Рассказы из жизни. Любочка

Любочка была жизнерадостным человеком. Или старалась казаться такой. Знаете, бывает так, некоторые пытаются понравиться другим, особенно руководству, которое неосознанно задает некие приоритеты.
Может, и Любочка так поступала, но почти каждый день наш маленький коллектив бухгалтерии, состоящий из семи человек, слушал ее незабываемые истории про ее недотепу-супруга.
То он оденется, как одевался его дедушка, чуть ли не в тулуп. То что-то начнет прикручивать, и обязательно мало прикрутит что-то не то и не туда, так поранится. То заведет каких-то странных друзей и чуть ли не отдаст им самое дорогое.
Петр действительно выглядел у Любочке немного странновато. Низенький, полноватенький, в круглых старых очках, Петр работал инженером на местном заводе и был из тех, кому ни за что и никогда не добиться даже маломальских высот. И это было так.
Года три назад Любочка в красках рассказывала, как какой-то сопляк с образованием в три класса, совершенно без опыта работы, стал начальником Петра, когда как Петр, отработавший на заводе всю жизнь, никогда не получал повышения. Как и высокой премии. Хотя работал хорошо и многим в своем коллективе помогал. И, конечно же, это она рассказывала смеясь, немного унижая супруга.
- Представляете, мой-то сегодня выдал. «Я», — говорит, — «сегодня к руководству пойду, буду просить премию, заслужил». И это мой-то недотепа. Какой-то там заказ у них приняли, где он всю работу, как всегда, выполнил. А премию ему меньше всего выдали. Вот посмотрим. А то уже мне наобещал, что на импортной машине ездить будем. Свою бы старую копейку отремонтировал. Ржавеет в гараже уже который год.
И в таком духе чуть ли не каждый день. Но самый запал у нее бывает, когда руководство меняется. Тут ее не остановить. А меняется у нас руководство частенько. Последнее время чуть ли не каждые полгода. И все на должность главного бухгалтера берут молоденьких, расфуфыренных. В шубках, бриллиантах и на крутых тачках. А в голове ноль.
Последняя, которая задержалась уже на год, нас «мой народ» называет. И очень любит, когда мы ей даем повод «пальцем» указать на наше социальное положение. Вот Любочка и чувствует, что надо соответствовать, чтобы быть в фаворе.
А тут случилось что-то из ряда вон выходящее.
- Видела твоего бомжа вчера в супермаркете. – так, невзначай, произнесла начальница, проходя мимо стола Любы. – И как ты за такого вышла?
Прям-таки во всей интонации такое громадное «ФИ» громко прозвучало. А движения рук показали, что нашей главной бухгалтерше даже об Любу-то страшно испачкаться.

Вспомнилась Любе тут вчерашняя ночь, и в голове так быстро все пролетело, когда они с Петькой уже спать легли, уложив детей и собаку по своим кроватям. Лежала она и смотрела на своего недотепу, и думала, любит она его или нет, и сама при этом ничего не ощущала.
А получилось эвон как. Посыл в космос отправила, чтобы ответ получить, что мол это ее выбор, а значит, есть она сама. И никакая зараза, кроме нее самой, оскорблять и гадости говорить про ее супруга не может.

Что тут было! Но это лучше не писать.
В результате «на ковре» у директора стояли обе. Одна заискивающе хлопала своими наращенными ресничками, причмокивая громадными накаченными губками, другая была готова написать заявление об уходе, но виноватой себя называть не станет.
Директору выбирать некогда было, и когда Любочка уже потянулась за ручкой и листочком бумажки, чтобы написать это самое заявление, хорошо понимая, что руководство никогда не откажется от своей очередной любовницы, директор вдруг произнес:
- А знаешь что, Люб, давай-ка ты станешь главным. Мы с тобой с самого начала вместе, и кто на что способен, трезво оцениваем. А она, — кивнул он на молодую, — пусть под твоим руководством теперь побудет.
Вот так закончилась эта история. Теперь Любе ни перед кем играть не надо. А то ей все тяжелее и тяжелее становились эти роли. И виной-то всему был какой-то совсем необоснованный страх.