Земля Кемет

Ты все равно не поймешь…
(из диалога в личном дневнике)

В Древнем Египте знали о
cуществовании солнечных пятен
(Лекция по истории культур и цивилизаций)


Солнце – сияющий ослепительный диск, сколько можно мучить своими тайнами? Пламенный Ра обещал мне все объяснить. Он приходил сегодня вместе с зарей. До сих пор не могу успокоиться – сердце бешено колотится, руки дрожат: сам Ра говорил со мной. Он сказал, что за упорные труды я буду награжден – я узнаю о солнце то, чего не знает никто во всем Египте и за его пределами. Я буду обладать священной мудростью. О, Ра, как он щедр! Солнце поднимается, важно ничего не перепутать.
Верховный жрец бога Ра в одном из залов дворца фараона Рамсеса II переживал, может быть, самый прекрасный и самый страшный момент жизни. Несколько дней назад он изобрел прибор для изучения солнца, то есть самого Ра, но об этом он никому не решился бы рассказать – боялся гнева фараона. Все его научные мысли, все расчеты подводили к какой-то черте, напрашивался общий вывод, что-то жуткое и высокое,  а еще он встретил девушку – и в душных, темно-синих сумерках она выскользнула, растворилась, оставив запах неизвестных благовоний, но он велел ей вернуться во дворец. Ослушаться она не имела права, сегодня непременно придет, но о девушке думать было некогда – рассвет значил слишком много. На рассвете пришел сам бог солнца и дал ему кинжал. Не нужно было убивать тело – кинжал предназначался для Ка. Нужно будет поймать на лезвие солнечный луч, падающий в полдень, и Ка перенесется вперед на много тысяч лун и дней пути… Это было не совсем понятно, Ра также не сказал, когда Ка вернется, но разве можно требовать от богов так много?
Полдень. Ровный луч режет пыльный воздух в просторном зале – насквозь – от окна до окна, сверху вниз, на лезвии яркий блик – слепит глаза.  Ничего не видно, кроме солнечного сияния. Секунда, другая - удается повернуть кинжал, руки слабеют, кинжал падает, ударяется в стол. Стол, возникший перед верховным жрецом из дерева, точнее из фанеры, и выкрашен голубой масляной краской. Тело слабеет, верховный  жрец непременно упадет, упадет навзничь, он абсолютно в этом уверен. Но этого не происходит, потому что за спиной у верховного жреца, падающего навзничь, появляется стул. Деревянный стул, выкрашенный  масляной краской, но жрец еще не знает, что стул покрашен, он наивен в своих представлениях о действительности: он видел, как строятся пирамиды, как делают золотые украшения, он мерил землю и руководил обновлением оросительной системы, но не имел ни малейшего представления о стульях, выкрашенных голубой масляной краской, поверх которой что-нибудь написано черным фломастером или синей ручкой. Такие надписи на каждом стуле особенные, не существует двух стульев с одинаковыми надписями черным фломастером или синей ручкой. Может быть написано, например, «урод» и рядом нарисована стрелочка, или  «Филя – шалава», или просто какое-нибудь неприличное слово, или что-нибудь лирическое, вроде «Аня+Паша» или «Король и Шут» - неисчислимы варианты надписей на голубых стульях, а верховный жрец об этом не знает, он  никогда не красил стулья во время летней практики ветреными летними днями, и краска капает на старую газету, и остается всего два стула и можно будет идти гулять с классом. Окна открыты, беспорядок в кабинете, и если не пойдет дождь, можно искупаться в пруду. Верховный жрец ничего такого не знал, но волей премудрого бога Ра (самого могущественного и прекрасного), вместо того, чтобы упасть, опустился на стул.
И когда солнечный свет перестал слепить глаза, стало ясно, что это хорошенькая девочка Аня пускала солнечный зайчик на уроке астрономии, а пламенный Ра тем временем послал мудрейшему из жрецов откровение – небольшую судьбу человека, которым жрец оказался – человека, сидящего на голубом стуле на уроке астрономии. Нам эта судьба ни к чему, это совсем даже неинтересно, можно только объяснить, почему именно этим  человеком оказался мудрейший из египетских жрецов.
Итак, объяснение: один человек попал в Африку. Вообще, он жил далеко от Африки и был весьма далек от африканской романтики, например, не любил Гумилева, но так получилось, что ему не раз приходилось бывать в загадочной дикой стране Зимбабве, а также в Алжире, Египте и многих  других странах. И однажды, находясь как раз в Египте, этот человек очень сильно заболел. Врачи, как всегда в таких случаях, не могли определить причину болезни и были не виноваты, потому что врачи ничего не могут поделать против Ра, а причиной болезни была великая воля.  Человек лежал в бреду, он очень боялся умереть, и тогда Ра пришел к нему и сказал, что человек может выздороветь в одном случае: если отдаст Ра своего первенца в услужение. Человек, конечно, согласился, выздоровел и забыл свое обещание (в сказках родители очень часто забывают обещания, а дети потом расплачиваются), и родился первенец, который не подозревал о служении богу Ра, первенец вырос, доучился до одиннадцатого класса и пришел на урок астрономии, и красивая девочка Анечка пустила ему в глаза солнечный зайчик, и он ничего не почувствовал, зато вспомнил свою  вторую жизнь  на службе бога Ра, жизнь верховного жреца во дворце, выстроенном из больших каменных плит, кажется, так им рассказывали на уроках мировой художественной культуры, он вспомнил все в мельчайших подробностях, кстати, его звали… Не могу сказать, как его звали, то есть как его зовут, ему будет неприятно, можно обозначить  этого человека (первенца с урока астрономии) буквой А., потому что на «А» очень много мужских имен – Александр, Алексей, Андрей, Антон, Анатолий, Артем, и можно представлять любое, хотя на самом деле имя этого человека совсем на другую букву.
Верховный жрец с помощью великого Ра практически за одно мгновение пережил судьбу А. с самого раннего детства до урока астрономии. Особенно четко,  он (жрец) увидел события последних дней перед уроком астрономии и еще четче – последние часы. Вчера вечером происходило следующее.
Дождь. Майский холод. Она стоит в полной растерянности у своего подъезда, ему (А.) скучно и неприятно, еще немного и она расплачется, придется утешать, очень плохо, когда девчонки нервничают, нет сигарет. Она изо всех сил старается быть спокойной и сильной, но получается  не очень. Мимо проходит их общий знакомый и угощает А. сигаретой, знакомый скрывается в подъезде. А. закуривает. Она держит глаза широко раскрытыми, чтоб не расплакаться, и спрашивает:
- Зачем ты вообще… Зачем мы встречались? – резонный вопрос. А. затрудняется на него ответить, но разве мало вещей, не имеющих причины и следствия? Таких вещей полно,  зачем же спрашивать? А. немножко, самую капельку, противно – дурацкий разговор, он отвечает:  «Просто делать было нечего».
Она больше не может себя сдерживать, поворачивается и быстро уходит, успев беспомощно прошептать «пока». А. остается один, задумчиво докуривает сигарету и идет домой – в соседний подъезд. Она не выспится, ему все равно. Ситуация банальна, просто А. еще не знает о своей второй жизни – жизни верховного жреца Бога Амона Ра, у которого тоже были женщины, но относился он к ним гораздо серьезней, конечно,  потому, что был старше. Девушка, которая должна была прийти во дворец в тот день, когда на рассвете появился бог солнца, девушка которая растворилась в душных египетских  сумерках, красивая, как богиня, в жилах ее текла кровь фараона, но мало кто знал об этом, умная и смелая – она могла стать достойной подругой верховного жреца. Но так получилось, что на рассвете того дня пришел Ра, а она появилась во дворце лишь ближе к вечеру и никто не остановил ее, потому что верховный жрец отдал ей свой перстень, и еще потому, что с верховным жрецом случилось что-то странное – в полдень он исполнял какой-то ритуал, смысла которого не знал никто, и вдруг упал, а когда его подняли, когда долго пытались привести в сознание разными средствами, когда он несколько часов пролежал в одной из комнат дворца и самые опытные врачи ничего не смогли сделать, когда ближе к вечеру пришла она, всем стало ясно, что все происходит по воле богов.
Она плакала. До заката и после заката, и всю ночь. Она молилась, а на рассвете к ней пришел Ра, дал кинжал, и сказал:
- Верховный жрец никогда не вернется, потому что солнечная мудрость для него важнее земной жизни, но ты можешь вернуть его. Сейчас его Ка очень далеко – за тысячи лун и дней пути, но ты можешь последовать за ним. Это очень опасно. Возьми этот кинжал, в полдень на его лезвие должен попасть солнечный луч, и тогда ты окажешься за тысячи лун и дней пути, ты должна отыскать верховного жреца, он будет выглядеть совсем не так, как ты привыкла, если успела привыкнуть, но ты должна узнать его – он первым заговорит с тобой о нашей земле – земле Кемет, это случится в день воскресения мертвых, через три дня после того, как тебе скажут, откуда ты родом, он не узнает тебя, да это и не важно. Ты должна привести его на берег реки, душа которой от Нила, и на рассвете, у прогретой земли, у земли, освященной вами (потому что в вас обоих течет кровь фараона), откроются двери и вы вернетесь, и он принесет на нашу землю великую солнечную мудрость, но если ты не найдешь его, если не приведешь на берег реки, душа которой от Нила, ты останешься навсегда в стране за много тысяч лун и дней пути, где нет плодородной почвы, и солнце светит иногда по 9 часов за весь день, и с неба падают твердые кусочки воды, какие можно найти высоко в горах, далеко на юге, ты никогда не видела этого, ты никогда не видела людей той страны – с бледной кожей и маленькими глазами, люди эти постоянно болеют, язык их неприятен для слуха, но я научу тебя говорить на нем, люди эти живут среди камня и железа, ты даже представить не можешь, сколько железа и сколько одежды тебе придется носить, потому что там бывает холодно, как ночью в Сахаре, тебе, к счастью, не доводилось ночевать в пустыне, подумай, согласна ли ты отправиться туда?
Девушка, в чьих жилах течет кровь фараона, поднимает глаза, она отвечает богу солнца прямо, спокойно выдержав его взгляд:  «Я согласна».
Когда солнце поднялось высоко, когда до полудня оставалось не больше часа, она вышла на берег Нила, желая с ним попрощаться, кинжал, подаренный Ра, крепко держала, боялась ошибиться, но не ошиблась, и в полдень солнечный луч отразился от лезвия и она перенеслась за много тысяч лун и дней пути…
Ничего не видно, кроме ослепительного сияния, почему? Она открыла люк чердака – вот почему. После мутного освещения подъезда – блеск полуденного солнца. Зачем она открыла люк чердака? Просто так, просто ей стало скучно, она целых два часа ждала подругу. В принципе, она могла не ждать – никто ее не заставлял, но других занятий ветреным и дурацким июньским днем почему-то не нашлось. Еще у нее с собой была книга «Электро-прохладительный кислотный тест». Читать ее было тяжело, но интересно. Безбашенные американцы мчались по соединенным  штатам на безумном, раскрашенном флюоресцирующей краской автобусе, пугая добропорядочных граждан. Апельсиновый сок с ЛСД из холодильника, валяться на матрасах, укрепленных между ветвями деревьев, море, ночные шествия со свечами, выстраиваться в огромную очередь у туалета на бензоколонке, на крыше автобуса динамики и ударная установка и электрогитары… Еще минуту назад ничего об этом не знала девушка, в жилах которой течет кровь фараона, и обрела она новое тело и новое имя и новое прошлое, звали ее теперь Эвелина, ей было пятнадцать лет. В пятнадцать лет Эвелина вспомнила, что была египтянкой, вспомнила разливы Нила и чудесных маленьких птичек, и то, как встретила жреца душными египетскими сумерками, и как явился ей великий Ра. Она сидела на железной лестнице, выкрашенной голубой масляной краской, на лестнице, ведущей на чердак, и читала книгу «Электро-прохладительный тест» и ждала подругу. Она не знала, что перепутала адрес и подругу не дождется (домой к ней пришла в первый раз), не знала также, что напротив дома, в подъезде которого ей было нечем заняться, буквально в десяти метрах от нее (если считать, будто первый этаж) верховный жрец Египта, одновременно молодой человек по имени А., закончивший одиннадцатый класс, играл в футбол. Нет, это неправда, А. не любил играть в футбол – он просто шатался со своими друзьями, прекрасной дружной компанией, по необъятному микрорайону, по вонючим, чуть заболоченным оврагам, по искалеченным спортивным площадкам, по заросшим густыми кустами детским садам, по забытым школьным дворам (в школах пустовали стулья, покрашенные голубой масляной краской). Прошло месяца два с того дня, как верховный жрец получил высшее знание на уроке астрономии. Я думаю, не имеет смысла излагать материал школьного учебника, можете взять и почитать, неважно, какого автора – параграф, или раздел о звезде по имени Солнце (да, да строка из Цоя, просто эту песню пел вечером А. со своими друзьями  у того самого подъезда, где Эвелина ждала подругу несколько часов).

* * *

В общем,  прошло два года, почти два года, если быть точным, 23 месяца со дня перерождения великого жреца и 22 месяца со дня  перерождения дочери фараона. Они ни с кем не могли поделиться мыслями о далекой  солнечной стране, украдкой разглядывая хрестоматийные изображения пирамид. Жили недалеко друг от друга. Он не знал, как можно вернуться, и безропотно ждал явления Ра. Она знала, но ничего не могла поделать.
Пришел сопливый и тусклый апрель, пока без цветов и тепла, невыразительный, туманный, но 15 градусов по Цельсию – и все довольны и ждут продолжения. Эвелина ходила в школу -  в одиннадцатый класс. Был первый урок – во сне и печали, в тягучих алгебраических формулах. Среди посеревших, уставших учеников, авитаминозно-равнодушных, она выделялась загаром и одеждой – решила прийти во всем белом, ослепительно белом, невыносимо белом и простом, без всяких идиотских вывертов, лишенных эстетики и смысла. На перемене учительница математики сказала: «Ты, Эвелина, прямо египтянка, будто в Египте родилась». Эвелина вздрогнула, Эвелина поняла – через три дня, как предсказывал Ра, самый ответственный день – она  должна сделать так, чтобы  он последовал за ней на берег реки, душа которой от Нила. Она боялась, что сделает что-то не так, но ведь Ра все равно устроит - ей оставалось только ждать.  День, обещанный Ра, – милое светлое воскресенье, - пришел как-то сразу во всем своем великолепии – с первой изумрудной травой, легкомысленными запахами и сухим асфальтом. В пять часов Эвелине неожиданно позвонили и позвали на дискотеку. Там  она и увидела верховного жреца, узнать его было совсем не сложно – слишком особенный, слишком не из клуба, слишком не из этой цивилизации, просто до н.э. Эвелина почувствовала это, она снова была в белом и светилась в прокуренном дискотечном ультрафиолете. Нашлись общие знакомые, как всегда бывает в ночных клубах. Как знакомят за столиком вы знаете? Можно не рассказывать? В крайнем случае, сходите как-нибудь, познакомьтесь с девушкой или молодым человеком, это очень забавно.
Из клуба возвращались вместе, и почему-то странно долго не шел троллейбус, пели апрельские птички или не пели, - сейчас никто не вспомнит, но он заговорил о Египте,  о том, что пророк Моисей был египтянином и Библию записал на египетском, она слушала и думала о том, что он, скорее всего, ничего не знает о ее происхождении, и еще о том, помнит ли он девушку в душных египетских сумерках, ради него отправившуюся за тысячу  лун и дней пути. Они стали встречаться. Ей было не очень сложно заставить встречаться с собой кого бы то ни было, ведь она по-прежнему оставалась дочерью фараона. Гораздо сложнее найти реку, душа которой от Нила. Эвелина знала только одну реку, недалеко от города, они были там, встретили там рассвет, но никакого Египта не видели, Эвелина разочаровалась, но мысли о реке не оставила. Все-таки это случилось тогда. Было холодно, так холодно, будто не май, а март.  Они приехали на электричке, остывшей и оплеванной, хрипящим надрывным воем пугающей переходящих  железнодорожные пути в неустановленных местах.  Из окна тамбура (он курил простые сигареты, она трогала в кармане куртки зеркальце), увидели реку. Может, эта самая? Советоваться не с кем, он не знает, зачем все это: зачем река, зачем электричка, зачем им мерзнуть, зачем она вообще проводит с ним столько времени. Ему, наверное, проще. Река в окне тамбура совсем маленькая, мост  через нее большой, ощетинившийся нескладными железными конструкциями, все посыпано крупным серым гравием с никчемными пятнами мазута. Они выходят, спускаются на корявую платформу вместе с хмурыми дачниками, идут по насыпи, потом по мокрой траве, вниз – к реке. Удивительное место – высокие, но не крутые берега, таинственные деревья. Почему таинственные? Трудно сказать… Просто это было то самое место, о котором говорил Ра, они попали именно туда и развели костер между деревьями, и стало очень тепло. Даже когда костер погас, воздух был сухим и теплым,  как воздух плодородной земли Кемет. На закате они услышали голос, голос разносился по всему лесу и невозможно было определить, откуда он доносится, голос сказал им:
- По третьему пути электропоезд, по четвертому пути  грузовой. По третьему пути электропоезд, по четвертому – грузовой.
Они рассмеялись,  подогрели чай в железных кружках, и звезды были не нормальные, были египетские звезды…
Когда она проснулась, солнце почти полностью взошло, его не было видно из-за деревьев, но легко можно догадаться по освещению.  На другом берегу реки она увидела свою страну, Фивы в свете  восходящего солнца и строящийся храм Рамсеса II, она видела людей, таскающих каменные плиты и жрецов, собравшихся на берегу реки, и среди них – верховного жреца. Да, он был, он существовал в Фивах, он вернулся. Она встала и готова была войти в реку, чтобы тоже вернуться, но едва ее ноги коснулись воды – все исчезло. Исчезли огромные каменные плиты, рабы, жрецы, песок, горячий ветер – ничего этого не стало, и никто бы ей не поверил, никто из живущих в холодной, чужой стране, в этом странном металлическом времени. Теперь здесь не было жреца, в первые несколько минут она не могла понять, что же именно случилось, что она сделала не так, а потом стало больно. Проснулся А. и  окликнул ее. Кем он стал с этого момента? Никем, чужим человеком. Она постаралась не расплакаться – получилось. На таинственном дереве осталась египетская птичка – сейчас такие птички в Африке не водятся, они вообще нигде не водятся – исчезнувший вид. У птички исчезнувшего вида спинка и крылья цвета  морской волны с изумительным оттенком, а грудка огненно-рыжая, у нее хрупенький тонкий клювик – ловить египетских мошек, и глазки-бусинки, птичка погибнет среди таинственных деревьев у железной дороги – она не приспособлена к этому климату. Тяжело придется птичке, но еще тяжелей дочери фараона. Вообще она была незаконнорожденной дочерью, но разве это имеет значение? Может быть, когда она подрастет и станет зарабатывать деньги, ей удастся поехать в Египет и увидеть заупокойный храм отца своего, увидеть Нил и дотронуться до земли своей, но это случится не раньше, чем через десять лет, а сейчас… 
С А. она рассталась, дочери фараона совсем не трудно стать немножко не такой, как раньше, сделать так, чтобы молодой человек потерял интерес, хотя это сложнее, чем привлечь внимание, просто потому что неприятно…

* * *

А верховный жрец вернулся в Египет, попытался разыскать девушку, приходившую во дворец в тот день, когда он почти на двое суток потерял сознание. Девушка погибла – в полдень, на берегу Нила ее укусила ядовитая змея. В руке она держала странный кинжал. Верховный жрец постиг великую солнечную мудрость, он знал о солнце ровно столько, сколько будут знать в конце двадцатого века ученики средней школы, увлекающиеся астрономией – знания, накопленные огромным опытом человечества со времен древнейших цивилизаций.

2002