest until he
is master of the Universe. He has destroyed galaxies; he will destroy
others if he lives again. Kill him! Erase all knowledge of the dreadful
Sirenian Empire from your memory!

"Should you be tempted to restore the Hetrarra and believe your science
a match for ours, remember that the knowledge required to enter this
repository is only the minimum. It is the lowest common denominator of
our civilization. Therefore, kill--"

The record ended with the last scrawled admonition of the ancient
scientist, Toshmere.

For long moments, the chamber of the repository was silent. Phyfe made
no comment as Underwood finished. He saw the tensing of the physicist's
jaw and the staring fixation of his eyes, as if he would penetrate
the ages with his naked vision and try to picture the dying scientist
scrawling his message on the walls of the death chamber.

Then Phyfe said at last, "We can't risk the revival of Demarzule now,
Del. Think what it would mean to turn loose a mentality having command
of such a superior science."

"We're not exactly planning to turn him loose," said Underwood
defensively. "We'll still have control when he revives. He can be kept
in suitable confinement--and finally disposed of, if necessary. It
seems worth it if we could tap the science he knows."

"Are you forgetting that we do _not_ have control of him in any
sense of the word? The Disciples have. We're under direction of
the Institute, which can be wiped out in an instant by the Science
Committee. They, in turn, are mere puppets of the Disciples who hold
the voting power. When Demarzule revives, he'll have a ready made
following who'll regard him not only as Emperor, but as god. I tell you
we have no alternative but destruction."

       *       *       *       *       *

Underwood's jaws tightened further. Within his grasp was a science
that might represent thousands of years of normal development of the
Solar system. He could not give up a gift such as the Sirenian culture
offered.

Then his eyes found those of Dreyer, who had said nothing, who sat
on his heels placidly in his haze of smoke. And there he read the
irrevocable answer.

"All right," he said. "You win--you and old Toshmere. Let's get inside
to a phone and I'll give the word to turn the radiation off."

Swiftly now they clambered up the stairs as if to escape some foul tomb
of the long-dead. They hurried into the building and into the office of
Phyfe. There Underwood called Illia.

She answered instantly, as if she had been waiting for his message,
fearfully and without hope.

"It's Demarzule, the conqueror," he said. "Turn off the radiation and
drain the tank. We'll stand the consequences of that, but we dare not
go on with the restoration."

Illia bit her lip and nodded. "It might have been Earth's great
chance," she said, and there was something like a sob in her voice.
"I'll turn it off at once."

Phyfe said, "Know what, Underwood? There's going to be trouble over
this. I think I'll ask for a transfer back to the expedition. Would you
like to come along with us?"

"I suppose so, but I'm afraid the Scientific Committee won't let us
get away that easily. You and I are through for the rest of our lives.
Didn't you think of that, Phyfe? We'll be lucky if we don't have to
spend the rest of our lives in prison. But, Dreyer, you don't need to
be caught in this. Get away before they come for us."

"I hadn't considered it that way," said Phyfe, "but I suppose you're
right. The Disciples won't be likely to let us get away this easy, will
they?"

Before Dreyer could speak, a call came through on the office
interphone. Phyfe switched on and the frantic face of Esmond, one of
the junior archeologists, appeared.

"Phyfe!" the man exclaimed. "I don't know what it is all about, but the
police are on the way down to your office. They have warrants for the
arrest of you and Dr. Underwood!"

       *       *       *       *       *

Phyfe nodded. "Thanks, Esmond. I'll see that there's no trouble for
you because of this. I appreciate it. They didn't lose any time,
did they?" he said to Underwood. "But as long as Demarzule has been
destroyed, we've accomplished what we've tried to do."

"Wait a minute!" said Underwood. "Do we know that Demarzule has been
destroyed? Something must have gone wrong; the police came too quickly."

"Look!" Shaken out of his customary calm, Dreyer was pointing through
the window across the city.

There, where they knew the Carlson to be, was a great shining bubble of
light.

"A force shell!" Underwood exclaimed. "How--?"

"They have evidently been prepared for a long time," said Dreyer.

Underwood tried the phone again and called for Illia, but there was
no response from inside the shell of impenetrable energy. A moment of
terrible fear caught Underwood up in its turbulence. What of Illia? Was
she all right?

"Whatever the answer," Phyfe exclaimed, "it's a ten to one shot that
Demarzule is not destroyed. In which case we'd better not be taken!"

"What can we do? They'll have the building surrounded. There'll be no
chance of getting out."

"This is an old building. There are rooms and sub-basements that few
know about, and the staff are all scientists. They'll be loyal. Come
on!"

"No, wait," said Underwood. "Nothing can be gained by my hiding in
this rabbit warren underneath the city. There is only one chance of
destroying Demarzule, and that is my getting back to the museum and
doing it personally."

"You're crazy! The Disciples will never let you back in there. Come on,
man, we're wasting time!"

"You two go on and hide, Phyfe. I'll try to lay the blame on you and a
group of scientists, and swear my own innocence. It's the only way to
get access to Demarzule. Get going. Wait--have you got a burner?"

"In the drawer there. We'd better take it."

       *       *       *       *       *

Underwood yanked open the drawer and found the weapon. Then he held the
muzzle a short distance from his upper arm and fired. His face twisted
involuntarily with pain and Phyfe stared in amazement. "What for?" the
archeologist demanded.

Underwood tossed him the weapon as the room filled with the stench of
his burned flesh. "You shot me when I refused to order the radiation
off. It's a thin story and if they won't believe it I'll be a goner.
But if we don't risk it, Demarzule will be the next ruler of Earth."

Dreyer nodded. "It's a chance. You'd better take it. Good luck."

A sudden commotion down the hall outside the door warned of the
approach of the arresting officers. Phyfe gave a last despairing glance
at Underwood, who was clutching the painful burn on his arm. The
archeologist turned and darted swiftly through a door at the rear of
the office, followed by Dreyer.

Almost instantly the main door was flung wide and two heavily armed
officers burst into the room. Their impulsive charge was halted as they
stared at the groaning physicist.

"Get help," Underwood said desperately. "I've got to get to the museum.
It may not be too late if Dr. Morov turned the beam off. Phyfe forced
me to order it stopped. Scientists don't want the Great One revived. He
shot me when I refused. Would have killed me if--"

Underwood sagged forward over the desk and fainted from the pain
he could no longer endure.




_CHAPTER EIGHT_


The beefy Committee Chairman regarded Underwood in the crowded hearing
room with the self-righteous, detached anger of one who represents
approximately a million voters. He told Underwood, "The reprieve
you have been granted is not given because your crime is considered
any less grievous. Because your act threatened a possession of this
government which may potentially change the entire life of Earth for
the better, your crime is deemed punishable by death.

"However, you are the only man capable of directing the project.
Therefore, your sentence is commuted and will be resolved if you
successfully conclude the project of restoring the Great One. Only by
so doing may you prove your innocence. If an accident brings failure,
three separate committees of competent scientists will bring a verdict
that will determine whether you shall live."

"And what of Dr. Illia Morov?"

"Her sentence is life imprisonment for her attempt to destroy the Great
One."

"She obeyed my orders given under duress, as I have explained. I
cannot be responsible for the successful restoration if I am to be
denied competent assistance. Her knowledge is absolutely essential to
the success of the work."

The chairman frowned. "The civil courts have exercised judgment. It
may be possible for her to be bound over to us as you were, but her
sentence cannot be commuted except by special appeal and retrial. We
will see what can be done in the matter."

Underwood choked back the blast he would like to have hurled, his
denunciation of everything that symbolized the rotten culture into
which he had been driven by accident of birth. He dared hope only that
Illia would be granted leniency, that somehow they could think of a way
to destroy the alien.

       *       *       *       *       *

He had forced his mind shut against all possibilities of antagonism
between the culture of Sirenia and that of Earth. Now he was aware of
the full potentialities of a mind like Demarzule's, armed with Sirenian
super-science, loose among Earthmen, and he was motivated by an urge
to destroy that was as great as his former desire to save and restore.
Earth was in bad enough shape without a Demarzule.

For himself and for Illia he almost dared hope that they might find
escape from the wrath of the Disciples--perhaps to the Venusian
colonies--for there was nothing left for them upon Earth.

The Chairman added with deadly significance, "Just to make sure that no
risk is being taken with the Great One, you will be constantly attended
by an armed guard. You will carefully explain every move before you
make it--otherwise you may not be alive to make it."

That was all then. Underwood was led out under heavy guard between the
rows of watchers, most of whom were Disciples. He could almost feel the
doubt and hate directed toward him.

When he returned to the museum, guards of the Disciples stood
everywhere. The scientists worked with blank, expressionless faces--and
guns at their backs.

Craven, the biologist who had made detailed studies of the Disciples,
glanced up from his desk uncertainly as Underwood walked in. He had
been placed in charge temporarily during the absence of Illia and
Underwood.

"I'm sorry about--everything, Del. Especially about Dr. Morov. When I
saw her turning off the radiation I knew that something was wrong, but
when she said that word had come from you to do it, I knew it was time
for us to take over. I'm glad that they found you were not in sympathy
with the scientists who wanted the Great One destroyed."

His words refused to fall into place in Underwood's mind so that they
made sense. But after a moment it came--though there were personal
guards attached to every other scientist in the place, there was none
standing watch over Craven. So Craven was one of them, a Disciple. And
if Craven, why not others?

But the biologist had been studying the Disciples from a scientific
standpoint. Had he succumbed in spite of that or because of it?

It was a problem beyond Underwood's grasp. He evaded a reply with:
"How is everything going? Is the cell division increasing? Intensities
of radiation and nutrient solution being stepped up according to our
plans?"

Craven nodded. "As far as I can tell, the Great One is developing
properly. You'll want to make a complete check, of course. The daily
reports are ready for your inspection."

Underwood grunted and left, followed by the silent, ever-present guard.
He went out to the test board where the trio of technicians kept
constant watch on the processes. Everything was functioning according
to instructions in the repository--instructions prepared by Toshmere.

Everywhere were the guards, and up on the balcony were the unending
streams of Disciples of the Great One. It was like a nightmare to
Underwood. How had control of the project slipped away? It had happened
so rapidly and insidiously that he had not been aware. But that was
not it; the truth was that he had never had control. From the moment
that the scientists brought the protoplasm of Demarzule to Earth and
revealed the story of their find, it had been inevitable.

Inevitable, Underwood thought, and the greatest semantic blunder ever
made. It might have been a good thing if it had been Toshmere instead
of Demarzule. The world had had no leaders for a century except the
bungling, vote-buying politicians. Toshmere might have led them back to
a semblance of strength and initiative, but what would the conqueror
and destroyer, Demarzule, do?

       *       *       *       *       *

The following day, Illia returned. Underwood was shocked by her
appearance. She had dreamed of a new and saner world to be brought by
the alien out of space, just as Underwood had dreamed of a new world of
science to be revealed. And now their dreams had turned into a monster.

The worst of their meeting was that there was nothing they could say
to each other. Illia came into the tiny world of nightmare under the
force shell in the custody of guards, and one remained constantly by
her side as she resumed her duties. Likewise, Underwood's own guard
never left him. Underwood had to maintain his pretense of innocence
before them.

"It was Phyfe and Dreyer," he said to Illia. "I'm glad you didn't
succeed in destroying Demarzule."

She hesitated an instant, then nodded with understanding. "I didn't
know what you were doing, but I supposed there was some reason. I
didn't suspect their evil plot."

       *       *       *       *       *

And that was all. There was nothing more they could say. Nothing of her
despair at her white-faced, lusterless appearance. Nothing of her lost
dream.

The mass grew and took shape. Limbs and head and torso were distinctly
formed and losing their fearsome, embryonic cast. The creature would
be of adult form and shape, Underwood saw, and would not represent a
return to infancy. It was fully eight feet tall and was humanoid to the
extent of having four limbs and head and torso, but the X-rays showed
radical differences in bone and joint structure. One cranial and two
abdominal organs were completely unfamiliar and could be identified by
none of the biologists on the project.

For a time Underwood nursed the hope that these structural differences
might make it impossible for Demarzule to survive on Earth. But the
further the lungs developed, the more evident it became that the
Sirenian would adapt to the atmosphere. As to food, there was little
doubt that nourishment would be no problem. By the sixth month, too, it
was hopeless to assume that anything would go wrong with the process of
restoration. Toshmere had planned too well.

Underwood wondered what had become of Phyfe and Dreyer, if they had
been captured and killed, or if they still lived in the depths of the
ancient buildings beneath the city. There had been absolutely no word.
He had been kept in complete isolation since their tragic failure. He
spoke to no one except the silent guards and his fellow technicians.
He knew of none that he could trust, for he was certain that among the
scientists working beside him, there were those whose duty it was to
spy upon him. Craven, for example, had become more sullen day by day,
and now he avoided Underwood almost continually, as if ashamed of the
things that he believed in and had done, but unable to renounce them
or help himself. The symptoms of hysteria were becoming constantly more
evident.

Underwood looked for them in the other scientists, but he was not
skilled enough to detect all the signs. The only way was to play safe
and take no one into his confidence.

       *       *       *       *       *

Life went on timelessly in the nightmare world. The light of day was
completely obscured by the force shell. As Underwood strolled out of
the museum building and looked up at its blackness, he recalled how it
had saved the world centuries ago, when mankind had once before been
on the verge of self-destruction in the dim beginnings of the atomic
age. Only by the discovery of the force shell, a field impenetrable
by any substance or radiation or force, had men been saved from total
annihilation.

But now man was faced by another potent force of destruction--his own
desire to submit to any leader who promised relief from independent
responsibility and action. The alien would certainly be able to fulfill
that promise where no man could, but was it worth the risk of being
saddled with a bloody dictatorship?

It was fantastic, Underwood thought, that he could find no way to elude
his guards and kill the growing monster. Variations in the strength
of the radiation might do it, but there was no possibility of varying
the radiation. The guards, whose leaders were technically trained,
had access to the records of the scientists, which not only gave the
details of previous work, but outlined each step until Demarzule was
restored. Underwood dared not attempt departures of procedure from the
written notes. The bath itself had been surrounded by a transparent
guard impervious to solid shot or radiation weapons--even if he could
have obtained any--nor could poisons be placed in the nutrient solution.

There was simply nothing that could be done while Demarzule was still
in the nutrient bath. But on the day of his arising? A desperate,
last-ditch plan formed in Underwood's mind.

He explained to his guard, "When the Great One arises, it would be
well for someone to welcome him in his own tongue. Only a few of us
scientists are able to, and of those who can, I am the only one here.
With your permission, I'll be beside him and welcome him when he rises."

The guard considered. "I'll relay your request to the First High
Prophet Hennessey. If it is deemed fitting you shall be appointed to
welcome the Great One."

Underwood wished that he had given Hennessey a warmer welcome that
first day when the fanatic prophet came to his office, but Hennessey
gave permission immediately. Underwood imagined the Prophet taking
considerable satisfaction in the irony of Underwood being the first to
welcome the Great One.

Mounted beside the narrow catwalk between the observation board and
the bath were the controls which would finally cut the radiation and
drain the nutrient solution as the process of restoration came to an
end. Here also were the water valves used to flush the bath when it had
first been constructed.

In this narrow space, Underwood could escape the watching eye of his
guard for an instant. He hoped to be able to cut the radiation and
drain the bath prematurely. If that couldn't be done, he might fill the
bath with water and drown Demarzule before the guards could intervene
or reach the shutoff valve. Underwood had managed to secrete a small
bar in his pocket with which he hoped to break the valve after it was
opened.

The massive form of Demarzule had been stirring like an embryo for days
now, and Underwood watched closely for the first attempt to rise. That
would be the earliest moment that he could hope to make an attempt to
destroy the Sirenian.

He wished he could confide in Illia, but there was no chance. He feared
she might have some desperate, dangerous plan of her own.

The color of the Sirenian's skin had turned a deep hue, like dark
redwood, and that appeared to be its natural tone. The hair upon the
head was coppery, darker than the skin. Demarzule's whole appearance
was one of might and strength even as he lay quiescent. His features
were bold, with wide-set eyes and sharp nose. The mouth was stern,
almost harsh.

       *       *       *       *       *

Hysteria among the Disciples was mounting hourly. Instead of flowing
through the building along the balcony in their endless stream, they
poured in and stayed, hoping to be there for the rising of the Great
One. Some were pushed over and killed by the fall to the floor below.
They overflowed into the main hall and swarmed about the masses of
equipment. This was welcomed by Underwood, who hoped that the pressing
mob might damage some of the equipment and thus bring about the end of
Demarzule.

In any event, the hysteria was having its effects upon the guards, who
continued to watch the scientists. Their alertness and efficiency were
giving way to the same tension that filled the mobs within the hall
like a disease.

Underwood went sleepless for two days at the end, not daring to miss
his one chance. And hundreds of the faithful who jammed the hall and
thousands more who waited outside had already stood that long waiting
for the miracle.

It was in early dawn when Underwood caught the first faint motion that
indicated Demarzule was about to rise.

Underwood jerked a finger in the direction of the bath and looked
questioningly at the guard. The man nodded and Underwood raced along
the narrow catwalk.

There was no question of premature draining of the solution and cutting
the radiation. It was time for that now. Demarzule was struggling
upward, his lungs gasping in the first breath of Terrestrian atmosphere
which filled the upper part of the enclosure.

Underwood cut the radiation switch and twisted the valve on the water
line with a mighty wrench that tore the wheel from the shaft. Water
flooded into the chamber.

Demarzule struggled to a sitting position and stared as if dazed, his
countenance working fearsomely.

The Disciples saw him. A shout of ecstasy thundered through the great
hall and the empty rooms of the museum. And then, suddenly, there was a
new sound. A single voice rang out above all the rest.

"Strike now!" it shouted. "Strike down the invader. Destroy the
blasphemy of the Great One!"

       *       *       *       *       *

Underwood's head twisted about. There on the balcony in the place
lately occupied by the Prophet, Hennessey, was Terry Bernard!

For an instant Underwood could not comprehend the meaning of it. The
gun in Terry's hand flashed red. Underwood's guard slumped in his
murderous rush and fell from the catwalk. He alone had seen the sudden
rise of water and realized its meaning.

The cries and curses and screams and prayers that filled the hall made
the previous commotion deathly silence by contrast. Sudden beams of
deadly fire shot through the air, and Underwood could make no sense of
it all.

Sides in the conflict began to appear. Underwood saw that some of
the technicians and scientists had weapons and had disposed of
their guards. Now they were firing carefully into the mob about the
equipment, picking off the armed leaders.

Inside the impenetrable enclosure, the giant Sirenian staggered
uncertainly as if stunned. The water was rising swiftly about his hips.
The air, rushing out the oxygen intake pipe, allowed the water to rise
in the otherwise hermetically sealed chamber.

A few minutes more and Demarzule would be cut off from the air supply.
How long it would take to drown him, Underwood did not know. It would
depend largely on his present rate of metabolism, which was a great
uncertainty. But could the mob be held off that long? They had to be!
He bent down and grabbed up the gun that his pursuing guard had dropped.

In the background of his mind he wondered what this sudden attack
meant. How strongly organized was it, and who was behind it? Apparently
Terry had given the signal for attack, and many of the scientists on
the project had been prepared for it, yet Underwood had been given not
the slightest hint that such attack would take place. He wondered why
he had been left out.

The screaming of the hysterical Disciples was deafening as those in
front tried to force their way back from the line of battle, and those
in the rear tried to press forward to glimpse Demarzule.

Underwood leaped down to the floor in the sea of confusion and found
himself unable to determine which way the conflict was moving. None of
the scientists were near him, only the maddened, unreasoning Disciples.
He decided to stay near the water valve to make certain that it was not
shut off by any of the guards.

Then two figures surged up to him and one grasped his arm. "Del! Come
on, let's get out of here!"

He turned. Terry's blood-streaked face was almost unrecognizable. His
other hand clutched Illia's arm.

"You two go on," Underwood shouted. "Get out if you can. I've got to
stay--to make sure he drowns."

       *       *       *       *       *

"The water's cut off! Can't you see?"

Underwood turned in horror. The water level was falling instead of
rising. Someone had cut it off at one of the other valves farther along
the line and had opened the drain. Air was being pumped through, for
Demarzule was standing rigidly now, looking down upon the surging mass
as if contemplating their fate. The bitter animal struggle for survival
was gone now from his face, and only a mocking scorn was there as the
mob battled before him.

"We've failed!" Underwood exclaimed. "It must have been Craven who
shut the water off. We haven't a chance now."

"Not if we stay here. Come on. We can lose ourselves in this crowd
and work our way outside. There's a ship waiting to take us across to
Phyfe. The _Lavoisier_ is manned and ready to go."

"The _Lavoisier!_ Where--?"

"Who knows? Go!"

Hopelessly, Underwood allowed himself to be pushed and jammed into the
thick of the mob by the frantic Terry. Signs of armed conflict were
dying. Underwood supposed that the scientists had been subdued, for now
the hall was completely filled with the Disciples. It was impossible,
he thought, that they could ever make their way out without being
apprehended. But even as doubts came, he knew that he had to get out.
He had to live to make another stand against the Sirenian.

He looked back. Demarzule was standing erect now. Slowly his great arms
came up and his hands extended as if in blessing and welcome, and the
moaning of the ecstatic Disciples rose in wild discordance.

Then out of those alien lips, amplified a thousand fold by the audio
system installed within the chamber to catch any uttered words, there
came an alien voice that only Underwood could understand. And as the
strange words poured forth he shuddered at their implications.

"My people." Demarzule said. "My great and mighty people!"




_CHAPTER NINE_


Underwood turned as if driven back by the force of the conquering voice
of thunder that came from the throat of Demarzule.

No one was paying any attention to the three scientists now. The faces
of the Disciples were upturned toward the Great One, waiting for
further pronouncements.

Underwood, Terry and Illia shoved through the wide doors of the hall
against the crowd pressing from outside. As they fought through, the
enormous voice continued to assail their ears.

"I have triumphed over death," Demarzule exclaimed. "I have conquered
the ages, and now I come to you, my people. I have come to lead you to
the stars and to the Galaxies beyond the stars, where your very name
shall cause the creatures of distant worlds to tremble."

Each word was like a knife stabbing into Underwood, for they showed
that Demarzule had already comprehended the situation--and mastered
it. And though the people did not understand the words, the tone of
his voice carried the meaning almost equally well, and there were none
in that mass of worshipping Disciples who doubted that a new day of
greatness had dawned for Earth.

All semblance of organization under the small-time prophets and priests
such as Hennessey had vanished. There had never been much organization
because people did not trust any man sufficiently to compose a very
tight or efficient organization.

This was to the benefit of the scientists. It would take time for
Demarzule to become aware of the opposition and the identity of the
scientists. But he must surely be aware of the attempt on his life,
Underwood thought, unless full consciousness had not returned until
the water had begun to subside in the chamber, and Demarzule had not
realized the significance of it.

But Underwood did not believe that. Demarzule had exhibited such rapid
grasp of the attitude of the Disciples that he probably possessed a
semantic accuracy in his thinking which would shame the best of Earth's
scientists.

The three were making more rapid progress now as they pushed out into
the part of the mob that could not see Demarzule. Under the black dome
of the force shell, as far as they could see, the area between the
building and the outer edge of the shell was filled with struggling
humanity. The words of Demarzule could be heard only faintly.

"The north gate," Illia said. "That is the widest. Maybe the guard
system has broken down completely--"

       *       *       *       *       *

Terry nodded. "It looks like it. That's the closest to our flier,
anyway. If we are challenged, let's carry Illia and explain she was
injured in the mob. That might get us through. If not, keep your gun
ready."

Underwood assented. He felt as if this were some nightmare from which
he was struggling to awaken--unsuccessfully. He wondered what had
happened to the other scientists on the project, and to those who had
attempted the storming of the building. Had they all perished in the
short and futile battle?

He had to admit to himself that at times, during those long days under
the surveillance of the Disciple guards, he had wondered if there
wouldn't have been some chance of utilizing Demarzule's science without
danger. That hope, however, had been finally and completely blasted by
Demarzule's arising. The Sirenian had not changed in half a million
years.

As they savagely thrust through, Underwood considered the course that
would probably be followed by Demarzule. He would gather about him a
puppet organization of administrators who would take on a priestly
sanctification before the people because of their nearness to the Great
One. The organization would tighten about the Earth, enfolding the
willing devotees, ruthlessly wiping out small centers of opposition
that might spring up.

At the command of the Disciples would be the world's weapons and
factories. And added to these would be the fearful science and unknown
weapons of the Sirenian.

What force could hold back this avalanche?

The answer was: _None._ There was no force that could touch him,
nothing the scientists could do to prevent the unleashed forces of
Earth from sweeping the Galaxies.

Flight. That was the only recourse for those who wished to escape the
debacle. But it must be more than flight. However hopeless it seemed,
those of Earth's scientists who could be gathered must be dedicated
to the task of Demarzule's overthrow, the saving of Earthmen from an
insane course of conquest.

       *       *       *       *       *

Close to the north gate, the distorting energies of the force shell
were led around a portion of space to form an opening in the wall. Word
of the rising of the Great One had spread like a virus and thousands
were gathered beyond the shell, trying in vain to force their way in.
All semblance of attempting to guard the entrances seemed to have
vanished as the trio forced their way through the opening and out into
the sunlight that seemed utterly blinding to Illia and Underwood, who
had not seen it for so long.

For a moment Underwood wondered if they could not have remained inside
the Carlson and taken a chance on shooting Demarzule when he came out
of the protecting shield about the bath. But he knew better. Demarzule
would not come out until the room was cleared and the faithful were
standing guard with their guns ready to blast any would-be assassin.

No, they were on the only course open to them. They were committed to
it now; there was no turning back.

At last they came out into a relatively free space where they could
move rapidly. Underwood caught sight of the small three-man flier atop
a low rise, a mile from the museum.

"What about the others?" Underwood said as they ran. "Didn't any of
them get away?"

"I don't think so," Terry answered. "We didn't expect it. Our object
was to destroy Demarzule, and, failing that, to get you two."

The two running men, one with bandaged arm and the other with
bloodsmeared face, and the white-faced girl were attracting unwelcome
attention, but at last they came to the rise where the flier lay, and
climbed in. Without a lost motion, Terry worked the controls and they
whirled into the air.

From their elevation, Underwood looked back toward the museum, the
holy sanctuary of the Disciples. The roads leading to the site were
black with humanity as the faithful streamed to the building to witness
the Great One and hear his voice.

       *       *       *       *       *

He turned to Terry. "Bring me up to date."

"They contacted me--I wasn't suspected by the police, you know--and we
organized a small group of the scientists we felt we could trust. We
told them all about Demarzule and our blunder in bringing him back. We
organized for the purpose of destroying him by any means possible, but
of course we had no means. The force shell prevented direct attack on
the Carlson, so we tried filtering in with the Disciples. Four of us
were caught and killed.

"We didn't try to communicate with you, because we felt it was too
dangerous, and knew that you would be doing anything possible. We
succeeded in getting enough of our number in for the end of the show
and passing weapons to some of the scientists on the project, but we
apparently lost all our men without doing damage to the Great One. Only
getting ourselves lost in that mob saved us three. I suspect that they
feel so secure in the protection of Demarzule now that that is their
only reason for not gassing the whole mob in order to get us."

"What's your next move?" asked Illia.

"The _Lavoisier_ came in two weeks ago for supplies. Most of the crew
are on our side, and the rest aren't there any more. Phyfe and Dreyer
are already aboard, as well as the rest of the scientists of our group.
All we can do is point the nose up and get going as fast as we can
travel. It may be only a matter of hours until Demarzule is aware of us
and sends a fleet in pursuit. After we get out into space, the rest is
up to the boss." He jerked a thumb in Underwood's direction.

"What do you mean?" asked Underwood.

"I mean that as top-dog physicist and the only one besides us somewhat
non-combatant archeologists and semanticists who understands the
Sirenian lingo, not to mention your familiarity with Demarzule, you got
yourself elected chairman of this delegation."

Underwood laughed shortly and bitterly. "I'm responsible for the mess,
so I should be the one responsible for finding a way out. Is that it?"

"We'll turn you over to the psychiatric department if you don't cut
that out," said Terry grimly.

"Sorry. I'm grateful, of course, that the rest of you think I could be
useful, but I'm afraid my brain is a complete blank on how to get out."

"Maybe you think the rest of us aren't the same way," said Terry. "But
you're the most qualified of us all to recognize a means of licking
Demarzule when you see it."

Underwood stared ahead of them toward the expanding view of the
buildings where the scientists had held out against the Disciples. He
tried to picture what the past months had been for them, but he could
never know the hundreds of desperate escapes and skirmishes with guards
and officers, and swift murders in the depths below the city.

Beside the clustered buildings the great laboratory spaceship,
_Lavoisier_, lay on the experimental grounds, shining in the early
dawn. Sudden bright spurts of light showed on the field. Illia saw it
first. "Gunfire!" she cried.

"They're being attacked!" Terry exclaimed. "We've got to get down
there or they may have to leave without us. Get out that pair of heavy
burners under your seat, Del. We'll have to go in shooting."

Underwood hauled out the weapons as the flier darted swiftly toward
the field. A concentrated knot of offense was being offered from the
building entrance nearest the ship, but other officers were surrounding
the ship behind the screen of the distant shrubbery.

       *       *       *       *       *

"I'll fly over them," said Terry. "Give them a good blast with both
guns."

Underwood opened the port against the wind and pointed the noses of
the deadly weapons outward. He clicked the trigger and an unending
stream of fire hurled toward the earth, sweeping through the lines of
attackers as they crouched behind the shrubs and fences. Then, swiftly,
Terry spun the ship to avoid the building and they zoomed upward. At
that instant a crippling beam came from below.

"We're hit!" Terry exclaimed. "It killed the motor. Hang on for a crash
landing. I'll try to make the port of the ship."

Underwood returned his attention to the guns as if nothing had
occurred. As the nose dipped, he fired into the building from which the
disabling shot had come. He thought he heard a scream of pain, though
it might have been only the sound of the wind against the shell of the
little flier.

They were falling fast now, heading for the open port of the large
spaceship. They could see some of the crew members and scientists
emerging, weapons ready to protect their landing. They sped down below
the level of the top of the hull and the vast sheets of plate seemed to
flow past the port of the flier like a river of steel.

It stopped flowing. They hit hard, and Terry yanked open the door. They
tumbled out in the midst of their defenders, while spurts of flame
showed in the sunlight all about them.

"Get in!" one of the men shouted. "We almost had to leave without you.
They'll be bringing reinforcements." It was Mason, the physicist.

Underwood nodded. "We're ready. Is everyone else aboard who is going?"

"Yes."

There was a sudden cry beside Underwood and one of the crewmen dropped
his gun and clutched an arm in pain. Mason and Terry clutched him in
supporting arms and dragged him into the vessel. Underwood clasped
Illia's hand and hurried through the port. Behind them the last of the
men slammed the door and dogged it tight.

"Phyfe's waiting for you in the control room," Mason said. "We'll take
care of Peters, here. Terry had better stay for treatment also."

Underwood nodded and raced along the corridor with Illia. They passed
other men intent upon their own tasks. Some of them he knew; others
he had never seen before. He hoped that Phyfe and Terry had chosen
carefully. The remembrance of the biologist, Craven, came to his mind.
They came to the entrance to the control room. Captain Dawson was in
technical command, waiting for instructions to take off. Apparently
Mason was assuming charge of the takeoff, for his voice came through
the audio system as Underwood entered. Phyfe nodded assent to Captain
Dawson. "Take it up!"

       *       *       *       *       *

Almost instantly, the ship soared aloft.

"Wait!" Underwood exclaimed, as he entered the control room.

Phyfe and Dawson looked toward the door. "There can be no waiting,"
said Phyfe. "We had almost given up you and Terry and Illia. The police
have been searching for us for weeks, and now that we're out in the
open they'll spare no force to take us."

"We can't go without the Stroid records," said Underwood. "Terry tells
me I've been elected to head this outfit. If that's so, then my first
order is to pick up every scrap of Stroid record and artifact that has
ever been found before we take off."

Dreyer came in and looked interestedly as Underwood spoke, but he said
nothing.

       *       *       *       *       *

"Why?" said Phyfe. "I don't understand."

"There was a weapon," said Underwood, "a weapon that the Sirenians
were afraid of, which apparently was responsible for the power of
the Dragbora over them. If any trace of that weapon remains in the
Universe, our goal is to find it. It may be our one hope of defeating
Demarzule."

The others looked at him as if doubting his sanity, yet hoping he was
on the trail of a solution.

"But that was five hundred thousand years ago!" said Phyfe. "How could
we hope to find such a weapon that disappeared that long ago? We have
no clues--"

"We have the Stroid records. That's why I want them."

"But the Sirenians seemed to know nothing about the nature of the
weapon."

"We're not so sure of that. But even if that's so, there was the great
civilization of the Dragbora. We don't know that it is extinct, and we
know nothing of its location--but the weapon may be there. And the clue
to _its_ location may be in the Stroid records."

Dreyer nodded and gave a violent puff of smoke. "He's right, Phyfe.
We hadn't thought of it, but that may be our one chance. At least it
gives us an objective instead of just plunging into purposeless flight."

"I suppose so," Phyfe said doubtfully. "But I don't see how--"

"I'll take care of that. Show us where the records are. We'll get the
repository first, however; I want the whole thing brought aboard."

Underwood turned swiftly to Dawson and ordered the ship lowered beside
the temporary structure housing the repository near the Stroid museum
building. Then he stepped to the ship's interphone and explained their
maneuver. He called for twenty volunteers to man scooters and weapons
to cover those who were to transfer the records.

Below them, on the ground, the police forces who watched their prey
escape stood puzzledly as the _Lavoisier_ turned and moved slowly
across the group of buildings and began dropping again. Three deadly
police fliers hovered in the air about the great spaceship.

It was the fliers that Underwood watched with intent study. The twenty
men he had selected out of the volunteers gathered around the viewing
plates with him.

"The first objective will be to down those fliers," said Underwood.
"Then you will provide constant cover for those of us who leave the
ship to bring the records back. Go to your assigned airlocks. I'll
signal when the fliers are in the best position for one group of you to
attack it."

Byers, the engineer mechanic appointed captain of the group, nodded.

"They won't know what hit 'em," he promised.

"I hope so," said Underwood. "All right, take your stations and signal
when you're ready."

The men filed out of the room while the big ship slowly settled toward
the Earth. The three police fliers continued to move about with deadly
inquisitiveness. Then the sudden signal from Byers indicated the men
were positioned and ready.

Underwood watched the fliers. One was out of sight of the other two
near the nose of the _Lavoisier_. Underwood called sharply: "Number
three, attack!"

Almost instantly, a lock opened behind the unsuspecting police flier
and three scooters darted out, their riders firing a deadly stream
which came to a focus on the tail of the flier. A sudden blossom of
flame sent up a plume of black smoke and the flier nosed Earthward
without its occupants knowing what had struck.

But now the second flier was rounding the hull and the three scooters
were spotted. The police fired and one scooter plummeted out of sight.

       *       *       *       *       *

"Number seven!" Underwood ordered.

A lock near the top of the hull opened and a second trio of scooters
darted out. The flier was beneath them, and its pilots had time to look
up and see the blasting fire that poured through the transparent bubble
over them. But they had no time to retaliate.

Fire began rising from the ground forces now and the scooter riders
were forced to dodge and twist to avoid being hit. At the same time
they dived close to the ground and sprayed the attackers.

From above, however, the third flier joined with devastating fury. Two
more scooters dropped. Underwood ordered the remaining scooters to
the attack. Simultaneously, they poured from the ship, swept over the
remaining flier in a wave of destruction and dropped it onto the ground
forces.

The latter spread out now and hunted for cover before the mounting
destruction of the scooter riders.

"Align cargo hatch number one by the repository shelter," Underwood
instructed the Captain. "We'll load that first."

The ship settled to the surface without a jar. The immediate area
around the shelter was cleared. Mason, taking charge of the loading,
ordered the hatch swung open. Portable cargo units were passed out and
strapped to the periphery of the huge, faceted artifact, whose bulk
almost filled the hatchway.

Sporadic fire continued from the hidden police, but the scooter riders
were holding it below an effective level without losing any more of
their own number.

Mason turned the current into the cargo units, and slowly the huge mass
rose from the spot where it rested. Then a G-line attached to it began
reeling in, drawing the repository toward the ship.

As the hatch clanged shut over it, Underwood exhaled heavily. "That's
the main part of our job! Another half hour to scoop up the records in
the building and we'll be through."

Illia gave a sudden shrill cry. "Del! The building--it's on fire!"

The men stared. From the museum where the Stroid records lay, there
rose billows of smoke and licking flames.

"They must have known what we were after," said Phyfe, "and they fired
the building. There's no chance now of getting any of them."

"Yes, there is! Most of the records are metallic." Underwood stepped to
the interphone. "Every man but the takeoff crew in spacesuits. Carry
sidearms and be ready to enter the museum at once."

"What are you going to do?" Illia cried.

       *       *       *       *       *

Already he was at the nearest locker, struggling into the ungainly
spacesuit. "These will be enough protection from the fire to enable
each man to bring out one load, perhaps."

The old building, as if symbolic of the times, was submitting willingly
to the flames. Its ancient, only partly fireproofed construction was
giving way, and the fire protection system had failed completely.

Rapidly, Underwood went over the plan Phyfe had given him locating the
bulk of the records, then raced toward the cargo hold where the others
were nearly ready. He ordered each pair of men to tow a cargo carrier.

It was a weird procession of unworldly figures that made their way
clumsily from the ship and up the steps of the burning building.

Underwood and Mason were together, towing their carrier, which rested
a foot off the floor. Almost blinded by the smoke, they led the way
through the halls and into the stacks where the half-million-year-old
records lay on shelves.

"Load up! This is it," Underwood called. Like creatures in some
fantastic hell, he saw the others file into the large room behind
him. They began emptying over the shelves, filling the carriers with
whatever came to hand.

The wooden beams supporting the high, archaic roof structure were dry
and roaring with flames. Somewhere out of their line of sight, a beam
gave way and a shower of plaster and masonry filled the air.

"There won't be time for any more," Mason said. "Our carrier's full.
Let's go."

Underwood shoved the carrier toward the doorway through which they had
come. Its inertia was its only opposition.

"You drag the carrier," said Underwood. "I'll get another armful."

While Mason vanished out through the pall of smoke, Underwood scooped
up another armful of materials. Then, almost blindly, he sought the
exit.

Nearly all the others were loaded and dragging their carriers now.
Underwood glanced back. What secrets might yet lie here among the
records they must leave behind! He hoped the gods of chance had been
merciful enough to guide their hands toward some record that would
direct the scientists to the ancient enemy of the Sirenian Empire,
the Dragbora, whose dreadful weapon had been so feared by the Sirenian
hordes.

Back in the ship, Underwood glanced back longingly at the flame-ravaged
building. It was useless to attempt another trip.

       *       *       *       *       *

The police had apparently hoped the fire would defeat the purposes of
the scientists, but after the successful rescue of tons of records and
artifacts, they resumed their attack with increasing fury.

Underwood called to Byers and the scooter riders to come in. Slowly,
the protective forces withdrew to the ship, and as they did so, the
police began firing into the opening ports. The scooters poured into
the ship, more than one bearing a mortally wounded crewman.

Altogether, only fourteen returned.

"That's all," Byers said grimly. "The rest of the boys won't be coming
back."

For a drastic moment of uncertainty, Underwood wondered if his demand
for the records would be worth that sacrifice. It had to be, he told
himself. Without hope of a weapon to defeat the Sirenian, there was no
purpose in flight into space.

He returned to the control room and gave the order to lift ship.




_CHAPTER TEN_


Through the ports Underwood watched the nearby buildings drop away. The
Sun's disk shot up over the horizon and bathed them in golden glow.
Then the pilot adjusted the controls and sudden, crushing acceleration
was applied to the ship, but to the occupants it was imperceptible.

Like the tired old man that he was, Phyfe slumped down in a cushioned
seat beside the navigator's table.

"You look as if you'd had a pretty rough time of it since I saw you
last," said Underwood.

Phyfe smiled disparagingly. "For fifty years I've been a scholar and
archeologist. It's much too late to find myself in the midst of a
planetary crisis, and expect to be able to cope with it."

"You've done a fine job so far."

"I could never even lead an expedition very satisfactorily, and
certainly not a group of this kind. Terry might, but he lacks the
physical knowledge you have. Mason might, but he knows nothing of the
Sirenians. You're the best qualified of us all for the job."

"I want to be sure the rest think so. It might not be a bad idea to
hold an election."

"We should call a meeting of everyone, anyway. Many of the scientists
are not adequately acquainted with the problem. They should be
organized according to their specialties, and we ought to prepare some
system of defense."

With the ship no farther than the orbit of the moon, a meeting was
called of the hundred and twenty-five scientists and crewmen of the
_Lavoisier_. Phyfe, as nominal chairman, presented Underwood formally
as leader of the group. Acceptance was unanimous and enthusiastic,
for Underwood was known to nearly all of them by reputation if not
personally.

       *       *       *       *       *

Briefly, he outlined the events concerning the discovery and
restoration of Demarzule, the futile attempts of the scientists to
stand against humanity's demand for a new god. Then he called on Dreyer
to describe the characteristics of the enemy who opposed them.

"In the ages of Earth's past history," Dreyer said, "there have been
conquerors, emperors, dictators and tyrants, but there has never been
Demarzule, the Sirenian. To the Sirenians, conquest and leadership
were as essential as food. There was only one solution for them as
they expanded in the Galaxy, and that was complete mastery of the
Galaxies--or extinction. It was undoubtedly fortunate for our own world
that the Dragbora succeeded in destroying them.

"As to our present problem, Demarzule will sell the peoples of Earth
the idea of their complete superiority over all other races in the
Universe. They're ripe for acceptance of such doctrine. He'll use
the supernatural aspect of his appearance among us and encourage
a worshipful attitude. Then he is, I think, certain to begin the
construction of battle fleets and the assembly of weapons and
armies--not the ships and weapons we know, but the best that Sirenian
science could produce half a million years ago.

"Within a few hours from now he'll be sure to learn of our escape
and our identity as enemies. It is impossible to believe he will not
dispatch pursuit ships to destroy us. Our only chance is to be too far
away for them to catch up with us. At least in Terrestrial ships. By
the time Sirenian designs are built, we must have an answer.

"That, then, is the nature of the problem we face. Our one hope--and
it is a slim one--appears to be the discovery of the weapon by which
the Dragbora overpowered the Sirenian hordes long ago. If we remain
limited by the range of our own science, I am convinced the problem is
hopeless, though I'm aware that happily there are those of you whose
minds differ radically from mine and would not admit defeat even with
such limitations."

       *       *       *       *       *

"Some of you had objections to our flight, arguing that we should
remain and conduct an underground opposition movement. You were those
who lacked a correct evaluation of our enemy. I want you to understand
that such a movement would have been absolutely futile. A successful
underground movement must be that of an oppressed majority against a
minority of ruling numbers. Humanity _wants_ Demarzule. Never forget
it. That is why we are fleeing.

"But our battle is not with our fellow men; their faults are rooted in
the dark processes of evolution and racial development. The appearance
of Demarzule is an extraneous factor, however, one that evolution
did not allow for. Without him, men would eventually attain maturity
and balance out of the conflicts of their racial adolescence. With
Demarzule as god and leader, generations of development may be wiped
out.

"You must remember that we have committed ourselves to the only
possible course--escape. We're nothing but children beside the racially
old Demarzule. He's a superman from a super-race that outstripped ours
long before our first cave ancestor discovered fire. Let us hope that
we find the weapon of the Dragbora, so our kind may climb the long
evolutionary ladder upon which they have stumbled so sorely."

After Dreyer's speech it was a solemn group of men that faced
Underwood. The semanticist had conveyed for the first time to most of
them the immensity of the threat that confronted them.

They proceeded then with the organizing of the large group into smaller
units according to their specialties. Underwood found there was a
preponderance of physicists and biologists. The thirty physicists
were grouped under the leadership of Mason. To them went the task of
investigating the possible weapons and defenses which could be employed
against the attacks that would certainly come.

The men with strictly engineering qualifications were assigned to work
with Mason's group.

The biological group included a dozen surgeons and four psychiatrists
under Illia's leadership. Dreyer and his fellow semanticists were
assigned with the archeologists to examine the records they had
salvaged from the fire in the hopes of finding a clue to the Dragboran
world and the weapon that might be there.

Most of the physical scientists had varying degrees of skill with
machine tools and equipment and could assist in the fabrication of
armaments for the ship.

The first task was to rig the ship with absorbing screens to prevent
radar echoes and nullify this means of locating them from Earth. It
was a relatively easy project and one that was completed by the end of
their first twenty-four hours in space. That left only astronomical
means by which they could be detected from Earth, and with each passing
hour, this possibility became more remote. Underwood, however, could
not put off the uneasiness that beset him in the face of the pursuit he
knew must surely come.

Six days out and a hundred thousand light years from Earth, Phyfe
uncovered the first evidence that fortune was with them.

He and Dreyer, along with Terry and Underwood and the other
semanticists and archeologists, were working in the single large
chamber allotted to study of the records. Phyfe's sudden exclamation
burst upon the silence of the room. He held up a small metal roll,
fused on the outside, but unrolled in a spiral coil where he had
broken the fused portions away.

"This looks as if it might have been the log of one of the refugee
ships," he said. "Look at it."

Underwood bent over the small machine they had devised for supplying
the correction radiation which would render the characters visible.
Normally, they stood out against their dull, metallic background like
white fire, but these were dim almost to the point of obliteration. He
read slowly, aloud.

"Meathes. 2192903. One _detela_ since leaving Sirenia. Lookout reports
Dragboran vessels within range. A thousand of them, which means we are
outnumbered ten to one. Flight bearings 3827--"

Underwood looked up. He could read no further. "Those last figures--"

"Could they be the relationship between his own fleet and the home
planet?" said Phyfe.

"More likely it would be the bearings of the Dragboran fleet in
relation to the Sirenians. In any case, such figures would be a clue
to the location of the worlds, because they would be related to
their Galactic references. That's the catch, though, finding those
references. To us, they would be entirely arbitrary. But if this is a
log, it may give the location of the planets and their Galaxy that we
can identify. If we can work out the changes in astronomical positions
that take place in five hundred thousand years."

He took the roll from the machine and examined it more closely. "It's
almost hopeless to get any more out of this. Is there any other
specimen that was found in the same locality?"

Phyfe checked the records and shook his head. "This was found stuck to
a completely fused mass of iron, apparently part of the ship in which
it lay when the Dragbora struck. We may as well send it to the lab for
restoration. If it becomes possible to read it, it may help."

       *       *       *       *       *

In four hours the duplicate record came back, restored as completely
as possible, but there were long blanks which were un-intelligible.
Underwood turned up the maximum radiation which helped bring out the
characters, but also burned them rapidly away if left on too long.
Suddenly he caught his breath.

"Listen to this: 'Our bearings are now 6749367 Sirenia, having traveled
84 _tre-doma_, Sirenia. In two _te-ela_ we land. Perhaps for the last
time--'"

"That's it!" Phyfe exclaimed.

"All but the key to their co-ordinate system," said Underwood. "Do you
see any possibility of interpreting it, Dreyer?"

The semanticist shook his head. "It must be based upon entirely
arbitrary reference points as ours is. I see no hope of interpretation
with the figures we now have. Perhaps our astronomers could suggest
something."

Masterson and Ebert, the two astronomers included in the group, were
called in from their task of preparing star charts of the Universe of
half a million years ago. They considered the facts Underwood presented.

Masterson said, "I'm afraid the bearings given by the Sirenians won't
be much help. The distance is of value. That shows us that we have a
shell at a radial distance of approximately ninety million light years
from the Solar System. At best, then, we have this shell, which may be
considered as several thousand light years thick, in which to search.
If we could find even approximately the proper sector of this shell, we
might soon isolate the possible planetary systems to which the Dragbora
and Sirenians belonged, but without being able to narrow down the
possible sectors of that shell, it becomes an impossible task. Just a
single reference to some Island Universe that we might identify would
do it, perhaps."

Underwood and Dreyer had to agree. They had gained something; if they
could just obtain one more scrap of astronomical information, it might
give them the key.

The search for that key went on among the records and artifacts. The
repository itself was searched inch by inch--and still almost none of
the artifacts found there could be identified or explained. Apart from
the repository, most of the material they had was native to the planet
on which the Sirenians landed.

By the eighth day Mason's crew had managed to construct equipment
for throwing a force shell about the _Lavoisier_, and Underwood
breathed considerably easier. They could travel indefinitely behind
the protection of that impenetrable shield. Data for navigation was
obtained through almost infinitesimal pilot units set outside the shell
and connected through hair-fine leads running through equally small
holes in it.

       *       *       *       *       *

Underwood was proud of this accomplishment. With their limited
facilities for manufacture, it was little short of a miracle that they
had been able to turn out the mass of complex equipment in so short a
time. Somehow, it seemed symbolic to him, as if there were definite
laws favoring their success--the success of Earth.

And then on that same eighth day, when they were almost beyond the
limit at which such small, dark objects could be identified, the
lookout observer on duty sounded a warning to the control center.

"Fleet departing from Earth. Twenty warships. Corius type. Apparent
course 169 46 12 and 48 19 06. Velocity--"

Underwood looked at Phyfe, who was beside him at the time. "This is
it," he said.

The warning went throughout the ship and the men looked up from their
tasks a moment, then resumed with grimmer eyes and firmer mouths.
Mason's group was working on the problem that had baffled armament men
for generations, the problem of firing the Atom Stream through the
force shell. Underwood had little confidence that they would solve the
problem, but as it was they had no offense whatever.

As Underwood and Phyfe moved to the navigator's table to check their
course and that of the pursuing fleet, he said, "I wonder how they
spotted us. Our echo screen couldn't have broken down. It must have
been sheer astronomical luck that put them on our trail."

Lieutenant Wilson, the navigator, frowned as he pointed to their
course charts. "I don't believe that fleet is following us," he said.
"If they are, they're going the long way around, because their course
at present is heading more than fourteen degrees from ours."

       *       *       *       *       *

Phyfe and Underwood studied the trajectories, projecting them into
space, estimating the rate at which the fleet would approach,
considering its superior velocity and the divergent courses.

"It's easy enough to determine whether they're following or not,"
said Underwood. "We could simply change our own course by ninety
degrees. Perhaps they haven't detected us after all, but are merely
shooting blind in the general direction we might be, based only on the
observations of the police as we took off. In that case, they may hope
merely to approach near enough to obtain adequate radar echoes."

Dreyer had heard the news over the interphone and came into the
navigation cell. He overheard Underwood's last statement.

"Demarzule would not send out a mere fishing expedition," he said
flatly.

"Then what's the answer?" Underwood asked, but in his own mind he was
evolving a wild theory. He wondered if Dreyer would confirm it.

"If we were merely going blindly into space to escape, Demarzule would
have no concern with us, but if we were going to a destination where
our arrival would be malevolent to him--then he would be concerned."

Underwood's eyes lighted. He read in Dreyer's face the same conclusions
he had reached.

"And Demarzule would send his fleet not after us particularly, but to
that destination to see that we didn't reach it. Therefore, this fleet
is headed for the Dragboran world!"

"Not so fast!" Phyfe objected. "Demarzule would be assuming that we
know where it is. He has no basis for such an assumption."

Dreyer shook his head. "He doesn't know whether we know the way or not.
He knows only that it must be guarded from any possible exploitation by
us. If we don't go there, we are no menace to him. If we do, the fleet
is there to take care of us."

Phyfe considered, then slowly nodded. "You're right."

"And Demarzule is going to show us the way to the Dragboran weapon!"
said Underwood fiercely.




_CHAPTER ELEVEN_


The course was changed so that the flight of the _Lavoisier_ paralleled
that of the Terrestrian fleet. The acceleration was increased to a
twenty per cent overload of the inertia units, making it necessary for
each man to use a small carrier unit against his own increased weight.

Still the fleet crept up, lessening the distance between them, but
Underwood felt confident that the distance between their parallel
courses was great enough to prevent detection by any means the
fleet could mount.

There was new life in the ship as the working and sleeping periods
passed rapidly. It was easier to concentrate on their work now that
everyone felt he was heading toward a definite goal--they dared not
doubt that that goal would yield what they hoped from it.

Under Phyfe's direction, daily classes in Sirenian culture were held.
Every fact of existence they tried to view from the Sirenian viewpoint
and anticipate its semantic significance to that ancient conquering
race.

The trip was estimated at approximately three months. A little
impromptu party was held when the fleet passed them near the halfway
mark. From then on it was a desperate race to see that the other ships
didn't get out of range of the instruments of the _Lavoisier_.

       *       *       *       *       *

In the last week of the third month, a sudden, sharp deceleration
was observed in the ships of the battle fleet. Underwood alerted his
entire crew. If their deductions had been right, they were within a few
hundred thousand light years of the Dragboran world.

As the _Lavoisier_ braked some of its tremendous velocity by the
opening of the entropy dissipators, the fleet appeared heading for a
small galaxy with a group of yellow stars near its outer rim.

Underwood allowed their ship to close somewhat the enormous gap between
them and the enemy, but he wanted to maintain a reasonable distance,
for the fleet would certainly begin to sweep-search the skies of the
alien planet when they arrived and found the _Lavoisier_ had not landed.

The fleet was finally observed to close in upon one of the yellow suns
which had a system of five planets. It was the fourth planet toward
which the fleet drove. Underwood watched six of the twenty ships land
upon it.

"Let's line up behind one of the other planets," he instructed Dawson.
"The second appears closest. Then we can swing over and come in behind
the moon of number four. We'll probably land on that moon and look the
fleet over before deciding our next action."

The only disadvantage in the maneuver was that they could not keep a
sufficiently close check on the fleet. They came out of the shadow of
the planet for two hours and then were eclipsed by the moon of the
fourth planet. During that interval they were in the light of the sun,
and they saw no evidence of the fleet at all. The photographers busied
themselves with taking pictures of the Dragboran world.

Like the second planet, the moon appeared to be a barren sphere at
first glance, but as they approached and moved farther around its
six-thousand-mile circumference, they found an area of lush vegetation
occupying about an eighth of the surface.

It was the night side at the moment of their approach. No sign of
habitation was apparent, though Underwood thought for an instant he
glimpsed a smoke column spiraling upward in the night as they dropped
to the surface. Then it was gone, and he was not sure that he had
really seen anything.

The _Lavoisier_ came to rest on the grassy floor of a clearing in the
vegetated corner of the otherwise barren world.

At that instant Mason came into the control room. "I don't know what
you expect to find on that planet down there," he said. He handed a
batch of photos to Underwood. "We must have pulled a boner somewhere."

Underwood felt a sting of apprehension. "Why? What's the matter?"

"If there's any habitation there, it's under bottles. There isn't a
speck of atmosphere on the whole planet."

"That makes it definitely an archeological problem, then," Phyfe
said. "It was too much to hope that an advanced civilization like
the Dragboran could have existed another half million years. But the
photos--what do they show?"

He glanced over Underwood's arm. "There are cities! No question that
the planet was once inhabited. But it looks as if it had only been
yesterday that those cities had been occupied!"

"That would be explained by the absence of atmosphere," said Underwood.
"The cities would not be buried under drifted mounds in an airless
world. Some great cataclysm must have removed both atmosphere and life
from the planet at the same time. Perhaps our problem is easier, rather
than more difficult, because of this. If the destruction occurred
reasonably soon after the Dragbora defeated the Sirenians, there may be
ample evidence of their weapons among the ruins."

       *       *       *       *       *

As Dreyer, Terry, and Illia drifted into the control room after the
landing, an impromptu war council was held.

"We'll have to wait until the fleet gives up and goes back," said
Terry. "We can't hope to go in and blast them out of the way."

"How do we know they'll give up?" asked Illia. "They may be a permanent
guard."

"We don't know what they will do," said Underwood. "They might stay for
months, anyway, and that is too long for us to wait. Even twenty ships
are not a large force on a planet of that size. My plan is to make a
night landing in some barren area, then advance slowly up to one of the
larger cities and hide the ship. We can make explorations by means of
scooter to determine if any of the fleet is in the city. If so, we can
move on; if not, we can begin searching. It makes no difference where
we begin until we get some kind of idea of the history and culture of
the Dragbora."

"It's so hopeless!" Phyfe shook his head fiercely. "It would be a
project for a thousand archeologists for a hundred years to examine and
analyze such ruins as those down there, yet a hundred of us propose
to do it in weeks--hiding from a deadly enemy at the same time! It's
utterly impossible."

"I don't think so," said Underwood. "We are searching only for one
thing. We know it is a weapon. It is not unreasonable to believe there
might be wide reference to it in the writings and history of the
Dragbora, since it was the means of destroying their rival empire. The
only real difficulty is with the fleet, but I think we can work under
their noses for a long enough time."

"You're an incurable optimist," said Terry.

"So are the rest of you, or you'd never have come on this trip."

"I'm agreeable," said Illia. "There's only one thing I'd like to
suggest. If this moon is at all habitable, I think we should take a day
or two off and stretch our legs outside in some sunshine."

There was no objection to that.

       *       *       *       *       *

Dawn on the moon of the Dragboran world almost corresponded with the
end of their sleeping period. Analysis was made of conditions outside.
The atmosphere proved suitable, though thin. The outside temperature
appeared high, as was expected from their proximity to the sun.

Then, as Underwood ordered the force shell lifted and opened the port,
he received a shock of surprise that made him exclaim aloud. Illia, not
far behind, came running.

"What is it, Del?"

His finger was pointing down toward a group of figures at the base of
the ship. They were quite human in appearance--in the same way that
Demarzule had been. Taller than the Earthmen, and copper-skinned, they
watched the opening of the port and bowed low before Underwood and
Illia.

There were four of them standing, and they were grouped about a fifth
figure lying on a litter.

"Maybe we ought to forget about leaving the ship," said Underwood
doubtfully. "There's no use getting tangled up with superstitious
natives. We haven't time for that."

"No, wait, Del. That one on the litter is hurt," said Illia. "I believe
they've brought him here to see us. Maybe we can do something for him."

Underwood knew it was no use trying to oppose her desire to help. He
said, "Let's get Dreyer. He may be able to talk with them."

Dreyer and Phyfe and Nichols were already coming toward the port
together. They were excited by Underwood's report.

"This may be an offshoot of either the Dragboran or Sirenian
civilization," said Phyfe. "In either case we may find something useful
to us."

"They think we're gods. They want us to cure one of their injured,"
said Underwood. "We can't hope for anything useful in a society as
primitive as that."

The semanticists looked out at the small group. Suddenly, Dreyer
uttered sounds that resembled a series of grunts with changing
inflections. One of the natives, a woman, rose and presented a long
speech wholly meaningless to Underwood. But Dreyer stood with strained
attention, as if comprehending with difficulty every meaning in that
alien tongue.

       *       *       *       *       *

Then Underwood recalled hearing of Dreyer's statement that a true
semanticist should be able to understand and converse in any alien
language the first time he heard it. In all languages there are sounds
and intonations that have fundamental and identical semantic content.
These, Dreyer asserted, could be identified and used in reconstructing
the language in a ready flow of conversation if one were skillful
enough. Underwood had always believed it was nothing but a boast, but
now he was seeing it in action.

The two women of the group and one of the men seemed utterly lost in
their attitude of worship, but the other figure, standing a little
apart, seemed almost rebellious in appearance. He spoke abruptly and at
little length.

"That fellow is a healthy skeptic," said Dreyer. "He's willing to
accept us as gods, but he wants proof that we are. He's liable to play
tricks to find out."

"We can't bother with them," said Underwood. "There's nothing here for
us."

"There may be," said Dreyer. "We should let Illia see what she can do."

Underwood did not press his protests. He allowed Dreyer to direct the
natives to bring their companion into the ship. There, in the surgery,
Illia examined the injuries. The injured one appeared aged, but there
was a quality of joyousness and exuberance in his countenance that
Underwood found himself almost envying.

But Illia was shaking her head. "It's hopeless," she said. "There's
nothing we can do for him."

She turned on the fluoroscope for Underwood to see. He moved it about,
then exclaimed, "Illia! Those strange organs below the diaphragm--"

She caught her breath sharply. "The same as in Demarzule. These must be
of the same race!"

Dreyer was speaking to the companions of the injured one, explaining
that it was impossible to save the life of the aged man.

The response of the rebellious one was an almost savage growl in his
throat. He spoke then more softly to the injured one, as if explaining.
The serene countenance did not change, but the eyes closed quietly, and
the Earthmen knew that he was dead.

Swiftly, the rebellious one drew a knife of glass from a sheath and
slashed with careless skill at the corpse. He extracted one of the
alien organs and placed it in a container which he carried. With no
other word, he left, and the two women followed sorrowfully and more
slowly. They refused to speak further.

Underwood watched them go. "We seem to have gained a corpse," he said.
"Get a couple of the men to take it out and bury it, will you, Terry?
I wonder what the whole thing means, anyway. Are these remnants of
Sirenian culture?"

His speculations were suddenly interrupted by the blaring of the
interphone. "Doctor Underwood, lookout reports entire Terrestrian fleet
departing from the Dragboran planet!"

The group in surgery looked at each other in sudden silence.

       *       *       *       *       *

"It doesn't make sense," Terry said finally.

"It does," said Underwood slowly. "If they have found and destroyed
what we hoped to find."

"Also if they wanted to draw us out of hiding," added Dreyer.

"We'd better wait a couple of days and see what they do. If they seem
to be intent on continuing their flight, we can move to the planet with
the sun behind us and they won't detect it. But I think that we should
wait the two days at least, so if one wants to do any looking around on
this moon, there's his chance."

Terry was enthusiastic about exploring the moon. It seemed that here
might be a living fragment of a civilization thousands of years old,
which should have been long dead in the normal course of events, but
which had somehow survived the catastrophes that wiped out the parent
civilizations.

Illia too, was anxious to get away from the ship. Together, they
persuaded Underwood to join them in a scooter exploration of the
surrounding territory. Phyfe and Dreyer were going, but it was
necessary for Mason to remain in technical command at the ship.

Beyond the grassy plain lay a thickly forested section. The scooter
party rose high into the air to clear the wooded area and were lost to
the view of those aboard the _Lavoisier_.

For a long time they rode at treetop level, looking beyond toward the
barren sand wastes that touched the far horizon.

Suddenly Terry pointed downward. "A road!"

A shimmering belt ran through the forest almost at right angles to
their line of flight. They dropped into the sylvan canyon to examine
it. Underwood halted just above the surface. Then he leaned over and
touched it.

       *       *       *       *       *

Dreyer looked at his puzzled face without halting the column of cigar
smoke. "Glass, eh?"

"Looks and feels like it, but a glass highway--!"

"Limitation of materials," said Dreyer. "The moon obviously is
lacking in mineral resources, being composed chiefly of nonmetallic
silicates. The glass knife our friend used on the corpse indicates
metal starvation; this highway clinches it because it shows they
have a highly developed technology of glass-working. Therefore, we
are very definitely not in the presence of a primitive civilization
as we supposed. We'd better watch our step because our friend seemed
disillusioned about our failure to save his injured companion."

They chose a direction along the highway and pursued it a few feet
above the surface. They traveled for twenty minutes or so with no break
in the forest about them or the shining highway below.

Then abruptly a figure came into view in the distance. It was moving
rapidly. Terry squinted and suddenly exclaimed, "We come how many light
years to find a super-civilization, and we find bike riders!"

Phyfe said, "I don't see anything strange in it. Certainly the bicycle
is an obvious mode of locomotion in a moderately mechanical culture. It
may or may not imply a lack of self-propelled mechanisms."

"Recognize that fellow?" asked Underwood.

They drifted forward as the rider approached rapidly. Finally they
could see his features plainly and recognized him as the rebellious one
of their morning encounter.

"I wonder if he is on his way back to see us again," said Terry.

"Our meeting is fortunate," said Dreyer. "I want to know what he did
with that organ he removed from the corpse. I've never come across
anything quite like that in all my ethnological studies. I suspect it
may be some rite associated with the belief in that organ as the seat
of life, just as the heart was once regarded among us."

They slowed as they came to the man--for so they had come to think of
him in their own minds. He halted also and regarded them balefully.
Then furious speech came to his lips. "_Shazer na jourli!_"

Dreyer frowned and muttered a few syllables slowly. The stranger
repeated the furious assertion.

       *       *       *       *       *

"He says that we are not gods," said Dreyer.

"We could have told him that much," said Underwood drily.

The conversation in the unknown tongue continued until Dreyer turned
again to his companions. "The fellow calls himself Jandro, and the fact
that we have metals still doesn't convince him that we are gods, an
opinion which contradicts those of his fellows. Does that make sense to
you?"

Phyfe exclaimed, "It makes wonderful sense! A planet devoid of metals,
yet inhabited by a highly intelligent race. They make the best possible
technological use of materials at their command, but they know somehow
of the existence and properties of metals. What is more natural than
for them to build a religion about the more fortunate metal-using
gods?"

Dreyer said to Jandro, "We are not gods. We did not come to you as
gods, but as visitors. We are from a place called Earth."

The admission seemed a great shock to Jandro, for his expression
changed markedly. "I am sorry," he said, "if I have accused you of a
claim you have not made. But I do not understand what you say. If you
come from the Heaven World, take me there and help me return with the
secrets to lift my people."

"Heaven World?" Dreyer frowned.

Jandro pointed toward the horizon where the planet of the Dragbora hung
like a silver disk.

"Why do you call it Heaven World?"

Jandro looked up with both longing and bitterness before he spoke. "You
did not come from there?"

"No."

"But you can go there in your metal?"

"Yes."

"Will you take me?"

"That is not for me to say, but perhaps I can influence the others.
Tell me why you want to go and why you call it Heaven World."

"Long ago," said Jandro, "before men lived on Trear, they lived with
the gods on Heaven World, but for rebellion and disobedience they
were thrown down and exiled. Trear was a barren moon without life or
materials. After many _dekara_ man succeeded in expanding the tiny
seeds of life he had brought and grew the great forests. That gave us
wood, and the deserts gave us glass. So we have built a world on the
barren Trear, and have looked to the time when the gods shall lift us
again to Heaven World.

"That is the story the fathers have told, but I do not believe it,"
Jandro finished. "I do not know what to believe, except that I want the
heritage of our home world to be restored to us."

Dreyer related the story to his companions. "It sounds very much as if
Jandro's ancestors were some refugee group that fled the planet before
the destruction that consumed the atmosphere."

"So he wants to go with us," Underwood said. "I wonder if he could be
of any use to us in unraveling the secrets of the planet."

"I'd like to use the request to bargain with him," said Dreyer. "I very
much want to know why he cut out that organ and what he did with it.
That surgical skill he exhibited didn't come instinctively."

"It's all right with me," assented Underwood.

       *       *       *       *       *

Dreyer addressed Jandro again. "It is that you may go to the planet
with us. There's only one thing we'd like in return--information as to
why you opened the corpse and removed the organ."

"For the _discara_, of course. Oh! You mean you wish to present the
apologetics?" Sudden expressions of understanding and of extreme
puzzlement conflicted on his face.

Dreyer fumbled an instant. "The apologetics? Yes, of course! We wish to
present the apologetics."

"Very well. You are guests of my house. My father will be pleased."

Jandro wheeled his bicycle about and sped down the road. Dreyer told
the others what had happened and set his scooter in motion in the
direction taken by the stranger.

Terry was explosive in comment. "What the devil are the apologetics?"
he demanded. "We don't know how to offer them or who to offer them to.
You're going to get us in a jam if we poke into the religious rites of
these amateur surgeons!"




_CHAPTER TWELVE_


Underwood speculated about Dreyer. Behind the passive exterior of the
man was a brain whose incessant activity often flowed in the most
devious channels. What motivated this interest in the peculiarities of
the alien culture? Underwood was sure there was more than appeared on
the surface.

There was the fact that every organ presents a vulnerable point to the
proper weapon. Was it Dreyer's idea to determine the properties of the
unknown organs in the hope of finding weapons to which they would be
vulnerable?

The forest gave way to green and they were in a clearing that shone in
the sunlight like a pool of soap bubbles.

The houses, like the streets, were of multicolored glass that sparkled
as if with light of their own. The Earthmen knew then for certain that
they were not in the presence of any primitive people, for the city was
arranged with the artistry of a giant crown of jewels.

There were many of the tall, copper people in the streets and in the
parkways. Seeing them together in their own setting, Underwood was
impressed with their grace and simple beauty. Serenity and contentment
were in their features and in the grace of their carriage.

       *       *       *       *       *

The Earthmen, astride the scooters, riding mysteriously above the
surface of the road, soon attracted attention. Cries rose into the air,
and scores of the people prostrated themselves in the road.

Jandro stopped and motioned the men to halt. Then he addressed his
people in speech that was too rapid even for Dreyer's understanding.
Dreyer managed to glean only that Jandro was saying the men had come to
offer the apologetics to his father and that Jandro had been chosen to
go to Heaven World for his people.

There were some who seemed to regard Jandro with astonished disbelief,
and others who bowed before him as before the Earthmen. But when the
group began moving forward again, the people rose and stood in silence
and awe.

They stopped before a large, one-story cube of orange hue. Jandro
dismounted and stood aside for them to enter.

"You do my house honor," he said.

Underwood strained to pick up some of the language, but he could only
guess at it. Phyfe and Terry Bernard were getting much of it, but not
with Dreyer's facility. The semanticist walked toward the building
confidently, then stopped at the entrance and regarded his cigar
doubtfully. It was impossible to toss it aside upon the immaculate
gardens or walkways. He finally put it out against his shoe and stuffed
the shredded remains in his pocket.

The interior of the house was fitted with simple luxury. Abundant light
streamed from colored prisms which brought in flooding beams of natural
light from outside the decoratively translucent panels that formed the
walls.

Almost at once, two others, women, entered from the opposite doorway
into the room. One was elderly, but the other was younger than Jandro
in appearance.

Then the Earthmen recognized them--the same who had been at the ship
with Jandro that morning.

They gave involuntary cries at the sight of the Earthmen. Quickly,
Jandro explained their presence and their denial of being gods.
Gradually, the excitement of the two women abated and Jandro introduced
them to Dreyer, who relayed the introductions.

"They will prepare our meal before we go," said Jandro, "but now you
wish you view my father's _discara_ and offer the apologetics. Come
this way."

He led the way through the house to another room with a closed door.
Even Dreyer's calm was deserting him as he wondered what would happen
if he could not grasp instantly what was expected of him.

Jandro suddenly flung the door wide and ushered them in. "You will wish
to be alone," he said. "I will await you."

He closed the door.

       *       *       *       *       *

None of them had any preconceived idea of what they might see, nor
could they have imagined the sight that met their eyes. The room was
large and the walls were lined with shelves from floor to ceiling, like
a fantastic library.

It was the objects on those shelves that held their attention. Square
glass jars, completely identical, filled the spaces, and in each jar
was a reddish-brown organ exactly like that taken from the corpse
aboard their ship by Jandro. A clear, transparent preservative liquid
surrounded the specimens, and the containers were sealed.

But in a small space before them a table stood, and on it rested a
single jar with a fresh-looking specimen. Instinctively, they knew it
was the one they had seen excised that morning.

Terry expelled a lungful of air. "Well, this _is_ something. A morgue
for extinct livers, kept by an amateur surgeon who rides a bike to
work. What the devil do you make of it?"

Illia was examining the specimens closely. "All of them weren't as good
surgeons as Jandro. Most of these look as if they'd been out with a
meat axe. Some of them look as if they've been here since the beginning
of time."

"Some sort of ancestor worship," said Underwood. "The apologetics must
be some form of social rite offered to the ancestors of a friend, all
of it interesting but quite useless for our purposes at the moment."

"It's not that simple," said the semanticist. "Consider the fact that
even though Jandro understands we are from another world, he believes
us familiar with all of this. He therefore believes these things
familiar to all humanoid beings. There could be a scientifically valid
reason behind it."

"What?" said Underwood.

"I don't know, but I'm going to find out."

Jandro was waiting for them when they emerged. He showed them to the
table where a meal was prepared and waiting.

For Underwood and Illia it was a strange meal, for they could not
communicate with their hosts in the slightest degree. Phyfe and Terry
were entering gradually into the interchange.

There was awkwardness due to the oversize furniture and eating
equipment, but tolerant allowances were made on both sides. The two
women had difficulty in dropping their stiff reserve, but by the end of
the meal they seemed to have forgotten that the men were anything but
old acquaintances in for a visit.

It was then that Jandro said, "I suppose you would like to see our
_resa_ and the installation of the _abasa_?"

Without a sign of incomprehension, Dreyer repeated the question.

"I'm willing to see anything there is to see," said Underwood. Though
he was restless, he knew they must give more time for the Terrestrian
fleet to get away.

They left the house and crossed the city afoot, Jandro leading the way
toward one of the major jewels in that sparkling city. It was a large
building of blood-red glass standing apart from other structures.

"I should have explained," said Jandro. "This is where my duties are
performed. I am an installer. Today I am not working, but operations
are being performed, so that you will be able to witness our methods
as well as the mother-flesh of the _abasa_."

He led them through the winding corridors of the magnificent structure
of glass. By some means, Underwood observed, the glistening floors
had a high friction co-efficient without losing any of their sheen.
Abruptly, they came into a chamber that formed a small amphitheater,
similar in some respects to the operating amphitheaters of Terrestrian
hospitals. With something of a shock, they discovered that was exactly
what it was.

They took seats by the protective railing. Below them, on a table
where a pair of surgeons worked, an infant lay with a large abdominal
incision. One of the surgeons lifted a small, fleshy object from a
nearby bath and skillfully inserted it through the incision. They
watched in spell-bound amazement as the organ was sutured into place,
tiny blood vessels were spliced and nerves from adjacent organs were
slit and led into the new mass.

       *       *       *       *       *

Illia clutched Underwood's arm. She whispered, "They're _grafting_ in
those strange organs we haven't identified. They aren't born with them
at all!"

"But where do they get them?" Terry muttered. "Maybe that's why they
take them out after death--to use them over again. But that couldn't
be because they pickle them. I give up. This is too much for me."

Illia's eyes were only for the skilled hands below that were working
such miracles with living tissue. Once she looked aside at the calm
features of Jandro and recalled his passing remark that he was an
"installer." If this was the sort of thing he did, he could stand with
the greatest of Earth's surgeons.

The operation was a long one. When the two surgeons finally closed the
incision, they began a similar operation at the base of the brain,
grafting in a fragment of shapeless flesh there.

The Earthmen could not comprehend how the infant could stand the shock
of such radical surgery, yet if they were to believe the evidence, this
was performed on every child born on the moon.

Jandro said, "You have seen our technique. How does it compare with
yours?"

Dreyer nodded noncommittally. "Very similar, except that we have found
it advisable to delay the brain operation. It relieves shock and
appears to help recovery."

"The _tri-abasa_, you mean? So that is the explanation. I will be
frank. I've been attempting to detect your _epthalia_ since your
arrival. I have wondered about your reasons for concealment, but of
course that is your own concern. It seemed impossible, however, that
you should prevent me from detecting."

"Yes," Dreyer replied sagely. He reported the double talk to his
companions. "I don't think we can keep this up much longer, and I don't
believe it would be a good idea to disclose our lack of these organs.
Jandro assumes all humanoid life requires it. He would be likely to
consider us sub-human if he knew."

       *       *       *       *       *

Underwood nodded. "Tell him we'll be on our way, then."

It had been fruitless, he thought. He didn't know what Dreyer had
expected of their diversionary visit among these people, but as far as
Underwood could see it had accomplished nothing. He had become rather
attracted to Jandro, however, in their few hours together, recognizing
in him something of the same rebellion against the conventions of
his world that Underwood felt on Earth. Perhaps, on the trip to the
Dragboran planet, they could become acquainted.

Jandro led them from the chamber. "You must see the mother-flesh. It
will only take a few moments. It has never once died, and now is far
older than our historical records."

The Earthmen followed through the winding corridors again to a door
that opened only after a complicated code system, and then by being
drawn wholly inward. As they walked through the opening, they observed
the walls were nearly four feet thick, of solid glass of a lead-gray
hue.

"The protection is necessary to guard the mother-flesh against natural
disturbances and the occasional unfortunates among us whose will is to
destroy. No force of which we are aware could penetrate the barrier."

Underwood's interest was aroused concerning the nature of this
mysterious mother-flesh. He suspected the meaning of the name, but the
nature of the substance was impossible to guess at.

The room into which they came was very large and equipped as a
laboratory, with wooden and glass instruments on every side.

The central feature of the room, however, was a large, dome-covered
container about twenty feet in diameter. Inside it, rising about
halfway to the top, was a shapeless mass of flesh, grayish for the most
part, but shot through with livid streaks of red. It pulsed as if some
quiescent, sleeping life possessed it.

"This is our mother-flesh," said Jandro.

Illia shuddered faintly at the sight. "It looks almost like an enormous
cancer," she said.

They peered into the vat, the base of the mound of flesh being hidden
by a thick, soupy liquid.

A technician approached as they neared the dome. He carried a
long-handled instrument which he had just removed from a sterilizer. As
they watched, he opened a port in the dome and thrust the instrument
quickly into the mound of flesh and turned it. The mass quivered and
recoiled, but the instrument withdrew, holding a core from deep within
the mass. Slowly, the wound closed and the thick, dark blood ceased
flowing.

       *       *       *       *       *

The technician dropped the core into a container and carried it across
the room to one of several hundred cagelike units about a foot square.

"There you see it," said Jandro. "The primeval flesh is cut out and
placed within its forming box where surgical manipulation and radiation
will cause the formation of the specialized cells that will turn it
into one of the three _abasa_."

"I'd swear that is cancerous tissue," said Illia. "Whatever the purpose
of these strange organs developed from it, it may be that these
people have succeeded in perfecting the mutation that nature has been
struggling with on Earth for thousands of generations."

"But what could be the purpose of it?" Underwood demanded. "What
abilities do these organs give that we do not already possess? I don't
see any evidence in Jandro nor did I see any in Demarzule, showing the
results of these organs."

"Who knows?" said Dreyer. "But I believe Illia may be right. Among us,
cancerous formation has all the appearance of a mutation gone wild, yet
it seems to be one that nature insists on. Perhaps with Jandro aboard
the ship we can find out what these organs do."

They returned to Jandro's house. There Jandro bade good-by to his
mother and his sister. They seemed curiously unmoved by what must be an
event of tremendous significance in their history, Underwood thought.

Jandro mounted behind Underwood on the scooter. They rose high in the
air and set a straight course for the spot where the _Lavoisier_ lay.
Jandro gave no outward sign that such flight was unusual for him.

Within a few minutes they spotted the ship, and groups of the crew
gathered outside, some at a distance of a mile or two. They circled and
landed, returned the scooters to the locks.

Mason came up as if greatly relieved to see them. "The men are anxious
to be on the way," he said. "The fleet of Demarzule is definitely
returning to Earth, even more rapidly than they came here. There
appears to be no more reason for delay."

Underwood went to the control room to check the observations. Before
his eyes the mighty fleet was melting into the depths of space toward
Earth. He checked their velocity, and frowned. What purpose was there
in this sudden retreat? Did it signify a trap that had been prepared
for the scientists on the Dragboran planet?

There was no way of knowing--and no way of combating the unknown.

Underwood stood up from the viewing plates and nodded. "Let's go."




_CHAPTER THIRTEEN_


As if awaiting the completion of the final step in his long journey to
destiny, Jandro watched the stars swing past the field of his vision as
the _Lavoisier_ turned sharply to get into the shadow of the planet to
prevent observation by the fleet.

Underwood watched the alien individual, trying to fathom the mystery of
Jandro and his people. What was the truth about their myth of a fall
from Heaven World, which Jandro admitted he did not believe? How had
the strange mass of flesh originated, from which they perpetuated the
unknown organs within their own bodies? Underwood wondered if Illia
were right, if it were the harnessing of some cancerous mutation that
had occurred long ago in some forgotten individual and perfected for
the whole race.

Most important of all, could Jandro and his people have any bearing
on the problem that had brought the scientists across the vastness of
space?

To Underwood it seemed unlikely. They had come in search of a strange
and deadly weapon, hinted at only in scant records half a million
years old. Jandro's people knew nothing of the vast techniques of
producing metallic instruments and equipment. They were wizards in
glass technology, and in surgery, but it was doubtful if they even knew
of the existence of electricity.

The journey was only a matter of hours from the moon to the planet, but
it seemed the longest part of the trip to the scientists who crowded
about the scanning plates turned up to their highest sensitivity.

       *       *       *       *       *

From a quarter of a million miles away, the faint details of the
ancient cities began to be recognizable on the large screens. The
sharpness with which they were revealed was awe-inspiring, for the
airless world permitted perfect clarity of vision, and there had been
none of the ceaseless winds that were quick to hide the works of man
on other planets beneath dunes of sand. Here it looked as if the
inhabitants had made a quick, orderly exodus only yesterday, leaving
the vast cities for whoever might want them.

Phyfe was ecstatic at the sight. "The archeologists' dream," he said.
"The perfect preservation of an ancient civilization."

"I can't see how the atmosphere was destroyed without considerable
effect all over the planet," said Underwood. "It doesn't seem possible.
Wait--there it is!"

On the horizon of the world appeared a vast scar that looked as if
it encompassed at least an eighth of the planet's surface. It looked
relatively shallow, though they knew it must be miles deep at the
center, as if a searing torch had been touched at that one spot in a
great blaze that consumed all the gases in the planet's atmosphere. For
hundreds of miles around, the cities and plains showed evidence now of
the destruction. It was only on the opposite side of the planet that
the works of the ancient inhabitants had escaped.

"That's what did it," said Underwood. "I've got an idea that we'll find
actually few cities without considerable damage, but this is more than
I hoped for. If there is evidence of the weapon here, we may be able to
find it yet."

They circled the planet out of sight of the departing fleet, taking
scores of pictures of the remains below for future study. At a point
farthest removed from the center of destruction lay one of the largest
of the undamaged cities. It was nearly five hundred square miles in
area, and almost in the center of it was an area that looked as if it
had been a landing for ships. There, Underwood ordered the _Lavoisier_
brought down upon the surface of the Dragboran world.

Under their predetermined plan, Phyfe was now given charge of their
archeological activities. He had already outlined the method of
procedure. They would move outward in small groups, mapping the city as
they went. Their initial goals would be libraries and laboratories, for
their first task was to obtain command of the Dragboran language.

As Jandro looked out upon the barren planet, his face displayed its
first sign of emotion. He stared at the deserted ruins and his lips
moved.

"Heaven World!" he murmured.

Dreyer came up behind him. "It was just a world where men lived," he
said. "Something happened a long time ago that made it unfit for your
people to live here. Some few of them apparently escaped to the moon
and carried on your civilization. That is what is behind your legends
of Heaven World."

Jandro nodded slowly. "And it means that we can never possess our world
again. I had thought that I would lead my people back here, be the
first to reclaim my heritage--and there is nothing to reclaim. Forever,
we shall remain in our barren moon of glass while only the ghosts of
the gods possess our metal Heaven World!"

"You don't believe in the gods, and less in their ghosts," Dreyer
reminded him bluntly.

       *       *       *       *       *

Jandro remained facing the port without speaking.

Dreyer continued, "Your people would never have followed you here even
if the planet had been all that you dreamed. You know that, don't you?"

Jandro whirled, startled, as if Dreyer had been reading his mind.
Dreyer pretended not to notice.

"In every civilization there are those who dream of better things for
themselves and their world. Would it help if I told you that of all the
worlds and peoples that men have found in their wanderings in the void,
there are none as highly civilized as yours?"

"A world of bits of glass?"

"A world where the perfection of the individual is the most urgent
community enterprise. But you know all of that. Let's go out and see
what your Heaven World was like when your people lived here."

Clad in spacesuits, the Earthmen began to pour out of the ship. Phyfe
and Underwood directed the dispersal of the small exploring groups
who were to move radially in all directions. Though few were trained
in the methods of archeology, they understood their objectives well
enough to assist in the preliminary identification of specialized
centers and in gathering information.

One by one, the groups left the scooters soaring into the sky like
bees swarming from a hive. Underwood chose to remain near the landing
area with Phyfe and Terry and Dreyer. Illia and Jandro also were part
of this group, which were to explore the buildings in the immediate
vicinity of the landing area.

Underwood was curious about the thoughts passing through the mind of
the stranger as he viewed for the first time the long-dead remains of
Heaven World. Here, where there should have been sunlight and gardens
and life, there was only the mad contrast of blindingly bright planes
and shadows of terrifying darkness, out of which the ghosts of the
half-million-year-old dead might suddenly rise.

But since stepping out of the ship in the hastily modified suit that
hardly accommodated his bulk, Jandro's face had taken on a look of
inquiry and expression of expectancy, as if waiting for the Earthmen to
do something, yet not quite understanding their delay.

Underwood was impressed by this curious expectancy, but there were too
many other things to be concerned with at the moment. He drew the
attention of the others toward an edifice that reared at least two
thousand feet into the sky a mile beyond the landing area, but which
was connected with it by a long road or ramp.

"Let's have a look at that," he suggested.

       *       *       *       *       *

Jandro opened his lips hesitantly as if to speak, then suddenly closed
them tightly and a new and dreadful expression came upon his face.
Underwood was mystified, but dismissed the puzzle from his mind.

His eyes were upon the great structure that loomed just ahead. He
soared up around it. Nowhere were there windows or other openings in
the heights of the vast, featureless walls.

He dropped back to ground level and found his companions at the edge of
the enormous ramp leading down into the depths beneath the building.

He noticed there were only four of them. "Where did Jandro go?"

Terry glanced quickly about. "I thought he was with you."

"No. He probably went after something that looked familiar to him. I
guess he can't get lost. The ship is obvious enough out there in the
center of the field. Shall we see what's down here?"

Dreyer pointed toward a track leading from the depths. "It's possible
this is an underground hangar for their vessels, perhaps an embarkation
station, from which the ships were towed to the takeoff area."

       *       *       *       *       *

Underwood touched the controls of his scooter and led the way down the
decline, a scant few feet above its surface. In the field illuminated
by the spotlight of the scooter, he could see that the opening at the
bottom was close to a hundred and fifty feet in diameter.

The others followed cautiously down the long slope. At the bottom
they paused, glancing back, estimating their distance under the great
building above. Then Underwood led the way slowly forward into the
darkness of the ancient terminal.

Suddenly, in the glare of his light, distant metallic facets reflected
the gleam. He went forward swiftly, swinging the light about. Then he
realized they were already in the center of a double row of metallic
walls.

He focused the light more sharply.

"Ships!" he exclaimed. "You were right, Dreyer. They couldn't be
anything else."

The hangar was filled with row on row of the monstrous vessels,
towering ellipsoidal shapes whose crowns were lost in the gloom that
was more desolate than the absolute darkness. But the long shining
hulls looked as if ready for flight on an instant's notice.

The Earthmen dismounted from the scooters and headed for the nearest
ship, eyes searching for a port.

"These are wonderful finds from an archeological standpoint," said
Terry, "but they're not likely to contain our weapon because they seem
to be strictly commercial vessels rather than warships."

"We can't know," said Underwood. "If there was such a state of
Galactic unrest as the conflict between the Sirenians and the Dragbora
indicates, it might have been that all commercial ships were armed."

"Is that a hatchway?" said Phyfe, pointing suddenly upward.

Underwood stared in the direction of the beam from the archeologist's
flashlight. As he did so, a score of beams flashed upon them from all
parts of the terminal. Running figures could be seen dimly in the side
reflections.

The Earthmen whirled about in astonishment and sudden fear. They
started for the scooters on a run, then stopped short.

A voice rang harshly in their ears. "Halt and disarm in the name of
Demarzule, the Great One!"

The enormity of their blunder broke upon them simultaneously with
all its mind-crushing force. They had imagined every possible
contingency--except that of a garrison left upon the planet by the
Terrestrian fleet.

Once again they had underestimated Demarzule!

Underwood called suddenly into his microphone, turning up the power
to reach the other groups of explorers and those yet at the ship.
"Underwood calling. We're attacked by Demarzule's garrison. Defend--"

A laugh cut him off. "They would like to defend, no doubt, but the
rest of them are as helpless as you are. Do you suppose that you could
outwit the all-knowing mind of the Great One? He will be pleased to see
those who dared match wits with him. He will be even more pleased with
his servants for returning you."

Underwood could not see the speaker because the ring of lights blinded
them, but now one of the spacesuited figures stepped forward into the
light of the other lamps and gestured imperiously.

"Back to your ship!" he commanded. "We will return to Earth at once, as
soon as all of you are rounded up. Don't think of escape. We outnumber
you ten to one in this city, and those of us who stood guard in other
places will join us. Our fleet has been notified already of our
success and they will return immediately to escort us back."

There was no identifying the voice of the speaker as other than
Terrestrian, but there was something in it that none of their
semantically trained minds had ever heard before, something that
chilled and terrified the sensitive Dreyer.

Underwood sensed it, and his mind struggled to evaluate its
implications. The voice was that of one who has seen a great and
mighty destiny for himself and his race, all the more shining
because unrestricted by reality. And in that great and illusory
dream, all creatures other than himself and his chosen god sank into
insignificance.

       *       *       *       *       *

It was the voice and the dream of a madman.

None of the others spoke, but they remained like diligent herdsmen as
the scientists were forced to walk back up the long incline, leaving
the scooters behind.

Out on the surface again, they saw that there were at least two
dozen of the Great One's Disciples, indistinguishable in space garb.
They had planned with obvious care, doubtless with maps provided by
Demarzule, placing units of their garrison at strategic points where
the scientists would be most likely to explore first.

Underwood hoped that perhaps some of the other groups had had better
luck than his, but it was unlikely, for the scientists had been totally
unprepared for attack. When the fleet had been seen retreating into
space, they had assumed that threat from that quarter had vanished with
it.

They marched slowly between the black and shining planes of the city's
walls toward the _Lavoisier_, and as they moved they saw other groups
of the scientists being led back from the opposite side of the landing
area.

The ship had already been taken over. That hadn't been difficult,
Underwood supposed. Any approaching figures would have been taken for
some of the scientists returning. Inside the ship, when the invaders
burst from the airlocks, weapons ready, the scientists would have had
little chance.

Underwood and his group were led into the lock and followed by four of
their captors with readied weapons. The scientists were ordered out
of the spacesuits. When the lock was opened, they were turned over
to others who were waiting for them inside the ship. Their original
captors returned to the outside.

Underwood's eyes searched the faces of those who had taken over the
ship, as if for some sign of the superiority by which the scientists
had been trapped, but there was nothing in those faces, only the light
of fanaticism shining dimly in the eyes.

Underwood felt sick as he watched Illia led away to be imprisoned in
her own stateroom. The men were herded together into another room, and
the sound of the locking door was like the final blow to all their
hopes.

       *       *       *       *       *

For moments they looked at each other in silence. At last Terry grinned
bleakly. "It looks as if we missed the boat this time, doesn't it?
Even if we could find the way out of this rat trap, there are the
battleships of the fleet on their way here."

Sound came dimly from other parts of the ship, but the men could
identify none of them. They supposed that the other groups were being
rounded up and imprisoned. The whole thing had been worked out as if
with foreknowledge of their movements. Underwood wondered if Demarzule
didn't almost possess such powers.

He crossed to a chair in the corner of the room and sat down to try
to think. His thoughts only went around in circles that seemed to
grow smaller and smaller until he could concentrate on only the one
inescapable fact of their imprisonment.

He wondered what was passing through the minds of the others. Phyfe,
slumped upon a bunk, seemed to have been abandoned by the fierce,
bright spirit that had carried him along this far in the face of their
obstacles. Terry was squirming restlessly. Dreyer sat heavily in the
opposite corner from Underwood, a cloud from his cigar almost obscuring
him from view.

       *       *       *       *       *

But there were deep lines in Dreyer's forehead and his face bore a
fierce desolation that Underwood had never seen there before--as though
all Dreyer's own personal gods had fled at once.

Underwood knew that Dreyer's mind must be wrestling more with the
problem of responsibility for their failure rather than with the
problem of escape. To the semanticist it would be important to
determine whether the men or their science had failed. He had probably
eliminated the problem of their escape by evaluating it as impossible.

While his thoughts revolved in endless procession, Underwood's senses
became more acutely aware of the scores of sounds carried by the
metallic walls and framework of the ship. He found himself straining to
identify and separate the sounds.

There was one that persisted above all the others, but it was not the
scrape of feet against steel floors, nor the bumping of closing and
opening ports. Rather, it was the sound of a voice, so distant as to be
scarcely audible.

It tapped at the threshold of his consciousness for minutes before he
admitted it was more than imagination. He turned his eyes toward one
after the other of his companions, wondering if they had heard it. Then
for the first time he distinguished words.

"Men of Earth," the faint voice called.

Underwood stood up suddenly. Terry jerked his head about. "You heard
it, too?" he asked.

Underwood nodded. "I could have sworn someone was in this room talking.
Listen, now--it's getting louder."

While they stared at each other questioningly, there came a sudden
wavering of light in the center of the room. They glanced at the
illumination panel, but nothing was wrong there. Still the distortion
of light in their midst took on vague shape. It wavered and writhed,
as if it were an image on a sheet being tossed in the wind. Then it
assumed questionable solidity.

It was human in form, taller than a man and copper-skinned.

"Jandro!" Underwood exclaimed.

The image faded and wavered again.

"How can it be?" murmured Phyfe.

The image was not a thing of reality, Underwood knew. It was no more
than conjuration within their own brains, yet the experience appeared
identical to all of them. That Jandro was in some strange manner
communicating with them, Underwood had no doubt, but the means were
utterly beyond comprehension.

"I do not know whether you can hear me or not," the voice of Jandro
spoke in their minds. "Listen to me if you can. I see and hear you, and
your actions indicate you are aware of my presence. I am communicating
by means of the _abasic_ senses. I know now that you neither possess
nor understand the _abasic_ organs. It had puzzled me that you did not
use them.

"What you are or who you are, I cannot guess. You are not men, of
course, for men cannot live without the _abasa_. Proof that you did not
possess it was provided when you allowed yourselves to be trapped and
captured. I could not understand it, for I perceived your enemies the
instant your ship touched the surface of the planet.

"Our ancient myths and legends speak of creatures such as you, animals
who could survive without the _abasa_, but never were they spoken of as
having the intelligence you display. Whatever you have done, you have
dispelled our one great legend--not only is metal not reserved for the
non-existent gods, it is also permitted to such creatures as you.

"Therefore, I will bargain with you. I will teach my people to know and
value the ancient science and the metal culture that they have been
denied. You will help me in exchange for my help in overpowering your
enemies. Are you willing to do that?"

"Where are you? How can you do this?" Underwood demanded.

       *       *       *       *       *

"You can understand the thoughts that I speak, but I cannot understand
your language." Jandro said.

"There's only one answer," Dreyer said to his companions. "Is it
agreeable to all of us?"

The others nodded, and Dreyer spoke quickly in Jandro's tongue. "We
will do whatever is in our power."

"I feel that you are sufficiently intelligent to keep your word,"
said Jandro. "When one of your enemies next enters the room, I will
overpower him and you will be free to seize his weapon and to leave.
I will be with you later, though you do not see me. I will visit the
others now."

The image and the voice were suddenly gone, and the four men looked at
each other as if awakening from a dream that they had miraculously
shared.

"So the organs they graft in give them telepathic powers," said Terry.
"It's funny he didn't get wise to us from the very first when we used
spoken language all the time. Or was he reading our minds?"

"No, he wasn't, and can't," said Phyfe. "Recall his words that he
had to have us speak in his own language in order for him to receive
communication from us here. It would suggest that one faculty was
used in impressing our minds with his message, and another was used
in detecting our speech. As for our using spoken language at first,
he probably allowed for it because we were strangers and gave us the
prerogative of selecting our own medium of communication. Do you agree,
Dreyer?"

       *       *       *       *       *

The semanticist nodded. "I think we have witnessed at least two
separate functions of the organs grafted into Jandro. And I would
suggest that we are about to witness still another if he is able to
keep his promise of overpowering the next Disciple to enter our room.
Also, do not forget the semantic implications of the _abasa_ to Jandro.
He is a man and we are lower animals to his way of thinking. It may not
ever be possible to alter that view. We should act accordingly."

There was a moment of silence, then they grew tense with expectancy
as the sound of the door lock clicked in the silence and one of the
Disciples entered the room.

He stood in the doorway surveying them, a middle-aged man, erect of
bearing, obviously a professional militarist. He said stiffly, "In the
name of the Great One you are ordered to appear before the Commander
for questioning. You will come at--."

A sudden glassy stare crept into his eyes, and a look of intolerable
agony flashed across his face. His stiffened, arrogant form stood in
utter lifelessness. Then, slowly, it crashed to the floor.




_CHAPTER FOURTEEN_


Underwood swept up the gun that fell from the loosened fingers before
it hit the floor. He jerked it into firing position and approached the
open iris of the doorway cautiously. The corridor was clear for the
moment.

"You and Dreyer remain here," he said to Phyfe. "Terry and I will try
to make it to the control room or wherever this so-called Commander is
keeping headquarters. If we can capture him and gain control of the
ship, you should hear from us within an hour. If not, you'll know we
have failed, and then it will be up to you to make a try."

The older men nodded. Silently, he and Terry slipped through the
doorway.

The rest of the iris doors on the corridor were all closed. Underwood
pressed the release lock on the one adjacent to his own recent prison.
The opening flared wide, revealing Roberts, one of the surgeons, and
the three men who had formed his party.

"Underwood!" Roberts exclaimed. "What happened?"

Underwood cautioned him to quiet and explained briefly. "Locate some
weapons if you can. There should be some in the corridor lockers. Make
your way down, and release them. Try to hold the locks against the
entry of any more of the Disciples until we can gain control inside the
ship. We have no idea how many are here."

The men nodded, exuberant at the opportunity for action against the
enemy. There should be weapons in a corridor compartment only a
short distance toward the rear, Underwood knew. Ahead, there was an
additional compartment from which he and Terry could reinforce their
own armament.

The next room they tried was empty. They thought at first that the one
adjacent to it was also empty, but as they started to move away, Terry
exclaimed, "Look! There on the floor!"

One of their men was lying sprawled, the back of his shirt covered with
blood and burned tissue.

Underwood and Terry stepped in and shut the iris door. The man looked
up and smiled feebly as they looked down at him.

"Hi, Doc," he said.

It was Armstrong, one of the ship's engineers.

"What happened?" asked Terry. "Did you try to buck them?"

The engineer answered painfully. "No. It was a sort of object lesson.
I think. The Commander--Rennies, they call him--gave me his personal
attention. But have you got the ship back?"

Underwood shook his head. "We've just broken out and managed to free a
few of the others. Can you hang on a while until we can get help?"

"Yeah, sure. Don't worry about me."

       *       *       *       *       *

"Do you know how many of them there are aboard?"

"About twenty took us over in the beginning. We were puzzled when we
thought so many of you were coming back at once. Sessions and Treadwell
down in the engine room were killed outright and a couple more of the
boys pretty badly shot up when they tried to resist. They're the only
ones I know of, besides me. Rennies and his gang took up headquarters
in the control room the last I heard. That's about all the dope I can
give you."

"It helps," said Underwood. "We can take care of twenty of them, if we
can get organized. Take it easy, old man, and we'll be back with help."

The engineer smiled and his eyes closed.

Underwood and Terry hurried out, closing the iris door behind them.
They came to the storage closets and found to their relief that the
invaders had not removed the weapons stored there. Underwood selected
another gun; Terry took a pair.

"I wish we'd hear again from Jandro," said Terry.

"He may be helping the group down at the locks. We're on our own here,
it appears."

They came to the end of the corridor and the passage split, forming a
U around the control room because the navigational machinery had to be
located on the axis of the ship.

"Let's separate," Underwood said. "It'll give us a chance to attack
from two directions. They may not have a guard that's too alert, since
we couldn't be expected to need much guarding."

"Good idea," said Terry. He checked his watch with Underwood's. "Begin
firing in exactly sixty seconds!"

They separated and went swiftly in opposite directions.

As Underwood came to the abrupt turn that would put him in a direct
line with the door to the control room, he halted and listened for
sounds from beyond. Footsteps were moving carelessly and hurriedly.
Only one person, Underwood thought; therefore, it must be one of the
Disciples. There was the unlikely possibility that one of his own men
had escaped independently and had already been to the control room.
He'd have to risk that.

He stepped around the corner and fired.

The shot caught the man--a Disciple, luckily--full in the chest. An
instant's surprised agony did not prevent a wild cry from issuing from
his throat. Underwood leaped over the fallen body before the Disciple
ceased struggling.

From inside the control room there were sudden confused shouts and
orders. Underwood saw two figures running toward the iris. He fired
twice, then dropped to the floor. The first man collapsed in the path
of the second, but the latter was only slightly wounded. He raised his
weapon toward Underwood even as he fell.

       *       *       *       *       *

From his prone position, Underwood fired again. The blast missed and
reddened the metal of the far wall of the room for a moment.

Underwood did not dare move. He could find little shelter in the small
corner where the circled doorway did not fully meet the rectangular
corridor, but there was no other to be had.

Shots from within the control room were coming close now. He could
feel the heat they generated in the metal floor. While he tried to
edge closer into the corner, somebody else came into his view. It was
an impressive, militaristic figure, undoubtedly Commander Rennies,
for his harsh, arrogant voice was ordering one of the men to call for
assistance from the other end of the ship.

Then, suddenly, the Commander stiffened. Even Underwood could glimpse
the stare that glazed his eyes like polished glass. Jandro?

The others in the room saw it also, and heard the crash as the heavy
body fell to the floor.

The disaster to the Disciples disrupted their attack for an instant. It
was long enough for Underwood to get his gun up and fire straight at
his opponent. The man started and whirled with a look of surprise on
his face for an instant before he died.

And then another shot came from the opposite side of the room and
caught one of the remaining defenders unaware. Terry was there at last!

       *       *       *       *       *

Underwood breathed heavily in relief. He had been afraid Terry had been
caught. Apparently the archeologist had met opposition of his own and
had eventually succeeded in overcoming it.

Terry and Underwood rushed the control room simultaneously. Only a
single member of the Disciples was able to offer resistance. Beams
from the two guns crossed the room and caught him in a lethal blaze.

Cautiously, Underwood advanced not quite inside the doorway.

"Terry, you there?" he called.

"Check. I ran into one of them in the corridor."

"Keep out of the way. I'm going to come in blasting in your direction
in case any more of these fanatics are hiding."

"Right. If I don't get your okay in five or so, I'll come in the same
way."

Underwood set the beam to a low but deadly intensity and fanned it up
and down, bringing the plane of motion ever nearer the wall that could
be hiding an attacker. Without exposing himself, he extended his hand
and brought the gun about until he knew the room was cleared or that
any one hiding there had been hit.

He entered then and called to Terry. The redhead entered grinning, but
a smear of blood covered his left arm from the shoulder down.

"Terry! You're hurt!"

"I didn't get him good enough with my first shot. I'll be all right.
What do we do now?"

"We can clear the ship by throwing some chloryl triptanate into the
air system. But even after that, we can't even go back to the moon to
return Jandro to his own people--that would bring the whole fleet down
on them."

"We'll figure something out," said Terry optimistically. "We didn't
expect to get this far. I wonder what happened to that guy Jandro. Have
you found out where he actually is yet?"

"No. He apparently killed Rennies, but I've heard nothing from him."

"I'll get the triptanate, and some mesarpin for antidote. If I'm not
back in half an hour, it'll be your baby."

"You guard here," said Underwood, "You'd better take it easy with that
arm of yours."

"You're more important around here than I am. I'll be back in five
minutes." Terry disappeared in the direction of surgery.

Underwood sat down wearily--and suddenly became aware of the fixed dead
stare of the eyes of Commander Rennies, who lay on the floor.

His name had been vaguely familiar to Underwood and now he knew
why. Rennies had attained considerable renown in the interstellar
military field. He had been an able leader, highly trained, widely
read, intelligent, and a clever tactician--yet his mind had been as
vulnerable to Demarzule as the most illiterate of the Disciples.

Then Underwood became aware of a slow stirring upon the floor. The last
Disciple he had shot was not dead. The lips twisted in a snarl of hate.

"Fools!" The Disciple spat out. Blood poured from between his lips.
"Do you suppose you can block the Great One? The human race waited ten
thousand years for this savior. Man shall become the greatest in all
the Universe with him as leader. Pay homage to the Great One as all the
Galaxies shall pay homage to us!"

Underwood said, "Why?"

"Because we are the greatest!"

He looked at the man curiously. It was as if the knowledge of semantics
did not exist, yet for twelve hundred years semanticists had slowly
been prying loose the ancient false extensions that cluttered men's
thinking and dwarfed their concepts.

Demarzule had wiped out all of that merely by his presence. Underwood
found himself wondering why he should be at all concerned with the
matter.

       *       *       *       *       *

He knew, however, that as a member of the human race he had to keep on
hoping that the course of evolution would lead it to something greater
than constant strife and insecurity. He had been blind when he had
tried to escape. There was no escape; he saw that very clearly now.

A sudden sound in the corridor alerted his senses. His gun moved
slightly to cover the entrances.

Then Terry burst into view with the containers of chemicals from the
surgical lab.

       *       *       *       *       *

"Made it," he said. "Any trouble here?"

"No, just one revived for a little while to gab. He's dead now." The
man was quiet in a pool of his own blood. "How do things look out
there?"

"A lot of racket in the direction of the lock area. Must be fighting
going on down there. I didn't see anyone at all near this end."

While he spoke, Terry bent over and moistened a strip of his clothing
with one of the liquids. He held it to his nostrils for a moment and
passed it to Underwood. Then he opened the return air vent and poured
the contents of the other bottle into it. The highly volatile liquid
quickly vaporized and passed to the fans of the central ventilating
blowers, from which it passed into every chamber of the ship. Within
ten minutes it had anesthetized every person aboard the ship except the
two who had inhaled the antidote.

While they waited, Underwood stared thoughtfully at the dead Rennies.
"I wonder how Jandro kills," he said. "Can there be any defense against
such silent power? Have you thought of what that implies with relation
to Jandro's people and the society they live in?"

Terry nodded. "I haven't thought much of anything else since I first
saw him kill that guard in our stateroom. A civilization in which every
member holds a silent, secret weapon over the head of his neighbor.
It's incredible that it could exist."

"But it _has_ existed and continues to exist, and I'll bet that Jandro
is the first of his kind to use this power for generations."

"It certainly implies a stability and individual recognition of
responsibility that has never existed among us. I doubt that it ever
will."

"Someday it _might_."

"We won't be around."

"There's something else, too," Underwood said. "This may be the way out
for us. It could be."

"What do you mean?"

"Suppose just one of us had the power Jandro has. That would be the
weapon against Demarzule that we need!"

Terry hesitated. "We're not likely to get that power--and if we did, we
could never get near enough to Demarzule to use it."

"No? Suppose we let the fleet capture us and take us back. It's my
guess that Demarzule wants us alive. His pleasure in our downfall
should come from personally witnessing our defeat. It would fit
his character. So we'll be brought back as prisoners. Then all that
would be necessary would be to dispose of him just as Jandro did with
Rennies."

"You're forgetting that Demarzule has the same organs and the same
powers. You don't know what kind of defense could be offered against
them--perhaps they are immune to such attacks themselves. That would
explain this mystery of Dragboran civilization. Maybe Demarzule
could detect it if any of us possessed the organs. Lastly, there is
absolutely no possibility of our getting them, anyway."

       *       *       *       *       *

Underwood's face darkened. "That's the one thing I haven't figured out
yet, but there's got to be a way. It looks as if this is the only hope
left us to destroy the alien. We'd have to defeat the whole fleet to
continue searching for the Dragboran weapon, and there's no chance of
that."

"I hope you're right. Well, the anesthetic has had time to act. Let's
revive our men and set to work on it."

They made sure of their weapons, and left the control room. Within the
whole ship there was no sound except their footsteps in the corridor.
One by one, they opened the stateroom doors as they went down toward
the locks. They held the cloths moistened with the restoring vapors to
the nostrils of each of their own men.

The first were Dreyer and Phyfe. Mason and his crew were found in the
next room toward the stern. Quick explanations were made and those
revived went to the task of restoring still others.

In Illia's stateroom, they found her lying composed upon her bunk.
For a moment, as he looked down upon her serene features, Underwood
forgot the intense urgency of his tasks. He tried to recall just why he
had been willing to sacrifice the life that Illia and he had hoped to
share--sacrifice, because she had believed in man, while Underwood had
wanted only escape from the pressure of an erratic and chaotic society.
Surely that life together would not have been postponed if he could
have seen the choices earlier as he saw them now. Was it too late to
hope now for reprieve from the destruction that hovered over them? He
dared not answer.

Gently, he restored her to consciousness.

"I had the nicest dream," she said. "I knew you were in control as soon
as the first whiff of triptanate came through."

"We're not in control yet. The main fleet will arrive within a few
hours and have us cornered. Most of us are revived with the exception
of a large group down by the locks. Will you go up and help Armstrong,
the engineer? He's in B05 and badly hurt. We haven't been able to do a
thing for him yet."

Illia nodded. "I'll take care of him. Any others?"

"Terry here." He motioned at Terry's bloodcaked arm. "You'd have to
tie him down to work on him, though. Maybe he can go until we get
organized."

They separated in the corridor and Underwood hurried on toward the
stern locks. As he came up he could see a large group of the men
gathered around. Apprehension drove him to a run along the narrow
passageway. The group turned as they heard his footsteps and made a
path for him.

A scene of death lay before him. Bodies of scientists and Disciples lay
side by side on the floor. There were Roberts, the surgeon, and Parker
and Muth, two of the chemists. Three others were not recognizable. Six
of his own men had died and five of the Disciples before the gas had
brought an instant and bloodless end to the battle.

He turned away. He wished there might have been some other way than
sacrificing those men, but if the scientists had not held the lock, the
Disciples might have remained in permanent control of the ship.

       *       *       *       *       *

He beckoned to Terry, who was checking the roster with Mason. "Have you
accounted for everyone yet?"

"Peters, Atchison, and Markham appear to be the three we couldn't
identify," said Terry. "And, of course, Jandro. No one has heard or
seen anything of him since he killed Rennies."

"Jandro!" Underwood was suddenly and fearfully aware of Jandro's
absence. "We've got to find him. There's no use of any of us leaving
unless we do."

"I couldn't be sure, but I think I saw him from the lock viewplates a
minute ago," Captain Dawson said. "There's no way of telling except by
that oversize spacesuit, but he may be lying on the ground out there."

"If he's been killed--" Underwood raced toward the nearest viewing
station.

He switched it on and scanned the area about the ship. Disciples were
milling about, hesitant about using their Atom Stream weapons to force
entrance without orders from their Commander.

Dawson pointed. "Toward the stern--there!"

It was unmistakably Jandro, though a blast had blackened the upper
right portion of the spacesuit and a gap showed in it.

"If the self-sealers worked, he may not have been out there too long,"
Underwood said urgently. "Dawson, drive the mob back with the big Atom
Stream, then throw a force shell over to Jandro so we can go out and
get him."

       *       *       *       *       *

Dawson hurried away, calling for his mates and engineers on his way
to the control room. Underwood remained watching the exterior from
the plate. Abruptly the Disciples turned and fled in panic. The blue
radiance of the Atom Stream played about the ship, clearing a space
beyond Jandro. Then the view of all the ancient city and the fleeing
Disciples was cut off as the impenetrable force shell went out. Mason
and two of the crew were already in suits and in the lock. They opened
it the instant the force shell stabilized.

Jandro had been lying in the sunlight. That might have saved him.
Underwood thought, for the suit absorbed the radiant heat.

The three men reached the Dragboran and lifted him carefully. They did
not know whether he was dead or alive as they gently rolled him onto a
stretcher and carried him to the ship.

Underwood located Akers, the surgeon next in skill to Illia, who
ordered the surgery prepared. Underwood left his post and sought Illia.
Jandro would need all her skill if he still lived. But he wondered if
the engineer, Armstrong, did too.

Underwood found her still in the room where Armstrong lay. She was
rising from her knees as he entered.

"There was nothing to be done for him," said Illia. "I stayed until he
died. Do you need me anywhere else?"

"Yes. Jandro was shot outside. Akers is making ready, but I want you to
take over. Jandro is the key to our whole success here. If he's alive,
he's got to be kept alive."

Illia looked at him questioningly.

"I'll do my best," she cried.

Akers was quite willing for Illia to take over when he saw Jandro. The
wound was ghastly to see, slashing across the full width of the chest.

While Jandro was in surgery, Underwood called a general meeting. They
gathered rapidly in the conference room, but their worn and strained
faces were little short of tragic.

"We've lost our chance for any Dragboran super-weapon we might have
found in the ruins here," said Underwood without preamble. "We're
defenseless--except for the shell--and outnumbered. We can't run
because the fleet can run faster, and we can't stay bottled up here
forever. I can think of only one thing possible that we can do."

The others did not need to be reminded of the hopelessness of their
situation, but their eyes lighted with interest at the last sentence.
Then he outlined briefly his idea of obtaining the organs and powers
that Jandro possessed and allowing themselves to be captured and taken
to Demarzule.

"It sounds good for a last-ditch stand," said Mason. "But you haven't
explained how we are going to get back to the moon so that we can
obtain these things from the Dragbora."

"That is the one missing element of the plan," said Underwood. Then he
added fiercely, "And it's got to be solved! That's why I called you
here. I haven't the answer, but together we've got to find it. It's our
last chance to stop Demarzule."

Mason jumped to his feet. "There ought to be several hours yet before
the fleet arrives. We might have time to rig up a field generator and
set up a dummy here to make the Disciples believe we're hiding under
it, while we actually take off for the moon."

"That's it!" Underwood exclaimed. "Only we'll have to move around the
planet to avoid detection by the local garrison. But that will do it!"

The interphone sounded. Illia said, "We're finished, Del. Jandro is
alive, but he'll be dead within an hour. If you want to see him, you'd
better come now."




_CHAPTER FIFTEEN_


Underwood started for the door without hesitation. "We'll try your
plan, Mason. Take over. Dreyer, Phyfe--please come along with me."

They hurried to the room next to surgery where Jandro lay in bed,
motionless and unseeing. Only Illia and Akers were with him.

At the sight of that unmoving figure, Underwood experienced a depth
of sorrow and pity that wiped out all other thoughts for a moment.
He felt that he alone of all the Earthmen could understand the deep
rebellion, the dreams and the hopes that had been the driving force in
Jandro's life. And this was a mean end for such bright dreams--death at
the hands of crazed fanatics on a Heaven World that had proved to be
anything but that.

Underwood thought of the green, shining moon of the refugee Dragbora
where men lived in peace with one another. The moon that Jandro would
never see again.

Jandro's eyes fluttered open slowly and gradual recognition came into
them. Dreyer said softly, "We're sorry. If there were anything within
our power to get you back to your own world and your own people, we
would do it. I hope you know that."

"Of course," said Jandro slowly. "I would like my _seaa-abasa_ to be
with those of my ancestors for the day when life will return. But I
think perhaps it never will. It is like our dream of the gods, only a
delusion. As for death, that is certain for every man. How or when it
comes is not important. It is strange for me to observe the grief of
animals for a man. Strange--"

"Doesn't he suppose there was a time when the Dragbora never had the
mother-flesh and the secret of the _abasa_?" Asked Underwood, and
Dreyer translated for him.

"Naturally," Jandro replied. "We were merely animals then, as you are
now. When you came in your ships of metal, all of us thought surely the
gods had come to return us to Heaven World again. You did us a great
favor in showing us how wrong we were in our legends and our dreams.
But until we arrived on this planet, I still thought you were superior
beings because I could not detect your _epthalia_. None of us have the
ability to hide it from each other."

"But you knew it when we were attacked?" said Dreyer.

"I could not understand why you did not act to forestall your enemies
who were so apparent to me. Then I realized that it was because you did
not possess the _abasa_ at all. I was frightened because I did not know
what to do. I had never dreamed in all my life that I would meet with
creatures who might be gods because they possessed the metals, and yet
were lower than men because they did not have the _abasa_. I did not
understand."

       *       *       *       *       *

"We do not understand many things about each other," said Underwood,
"but perhaps you understand us well enough now to know that we need
your help against these enemies of ours--and of yours.

"Many hundreds of thousands of years ago, there was a race, called the
Sirenians, and they were deadly enemies of your race, the Dragbora.
Like you, they possessed the _abasa_, but instead of living peacefully
they set out to conquer all the worlds and the Galaxies. In the end
they were defeated by your people who had some mysterious weapon that
penetrated every defense of the Sirenians. We came to your ancient
world to find a clue to that weapon because one of the Sirenians
succeeded in surviving and is now at large upon our own world. He
has seized control over our people and is setting out to sweep the
Galaxies with conquest and blood. In time he will find even your little
world. The civilizations of many Galaxies will suffer centuries of
retrogression.

"We didn't find the weapon we came for, and now our chance is gone, for
the fleet of Demarzule, the Sirenian, is almost upon us. There is just
one hope left to us.

"We believe that his men will capture us alive and take us to him if we
permit it. If we could be taken into his presence bearing the power of
destruction that lies in the _abasa_, we might be able to destroy him.

"Can you--will you--make it possible for us to gain that power by
grafting the _abasa_ in some of us upon your world?"

Dreyer translated as rapidly as possible the swift spoken words of
Underwood while Jandro lay with closed eyes, as if sleeping a dreamless
sleep. It was a long time after Dreyer finished that Jandro slowly
opened his eyes again.

       *       *       *       *       *

His voice was so low that Dreyer had to lean forward to catch his words.

"It is a strange story you tell," he said, "but I am impressed that
what you say is true. As to your request--no. It would be utterly
impossible for you to be given fresh _abasa_ as are the young of our
race. Not that I wouldn't make it possible for some of you--a very
few--to receive them, if I could, but the _abasa_ can be installed in
only the very young.

"The use of the _abasa_ is similar to that of the organs of walking or
speaking. The organs must develop from their rudimentary forms through
long years of usage, and skill with them comes much more slowly than
any of the other common skills. Though they are installed in us in
infancy, most of us are well matured before we gain great skill. For
this reason alone it would be impossible for you to have the organs."

Across the bed, Underwood's eyes met Illia's and held for an
endless moment. In her he sought strength to endure the crushing
disappointment. Illia's eyes gave him blind assurance that there would
yet be a way.

"Your race will, in time, develop and learn the use of the _abasa_,"
Jandro went on, "but not for many hundreds of generations. From what
I have seen of your people, I wonder what your world would be like if
every one possessed the power to kill at will, silently, and without
detection. I do not know the answer to that, but I ask you to answer
it for yourselves. The mere fact that you have not yet developed the
_abasa_ is proof that you are not ready for it.

"The Dragbora live in peace not because they have such terrible power;
they can live with such power because they have first learned how men
must live with one another. You cannot understand why the power of
death is inherent in the _abasa_. It is merely one of the inevitable
functions that accompany the other greater and more useful powers, most
of which you shall, of course, never know. I wonder if you would want
the _abasa_, even if it were possible for you to possess it," Jandro
finished.

       *       *       *       *       *

"For our race? No!" Underwood shuddered at the thought of every man
of Earth possessing instant, undetectable powers of death over his
neighbor. "You are right in that, Jandro. Whatever the other powers
of the _abasa_ may be, we could not live with it. But Demarzule is a
totally extraneous factor not considered in our own evolution. We have
no defense against him. If the power of death in the _abasa_ could be
used to destroy him, it would give our race its one chance of staving
off this threat.

"Yet you say it is impossible. It means for us no hope against the
barbarism that will destroy our civilization and brutalize our people,
not to mention what it means to the other civilizations of the
Galaxy--including your own."

There was scarcely the sound of their breathing within the room as the
Earthmen avoided each others' eyes now, staring down at the closed ones
of Jandro.

"Your people hardly deserve the scourge of Demarzule and the Sirenian
demand for supremacy," said Jandro slowly. "And what you say of the
rest of the Universe is true. In a way, the Dragbora are responsible.
Demarzule is a product of the Sirenian-Dragboran culture. My ancestors
should have made more sure of the total extinction of the Sirenian
branch. Perhaps there is one way in which we could yet help."

"You _can_ help?" Underwood asked eagerly and incredulously.

"I have little longer to live. It would be worthwhile if, in that hour
left to me, I could complete the task of extinction--or at least enable
you to do so. If one of you is willing to take the risk, I will do what
I can."

"No risk is too great! But what can be done?"

"As far as I know, it has never been attempted, but perhaps my own
_abasa_ could be transferred to you."

Dreyer translated the offer, his glance going from Illia to Underwood.
Something of hope seemed to come again into his eyes.

Underwood caught his breath sharply. "A set of fully developed _abasa_
transferred to my own body! There would be one of us to meet Demarzule
on his own level. Illia--"

Her face was suddenly white. "It's impossible, Del! I couldn't perform
such an operation without any previous study with their anatomy. I
can't do it!"

"It's got to be done, Illia. I'll take a chance on your skill."

"That's an utterly ridiculous statement. I have no skill in a case like
this. Tell him, Dr. Dreyer. He can't expect that much of me."

"I don't know, Illia," said the semanticist. "It seems to me that you
are confusing your analysis by your own personal emotions. You cannot
be evaluating properly under such conditions."

She bit her lips to hold back a further outburst. Then, at last she
said, "Don't ask the impossible of me, Del. I saw the way they split
the nerves in the operation we watched. It couldn't be done without
long practise. Most of all, I couldn't do it to you."

As if sensing the meaning of their argument, Jandro spoke suddenly.
"You will have great difficulty in making a successful installation
because you are unfamiliar with the anatomy of the _abasa_, true, but
I can help. I can guide and direct your hands up to the very point of
cutting the nerves to the _tri-abasa_. You shall succeed if you allow
me to guide you."

       *       *       *       *       *

Underwood kept his eyes upon Illia. Her face was as pale as her shining
hair.

"I'll try, Del," she said.

News of the projected experiment sped swiftly through the ship, and
its significance was greeted with awed incomprehension as if Underwood
has suddenly stepped from their midst into a misty realm beyond their
reach. And their awe was magnified by the knowledge that it could very
well mean death.

Within minutes of the decision, assistants were rolling the tables
bearing the white sheeted forms of Underwood and Jandro into the
surgery.

A strange peace, a sort of ecstasy, seemed to have come over Jandro.
Underwood had seen and heard of resignation in the face of death, but
never such serenity as possessed Jandro. It had a calming effect upon
Underwood and he shed the thoughts of his own possible death or maiming
as a result of the strange operation. He thought only of the mission
that would be his once he owned the powers of the Dragbora.

Whatever turmoil possessed Illia had vanished as she faced Underwood.
The sterile white of her surgeon's garb masked her personality and her
feelings, and left only a nameless agent possessed of science and skill.

Underwood grinned up at her as the anesthetic was injected. "When I
wake up I'll let you know how it feels to be a Dragboran."

       *       *       *       *       *

At the adjacent operating table, Akers was preparing Jandro for the
preliminary work of exposing the _abasic_ organs.

Then, to each of them came the unspoken command to abandon their
minds by Jandro. It was an incredible, unearthly experience, but they
released their senses and gradually the guiding impulses from the
Dragboran brain surged into their own.

For just the barest fraction of an instant, Illia's hand trembled
as she touched the electronic scalpel to the flesh at the base of
Underwood's shaven skull. The skin severed, and her nerves were threads
of steel.

With increasing speed, Akers and Illia made the incisions in the bodies
before them. Their hands moved surely, as if Jandro were seeing with
their eyes and using their hands.

The deep incision was made in Underwood's skull. The pulsing brain lay
exposed. Illia concentrated for an instant as waves of instruction
flowed from Jandro. Then, swiftly, the scalpel cut a bloodless path
through a section of unused tissue.

She moved to the adjacent table and peered into the wound that Akers
had made in Jandro's head. She paused as his words came to her.

"This is the final step. I can go no further with you. Attend to my
instructions now and you shall succeed."

Flashing, incomprehensible things flooded into her mind, imperishable
photographs of the remainder of this operation and the one to follow,
in which the two abdominal organs would be transferred. Illia knew
that every picture would return in its own time to guide her hands in
unfamiliar paths.

"Proceed!" Jandro suddenly commanded. "I retire to the _seaa-abasa_.
Farewell!"

The flowing pictures ceased and Illia felt suddenly alone, like a child
lost amid a blinding storm. There was nothing to depend on now but her
own skill and the telepathic instructions.

She faltered for an instant and breathed a name, "Del--Del!"

Akers was watching her sharply as she stood staring at the strange,
unearthly organ lying in the brain pan of the dead Dragboran.

But it was not strange. She knew its constitution and anatomy and the
complex nerve hook-up that connected it with the brain. They were as
clear as if she had studied them for many years.

A surge of gladness and confidence filled her. She was alone in this
yes, but that did not matter any more. She alone possessed the ability
to perform the operation, and a world awaited the results.

Her scalpel entered the incision and touched the flesh with a pinpoint
of destruction that sheared away the tissue from the delicate white
nerve channels serving the _abasic_ organ.

For a full hour, and then another, Akers watched in un-believing
fascination as Illia freed the twelve separate nerve filaments serving
it, then cut the artery and filled the vessels with the chemical
solution that would feed the cells until Underwood's blood could be
sent pouring through it.

At last all that remained was the severing of the connecting tissues
that held the organ in place. Illia cut them and plunged her hands into
the sterilizing, protecting compound that had been prepared at Jandro's
instructions. She salved the organ and lifted it out, then thrust it
quickly into the corresponding cavity in Underwood's brain pan.

This phase of the operation was less than half over. Blood vessels had
to be prepared to serve the new organ in Underwood's body, and the
twelve nerves had to be connected into the Great Sympathetic where no
such nerves had ever been connected before.

       *       *       *       *       *

Another two hours passed before the final sutures closed the wound in
Underwood's head.

When at last she laid the needle down, Illia's hand suddenly trembled
and she quivered throughout her body.

"Can't we postpone the others for a time?" asked Akers. "You surely
can't go on with two more like that."

"I'm afraid the tissues will degenerate too much if we delay. If I were
only as fast as those Dragboran surgeons. What men they must be! Get me
a shot of neostrene and better have one yourself. We'll go on."

Akers was willing, but he didn't believe that Illia could stand more
hours of exacting surgery. After a moment's rest, however, and a shot
of the stimulant drug, she stepped back to the operating tables to
perform the adbominal operation. Once again, Akers made the preliminary
incisions.

In the control room the group leaders waited for news in nerve-racking
inactivity. Terry Bernard paced about, his flaming disheveled hair
like a signal flare swinging through the room. Phyfe stood at one of
the observation panels watching the inexorable approach of Demarzule's
fleet. Dawson sat at his Captain's position fingering the inactive
switches on the panel before him. Most placid of all, Dreyer simply
sat in the navigation chair and smoked cigars so unrelentingly that it
taxed the ventilating system of the ship.

       *       *       *       *       *

Terry glanced at the clock anxiously and stopped his pacing. "It's been
over thirteen hours since Underwood went in there. Don't you think we
ought to ask Illia--"

"There are only two alternatives," said Dreyer. "Success or failure.
Our questioning will not assure success. We had best keep out of the
way."

Mason kept anxious watch of the progress of the fleet. No one knew
what would happen when the battleships arrived and surrounded the
_Lavoisier_, but they had not long to wait. The ships were hardly more
than minutes away from the planet.

As if guided by a single mind, the ships turned slowly in the black
sky as their navigators and lookouts spotted and set a course for the
luminous bubble that marked the force shell hiding the _Lavoisier_.

To the crewmen watching from within, it was a fearful sight to
witness the sudden plunging flight of those twenty mighty ships.
Simultaneously, a score of fearful Atom Streams were turned upon the
bubble, apparently not in the futile hope of burning through the
protection, but to destroy the minute sensory probes and prevent the
ship from navigating away from the planet.

In spatial combat, where the ship was free to wheel and turn and defend
itself, it would not have been so easy to destroy the probes. But
with the ship motionless upon the surface of the planet, the streams
of incomprehensible fire washed over every square millimeter of the
surface of the shell, probing, destroying and setting off the multitude
of relays within the _Lavoisier_, closing the hairlike openings in the
shell as the probes were burned away.

Mason moved away as one after another of the segments on his plates
went dead until there was no vision whatever of the outside world.

He turned to the others and motioned toward the dead plates. "This is
it."

The spell that fell upon them was broken minutes later by Illia's
abrupt voice on the interphone.

"The operation is finished."




_CHAPTER SIXTEEN_


Consciousness came to Underwood as if he were responding to the
persistent voice of some unseen speaker. It called him out of the
depths of eternal existence into the realm of conflict and reality.
Curiously, it sounded like Jandro.

He opened his eyes. Illia was there, her face white and strained. But
as he looked at her, her blue eyes glistened and she bent down. "Del!
Oh, Del--!"

Terry, Phyfe, Mason and Akers were standing near the bed, watching with
anxious faces.

Pain was beginning to show itself in burning streamers, but he managed
a quick smile to those about him. "Looks like we made it all right,"
he said. "I wonder what I can do with these gadgets now. Think they'll
work, Illia?"

She raised up, brisk and businesslike once more. "You aren't going
to find out for a while. I intend to knock you out for a good, cold
twenty-four hours. Give me your arm."

She reached for a hypo needle on the table beside the bed.

It was like stumbling around in the dark at first, trying to run from
an unseen pursuer. But all at once, Underwood knew he didn't need to
run at all. The hypo was blocking the sensory equipment in other parts
of his body, but it couldn't affect the _abasic_ organs if he didn't
want it to. He stopped running and watched the ordinary faculties of
his body give way while he stood aside in complete immunity. It was as
if he could step outside and look at himself.

And, suddenly, that was what he was doing!

       *       *       *       *       *

He could see the room, the watching scientists, and Illia carefully
checking his heartbeat and respiration. He could see himself lying
still with eyes closed. Curiously, he could not identify the point
of view. He thought for a moment that he was up near the ceiling
somewhere, looking down, but that wasn't right, either, because he
could see the ceiling just as well as the floor or the four walls. The
scene was like a picture taken with a lens having a solid angle of
perception of three hundred and sixty degrees.

He wondered if he could go beyond the limits of the room, tried it
and found it quite easy to do. There was some clumsiness due to
inexperience and conditioning that stopped him at the walls, where
he had a moment's claustrophobic fright of being trapped between the
metal panels, but it was over in an instant and he was through. He
went toward the control room and found it occupied only by Dreyer, who
remained placidly smoking a cigar in the navigator's chair.

Underwood wanted to communicate with the semanticist, only he wasn't
sure how to go about it. It was like trying to talk with a mouth full
of dry crackers.

But Dreyer stared around with a sudden start. He removed the cigar from
his mouth and looked agape for an unseen speaker.

"Dreyer, can you hear me?"

"Underwood! You succeeded!"

"After a fashion. So far it's like walking around in deep mud, but I'm
getting used to it gradually."

"This is wonderful--_wonderful_!" Dreyer breathed. "I hadn't dared hope
that I would ever hear your voice again. Where are you?"

"That's a tough question. Theoretically, I'm unconscious back in sick
bay with a shot of neo-morph that will keep me out for twenty-four
hours. Illia and the others are back there watching me. The _abasic_
senses aren't at all affected by the drug. I seem to be able to wander
anywhere I wish about the ship. The funny part is that I can't pin down
a point of view. I don't seem to be anywhere. Nevertheless, my
senses perceive distant sounds and objects--including my own corpus."

"Can you detect my thoughts when I don't speak? Jandro didn't seem able
to do that."

Underwood laughed. "I don't know whether I can or not. I try, but all
I get is a fuzzy static. I'm sure that these organs have dozens of
functions that we haven't even dreamed of yet. I hope that I can learn
to use them all."

"What do you plan now? Do you need a period of exercise and study?"

"Some, but not nearly as much as I would have needed if it hadn't been
Jandro's mature organs that were grafted into me. There is something
that we never thought of before, though."

"What is that?"

"We can still search for the Dragboran weapon we came here for. I can
go outside the ship with these new senses. I don't know whether I can
cover the whole planet or not, but if not, we can move to keep in range
of my powers. It will be slow because I am the only one who can do it,
but it may be faster in the end because I can get around more quickly."

"I wonder if it will be possible in the presence of the fleet--or
didn't you know that they had arrived?" Dreyer pointed toward the
blank viewplates.

       *       *       *       *       *

"I didn't know. What are they doing there?"

Underwood realized immediately the absurdity of the question. Dreyer
could know no more about it than he, since all communication with the
outside was destroyed.

With all the strength he could gather, he hurled his new powers beyond
the scope of the ship, out into the contrasting heat and cold of the
barren planet. It was as if he had hurled himself high into space, for
he was viewing the broad expanse of the Dragboran world and the busy
fleet of Demarzule.

Underwood's senses revolted at what he saw. Completely surrounding the
ship was utter, flaming destruction. The great city of the Dragbora
had been turned into molten ruin by the twenty ships, which spiraled
slowly, their powerful beams of the Atom Stream turned upon the
buildings below. Even as Underwood watched, they completed their work
upon that city and traveled toward another great city less than a
hundred miles away.

What purpose was behind the wanton ruin, Underwood could not
comprehend. Perhaps now that the scientists had been cornered, the
Terrestrians hoped to destroy the super-weapon that could unseat
Demarzule.

Within hours, the major cities of the planet would be shapeless mounds
of frozen lava.

He debated trying to enter those vessels and overpowering members of
their crews. At once his reason told him no, for he was still a toddler
in the use of the new faculties he possessed. But there was a greater
reason, too. If he should expose himself by such attacks, the ships
would send word to Earth, and Demarzule would easily identify the
methods used against his men and be prepared. Underwood knew how this
destruction of archeological treasures would affect Phyfe and Terry,
but more important was the loss of any chance to search for the weapon.

       *       *       *       *       *

He turned his senses toward the bubble of the shell that hid the
_Lavoisier_. Its shining surface was the only thing in all that broad
city that did not reek of destruction.

As Underwood regarded it, a shock of comprehension hit him. In the
impetuousness of his flight above the planet, he had overlooked the
most significant point of all.

He--his senses, at least--_had passed through the impenetrable force
shell_.

Sudden fear mingled with that devastating realization. Could he get
back through it? How had he passed the barrier in the first place? It
was mathematically impossible for matter or energy to be transferred
across it.

Did his senses represent neither one?

He impelled himself toward it, waited for the impact--and felt none.
Then he was through, looking at the interior of the shell and the ship
within it.

His mind was afire with the significance of his discovery as he burst
into the control room. The others had rejoined Dreyer there. Mason and
some of his men were struggling to replace some of the probes now that
the attack upon the ship had ceased for the moment.

"We've found it!" Underwood shouted. "We've got the weapon that Dragbor
turned upon Sirenia!"

Illia screamed at the sudden impact upon her worn nerve cells.

Mason whirled around in horror and cried, "Underwood! Where are you?"

"We can hit them wherever they try to hide," said Underwood, "No matter
where Demarzule tries to flee, I'll find him. There's no place in the
Universe he can hide from me!"




_CHAPTER SEVENTEEN_


Underwood's physical body recovered slowly from the severe shock of
the operation. He was immune to the pain of it, however, for having
the _abasic_ senses was like possessing another body. He could close
all the normal channels of perception and exist with his consciousness
operating only through the _abasic_ senses.

While the fleet sped about the planet on its path of useless
destruction, Underwood spent his hours practising the use of his new
powers.

Gradually, he obtained an understanding of their properties and some
of their functions. The _tri-abasa_ was the sensory organ, located
at the base of his brain, which could pick up distant, focusable
sensations which any of his normal five senses could detect. They were
controllable in their subjective effects, however, as he had found when
going beyond the limits of the ship. Though he had been unaware of the
interstellar cold, it had no subjective effect upon his body or his
sensory apparatus.

The _dor-abasa_ was the organ of communication, but it worked in
combination with the _tri-abasa_ in order to transmit and receive
sensory effects. So it was that the two of them in combination could
transmit not only ordinary communication, but could convey the actual
sensations of heat, cold, light, sound.

And these same two organs were capable of dispensing swift and silent
death.

How this happened was the greatest mystery Underwood had to solve.
He experimented by hurling the powers upon an artificial nervous
system rigged up from a network of wires. A strong electric field was
definitely measured within the wires, but it had properties that were
not within the physicists' prior experience. Regardless, Underwood
continued with his practising and found that he could increase
the strength of that field more each time. If necessary, a full
understanding of how it destroyed nerve tissue could wait until they
reach their objectives upon Earth.

The third organ, the _seaa-abasa_, was the strangest of all.
Interconnected intimately with the other two through nerve channels,
it nevertheless had no obvious functions. Jandro had referred to it as
the receptacle of life. It appeared to be the belief of the Dragbora
that everything representing the individual could be drawn into the
seaa-abasa when death approached.

Eons ago, the art of artificially reconstructing new bodies into which
the organ could be placed, a process constituting literal resurrection,
had been lost, but the Dragbora lived in hope of recovering the
forgotten knowledge. This was their explanation of the preservation of
the _seaa-abasa_, each family possessing the vast collection of its
ancestral organs back to the time of the expulsion from their parent
world.

What basis in fact there was to this theory, the scientists did not
know. Apparently, such resurrection had never been accomplished, yet
with each death, the _seaa-abasa_ was religiously removed and preserved.

       *       *       *       *       *

Underwood felt like some ancient gladiator training for an arena
battle, but never had any gladiator fought for such a prize. No
one knew better than he that at the moment he faced Demarzule and
challenged the Sirenian, he might face equal and perhaps superior
powers of destruction, for Demarzule was old in experience.

There was a defense against it, and to this Underwood turned his
attention, for it was difficult in function. The _dor-abasa_ had
the power to absorb and store the destructive energies. Underwood
discovered it almost by accident when Mason's technicians set up
equipment for duplicating the destructive force as nearly as possible.
It was weak and wholly ineffective, but it acted upon the _dor-abasa_,
and the organ absorbed it involuntarily.

He was absolutely confident that they had succeeded in finding the
great weapon for which they had come. The ancient Dragboran-Sirenian
culture had obviously possessed the force shell as a protection.
Toshmere's words made that plain, but they had misunderstood the
implications when he had said, "They have found a way through the
barrier. Our men are falling one by one."

       *       *       *       *       *

Trained in physical ways of thinking, they had overlooked any such
possibility as the superior powers of the Dragboran _abasa_.

There was one other thing that worried Underwood, however, and that
was the possibility of producing the effects of the _abasic_ weapon by
electronic means. Though the scientists were failing almost completely
in their attempts to do that, he wondered if perhaps the Terrestrians
under Demarzule might not succeed.

In the scientists' favor, however, was the fact that though he
possessed a vast reservoir of scientific knowledge, Demarzule was still
only the dictator, the politician. He was no scientist.

On the third day following the operation, Underwood was able to be
up about the ship for a few moments, though by means of the _abasic_
senses he had been actively supervising the work in the laboratory
during the entire time.

He felt his powers growing almost hourly, and the vista of the new
world of physical and mental powers into which he was coming was almost
overwhelming. He sensed other new and untried properties of the organs,
which he dared not experiment with yet. There would be time enough when
they reached Earth.

An accurate watch had been kept on the battle fleet from Earth. Its
wanton firing of the ancient cities was completed by the time Underwood
was able to rise physically from his bed. The observer reported
the ships were turning about and returning in the direction of the
_Lavoisier_.

"We'd better get into space," said Underwood. "There's no reason for
staying here longer, and I don't want them to burn away all our probes
again if we can help it. They may try to send a surrender demand or
something of the sort, but let's be in space where we can maneuver when
they do it."

The _Lavoisier_ lifted from the surface of the planet, its course set
for Earth, more than ninety million light years away.

The force shell about it glistened in space like a new star, and
through the probes the observers aboard saw the fleet swiftly shift its
course in pursuit.

Underwood left the ship and let his senses rove through the space
about the vessel. He remained like some omnipotent observer in space,
while the shining bubble sped through the heavens. Behind it came the
twenty mighty battleships, their acceleration high enough to overtake
the _Lavoisier_. Impulsively, Underwood drifted toward the nearest and
entered through the hull.

It was the giant flagship, _Creagor_. The Disciples who formed the
fighting forces were like men reborn. There was none of the blas;,
disillusioned attitude that had been prevalent upon Earth before the
coming of Demarzule. Instead, there was a zealous, inspired attitude
that frightened Underwood. It was a fanatic, desperate, unhealthy thing.

He tried to picture the nations of the Earth filled with such men
driven by the same kind of unholy inspiration. It sickened him, for
even if Demarzule were destroyed, the Earth would be no place where a
sane man could find peace for decades to come. In death, Demarzule
might become a martyr and live more strongly than ever in the minds of
his followers.

       *       *       *       *       *

As Underwood moved so strangely among his enemies, he heard occasional
remarks concerning the _Lavoisier_ and its scientists. Blasphemer and
infidel were the mildest terms applied to them.

He came to the control room, where the Admiral was in conference with
the Captain of the flagship.

"We have our orders, Captain Montrose," the Admiral was saying.
"Destruction of the ship and all its occupants is to be complete."

"That supersedes the command to take prisoners, then?"

The Admiral nodded. "Orders will be dispatched to all vessels at once.
We will make a combined attack with the new force shell disruptor."

Underwood froze at the words. Had Demarzule brought back with him some
terrible means of penetrating the force shell and rendering it useless?
That was absolutely the only defense the _Lavoisier_ had. Her own Atom
Stream projectors would be ineffective against the twenty encircling
ships.

Underwood heard the orders given. Throughout the flagship an electric
tension filled the air. It was the first time the weapon had been tried
against an enemy, Underwood supposed. The crewmen were eager with a
sickening lust to kill.

Underwood went swiftly through the ship, searching to locate the
machines that would be turned upon the helpless laboratory ship. He
still didn't quite believe that anything could break down the force
shell. But when he saw the weapons, he knew that defeat had come for a
civilization which had learned to depend upon the force shell for its
protection.

       *       *       *       *       *

He watched the crewmen at the complicated boards that controlled the
input of power and the focusing of the radiators upon the distant
target.

Underwood sped away to the distant _Lavoisier_ to see what effect the
onslaught was having. The force shell about the ship glowed with the
faint, pinkish aura of the twenty beams that converged upon it.

As he came up there was no apparent effect, but all at once the
glistening shell grew red in a spot as the force field weakened.

Then Underwood comprehended the means by which the disruptor worked.
It did not penetrate the shell. That was an impossibility. But it
unbalanced the forces that held the field in a shell and caused it
to rotate. This, in turn, created a tremendous flow of energy through
the generators aboard the _Lavoisier_ and shortly would burn them out,
leaving the ship the defenseless prey of the Atom Streams.

There was no time to enter the _Lavoisier_ to warn them. Underwood
returned with bodiless velocity to the _Creagor_.

There in the depths of the ship he found the Chief Operator who was
directing those beams toward the _Lavoisier_. With all the power of his
_abasic_ organs, he hurled a devastating wave of energy into the man's
nerve channels.

The result was shocking to one unaccustomed to killing. The man jerked
upright before his panel, staggered uncertainly, and fell across the
maze of switches.

There was no time for reaction within Underwood at his merciless first
slaying. The complex machinery of the disruptor sputtered to a halt
amid the clatter of relays.

Underwood moved into the next sector of the ship where the powerful
Atom Stream projectors awaited their prey. He carefully extended the
powers of the _dor-abasa_. It was almost as if he could feel his way
along the nerve channels of the operator's mind into the depths of the
brain. There he sent forth a sudden, wild command.

The operator unquestioningly spun the wheels that shifted the
radiators. They came to rest upon the nearest ship of the fleet.

"Fire!" Underwood commanded.

The operator's fingers closed upon the switches. The Atom Stream
lashed into space, tore open the vitals of the sister ship and flung
the fragments out into space. Some crashed into other ships, battering
them, throwing them off course.

For a moment after the catastrophe, the commanders of the fleet were
stunned to inactivity, while confusion swept the ranks. The hysterical
cries of the operator who had pulled the switches filled the room.

"I didn't do it!" he screamed. "Something made me--"

Some of the ships were still attacking the _Lavoisier_. Underwood
didn't know how long they could hold out. He sped to the nearest ship
where there was milder but no less disrupting confusion as news of the
unexplained disaster filtered down to the lowest astro-man.

Underwood sought out the fire control chamber. He fingered his way
along the nerve channels of the operator and swung the projectors
around. This time the target was the mighty flagship.

The operator gasped with horror as the titanic hull came into view in
his sights, yet with unerring accuracy his hands moved the radiators to
center exactly on the target.

His fingers pressed the switches.

       *       *       *       *       *

Soundlessly, the blossom of flame sprang into being where once had
been the leviathan of space. Viewplates throughout the fleet suddenly
blacked out in protection against that terrible overload. When they
came on again, they showed the drifting, helpless hulk of the rear
third of the ship.

The immediate objective had been accomplished. The disruptor beams
vanished as the eighteen ships converged upon the black hulks to take
off any possible survivors.

Underwood seized the moment and diffused his powers until he
encompassed the fleet. He spoke and his voice found hearing in every
man of those mighty ships.

"Men of Earth! You have sworn allegiance to Demarzule, the Sirenian,
because of his might. Now you will swear allegiance to might that is
great enough to wipe Demarzule from the face of civilization. I have
killed your fellows right in your midst, and destroyed two of your
mightiest ships--yet none of you have seen me. You know not how I come
into your midst, nor how it is that every man of every ship can hear
my voice at once.

"You have betrayed your kind to an alien who has destroyed worlds and
ruined Galaxies. You are guilty of the highest treason to mankind. What
is there that you can do to wipe out such infamy?

"You can join the forces that will wipe out the monster Demarzule! You
can accept the leadership of greater might--or be destroyed. Choose!"

       *       *       *       *       *

There was a moment of stunned quiet within the ships, then a bedlam
that would not die for many minutes.

Underwood withdrew from the fleet and returned to the control room of
the _Lavoisier_. There he found a chaos of despair. Mason had properly
diagnosed the weapons the fleet had turned upon the ship.

Though his physical self lay in the sick bay yet, the members of the
crew were becoming accustomed to his unexpected voice in their minds.
Quickly he told them what he had done. When he finished, he said, "What
damage did you suffer, if any, Mason?"

"Only two very doubtful generators left. We couldn't stand another
blast like that. Where did they get such machines?"

"I don't know. It's possibly something Toshmere was on the edge of
developing. Perhaps some of our own men have worked it out with clues
given by Demarzule. There's no telling. The important thing now is that
we've got a bear by the tail. For a moment we have the upper hand, but
I'm not sure just what will happen when they pull themselves together
again. If they don't accept my ultimatum, we may be in a spot."

"And if they do--what are we going to do with a whole fleet of fanatics
and dupes?"

"We'll need every ally that we can get now. Undoubtedly word was
flashed back to Earth of this disaster before I talked to them.
Demarzule knows we're coming and is aware of the power I have. He'll
undoubtedly send powerful interceptors to wipe us out. If we can gain
control of these ships, we can throw them against his interceptors, and
maybe sneak through the Terrestrian defenses. It doesn't matter what
happens to every one of us--just so I can get close enough to Demarzule
to tangle with him."

At that moment, Captain Dawson approached Mason. "Message from the
fleet. They offer to surrender unconditionally."




_CHAPTER EIGHTEEN_


Auxiliary engines were removed from the hulk of the destroyed flagship.
Installed in the _Lavoisier_, they could easily bring her speed up to
that of the fastest ship in the fleet.

So with the small laboratory ship, _Lavoisier_, as flagship, the
ravaged and reorganized fleet turned once again toward Earth. As the
long days in space passed while they sped Earthward at incredible
velocities, the physicists and engineers turned the _Lavoisier_ into a
deadly warship, the equal of any in their fleet. New and more powerful
Atom Stream projectors were installed, and massive disruptor units were
built into previous areas of more peaceful uses.

And while they hurled through the vault of space, Underwood moved from
ship to ship by means of his _abasic_ senses, testing, examining and
filtering out the men of the battle crews.

If he could have afforded pity, all he possessed would have been
expended upon them, for they were a pitiable lot. He knew that their
standards of values had been scattered again by their defeat at
his hands. If their belief in the invincibility of Demarzule, and
themselves because they were the Disciples of Demarzule, had not
been so great, their defeat would have been less easy. Underwood was
thankful for the conceit that rendered them vulnerable when defeat hove
in sight.

Their allegiance to him was no stable thing, he knew. But most of them
were willing to throw their loyalties with the scientists because they
hungered for leadership with a neurotic longing, and the power that
could silently and unseen wipe out two of the Great One's warships was
surely a power to command their respect. So they reasoned in their
bewildered minds.

Underwood removed from the key places those who were doubtful and
rebellious, and he spoke to them daily throughout the long voyage,
sometimes reasoning, sometimes commanding, but always with a display
of power that they had to respect. In the end he felt he had a set of
crews as trustworthy as Earthmen could be made in this culture of doubt
and universal disregard of trust and honesty.

He practised constantly in perfecting the powers of the _abasa_, and
as his facility grew, so did his regard for the little offshoot of
Dragboran culture that had flourished upon the barren little moon.
Such powers as he possessed would have meant suicide to his own race.
Sometimes he wondered if he could himself endure their temptations
long enough to accomplish his goal. Certainly, with that completed, he
would have the organs removed. Their call to power, wealth, and the
misappropriation were almost more than any human mind in this
stage of evolution could endure.

       *       *       *       *       *

Almost in Earth's own front yard, at the orbit of Mars, the first
signs of the coming struggle appeared. The lookout called his warning.
A score of fast interceptors were leaving Earth, headed in their
direction.

Underwood wished that he'd paid more attention to the military arts. He
dared trust none of the warriors who were his by conquest, for he could
not appear to be less than they in any respect. But neither he nor any
of the other scientists were competent to lead a complex military unit,
such as his fleet represented, into the vortex of battle.

Yet he must do what had to be done. He formed the fleet into a massive
tactical cylinder with the _Lavoisier_ at the center and the remainder
of the ships at the periphery. There would be no fancy maneuvering,
only blunt, smashing force, every erg of it that could be generated
within the hulls of those warships.

The entropy dissipators were already at work absorbing a fraction of
the momentum that had carried the fleet across the reaches of space,
but as it drove into the heart of the Solar System, its velocity was
still immeasurable by Solarian standards.

The interceptors were powerless to match that speed in so short a time,
but one wave approached on a near collision course, with the fury of
all its disruptors and Atom Streams bearing upon the fleet.

The effect was negligible, however, as the fleet smashed by, its own
weapons flaming.

But that passage meant nothing. If the _Lavoisier_ were to attempt
a landing, it couldn't continue to hurl by at such velocities, for
already it was passing Earth.

       *       *       *       *       *

Underwood, though, was satisfied as he opened his physical eyes in the
control room and abandoned the _abasic_ senses for a return to his
normal self.

"I'm sure my useful range with these powers is at least eighty thousand
miles. Jandro ought to have been able to examine the Dragboran planet
by means of the _abasa_, but maybe he didn't realize it. I know that
my own range is increasing constantly."

"What do you intend to do?" asked Terry. "Are you going to try a
landing or attack Demarzule without going down?"

"I believe we'll be safer to remain in space. If we can maneuver into
an orbit of fifty thousand miles or so from Earth, and can hold off
the attacks long enough for me to find Demarzule, that ought to be our
greatest chance of success. If we landed we'd be sitting ducks."

There was general agreement with Underwood's estimate, though no one
aboard the ship felt very much confidence in their ability to hold off
the attacks they knew were coming. They kept reminding themselves that
it was not important to save themselves or their ships. What mattered
to give Underwood an adequate opportunity to hurl the powers of the
_abasic_ weapons at Demarzule. After that, chance would have to take
care of the rest.

The hurtling projectile turned long after it had passed Earth. The
entropy dissipators absorbed the flaming energy of the ships' flight
and dispersed it into space to recreate the infinitesimal particles
that had been broken down to obtain that energy.

So, as the fleet braked its momentum and turned into an
ever-tightening spiral, the interceptors swept down once more.

The thundering mass that was the fleet held its course now. Torrents
of energy, slashed from the hearts of incalculable numbers of atoms,
washed into space from the throats of the great radiators aboard the
battleships. Three of the interceptors went down in that barrage before
their own force shields went up.

It became a fantastic battle between almost irresistible forces. Both
the Atom Stream and the disruptor beams could be fired only through a
hiatus in the force shell, but such an opening was itself vulnerable
to the enemy fire of Atom Streams. Therefore, the technique of warfare
between similarly armed forces consisted of rapidly shifting the attack
from radiator to radiator in a given vessel, so that no single opening
would exist long enough for the enemy to concentrate fire upon that
spot.

The interceptors were too small to mount the equipment for such defense
tactics. Their only value lay in maneuverability. Slashing across the
lanes of the battleships, their beams could cross the radiator pattern
in unpredictable courses. The laws of chance were sometimes with them
and their Atom Streams struck an opening directly. Regardless of the
speed of closing the hiatus, such a coincidence was sufficient to
destroy the ship. And so Underwood and his companions, watching, saw
one of their great battleships explode in a nova of atomic fire as such
a hit was scored upon it.

       *       *       *       *       *

The interceptor itself was fired an instant later by the concentrated
fire of the two adjacent battleships, but its loss was negligible to
the enemy. The interceptors were expendable, expendable for now another
score were seen leaving the rim of Earth and taking up the pursuit of
the fleet.

But it was not their approach that caused the hearts of the men aboard
the _Lavoisier_ to quail. Behind them, slowly and ponderously, rose a
terrible fleet of fifty dreadnaughts with vast firepower.

"What's our orbital radius at present?" Underwood demanded abruptly of
the navigator.

"Sixty thousand."

"Take it, Mason," Underwood said. "I'm going down."

The impact of that moment hit them all, though they had been trying to
anticipate it since they had first known that it would come. It was
not their regard and friendship for Underwood, who might presently die
before their eyes. It was not their own almost extinction before the
fire of the invincible fleet rising to do battle.

It was that this moment would decide the course of man's history.

Everything depended upon a single strange weapon snatched from the
hands of a forgotten people in a little eddy of civilization, whose
sole purpose in existence might have been to carry this weapon through
time to this moment.

And only one of them could wield that weapon, while the others stood
by, neither knowing the progress of that conflict nor able to assist.

       *       *       *       *       *

Underwood sat down in the deep chair that would hold his body restfully
while his _abasic_ senses swept Earthward to envelop and crush the
anachronism that he had turned upon civilization.

It was more than just, more than ironic, he thought. It was his high
privilege to wipe out some of the guilt that he knew he could never
smother or rationalize out of his mind--the guilt of having been the
one to bring Demarzule back to life.

Of them all in that control room, only Illia uttered a sound, and hers
was a half audible cry choked back before it was fully spoken.

He lay apparently relaxed with eyes closed in the huge chair in the
control room of the _Lavoisier_, but the essence, the force that was
Delmar Underwood, was sixty thousand miles away, hovering over the
force shell dome that hid the Carlson Museum.

Simultaneously with Illia's cry there came a smashing alarm that rang
through the room with its insistent, murderous message.

"We're hit! Number three and four shell generators have gone out!"

As Underwood held to the point of view of the advancing wave-front of
perception, he had the sensation of diving headlong toward the throng
that was gathering as if by magic about the white, shining columns
of the building. As if knowing of the battle that was to be fought
between the titans, the waiting thousands had gathered when the force
shell went over the Carlson and the battle fleets took to space. They
watched, waiting for the unknown, the unexpected, somehow sensing their
destiny was being decided.

Sight of the milling thousands was lost to Underwood as he plunged deep
below the protecting shell over the building as if it did not exist.
The lightlessness inside the shell was broken by the blaze of lights
that showered their radiance everywhere upon the grounds and museum
that had become a monstrous palace.

Waiting, hesitant guards and servants moved about the grounds,
gathering in knots to ask one another what the appearance of the
battleships and the sudden use of the shell meant. It was inconceivable
that anyone should be challenging the Great One, but the very
improbability of it filled them with fearful dismay.

Underwood entered the building. The vast assemblage of instruments and
machines that had filled the main hall when he last saw it was gone
now, replaced with rich paintings and fabulous tapestries had been
ransacked from the treasuries of the Earth.

There was no one in sight. Underwood continued on until he came to the
series of large exhibition rooms toward the rear. Here, apparently,
were set up administrative offices to maintain whatever personal
contact was necessary between Demarzule and the Disciples he ruled.

       *       *       *       *       *

Then Underwood came to the central room at the rear of the center
section of the building. Demarzule was there.

It was with an involuntary shock that Underwood saw again the alien
creature he had restored to life. As he sat in the throne-like chair
in the center of one wall of the room, the Great One seemed like some
sculpture of an ancient god of evil executed in weathered bronze. Only
the startling white of his eyes gave evidence of life in that enormous
bulk.

Underwood hadn't expected the twenty Earthmen who sat near Demarzule,
forming a semi-circle with the Great One in the center, as if in
council. They sat in brooding silence. Not a word seemed to be passing
between them, and Underwood watched in wonderment.

Then, slowly, Demarzule stirred. His white staring eyes moved, as
though searching the room. His words came to Underwood.

"So you have come at last," he said. "You challenge Demarzule the Great
One with your feeble powers. I know you, Delmar Underwood. They tell
me it was you who found and restored me. I owe you much, and I would
have offered you a high place in my realm which shall encompass the
Universe. Yet you set yourself against me.

"I am merciful. You may still have your place if you choose. I need one
such as you, just as I needed the brain and hands of Toshmere, who was
so foolish as to think he could be the one to conquer the eons in my
place. You know of his fate, I am sure."

Demarzule's speech was a paralyzing shock. Underwood had made no
revelation of himself, yet the alien had detected his presence. Through
the _abasa_, he sensed the might and power of Demarzule, the full
potentialities that lay in the three organs that the ancient race had
developed, potentialities that he had scarcely touched in the short
weeks of experimentation.

It made him sick for an instant with the fear of almost certain defeat.
Then he struck, furiously, and with all the power that was in him.

Never before had he hurled such a bolt of devastation. With
satisfaction he sensed Demarzule's powers sway and wither before its
blast, but the Great One absorbed it and recovered after an instant.

       *       *       *       *       *

"You are a worthy opponent," said Demarzule. "You have accomplished
much in so short a time, but not enough, I fear. Once more I extend my
offer to join me. As my lieutenant, you might become governor of many
Galaxies."

Underwood remained silent, conserving his forces for another blast
which Demarzule could surely not endure. He hurled it and felt the
energies flowing from him in a life-destroying stream. Demarzule's
bronze face was only smiling sardonically as he met that attack--and
absorbed it.

"When you have exhausted yourself thoroughly," he said, "I shall
demonstrate my own powers--but slowly, so that death will not be too
quick for you."

The use of such waves of force was exhausting to Underwood, but he knew
that Demarzule's absorptive organ should soon reach maximum capacity,
if it were not allowed to drain away in the meantime.

A third time he blasted. Then sudden, terrible realization came that
Demarzule was not absorbing the energy. It was being diverted, drawn
aside before it even approached the Sirenian.

In something approaching panic, Underwood directed his senses to locate
the source of the diversion, and found it in the twenty Earthmen
sitting motionlessly about Demarzule.

Demarzule seemed to know the instant that Underwood became aware of
the fact. "Yes," he said, "we have duplicated the _abasa_. Cancer is
plentiful among you. In five thousand more years you would have stopped
fighting it and learned how to use it. There are twenty of us. You
would not have come had you known you would have that many to fight
singlehanded, would you? Now it is too late!"

With that word, a wave, of paralyzing, destroying force swept over
Underwood. How it was affecting him, what senses it was attacking, he
did not know. He only knew that a flaming agony was burning out life,
as if reluctant to give him a speedy, merciful death.

He must withdraw to the ship to recover his forces. He could never
withstand the attack of twenty-one _abasas_.

Underwood relaxed and threw his powers back toward the ship--and failed!

Abruptly, the metallic glint of Demarzule's lips parted in a roar of
laughter without merriment, but of triumph.

"No, my brave Earthling, you cannot retreat. You did not know that.
For those who would challenge the Great One there is no retreat. Your
decision is made, and you will fail and you will die--but only when I
wish, and your fellow Earthmen will find amusement in toying with you
as a cat with a mouse before I give the final blow that will destroy
your rash, impatient ego."

The flaming fire of Demarzule's attack continued while Underwood fought
savagely and vainly to retreat. How was he being held there against his
efforts to retreat? He did not know that the _abasa_ held such powers
and he would not have known how to exert them himself if he had been
aware of them.

He gave up and turned back, letting the power flow into the absorptive
cells of the _dor-abasa_, but it could not be for long, for the organ
would disrupt under such stress.

Then, as if in keeping with his promise to prolong the agony, the
attack ceased, and Demarzule allowed him to rest.

"You were brash, were you not?" he taunted. "How could you dare come
against the mightiest power of the Universe, the greatest mind ever
created, and attack with your puny powers? You blaspheme the Great One
by your presumption!"

"Once, long ago," said Underwood, "the Sirenian forces were defeated by
the Dragbora. Again it is the Dragbora you face, Demarzule. Remember
that, and defend yourself!"

       *       *       *       *       *

Underwood was startled. Incredibly, it seemed that he had not spoken
those words, but rather that the dead Jandro was with him, silently
backing him, teaching, advising--.

He lashed out, but not at Demarzule. He struck swiftly at the nearest
Earthman. Almost instantly, the unfortunate shuddered and fell to the
floor, dead. In quick succession Underwood struck at the nerve cells of
the next five and they died without sound.

In snarling fury and retaliation, Demarzule retaliated. Underwood
absorbed the blow--and incredibly hurled it back.

It was as if he had suddenly become aware of techniques that he had
never dreamed of. He had not known it was possible to absorb the
nerve-destroying force with his own _dor-abasa_ and whip it back upon
the attacker, like a ball caught and thrown.

It hardly seemed as if he were acting through his own volition, yet he
acted. He felt the surprise of Demarzule, and in that moment he knew
the secret. The Earthmen apparently possessed only a single primitive
organ, hardly identifiable as one of the _abasa_, for they had the
capacity for defense, but not for attack. Four more of them toppled,
and then Underwood was forced to face the attack of Demarzule again.

Something like terror had entered the mind of the alien now. Underwood
sensed the thoughts of possible defeat that flooded Demarzule's mind.

       *       *       *       *       *

"Remember that day on _Vorga_?" Underwood asked. "Remember how the
Dragboran powers pierced the great force shell you flung about the
planet? Remember how your men fell one by one, and their weapons
went cold and the force shell dropped for lack of control? Remember,
Demarzule, it was the Dragbora you fought that day, and it is the
Dragbora you fight now. I have not come to challenge as a puny
Earthman. I come as a Dragboran--to complete the unfinished task of my
ancestors!"

The Sirenian was silent and new confidence filled Underwood. He felt
that he was not fighting alone, that all of the ancient Dragboran
civilization was behind him, battling its age-old enemies to
extinction. He felt as if Jandro himself were there.

The energy he absorbed from Demarzule he turned upon the cohorts, who
sat as if frozen with fear as they watched their fellows slump and fall
to the floor in soundless death.

In near-madness, Demarzule increased his attacks. He adopted a
shifting, feinting attack that shocked Underwood's _abasa_ with each
surging wave of force. But Underwood learned how to control those
surges, to pass them on to his own attacks, which still were directed
upon the Earthmen within the chamber.

Within moments of each other, the last two on either side of Demarzule
fell. The Sirenian seemed not to have noticed, for all his energies and
concentration now were directed at Underwood.

Underwood was tiring swiftly. The energies draining out of him seemed
as if they were sapping every cell of his being, and back on board the
_Lavoisier_, every spasm of torture was reflected involuntarily on his
physical face. Those who watched suffered for him.

Illia sat in a corner of the room opposite him and her fists pressed
white spots into her cheeks. Dreyer's nervous reaction was expressed
in the incessant puffs and chewing on his normally steady cigar. The
others merely watched with taut faces and teeth sinking into their lips.

In the chamber of the great museum palace, the tempo of the battle was
slowly building up. Though he felt exhausted almost to the point of
defeat, Underwood strained for more energy and found that it was at his
command. His _dor-abasa_ fed upon the attacking force of Demarzule and
returned it with added energy potential.

In each of them, the same process was going on, and the outcome would
be determined by the final resultant flow of destroying power.

He could retreat now, Underwood realized. He doubted that Demarzule
could exert a holding force upon him, but nothing would be gained by
abandoning the battle now. He drove on with increasing surges.

Suddenly there was a faltering and Underwood exulted within himself.
Demarzule's force wavered for the barest fraction of an instant, and it
was not a feint.

"You are old and weak," said Underwood. "Half a million years ago,
civilization rejected you. _We reject you!_"

He smashed on almost without hindrance now. Demarzule's great form
writhed in pain upon the throne--and fought with one desperate surge of
energy.

Underwood caught and hurled it back mercilessly. He felt his way into
the innermost recesses of the Sirenian mind, groped along the nerve
ways of the Great One. And as he went, he burned and destroyed the
vital synapses.

Demarzule was dying--slowly, because of his resistance--and in endless
pain because there was no other way. He screamed aloud in ultimate
agony, and then the giant figure of Demarzule, the Sirenian--the Great
One--crashed to the floor.

       *       *       *       *       *

The relief that came to Underwood was near agony. The wild forces of
the Dragbora tore relentlessly from him and filled the room with their
lethal energy before they died.

Then, in greater calm, he regarded what he had done. It was finished,
almost unbelievably finished.

Yet there were a few things to do. He left the building and sought
out the guards and the caretakers and whispered into their minds,
"Demarzule is dead! The Great One has died and you are men once more."

He sought out the controls of the force shell and caused the operator
to drop the shield. Then he whispered, "The Great One is dead," and
like the wind, his voice encompassed the vast thousands who had
gathered.

The message sank unspoken into their minds and each man looked at
his neighbor as if to ask how it had come. They pressed forward,
a battling, maddened mob who had for an hour lived in a childish,
primitive world where men were not required to think but only to obey.
They pushed forward and flowed into the building, battering, clawing
one another. But they managed to view the body of the fallen Sirenian,
so that the message was confirmed and spread, soon to circle the Earth.

       *       *       *       *       *

Underwood studied the writhing, bewildered mass. Could Dreyer possibly
be right? Would it ever end--men's unthinking grasping for leadership,
their mindless search for kings and gods, while within them their own
powers withered? Always it had been the same; leaders arose holding
before men the illusion of vast, glorious promises while they carefully
led them into hells of lost dreams and broken promises.

Yes, it would be different, Underwood told himself. The Dragbora had
proved that it could be different. Their origin could have been no less
lowly than man's. They must have trodden the same tortuous stairway to
dreams that man was now on, and they had learned how to live with one
another.

Man was already nearer that goal--far nearer now that Demarzule was
dead. Underwood formed a silent prayer that fate would be merciful to
man and not send another like Demarzule.

And he allowed himself a moment's pride, an instant of pleasure in the
thought that he had been able to take part in the crisis.

With a final pity for the scene below, he fled back into space. What
he saw there turned him sick with fear. The great fleet was broken
and burned with atomic fires. Only two of the battleships remained
to challenge the attackers. But they were no longer challenging.
They signalled abject surrender and were fallen upon by ravenous
interceptors.

The _Lavoisier_ herself was darkened and drifting, her force shell
feeble and waning, while the flaming disruptors of a trio of
dreadnaughts concentrated upon her.

Underwood hurled himself toward the nearest of the enemy ships. In its
depths he sought out the gunners and cut off life in them before they
were aware of his bodiless presence. Swiftly he turned their beams upon
each other and watched them wallow and disappear in sudden flame.

Others rushed forward now. Still more than a score of them to defeat
the single crippled laboratory ship, more than he could hope to conquer
in time.

       *       *       *       *       *

But they did not fire. Their shields remained intact; then slowly their
courses changed and they drifted away. Without comprehension, Underwood
peered into those hulls and knew the answer.

The news had come to them of Demarzule's death. Like men in pursuit
of a mirage, they could not endure the reality that came with the
vanishing of their dream. Their defeat was utter and complete.
Throughout the Earth Demarzule's defeat was the defeat of all men
who had not yet become strong enough to walk in the sun of their own
decisions, but clung to the shadow of illusory leadership.

Underwood swept back toward the darkened _Lavoisier_. He moved like
a ghost through its bleak halls and vacant corridors. Down in the
generator rooms, he found the cause of the disaster in the blasted
remains of overburdened force shell generators. Four of them must
have given way at once, ripping the ship throughout its length with
concussion and lethal waves.

The control room was dark, like the rest of the ship, and the forms of
his companions were strewn upon the floor. But there was life yet and
he dared to hope as he spoke to their minds, insistent, commanding,
forcing life and consciousness back into their nerve cells. He seemed
to become aware of unknown powers of resurrection that dwelt within his
own being.

His mission was complete. He returned to his own physical form and
abandoned the _abasic_ senses. He sat there in the huge chair in the
control room, while those about him revived and life gradually returned
to the dying ship. Of the enemy fleet there was no more, for it was
descending to an Earth shorn of the hope of Galaxy-wide conquest.

They did not know yet where they would go or where they could find
refuge, but when the wreckage was cleared and the ship lived again,
Underwood and Illia stood alone in a darkened observation pit, watching
the stars slip across the massive arc of the screens.

As Underwood watched, he thought he sensed something of the drive that
might have whipped Demarzule's brain, the goad that made vast superior
powers intolerable in the possession of even a beneficent man, for he
would no longer remain beneficent.

By the might that was in him he had vanquished the Great One! He could
stand in the place of the Great One if he chose! He did not know if his
powers were becoming greater than those of Jandro, like a strengthened
plant in new soil, but surely they were growing. The secrets of the
Universe seemed to be appearing before him, one by one.

A mere glance at a slab of inert matter, and his senses could delve
into the composition of its atoms and sort out and predict its
properties and reactions. One look into the far spaces beyond the Solar
System and he could sense himself soaring in eternity. Yes, he was
growing in power and perception, and where it might lead, he dared not
look.

But there were other things to be had, other, simpler ambitions in
which common men had found fulfillment throughout the ages.

Illia was warm against him, soft in his arms.

"I want you to operate again, as quickly as possible," he said.

       *       *       *       *       *

She looked up at him with a start. "What do you mean?"

"You must take out the _abasic_ organs. They've served their purpose.
I don't want to live with them. I could become another Demarzule with
the power I have."

Her eyes were faintly blue in the light that came from the panel and
they were intent upon him. In them he read something that made him
afraid.

"There is always a need for men with greater powers and greater
knowledge than the average man," she said. "The race has need of its
mutants. They are dealt so sparingly to us that we cannot afford not to
utilize them."

"_Mutants?_"

"You are a true mutant, whether artificial or not, possessing organs
and abilities that are unique. The race needs them. You cannot ask me
to destroy them."

He had never thought of himself as a mutant, yet she was right for
all practical purposes. His powers and perceptions would perhaps not
have been produced naturally in any man of his race for thousands of
years to come. Perhaps he _could_ use them to assist man's slow rise.
A new wealth of science, a new strength of leadership and guidance if
necessary--.

"I could become the world's greatest criminal," he said. "There's no
secret, no property that's safe from my grasp. I have only to reach out
for possessions, for power."

"You worry too much about that," she said lightly. "You could no more
become a villain than I could."

"Why are you so sure of that?"

"Don't you remember the properties of the _seaa-abasa_? But then you
didn't hear the last words that Jandro ever spoke, did you? He said, 'I
retire to the _seaa-abasa_.' Do you know what that means?"

       *       *       *       *       *

Suddenly, Underwood felt cold. A score of whisperings came thundering
into his mind. The moment when he had first awakened from the
operation, when it seemed as if death would have him and only the power
of a demanding will had helped him cling to life. The voice that seemed
to penetrate and call him back. The voice of Jandro. And then the final
conflict in the chambers of Demarzule.

New skills and new strength had suddenly come to him as if out of
nowhere. He had been conceited to call it his increased experience
and ability. Yet could it have come from outside himself? He sought
frantically and urgently within his own nerve channels, in the cells of
his own being, and in the pathways of the alien organs that lent him
those unearthly senses. There seemed nothing but an echo, as if within
a great empty hall. There was no answer, yet it seemed as if down
those channels of perception there was the dim shadow of a wary prey
who could never be caught, who could never be found in those endless
pathways, but who would never be far away.

Underwood knew then that if it was Jandro, he would never make himself
known for reasons of his own, perhaps. But there was a sudden peace as
if he had found some secret purification, as if he had been taken to
a high place and looked about the world and had been able to turn his
back upon it. Whether he would ever find Jandro or not, he was sure
that the guardian was there.

Illia was saying, "I can't operate, Del. Even if you hate me for the
rest of our lives, I won't do it. And there is no one else in the world
who would know how. You would be killed if you let anyone else attempt
to cut those nerves. Tell me that you believe I'm right."

"I do," he said in cheerful resignation. "But don't forget it's half
your funeral as well. It means that you're going to have to spend the
rest of your life with a mutant."

She turned her face up to his. "I can think of worse fates."


END