Исправленному верить

   Меня зовут Иштван Голайтли. 
   Нет, я не венгр, но деду захотелось, чтобы меня принимали за венгра с дворянским окончанием фамилии на И. Дед мой Стеб (Эстебан) Голайтли где-то вычитал такую подробность. Да, представьте себе, моя семья всё еще читает. Это помогает поддерживать элитарный статус.

   Статус и семейная традиция Дела – Дед ненавидит вульгарное слово бизнес – требуют хорошего образования. Мне пятнадцать лет и я обучаюсь в маленькой частной школе. Своих одноклассников я вижу весь день, потому что мы встречаемся на каждом  ч а с е  и мы не разлетаемся как бильярдные шары на манер учеников государственных и городских школ – на каждом предметном уроке свой состав. Отец мой,  Хорст Голайтли, объяснил, что таким образом закладывается «гвардейская» дружба на года и после школы. Не знаю, не знаю… Видеть Итаку Лесси сверх необходимого… Но отец и мама говорят, что это пройдёт.

   Что они тоже когда-то не понравились друг другу с первого взгляда. И учились они в этой же школе.
   С родителями мне повезло. Ну, во-первых они у меня есть. Оба. Папа и мама. А не так как у соседей, то два папы, то две мамы, то по одному, то по одной, а у Артемиса Брайля  ни одного, все вышли за новым счастьем и личной жизнью. Только семья тётки… Во-вторых, мои родители очень любят друг друга, не расстаются уже двадцать лет. В-третьих, меня они тоже любят. Они часто говорят, что от большой любви рождаются красивые дети, значит я вообще вырасту идеалом красоты… Смешные! С открытием Деда стать идеалом красоты вопрос лишь девяти недель и устойчивого счета в банке. Сейчас в моде Клинт Иствуд. Не знаю, кто это, но от тысяч Клинтов на улице уже тошнит, и все дымят «Мальборо» А чего, новые лёгкие  на десять процентов дешевле, чем некурящим, за счет табачного синдиката.. Я не хотел бы, чтобы от моего вида в форме Клинта Иствуда кого-то тошнило. Одноклассник Ролло-Ройс Рембо тоже так считает, и говорит, что как только ему стукнет восемнадцать, он примет форму Вупи Голдберг и даже  одноногой и одноглазой. Ролло всем показывает её фото. Кто такой откажет? - Все пути открыты будут перед Ролло.
 
   А классная наставница  Фатумата Смузи связана контрактом, и потому не смогла влиться в форму Клинта, потому отрастила себе ведёрные сиськи. Не скажу, что это красиво или секси, но глаз от декольте не оторвать… Выдающееся декольте. Вот только классная Смузи держится за спину, когда не видит, что я вижу. И краснеет от того, что классный планшет имени журнала должен лежать на столе  вне сектора её обзора. А развернуть голографическую проекцию в пространстве не позволяет  педагогическая дисциплина.

   А в-четвертых, мои родители долго сопротивлялись и уступили рекламе только год назад. Но они приняли форму друг друга и опять вместе, только папа-мама принял форму совсем молодой мамы, а мама-папа сказала, что ей и так нравится, они считает, что Хорст с годами делается только красивее. В общем, у них сейчас заново медовый месяц. Им не до меня, но и в этом есть свои преимущества. А, ну да, Дед свое изобретение – синтетическое обновление тела человека – регулярно проверяет на себе, но он воспроизводит себя с последней Код-Ай-Ди карточки в сорокапятилетнем возрасте. У нашей семьи большая скидка в компании «Синтетик-Хомо» Закон требует обновления не чаще, чем раз в год, но Луна Голайтли, мама-папа, смеётся, что они  обошли и этот закон – просто надо вовремя  поменяться  Код-Ай-Ди-карточками.

   Так бы всё и продолжалось, и всем было бы хорошо. Но засмурнел Дед – ему приснилась благодарность за изобретение от Сатаны. А родители начали путаться с именами, и я начал путать их. Сначала попытался скрыть, что запутался кто есть кто простым обращением по имени. Но мама и папа сами начали путаться, когда они Луна-Хорст, а когда Хорст-Луна и наоборот.

   Потом мама Луна как Хорст решил отрастить бороду и курить капитанскую трубку, а папа Хорст как Луна забеременеть. Дед обругал их, маму за вред здоровью, а папу за то, что пока синтетическое обновление не дает  шанса на зачатие. Мог бы… могла бы и подождать, компания над этим работает, а пока  омоложение в наших руках, сказал Дед. Но папа… или мама упёрлось и вернулось из отпуска в автоклаве с животом. Синтетическим, конечно. Мама посмотрела на папу и обиделась. Пошла в туалетную комнату и накрасила губы, а потом надела туфли на самом высоком каблуке, но далеко не ушла.

   - Представляете, - жаловалась она, - я не замечала, что мы и ходим по-разному. Мужские ноги не способны на изящную женскую походку на каблуках как у пумы – след в след.

   Короче, мама упала с высоты папиных  ста девяноста. И первым делом схватилась за живот. Не папин, а свой, то есть папин, потому что первая мысль была об  мне, как это скажется на ребенке… Которому скоро шестнадцать. И одновременно он же в мамином животе у папы. Потому что папа решил испытать, что чувствовала мама, когда меня носила. Новые ощущения в любви, вот как они это называют.

   Вы хоть что-нибудь понимаете?! Вот и я тоже!

   Дед опять не выспался. Ему  пора ехать в свой институт решать проблему бесплодия синтезом ткани пациентов. Но Деду не хочется вставать. Он крутит в руках свою кофейную кружку.

  - Знаешь, Ван, а ведь я не хотел ничего такого. Отрастить руки-ноги ампутантам. Вылечить врождённые пороки тела. Исправить генетические огрехи. Ударить по мафии трансплантологов, наконец! И что?  Мафия взялась лечить наркоманов для того, чтобы те снова словили кайф как в первый раз! И ни гульдена за лицензию!

   - А что ты думаешь, Стеб, если я сменю имя на Холли? Как в «Завтраке у Тиффани» - Холли Голайтли? Имидж тоже можно сменить, представь, в винтаже я такая… Ты же можешь в экспериментальных целях к шестнадцатилетию моему? Зато не Клинт Иствуд…