Увидеть Париж и...

                А.П.Егоров



Увидеть Париж и…

      
                г. Запорожье
                2024 г.



    Прошло какое-то время, после того как я написал не свойственные мне, «технарю», заметки о своем восприятии увиденных давним - давно спектаклях и об актерах, запомнившихся на всю мою долгую жизнь. Жизнь продолжалась, а вместе с ней все меньше и меньше оставалось вокруг людей, с которыми она была связана. Практически уже некому сказать: «А ты помнишь, как…?»  Неизменными оставались только воспоминания, хотя и в них многие детали исчезали из памяти.
       Париж – это один из трех городов – Афины, Рим, Париж, в которых я хотел успеть побывать при жизни. Рассказами о первых двух городах и странах, в которых они были, пленила душу мальчишки еще в пятом или шестом классе   на уроках по истории древнего мира молодая учительница. Она вела у нас уроки по истории Древнего мира, (не знаю, изучают ли такой предмет в современных школах). После ее рассказов и иллюстраций, которые она приносила в класс из дома, наверное, всем нам хотелось увидеть своими глазами остатки прошлого великолепия этих городов. Но в те первые послевоенные годы даже помыслить никто из нас не мог, что придет время, когда съездить в туристическую поездку за рубеж и увидеть те же Афины или Рим станет возможным.    (В Риме был, а Афины так и остались не увиденными.)
       В Париже нет того, чем славятся Афины и Рим. Но и Париж со своей самобытной историей, особенно после того, когда были прочитаны «Три мушкетера» Дюма, «Отверженные», «Собор парижской богоматери» Гюго, и другие не менее увлекательные книги, стал столь же привлекателен, как и развалины Афин и Рима.
     В далеком теперь 1982 г. я побывал в своей последней заграничной турпоездке по Франции с   несколькими днями пребывания в Париже. И вот теперь, спустя более сорока лет, мне захотелось снова увидеть Париж в сделанных когда-то фотографиях и, кроме этого, узнать о нем побольше, чем знал тогда. Это будет своеобразным замещением воспоминаний, которые могли бы быть при встрече с товарищем школьных или студенческих лет, а вопрос: «Помнишь ли ты?» будет относиться к этим фотографиям.
      Добавлю, что свои фотографии я дополню фотографиями (а местами и личными впечатлениями) моих дочерей Марины и Иры, которые с внуком Колей побывали в Париже несколько дней в ходе их туристической поездки в Европу в 2013 году. Назову их «мои туристы 2013 года». Им я благодарен за помощь в написании этой книги воспоминаний.







                «Парижей не меньше, нежели парижан –                каждый видит этот город по-своему».
               
                Эренбург, «Мой Париж».




     «Увидеть Париж и умереть» — это выражение большинство пишущих в Интернете считают принадлежащим Илье Эренбургу.  Я прочитал книгу Эренбурга «Мой Париж», где, как указывают, написано это выражение, и не нашёл его. Возможно оно есть в другом издании. Хотя, на мой взгляд, Париж, который представил Эренбург – Париж 1920-х годов в жизни его низов, не может никого очаровать.  Со школьной парты помнятся и слова Маяковского: «Я хотел бы жить и умереть в Париже, если б не было такой земли Москва». Мне более импонирует высказывание о Париже другого великого писателя – Эрнеста Хемингуэя: «Если тебе повезло, и ты в молодости жил в Париже, то, где бы ты ни был потом, он до конца дней твоих останется с тобой, потому что Париж – это праздник, который всегда с тобой». Жить в Париже я не собирался, а вот побывать там очень хотелось. В 1973 году нам с женой удалось совершить круиз по Средиземному морю, проехать по югу Франции до Авиньона. Но от Марселя, в порту которого швартовался наш корабль, до Парижа долгий путь и поездка туда не была предусмотрена.

       Для большинства советских туристов Париж был, наверное, Меккой, в которой им хотелось побывать. Можно понять и мое желание поехать в Францию по любой туристической путевке лишь бы там хотя бы на день-другой было посещение Парижа.  «Ну так что?» —скажут живущие ныне в наших странах. Деньги есть – заходи в любое туристическое бюро и выбирай маршрут.  Не хочешь ехать с группой – оформят тебе индивидуальную поездку. (По крайней мере, так было до «ковидного» времени и войны с Россией). Вот и моя младшая дочь решила встретить свое 50-летие в Париже. Прихватила с собой старшую сестру и племянника и – «галопам по Европам». Как доказательство их пребывания в Париже теперь служат приведенные мною ниже фотографии.
               

Вот они символы Парижа: Триумфальная арка позади, Елисейские поля впереди.


     В советское время все путевки - будь то санаторий, заводская база отдыха или туристическая поездка за границу – все через профсоюзную организацию. И насколько ты был туда «вхож», зависели и твои шансы заполучить заветное. И вот случайно из разговора с сослуживцем на комбинате узнаю, что он собирается ехать в туристическую поездку во Францию, где в ходе поездке по Нормандии предусмотрено посещение Парижа. Бросаюсь в местком профсоюза – через профсоюз предприятия, где ты работал, оформлялись подобные поездки, но там получаю полный отказ: на комбинат из обкома профсоюза выделено только несколько путевок, и они уже все распределены. Причем, нашему месткому рекомендовалось предоставить путевки преимущественно рабочим: обком формировал группу из работников металлургических предприятий города. В такой ситуации мне работающему тогда начальником производственного отдела комбината напрасно было рассчитывать на поездку в Париж. Но я продолжал умолять председателя месткома, милую женщину, с которой работал на комбинате много лет, достать для меня дополнительно путевку в обкоме профсоюза. Клялся, что если побываю в Париже, то никогда больше не буду претендовать на любую другую поездку за рубеж, (так, кстати, и оказалось: моя поездка во Францию в 1982 г. оказалась последней зарубежной).  Не знаю в какой мере мои просьбы и клятвы оказались решающими, но путевку мне дали. (Сейчас мне думается, что скорее всего повлияло на это стоимость путевки. У меня как-то сохранилась квитанция платежа за нее: 647 руб. 51 коп. за недельную поездку. Если учесть, что средняя зарплата на нашем комбинате за 1981 год была 204 рубля – одна из наиболее высоких на предприятиях Запорожья, то укомплектовать группу из рабочих обкому профсоюза не удалось: не многие семьи могли позволить выложить более чем трехмесячный заработок на собственное развлечение).
       Программа нашей туристической поездки, полученная нами от Transtours по прибытии в Париж, сделанные там фотографии и небольшие пометки в записной книжке позволяют мне многое из той поездки вспомнить. Как всё это изложить на бумаге? – не раз прикидывал я, и решил свой рассказ о Париже композиционно построить так, как мы, следуя программе, провели в нем несколько дней.
      Итак, 29 мая 1982 г. рейсом Аэрофлота Су-251 вылетев из Шереметьева в 10.30 утра прибываем в аэропорт Парижа Руасси-1. (Этот аэропорт был открыт в 1974 г.  в пригороде Парижа Руасси-ан-Франс в 25 км северо-восточнее города. Если я не ошибаюсь, то в 1982 г. аэропорт имел только два основных терминала.  Руасси – 1, имеющий форму шайбы, обслуживал международные рейсы всех авиакомпаний, кроме Air France. Терминал-2 обслуживал французскую авиакомпанию. Позднее к первоначальному названию аэропорта добавили имя президента Франции Шарля де Голля, а сам аэропорт расширили до трех терминалов: терминал-3 обслуживает чартерные и бюджетные авиакомпании.)  Там нас ждали наш гид по поездке Моника Буби и комфортабельный (по тем меркам) автобус. Недолгое ожидание багажа, пограничный контроль и мы уже на трассе А-1. Она, как и многие другие автострады, подходящие к Парижу, выводит на скоростную кольцевую автодорогу, носящую имя Бульвар Периферик (Boulevard Poripheriquе).
      … Долгое время не понимал, почему эта автодорога называется бульваром. В советских городах такое название носили улицы, посреди которых была пешеходная аллея, обсаженная деревьями, а с ее обеих сторон - автодороги. Периферик же – это две-три полосы автодороги в каждом направлении и ни одного дерева в качестве разделительной полосы между ними. Будучи в Париже, увидел, что в городе большинство широких улиц называется бульварами. Узнал, что еще в 1670 г. король Людовик XIV приказал снести сохранившиеся в городе бывшие укрепления и заменить их насыпями, поверх которых посадить деревья. Появившиеся таким образом улицы получили название «бульвар», которое восходит к голландскому слову «bolwerc» - крепостной (оборонительный) вал.  Оказалось, что и кольцевая дорога Парижа построена на месте когда-то имевшихся там оборонительных сооружений. История их такова. Луи-Филипп, получивший верховную власть во Франции в 1830 г. и помня, как легко союзные войска в 1814 г. вошли в Париж, задумал построить вокруг города укрепления. Первый проект был представлен Палате депутатов в 1833 г., но окончательно закон, позволяющий начать строительство (его подал премьер-министр Адольф Тьери  для того, чтобы открыть кредиты – 140 млн золотых франков) обеими палатами был принят в 1841 г. Сплошная ограждающая стена, охватывающая оба  берега Сены,  39 км длины  с 94 бастионами  и 16 отдельно стоящими  фортами  были построены к 1844 году.  Это было самое большое защитное сооружение в мире. Осада немецкой армией Парижа в 1871 г. показала никчемность этой стены и решение о ее демонтаже было принято уже 1882 г. Однако осуществлять его начали только в 1919 г…
      С бульвара Периферик (строили его с 1956 по 1973 год, длина 35 км и 40 м) через многочисленные въезды – «porte» попадаешь в Париж. Если едешь по кольцевой дороге против часовой стрелки, Париж все время остается с левой стороны. Я сидел у окон правой стороны автобуса и перед моим взором шли рабочие предместья, где в 1980-х годах местные муниципалитеты возглавляли коммунисты или социалисты, либо совместно те и другие. (Позднее мы побываем в одном из таких пригородов Парижа – в городе Сартрувиле.)  Не знаю, как остальные мои спутники по туристической группе, но я вспоминал безобразные предместья Москвы и Ленинграда, мимо которых медленно тянется поезд, когда подъезжаешь к этим городам.  Ничего подобно ни справа, ни слева не было видно.  Невольно тянешься к фотоаппарату, чтобы зафиксировать все увиденное, кажущееся тебе столь необычным в сравнении с окружающей действительностью в Союзе. (Вспомнилось, как при поездке в Югославию в самом начале 1970-х гг., в страну почти капиталистическую по понятиям того времени, выискивал на ее дорогах признаки худшей жизни, чем при советской власти. Нередко сидящие на улицах небольших городков безработные казались мне таким доказательством). Позднее, будучи в Сартрувиле, городке, населенным, в основном, выходцами из Алжира, был удивлен разнообразием архитектуры жилых домов, поликлиникой для рабочих, детсадиком для их детей. Хотелось иметь такие же и у себя на своем предприятии.
      Идущие в ста метрах от Периферик слева Маршальские бульвары – тоже основная транспортная артерия Парижа, но уже в самом городе, мне, сидящему в автобусе с правой стороны, фотографировать было неудобно, схватил только промелькнувшуюся вдали белую базилику Сакре-Кёр. Съехали мы с Периферик на Порт д,Аньер и по бульвару Малешерб (bd. Malesherbes), часто на русском называемый Мальзерб, направились в консульство СССР в Париже. Оно располагалось тогда в здании на улице Прони (rue de Prony) в непосредственной близости от ротонды входа в парк Монсо. (После развала СССР в нем разместилось постоянное представительство РФ при ЮНЕСКО). Для меня остается неразрешимым вопрос: зачем нас привозили в консульство? Было ли это постоянным ритуалом для всех туристических групп, приезжающих в Париж? Ведь, кажется, все наставления были получены еще в Запорожье.  Не зная ответа на свой вопрос, мне думается, что в консульство нас завозили не для каких-либо инструкций – хотя и там наставления как вести себя имели место, а для информирования нас о сложившейся политической обстановке во Франции в начале 1980-х годов, (не рассчитывая на политическую осведомленность группы металлургов из Украины). На президентских выборах 1981 г. при поддержке французской компартии президентом стал социалист Франсуа Миттеран. Он сразу распустил парламент и назначил новые парламентские выборы, чтобы получить парламентское большинство. На выборах социалисты впервые после 1947 г. получили большинство и сформировали правительство, в которое вошло 4 коммуниста. Правительство стало осуществлять программу социально-экономических реформ: национализация ряда банков и промышленно-финансовых группировок, сокращение рабочей недели, повышение зарплат и пенсий, снижение пенсионного возраста, децентрализация власти. Правительство Франции, в частности, одобрило и внесло на рассмотрение в Национальное собрание законопроект о расширении прав трудящихся на предприятиях и в учреждениях государственного сектора. После проведения национализации ряда промышленных компаний и финансово-кредитных учреждений, на 3500 предприятий госсектора было занято 1 млн 800 тысяч рабочих и служащих. Законопроект предусматривал участие представителей трудящихся в административных советах предприятий и учреждений. Это давало возможность представителям трудящихся участвовать в решении вопросов, касающихся производственной и   другой деятельности государственного сектора. Профсоюзным организациям давалось разрешение проводить собрания на территории предприятий или учреждений.  По-видимому, в советском консульстве считали в кокой-то мере причастным СССР к этим переменам в капиталистическом государстве. Правда, в заключение встречи с консулом (или с тем, кто его представлял – не помню) не обошлось и без советов как надо вести себя и какие места Парижа не стоит посещать.
     После «аудиенции» в консульстве нам предстояла автобусная экскурсионная поездка по Парижу. Частично она, по сути, проходила и по пути следования в консульство: гид Моника обращала наше внимание на тот или иной дом или памятник, мимо которого мы проезжали.   Моя фотопленка сохранила несколько снятых по пути кадров, некоторым из них я сейчас за давностью лет не могу найти пояснения, другие – помню. Как было не запечатлеть такую жанровую сценку: автобус останавливается перед не спеша переходящей улицу старушкой с собачкой на поводке. У нас, в Союзе, в подобном случае шофер только чуть бы притормозил, заставив непрерывным звуком клаксона перепуганную старушку бежать. Как тут не вспомнишь Илью Эренбурга, писавшего о Париже: «Нигде на улице не увидишь такого количества стариков и старух.  Они не торопятся умирать, да никто их и не торопит – ни климат, ни внуки – они умирают от старости, как будто они живут не в городе, где метрополитен и биржа, но в библейском Ханаане… Когда они переходят улицу, автомобили испуганно останавливаются».
     Еще один снимок, сделанный по дороге в консульство. Проезжая площадь Мальзерб (скорее это не площадь, а сквер, пересекаемый улицами), гид обратила наше внимание на стоящий в сквере памятник Александру Дюма-сыну. Сделанный мною через стекло автобуса, да еще и во время движения, снимок отображает только общий вид памятника. Поэтому позволю себе скопировать одну из найденных в Интернете его фотографий.

               

                Памятник Александру Дюма-сыну на площади
                Мальзерб в Париже

       Дюма-сын нам больше известен по его роману «Дама с камелиями» и по опере Верди «Травиата», либретто которой написано на основе этого романа. С другой стороны площади-сквера стоит памятник Дюма-отцу, а до 1940 г. – до взятия Парижа немцами, стояла и статуя родоначальника семейства Дюма (ее снесли немцы, оккупировавшие Париж). Поэтому у парижан эту площадь называют чаще площадью «Трех Дюма», были предложения так ее и переименовать. (Кстати, теперь площадь Мальзерб переименована в площадь Жоржа Катру – генерала, участника французского Сопротивления.)
      Андре Моруа написал книгу «Три Дюма». Прочитав ее, можно узнать, откуда взялась фамилия «Дюма» и о самом Дюма-деде.  Его отец, бывший полковник и генеральный комиссар артиллерии, маркиз Дави де ля Пайетри в 1760 г.  из Парижа отправился на остров Гаити, купил плантацию, и там у него в Сан-Доминго в 1762г. родился сын от черной рабыни Сессеты Дюма. Мать и ребенок, нареченный при рождении Тома-Александр, жили при доме отца.  (Была ли потом рабыня возведена в ранг супруги – ее внук уверяет, что была, не известно: документов, подтверждающих это утверждение или опровергающих его, не имеется).  В 1780 г. маркиз вернулся в Париж и взял с собой сына. Сессета Дюма к тому времени умерла. Когда маркиз в свои 79 лет женился на своей экономке, Тома-Александр и до этого почти не получавший денег от отца был доведен до крайности отсутствием средств и решил записаться в королевскую гвардию простым солдатом. Маркиз де ля Пайетри согласился, но потребовал, чтобы сын не записывался под его именем – бывшего полковника. Сын ответил: «Тогда я возьму имя Дюма». Так потом появились его потомки - писатели Дюма-отец и Дюма-сын. Памятники им стоят на площади Мальзерб потому, что они жили недалеко от нее.
      … От нашей автобусной экскурсии по Парижу у меня в памяти почти ничего не сохранилось: фотографии на ходу движения автобуса не делал, никаких пометок, что видели, тоже не сделал. Через стекло окна движущегося автобуса сделать хороший снимок удается редко, а записи не делал, потому что, то, что рассказывала гид, во многом уже знал из посмотренных перед поездкой книг. Другое дело, когда ехали по Нормандии, где из всех ее городов до поездки слышал только о Руане – поскольку тот был связан с казнью Жанны Д'Арк, да о Дьеппе, где была неудачная попытка высадки десанта канадцев в августе 1942 г. Во время той поездки, в отличие от экскурсий по Парижу, моя записная книжка заполнена многими пометками…
      Первая наша остановка была на площади Трокадеро. Чем эта площадь примечательна – чуть позже, потому что после остановки автобуса вся группа, опережая гида, кинулась увидеть побыстрее всем известную Эйфелеву башню.        Вряд ли найдется в современном мире среди мало-мальски образованных людей кто бы не знал об этом творении Густава Эйфеля. Можно не знать, когда и по какому поводу построена эта башня, не знать ее технических характеристик, но увидев ее ажурный силуэт, каждый назовет ее имя.
    
    Эйфелева башня возводилась к открытию Всемирной выставки в Париже 1889 г. в год столетия Великой (как тогда говорили) французской революции. По замыслу устроителей, «отмечая рождение современной Франции» выставка «должна была явить собой апофеоз машин и металла, этих двух символов победы нашего разума над обскурантизмом». Возникла идея создать символ могущества Французской Республики. На предложение создать что-нибудь необыкновенное для выставки отозвалось и бюро Густава Эйфеля. К тому времени Эйфель был известен как специалист по проектированию металлических конструкций.  По проектам его бюро было построены мосты на только во Франции, но и в других странах. Принимал он участие и в строительстве каркаса статуи «Свобода». После возведения грандиозного железнодорожного виадука в виде одной арки пролетом 165 м над пропастью в Гараби удостоился титула «инженера вселенной».
     Иногда можно встретить высказывание, что идея установки башни возникла не у Эйфеля. Действительно, когда Эйфель решил принять участие в предстоящем конкурсе, то вспомнил о проекте башни, сделанный инженером его бюро несколько ранее. Тогда задумка не подошла и наброски отложили в архив. Теперь Эйфель понял, что можно сделать что-то приемлемое для выставки из отклоненной ранее идеи. С привлечением еще одного инженера своего бюро разработали проект и послали чертежи на конкурс. Выставочный комитет, ознакомившись с предложением Эйфеля, посчитал его сумасшедшим, но его поддержал тогдашний министр торговли Франции и проект начал продвигаться в высших сферах.
     1 мая 1886 г. был открыт конкурс на лучший архитектурный и инженерный проект. На него было представлено 107 проектов, проект бюро Эйфеля вошел в число четырех победителей конкурса. (До подачи чертежей на конкурс Эйфель совместно со своими сотрудниками оформил патент на конструкцию башни. Впоследствии он выкупил у них исключительное право и стал единоличным собственником).  В январе 1887 г., перед началом строительства башни ( строилась она с 28 января 1887 по 31 марта 1889 г.) Эйфель, государство и мэрия Парижа подписали договор  согласно которому Эйфелю предоставлялось право на эксплуатационную аренду башни на 20 лет (после которых башня должна быть демонтирована), а также предусматривалась  денежная субсидия  в 1,5 млн золотых франков  на строительство. (Замечу, что этих средств было недостаточно; Эйфель вел работы и за свои средства. Через год после начала строительства для привлечения средств было организовано акционерное общество с уставным фондом 5 млн франков (половину суммы внес Эйфель, вторую половину – три банка). Всего строительство башни обошлось в 7,8 млн франков, но уже за время выставки ; затрат окупилось.
     И все время в прессе печатали многочисленные требования прекратить строительство. Авторы публикаций сравнивали башню то с гигантским канделябром, то с бутылочным штопором, то с огородным пугалом. Доходило и до серьезных петиций к правительству. «Мы, нижеподписавшиеся, писатели, художники, скульпторы, страстные поклонники  красоты еще сохранившегося Парижа протестуем от глубины души и со всем жаром возмущенного сердца, протестуем во имя тайны  французского вкуса, во имя искусства Франции и ее истории, над которыми нависла угроза – протестуем против  сооружения в самом центре нашей столицы этой бесполезной  и чудовищной башни. Будет ли отныне город Париж ассоциироваться с барокко или с коммерческим воображением конструктора машин, имея единственную цель быть изуродованным и обесчещенным?»  «Разве может Париж ассоциироваться в глазах мировой общественности с гротескным, коммерческим образом, придуманным тем, кто способен сконструировать лишь механизмы?» - возмущались они. Петицию подписали 300 видных деятелей культуры Франции, среди подписавших были Ги де Мопассан, композитор Гуно, архитектор Гарнье – автор здания Гранд Опера в Париже, писатель Дюма-сын, археолог Ленуар и другие. Позорищем Парижа они называли будущую башню, которую бы не захотела поставить у себя дома даже коммерческая Америка.  И церковные власти выступили против: «Эта башня самым непристойным образом будет возвышаться над 66-метровым собором Нотр-Дам». В ответ Эйфель отвечал в спокойных и сдержанных тонах.  Нотр-Дам не пострадает, успокаивал он, ибо находится далеко и хорошо смотрится с площади, расположенной перед собором.  Он утверждал, что   башня станет символом французской технической инженерной мысли. Сооружение будет служить и практическим целям: позволит проводить астрономические, физические, метеорологические опыты. Эти утверждения Эйфеля подтвердились. Парижане были обязаны башне и своим спасением от оккупации немцами в 1914 г.: в сентябре того года служба радиоперехвата, разместившаяся на башне Эйфеля, перехватила переговоры немецкого командования о намерении обойти Париж с юго-востока, что позволило французам перебросить войска и предотвратить окружение Парижа. В наше время на башне установлены десятки линейных и параболических антенн, обслуживающих телеканалы и радиостанции.
    … Можно отметить, что архитектурные споры не раз будоражили Париж и в наши времена. Так было при сооружении башни Монпарнас, центра Помпиду, непривычного для глаза здания, где все коммуникации, все технические системы обеспечения выведены наружу. Неприятие вызывали и планы преобразования Лувра с установкой внутри двора Лувра прозрачной пирамиды по проекту американского архитектора китайского происхождения Емин Пея. Но со временем Париж свыкался и с этими преобразованиями, а для туристов они становились еще одними достопримечательностями, которые надо обязательно увидеть…
      После того как проект бюро Эйфеля вошел в число победителей, Эйфель вносит в первоначальную чисто инженерную схему конструкции элементы декоративного украшения. Над художественным обликом башни поработал архитектор бюро Эйфеля Стефан Совестр. Это ему мы обязаны окончательным обликом башни. Он предложил обшить цокольные основы башни камнем, связать ее опоры и площадку первого этажа с помощью величественных арок, образовавших грандиозный вход на экспозицию выставки на Марсовом поле со стороны моста Йены.

               

                Группа работников ЗТМК на фоне
                Эйфелевой башни, снимок 1982 г.

      Эйфелева башня в цифрах. Высота 324 м (с антенной), вес металлических конструкций более 7 тыс. тонн. Уже вернувшись из поездки, прочитал небольшую заметку, присланную из Парижа собственным корреспондентом «Правды» под названием «Рекорды «старой дамы». В сообщении, написанном в год 94-летия башни в связи с посещением её стомиллионной посетительницей, говорилось: «Выдающееся произведение инженера Густава Эйфеля и сегодня впечатляет смелостью мысли, точностью расчета, своими размерами. В ставшей библиографической редкостью инвентарной описи, изданной ко дню открытия башни в пятистах экземплярах, инженер Эйфель отметил, что она сооружена из 18038 деталей, а при ее монтаже использовано 1050846 заклепок».
     На вершину башни ведет 1665 ступенек, кое-кто насчитывает 1792. На третьем этаже башни, на высоте стоэтажного дома, Эйфель оборудовал для себя квартиру. Самый последний доступный для посещения этаж находится на высоте 281 м.  Туда посетителей может доставить система лифтов, та же, что была установлена в 1889г. Говорят, что их механизмы до сих пор смазывают говяжьим жиром. Интересный факт: когда Гитлер приезжал в Париж после оккупации его немцами, он хотел подняться на Эйфелеву башню – увидеть поверженный Париж у своих ног, но как ни бились механики, а запустить лифт не смогли (привод лифта специально повредили перед приездом Гитлера). А после освобождения Парижа местный механик чуть поковырялся в механизмах – и лифты заработали.   Из общего веса башни в 10 тыс. тонн 60 т краски. Первоначально в соответствии с замыслом Эйфеля башня была ярко-красного цвета. Перекрашивали башню неоднократно. Была она и желтой, и голубой пока не остановились на запатентованном цвете – «коричневый-эйфелевый», напоминающий цвет бронзы. Башню перекрашивают раз в семь лет, причем, как завещал Эйфель, вручную, кисточкой с короткой ручкой. Уходит на это полтора года и обходится эта процедура в 4 млн евро.

     Не помню какое впечатление произвела на меня Эйфелева башня, когда я увидел ее «в живую». Сейчас, глядя на этот снимок, мне прежде всего бросается в глаза её массивная нижняя часть. Не вериться, что давление башни на фундамент не превышает давления на пол четырех ножек стула с сидящим на нем человеком. Кстати, когда стоишь на Марсовом поле вблизи подножия башни, такого впечатления ее массивности нет. У меня не было возможности туда дойти, а вот «мои туристы» там побывали. И запечатлели себя на фотографиях.

               

                Ира и Коля у подножия башни Эйфеля, 2013 г.

     В 1910 г. Эйфель заключил договор на аренду башни еще на 70. Не знаю перешло ли это право к наследникам после его смерти. Читал, что в настоящее время башня – собственность города. А для ее содержания создано акционерное общество, в котором 60% акций принадлежит парижской мэрии, где работает более 500 человек.

    Нам было предоставлено немного свободного времени. Разбрелись кто куда. Я спустился со смотровой площадки вниз, хотел подойти к мосту Йены (он, кстати, назывался тогда мостом Военной школы – очертания ее фасада виднелись через арку башни вдали), чтобы оттуда сделать фотографию дворца Шайо, но вскоре оставил эти намерения. На моих снимках видно, что площадка внизу с обеих сторон от большого водоема с не работавшими фонтанами заставлена вагончиками строительных организаций. Видимо, во дворце и на прилегающей к нему территории велись какие-то реставрационно-ремонтные работы. Дойти до моста можно было бы и вдоль проезжей части, но как только спустишься вниз, тебя тотчас же осаждает несколько назойливых продавцов безделушек и дешевых сувениров. Большинство из них выходцы из бывших французских африканских колоний. (Миттеран смягчил пребывание иммигрантов во Франции), отвязаться от них не так-то и просто. Пришлось поспешно сделать несколько фрагментарных съемок дворца Шайо и вернуться на смотровую площадку: туда вход продавцам был, по-видимому, воспрещен. Теперь я понимаю, что вряд ли бы смог сделать снимок дворца подобный найденному в Интернете: для этого надо было бы подняться на смотровую площадку Эйфелевой башни.

               

                Дворец Шайо и прилегающие к нему сады Трокадеро

      Дворец Шайо носит свое название от когда-то находящегося на этом месте холма Шайо. В 1583 г. эти земли приобрела Екатерина Медичи, которая планировала построить здесь дом для удовольствия. После нее была масса других неосуществленных проектов. К Всемирной выставке 1867 г. 3-х метровый холм выровняли и образовавшуюся площадь соединили с мостом Йена гранитной лестницей. Земля на месте нынешних садов Трокадеро оставалась пустырем до 1876 г. Во время подготовки к в Париже к очередной Всемирной выставке 1878 г. был построен дворец Трокадеро и разбиты сады. Очередное преобразование местности последовало к 1937 г., когда в Париже была проведена последняя предвоенная выставка. Дворец Трокадеро частично был снесен, частично перестроен в новый дворец. Как и старое здание, существующий доныне дворец Шайо имеет два павильона полукружием охватывающие сады, расположенные внизу. Центральная часть дворца Трокадеро уступила место эспланаде, (её ширина 60 м, а длина 125 м), открывающий обзор Эйфелевой башни. (При президентстве Миттерана эспланада в 1985 г. получила название площади «Свободы и прав человека» в ознаменование того, что во дворце Шайо при проведении 3-й Генеральной ассамблеи ООН 10 декабря 1948г. на которой была принята Всеобщая декларация прав человека.) В глубине холма прямо под эспланадой, тогда же, в 1937 г., был расположен театр Пале-де-Шайо со зрительным залом на 2300 мест. В 1952 г. этот театр возглавил знаменитый режиссер Жан Вилар, создатель Авиньонского театрального фестиваля. Театр стал называться Национальным народным театром (TNP) и был символом Франции на протяжение многих лет. В нем играли такие популярные в Союзе артисты как Жерар Филип, Жанна Моро, Филипп Нуаре.  В 1970-х гг. помещение театра перестраивалось. Сейчас в нем три зала, самый большой на 1200 мест.
     Поднявшись назад на эспланаду, посмотрел на оформление входов в оба крыла дворца.  Западное крыло дворца называют де Пасси, в нем размещены экспозиции Музея человека и Морского музея. В восточном крыле де Пари ныне размещен Национальный музей французских памятников. Там можно увидеть тысячи гипсовых слепков скульптур всех периодов, макеты зданий, фрески и витражи из французских церквей и замков.
     С обеих сторон от эспланады вдоль боковых фасадов дворца стояли закрытые чехлами какие-то скульптуры, по четыре с каждой стороны. Как прочитал позднее, это бронзовые позолоченные аллегорическое статуи – семь женских фигур и один мальчик.
     Вообще, дворец окружен множеством скульптур. Мимо двух из них не пройдешь, если со смотровой площадки выйдешь на террасы дворца, к лестницам, ведущим к подземному театру.  Стоят они напротив входа в каждое крыло дворца со стороны Эйфелевой башни. Там, где Музей человека, статуя «Аполлон и музы» (чаще называемая «Аполлон Мусагет») скульптора Анри Бушара. (Выдающийся французский скульптор во время войны сознательно пошел на сотрудничество с нацистами, по приглашению Геббельса посетил Германию в рамках пропагандистского турне.  Был осужден за это, уволен с должности профессора школы изящных искусств, лишился всех заказов. В своей мастерской в изоляции от общества прожил остаток жизни, создав несколько новых работ.) Другая скульптура симметрично стоит у крыла де Пари. Это работа скульптора Альберта Поммье – «Геркулес, укрощающий буйвола».

               
               
             Статуя «Аполлон Мусагет»,          Статуя «Геракл, укрощающий буйвола»
          у крыла де Пасси дворца Шайо.         перед крылом де Пари дворца Шайо               

     Поднимаясь на террасу дворца, обратил внимание на  надписи на вогнутых аттиках фасадов, смотрящих в сторону Эйфелевой башни. (В сторону площади Трокадеро  на обоих крыльях также надписи.) Гид на вопрос что это значит, ответила, что это строки из стихотворений французского поэта-символиста Поля Валери.  С какой целью организаторы Всемирной выставки 1937 г. выбрали  этого поэта и какая связь его стихотворений с выставкой – разобраться ни тогда, ни позднее не смог. (Вот подстрочный перевод надписи, расположенной на аттике  фасада павильона  де Пасси: «Это зависит от того, кто проходит,// Могила ли я или сокровище, // Говорю ли я или молчу.  // Это зависит от вас. // Друг не входит без желания».) 

     Последний взгляд с эспланады на Эйфелеву башню. Все споры вокруг недавно закончены.  Силуэт современного Парижа нельзя себе представить без гигантской железной иглы, вздымающейся на 300 метров вверх.  В архитектурный ансамбль Парижа башня Эйфеля вошла как мощная архитектурная вертикаль, наделяющая силуэт города совершенно особым, резко контрастным и, вместе с тем, исключительно выразительным штрихом.
     Пока я использовал свободное время для осмотра дворца, на смотровой площадке стало свободно: туристические группы разошлись. Никто не мешал сделать последние снимки башни в любом ракурсе.  Воспользовался услугами одного из своих попутчиков и запечатлел самого себя на фоне башни. (Вдали, слева от башни Эйфеля, возвышается 210-метровая башня Монпарнас, вокруг строительства которой разгорались не меньшие споры уже в наши времена.)


 
                Фото на память, 1982 г.
               
Пора было возвращаться на площадь Трокадеро, где мои попутчики уже усаживались в автобус. Еще одна фотография площади и стоящего на ней памятника маршалу Фошу, одному из видных участников Первой мировой войны. Он был назначен Верховным главнокомандующим союзными войсками во Франции после начала масштабного весеннего наступления германской армии 1918 года. В его железнодорожном вагоне 11 ноября 1918 г. было подписано Компьенское перемирие, завершившее Первую мировую войну. (Фошу принадлежат часто цитируемые слова, сказанные им после подписания Версальского мира: «Это не мир, а перемирие на 20 лет». Пророческие, как оказалось, слова!)
   
       

             Площадь Трокадеро и памятник маршалу Фошу.

     Площадь Трокадеро названа так в честь взятия форта Трокадеро, который защищал испанский порт в Кадисе. 31 августа 1823 г. он был захвачен французским экспедиционным корпусом, который был направлен в Испанию с целью восстановления власти свергнутого испанского короля Фердинанда VII.  Президент Валери Жискар д’Эстен пытался, по-видимому, как-то связать название площади со стоящем на ней памятником Фошу – площадь переименовали в «площадь Трокадеро и 11 ноября», но это не прижилось.

     Следующую остановку гид сделала на площади Вобан, расположенной по авеню Турвиль напротив собора Дома инвалидов. Остановка была, по-видимому, потому что неподалеку от площади находился общественный туалет. Возможно, гид рассказала нам о самом Доме инвалидов и о соборе, входящим в его состав. Конечно, при этом обязательно упомянула, что в соборе крипта с прахом Наполеона, привезенным в 1840 г. с острова Эльба, куда Наполеон был сослан после поражения при Ватерлоо. В собор мы не заходили, а сам я побывал только около него еще раз, посещая музей Родена.
      В 1982 г. симметрично по обе стороны площади Вобан стояли два памятника. Я подошел к стоящему слева, (если смотреть с площади на собор) и попросил кого-то из ребят сфотографировать меня рядом с памятником. Оказалось, памятник этот установлен в 1926 г. маршалу Галлиени – спасителю Парижа в 1914 г., министру обороны в 1915–1916  гг. Ребят помоложе меня памятники интересовали мало, они бросились к стоящему на авеню Турвиль под навесом развалу с журналами и газетами. Плейбой и тому подобные журналы с полуобнаженными красотками на обложке в Союзе тогда считались порно и были недоступны, а тут бери и листай. Продавец вряд ли запретит это делать, хотя по виду понимает, что перед ним безденежные туристы из СССР, которые вряд ли решаться что-нибудь купить. (Правда, один из наших заводчан - то ли купил, то ли «прибрал» где-то, вывез в Союз два-три подобных «Галанту» французских журнала. Рассказывал, что проходил таможенный осмотр в Москве, обернув эти журналы на груди. В Запорожье он их показывал и мне.  Большинство страниц заполнены рекламными снимками различных кабаре и интимных женских туалетов с красавицами в топлес. Несколько фривольных снимков к какому-нибудь рассказу. Никакого сравнения с категорией порно.)   
    
           

                Памятник Галлиени в Париже, фото из Интернета.
    
     Но вернусь к снимку у памятника маршалу Галлиени. Кстати, звание маршала ему было присвоено через несколько лет после кончины. Генерал Галлиени с 1873 по 1905 гг. служил в колониальных французских войсках. Будучи уже тяжело больным (рак простаты) в апреле 1914 г., вышел в отставку.  Но началась Первая мировая и 26 августа 1914 г. генерал вновь призван в строй на пост военного коменданта Парижа. (Считался преемником главкома французских войск Жоффра в случае его гибели или плена.)  К тому времени немецкая армия достигла Компьена и перед ней на пути к Парижу находились только слабые силы отступавшего британского корпуса. Правительство покинуло Париж. Предоставленный самому себе Галлиени развесил в городе прокламации, призывающие парижан встать на защиту города. Заканчивались они словами: «Я получил мандат защитить Париж от захватчиков. Я его выполню до конца». (Заметьте: никаких мыслей о сдаче города ради сохранения его культурных и архитектурных ценностей, как это стало в 1940 году, не было.)  По непонятным причинам наступающие на Париж войска повернули в сторону от него. Оставаясь комендантом Парижа, Галлиени сыграл, по сути, решающую роль в победе французов в сражение при Марне: он реквизировал парижские такси для переброски по приказу Жоффра пребывающих тогда в Париже резервов на фронт. В 1915-1916 гг. он до самой смерти оставался министром обороны во французском правительстве.
      Не ведаю чтит ли современная Франция заслуги Галлиени. Я вот читая «Европейскую правду», наткнулся в сентябре 2021 г. на сообщение: «Неизвестные облили красной краской памятник генералу Жозефу Галлиени, что по замыслу могло символизировать кровь». Газета сообщала, что это не первый случай вандализма, совершенный по отношению к статуе: в июне 2020 г. ее символически накрыли активисты против расизма, выражая тем самым осуждение роли генерала в колониальном прошлом Франции.
     Фотографиями, сделанными на площади Вобан закончились пленки в моих обоих фотоаппаратах; запасные лежали в чемодане в багажном отделении автобуса.  Поэтому дальнейший маршрут нашей автобусной экскурсии изложить последовательно не могу.  В соответствии с программой пребывания в Париже к 18 часам мы должны были прибыть в гостиницу «Принцесс Каролин» для размещения. Полученная визитка извещала, что гостиница 3-х звездная, но номера, в которые расселили нашу группу, я не отнес бы и к одно звездочным. Практика моих зарубежных экскурсий показывала, что руководитель группы обязательно получал одноместный номер. В «Принцесс Каролин» для руководителя не нашлось даже двухместного номера. Лучший из предоставленных номеров был трехместным, и я оказался третьим в этом номере, вместе с руководителем группы (заведующим одним из отделов обкома партии) и старостой группы. Последний работал ранее на ЗТМК и у меня были с ним нормальные отношения. Этим и определился выбор третьего жильца в номер. В номере был только умывальник, душ и туалет в коридоре общие, правда, кажется, раздельно для мужчин и женщин. Единственное преимущество гостиницы – ее расположение в двух-трех сотнях метров от Триумфальной арки.
      Разместившись в гостинице и приведя себя в какой-то порядок после суматошного дня (в Москве из гостиницы выехали в аэропорт в 7 утра по московскому, а теперь не переведенные на местное время стрелки часов показывали уже за 20:00), спустились в ресторан «Монте-Карло» на ужин. Отмечу, что в нашей поездке было предусмотрено трехразовое питание: слабенький завтрак в подвальчике гостиницы, обед и ужин в каком-нибудь ресторане – гостиница своего ресторана не имела.
      После ужина возвращаться в неуютный номер не хотелось. Тем более, что до Елисейских полей было, как говорится, два шага. Руководитель нашей группы был нормальный мужик – никаких запретов куда ходить и когда возвращаться – попросил только «в город» идти «пятерками» и доложить ему, когда возвратимся в гостиницу. (О «пятерках». Не знаю, когда такой термин исчез, но в 1982 г. еще все группы советских туристов, посещающие зарубежные страны, разбивались для самостоятельного хождения вне экскурсионной группы в местах пребывания на группки в составе, как правило, пяти человек. Делалось это якобы для того, чтобы женщины находились вместе с мужчинами, дабы последние в случае необходимости могли защитить женщин от притязаний. Во главе «пятерок» назначался старший, который обязан был докладывать руководителю группы о всех отклонениях в поведении членов своей «пятерки». Я был назначен старшим одной из «пятерок», в которую вошли две туристки с «Запорожстали» и двое моих сотоварищей с комбината. Сразу же скажу, что выход на Елисейские поля был моим единственным выходом с «пятеркой» за все время пребывания во Франции. Все остальные свои «экскурсии», что рано утром, что днем или поздним вечером по городам, где мы бывали, я проводил в одиночестве и никогда не слышал ни малейшего недовольства руководителя группы. По-видимому, староста группы, который, как правило, всегда бывал с руководителем группы, дал мне характеристику «надежного советского человека»).
      О Елисейских полях напишу пока несколько фраз, ибо то, что увидели мы там весенним вечером «ни в сказке сказать, ни пером описать». Сияющая белизной под светом прожекторов Триумфальная арка, неоновая реклама магазинов, кинотеатров, кабаре – пожалуй ничего подобного видеть раньше не приходилось. Прошлись вниз по улице в сторону площади Согласия. Нам, мужчинам, приходилось нередко останавливаться, поджидая женщин, которые не в силах были оторваться от великолепия витрин с выставленными образцами товаров, желаемыми каждой женщиной.  Дошли до площади Рон Пуан, с работающим на ней фонтаном и повернули назад по другой стороне Елисейских полей. Здесь уж женщинам приходилось нас окликать и торопить к возврату в гостиницу. А мы не могли оторваться от витрин магазинов Рено, Ситроена с выставленными там новейшими марками автомобилей, которые на улицах наших городов мы и видеть-то не могли. Большинство стоящих перед машинами ценников были сопоставимы со стоимостью «Волг» и «Лад» в Союзе. Тем обиднее было видеть это недоступным для нас. (Помнится, что позже я заснял на слайд витрину одного из шубных магазинов. Показывая этот снимок дома и называя цену каждой шубы, наверное, невольно вызывал зависть у женщин: «видит око, да зуб неймёт».
  Уже окончательно обессилевшие мы добрались до своей гостиницы.
 
     Когда «мои туристы 2013 г.» были в Париже в 2013 году, их первый экскурсионный день по Парижу после размещения в гостинице заканчивался прогулкой по Сене на катере, который парижане называют «корабль-мушка».  Как она проходила и что они увидели, расскажет Марина:
     «Прогулки на корабликах по рекам уже много десятилетий назад превратились в практически обязательный элемент экскурсионных туров. Яхты, большие и малые кораблики, лодки, что только не перевозит туристов и всех желающих прокатиться с экскурсией, обедом или ужином по водной глади городов.
     Наша прогулка по Сене в мае 2013 года была составной частью обзорной экскурсии по Парижу и проходила на довольно большом плоскодонном однопалубном корабле с обзорными дугообразными стенами и крышей. Отправление корабликов было с правого берега Сены от нижней набережной Port de la Conference, что располагается слева от моста de l'Alma, названного так в честь победы в Альминском сражении Крымской войны в 1854 году. Мост был построен по распоряжению Наполеона III, открыт уже в 1856 и был украшен четырьмя статуями зуава - военнослужащего частей лёгкой пехоты французских колониальных войск. После реконструкции моста в 70-х годах XX столетия оставили одну статую. У неё было и практическое применение: по статуе было удобно определять уровень воды в Сене. Например, если вода полностью покрывала ступни ног зуава, полиция перекрывала подходы к реке, если вода поднималась до бедер — на реке закрывалась навигация.
     Итак, мы отходим от причала и поворачиваемся правым бортом судна вдоль левого берега Сены. На нашем кораблике было довольно много групп из разных стран. Экскурсионное сопровождение осуществлялось по громкой связи и комментарии давались на пяти или более языках, в том числе и русском. Поэтому комментарии на нужном языке порой запаздывали, дополняла информацию для нас гид, сопровождающая группу во всей поездке.
     Первый мост, под которым мы проходили – это Pont des Invalides.  Мост Инвалидов, построенный в 1829 году и перестроенный в 1855-м — арочный мост, расположенный между мостом Альма и мостом Александра III. Неподалеку находится Дом Инвалидов, отсюда и название моста. На его центральной опоре изображена фигура, которая является символом многочисленных побед Наполеона, а помещенные на остальных опорах скульптурные головы — военные трофеи.
     Далее изящный красавец - Pont Alexandre III, любимец большинства гостей столицы, запечатлённый на тысячах открыток и фотографий Парижа. Мост был заложен в знак дружбы между Российской империей и Францией, и назван в честь российского императора Александра III. Декоративная отделка моста, с фигурами пегасов, нимф и ангелов, представляет собой яркий образец стиля боз-ар. По сторонам от въезда на мост возвышаются 17-метровые фонарные столбы, над которыми парят бронзовые фигуры, символизирующие Сельское хозяйство, Искусство, Войну и Сражение. В центре мостовых арок расположены нимфа Сены с гербом Франции и нимфа Невы с гербом императорской России, обе из меди.
    За ним – Pont de la Concord, который соединяет на левом берегу (справа от нашего судна) Бурбонский дворец с площадью Согласия на правом берегу Сены. Ранее носил названия и в честь короля, и в честь республики. А знаменит этот мост прежде всего тем, что при его строительстве использовались камни разрушенной Бастилии.
      Следующий, уже пешеходный, мост Леопольда Седара Сенгора (ранее Сольферино), которым я позже пользовалась, чтобы попасть от музея Орсе в сад Тюильри. Выполненный в модернистском стиле мост Сольферино органично вписывается в парижский ландшафт. После него с борта кораблика более полно открывается вид на здание бывшего вокзала – музея Орсе

               
               
      Впереди Pont Royal, а по нашему левому борту от Павильона де Флор начинаются многочисленные строения Лувра.

               

 В начале XX века мост Руаяль вошел в список исторических памятников Парижа. Это третий по возрасту мост в Париже, но первый по количеству его реконструкций. В 1632 году здесь был построен деревянный мост святой Анны с 15-ю арками. После того, как в 1884 году половина арок была унесена наводнением, Людовик XIV решил построить на этом месте каменный мост. Он и дал ему название Pont Royal.
     Pont du Carrousel - мост через Сену с набережной Вольтера на набережную Тюильри прямо к проходу сквозь арки Pavillon de la Tremoille на Place du Carrousel. Этот трёх арочный мост построен в начале двадцатого века взамен устаревшего одноименного чугунного моста с деревянным покрытием, стоявшего несколько метров выше по течению реки.
     Далее pont des Arts или passerelle des Arts, после реконструкции 1984 года пешеходный мост.
               

     Это первый в Париже железный мост, напрямую соединяющий задание Института Франции с Французской Академией в его составе на одном берегу реки с квадратным двором Лувра, носившим в эпоху первой империи название Дворец Искусств, на другом. Строительство его первого варианта было начато по приказу Бонапарта Наполеона. Этот пешеходный мост парижане используют для проведения выставок, летом устраивают пикники. А еще  влюблённые создали традицию: в знак верности прикрепляют к мосту замок, часто со своими именами, а ключ бросают в Сену. Вот таким, полностью обвешанным замками мы его и увидели. Количество замков было уже таким, что 2014 году под их тяжестью обвалилась часть оград. Вскоре власти города запретили навешивать замки на мосту и сняли все ранее закреплённые.
      Новый мост, (фр. Pont Neuf) — старейший из сохранившихся мостов Парижа через реку Сену. Построен в XVI—XVII веках. В прежние годы гиды обязательно упоминали, что его название противоречит возрасту. Открыл Новый мост Генрих IV в 1607 году и это был первый в Париже каменный мост, на котором не стали строить дома, т.к. по мнению Генриха они бы испортили вид на Лувр. Нам пройти под ним не довелось. Перед острым мысом острова Сите судно развернулось, и мы, одним глазом взглянув на Pont Neuf пошли обратно правым бортом вдоль правого берега Сены, проходя под ранее уже упомянутыми мостами.
…После арочного пешеходного моста Дебийи (Passerelle Debilly), построенного к Всемирной выставке в Париже в 1900 году, открывается отличный вид на Эйфелеву башню, и все бросились к левому борту нашего судна. Лучи заходящего солнца играли в прятки в кружеве башни и поэтому её цвет менялся по мере того, как мы приближались, а потом проплывали мимо неё. Снимки получились отличные.

               

                Меняющая свой цвет Эйфелева башня.

    Йенский мост (Pont d'I;na) на несколько мгновений перекрыл нам вид на Эйфелеву башню, но как только мы вышли из-под его перекрытий, головы вывернулись назад и защелкали фотокамеры и телефоны, продолжая фотографировать красавицу башню. Мост построен по распоряжению Наполеона I и назван в честь победы французов над прусской армией. Прусский военачальник генерал Блюхер хотел разрушить этот мост, когда войска антифранцузской коалиции заняли Париж в 1814 году, но союзники отговорили его от этого шага. Мост прямой линией соединяет площадку основания Эйфелевой башни с районом Трокадеро и дворцом Шайо. В тридцатых годах XX века мост был реставрирован и расширен.
     Пройдя в обе стороны – туда и обратно - под мостами Бир-Хакейм (Pont de Bir-Hakeim), железнодорожным Руэль (Rouelle) и Гренель (Pont de Grenelle), мы обогнули насыпной Лебяжий остров, на западной оконечности которого стоит уменьшенная копия Статуи Свободы. Она была преподнесена американцами к столетнему юбилею со дня взятия Бастилии. На табличке, которую статуя держит в левой руке, выбиты исторические даты - день подписания Конституции США и день взятия Бастилии, соединенные знаком равенства.

               

                Копия нью-йоркской статуи «Свобода»
                на оконечности Лебяжьего острова.
               
    Мост Гренель является одним из трех мостов, пересекающих Лебяжий остров. Он не обладает какими-либо архитектурными особенностями. Современный мост был построен в 1966 году на месте более ранней чугунной конструкции, которая соединяла берега Сены с 1873 года. Именно с этого моста туристы-пешеходы любуются копией статуи Свободы.
      Мост Бир-Хакейм один из самых необычных мостов Парижа – он двухуровневый. Предшественник нынешнего моста (мост Пасси) был построен к Всемирной выставке 1878 года, говорят что по проекту Александра Густова Эйфеля. А уже в 1905 г. мост перестроили в двухуровневый – нижний уровень для автомобилей и пешеходов, а по верхнему сейчас ходят поезда парижского метрополитена. Конструкция опор моста украшена четырьмя статуями-аллегориями двух французских авторов: «Наука» и «Труд работы», а также «Электричество» и «Торговля».  После Второй мировой войны мост переименовали в честь битвы при ливийском поселении, где свободная французская армия сражалась с германо-итальянскими войсками. Этот мост неизменно притягивает к себе киношников и потому мелькает в десятках фильмов. Выгладит он живописно и запоминается. Не странно что именно здесь герой Марлона Брандо появляется в самой первой сцене картины "Последнее танго в Париже".
     Между двумя последними указанными мостами на левом берегу Сены разместился целый квартал современных многоэтажных зданий, привлекающих к себе внимание разноцветными стёклами и яркой отделкой. Это отель, жилой комплекс, элитный торговый центр и офисы. 

               

     Итак, мы, развернувшись за мостом Гренель, пошли в обратный путь, практически без комментариев гида, теперь уже внимательнее рассматривая жилые баржи-дома, стоящие на приколе по обеим берегам реки. Это дорогое столичное жильё, требующее получения особого разрешения у властей города.
   Заканчивалась наша водная прогулка там же где и начиналась – на базовом пирсе фирмы Bateaux Mouches, предоставляющей судна для прогулок по Сене в Париже. Буквально за несколько дней до нашего прибытия в Париж набережная в районе этого причала была «украшена» современной скульптурой, выполненной из хромированного алюминия, в точности соответствующей останкам древнего тираннозавра, найденным в Китае. Инициатором этого действа выступила дочь владельца Bateaux Mouches для привлечения внимания и рекламы предлагаемых компанией услуг.

               

    Трижды я проходила на кораблике по Сене вдоль берегов французской столицы и только один раз в декабре 1997 года мы прошли дальше Нового моста и обогнули острова Сите и Сен-Луи, с восторгом любуясь восточным фасадом Нотр-Дам-де-Пари. По моему мнению это лучший открыточный вид в Париже. Кораблик наш в тот раз был небольшой и всех попросили уйти с верхней палубы вниз, дабы не задеть перекрытия старых парижских мостов. С замиранием сердца мне хотелось, чтобы в последующих прогулках и Сын Коля, и сестра Иришка, и приятельница Вера Михайловна увидели эту завораживающую панораму с борта корабля. Но нет, больше не довелось. Высокий уровень воды в Сене и размер судна не позволили нам пройти под старейшими мостами Парижа: Сен-Мишель, Нотр-Дам, Турнель, Малый мост и мост Менял.
    В часовые прогулки по Сене можно отправиться и от Эйфелевой башни с причала фирмы Batobus Parisiens, что я и сделала в 2015 году, заранее самостоятельно приобретя электронные билеты. На корабликах этой фирмы выдают индивидуальные наушники, для прослушивания комментариев, выбрав нужный вам язык. Комментарии на русском там были. Приятного плавания!»

     Следующий экскурсионный день моей поездки в 1982 г. во Францию начинался посещением Лувра. Это один из известнейших музеев мира, а задолго до открытия музея словом «Лувр» обозначался колоссальный архитектурный комплекс, расположившийся па правом берегу Сены. Постройка этого огромного дворца продолжалась в общей сложности свыше трех столетий.
      Первоначально на этом месте стояла крепость, построенная Филиппом-Августом в 1190–1202 гг. Готовясь к очередному крестовому походу, король позаботился защитить подступы к острову Сите, где тогда находился центр Парижа, крепостью от набега норманнов, приходящих от низовья реки. Карл V, чувствуя себя беззащитным в королевском дворце на о. Сите, сделал крепость своей резиденцией. Король Франциск I поселился в Париже после выкупа его из испанского плена в знак благодарности парижанам, которые внесли большую часть выкупа. В 1528 г. по приказу Франциска Большая башня была снесена и начаты работы по превращению крепости в королевскую резиденцию. (Остатки сторожевой башни крепости современный посетитель Лувра может увидеть в самом нижнем этаже музея, там, где стеклянная пирамида). С тех пор дворец достраивался, не раз перестраивался, обрастая новыми помещениями. Историки архитектуры пишут о 21-м этапе возведения дворца, начиная с Франциска I и Генриха II (1546–1556 гг.) и заканчивая годами правления Наполеона и Третьей республики (1814–1886 гг.)
     Начало Лувра — „нового Лувра“ XVI столетия — относится к 40-м годам этого века, когда Пьер Леско, по поручению Франциска I, приступил к постройке дворца в юго-западном углу старого луврского замка.  (Леско, назначенный главным архитектором по перестройке замка во дворец, оставался на этой должности при пяти королях). Рядом с башнями и крепостными стенами бурга вырастает первый корпус нового палаццо, составляющего резкий контраст средневековым формам мрачного замка. Лувр Леско был только одним зданием, жилым корпусом, пристроенным к старому бургу. Но это здание означало рождение нового стиля, того, который впоследствии был окрещен „французским ренессансом“. Фасад разбит тремя ризалитами, увенчанными полукруглыми фронтонами; окна первого этажа — полуциркульные, второго и третьего — прямоугольные, разделенные коринфскими каннелированными пилястрами; на ризалитах — обрамленные колоннами ниши со статуями, аллегорические фигуры украшают три входа, обильно украшен скульптурой также и аттик. Сотрудничество великого скульптора XVI века Жана Гужона придало и фасаду, и интерьеру Лувра Леско удивительную пластическую насыщенность, какой не знали итальянские палаццо.
      Лувр Леско и Гужона был закончен в 40-х годах XVI века, но и после возведения этого нового дворца весь комплекс сохранял еще свой средневековый характер крепостного замка. Со стороны Сены высились донжоны и круглые башни, толстые крепостные стены и рвы окружали замок. В 1556 году, при Генрихе II, заканчивается сооружение еще одной новой части дворца — „павильона короля“, занимающего юго-западный угол нового дворца. Затем продолжается постройка южного крыла, уже после смерти Генриха II, — при Франциске II и Карле IX, а при Генрихе III южное крыло соединяется с восточным крылом старого замка. Таким образом к этому времени западная и южная часть Лувра представляет собою новые ренессансные здания, между тем как восточная и северная продолжают сохранять средневековые черты. В 1624 г. при Людовике XIII начинается постройка корпуса, продолжающего первый корпус Пьера Леско к северу. Жак Лемерсье строит «Павильон часов», становящийся центром нового фасада, так что по одну сторону этого центрального павильона оказывается «Лувр Леско», по другую – новый корпус Лемерсье. Согласно планам Лемерсье, Квадратный двор планировали увеличить вчетверо. В дальнейшем строительство в Лувре и было сосредоточено на завершении того основного квадрата, одну из сторон которого в плане и образует блок Леско –Лемерсье. Уже во второй половине XVII в., в 1660 году, Луи Лево начинает постройку южного корпуса, заканчивая его в 1664 году, и доводит до половины северный корпус. Для того чтобы замкнуть квадрат, оставалось решить проблему восточного фасада, которому хотели придать значение главной, лицевой части всего громадного дворцового комплекса. Реализовали этот план при Людовике XIV. Но об этом мой рассказ будет после посещения музея Лувр.
 
               

                Крыло Леско, павильон часов, крыло Лемерсье
                Квадратного двора Лувра.

    Фасады зданий Квадратного двора богато украшены барельефами и статуями между окон, изображающих либо аллегории, либо конкретных персонажей.

               

       Фронтон центрального павильона                Фронтон павильона часов
                восточного крыла.
     Строившие здания Квадратного двора архитекторы и скульпторы польстили королям Франции, при которых служили, оставив на фасадах зданий их вензеля.  Там есть вензеля Генриха II, (и не только его, но и его жены Екатерины Медичи и   возлюбленной короля Дианы де Пуатье), Карла IX, Генриха IV, Людовика XIII и Людовика XIV. Французская революция и та оставила свой символ – петуха -   в центре фронтона центрального павильона восточного крыла.
               
     Обычно все пишущие о Лувре связывают открытие музея с французской революцией. Действительно музей был открыт 10 августа 1793 г. для «всеобщего обозрения королевских коллекций произведений искусства», но еще до революции, в 1778 г.  было принято решение об открытии в Лувре королевского музея, был назначен его хранитель – известный художник Юбер Робер с поручением подготовить к выставке шедевры из королевской коллекции. Тогда же Робер предложил проект перестройки Большой галереи с целью создания в ней верхнего освещения. (О размерах открытого революцией музея можно в определенной мере судить по такому факту: в нем насчитывалось около 500 картин и около 200 других художественных предметов; размещались они, в основном, в Большой Галерее.) Больше всего для пополнения коллекции музея сделал Наполеон Бонапарт. В период Директории (1795–1799 гг.) было провозглашено, что Франция имеет суверенное право на произведения искусства из других стран, чтобы украшать «царство свободы». Первая партия захваченных французской армией художественных памятников поступила из Нидерландов в 1794 г. И далее из завоеванных Наполеоном земель продолжали идти в Париж обозы с захваченным. Особенно пострадала Италия. Когда она была в 1796 г. оккупирована, то из коллекций Ватикана, виллы Боргезе, из собраний Флоренции, Венеции было вывезено самое ценное. Часть награбленного впоследствии Франции пришлось возвратить, но, к примеру, почти половина захваченных в Италии картин осталось в Лувре. Практически весь отдел Древнего Египта в музее создан при Наполеоне из вывезенных при походе французской армии в Египет культурных ценностей. Не могу назвать самый старый по времени создания предмет искусства в Лувре, но самое «молодое» в основной коллекции датировано 1848 годом. Более поздние экспонаты собраны в музее Орсе, открытом в 1986 г.
     До сооружения во Дворе Наполеона Лувра стеклянной пирамиды вход в музей располагался в центре крыла Денон. Эта часть музея названа в память о его первом директоре. (Барон Доминик Вивье-Денон был хранителем древностей короля Людовика XV. С началом французской революции Денон потерял все свое состояние и эмигрировал. Во Франции был внесен в «черные списки». А в 1798 г. сопровождал Наполеона в Египетском походе, после которого был назначен директором художественного департамента Института Египта в Каире.  Директором Лувра был назначен в 1804 г. При нем собрание Лувра было впервые систематизировано по географическому и хронологическому принципу.)
     По-видимому, организованно провести большую группу экскурсантов в музей по единому билету было невозможно – слишком тесный вестибюль, поэтому гид каждому из нас вручил входной билет и какое-то время все мы толпились около входа. Тогдашнее внутреннее убранство площади Двора Наполеона было более уютным по сравнению с нынешней пирамидой в центре. Симметрично по отношению к дворцу и друг к другу были два небольших сквера, засаженных деревьями и кустарниками. В ближайшем к нам сквере я заметил стоящий памятник. Подошел и по надписи на цоколе разобрался, что это памятник генералу Лафайету. Надпись была довольно длинной, сфотографировал памятник и отдельно надпись на цоколе в надежде прочитать ее потом на отпечатанном фото. Тем временем группа начала входить в музей, поспешил присоединиться к ней. Поэтому о Лафайете и памятнику ему расскажу позднее.
      В 1982 г. еще только разрабатывались планы по расширению помещений музея в связи с передачей в его распоряжение крыла Ришелье. (Избранный президентом Франции Миттеран попросил министра культуры представить ему предложения по осуществлению ряда грандиозных проектов в области культуры. Среди предложенного президенту оказалась и реконструкция музея Лувр.) Поэтому экспозиция музея размещалась тогда только в двух частях дворцового комплекса: Сюлли – комплексе зданий вокруг Квадратного двора, и Денон – крыло со стороны Сены. И при этом занимала, в основном, только первый и второй этажи обеих частей музея. (Отмечу, что после проведенной в 1980-х гг. реконструкции к музею добавилась еще одна часть – крыло Ришелье вдоль улицы Риволи, а сокровища музея теперь демонстрируются на четырех этажах всех трех частей.) Но количество экспонатов и тогда было столь велико, что увидеть их все за время, отведенное нам, было бы невозможно. Как и кем согласовывался маршрут нашей экскурсии по музею не ведаю, приставленный к группе музейный экскурсовод провел нас (если я не ошибаюсь) только по залам крыла Денон, где размещалась экспозиция картин. По окончании экскурсии вместе с группой я вышел в вестибюль музея и увидел на прилавке киоска, расположенного рядом с контрольным турникетом, небольшие, по сравнительно низкой цене, путеводители по Лувру на разных языках. К сожалению, на русском не оказалось. Тогда я еще кое-как владел английским, от разговорного был далек, но текст мог читать с достаточным пониманием.  Увидев на обложке купленного путеводителя Венеру Милосскую, раба Микеланджело, египетского писца, понял, что нам показали только часть музея - основную его картинную экспозицию. Побывать в Лувре и не увидеть Венеру Милосскую – это, знаете ли, полный нонсенс. Эта мысль и привела меня к решению остаться в Лувре, а не идти со своей «пятеркой» куда-то в город. (По программе у нас после посещения Лувра до вечернего ужина предусмотрено было свободное время). И я решил использовать его для дальнейшего осмотра музея. Подошел к турникету и как мог попытался объяснить контролеру, что только что вышел в вестибюль, чтобы купить путеводитель и хочу вернуться обратно. Полагал, что никаких препятствий не будет.  Не помню, показывал ли я свой билет с оторванным контролем или нет, но женщина-контролер либо не понимала меня, либо не хотела впускать вообще. (В путеводителях по Парижу, которые есть в моей библиотеке, касательно музеев записано, что билет действителен в течение дня даже если вы на какое-то время выходили из музея. Возможно, что об этом надо предупредить контроль – не знаю.) В конце концов, поняв, что контролер меня добром не пропустит, смог с очередным входящим в музей посетителем протиснуться через турникет, думая, пусть будет все как будет. Пойдет ли следом за мной кто-либо из охраны или нет, выведут ли со скандалом из музея – стало безразлично. Никто за мной не пошел. Успокоившись, посмотрел приложенный к путеводителю план музея: на нем было указано месторасположение наиболее известных экспонатов, - и направился разыскивать Венеру Милосскую.
      Когда я видел потом в альбоме или книге репродукцию этой статуи, всегда вспоминал то неизгладимое впечатление, которое она произвела на меня в Лувре.
               
               

                Венера Милосская.

      Не сразу смог понять, чем же она впечатлила. Ведь столько Венер-Афродит (богиню любви греки называли Афродитой, а римляне – Венерой) стоят в разных музеях, садах и в парках. Смотришь – и ничего… В этой же статуе видишь не кусок мертвого обработанного камня, а что-то другое. Не живого человека, конечно, но что-то похожее.  Изящный изгиб тела, приподнятая и согнутая в колене нога – это-то, как мне кажется, и «оживляет» статую. Не знаю, как создавали свои скульптуры ваятели древности, наверное, также, как и большинство скульпторов более поздних эпох: сначала лепили образ из глины или гипса, а потом удаляли в глыбе камня все лишнее. Я полагаю, что древний скульптор (о нем говорила надпись на несохранившейся плите-постаменте скульптуры: «…андр, сын Менида, антиохец из Меандра сделал»), когда лепил статую со стоящей перед ним натурщицей, уловил момент, когда  с девушки начал опадать хитон или просто кусок ткани вокруг ее бедер и она инстинктивно  приподняла ногу, чтобы удержать сползающую ткань и подхватить ее правой (отсутствующей ныне) рукой. И вот в этой динамике движения, в изящном изгибе тела, и запечатлел скульптор свою натурщицу в камне.
     С Венерой Милосской нам повезло: ее нашли не разбитой на мелкие куски мрамора, а состоящей из двух частей: так и сотворил ее скульптор из двух глыб мрамора: торса без рук и задрапированной нижней части. (Руки скульптор делал отдельно, крепились они к плечам железными штифтами.) Нашли статую в 1820 г. на одном из островов Эгейского моря – острове Милос. Отсюда и название скульптуры.  (Если вам удастся побывать на острове, то вам обязательно покажут место, где была найдена Венера: оно обозначено баннером.) Нашли совершенно случайно. Греческий крестьянин Иоргас Кентротас, занимаясь земляными работами на своем участке, внезапно чуть не провалился в небольшое подземное помещение. Заглянув туда и осветив помещение, он увидел там лежащие какие-то части статуй. (Вместе с Венерой были обнаружены фрагменты других мраморных скульптур, не относящихся к ней.) В христианские времена античный мрамор пережигали на известь для новых построек, возможно, что и в открытом крестьянином помещении лежал античный мрамор, предназначенный для этих целей. (То, что статуя была изваяна и первоначально из двух частей объяснятся материалом.  Клод Терраль, проводивший реставрацию и реконструкцию статуи в середине 1860-х гг. сделал заключение, что сделана она не из паросского мрамора, как считалось с момента ее обнаружения, а из особого сорта белого мрамора, который античные авторы называли «коралловый». Этот сорт мрамора напоминает слоновую кость, но его недостаток в том, что он не образовывал больших монолитов; находили его в объемах, не превышающих двух локтей – 1,1 м.) В XIX веке и мало разбирающийся в искусстве крестьянин знал, что подобные находки можно продать. Написано несколько историй как Венера попала к французам; достоверно одно: о найденной статуе стало известно послу Франции при Оттоманской империи (Греция в те годы находилась во владениях империи) маркизу де Ривьеру. Статуя была им приобретена   и вывезена во Францию.  Во время аудиенции у короля Людовика XVIII маркиз презентовал статую королю. Король подарок принял, но так и не поехал посмотреть его, но распорядился Венеру поставить в Лувр. По свидетельству тогдашнего директора Лувра Кларака на постаменте статуи около левой ноги находился кусок мрамора, на передней стенке которого сохранились остатки надписи, позволившей реставраторам определить примерное время жизни скульптора, изваявшего Венеру.
      С этой надписью связана еще одна история. Постамент исчез до того, как статуя была выставлена на показ. Считают, что постамент с надписью исчез не случайно. В 1815 г. Франция вернула Италии статую Венеры Медичи, вывезенную Наполеоном во время его итальянского похода и экспонирующуюся в Лувре несколько лет. Французские искусствоведы решили, что найденная на о. Милос статуя Венеры является работой Праксителя, и если не его самого, то скульптором его школы.  Тем самым отнесли статую к эпохе классицизма (480 – 323 гг. до н.э.). А надпись на постаменте, утверждала, что скульптор был из Меандра. Город же тот был основан в первой половине III века до н.э. Так что статуя ранее этого времени не могла быть изваяна, то есть должна быть отнесена к эллинистическому периоду. Творения этого периода ценились ниже классического. (С надписи на постаменте был сделан рисунок, который сохранился. Если он был сделан точно, то характер букв свидетельствует, что скульптор жил приблизительно в начале I века до н.э.). 
     Присутствующие при находке Венеры сын и племянник Кентротаса уверяли в старости, что у статуи при ее обнаружении были обе руки и рассказывали, как Венера потеряла их; об этом написано несколько историй. Думается, что дожившие до старости свидетели находки могли и сами придумать истории потери рук статуи. Кто-то даже уверял, что руки Венеры были найдены, (правда, значительно позже), да реставраторы не захотели ими «испортить» статую. Да и мне она нравится больше безрукой. Вернитесь к скульптуре, попробуйте приставить к ее плечам руки – и вы увидите, как исчезнет столь чарующий изгиб тела Венеры.
    Тогда, в 1982 г., она стояла в центральной части зала Кариатид рядом с не менее привлекательными статуями, такими как «Артемида с ланью», «Гладиатор Боргезе» и другими известными скульптурами. И все же именно Венера выделялась среди прочих.  Никаких ограждающих скульптуры решеток тогда не было, можно было подходить при желании к каждой статуи и рассматривать мельчайшие подробности.  Я долго не отходил от Венеры, обходил статую со всех сторон в поиске ракурса, при котором она будет лучше смотреться на фотографии.
   …Не знаю, смог ли я объяснить свое видение Венеры Милосской в Лувре.  Но вот что написал русский поэт А.А.Фет в 1856 году: «И целомудренно и смело, // До чресл сияя наготой, // Цветет божественное тело // Неувядающей красой. // Под этой сенью прихотливой // Слегка приподнятых волос // Как много неги горделивой // В небесном лике разлилось».
    «Богоматерь красоты» назвал статую Генрих Гейне. Известна история, когда он уже тяжело больной (с 1832 г. его одолевала прогрессирующая болезнь спинного мозга) в дни июльской революции 1848г. с трудом передвигаясь решил прогуляться. Ноги сами привели его в Лувр, куда приходил раньше полюбоваться статуей Венеры Милосской. Полуослепший, плохо видя статую, он попытался приподнять веки глаз, выронил палку из рук и упал.  Так его и нашли на полу немощного, в слезах. На носилках доставили домой. Больше из своей квартиры Гейне не выходил.
      Русский поэт Михаил Цетлин (участник революции 1905-1907 гг. в России, эмигрировавший из нее в 1907 г.) своим стихотворением «У Венеры Милосской», 1912 г., подтверждает эту историю: «Плюш диванов, говор иностранный, // Холод стен и мутный день в окно. // Греческой богине осиянной, //Верно, неуютно и темно. // Голову откинув на потертый // Бархат, Гейне, старый и больной // Здесь сидел и плакал распростертый // Пред твоею ясной белизной. // О грехах он плакал пред тобою, // И о том, что стар он и без сил, // Что не встал меж ним и меж судьбою // Образ твой, его не защитил».
      С давних времен считалось, что Венера обладает магической силой и что если попросить ее, то она сделает невозможное. Экскурсоводы иногда рассказывают кое-какие анекдоты об этом. Слагают подобное о трагическом для Гейне случае и в наше время, придавая ему шутливую, а порой ироническую окраску. «Немощный Гейне просил у богини безрукой: // «О, дай мне сил перед этой ужасною мукой! // Скоро меня упокоит пуховою цепью перина…// О, дай мне сил удержаться хотя б за перила!» // Но в тишине одинокой музейного Лувра // Прелесть Милоса взирала на гения хмуро. // И отвечала богиня: «Век и у камня не вечен. // Я бы дала тебе сил, да разве не видишь, что — нечем?». (П. Манжос, российский поэт, музыкант, автор-исполнитель иронических стихов.)
     На долгие восемь лет Гейне (умер он в 1856 г.)  будет прикован к «матрацной могиле» - так называл свою постель Гейне: из-за острых болей в позвоночнике он мог лежать только на низком ложе, составленном из матрацев, сложенных на полу один на другой. И все же писал до конца жизни. Треть стихотворений написано за эти годы. «…Мое слабое тело…// Один упал – другой сменил бойца! // Но не сдаюсь! Еще оружье цело, // И только жизнь иссякла до конца». Может быть о возможности сочинять, несмотря на непереносимые боли, и просил Гейне у Венеры Милосской, и получил такую возможность.

      Древняя Греция манила меня по-прежнему. Поэтому, налюбовавшись Венерой, рассматривал расположенные в витринах других залов артефакты, фотографируя некоторые из них. Так на моей фотопленке оказались запечатлены «Дама из Оксера» («Lady of Auxerre») – статуэтка второй половины VII века до н.э., «Всадник Рампена» - небольшая мраморная статуэтка середины VI в. до н.э., изображающая улыбающегося молодого человека с венком из дубовых листьев на голове; считают что это победитель конных состязаний на ипподроме. По-видимому, я их заметил, потому что их репродукции были в только что купленном путеводителе. Согласитесь, ориентироваться среди сотни выставленных экспонатов без экскурсовода очень сложно, тем более что ты не знаешь языка и не можешь прочесть информационную табличку. Какой-то трепет невольно тебя охватывает, когда разберешься что экспонату несколько тысяч лет. Но когда, где, при каких обстоятельствах он найден – остается неизвестным. Хорошо если найдется время и потом порывшись в литературе найдешь ответы на поставленные вопросы. В 1982 г. у меня времени не нашлось. Теперь же, порыскав по Интернету, многое смог прояснить.  Удивительное дело: как много артефактов найдено случайно. Возьмем вот «Даму из Оксера» (иногда ее называют «Мадонной из Оксера»). Обнаружил ее сотрудник Лувра в 1907 г. в подвале музея городка Оксер. Выяснилось, что когда-то она была куплена у наследников владельца за 1 франк. Постояла какое-то время в музее, да и была отправлена в подвал. Предполагают, что статуэтка была найдена на Крите. Или вот «Всадник». Голова фигуры всадника была найдена в афинском Акрополе в 1886 г.  французским дипломатом Рампеном, который передал ее в музей Лувра.  Впоследствии был обнаружен и торс всадника, он хранится в афинском музее.  Две части - в разных музеях, а между тем – это самая древняя из обнаруженных конных статуй считается шедевром архаики. (период VII–VI вв. до н.э.).
     Рядом с залами греко-римской аттики, в юго-восточном крыле Квадратного двора Лувра находился отдел Древнего Египта.  Основу коллекции памятников Древнего Египта в музее заложил Жан-Франсуа Шампольон - известный французский ученый-египтолог, раскрывший тайну древнеегипетских иероглифов. (Кстати, я думал, что в Лувре находится и Розеттский камень благодаря надписям на котором Шампольон расшифровал иероглифы. Как позже узнал, Розеттский камень находится в Британском музее. Его действительно обнаружили французы во времена египетской кампании Наполеона, а именно лейтенант П.Бушар в июле 1799 г. при сооружении форта близ г. Розетта недалеко от Александрии. Офицер понял важность находки и отправил ее в Каир, где за год до этого по приказу Наполеона был открыт Институт Египта.  После поражения в 1801 г. Наполеона от англичан в Египте Розеттский камень с рядом других ценностей был захвачен англичанами и отвезен в Британию.) Египетская коллекция в Лувре по ее богатству считается второй в мире. Огромные статуи, бюсты, небольшие статуэтки, множество всевозможных украшений, изделия из кожи и тканей. (Обилие артефактов Древнего Египта не только в Лувре, но и в других музеях, объясняется необычной сухостью египетского климата, что благоприятствовало сохранности в земле не только каменных изделий. Большая часть найдена в гробницах, куда не было доступа воздуха.) Большинство подобных саркофагов, мумий и других   древнеегипетских музейных экспонатов я видел в Каирском музее, да и в Эрмитаже их достаточно. Поэтому луврские экспонаты рассматривал мельком. Кроме этого, как мне кажется, всем им присуще однообразие, так как древнеегипетские художники следовали определенным «узаконенным» правилам.  Так, если изображался человек, то лицо и ноги изображены сбоку (в профиль), а глаз, плечи, верхняя часть фигуры – спереди (в фас). Это касается рельефов и росписей гробниц.  Фараоны и знатные вельможи на многочисленных скульптурах сидят в одинаковых торжественно-величественных позах: ноги плотно сдвинуты, руки лежат на коленях.  Цари и знать изображались одинаково. Только по своеобразному головному убору в виде платка со священной змеей можно отличить фараона. Правила, которым подчинялись египетские скульпторы, оставались неизменными в течение ряда веков Только лицо могло отражать характер человека. Но для этого надо остановиться, разобраться кто перед тобой и почему он удостоился чести быть запечатленным в камне. Такой возможности у меня не было. (Хочу отметить, что в мои молодые годы, посещая Эрмитаж, можно было купить копеечные брошюрки-книжицы, изданные отдельными по разделам музея. Я их покупал, что позволяло   с большим интересом и пониманием осматривать музейные экспозиции.)
      В отделе Древнего Египта в Лувре остановился только перед небольшой статуэткой из окрашенного известняка, известной как «Сидящий писец». В этой статуэтке поражают глаза: сделанные из алебастра и инкрустированные горным хрусталем, они смотрят как живые. Может быть у меня сложилось и ложное впечатление, но мне кажется, что древнеегипетские скульпторы предпочитали в своих изображениях человека глаза делать «живыми», инкрустируя их светящимися камнями. У скульпторов Древней Греции и Рима глаза «пустые».

     После просмотра залов Древнего Египта, хотел найти Нику Самофракийскую, но попал снова в залы картинной галереи. Раз уж так получилось, прежде всего пошел в зал, где размещались картины Леонардо да Винчи. Когда был там с группой, глядя на «Мона Лизу» (Джоконду), так и не мог понять в чем неотразимость этой известной всему миру картины, ставшей визитной карточкой Лувра.  (В 1974 г. по пути из Японии во Францию «Мону Лизу» экспонировали в Москве в музее им. Пушкина. Во все дни пребывания в музей стояли километровые очереди. Такой же ажиотаж бывал и в других странах, куда привозили эту картину.)
Писатель-романтик и поэт Теофил Готье, занимавшийся в 1855 г. составлением путеводителя по Лувру так писал о картине Леонардо: «На губах этой женщины всегда играет чувственная улыбка, она как бы насмехается над своими многочисленными поклонниками. Ее безмятежное лицо выражает уверенность в том, что она будет всегда удивительна и прекрасна». Несколько лет спустя он добавил: «Ее извилистый змеевидный рот, уголки которого приподняты вверх в лиловой полутени, смеется над вами с такой грацией, нежностью и превосходством, что, глядя на нее, мы робеем, как школьники в присутствии знатной дамы». Приведу еще одну характеристику «Джоконды», данную американским историком искусства Бернардом Беренсоном в середине прошлого века: «… (она) неприятным образом отличается от всех женщин, которых я знал когда-либо или о которых мечтал, иностранка, которую трудно понять, хитрая, настороженная, уверенная в себе, преисполненная чувства враждебного превосходства, с улыбкой, выражающей предвкушение удовольствия». А теперь смотрите и решайте кто из них ближе к истине.
  В 1982 г. «Джоконда», как мне помнится, висела посреди двух других картин Леонардо в сравнительно небольшом зале. И если бы не знать о ней заранее, уверен, что вряд ли бы взор посетителя сразу бы остановился на ней: темная, да и размером невелика (53 на 77 см), почти вдвое меньше рядом висящих картин «Мадонна в скалах» и «Святая Анна с Мадонной и младенцем Христом». Была, как и сейчас, за пуленепробиваемым стеклом. (Стеклом «Джоконду» закрыли в 1957 г., после того как в предыдущем, 1956 г., по отношению к картине было совершено два акта вандализма.) Блики от стекла не позволяли охватить взглядом всю картину целиком. Думал в этом и было дело, почему таинственная улыбка Моны Лизы не смогла меня очаровать. (Я помнил высказывание Фаины Раневской о людях, оценивающих картину подобно мне. Фаина Раневская ответила однажды пожаловавшемуся ей, что вот дескать был в Лувре, смотрел на Джоконду и никакой улыбки не увидел: «За пятьсот лет Джоконда может позволить себе выбирать кому улыбаться».) В зале были одиночные посетители. (Того бума, что сейчас при наличии почти у каждого посещающего Лувр смартфона-айфона, не было. Да и количество посещающих Лувр не превышало 2,5 млн человек в год. Согласитесь, что с «доковидными» 2010-х годами с их почти 9-10 млн посетителей, эта цифра мала.)
               

                Столпотворение у «Моны Лизы», 2013 г.
   
     Тогда, в 1982 г., никто не мешал мне рассматривать это наиболее известное произведение Леонардо со всех сторон и фотографировать на слайдовскую пленку с разных ракурсов. Кстати, надо заметить, что с какой бы стороны вы не смотрели на картину, оказывалось, что это Джоконда смотрит на вас – так Леонардо смог нарисовать глаза. Смотрит своим глубоким все понимающим взглядом. Проверить получилось ли что-то приемлемое из моих попыток получить хороший снимок, к сожалению, не смог: именно пленка со всеми снимками экспонатов Лувра при проявлении в Москве оказалась полностью черной. Я тогда, да и сейчас считаю, что мои снимки кому-то в фотомастерской понравились и тот оставил пленку себе, подсунув моему зятю якобы засвеченную пленку. (Я оставил пленки зятю, считая, что в Москве проявка слайдовских пленок будет качественнее, чем в Запорожье. Так мне казалось.) Неоднократно рассказывая о своей поездке во Францию и о посещении Лувра, я сетовал, что не могу показать фотографии с шедеврами Лувра. В качестве компенсации потерянной пленки Марина из своей первой поездки в Париж привезла мне купленную на Риволи 300-страничную книгу-альбом с репродукциями европейской живописи Лувра, среди которых и картины Леонарда да Винчи.
     Кстати, позднее в одной из передач о живописи Лувра была показана репродукция «Мона Лизы», сделанная в отсутствие защитного стекла. Она мне показалась гораздо привлекательнее подлинника, виденного в Лувре.
      Я и сейчас по-прежнему не могу поставить Джоконду в один ряд хотя бы с «Мадонной Литта» Леонарда да Винчи из Эрмитажа или «Мадонной» Рафаэля из Дрезденской галереи. (Правда, надо отметить, что эти картины подвергались реставрации, и краски смотрятся свежими в то время как никто из реставраторов не осмелился что-то подновить у «Джоконды»).  Свое мнение о «Джоконде» Леонардо во многом я должен буду изменить после того, как опять чисто случайно в Интернете наткнулся на историю с копией картины Леонардо да Винчи, хранящейся в мадридском музее Прадо. С давних времен она хранилась в коллекции испанских королей, первое письменное упоминание о ней сделано в 1666 г. В музее Прадо висит с 1819 г. Сколько времени она продолжала бы  висеть на стене рядом с портретами, нарисованными как и копия на черном фоне, если бы кому-то не пришла мысль собрать в Лувре на показ рядом с «Джокондой» Леонардо  да Винчи копии его картины – а их много в разных музеях Вот тогда-то копию Прадо решили  изучить доступными ныне специалистам способами. Выяснилось, что копия Прадо была создана одновременно с оригиналом и писалась по мере создания самого оригинала одним из учеников Леонардо да Винчи в его же мастерской. Цвета копии значительно ярче и предположительно ближе к оригиналу. На «Джоконде» Леонардо да Винчи краски выцвели от времени и под воздействием лака, которым покрыта картина. (Специалисты знают, что лак обесцвечивал краски.) Особенно это видно по пейзажу на заднем плане: у Леонардо да Винчи он кажется размытым, как бы не законченным художником, а на отреставрированной копии он усиливает зрительное  восприятие картины вообще. Взгляните сами на ее репродукцию.

               

                Копия «Джоконды» в мадридском музее Прадо. 

       Не умаляя всей ценности картины Леонардо да Винчи, думаю, что бум вокруг нее создан искусственно. Начало ему было положено в августе 1911 г., когда картина была украдена из Лувра. Что тогда только не писали газеты. Французские обвиняли в краже немцев. Дескать, сделано это чуть ли не по приказу самого кайзера, чтобы унизить французов. Немецкие отвечали, что сделали сами французы, чтобы спровоцировать войну с Германией. Через два года пропажа обнаружилась. Оказалось, что похитил картину итальянский рабочий-стекольщик, нанятый в Лувр сезонным работником. Сделал это он якобы из патриотических соображений: вернуть картину на ее родину. (Отмечу, что «Джоконда» при жизни Леонардо да Винчи никому не продавалась. В свое время заказчик отказался от картины и Леонардо да Винчи вывез ее с собою во Францию, когда король Франциск I уговорил художника переехать из Милана жить и работать во Францию. Король смог купить картину только у наследников Салаи – ассистента Леонарда да Винчи, получившего «Джоконду» по завещанию художника, за 4 тысячи экю и хранил ее в своем замке Фонтенбло, где она оставалась до времен Людовика XIV.  Последний перевез ее в Версальский дворец, а в Лувре она оказалась в 1793 г. Наполеон Бонапарт, когда поселился в дворце Тюильри повесил ее в своей спальне; через три года вернул в музей.) Суд Флоренции оценит патриотический поступок итальянца, наказав его годом тюрьмы. «Джоконду» после полугода демонстрации в Италии вернули в Лувр. С того времени вокруг картины столько конспирологических суждений создано и опубликовано, что невольно каждый посещающий Лувр считает просто необходимым не только увидеть картину, но многие и запечатлеть свою улыбку на фоне улыбки Моно Лизы.
      Посетив повторно зал Леонардо да Винчи, вышел в Большую галерею музея и не спеша посмотрел картины, выставленные в ней. Дошел, наконец, до лестницы Дарю, на верхней площадке которой размещалась статуя Ники Самофракийской. Пишут, что лестница Дарю была специально построена для того, чтобы статуя Ники лучше смотрелась. Подойдя к статуе с ее правого бока, не увидел ничего привлекающего к ней внимания. Спустился вниз по лестнице, смотрю, опять делаю снимки и никакого воодушевления от увиденного. И только глядя на Нику с ее левого бока, под ракурсом чуть ниже, увидел и почувствовал всю силу притягательности этой античной статуи греков.

               

     Вот она перед нами – богиня Победы, рвущаяся взлететь, взмахнуть расправленными орлиными крыльями и принести в простертых к небу руках радость победы ожидающим ее.
       С Никой Самофракийской археологам повезло меньше, чем с Венерой Милосской. В 1863 г. вице-консул Франции в Оттоманской империи Шарль Шампуазо, будучи к тому же археологом-любителем, производил раскопки на территории Святилища Великих Богов на греческом острове Самотраки  (древнегреческое название острова – Самофракия). Обнаружил детали незнакомой фигуры. По наличию фрагментов крыльев установили, что это может быть статуя Богини Победы Ники. Шампуазо собрал около 200 фрагментов статуи и вывез их во Францию, (разумеется, не без мзды местным чиновникам). В 1875 г. австрийская экспедиция на месте находки фрагментов статуи обнаружила постамент, на котором она стояла. Шампуазо удалось договориться с австрийцами и переправить постамент во Францию. Когда смотришь на Нику, любуешься ее уверенным стремлением взлететь или шагнуть вперед, подчеркнутого развевающимся от ветра хитоном, гордым взмахом крыльев - как-то не обращаешь внимание на отсутствие у статуи головы и рук. В 1950 г. археологи нашли под большим камнем рядом с местом обнаружения статуи кисть правой руки с двумя вытянутыми пальцами. Тем самым окончательно были опровергнуты высказывания, что Ника держала в руках лавровый венок, либо что-то другое: ее руки были простерты в верх в знак приветствия.  Историки уверены, что статуя украшала храм острова и была возведена в честь победы родосского флота над флотом противника у острова Кос, которая произошла приблизительно около 261 г. до н.э.  Статуя стояла на отвесной скале на берегу моря, на постаменте, изображающем нос боевого корабля. В Лувр статуя попала в 1884 г. Реставраторы собрали старую из многочисленный фрагментов, добавили ей гипсовое правое крыло, левую грудь. Высечена статуя из Парийского мрамора. Когда в Лувре построили лестницу Дарю, ведущую в галерею Денон, статую установили на ее верхнюю площадку.
      Победа непостоянна, она перелетает от одного противника к другому, поэтому у нее орлиные крылья. Правда, имелась одна статуя Афины - богини справедливой войны и победы, без крыльев. Она стояла в небольшом храме Аптерос, (бескрылая богиня), юго-западнее Пропилеев, на афинском Акрополе. После греко-персидских войн афиняне утверждали, что поселившись в их городе, Афина уже никогда его не покинет и поэтому изобразили её без крыльев.

      После Ники смотреть что-либо еще в музее не хотелось.  Вышел во Двор Наполеона. Такое название пространство между тремя крылами Лувра получило в честь Наполеона III, в годы правления которого строительство дворца Лувр было завершено.
       В 1982 г., до того как во Дворе Наполеона была установлена стеклянная пирамида, в одном из двух скверов, ближнем к площади Каруззель, стоял памятник генералу Лафайету. Теперь он стоит на аллею Кур-ла-Рен (Cours-la-Reine) и вряд ли кто из туристов его видит. Разве что какую-нибудь группу из России, рассказывая ей о русско-французском сотрудничестве, подведут к рядом стоящим с мостом Александра III памятнику русскому экспедиционному корпусу, воевавшему во Франции в Первую мировую войну, (явно превышая заслуги этого корпуса, Фош: «Если Франция и не была стерта с карты Европы, то в первую очередь благодаря мужеству русских солдат». Памятник российского скульптора и открыт в 2011 г.)  Тогда этим туристам и покажут невдалеке стоящий памятник Лафайету. Думаю, что большинство побывавших в Париже туристов связывают слово «Лафайет» с крупнейшим в столице Франции универмагом «Galleries Lafayette».  Честно скажу, что я почти ничего не знал о Лафайете. Вот кратно о нем. Маркиз Жильбер де Ла Файет принадлежал к одному из древнейших и знатных родов Франции, в юности получил богатое наследство от деда, учился в престижном военном колледже дю Плесси, был зачислен о вторую роту королевских мушкетеров и со временем стал ее лейтенантом.  Но круто изменил свою жизнь в 19 лет, поехав на помощь революционным силам Америки. Обратился в Конгресс с просьбой зачислить его в армию простым волонтером.  Был зачислен в армию в чине генерал-майора и получил должность, фактически соответствующую старшему адъютанту главнокомандующего Джорджа Вашингтона. Лафайету последовательно доверяли командование отрядом, потом дивизией и одной из армий. Причем, эти соединения он экипировал и содержал на собственные средства. (По выражению французского драматурга Бомарше, «этот молодой сумасшедший маркиз де Ла Файет, который, не довольствуясь тем, что открыл Америке свое сердце, открыл ей и свой кошелек».) Возвратившись во Францию после тяжело перенесенного воспаления легких, он лоббировал создание французского экспедиционного корпуса, который в 1780 г. был направлен в помощь армии Джорджа Вашингтона. Ла Файет вернулся в США, принимал участие не только в военных действиях, но и в решении политических и дипломатических вопросов. После взятия Бастилии в 1789 году маркиз «демократизировал» свою фамилию, начав писать слитно Лафайет. В Президентском парке Вашингтона есть сквер, носящий имя Лафайета еще с 1824г., когда Лафайет по приглашению объехал все тогдашние 24 штата страны, встречая везде восторженный прием. Его именем тогда в Америке называли города, улицы, школы. А в 1891 г. в центре Вашингтона открыли памятник Лафайету. Одна из надписей на пьедестале памятника гласит: «От конгресса в память всех услуг, оказанных генералом Лафайетом и его соотечественниками в ходе борьбы за независимость Соединенных Штатов Америки». Когда Лафайет умер во Франции в 1834 г., тогдашний президент США Джексон распорядился, чтобы Лафайет удостоился таких же почестей, каких удостоился Вашингтон после своей смерти: тридцать дней залы заседаний Сената и Палаты представителей были задрапированы в черный цвет в знак траура. 
     Живя во Франции, Лафайет принимал активное участие в политической жизни страны. Когда король Людовик XVI вынужден был  пойти на созыв Генеральных штатов (не собирались с 1614 г.), Лафайет в 1789 г. был избран в их состав  представителем от дворянства, поддержал преобразование Генеральных штатов в  Национальное собрание и примкнул к так называемому «третьему сословию» в нем. Встал в дверях заседания Учредительного собрания со шпагой в руках, когда гвардейцы короля попытались разогнать депутатов. Король вынужден был принять Национальное собрание и приказал депутатам, не поддержавшим его создание, присоединиться к большинству. (Вскоре Национальное собрание объявило себя Учредительным национальным собранием в знак того что считает главной своей задачей выработку конституции.) По совету Томаса Джефферсона, с которым Лафайет постоянно переписывался, он составил и предложил на рассмотрение Учредительному собранию самый известный документ в истории Франции - «Декларацию прав человека и гражданина», составленную по образцу американской Декларации 1776 г. Более двух лет командовал Национальной гвардией  (род милиции-ополчения), отвечающей за поддержание порядка и безопасность, прежде всего, в столице. В своих политических взглядах Лафайет все время оставался на позициях либерально-конституционного монархизма. Поэтому в годы якобинской диктатуры вынужден был бежать из Франции.  Жену Лафайета заключили в тюрьму, ее мать, бабушку и одну из сестер гильотинированы лишь за то, что они были дворянского происхождения.  Лафайет, рассчитывая бежать из страны в Нидерланды, был захвачен австрийцами, арестован и посажен в крепость по обвинению в причастности к низвержению короля. Провел в крепости пять лет, вернулся во Францию в 1799 г., когда Наполеон Бонапарт вернул во Францию некоторых изгнанников - героев революции. (Всеобщая политическая амнистия была объявлена в 1802 г.). Усмотрев в намерениях и действиях Наполеона тягу к «самовластию», отклонил все его предложения: войти в Сенат, принять только что утвержденную высшую награду Франции – орден Почетного легиона, наконец, стать послом в США, где президентствовал старый друг Лафайета Томас Джефферсон.  Снова окунулся в политическую деятельность во времена Второй реставрации. Во время революции 1830 г. по требованию народа возглавил Национальную гвардию. В строю действующих политиков оставался до конца жизни.
      Похоронен Лафайет на парижском кладбище Пиклюс. Его могила засыпана землей из Банкер-Хилл. (Вблизи высот этого холма, недалеко от Бостона, в 1775 г. произошло первое крупное сражение между англичанами и американцами. В 1825г. Лафайет присутствовал при закладке монумента на холме Банкер-Хилл.) Над могилой гражданина Франции реет американский флаг.
       После того как я узнал биографию Лафайета, мне казалось что памятник такому французу, которого при жизни называли «Героем двух миров», должен быть возведен самими французами и стоять в Париже на самом людном месте. На памятнике, который я увидел в Дворе Наполеона Лувра, Лафайет сидит на коне, приподнявшим переднюю правую ногу, одет в форму Континентальной армии Америки, с поднятой в правой руке шпагой. На высоком постаменте с двух боковых сторон длинный текст на французском с одной стороны и на английском с противоположной. Из них я смог понять, что это памятник (Grateful Memory) Лафайету - политическому деятелю, солдату, патриоту (Statesman Soldier Patriot). Много позже прочитав всю надпись на постаменте удивился что памятник одному из своих великих соотечественников возвела не Франция, а США на средства, собранные американскими школьниками, (вернее с их родителей) по инициативе жителя Чикаго Роберта Джей Томпсон как бы в ответ на подарок Францией Соединенным Штатам статуи «Свобода, освещающая мир».  Решение о сооружении «благодарственного мемориала» Лафайету было принято в 1899 г., собрано 50 тыс. долларов. Предполагалось, что статуя станет украшением Всемирной выставки в Париже 1900 г. и чтобы успеть ее воздвигнуть решили все работы производить на месте установки, во Франции. Дабы дар был американским в полном смысле. Создание памятника поручили   американскому скульптору Полу Барлетту, который был-то «американцем» только по рождению (в 9 лет переехал во Францию с родителями).  Сделать за год, конечно, не успели. Поэтому перед Лувром поставили гипсовую статую. В последующие восемь лет статую то снимали для переделки, то ставили вновь, меняя внешний вид генерала.  Наконец, отлитую скульптуру в бронзе открыли в 1908 г. Во Дворе Наполеона она простояла до 1985 г., когда ее  перенесли на Кур-де-Рен.               

               

                Памятник Лафайету в Париже.

     Иногда приходится слышать, что в Париже есть еще один памятник Лафайету и стоит он на площади США (Place des Etats-Unis). Такой памятник там действительно стоит: бронзовые Лафайет и Вашингтон, одетые в военную форму, стоят на мраморном постаменте, пожимая руки. Флаги Франции и Америки служат фоном. (Я был на этой площади с одной из ее сторон – об этом ниже, а памятника не увидел.) Но это не памятник Лафайету, а скульптура созданная по заказу известного издателя Джозефа Пулитцера. История такова: Пулитцер под впечатлением работы Бартольди – статуи «Свобода» поручил ему создать статую, символизирующую франко-американскую дружбу. В 1895 г. статую установили на площади. Несколько лет спустя магнат нью-йоркского универмага приобрел точную копию скульптуры и подарил жителям Нью-Йорка. Вот как бывает – выдающийся гражданин Франции, а памятники ему поставили американцы, и в Вашингтоне, и в Нью-Йорке, и в Париже.
   
      Вернусь к моей экскурсии по Парижу. После Лувра надо было пойти к собору Нотр-Дам: завтра будет на календаре 1 мая, собор будет закрыт, а 2 мая у нас поездка в Версаль, когда оттуда вернемся – вопрос. Накануне мы видели собор только из окна автобуса. И посещение его в программе нашего пребывания в Париже не предусматривалось. Поэтому надолго оставаться во Дворе Наполеона не собирался, да и понимал, что осматривать архитектуру выходящих на него фасадов дворца без экскурсовода бессмысленно.  Осмотрел все мельком. При Наполеоне III в 1860-х гг.  был доведен до конца так называемый «Большой план» строительства дворца на месте крепостного замка Лувр. (Начало его осуществлению положил Генрих IV два с половиной века назад). Архитектор Наполеона III Эктор-Мартен Лефюэль завершил строительство крыла Ришелье, начатое Наполеоном I, полностью перепроектировал и перестроил павильон Флоры и западный фасад павильона Часов с вратами на Квадратный двор.  На стенах зданий дворца, смотрящих на Двор Наполеона, Лефюэль не оставил ни одного «свободного места»: все заполнено различными орнаментами и скульптурами великих людей, на постаментах каждой высечены имена изображенных. Всего 70 статуй. Есть философы, например, Вольтер и Рабье; государственные деятели – Ришелье, Кольбер, Мазарини; ученые - Декарт, Лавуазье…
      Если вы захотите своими руками приложиться к самым древним стенам дворца, пройдите из Двора Наполеона во внутренний Квадратный двор через ворота Сюлли. Здания, обрамляющие Квадратный двор, образуют квадрат со стороной около 160 м. Они подразделяются на восемь крыльев, разделенных восьмью павильонами, стоящими между крыльями. (Для сравнения: в 1200–1525 гг. замок Лувр занимал четвертую часть квадрата в юго-западном углу.) Во времена правления Карла V замок был только несколько преобразован, чтобы стать удобным для проживания, но короли в Париже не жили и поэтому перестроек в замке не вели. Франциск I, вернувшись после двухгодичного плена и избрав Париж для своего пребывания, принял решение построить современный дворец, подобный виденных им в Италии, вместо замка Лувр. В 1528 г. был снесен донжон – башня высотой 30 м, занимавшая большую часть внутреннего двора замка. В 1546 г. он поручил работы по перестройке замка во дворец архитектору Пьеру Леско и скульптору Жану Гужону. После смерти Франциска работы продолжил Генрих II. В 1546-1549 гг.  на месте западной стены старого дворца построили новое здание, сейчас это крыло Лувра Леско, по мнению специалистов выдающийся памятник архитектуры эпохи французского Ренессанса. Затем в 1553–1556 гг. перестраивается южная стена замка. Северная и восточная стены замка остаются нетронутыми несколько десятилетий до времен Людовика XIV. В архитектуре построенных при нем зданий несомненно влияние построенного Леско и Гужоном при Генрихе II.
      Возвращаясь во двор Наполеона, обратите внимание на арочный вход справа, закрытый красивой металлической дверью.  Над входом надпись: «ESCALIER HENRI IV» - «лестница Генриха IV». Я, как и многие другие, принял на веру разъяснения из солидного путеводителя по Парижу, что «у этой лестницы король скончался, когда его смертельно раненного Равайяком, привезли в Лувр». Но когда разобрался в этапах перестройки замка-крепости Лувр во дворец, понял, что эта часть дворца с надписью «Лестница Генриха IV» построена после его смерти. В годы жизни Генриха в Лувре на этом месте стояли стены средневекового замка, а не дворца. Возможно, что там и была какая-то лестница, ведущая в снесенную несколькими годами позже часть замка, где проживал Генрих IV.  И только когда в Интернете на одном из сайтов нашел снимок так называемой «лестницы Генриха IV» c пояснительным текстом рядом, убедился, что авторы путеводителя написали неправду. (Осмыслить надпись под снимком помог мне внук Коля. А гласила она следующее: «Вход к лестнице во внутрь павильона, анахронично (то есть, неверно с точки зрения времени постройки, - прим.авт.) называемой «лестницей Генриха IV», хотя она была построена поколением позже». Остается невыясненным: кто, когда, с какой целью назвал этот вход «лестницей Генриха IV». (Пусть не покажется странным, что я этой надписи, о которой многие посетители Лувра и не знают, уделил столько времени. Для меня понятия: Генрих IV, приписываемое ему выражение «Париж стоит мессы», его гибель от руки религиозного маньяка, Варфоломеевская ночь – все это вошло в память из школьных уроков и вызывало интерес докопаться до деталей. Не ведаю, изучают ли ныне в школе этот этап истории.)

     Двор Наполеона от теперешнего сада Тюильри отделяет площадь Каррузель (place du Carrousel, это слово с французского переводится и как «карусель», и как «конные состязания»), на которой стоит малая триумфальная арка того же названия, что и площадь.  Название площади произошло от проводимых на ней конных праздников-состязаний. Идея возведения триумфальной арки в честь великих побед пришла Наполеону в 1802 г. после заключения Амьенского мира. Арку воздвигли в 1806–1808 гг.  Арка трехпролетная, высотой 14,6 м, шириной 17,6 м и глубиной 10 м. Архитекторы Персье и Фонтен взяли за образец арку Септимия Севера в Риме. Восемь солдат различных родов войск армии Наполеона венчают колонны из цветного мрамора на фасадах. Четыре стороны арки украшены мраморными барельефами со сценами побед наполеоновской армии при Ульме и Аустерлице. На аттике арки выбиты надписи, прославляющие победы Наполеона. Венчает арку скульптура работы Ф.Ж.Бозио: четверку лошадей, запряженных в колесницу со стоящей на ней богиней Победы, ведут за узды две аллегорические фигуры.  (Есть и другая трактовка скульптурной композиции Бозио. Называют ее «Мир в колеснице триумфа» и поясняют, что квадригой управляет символическая фигура Мира, по краям стоят две статуи Победы.)
     Когда арку открывали в 1808 г., на ее вершине стояла квадрига с фасада собора Св.Марка в Венеции, которую Наполеон вывез во Францию в 1798 г. в качестве военного трофея. После падения Наполеона в 1815 г. квадригу Св.Марка, как и многие другие трофеи, пришлось вернуть стране-владельцу.
   
               

                Триумфальная арка на площади Каррузель

     Этим снимком, сделанным из Двора Наполеона, мне хотелось запечатлеть панораму площади с видневшимся вдали силуэтом Эйфелевой башни. Поэтому арка кажется небольшой. Подойдя поближе, ощущаешь ее габариты сравнимые с пятиэтажным домом. Если встать напротив среднего пролета арки, то в нем увидишь Луксорский обелиск площади Согласия, вписанный в пролет Триумфальной арки на площади Этуаль. Это так называемый «триумфальный путь» - многокилометровая прямая, на которую нанизаны сад Тюильри, площадь Согласия, Елисейские поля, Триумфальная арка на площади Этуаль. Сейчас эта линия начинается со статуи Людовика XIV, установленной во Дворе Наполеона при возведении пирамиды Минг Пейем, и заканчивается Большой аркой Дефанса на горизонте. (В 1982 г. ни памятника Людовику XIV, ни арки Дефанса еще не было.)

     Каждому, кто бывает во дворце Лувр, надо посмотреть на знаменитую колоннаду Клода Перро на восточном фасаде Квадратного двора. Мне не было смысла возвращаться от арки Каррузель уже пройденным путем через двор Наполеона и Квадратный двор, чтобы так выйти к колоннаде.  Можно было бы дойти до павильона Флоры – на снимке он левее Эйфелевой башни и кажется, что стоит почти на одной линии с аркой. На самом деле, чтобы обойти его, надо было бы пройти добрую сотню метров. (Пару слов о павильоне Флора. Это остаток стоявшего когда-то за аркой Каррузель перед садом Тюильри одноименного дворца. Сам дворец по сути был уничтожен пожаром в дни Парижской коммуны, простоял несколько лет в разрушенном состоянии и был продан правительством на слом. Павильон Флора был построен еще при Генрихе IV, как угловой павильон между дворцом Тюильри и Большой галереей Лувра. Кстати, о понятии слова «павильон». Обычно павильоном называют небольшой домик, беседку в саду или парке. У французов это слово употребляется для обозначения части зданий, если эти части представляют собой отдельные корпуса. Наполеон III санкционировал полный снос павильона Флора и его реконструкцию, которая была проведена в 1864–1868 гг.  под руководством архитектора Эктора Лефюэля. Того самого, кто закончил строительство дворца Лувр. Павильон был построен в первоначальных пропорциях, но новые его фасады были богато украшены в «стиле Наполеона III». Именно тогда на южном фасаде павильона была установлена скульптурная композиция «Триумф Флоры» Жана-Батиста Карпо, одного из главных представителей «стиля Наполеона III».
      Ради того, чтобы посмотреть на эту «знаменитость», я не пошел к павильону, а вышел на набережную Сены (Quart du Louvre) напротив моста Каррузель. (Не знаю, когда были устроены арки в «теле» крыла Денон для проезда транспорта и прохода пешеходов на набережную Сены, но они значительно укоротили мой путь уже порядком уставшего.) Чуть левее меня на противоположном берегу Сены высилось здание чем-то напоминающее своими очертаниями издали Казанский собор в Ленинграде.

               

                Здание быв. Коллежа четырех наций, снимок 2013 г.

      Посмотрев на фотографию плана Парижа, я понял, что это Институт Франции, что-то аналогичное Академии наук в СССР. (Институт Франции объединяет пять академий: Французскую академию, самую старую созданную еще Ришелье в 1635г. для совершенствования французского языка и литературы, Академию надписей и изящной словесности, основанную в 1664 г. Кольбером, Академию наук, которую основал тот же Кольбер в 1666 г.  Кроме этих трех Академий, существующих со времени их основания, в 1816 г. появилась  Академия изящных искусств в результате слияния Академии живописи и скульптуры (1648 г. основания), и Академии музыки (существовала с 1669 г.) и Академии архитектуры, год основания которой 1671.  Академия моральных и политических наук основана в 1832 г. Не разбирался какими вопросами занимается каждая из академий и как они разрешаются. Осталось в памяти, что, к примеру, Эмилю Золя было отказано в приеме в академики. 24 раза, Бальзаку – 4 раза, а Лафонтен и Бомарше так и не были приняты.  Избирают в академики пожизненно, но бывает и исключение из их числа. Так, Петен, возглавлявший правительство Виши в годы оккупации Франции, и политик-писатель Шарль Моррас, поддерживающий политику Виши, были лишены звания академиков. Быть членом какой-либо Академии весьма почетно. Вокруг избрания в академики возникают постоянные интриги. Видимо, поэтому отказались избираться в академики такие выдающиеся личности как Паскаль, Декарт, Дидро в давние времена, де Голль – в наше.)
      В здание, которое привлекло мое внимание, Французская академия переехала в 1805 г. по распоряжению Наполеона I. Построено же оно было по завещанию Мазарини, запомнившегося нам в первую очередь по книгам как кардинал. Он был Первым министром (главой исполнительной власти) при Людовике XIV; был к тому же щедрым меценатом. Мазарини оставил 2 млн чистыми и 45 тыс.  ливров ренты на постройку Коллежа, (который загодя назвали Коллежем четырех наций), для обучения 60 молодых дворян из четырех новых провинций, присоединенных к Франции по Вестфальскому 1648 г. и  Пиренейскому 1659 г. мирным договорам, которые были заключены благодаря  дипломатическим стараниям Мазарини. (Это провинции Артуа, Эльзас, Руссильон и Пьемонт). Будущему Коллежу Мазарини завещал и свою обширную библиотеку, насчитывающую по описи после его смерти 30 тысяч старинных рукописей и редких книг. Библиотека Мазарини в Колледже четырех наций стала первой публичной библиотекой Парижа. Мазарини открыл доступ в нее ученым еще в 1643 г. Действует она и поныне, ее собрание увеличилось до 600 тыс. экземпляров, из которых 200 тыс. очень редких.  Расположена библиотека в восточном корпусе, сохраняя, по свидетельству посещающих ее, уникальный дух XVII столетия. (Я не удержался и привожу ниже снимок читального зала библиотеки, увиденный в Интернете).

               


      Исполняя завещание Мазарини, Кольбер (своего управляющего и помощника Мазарини посоветовал королю назначить Первым министром) предложил королевскому архитектору Луи Лево составить план здания и расположить его на левом берегу Сены напротив Лувра. Здание строилось с 1662 по 1688 г. Оно считается одним из красивейших в Париже. Прежде всего бросается в глаза центральная часть здания и большой купол на круглом барабане с высокими окнами.  Купол возведен над капеллой, в которой Мазарини завещал себя похоронить.  Вход в нее украшен колонным портиком с треугольным фронтоном.  От центрального здания   в обе стороны полукружьем отходят длинные крылья, торцевые фасады которых завершаются квадратными павильонами, украшенными  рядом  колонн.  (Вот этой композицией здание и напоминает Казанский собор Ленинграда.)
      Официальное открытие Коллежа четырех наций в построенном для него здании состоялось в 1688 г. Потом здание еще долго обустраивалось. Во время французской революции Коллеж был закрыт и разграблен. До 1805 г. его помещения использовались не в учебных целях. После размещения в здании Коллежа Института Франции многое внутри его было переделано, (пишут, что   старая капелла была переоборудована в зал заседаний академиков), но сохранились   великолепные залы со скульптурами великих мастеров, амфитеатр и многое другое достойное восхищения. В отличие от библиотеки Мазарини вход любопытствующим туда закрыт.  Говорят, что можно пройти во внутренний двор и проходя туда увидеть гробницу кардинала, вернее, кентавр, так как останки Мазарини утрачены. Гробница Мазарини по проекту Жюля Ардуэна-Мансара была создана в 1689 г.  скульптором Антуаном Куазевоксом.
     Переходить через построенный по распоряжению Наполеона пешеходный мост Искусств на левый берег не стал: времени мало да и вряд ли бы я решился войти в вестибюль бывшего Коллежа, а тем более в его библиотеку. Несколько десятков метров по тротуару вдоль Лувра и я на углу восточного фасада дворца времен Людовика XIV.  Именно здесь был главный вход в королевский дворец и король решил его украсить.
     Восточному фасаду Лувра, как главной лицевой части всего дворцового комплекса, задумали придать соответствующий вид. Первоначально хотели, чтобы проект достройки разработал Джованни Лоренцо Бернини – гений архитектуры барокко. Бернини приехал в Париж с чертежами и моделью достройки дворца, поучаствовал в закладке здания 17 октября 1665 г. Проект Бернини, естественно, был выполнен в стиле барокко, к которому у французов к тому времени уже сложилось негативное отношение. Бернини уехал, осуществлять его проект не стали. Создали комиссию для разработки другого проекта. В нее вошло несколько французских и иностранных архитекторов, в том число Лево, Лебрен, Клод Перро. Колоннада восточного фасада Лувра была названа именем Перро скорее всего потому, что Перро взял на себя в этом проекте решение инженерно-технических проблем, а их было немало (не буду об этом).
      Строительство началось в 1667 г. и интенсивно шло до 1679 г. После полного переключения интереса Людовика XIV на Версаль оно приостановилось. (Кстати, вот как оценил увлечением короля Версалем Вольтер: «Если бы Людовик XIV затратил на Париж одну пятую того, что ему стоила победа над природой в Версале, то Париж был бы на всем своем протяжении так же хорош, как хорош он возле Тюильри и Пале Ройяля, и он сделался бы красивейшим городом мира».)  Завершение работ относят к XVIII веку при архитекторе Суффло. Добавляли ряд деталей на фасад при Наполеоне I Бонапарте.
     По описанию восточный фасад Лувра представляет собой следующее. Мощная колоннада в высоту двух этажей из сдвоенных колонн коринфского ордена установлена на первый цокольный этаж с удлиненными «французскими» окнами (в интерьере такие окна занимают всю высоту от пола до потолка). Цоколь гладкой кладки из серого известняка. Колонны отступают от стен здания, образуя затененные, типично итальянские, лоджии. Три выступа (ризалита) - центральный и два боковых, оформлены полуколоннами и пилястрами. Центральный ризалит с трехпролетным портиком увенчан треугольным фронтоном.

 
                Колоннада Перро

     Честно скажу, что я был несколько разочарован увиденным, так как ожидал увидеть что-то подобное колоннаде Казанского собора в Ленинграде. Думаю, что и вы, глядя на фотографию, не увидите именно «мощную колоннаду»: сдвоенные колонны кажутся просто плоскими пилястрами, особенно если фасад находится в тени. Это объясняется тем, что колонны стоят перед отодвинутыми назад флигелями и нужно хорошее освещение фасада и определенный ракурс зрения, чтобы увидеть перед собой настоящую колоннаду. Тем не менее это творение Клода Перро, архитектора-практика, (по образованию медика-биолога, имеющего ученую степень доктора медицины) считается одним из выдающихся произведений архитектуры. «Мощные масштабы колонн и перекрытий, уравновешенность и строгая простота композиции, в особенности же счастливо рассчитанная и найденная расстановка колонн, господство целых чисел в пропорциях, «объемность» фасада благодаря галерее-лоджии, проходящей через его этажи, - все эти черты произведения Перро как бы соединили в себе основные принципы стиля эпохи. Лувр, благодаря восточному фасаду, сделался произведением 17 века, и тем сильнее стало его влияние на окружающий городской ансамбль. Это влияние воплощается в определенных архитектурных формах уже в следующем столетии». Таково мнение одного из лучших знатоков архитектуры Парижа. В частности, фасады зданий отеля Крийон и Морского Министерства на площади Согласия явно повторяют архитектурные формы колоннады Перро.
       Как медик по образованию стал архитектором? Клод Перро приобрел известность знатока искусства и архитектуры переводом на французский язык  труда древнеримского зодчего Витрувия «Десять книг об архитектуре» и собственного сочинения «Опыт изучения античных построек». Он был одним из первых членов французской академии наук.
      Напротив восточного фасада Лувра на небольшой площади стоит известная по событиям Варфоломеевской ночи церковь Сен Жермен л’Оксеруа. Именно с колокольни этой церкви в ночь на 24 августа 1572 г. боем колокола был подан сигнал к началу резни католиками  гугенотов. Только чудом спасся от смерти тогда гугенот Генрих Наваррский, будущий король Генрих IV, за несколько дней до резни женившийся на Маргарите Валуа, дочери Екатерины Медичи – вдохновительнице Варфоломеевской ночи. Подходить к церкви я не стал, ограничился дальним осмотром да сделал снимок.

 
                Церковь Сен Жермен л’Оксеруа.

    
               

                Памятник-мемориал жертвам «Варфоломеевской ночи»

      …Если бы я тогда прошел по улице Лувра мимо этой церкви до улицы Риволи, то увидел бы там у протестантского храма Луврской Оратории памятник-мемориал воздвигнутый в 1889 г. в память погибшим гугенотам в Варфоломеевскую ночь. Центральная фигура этого памятника - статуя адмирала Гаспара де Колиньи, предводителя   гугенотов. Где-то в этих местах за три дня до Варфоломеевской ночи на него было совершено покушение, организованное Гизами - католиками. Колиньи был ранен в руку, король Карл IX (сын Екатерины Медичи) обещал ему защиту, но, несмотря на это, вечером накануне резни гугенотов адмирал был убит ворвавшимися в его дом католиками во главе с одним из рода герцогов де Гизов.
    Неподалеку проходит улица Феррорени, Здесь в старинном квартале, теснившегося у «Чрева Парижа» (читай Золя), король Генрих IV 14 мая 1610 г. был смертельно ранен Равайяком.  Мемориальная доска на нынешнем доме № 11 свидетельствует об этом.

               

«En ce lieu le roi HENRI IV fut assassin par Ravaillac le 14 mai1610» написано под изображением профиля Генриха IV…
       Мой же путь лежал к Нотр-Дам дальше по набережной Сены Межисери (Quai de la Meqisserie), что можно перевести как «торговля кожей». На ней расположены магазинчики, торгующие домашними животными, птицами, а также растениями и семенами. Чего здесь только не увидишь: и многочисленное разнообразие аквариумных рыбок за стеклами десятков аквариумов, и попугаи самой разной расцветки, и различные хомячки, змеи и крокодильчики, котята и щенки разных пород в клетках. С трудом протискиваешься через толпу глазеющих на все это «пиршество». Естественно, много детей, пришедших с родителями. Продавцы спокойно наблюдают за этой толпой, прекрасно понимая, что только единицы могли прийти за покупкой. Но никого, как было бы у нас, не отгоняют от витрин и клеток. За этими магазинчиками на целый квартал далее по набережной, возвышается магазин «Самаритен», один из самых крупных и известных универсальных магазинов. Прошел, мельком оглядывая его роскошные витрины. (Позже узнал, что на крыше магазина находится смотровая площадка с круговым обзором Парижа. Ее особенность еще и в том, что на парапете, обрамляющим площадку, нанесены названия основных памятников с указанием направления.  Подняться на крышу можно на лифте, но даже зная об этом, я вряд ли бы решился пойти и кого-то спрашивать где лифт и можно ли на нем подняться на крышу «Самаритена». Наверное, в генах сидит желание не показаться, в лучшем случае смешным, со своими вопросами на исковерканном английском или французском по разговорнику, лежащему в кармане.  На всю жизнь неприятным осадком в душе остался услышанный еще в 1966 г. разговор двух молодых болгарских официантов, обслуживающих наши столики в варьете Слынчев бряга. Когда один из них произнес какое-то оскорбительное слово в наш адрес на английском, другой сделал ему замечание: дескать, зачем ты так, услышат – возникнет скандал. Тот ему ответил: «Эти русские свиньи ничего кроме своего языка не знают». Это нам рассказал наш товарищ по группе, когда, выйдя из варьете, мы делились своими впечатлениями.)
     Миновав универмаг «Самаритен», дошел до «Нового моста». Можно было бы по нему пройти на западную оконечность острова Сите осмотреть стоящий там памятник Генриху IV. Накануне во время автобусной экскурсии по городу мы приостанавливались около него, и гид дала нам некоторые пояснения касательно Генриха IV и памятника ему. В самом памятнике не увидел ничего примечательного: и конь, и всадник в статической позе, без каких-либо атрибутов, относящихся к изображаемому персонажу. Меняй только изображение на постаменте да надпись кому этот монумент возведен – и переноси хоть на край света и ставь его там как памятник какому ни будь местному властителю. Разве что интересна судьба самого памятника. Генриха IV в народе называли «добрым королем». Воздвигнуть ему памятник собирались еще при его жизни (как это и делали при его потомках).  Памятник же на «Новом мосту», строительство которого было закончено именно при Генрихе IV, поставила его вдова Мария Медичи в 1614г. Это был первый конный монумент в Париже. И поставленный к тому же в общедоступном месте: статуя не была обрамлена зданиями как было принято прежде, а поставлена на открытом месте. Во время французской революции народ сначала радовался здесь, как и во многих других местах Парижа, обвязывал шею коня и статую короля трехцветными флагами революции, а некоторое время спустя, в 1792 г., сбросил памятник с пьедестала в воды Сены. Уцелело несколько его фрагментов, их экспонируют ныне в музее Карнавале. Восстановлен   памятник был в 1818 г. по сохранившимся материалам. Новая версия близка к прежней, но постамент украшен лишь двумя барельефами, а не четырьмя как прежний.
      От «Нового» моста открывал прекрасный вид на замок Консьержери, Дворец Правосудия с возвышающимся за ним шпилем часовни Сен-Шапель и собор Нотр-Дам на острове Сите. Здесь же, на правом берегу у моста Менял (назван так потому что именно на этом мосту менялам предписывалось устраивать свои дела) находится площадь Шатле, в центре которой стоит высокая колонна фонтана, а за ним в сквере неподалеку видна возвышающаяся башня Сен-Жак.
     Площадь Шатле обязана своим названием стоявшей здесь ранее крепости Гран-Шатле, построенной в 1130 г. королем Людовиком VI у моста Менял для защиты острова Сите. После строительства Филиппом II Августом оборонительной стены вокруг Парижа замок утратил свое предназначение и в нем разместилась резиденция прево Парижа. Затем крепость служила тюрьмой до французской революции. В начале XIX в. все что оставалось от замка снесли, а на его месте в 1806–1807 гг. установили фонтан по проекту Франсуа-Жана Бралля, главного инженера службы водоснабжения Парижа, в честь побед Наполеона Бонапарта.  Современный вид площадь приобрела в годы правления Наполеона 111 во время реконструкции центра Парижа бароном Османом. Тогда на ней были построены здания двух театров.
       Самым примечательным объектом на площади (точнее в сквере, выходящим северо-восточной частью на улицу Риволи) является, безусловно, башня Сен-Жак, служившая когда-то колокольней огромной, занимающей почти весь нынешний сквер, старинной парижской церкви Сен Жак де ла Бушри (церковь святого Иакова в Мясницкой). Церковь была построена в конце XI – начале XII вв. на месте стоявшей там с X в. часовни св. Анны. Финансировала строительство церкви одна из богатейших средневековых гильдий Парижа – гильдия мясников. В начале XVIв. церковь была перестроена в стиле «пламенеющей» готики. Тогда же (1509-1522 гг.) к ней пристроена колокольня, нынешняя башня Сен-Жак. Церковь, посвящена апостолу  святому Иакову-старшему (Сен-Жак во Франции, Св. Яков или Иаков в России, Сантьяго в Испании, Сент-Джеймс в Англии), так как  стояла на пути многочисленных паломников, идущих в Испанию к одной из главных  святынь средневекового католичества – к  собору  Сантьяго-де-Компостело (1075-1128 гг.) – крупнейшему паломническому центру средневекового католицизма, где  хранились мощи святого Иакова. В годы французской революции церковь была обобществлена, а затем продана правительством и разобрана на камни. От нее осталась только квадратная колокольня высотой 52 м, ставшая башней. Она сохранилась лишь потому, что была куплена предпринимателем Дебуа, отливающему охотничью дробь из свинца. (Расплавленный свинец выливали с вершины башни на решетки, установленные над бочками с водой.) В 1836 г. город Париж купил эту башню, какое-то время производил дробь, а в 1850-х гг. строения вблизи башни снесли и привели башню в приемлемый вид. С той поры построенная в традициях готики, устремленная в небо башня является одним из архитектурных украшений Парижа.
 
                Башня Сен-Жак и фонтан Победы

     В дни Парижской коммуны в сквере Сен-Жак каменщики Бельвиля и Батиньоля соорудили баррикады из кирпича и камня и вели ожесточенные бои с версальцами. После поражения коммунаров судили в расположенном рядом театре Шатле.
       В 2006-2009 гг. башня Сен-Жак была реставрирована и на ее верху можно видеть сейчас восстановленные статуи апостола Иакова-старшего и символические изображения четырех евангелистов - Матфея, Луки, Иоанна и Марка, в образах ангела, тельца, орла и льва.

               

                Верх башни Сен-Жак

     Внизу башни стоит мраморная статуя французского ученого середины XVII в., физика и математика Блюза Паскаля. Паскаль использовал в 1648 г. в своих опытах колокольню церкви для доказательства того, что воздух имеет вес. (В Международной системе единиц «Паскаль» - единица измерения давления.)

     Фонтан стоящий в центре площади называют фонтаном Побед или фонтаном Пальмы, так как его колонна украшена пальмовыми листьями, между которыми выбиты названия наполеоновских побед в Италии (Лоди, Маренго), в Египте (битва у пирамид) и в Германии (Ульм, Данциг). Построен он в 1808 г. Венчает колонну бронзовая позолоченная статуя богиня Победы, держащая в поднятых руках лавровый венок. У основания колонны четыре аллегорические статуи – Бдительность, Справедливость, Сила и Благоразумие. (Что этим хотели выразить архитектор и скульптор – не ведаю.) Во время османовской реконструкции площади Шатле фонтан поставили на новый цоколь и украсили четырьмя сфинксами, извергающими струи воды  в круглый бассейн диаметром шесть метров.
               

                Фонтан Пальмы на площади Шатле.

      Это самый большой из сохранившихся фонтанов, построенных в годы правления Наполеона Бонапарта.
     На площади друг напротив друга, на западной и восточной стороне площади, стоят два театра: Театр Шатле и Театр де ла Виль.  Театр Шатле располагает одним из крупнейших в Париже зрительных залов – на 3000 мест. В России он  известен тем, что в нем в 1909 г. были открыты  так называемые  «Русские сезоны» Дягилева. Тогда весь Париж был потрясен русским балетом. Знаменитая Сара Бернар, никогда не признающая кого-либо из актеров лучше себя, увидев на сцене Нижинского, воскликнула: «Мне страшно – передо мной великий актер мира». (Не к месту, может быть, но поделюсь недавно ставшим мне известным о трагической судьбе Нижинского. В 1913 г. Дягилев отпустил Нижинского с труппой в Южную Америку. Оттуда Нижинский вернулся женатым на венгерской аристократке, познакомившись с ней на пароходе. Дягилев, узнав об этом, пришел в ярость и уволил Нижинского из театра.  Больше он на сцену не вернулся и в 27 лет сходит с ума. Он прожил еще долгие десятилетия в помрачении разума и писал при этом дневник. В 1950 г. умер в Лондоне в возрасте 60 лет. Вот такие грустные сведения узнал, когда разбирался в гастролях русского балета в театре Шатле.)
     Второй театр на площади - Театр де ла Виль носил имя Сары Бернар с 1899 г.   по 1957 г. (с перерывом в 1940–1947 гг.). Сара Бернар и жила в театре; один этаж его был приспособлен под ее квартиру. Там сейчас небольшой музей Сары Бернар. От имени Сары Бернар театр отказался, потому что отошел от привычных театральных постановок и обратился к современной хореографии.
 
      Не задерживаясь на площади Шатле, - ограниченность времени не позволяла подойти к башне Сен-Жак и осмотреть ее хорошенько, по мосту Менял перешел на остров Сите дабы подойти к собору Нотр-Дам. В этой части остров пересекает Дворцовый бульвар. По правой его стороне на всю длину бульвара расположен комплекс зданий Дворца правосудия. Внутри него стоит Часовня Сен-Шапель. Но как подойти к ней? Вход во двор (Cour du Mai) закрыт красивой решеткой с воротами.  Постоял некоторое время, поглядывая не откроется где-нибудь какая-то дверь, впускающая во внутрь двора, не дождался и двинулся дальше. А вот «моим туристам 2013 г.» удалось проникнуть за ограждающие решетки и попасть во внутрь капеллы. Об этом рассказ Марины: «Средневековая жемчужина Парижа оказалась на закрытой для свободного посещения части острова Сите в окружении различных судов, национальных союзов и советов комплекса зданий системы правосудия Франции и Парижа »…
      …  Прерываю рассказ Марины. Увидеть Сен-Шапель снаружи целиком просто невозможно: не позволяет близость расположенных зданий. Это можно понять и из приведенной мною ниже старой открытки

               
 
     Капелла «свободна» только с трех сторон; с севера к ней примыкает одно из крыльев Дворца правосудия (когда-то галерея соединяла верхний этаж капеллы с находившимся рядом королевским дворцом).  На западном фасаде огромная роза XV в. Над двускатной крышей шпиль высотой 75 м от уровня пола. Сам шпиль кедровый, высотой 33,25 м, восстановлен при реставрации капеллы, начатой в 1837г, и является копией шпиля XV в.
       Гюго сравнивал свинцовую крышу Сен-Шапель со спиной слона, отягощенного своей башней. По сторонам фасада возвышаются еще две башни со шпилями, утыканными шипами, напоминающими о терновом венце Христа. Как часто встречается в моих описаниях архитектурных достопримечательностей Парижа, привожу оценку – мнение архитектора о Сен-Шапель: «… выдающимся произведением строительного искусства является Сен-Шапель на том же Ситэ, в пределах комплекса Дворца Правосудия, — однонефная небольшая церковь, в которой принципы готической архитектоники доведены как будто до своего логического предела. Камень образует здесь тонкий, как бы почти невесомый (а в интерьере зрительно почти неощутимый) скелет, стены превращены в сплошные прозрачные витражи; „преодоление материала“, „облегчение массы“, крайнее утонение всех архитектурных форм превосходит здесь все, что создала французская готика». (Д.Аркин, «Архитектурные памятники Парижа».)
       Далее продолжение рассказа Марины: «Построенная в 1248 году по распоряжению короля Людовика IX, позже прозванного Святым, для хранения купленного им у Константинопольского императора тернового венца Спасителя, а позже и фрагмента креста, на котором Спаситель был распят, часовня во всей своей красе доступна и нам, теперешним любопытствующим. Но со времён великой французской революции 1848 года реликвии хранились в Нотр-Дам-де-Пари, во всяком случае до последнего пожара.
    Из-за ограды комплекса правосудия можно увидеть часть крыши и высокий шпиль, выстроенный в 1855 году взамен четырёх предыдущих, сгоревших в пожарах.
   Внутри часовня со времён строительства имеет два уровня: нижний для посещения слугами и простым людом и верхний – для короля и королевской семьи.
   В современное время попасть в Часовню, а, значит, на охраняемую территорию можно строго организовано, но несколькими путями: платно - по заранее купленным билетам на экскурсию по выбору из нескольких, предлагаемых на сайте часовни, по билетам на концерты, периодически проводимым в верхней части часовни, а также в составе сборной группы, формируемой у проходной в определённые часы в определённые дни или же бесплатно в дни национальных праздников Франции. Вход через проходную с бульвара Пале, слева от Дворца правосудия.
   Исходя из наших временных возможностей в мае 2013 года мы отправились на концерт, поэтому попали только в верхнюю часть часовни. В комментариях на билете была просьба приходить к месту сбора у проходной за час до начала концерта. Собралась довольно большая разноязычная очередь. Позже мы поняли, что те, кто хотел сидеть поудобнее и вместе, приходили раньше, т.к. на билетах не было указания мест, только, насколько я помню, были латинскими буквами указаны сектора.
   Дверь проходной открылась и неспешный процесс запуска начался: проверяли билеты, паспорта, личные вещи и сумки (кстати, крупные вещи и большие сумки, рюкзаки проносить нельзя: нет камеры хранения). Сквозь проходную пропускали в небольшой внутренний дворик, дальше идти нельзя, необходимо под наблюдением полицейских дождаться всех.
   Собрались и более-менее стройной колонной в сопровождении полицейских - впереди, в середине и в конце колонны – тронулись дальше. Вплотную к часовне примыкает Королевский дворец (ныне Дворец правосудия) и вот по крытой галерее Дворца нас ведут ко входу в верхнюю часть Часовни.
   Дверь в часовню распахивается, перед нами длинное довольно узкое помещение и … несколько минут суеты, толканий, беготни, пререканий – рассаживания на простые деревянные скамьи. Расселись, кто как смог, очень-очень плотно друг к другу. Разговоры постепенно затихают по мере того, как все больше и больше людей поднимают взгляд вокруг и вверх. А там разлита красота, заставляющая застыть в восторге. 15 огромных витражей, выполненных из цветного стекла, занимают примерно ; пространства боковых стен и алтарной части часовни, а огромное окно-роза над входом переливается как стеклышки в детском калейдоскопе. Позже узнала, что в витражах использованы специально отобранные цвета стёкол: насыщенные красный, золотой, зелёный, и нежные голубой и розовый. Каждому цвету придавались особые значения, о которых можно узнать на особой экскурсии в Часовню. Мне они пока не известны.
    Нижняя часть стен отделана деревянными резными панелями с нишами-шкатулками вокруг окон нижнего ряда, тоже с витражами. Высокий свод помещения как бы удерживают 12 расписанных красной и золотой краской деревянных колонн, в нижней части которых размещены средневековые, выполненные из дерева, фигуры 12-ти апостолов
               
               
                В верхней капелле Сен-Шапель.

               

                Окно-роза верхней капеллы

   Осмотревшись и пообвыкнув, начинаешь различать фигуры и предметы, изображенные на витражах. Все витражи являются иллюстрациями к книгам Ветхого и Нового завета христианской Библии и если их рассматривать-«читать» слева направо от северной стены по часовой стрелке, то узнаешь все основные события, изложенные в Библии. В витраже окна-розы Апокалипсис или Страшный суд.
   Начинается концерт струнного оркестра Les Solistes Fran;ais. Сегодня для нас исполняются «Времена года» Антонио Вивальди в их первоначальной форме на аутентичных инструментах, как было сказано в анонсе концерта.
   Чудесная музыка помогает ещё более остро ощутить гармонию и пропорции внутреннего помещения часовни. Цветные солнечные зайчики как будто в такт музыке бегают по лицам зрителей и стенам часовни. Растворяйся и наслаждайся, глаза и уши тебе в помощь!
   Но все заканчивается, а хорошее особенно быстро. Сопровождающие нас лица торопят всех на выход. Сеанс пребывания в часовне от 40 минут до часа. Обратно нас проводят той же галереей, но выход в передний двор Дворца правосудия и за ограду, на волю, немного встряхнуться. Созерцание зашкаливающего великолепия – непростая эмоциональная нагрузка. Но в мыслях под эти разноцветные своды мы будем возвращаться еще не раз, не раз».

     Добавлю рассказ Марины о христианских реликвиях, для хранения которых и была построена часовня. В пионерско-комсомольские годы, когда религия была «опиумом для народа», все что касалось Христа мы считали такой же выдумкой, как и существование Бога. Признание, что Христос был исторической личностью, пришло позже. Но мне, как агностику, с трудом верится, что терновый венец, хранящийся до наших дней, был действительно из христовых времен. О наличии венка на голове Христа пишут три Евангелиста. «Тогда Пилат взял Иисуса и велел бить Его. И воины, сплетши из терна, возложили Ему на голову, и одели его в багряницу», - пишет Иоанн. Это было сделано в ходе надругания над Христом. Есть картина Тициана в Лувре «Увенчание терновым венцом», воссоздающая этот эпизод: остервенелые воины палками возлагают венец на голову Спасителя.  (Коронование Иисуса терновым венцом произвели в знак того, что Иисус называл себя «царем иудейским»).  Верю, что это могло быть. Но как сохранился венок в течение нескольких столетий гонения христианства? Теги, с разными формулировками загружаю в Интернет и не нахожу ответа, когда и где был «обретен» (найден) терновый венец, а в ответ, в лучшем случае, получаю информацию об «обретении» креста Господнего. То, что венец попал во Францию благодаря Людовику IX, сомнений не вызывает. Нет сомнений и в том, что он находился в Константинополе накануне четвертого крестового похода. Об этом можно узнать из описаний реликвий Страстей Христовых митрополитом Эфесским Николаем Месаритом, ризничим государева храма в Константинополе. Он пишет, что венец чудесным образом зацветает и как бы сохраняется нетленным. (Нынешние богословы «приземляют» такой восторженный взгляд, говоря, что на венце были различимы прорастающие листочки.) Венец «гладкий и нежный», - пишет ризничий, и не имеет острых колючек, а скорее напоминают цветы. Вот тебе и шипы, кровенящие чело Христа!
     В 1204 г. крестоносцы захватывают Константинополь (опускаю почему они вместо Иерусалима оказались в столице Византии), грабят и захватывают драгоценности, в том числе и хранившиеся в храмах реликвии. Возвращаясь на родину все увозят с собой. Пишут, что вывезен был и терновый венец в Венецию. Скорее всего венец остался в пределах Латинской империи (одного из государств, созданных на территории разваленной Византии.)  Император этой империи Балдуин I подарил один из шипов венца своему родственнику королю Франции Филиппу II Августу, участвовавшему в том же крестовом походе. Прошло несколько десятилетий; территория Латинской империи уменьшилась почти до стен Константинополя, ее император Балдуин II для получения средств заложил, все что было возможно.  И вот в такое время он обращается к своему кузену королю Франции Людовику IX с предложением выкупить заложенный им в Венецианском банке терновый венец. Людовик, отличающийся высокой набожностью – его еще при жизни называли святым, не жалевший средств для перемещения во Францию религиозных святынь, загорелся заманчивой идеей приобрести такую значимую для всего христианского мира реликвию. Венецианские банкиры, зная о заинтересованности Людовика в покупке, запросили за венец огромную сумму, так что Людовику пришлось отказаться. Но банкиры всегда найдут выход в свою пользу. Они снизят запрашиваемую цену, если шипы венца останутся в их владении. Людовик согласился, отдав за венец огромную сумму в 135 тыс. ливров – половину дохода (кто-то говорит о половине бюджета) Франции. 18 августа 1239г. терновый венец Христа был доставлен в собор Парижской Богоматери. Людовик IX, сняв все королевские регалии, босой, в простой рубашке 40 км прошел навстречу венцу и нес его вместе со своим братом до собора.
  Частицу животворящего Креста - щепку от креста, на котором был распят Христос, он приобрел два года спустя. Эти реликвии хранились в Нотр-Дам до окончания постройки святой часовни. В глубине Часовни на специальном подиуме находилась хрустальная рака c реликвиями, украшенная золотом и драгоценными камнями. Только король имел доступ и ключ к ней. Возвышение на котором находилась когда-то рака можно видеть и сейчас, но это реконструкция Все драгоценные предметы в том числе и рака были конфискованы во время великой французской революции. Сен-Шапель была разграблена, ее пытались приспособить сначала под мучной склад, потом под клуб, затем в ней устроили архив для хранения разного рода документов. Это и спасло здание. Одновременно была вывешена табличка: «Национальное имущество – на продажу». Покупателей не нашлось, вывеска о продаже провисела до 1837 г. В том году было принято решение сохранить и отреставрировать часовню. Как уцелели реликвии – написаны разные версии. Достоверным можно считать, что Наполеон I передал в 1801 г. венец парижскому архиепископу. С того времени (или позже) эта реликвия, а также частица Креста и гвоздь, один из тех, которыми были прибиты руки Христа к кресту, хранятся в сокровищнице Нотр-Дам. Хранятся в реликвариях, подаренных собору Наполеоном I и Наполеоном III. Раз в месяц в первую пятницу, а также в каждую пятницу Великого поста и в Страстную пятницу их выносят на публику при огромном стечении народа.
      В конце XIX в. венец был заключен в хрустальный оклад. Научные исследования из какого растения он сделан никогда не проводились. Что же касается шипов венца, то их сейчас насчитывается более 70 в разных городах и странах – хватило бы на четыре таких терновых венца. О частицах животворящего Креста Господня с сарказмом писал еще Эразм Роттердамский, что их в храмах столько, что можно построить много зданий.  Подобное и с гвоздями: пока спорили тремя или четырьмя гвоздями были прибиты руки Христа, их нашлось тридцать. Блажен кто верует! Ну а прочие видят и в этих церковных реликвиях дошедший до нас отголосок прошлых миров и эпох.

      А я, поняв, что попасть во двор Дворца правосудия не удастся, пошел дальше до конца Дворцового бульвара. Если бы я знал, что, свернув направо и пройдя по набережной Ювелиров, увижу здание Криминальной полиции, куда ежедневно направлялся комиссар Мегрэ, известный многим по произведениям Жоржа Сименона, то обязательно прошел бы по той мостовой до Нового моста. Не зная этого, перешел на левый берег по мосту Сен-Мишель и оказался на одноименной площади. Почему я пошел туда не свернув налево, дойдя до набережной, к собору Нотр-Дам, сейчас и не вспомню. Скорее всего, увидев на своем фото-плане Парижа слово «Сен-Мишель», вспомнил Хемингуэя: «…Я прошел мимо лицея Генриха Четвертого, мимо старинной церкви  Сент-Этьен-дю-Мон, пересек открытую всем ветрам  площадь Пантеона, свернул направо, вышел на подветренную сторону  бульвара Сен-Мишель, и, пройдя мимо Клюни и бульвара Сен-Жермен, добрался до известного  мне славного кафе на площади Сен-Мишель. Это было приятное кафе – уютное, чистое и теплое». Захотелось ли мне найти это кафе (Хемингуэй почему-то не называл его наименования), зайти в него и найти приметы Хема – не помню. Но выйдя на площадь с ее оживленным потоком транспорта и пешеходов, я не нашел что-либо похожее на кафе, в котором любил бывать Хемингуэй. «Хорошее кафе» на площади Сен-Мишель – это, вероятно, нынешнее кафе Le Depart Saint-Michel, но издалека я его не мог увидеть.      
      Привлек мое внимание фонтан во весь торец выходящего на площадь дома. Фонтан на площади приказал установить барон Осман, чтобы прикрыть угол выходящего на площадь дома.  Проект разработал Габриэль Давиуд (Давью), открыт фонтан в 1860 г. Основа фонтана – триумфальная арка высотой 26 м, которую украшают коринфские мраморные колонны красного цвета. Они-то и привлекают, в первую очередь, внимание к сооружению. Только присмотревшись, увидишь четыре бронзовые статуи над колоннами, (по замыслу создателей олицетворяющие основные добродетели – Благоразумие, Воздержание, Стойкость и Справедливость; где какая – знает только искушенный в тонкостях архитектуры). В центре, в нише, фигура архангела Михаила, попирающего ногой поверженного дьявола - работа Франциска Доре.  В создании фонтана участвовало девять скульпторов, оттого он эклектичен, перегружен, по моему мнению, скульптурными изображениями. Площадь Сен-Мишель была заложена в 1855 г. при прокладке одноименного бульвара. Первоначально на площади собирались уставить большую статую Наполеона. Когда от этого отказались, поставили фонтан как память о капелле Св. Михаила, которая некогда существовала на этом месте.  Собственно фонтан, в прямом смысле этого слова, представляют два крылатых дракона, стоящие у подножия арки и извергающие потоки воды в чашу.  Так как фонтан стоит на северной стороне дома, то при его сооружении использовали материал различного светлого цвета. Здесь увидишь красный и зеленый мрамор, синий камень, желтый известняк.

 
                Площадь Сен-Мишель с фонтаном «Архангел Михаила»

     Подходить ближе к фонтану и рассматривать его детали не намеривался, так как еще сходя с моста заметил по набережной ящики букинистов. Букинисты на набережной Сены – это еще одна достопримечательность Парижа, которую режиссеры вставляют в свои фильмы с кадрами столицы Франции. К тому же букинисты и моя страсть: десятки книг моей библиотеки приобретены у них. (Конечно, это не раритеты - они мне не по карману, но кое-что из стоящего было.)
 На подходе к букинистам с этой набережной открывался и прекрасный вид на собор.

                Собор Нотр-Дам с набережной Сен-Мишель

     Традиция продавать книги на улицах восходит во Франции к XVI в. Начиналось все с обычной перепродажи завозимых в страну книг. Сначала это были разносчики в корзинах, потом стали продавать книги, раскладывая их на улицах, на набережной Сены и на Новом мосту. В середине XVII в. владельцы книжных лавок добились от правительства запрета такой торговли. Администрация начинает официально признавать букинистов в годы первой империи.  В 1861 г. появляются первые правила по регулированию деятельности букинистов. Им официально позволили торговать на набережной, однако каждый вечер товары приходилось забирать с собой. В 1891 г. специальным декретом разрешили устанавливать ящики на парапетах набережных Сены, регламентируя их размеры и внешний вид: длина ящика не должна превышать 1 м, ширина -75 см, а высота не более 2,1 м. С 1900-х гг. ящики окрашивают в зеленый цвет, под цвет газонов.  Подсчитано, что ящики букинистов занимают три км набережных Сены. Обычно они стоят блоком по четыре ящика – столько разрешено владеть одному букинисту. Налогом букинисты не облагаются, за аренду места не платят. Работать они обязаны не менее четырех дней в неделю, за исключением дней с неблагоприятными погодными условиями. Продаваемая продукция самая разнообразная, рассчитана, в основном, на туристов. Есть и серьезные букинисты, торгующие только книгами, собранными по жанру, от комиксов до философских трактатов.  На том отрезке набережной, по которой я проходил, такие букинисты не стояли. Смотря на разнообразие сувенирных товаров, так и подмывало что-нибудь купить. Но тут же спохватывался: сегодня уже потрачены франки на покупку путеводителя в Лувре, идет только второй день пребывания, а соблазнов так много, никак не соизмеримых с франками в кармане.
       Пройдя мимо букинистов, по Малому мосту (Petit Pont) - он виден в центре моего снимка, перешел на остров Сите. И вот он, собор Парижской богоматери – сердце Парижа, передо мной во всей мощи и красоте западного фасада.
     Ни я своими любительскими фотоаппаратами, ни «мои туристы 2013 г.»  своими цифровыми, не сумели сделать приличных снимков собора во всю высоту его западного фасада. Да и в Интернете снимков, подобных тому, что приведен ниже, не много. (К сожалению, не могу привести фамилию автора снимка.)

 

                Западный фасад собора Нотр-Дам

 Кажется, убери собор – и Парижа не станет. Останется просто город каких тысячи в мире. Кому-то и такой Париж будет нравиться, но, убежден, что количество «паломников» в него уменьшится. А ведь Париж без Нотр-Дам вполне мог остаться не столь уж и далеко по историческим меркам. К 1830 г., когда Виктор Гюго написал свой роман, собор имел жалкий вид и ставился вопрос о его сносе. И не времени, как писал Гюго, был обязан собор своим видом, а пострадал он, главным образом, «…от людей искусства, присвоивших себе звание архитектора». Еще до революции сами священнослужители посчитали, что собор не соответствует вкусам того времени и меняли его внешний облик. Был снят шпиль, в 1741 г. цветное стекло витражей в окнах было заменено простым стеклом, так решили сами каноники – дескать, в соборе слишком темно. Революция 1789 г. привела к прямым разрушениям. Национальный конвент признал собор «твердыней мракобесия», пригрозил его снести, если город не заплатит солидную сумму откупных. В 1793 г. Конвент отдал приказ обезглавить скульптуры монархов и разграбить реликвии собора. Статуи собора, считавшие революционерами атрибутами королевской власти, были сняты и уничтожены. Церковь и католицизм вообще были объявлены вне закона, собор был объявлен Храмом Разума, а затем был разграблен. В нем, как и во многих других церквах, устроили склад.  Наполеон I вернул собор церкви, в 1802 г. он был вновь освящен. Чтобы поднять престиж собора, Наполеон короновался императором в Нотр-Дам, вместо Реймсского собора, как было прежде, в присутствии тогдашнего папы.  Но ничего в годы Первой империи и последующие за ней годы Реставрации для сохранения собора не было сделано. Во время революции 1830 г. в нем опять хозяйничали восставшие, снова внутри возник пожар. Не мудрено, что власти пожелали собор снести, чем тратить средства на реставрацию. И если бы не Виктор Гюго, старавшийся свой деятельность пробудить интерес французов к своей истории и к предметам, ее олицетворяющим, не известно видели бы мы сейчас Нотр-Дам. В предисловии (или в примечании) к роману Гюго написал: «Одна из главных целей моих – вдохновить нацию любовью к нашей архитектуре».
    В 1841 г. появился декрет короля Луи-Филиппа предписывающий приступить к реставрации собора. Реставрационные работы были начаты в 1844 г. и продолжались более двадцати лет. Велись они под руководством архитектора-реставратора Виоле ле Дюка. Он был не только архитектором, отреставрировавшим несколько средневековых сооружений, среди которых были Сен-Шапель и Амьенский собор, но и археологом, теоретиком искусства и писателем, трудами которого возрождалась слава средневекового искусства Франции. К своим реставрационным работам Дюк приступал после тщательного изучения архивных материалов и детальной проработки малейших нюансов восстанавливаемого объекта. Он стремился сохранить и в целом, и в деталях средневековый дух творения.  Так и при реставрации собора Нотр-Дам ему во многом удалось восстановить утраченное, и в облике собора не чувствуешь никаких признаков «новодела».  Виолле-ле-Дюк осуществил необходимые работы по укреплению здания, убрал различные добавления, произведенные в XVII–XVIII вв., и восстановил многочисленные исчезнувшие части. Возвел более высокий шпиль и добавил много скульптур, в частности, горгулий и химер.

    Итак, я стою перед собором не вздымая голову ввысь, смотрю на три портала, вводящие во внутрь собора, и физически ощущаю его тяжеловесность как бы вгоняющую собор в землю. Обратите внимание: никаких ступенек, которые мы увидим у Пантеона, церкви Мадлен, ведущих к входу, здесь нет. А они, одиннадцать ступеней к храму, были, но находятся сейчас под землей. Прошедшие столетия подняли землю вокруг собора, но не смогли его уничтожить.
         Несколько слов об истории собора. До строительства Нотр-Дам на этом месте стояли два сравнительно больших храма Нотр-Дам и Сен-Этьен и две небольшие церкви. В 1163 г. по предложению епископа Парижа Мориса де Сюлли на их месте началось строительство огромного нового собора, который по задумке должен был вмещать в себя всех жителей города того времени. Первый камень в собор заложен в присутствии папы Александра III. Возводили собор в течение полутора веков. Строительство начали со стороны хоров и первый этап строительства был закончен возведением стен собора и освящением в 1182 г. центрального алтаря. С того времени в соборе начали проводить богослужение. В 1200 -1220 гг. возводили главный фасад.  В 1240 г. построена южная колокольня, через 10 лет закончили северную. Это был первый этап постройки храма. До XIVв. продолжали строить боковые части собора.   
      К 1250-м гг. был закончен фасад с северной стороны трансепта, а через восемь лет построили южный фасад.  На этом строительство собора не закончилось: приступили к постройке капелл в боковых нефах (середина XIII в.)  и на хорах (начало XIVв.).  Полностью строительство собора было завершено к 1345 г. За такое длительное время менялись и архитекторы, руководившие строительством, и архитектурные стили. Это отразилось и на облике собора.
      Большинство спешащих туристов все-таки остановят свой бег, чтобы внимательно вглядеться в западный фасад Нотр-Дам. Его строительство началось в 1200 г., прежде, чем был окончен центральный неф – проход к алтарю. Вход в собор открывают три стрельчатых портала, над которыми расположены скульптурные композиции, отражающие различные эпизоды из Евангелия.  Преддверием рая считали в средневековье порталы соборов, и поэтому они оформлялись соответствующим образом. Композиция центрального портала Нотр-Дам отображает сцены Страшного суда по описанию в Евангелие от Матфея. Усопшие восстают из своих могил и Христос вершит Страшный суд. Архангел Михаил держит в руках весы, на которых взвешивает души мертвых, и означает кого направить в рай (налево), а кого в пекло ада (направо). На верхнем уровне изображен Христос на троне с поднятыми вверх руками, демонстрируя тем самым входящим раны на ладонях и боках. Два ангела по сторонам от Христа держат распятие, гвозди и копье – орудия страстей Христовых. Иван Богослов и дева Мария коленопреклоненные перед спасителем с двух сторон трона
      На двух косяках портала, размещены 12 апостолов. Посредине, на столбе подпирающем портал, размещена статуя Иисуса.

               
               
                Ира перед порталами собора Нотр-Дам

     Центральный портал собора был воссоздан реставраторами в XIX в.  по следам прежнего, сооруженного в 1200 - 1220 г. Этот портал подвергался многим переделкам.  (В 1771 г.  архитектор Людовика XV Ж. Суффло убрал центральный столб и расширил портал дабы через него можно было проносить балдахин во время торжественных процессий.)
      Слева от него более ранний портал – Девы Марии. Он создан в 1210-1220 гг. после строительства портала св. Анны. Портал согласно церковных традиций отображает смерть девы Марии и ее вознесение в рай, где она станет  царицей небесной. На среднем уровне хорошо различима сцена смерти Богородицы. На опоре, поддерживающей тимпан, статуя Девы Марии с Иисусом. Статуи на боковых стенах портала Божией матери представляют парижских святых.  Обратите внимание: слева от врат между, двумя ангелами, статуя Дионисия парижского с отрубленной головой в руке.

      Мне трудно представить как возводился собор, зная современные методы строительства – от фундамента ряд за рядом вверх кирпичик за кирпичиком. А порталы собора строили не так: сначала возводили один, а потом другой, третий. Из трех порталов собора первым был возведен правый портал, посвященный матери Богородицы святой Анне (конец XII в.) В этом портале есть скульптурная композиция с изображением Богоматери на престоле. Это самая старая из всех скульптурных композиций собора: она вырезана из портала церкви Сен-Этьен, находившейся на месте постройки Нотр-Дам, и датируется 1140 г. В центре ее Дева Мария, сидящая на троне под балдахином в короне и со скипетром. На коленях ее маленький Христос, одной рукой Богородица благословляет всех христиан, а другой держит Книгу Закона. По сторонам два ангела, а за ангелом слева стоит епископ, за ангелом справа – коленопреклоненный король. Какие конкретно лица изображены? – этот вопрос задают и сегодня. Ниже тимпана с Богородицей, на двух фризах, размещены сцены из жизни Иоакима и Анны, и Иосифа и Марии. С обеих сторон от дверей размещено 9 статуй во весь рост, восстановленных взамен разрушенных в годы революции. Изображают они различных царей, цариц и пророков, имена которых нам незнакомы.
     Над порталами идет аркада-галерея королей – статуи 28 царей древней Иудеи. По-видимому, революционеры считали, что здесь изображены короли Франции. Ведь даже Виктор Гюго, образованный, без сомнения, человек так писал об этой галереи собора: «28 королей древней Франции, начиная с Хильдеберга и кончая Филиппом-Августом, с державою в руке». В 1793 г. статуи иудейских царей, как символ монархии и деспотизма, были сброшены и обезглавлены При реставрации собора были установлены новые статуи «королей», их изготовили в мастерской Жоффруа Дешона. За образец были взяты сохранившиеся скульптуры на соборах Шатра, Реймса и Амьена. (Через столетие разбитые статуи были обнаружены. Оказалось, что некто, а именно Жан-Батист Лекональ, купил их якобы для фундамента, а на самом деле захоронил их и на том месте построил дом.  143 фрагмента статуй, среди которых 21 голова были найдены в 1977 г. при реконструкции отеля Moreau на улице Шоссе-д’Антен в 9 округе.)
      В нишах между порталами (на уровне их тимпанов) вставлены статуи, восстановленные при реставрации собора. Справа от портика святой Анны расположена статуя диакона св. Стефания. Слева от портала Богородицы – статуя епископа Дионисия Парижского.  Справа и слева от портала Страшного суда стоят аллегорические фигуры синагоги и церкви соответственно.
       Скульптурное оформление входных порталов считается шедевром готического искусства. И даже если ограничено время твоего пребывания в Париже, долго стоишь перед порталами, смотришь, стараешься запечатлеть как можно больше в памяти, фиксируешь отдельные композиции на пленку фотоаппарата, с надеждой, что, вернувшись домой, разберешься в деталях увиденного.
      На о. Сите в начале XIV в. было около 40 улиц, застроенных 3–4-этажными домами. Барон Осман изменил облик острова вблизи собора. Он раскрыл фасад собора, зажатый прежде домами.  Сохранились только три старинные улочки с северной стороны собора, которые не тронул барон Осман. По ним можно судить как прежде выглядел о. Сите.
      А теперь отойдем подальше от порталов и выше галереи королей увидим ажурную легкость готики: небольшую террасу, окаймленную ажурной балюстрадой, которая образует галерею Богородицы. Посередине этой части фасада круглый витраж - огромное окно, называемое розой. Его диаметр 9,6 м, создано оно в 1225 г. Окно розетки вписано в центр квадрата. В центре венчика окна-цветка помещена богородица с младенцем (правда, это трудно разглядеть).  Но хорошо видна стоящая перед окном-розой статуя Девы Марии с младенцем Иисусом в окружении двух ангелов с подсвечниками. Некогда в ночь на страстную пятницу в подсвечники вставляли большие свечи и зажигали. Можно представить с какими чувствами смотрели верующие на этот горящий всю ночь огонь. Эта статуя поставлена в 1854 г. взамен средневековой, разрушенной годами. Над боковыми порталами помещены как бы повторяющие их формы стрельчатые арки двух окон с небольшими розами вверху. При реставрации собора ле Дюк в середине окон установил статуи Адама и Евы.
     Каменная стрельчатая балюстрада отделяет среднюю часть фасада от верхней башенной части.  Этот ярус подчеркивает устремленность фасада ввысь так же как и квадратные башни по обеим сторонам с высокими узкими окнами (69 метров от уровня земли). Верхний этаж колоннад, увенчанный галереей химер (тоже творение ле Дюка), соединяет две башни с колоколами. Всего на колокольнях собора 10 колоколов. В северной башне 9 колоколов, которые заменили старые в 2012 г. к 850 - летию собора. В южной – 13-тонный колокол Эммануэль полуторатонным языком, перелит из бронзы XIV в. в 1681 г. по приказу Людовика XIV. Эммануэль звонит по важным поводам в дни большого траура и на главные христианские праздники. Остальные звонят в 8 и 19 часов. Колокола, кроме Эммануэля, в годы революции были сняты и переплавлены. Установлены другие при реставрации собора.
       Особый разговор о дверях собора. Они украшены изящными, со сложным ажурным рисунком, металлическими накладками. Вроде бы до сих пор не определили литые они или кованые. Согласно легенде, изготовлены они в XIII в. молодым, как теперь сказали бы амбициозным, кузнецом по имени Бискорне. Говорят, что получив такой ответственный заказ, кузнец сомневался в своих способностях создать что-то достойное величию воздвигаемого собора. И продал душу дьяволу. Накладки были изготовлены в необычайно короткое время. А когда в установленные ворота, украшенные изделиями кузнеца, врезали замки и попытались их открыть, то этого сделать не смогли пока не окропили святой водой.  Думаю, то, что рассказывают, опирается на один и тот же источник – книгу общественного деятеля и историка XVII в. Анри Соваля, автора трехтомного труда по истории Парижа, (издана в 1724 г.).  Как были сделаны двери, никто не знает, -пишет он. То ли они были выкованы, то ли это было литье. «Кузнец Бискорне был уязвленный угрызениями совести, стал грустным и молчаливым, а вскоре и умер. Свою тайну он унес с собой, так никому и не раскрыв, то ли из опасений, что будет украден секрет, или боялся, что кто-то видел, как он ковал ворота собора Нотр-Дам». Гиды рассказывают еще поверье, связанное с дверьми собора: при входе в Нотр-Дам надо подержаться за кольца-ручки на вратах; это спасает от сумы и от тюрьмы. (Веришь ли ты или не веришь, но лучше на всякий случай прикоснуться. Что я и сделал. И слава Богу, избежал и того, и другого. В лихие 90-е годы «сума» была очень близка, а в 2000-е ряд моих товарищей по работе попала под суд в связи с несчастным случаем на производстве со смертельным исходом, судим был бы и я да ушел до этого события на пенсию.)
      Помнится, что входил в собор через врата левого портала и попадал в один из боковых нефов собора. Внутри собора целый лес колонн и арок отделяют центральный широкий неф от боковых, которых по два с каждой его стороны. Центральный неф длинной 110м и высотой 33 м потрясает грандиозными размерами и ритмичностью своих колонн. Как и в других готических храмах здесь нет фресок - настенной живописи, присущей русским православным храмам, но в соборе множество картин средневековых французских и итальянских мастеров, в основном XVII в., дополненных великолепными скульптурами. Среди них можно увидеть скульптуру Жанны д’Арк. Здесь 16 мая 1920 г. она была причислена католической церковью к лику святых.  Описать все убранство собора не смогу: фотографий внутри него сделано мало, а то, что видели глаза, позабылось.
      Боковым нефом, бросая взгляды на пристроенные к нему капеллы, (всего их 29), дошел до апсидной части собора и оказался в так называемом деамбулаторие позади главного алтаря собора. («Деамбулаторий» с латинского переводится как «обходить». «ходить кругом чего-либо»). В католическом соборе деамбулаторий – это обходная галерея вокруг алтарной части храма, образованная продолжением боковых нефов, смыкающихся за главным алтарем. В православном храме алтарь отделен от публики иконостасом и предназначен только для церковнослужителей. За иконостасом, вне глаз прихожан, священники на алтаре (высокий жертвенник) совершают таинство Евхаристии. В католическом храме вместо иконостаса существуют невысокие алтарные преграды. Алтарь – на виду у прихожан. 
     Пространство перед алтарем называется хором. В 1638 г. после 23 лет бездетного брака у Людовика XIII и Анны Австрийской наконец-то родился наследник. Его рождение рассматривалось как дар небесный и король подписал обет посвящения французского королевства Богородице. Нотр-Дам должен был получить новый алтарь и скульптурные украшения. Людовик XIII через три года умер и осуществлять его обет через много лет все-таки начал его сын Людовик XIV. В 1708–1725 гг. архитектор Робер де Кот полностью переделал хор собора с заменой первоначально установленного главного алтаря на пышно убранный, обрамленный со всех сторон скульптурами. Алтарная часть собора была полностью изменена. На первом плане мраморные аркада, бронзовые ангелы, скульптурная композиция «Пьета», статуи королей Людовика XIII и Людовика XIV с окружающими их бронзовыми ангелами. Виолле ле Дюк кое-что подправил в алтарной части собора (вроде бы вернул алтарь средневековья) и в хоре, но восстановить первоначальный вид не смог. Как выглядели хоры и алтарная часть собора до вмешательства Робера де Кота, я не нашел. В 1982 г. алтарь стоял перед хорами за невысокой алтарной преградой.  Вся скульптурная композиция стояла позади него. Выполнена она несколькими скульпторами, среди которых были знаменитые скульпторы короля-солнца братья Никола и Гийом Кусту и их дядя Антуан Куазево (зачастую его фамилию пишут длиннее - Куазевокс). В центре композиции «Пьета» Никола Кусту. По обе стороны от нее статуи двух королей - Людовика XIII работы Гийома Кусту, преподносящего корону и скипетр Богородице, и Людовика XIV – работа Куазево. Их окружают 6 бронзовых статуй ангелов, каждый из которых несет орудие страстей Христовых: терновый венец, гвозди распятия, губку пропитанную уксусом, надпись на кресте, трость, которой Христос был избит и копье, пронзившее его сердце. С 1990-х гг.  плата увенчана ансамблем «Крест и Слава». Крест деревянный, покрыт сусальным золотом.

               

     Не вникал как все это оценивают специалисты. Что же касается меня, рядового зрителя, то после «Пьеты» Микеланджело в соборе Св. Петра в Риме, все остальные кажутся мне неудавшимся повторением. Видел я это творение Микеланджело в 1973 г., только что отреставрированное и защищенное закаленным стеклом. («Пьета» была повреждена в 1972 г. Возомнивший себя одним из воплощений Христа, венгр Ласло Тот – геолог, работавший в Австралии, скальным молотком отбил около 50 кусков мрамора пока его схватила охрана. Пострадал лик Богородицы, отбита часть носа и покрывала, а также рука Христа. Часть кусков было утрачено: унесли посетители собора.  Вот ведь как бывает: остановить вандала не решались, а кусочки мрамора расхватали себе на сувениры.  Утраченные фрагменты были вырезаны из маловажных участков скульптуры на заднем плане.) Композиция в соборе стоит на возвышении и подсвечена. Нет второстепенных фигур.  Дева Мария изображена молодой женщиной, моложе своего сына. Но этой разницы в возрасте не замечаешь – настолько поражает тебя безмолвное горе этой женщины, застывшее на ее лице, и в позе. Правая рука поддерживает шею Христа в привычной для женщин позе – так кормят грудью младенцев.  Левая рука как бы вопрошает – некий вопрос выраженный пальцами. Смотрит на пронзенные ребра и кисть руки Христа, не на лицо его. Ее лицо не искажено гримасой скорби. Бессилие исправить что-либо.
      Выйдя из собора, решил пройтись вдоль его южной стороны и посмотреть как выглядит готический собор снаружи – до сих пор видел их только с фасада. Сделать панорамный снимок южного фасада, не возвращаясь с острова на левый берег, невозможно. Но чтобы мои читатели могли представить его вид, позволю себе привести вновь чей-то снимок, найденный в Интернете.

 

                Вид собора Нотр-Дам с юго-востока

     …Имена архитекторов, строящих собор в XII-XIII вв. нам неизвестны. Но, осмотрев западный фасад собора, побывав внутри и выйдя к его южному или северному фасаду, даже далекий от архитектуры человек поймет, что это разные стили архитектуры. Массивность, тяжеловесность портального яруса западного фасада собора – это отголосок уходящего романского стиля, вся часть собора за ним – готика. Если проект собора плод одного или даже нескольких архитекторов, то можно только восхититься их гениальности Оставить после себя память об уходящей эпохе, (романский стиль господствовал в Западной Европе в XI–XII вв.)  и стать начинателем нового стиля, господствующего в течение нескольких последующих веков, (готическая архитектура господствовала с конца XII в. по начало XVI в.) – это надо уметь!..   Боковые фасады собора достраивались в период «зрелой» готики и представляют собой сплошную «кружевную» поверхность, заполненную стрельчатыми арками и круглыми окнами разных размеров. В соборе 110 застекленных витражами окон.
      Из всего обилия декора фасада выделяется оформление выходов трансептов. Портал южного выхода трансепта посвящен Сен-Этьену, первому христианскому мученику. Украшающие портал барельефы отражают отдельные моменты жизни этого мученика. Нам, далеким от богословия, они ни о чем не говорят. (Портал восстановлен ле Дюком в подражании средневекового образца, воздвигнутого в  20-е годы XIII в.)  А вот обойти вниманием окно-розу над порталом невозможно.  Эта роза – дар короля Людовика IX.  Говорят, что, дав деньги на сооружение окна-розы, король даже отложил крестовый поход, чтобы увидеть готовую розу. Она на 3,3 м в диаметре больше окна-розы западного портала. Завершено его создание в 1260 г. В центральном медальоне, окруженном четырьмя лепестками. восседает Христос. А вокруг него в четырех концентрических кругах 84 медальона со сценами из Нового Завета. Нижний фриз розы изображает 16 пророков Ветхого Завета. В центре четверо из них несут на своих плечах четырех евангелистов. Вряд ли мы что-нибудь разберем, рассматривая витражи снизу, но реставраторы витражей стремились сделать окна-розы  собора близкими по форме и содержанию к средневековым. (В самой розе сохранилось лишь  12 медальонов средневековья). По настоянию общественности реставраторы восстановили  и витражные окна,  расположенные ниже окна-розы, взяв за образец витражи южного выхода трансепта Шартрского собора. И теперь мы видим сплошную «стену» витражей высотой почти 19 м.
…Фасад северной стороны собора я не смотрел. Там, так же, как и на южной стороне, над порталом трансепта окно-роза диаметром 12,9 м Она была завершена в 1255 г.  Её витражи сохранили большинство средневековых панно – на северной стороне меньше температурные перепады.  Центральную часть витража занимает Дева Мария, держащая младенца Иисуса. Вокруг нее 80 библейских персонажей - судьи, цари, первосвященники и пророки Ветхого Завета.  Основной цвет витража синий, что символизирует бесконечность. На северном портале красуется чуть ли не единственная нетронутая погромом  великой французской революции статуя Девы Марии с младенцем…
       Над крышей в середине трансепта возвышается шпиль собора. Его высота 96 м от уровня пола церкви. Создан Виолле ле Дюком заново. Первый шпиль был возведен  между 1220 и 1230 гг. Весь вес шпиля опирался на четыре колонны трансепта. Высота его 78 м и он одновременно  служил колокольней. В начале 17в. большой крест на вершине шпиля и реликвии, которые находились внутри, упали  из-за ветра и гниения. Оставшаяся часть от времени настолько разрушилась, что ее сняли в период с 1786 по 1792 гг. Без шпиля собор стоял до реконструкции  XIX в.

               

   Апостолы у основания шпиля собора, установленные при реконструкции XIX в.

      Новый шпиль дубовый,  вырезанный из дуба Шампани, покрыт свинцовыми пластинами, (вес покрытия около  250 т. ) Основание шпиля окружено статуями двенадцати Апостолов, выполненных в стиле 13 века.  Каждая из четырех секций крыши  имеет ряд из трех Апостолов, стоящих один за другим и разнесенных  по высоте. Перед каждой группой статуя, символизирующая одного из четырех Евангелистов: бык для Св. Луки, лев для Св. Марка, орел для Св. Иоанна и ангел для Св. Матфея.  Каждая группа обращена лицом к одному из четырех сторон света.
Виолле ле Дюк был моделью для статуи апостола Фомы, покровителя архитекторов. Почему-то  Св. Фома, в отличие от других апостолов, смотрит не на Париж, а на шпиль.
      Изготовлены все фигуры из чеканной меди в мастерской скульптора Жоффруа Дешома, как и многие другие скульптуры, украсившие собор во время реконструкции.
      На верхушке шпиля – католический крест, а на нем петух-флюгер весом около 30 кг.  Он содержит три реликвии: небольшая частица  тернового венка  и частицы мощей Св. Дени и Св. Женевьевы – дабы они защищали приходящих в храм. (А вот защитить собор не смогли: 15 апреля 2019 г. миллионы телезрителей видели, как шпиль рухнул через час после начала пожара. За ним началось обрушение  свинцовой крыши. Петуха нашли покалеченным вне зоны пожара на следующий день. Может быть «слетел» со шпиля до того, как тот рухнул?) Скульптуры апостолов и символы евангелистов были сняты со шпиля за четыре дня до пожара в ходе начавшейся десятилетней реставрации собора.
     Так, идя по набережной Сены вдоль южного фасада собора, останавливаясь временами чтобы рассмотреть горгульи, выступающие из крыши собора, (их назначение отвести потоки стекающей с крыши воды подальше от стен собора), дошел до самой старой его восточной  части – абсиды. Вот здесь-то наглядно раскрывался секрет готических соборов, позволяющий стены собора делать сплошь витражными. Об этом написал Осип Мандельштам в стихотворении «Нотр-Дам»: «… Играет  мышцами крестовый легкий свод. // Но выдает себя наружу тайный план: // Здесь позаботилась подпружных арок сила, // Чтоб масса грузная стены не сокрушила, // И свода дерзкого бездействует таран.»
      Система аркбутанов радиусом в 15 м опоясывает  восточную часть собора. (Аркбутан – наружная каменная полуарка, передающая  горизонтальное усилие распора от сводов постройки – давление свода,  на опорный столб - контрфорс, расположенный за пределами  основного объема здания. Таким образом, стены готического  собора освобождены от нагрузки и сплошь заполнены витражами.)
 
                Нотр-Дам, вид на восточную часть собора

Мандельштам назвал аркбутаны собора «чудовищными ребрами». Выступающие над деревьями сквера, светлоокрашенные, они, действительно, (при достаточном воображении) могут быть приняты за омытый дождями скелет неведомого доисторического животного. 
       Обходить собор и осматривать его северный фасад я не стал. В сквере, разбитом  перед восточной частью собора, (сейчас он называется сквером папы Иоанна XXIII) еще раз задержался, чтобы прощально посмотреть на собор. Сделал несколько фотографий собора и фонтана Богородицы в передней части сквера. (Фонтан установлен в середине XIX в., неоготический стиль – «в масть» собору).

 
                Фонтан Богородицы в сквере папы Иоанна XXIII

    Что еще примечательного можно сказать о соборе? Находясь перед западным фасадом, обратил внимание на меняющиеся группки людей, подходящие к центру площади и что-то там фотографирующие. Подошел и я. В брусчатку вделан серый круг, внутри которого по окружности надпись на французском и латинском языках. В середине круга светлый восьмигранник, а в нем бронзовая 8-угольная звезда. Оказалось, что так обозначен пятачок так называемый point zero – нулевая точка, от которой начинается километровый отсчет до всех городов Франции. Существует поверье, что если встать на  пятачок, повернуться вокруг себя  и загадать желание, то оно исполнится. Бронзовая бляшка нулевой отметки достаточно потерта ногами многих желающих.
      Еще. В соборе находится огромный орган – пять клавиатур, 110 регистров, около 8000 труб. По числу регистров самый большой во Франции. Установлен был в 1402 г. Неоднократно подвергался перестройке с расширением числа регистров, с заменой труб. Свой нынешний корпус в стиле Людовика XVI приобрел  при реконструкции и расширении в середине XVIII в. По воскресеньям в соборе бесплатный концерт органной музыки. Хотелось и мне его послушать да не сложилось. Некоторые из моей «пятерки» побывали – полный восторг от услышанного.   
      Посмотрев на схему – мой путеводитель по Парижу (масштаб 1:85000, обозначено 46 достопримечательностей Парижа), понял, что, стоя в сквере перед фонтаном Богородицы, нахожусь перед островом Сен-Луи. Каких-либо достопримечательностей на этом острове на схеме не было обозначено.  Само название острова мне мало о чем говорило. Теперь-то знаю, что это довольно интересный остров, своеобразный тихий островок посреди шумного Парижа, с дорогой недвижимостью. Как не странно, находясь рядом с переселенным островом Сите, он по каким-то причинам не застраивался до XVII в. До 1607 г. за собором Парижской богоматери было два, разделенных протокой Сены, островка, которые использовали для выгона скота. Во времена правления Людовика XIII  предприниматель Кристоф Мари взял подряд на строительные работы на островках. Прежде всего была засыпана протока между островками, по ней сейчас проходит улица Пеллетье, названная так в память об одном из помощников Мари. Свое нынешнее название - Святого Людовика, остров получил  в честь короля Людовика XIII по велению Людовика XV в 1726 г. (Во времена революции назывался островом Братства.) Людовик XIII поручил застройку острова   придворному архитектору, знаменитому  Луи Лево. В течение короткого времени остров был застроен  шикарными особняками и заселен с самого начала людьми богатыми.  На набережных Бурбонов и Анжу (они напротив правого берега Сены) несколько особняков, связанных с жизнью известных и нам людей. В одном из них в 1772 г. проживала княжна Тараканова, выдававшая себя за дочь  императрицы Елизаветы Петровны. Под именем Али Эметти держала свой салон, бывать в котором считали за честь очень многие. Много позже в Ливорно адмиралу Алексею Орлову удалось заманить княжну на корабль и отвести в Петербург на расправу  Екатерине II. О многом другом можете услышать от гида, если будете проплывать на кораблике   «бато-муш» мимо острова.
   Перейти на остров Святого Людовика с острова Сите удобнее всего по пешеходному мосту того же названия, что и остров. Если вам придется побывать на острове Сен-Луи, обязательно попробуйте знаменитое мороженное в кафе Бартийон (Berthillon) на улице Сен-Луи-ан-л’Иль, дом № 29. Его можно купить везде, но в этом кафе оно считается самым вкусным да и продается на несколько сантимов дешевле. Жаль, что я об этом не знал, сравнил бы его с мороженным ленинградского кафе «Север», которое обязательно посещал в годы своих приездов в Ленинград в советское время.

     Хочу рассказать еще об одной достопримечательности острова Сите, которая не была обозначена на моей схеме-путеводителе. Знай тогда я о ней – может быть и посетил бы. В сквере Иль-де-Франс, на самой оконечности острова Сите, находится Мемориал Депортации. Этот мемориал жертвам депортации открыл в 1962 г. генерал де Голль в  память о французских гражданах,  вывезенных во время Второй мировой войны в фашистскую Германию. Фактически все они были евреями и погибли в германских концлагерях. Для французов тема Холокоста достаточно болезненна, поскольку в большинстве своем сами французы выдавали евреев на уничтожение фашистам. Возможно, потому еврейскую тему в мемориале постарались замять и она не звучит даже в названии. Символика мемориала очевидна: обнесенный бетонной стеной тюремный дворик с единственным зарешеченным окошком. Из него можно войти в подземное  помещение, где на стенах нанесены имена двухсот тысяч жертв депортации и названия концлагерей, в которых они  погибли. В этих же стенах находятся небольшие ниши, где лежат пепел и земля из тех самых лагерей. Мемориальная доска на памятнике гласит: «Простите нас.  Мы никогда вас не забудем»
      После этих отступлений продолжим мой путь по Парижу. По набережной цветов дошел до моста Арколь, по которому можно было бы выйти к городской ратуше. Но вспомнил, что накануне гид говорила о ведущихся на ратушной площади больших работах по ее реконструкции и расширению, прошел дальше, до моста Нотр-Дам. Сделал снимок ратуши с ракурса, который показался наиболее подходящим и пошел дальше.
 
                Отель- де- Вилль, мэрия Парижа, на Ратушной площади.

Но Гревская площадь, на которой стоит парижская мэрия, настолько запомнилась мне еще при чтении «Собора парижской богоматери», что пройти мимо нее в своих воспоминаниях о Париже не могу.
       До XII в. тут был просто берег Сены - крупнозернистый песок и гравий.  «Песчаный берег» - так переводится французское «greve». В 1141 г. здесь был оборудован порт, который со временем стал  одним из главных портов столицы. На площадь перед портом купеческая корпорация, основавшая порт, перенесла свою выборную администрацию. (Ее герб с корабликом со временем стал гербом Парижа). В 1357 г. один из домов на площади – «Дом на сваях»,  был куплен для размещения там  «прево» (выборного старосты купечества) и его администрации – первый парижский муниципалитет. С того времени Гревская площадь стала местом пребывания административного органа управления Парижем. В 1529 г. «Дом на сваях»  решено было заменить настоящим дворцом. Франциск I заказал проект двум архитекторам: итальянцу Доменико де Кортоне (по прозвищу Боккадор – «красный рот» из-за его огненно-рыжей бороды) и французу  Пьеру  Шамбиж. Строить новое здание ратуши начали летом 1533 г., а закончили только в 1628 г. при Людовике XIII. В 1835 г. префект Парижа приказал соединить два боковых крыла с основным зданием. Тогда же втрое расширили площадь перед ратушей. В 1789 г. здесь обосновались революционеры. В 1848 г.  поэт Ламартин  провозгласил здесь Вторую республику, а Гамбетта в 1870 г. – Третью республику. 24 марта  1871г. здесь, в городской ратуше, была провозглашена Коммуна. Отсюда она руководила восставшими в Париже низами до 24 мая. Отступая под натиском версальцев за площадь Бастилии в мэрию 11 округа комендант ратуши поджег здание. Оно горело восемь  дней. Сгорело все: и архивы, все содержимое интерьера. Уцелели только каменные фасады зданий. После Коммуны парижские муниципальные власти  были распущены и  Париж управлялся непосредственно министерством внутренних дел. Только в 1977 г. городу было позволено  вновь самостоятельно решать свои проблемы и мэром Парижа был избран Жак Ширак. Что же касается здания ратуши, то французское правительство в 1873 г. приняло решение полностью восстановить погибший дворец. Архитекторы Баллю и Деперт руководили возрождением фасада ратуши. Средства собирали пожертвованиями. Работы по восстановлению начали в 1874 г. Закончили строительство в 1883 г. До XIX в ниши фасада  ратуши были пустые.   Теперь  четыре  фасада украшают установленные в ниши  статуи - насчитывают более ста статуй великих людей  Франции, парижан – художников, ученых, политиков, промышленников. Среди них две женщины: писательница Жермена де Сталь и меценатка, хозяйка знаменитого  литературного салона  Мария Тереза Жофран. Так же там  аллегории 30 главных городов Франции (не найдете среди них  Страсбурга и Метца - они находились на территории Германии).  Внутри здания – роскошь.
     Символом средневекового правосудия – жестокого и кровавого,  назвал Виктор Гюго  Гревскую площадь. С 1310 по 1830 г. – пять веков!  Гревская площадь  была местом казней. Аристократов и духовенство казнили отсеканием головы, еретиков – сжигали на кострах; осужденных за колдовство и убийц колесовали. За покушение на королевских особ четвертовали, а для казни простонародья на площади постоянно стояла виселица. Казни, как и разные театральные представления, проводимые на площади, привлекали массы людей. (Чтобы почувствовать атмосферу тех дней – загляните в «Собор…» Виктора Гюго). 5 апреля 1792 г. на Гревской площади состояла первая казнь с применением гильотины. Публика была разочарована и расходилась недовольной.
    … Отойдем немного в сторону.  Гюго писал: «Есть на свете несчастливые люди: Христофор Колумб  не мог дать своего имени  открытому им  материку, Гильотен не мог  отделить  своего от  изобретения этой машины». Гильотину создал не Гильотен. Жозеф Игнас Гильотен будучи профессором анатомии факультета медицины, решил заняться и политикой. Когда в Учредительном собрании шли дебаты по новому уголовному кодексу, Гильотин представил на рассмотрение собранию свой проект из шести статей. В первой статье значилось, что за преступления одного порядка должны наказываться одинаково, независимо от ранга или социального  положения обвиняемого. Вторая статья гласила: там, где закон требует смертной казни, она должна осуществляться одним и тем же способом – обезглавливанием машиной, чтобы не причинять преступнику лишних страданий. Казнь через обезглавливание была внесена в уголовный кодекс без какого-либо упоминания о механических приспособлениях. Только в марте 1792 г. был принят декрет, предусматривающий казнь через обезглавливание  специальной машиной. К созданию этой машины, названной первоначально «Луизетт»,  Гильотин никакого отношения не имел…
       Перед фасадом ратуши, обращенным к Сене, стоит статуя Этьена Марселя, самого знаменитого  муниципального политика средневековья. Он был выборным купеческим старшиной (прево) Парижа в 1354-1358 гг. и фактически обладал властью в городе. Это, наверное, один из немногих памятников в мире, где сугубо, казалось, гражданский человек изображен на коне, да еще и с мечом в руке. Но он действительно с оружием в руках возглавлял реформаторское движение, участники которого в 1357 г.  пытались  установить во Франции  контролируемую монархию. Об этом был бы долгий рассказ.
      Что же касается Гревской площади, то  реконструкция, из-за которой я не смог в 1982 г. подойти к Ратуше, полностью ее изменила.  Смотрю на снимки 2000-х гг. – и не могу понять, что это и где. А в 1982 г., выполнив основную задачу дня – посмотрел Лувр и Нотр-Дам, я по какому-то из мостов перешел на правый берег. Отсюда открывался великолепный вид на величественное здание с башнями - Консьержери.
 
                Консьержери.

    Консьержери – часть королевского замка, построенного при Филиппе Красивом в конце XIII — начале XIV вв. Королевский дворец был крепостью, укрепленной 14-тью башнями. Сена тогда омывала ее стены, набережная перед замком была построена в XVI в.
     Слово «консьержери» созвучно названию парижских консьержек. Французское слово «concierge» означает «королевский сановник». Появилось оно в королевских грамотах во времена правления Филиппа II Августа в XII в. и означало придворную должность исполнителя «малых и средних правосудий». Изначально должность считалась очень почетной и ее занимали только  очень влиятельные особы. Карл V, переехав из дворца на острове Сите в Лувр, номинально оставался хозяином  дворца и поручил управление им консьержу. Консьерж, то есть управляющий, имел право разбирать мелкие проступки и собирать арендную плату с торговцев и ремесленников, занимающих помещения дворца (в XVI в. их было более 200).
      Первой, стоящей на Сене, была возведена  башня Бомбек  -  справа на снимке, ставшая с 1391 г. тюрьмой. (Правда, в ней держали всякую «мелочь», знатных содержали в Бастилии.) Название башни «Бомбек» трудно переводится на другой язык. На русском что-то похожее на «орущую глотку»: в башне размещалась пыточная и оттуда доносились крики заключенных. Дальше расположены две круглые башни. Серебряная башня названа так потому что в ней хранились королевские сокровища. Следующая - башня Цезаря построена на месте, где проходила римская  дорога. На угловой - Часовой башне – она в отличие от других прямоугольной формы, самые старые городские часы Парижа. Установили их в 1371 г. при Карле V. Издавая свой указ, король писал: «Большие часы будут украшать Париж, в котором до сих пор нет городских часов и позволят парламентариям и парижанам планировать свое время как днем, так и ночью». Король пригласил часового мастера из Лотарингии и, говорят, дал ему 6 дней для установки часов. А мастер трудился над их изготовлением 8 лет.  В 1585  г.  по распоряжению Генриха III было выполнено скульптурное украшение часов: по обоим сторонам циферблата установили аллегорические фигуры: Закона – слева, и Правосудия – справа. (В годы французской революции обеим статуям снесли головы как символам самодержавия; восстановили в 1852 г.) Придворный мастер расстарался и обильно нанес вокруг циферблата символы королевской власти.  Выше и ниже часов надписи на латыни. Нижняя гласит: «Эта машина, которая делит время на 12 равных часов, учит защищать закон и правосудие». (Когда я шел  на остров Сите по мосту Менял, не обратил внимание на Часовую башню, и тем более на часы на ней. Как выяснилось теперь – стоило бы: отреставрированные в 2012 г.  часы  мало похожи на те, которые устанавливал Карл V.)
     Внутри здания Консьержери сейчас музей. Сохранились три готических зала. Один из них  -  зал Ратников (Стражников): 63 м в длину, 27 м шириной и 9 м высотой.  Он предназначался для королевской гвардии, несущей службу во дворце короля.
     Великая французская революция превратила Консьержери в тюрьму. «Преддверием гильотины» называли тогда это здание: большинство осужденных революционным трибуналом (он заседал тут же, на стене список имен 2780 осужденных им) ожидал один путь – на гильотину. На первом этаже воссоздана камера, в которой держали Марию Антуанетту до казни – со 2 августа по 16 октября 1793 г. Ее казнили спустя 9 месяцев после казни ее мужа, короля Людовика XVI.
     Вернувшись на правый берег, я решил прежде всего пройти на Вандомскую площадь, которая была обозначена на моей  схеме-путеводителе. Как я туда шел, какими улицами – ничего в памяти не сохранилось. Есть свидетельство (снимки), что оказался на небольшой площади на улице Риволи перед позолоченным кому-то памятником. Оказалось, что это площадь Пирамид (названная так, как и улица от нее отходящая, в честь побед Наполеона в Египте), а памятник на ней Жанне Д'Арк. Почему-то увидеть памятник Орлеанской Деве в центре Парижа  не ожидал – очередное плохое знание истории. История его такова. Франция только что потерпела поражение во франко-прусской войне. Император Наполеон III сдался в плен; Франция потеряло большие территории и новое республиканское правительство  пыталось поднять патриотические чувства французов. Вспомнить о Жанне Д'Арк как о национальной героине оказалось как никогда кстати И правительство в 1871 г. заказало скульптору Эммануэлю Фремье соответствующий памятник. Готов он был в 1874 г. Выбрали место для установки тоже связанное с Жанной: неподалеку в 1429 г. она была ранена из арбалета при осаде Парижа. На памятнике (общая высота с пьедесталом 4 м ) Жанна д'Арк изображена сидящей на коне, в латах, со стягом в руке. Пишут, что памятник вскоре после открытия подвергся критике. Да и самому скульптору он стал не нравиться: лошадь показалась громадной, а фигура всадницы  миниатюрной. Поэтому, выполняя заказ города Нанта на копию своего произведения,  Фремье внес некоторые изменения в фигуры лошади и всадницы. Вроде бы даже сделал новый вариант памятника для площади Пирамид да заменить незаметно не смог. С этой легендой много неясного, но действительно, когда при строительстве метро памятник временно был снят, то потом на его место водрузили измененный вариант: скульптор увеличил высоту всадницы на 20 см, а шею лошади сделал тоньше и изменил животному форму лба. За свои средства покрыл позолотой фигуры коня и всадницы – для того, дескать, чтобы не заметили подмены.
               

                Площадь Пирамид со статуей Жанны Д'Арк.
                Аэрофотосъемка.

     Какую бы историю о памятнике вы не услышали, но есть один не отрицаемый факт: во время посещения оккупированного Парижа Гитлер приказал памятник национальной героине Франции - извечного врага немцев, не трогать. Ведь Жанна д'Арк в свое время сражалась с англичанами -  врагом номер один  для Гитлера в 1940 году. Ежегодно к 1 мая представители партии «Национальное объединение» возлагают к подножию памятника цветы.
     Сфотографировав памятник на слайдовскую цветную  пленку (надо же передать весь блеск золота!), по улице Риволи пошел к Вандомской площади. По улице Риволи удобно идти для пешеходов в случае непогоды да и жары. Она была проложена по повелению Наполеона Бонапарта и здания построены по любимому императором образцу итальянских улиц: вместо разрозненных зданий сплошные аркады в высоту двух этажей по одной из сторон улицы. Не останавливаясь перед витринами многочисленных бутиков и кафе, дошел до улицы Кастильоне, проложенной к Вандомской площади также по указанию Наполеона. В перспективе улицы возвышалась  колонна.

 
                Вандомская колонна.

     Вандомская площадь была спроектирована во времена правления Людовика XIV специально для установки на ней конного памятника этому королю. Памятник простоял на площади ровно сто лет и во время революции (Великой французской, как называли до недавнего времени французскую революцию 1789–1799  гг.) в  1792 г. статуя короля была сброшена с пьедестала.  Пустовать площади долго не дали и  первоначально Наполеон хотел поставить на ней колонну в честь военных побед Франции, украшенную изображениями национальных героев, начиная с Карла Великого. (Наполеон провозгласил себя императором - и короновался, как положено императором  в присутствии папы – хотел восстановить империю Карла Великого, которая в 800-х гг. включала в себя Северную Испанию, Францию, Германию и Северную и Центральную Италию.) Но его министр внутренних дел предложил в 1806 г. установить колонну в честь побед самого Наполеона в военной кампании 1805 г. (кто ж устоит от такого предложения!).
      Она воздвигнута в 1806–1810 гг.  в подражание колонны Траяна в Риме. В разное время называлась и Аустерлицкой, и колонной Победы, и колонной Великой армии. Остов колонны выполнен из камня (в отличие колонны Траяна, которая сложена из мраморных блоков) и  покрыт 425  бронзовыми пластинами, отлитыми из 1200 австрийских и русских пушек, взятых в качестве трофеев в сражении при Аустерлице. (Может быть количество пушек, пошедших на изготовление барельефов и было таковым, но собраны они были как трофеи не только в сражении при Аустерлице. В этом сражении участвовало со стороны австрийцев и русских всего 258 орудий, 197 из них было потеряно.) Пластины скреплены скобами  в общий спиральный фриз длинной  280 метров. Барельефы на пластинах – их 76, изображают сцены военной кампании 1805 г. На верху колонны – ее высота 44,3 м, установлена бронзовая статуя Наполеона,  изображенного в облачении римского императора, с лавровым венком на голове и держащим в руке фигурку крылатой Победы.
     …Обычно, рассказывая о каком-либо архитектурном объекте, называют имя его создателя. Что же касается Вандомской колонны, то всегда называют авторов скульптуры Наполеона наверху колонны (которая трижды менялась), но редко где прочитаешь, что первоначальную колонну возводил архитектор Жан-Батист Лепер. Может быть это и правильно, и Лепер был просто инженером-строителем колонны. Известно, что рисунки барельефных фризов был заказаны в 1806 г. трем художникам. Денон (тот самый, чье имя носит одно из зданий музея Лувр) раздал заказы на реализацию барельефов признанным скульпторам и  молодым талантам. Имена, по крайней мере, 32 из них можно найти в Интернете. Так что у Вандомской колонны много соавторов…
     Когда союзные войска  во главе с Александром I вошли в Париж, на колонне появилось предупреждение: «Памятник, воздвигнутый на этой площади,  находится под великодушной охраной его императорского величества царя Александра I».  Правда, статую Наполеона сняли. Читал, что это было сделано по указанию русских. Неправда: инициаторами снятия статуи Наполеона были два французских ультрароялиста, их фамилии известны. На месте снятой статуи сначала водрузили белый королевский флаг, который потом заменили огромной позолоченной лилией дома Бурбонов. При июльской монархии Луи-Филипп, возрождая славу Наполеона для поднятия своего авторитета, приказал изготовить и установить на колонну новую статую. На этот раз Наполеон был изображен в виде «маленького капрала» в известной своей  двууголке (называют такую шляпу и треуголкой), в походном сюртуке, надетом поверх мундира, с подзорной трубой в руке. Автор скульпторы  Шарль Эмиль Сера. 28 июля 1833 г.  статуя была открыта в присутствии Луи-Филиппа. «На нем треугольная шляпа и серый походный сюртук», так видел Наполеона и  Михаил Лермонтов.
      Копия первоначальной статуи Наполеона в облачении римского императора появилась лишь в 1863 г. в период Второй империи. Наполеон III, якобы опасаясь за сохранность высокохудожественной статуи «маленького капрала», приказал снять ее и поместить в Дом инвалидов у гробницы Наполеона I. (Пишут, что хотел уберечь от разрушения коррозией, но известно, что снятая с Вандомской колонны статуя стояла на кольцевой развязке Курбевуа – район нынешнего Дефанса, до осады Парижа в 1870 г., а в Доме Инвалидов появилась в 1911 г. и стоит она не у саркофага Наполеона, а в нише над входом в солдатскую церковь  со стороны Парадного двора Дома инвалидов.) Копию первоначальной статуи скульптора Шоде (того не было уже в живых) выполнил известный в то время скульптор Дюмон. (Его скульптура «Гений свободы» стоит на Июльской колонне на площади Бастилии.)  Открыли новую статую 4 ноября 1863 г. Дюмон изобразил Наполеона в том же виде древнеримского императора, с атрибутами славы в руках и лавровым венком на голове, но, в отличие от статуи Шоде, вложил меч в левую руку императора (у Шоде тот держал меч в правой руке), а глобус Победы – единственная уцелевшая от первоначальной статуи  фигурка  крылатой Победы,  в правую  руку. Думаю, что это не было ошибкой Дюмона: все завоевания были в прошлом, поэтому и меч уже держит Наполеон образца 1863 г. просто как символ императорской власти. Как писал Шатобриан: «При жизни он не смог завоевать весь мир, после смерти он им владеет» (вследствие распространения прогрессивных преобразований, сделанных им во Франции, в другие государства).
В дни Парижской Коммуны согласно принятому Коммуной декрету  колонна была низвергнута как символ милитаризма и завоевательных войн. В декрете от 12 апреля 1871 г.  написано, что колонна  «является памятником варварству, символом грубой силы и ложной славы, утверждением милитаризма, отрицанием международного права, постоянным оскорблением побежденных со стороны победителей…»  Одним из тех, кто выступал за  снятие колонны, был французский художник Гюстав Курбе. При Коммуне он был комиссаром по культуре и еще с момента падения Второй империи в сентябре 1870 г. высказывался за перенос колонны с Вандомской площади на эспланаду Дома Инвалидов. «Там, по крайней мере, - писал он, инвалиды могли бы поразмыслить над тем, как они заработали свои деревянные ноги». И все же  Курбе исполнил декрет Коммуны. Снос колонны был назначен на 5 мая, в 50-ю годовщину смерти Наполеона. В силу складывающихся обстоятельств (шли бои коммунаров с версальцами) откладывали со дня на день. Наконец,  16 мая 1871 г., за несколько дней до падения Коммуны, Вандомская колонна была повалена.
      После падения Коммуны новый президент республики маршал Мак-Магон принял решение восстановить колонну за счет Курбе. 323091,68 франков (так с точностью до сантима  была  установлена оценка работ) Курбе добился выплачивать в течение 33 лет, почти по 10 тысяч франков ежегодно. (Среди написанного о Курбе можно найти утверждение, что это было Курбе не по средствам и он умер в полной бедности. Не разбирался – может и умер в бедности, но умер он от цирроза печени 31 декабря 1877 г. за один день до того дня, когда к нему поступил первый счет на оплату.)
    Установленную в 1873 г. и  отреставрированную колонну со статуей скульптора Дюмона торжественно открыли 28 декабря 1875 г. Бонапартисты и оставшиеся еще в живых ветераны наполеоновских войн с восторгом встретили восстановление колонны. Основание колонны выполнено из гранита, сплошь покрыто барельефами, среди которых можно прочесть посвятительную надпись: «Император Наполеон Август посвятил славе Великой армии эту колонну, сформированную  из латуни, завоеванной  у врага во время  войны с Германией, выигранной  под его командованием  в 1805 году  в течение трех месяцев». Подходить к подножию колонны, чтобы посмотреть барельефы и приведенную надпись на пьедестале (судя по снимкам прочесть ее было бы трудно – многие слова покрыты плотной патиной, также, как и барельефы), не стал: густой поток машин, объезжающих колонну, затруднял подход к ней.
       Вандомская площадь была  сооружена в 1687–1720  гг. по проекту архитектора Жюля Ардкэн-Мансара как площадь для обрамления памятника Людовику XIV, который стоял в ее центре на мраморном пьедестале, и сама площадь называлась площадью Людовика Великого. Свое нынешнее название получила по имени Сезара де Бурбона, (внебрачного сына короля Генриха IV и Габриэль д, Эстре, его официальной любовницы), дворец которого стоял на земле будущей площади. В 1680 г. суперинтендант короля Лавуа купил дворец герцога Вандомского и прилегающий  к дворцу женский монастырь капуцинок. (Церковь монастыря стояла до прокладки улицы Мира.) Строительство площади по проекту Мансара началось пять лет спустя. Были возведены фасады домов, в 1699 г. установлена конная статуя короля работы скульптора Жирардона. И работы застопорились, так как надо было выкупить земли за фасадами домов, а денег у короля не было и долгое время площадь окаймляли только фасады домов, воздвигнутые Мансаром, а за ними стояли пустыри. Когда строительство возобновилось, Мансар  сделал прямоугольную площадь восьмиугольной: срезав углы, появилась лишняя  площадь для дворцов. Окончательный вид площадь приобрела  к 1720 г. Со всех сторон ее окружают  абсолютно одинаковые фасады дворцов: аркады в первых этажах, колонны коринфского ордера охватывают второй и третий этажи, венчает все постройки типичная парижская крыша: Мансар для увеличения жилплощади придумал обустроить на чердаках  дополнительные жилые помещения, все смотровые окна на крыше сделал заметнее, украсив каждое лепниной. Комнаты со скошенным потолком стали популярной деталью архитектуры и получили название мансард. Дворцы, расположенные на углах площади, украшали  классические треугольные фронтоны. Теперь на площади стоят роскошные здания в стиле классицизма.
     На стене одного из домов можно увидеть небольшую мраморную плиту с     надписью – METRE. Это эталонный метр. Такие эталоны длины новой метрической системы, введенной во Франции, в 1795 г. были установлены на фасадах  нескольких домов в Париже  (всего 16, подлинный  сохранился только на улице Вожиар, д.36), чтобы горожане поскорее познакомились с новой мерой длины.
     Многие дома, расположенные на площади, связаны с какими-либо памятными событиями, а большей частью с именами проживающих в них постояльцев. Самым известным зданием, несомненно, является  отель «Ритц». Открыт он был в 1898 г. и носит имя своего создателя Сезара Ритца. Со времени своего открытия и до наших дней отель Ритц – это синоним роскоши. «Когда я мечтаю о жизни на небесах после смерти, то всякий раз действие происходит в «Ритце»,- писал Хемингуэй. Отмечу, что один из баров этого отеля носит его имя. Наверное, это тот самый, в котором для Хемингуэя был изобретен коктейль «Кровавая Мэри», устраняющий запах алкоголя. Перечислять всех знаменитостей, живших в отеле (Коко Шанель прожила в нем более 30 лет и там же умерла) или часто в нем останавливающихся, нет смысла. Достаточно сказать, что 16 номеров отеля  названы в честь своих знаменитых постояльцев.
     Не случайно, подходя к «Ритцу» невольно замедлил свои шаги: может быть вот-вот какая-нибудь знаменитость выйдет из дверей отеля и подойдет к одной из стоящих у дверей роскошных машин. Увы! Мои мальчишеские ожидания не сбылись. Вспомнилось еще одно высказывание об отеле Эрнста Хемингуэя: «Когда вы в Париже, единственная причина  не останавливаться в отеле «Ритц» - это если  вы не можете себе этого позволить».

…Посмотрел я сейчас на свой путь к Вандомской площади и еще раз увидел насколько глубоко Париж проникнут памятью о Наполеоне Бонапарте. Прошел по проезду между садом Каррузель и садом Тюильри мимо триумфальной арки, воздвигнутой в честь побед Наполеона, вышел на площадь Пирамид названной так в честь одержанной победы в сражении при Пирамидах в 1798 г., открывшей путь французским войскам к Каиру. Далее – улица Риволи, проложенная по указанию Наполеона его придворными архитекторами Персье и Фонтеном, теми самыми, что создали и Триумфальную арку Каруззель. Сама улица названа в память крупнейшей победы Наполеона над австрийцами в 1797 г. при Риволи в Италии. Улица Кастильоне – в честь еще одной победы Наполеона в Италии. Да и улица Рю де ла Пэ (в переводе улица Мира), по которой я пойду к Опере,  проложена по указу Наполеона в 1806 г. Правда, свое нынешнее название получила в честь установления мира в после наполеоновскую эпоху…

     Наверное, не более сотни метров отделяет Вандомскую площадь от площади Опера. Андре Моруа  почему-то называет эту площадь тоже «Сердцем Парижа» В своей небольшой книжке «Париж» он писал: «Нотр-Дам, Конкорд…Я вам говорил: «Вот сердца Парижа!»  Но у Парижа на самом деле три сердца. Странная анатомия  для человека, но приемлемая для города.  Третье сердце – это площадь Оперы». Тут же дает понять, что это не здание Оперы Гарнье: «Вы знаете здание Оперы Гарнье. Что касается меня, я на него не смотрю». Может быть Моруа называет площадь Оперы сердцем Парижа потому, что это одно из самых людных и посещаемых туристами мест в Париже, или потому что на ней сходятся потоки транспорта и людей  6–7  улиц? Меня-то привело сюда именно желание увидеть Оперу Гарнье.
       Императрица Евгения на церемонии открытия главного фасада Оперы (строительные леса  были сняты с фасада  15 августа 1867 г. -  приурочено ко дню рождения Наполеона Бонапарта и проходящей в Париже Всемирной выставке) спросила Гарнье о стиле его творения, дескать, не похоже ни на греческий, ни на стиль Людовика XV или Людовика XVI. Гарнье ответил, что те стили остались в прошлом, а он сотворил стиль Наполеона III. Подобные Опере Гарнье архитектурные сооружения стали относить к «стилю Наполеона III». (Этот стиль был очень эклектичным стилем архитектуры и декоративного искусства, в котором использовались элементы многих  разных исторических стилей. В отделке стилю присуще отсутствие свободного пространства – вся поверхность стен и объем здания должны быть заполнены, и полихромия.)
     Тот же Моруа, говоря, что он на Оперу Гарнье не смотрит, соглашается с тем, что, «можно ненавидеть в памятниках Гарнье навязчивую роскошь, бесчисленные позолоченные орнаменты, символические статуи, но нельзя отрицать, что в этом стиле есть своя мощь». И с этим нельзя не согласиться. Подходя к Опере, когда еще не видишь всего убранства ее фасада, твой взор привлекает позеленевший от патины, почти бирюзовый купол  и скульптурные группы, возвышающиеся рядом по бокам и над ним. На фоне неба все четко просматривается.
                Опера Гарнье   
 
…В год моего посещения Парижа здание Оперы Гарнье было темноватым, покрыто копотью и пылью, разноцветие мрамора было почти незаметно, и не сверкала позолота надписей на фасаде и статуй на крыше. Когда сейчас я смотрю на фотографии, сделанные в 2013 г., то думаю, что на позолоту Парижа за истекшие годы потрачено больше золота, чем за все предыдущие века.
      Видя здание только с южного фасада и не предполагая что оно уходит на север более, чем на сто метров, полагал, что купол  покрывает все здание. (Просто для сведения: здание имеет площадь 11 тыс.кв.м. В нем просторные кабинеты для администрации, репетиционные залы – отдельные для хора, для балета и для певцов, гигантская сцена и оркестровая яма.)  Оказалось, что такой огромный купол накрывает только вестибюль, наироскошнейшую лестницу в фойе и само  фойе театра. А скульптурная группа, издали кажущая стоящей над куполом, в действительности стоит за ним, на вершине  южного фронтона сценической башни, покрытой двускатной крышей. Вот она, полюбуйтесь (не смог удержаться от показа этого снимка, увиденного в Интернете).

               
    
     Эта группа  скульптора Эме Милле  называется «Аполлон, Поэзия и Музыка». Ниже ее, у концов ската крыши, рвутся взлететь крылатые Пегасы – мифические существа, символ поэтического вдохновения. Венчают вершины левой и правой  сторон главного фасада Оперы изготовленные из меди  позолоченные фигурные группы  скульптора  Гумери  «Гармония» и  «Поэзия».
      Когда подойдете ближе, то увидите, что на фасаде здания практически не осталось свободного места без декора. К отделке здания сам Гарнье отобрал и привлек 14 живописцев-мозаичистов и 73 скульпторов, включая известных. В отделке интерьера и фасадов здания они использовали 17 различных материалов. Естественно, что главный, южный фасад украшен особенно обильно. Глаза разбегаются, и не сразу сосредоточишь на чем-то внимание. Сейчас, когда все отреставрировано и где можно покрыто золотом, наверное, бросятся в глаза  надписи на фризе антаблемента, что венчает колонны второго яруса главного фасада. Под двумя барельефами  боковых ризалитов сияют золотом  надписи POESIE LYRIQUE и CHOREGRAPHIE, а между ними официальное название театра - ACADEMIE NATIONALE DE MUSIGUE, то есть  Национальная музыкальная академия. (Первоначально, при открытии фасада в 1867 г.  вместо слова  Национальная было Императорская). Позолоченные буквы N и E  - начальные  буквы имен заказчиков  Оперы – императора Наполеона III и его жены Евгении. (После падения империи Гарнье смог снять  и сохранить эти N и Е.  Буквы оригинального дизайна Гарнье установлены только  во время реставрации в 2000г.)
      Разобраться во всем многообразии скульптурного оформления фасада без гида просто невозможно.  Я, прочитавший немало об Опере Гарнье, сказать по памяти  что олицетворяет та или иная скульптура или группа, не смогу. На первом этаже установлено восемь скульптур: четыре многофигурные - по две  с каждой стороны, и четыре одно фигурные между ними.  (Для слишком любознательных отмечу что олицетворяют многофигурные группы. Слева направо расположены: Поэзия, Инструментальная музыка, Танец и Лирическая драма, каждая из них настоящее произведение искусства.) Хорошо запомнилась, что одна из них – предпоследняя справа, называется  «Танец», знаменитого французского скульптора Жана Батиста Карпо. В центре юноша с бубном в руке, его окружает хоровод пяти обнаженных танцовщиц. Нагота танцующих вызывала возмущение многих парижан, однажды в скульптуру была брошена чернильница; пресса призывала снять статую. Лишь франко-прусская война, начавшаяся летом 1870 г., приостановила эту кампанию.  (В 1932 г. мраморную скульптуру Карпо заменили копией, выполненной Полем Бельмандо – отцом известного нам актера.) Между групповыми скульптурами стоят одиночные статуи, на каждой из которых в медальонах вырезаны бюсты композиторов. Над аркадами входной галереи  ряд больших окон,  простенки между которыми заполнены колоннами разного размера и окраски. Над окнами в круглых нишах бронзовые бюсты  всемирно известных композиторов. Среди них бюсты Россини, Бетховена, Моцарта. Кто есть кто можно прочесть на табличках под ними. Что сегодня можно увидеть еще, так это флаги Франции и Евросоюза, развевающиеся над зданием Оперы. В 1982 г. этого не было даже в праздничные майские дни, в которые мы были в Париже.
      Побывать внутри мне не довелось. Как пишут, там роскоши еще больше. «Из реальности и повседневной жизни попадаешь в мечту и воображение». Лестница длинной 30 м, выложенная из разного цветного мрамора, разветвляясь ведет в фойе. Если вы бывали в Версале или в Екатерининском дворце в Царском Селе, то увидите похожее на парадные галереи-залы этих дворцов. Да и по размерам фойе Оперы не уступает парадным галереям любого дворца: 54 м в длину, 13 м в ширину и 18 м в высоту. Место прогулок между антрактами изобилует скульптурами, картинами, позолотой.  Потолок расписан, десять люстр освещают помещение. Их свет виден с площади.
       Увидеть интерьер Оперы сегодня можно и без билета на представление. Есть  возможность купить билет на экскурсию, но не всегда и по нему можно все увидеть. Вот что рассказывает Марина: «Самый впечатляющий способ приблизиться к Опере - по Avenue de l’Op;ra, идущей от Лувра. (От себя добавлю, что этот проспект был проложен прямо через застройки по желанию Наполеона III. Для того, чтобы фасад Оперы был виден издалека, вроде бы, Гарнье запретил засаживать его деревьями – прим.автора.) Вы можете видеть фасад здания Оперы со всего этого проспекта, и он становится все более впечатляющим по мере приближения. Осмотр этого здания снаружи — это целая экскурсия, и возможность сделать отличные фотографии.
   Для осмотра здания внутри не обязательно покупать билеты на представления, которые начинают раскупаться за год до премьер, но можно осмотреть внутренне убранство с экскурсией или индивидуально, приобретя входной билет заранее на сайте. Вход для экскурсантов в левой торцевой стороне театра.
   Приобретя заранее билеты и проверив накануне посещения на сайте театра время запуска экскурсантов, июньским днём 2015 года, волнуясь, отправляюсь туда. И натыкаюсь на входе на объявление о том, что театр закрыт для посетителей из-за официальных мероприятий. На сайте о этом не было ни слова! Чтобы не расстроиться так же, как я, будьте готовы и к такому повороту событий.
   Я же расстроилась очень-очень сильно, до слёз. Я размахивала распечатанным электронным билетом перед французскими полицейскими, стоящими у входа, не понимая, что они говорят мне, говорила, что я приехала из России, что сегодня у меня единственный свободный день, что завтра уже улетаю … Но как это могло изменить ситуацию?! В отчаянии я оставила билет в руках полицейского и понуро пошла прочь. Полицейский догнал меня и стал говорить, что билет действует год и я еще могу его использовать. Год! Что я каждый месяц что ли в Париж летаю? Но потому, что полицейский догнал, вежливо обращался «мадам», мне было неудобно вести себя совсем уж невежливо и я без всякой надежды взяла обратно и положила билет в сумку.
   Может быть, именно этот листок стал залогом того, что мне повезло и уже в апреле 2016 года я с туром украинского агентства «Феерия мандрив» снова оказалась в Париже. И пошла в Гранд Опера.
   Если вы любите золото и хотите хотя бы представить себя в кринолине, то вам сюда.
   Парижская Гранд Опера/Опера Гарнье внутри напоминает шкатулку с огромным количеством деталей, украшений, вензелей. Уже в холле центральной лестницы вас встречают две женские бронзовые фигуры с источниками света у которых невольно хочется выпрямить спину, убрать суетливость из движений и плавно-грациозно начать подъем по широкой из разноцветного мрамора 30-ти метровой лестнице. На верхней площадке лестница расходится на два рукава и опять вверх к театральным уровням и фойе, напоминающим нарядную галерею дворцов. А вокруг мозаика, зеркала, скульптуры, канделябры, роспись, основной темой которых являются музыкальные элементы, под ногами мраморный пол, выложенный в виде цветных панно и много-много золота. В этой части театра царит полумрак. Пройдя вглубь фойе и через небольшой квадратный зал отдыха, оказываешься в Зеркальном салоне, идущем вдоль всей фасадной части здания, выстроенном, как и Зеркальные галереи всех императорских дворцов Европы: длинный зал в одной длинной стене которого огромные окна в пол, а по другой стене зеркала. В дворце Гарнье позолочены сверху донизу все стены, колонны и потолок с хороводом фавнов и вакханок между росписями. Поэтому в солнечный день кажется, что воздух здесь наполнен золотыми частичками, дрожит и переливается. С высоты галереи хорошо наблюдать за теми, кто поднимается по лестнице, а в центре сквозь большое окно в другом конце Avenue de l’Op;ra просматривается Лувр.
   Главный зал с потолком, расписанным Марком Шагалом в 1964 году, интересно контрастирующим с пышным декором XIX-го века, оказался мне не доступен. Некоторые туристы пишут, что в зал можно заглянуть, но в момент моего посещения все входы в зрительный зал были закрыты. Возможно, там шла подготовка к спектаклю. Хотя тремя годами ранее в миланском Ла Скала во время аналогичного посещения было разрешено войти в ложи зрительного зала, и я немного понаблюдала за установкой декораций и света».
   Ну что ж! Раз Марине не удалось попасть в зрительный зал, напишу о нем я. Пятиярусный зрительный зал имеет традиционную итальянскую форму подковы Сцена 1350 кв. м. является самой большой в мире, может вместить  до 450 артистов.
 Зал, поражая сегодня бархатом и позолотой, в то время считали довольно сдержанным. Оригинальный плафон, расписанный в 1872 г. Эженом Леневё, изображал Триумф красоты. По просьбе министра культуры  Андре Мальро на него в 1964 г. было положено полотно работы Шагала. Не ведаю, почему министр задумал заменить роспись плафона и высказывал ли Шагалу какие-либо пожелания. Шагал разбил картину на своем полотне на пять цветовых частей: белый, синий, желтый, красный и зеленый. Без четких границ между ними. В каждом цветовом пятне он изобразил характерные сюжеты из какой-нибудь оперы и балета, написанные разными композиторами. Говорят, что театральные знатоки могут разглядеть там эпизоды из «Лебединого озера» в желтой области, из «Бориса Годунова» в синей области, из «Ромео и Джульетта» -  в зеленой, «Тристан и Изольда» и других. (Может быть у меня плохое зрение, да к тому же я не ходок на оперу да балеты – предпочитал более понятную драму, но ничего на фотографии шагаловского плафона, увеличенной до размеров экрана ноутбука, кроме цветовых пятен, усеянных мазками красок, не увидел.)  Шагалу было 77 лет, когда он писал картину для плафона Оперы Гарнье.
      Западный и восточный фасады Оперы, конечно, отделаны без роскоши. На левой, западной стороне здания, павильон Императора. Спроектирован так, чтобы император мог безопасно попасть в здание через двойной пандус, (сейчас он называется Павильоном главы государства). После падения империи императорские помещения так и не были закончены. В салонах этого павильона сейчас размещена театральная библиотека, почти 600 тысяч документов, относящихся к театру.
     Со стороны западного фасада стоит монумент Шарлю Гарнье.  Когда он умер в 1898 г. , было решено увековечить его память. Открыт в 1903 г. Установлен со стороны улицы Обер (все четыре улицы, ограничивающие территорию здания оперы, носят имена композиторов), у подножия ротонды Императора за решетками, защищающими доступ.  На высоком постаменте  стоит маленький – по сравнению с размерами постамента – бюст архитектора, копия бюста Карпо, выполненного в 1869 г. Фигуры вокруг бюста позолочены (не уступать же памятнику творению самого архитектора!).
      С 1990 г шла  масштабная реставрация  дворца Гарнье с тщательной научной реставрацией фасада. К 2000 г. главный фасад Оперы был полностью восстановлен, он обрел свою первоначальную многоцветность, статуи и надписи – позолочены. Тогда же были восстановлены золотые инициалы Наполеона и Евгении в медальонах, венчающих фасад
     Отходя от Оперы Гарнье, не хотелось вспоминать характеристику этого архитектурного сооружения, которая помнилась из прочитанных серьезных книг по архитектуре. Все же здесь приведу одну из них: «Архитектура периода Второй империи во Франции — это господство претенциозной эклектики, беспомощных в художественном отношении стилизаций и жалких попыток создать мишурный „новый стиль“. Памятник этих попыток — здание Большой Оперы на одном из самых оживленных стыков Больших бульваров, здание, в котором его автор (Шарль Гарнье) дал отличный образчик бесстильной и напыщенной архитектурной бутафории» - Д.Е.Аркин.
      Одного я не могу понять: Гарнье строил Оперу 13 лет, обстановка в стране менялась от роскошной жизни до полного ограничения во всем, а дворец Оперы возведен, как будто это были годы правления короля-солнца – Людовика XIV. Поинтересовался историей создания Оперы Гарнье – и все равно ничего не понял.
 Начну с того, что знание для представления оперных и балетных спектаклей было 13 по счету с того времени как опера как отдельный вид искусства  во Франции была признана Людовиком XIV в 1669 г. Не вдаваясь в детали, отмечу, что в 1821г. был построен специально театр для этих представлений. Назывался он Опера  Ле Пеллетье, по наименованию улицы, на которой стоял. Не было бы, наверное, никакой необходимости в строении новой Оперы, если бы не покушение 14 декабря 1858 г. на Наполеона III, когда он подъезжал на спектакль. Сам Наполеон не пострадал, но лошади были разорваны, погибло 8 прохожих, до 200 было ранено. После этого случая было решено построить новый театр, в котором была бы обеспечена безопасность императора. 30 декабря 1860 г. был объявлен конкурс на проект нового здания. Проект Гарнье  занял пятое место из 171 представленного  и получил доступ во второй тур среди семи допущенных. 29 мая 1861 г. проект Гарнье был выбран победителем за его «редкие и превосходные качества».  Место для нового здания оперного театра выбрал барон Осман, проводивший при Наполеоне III реконструкцию центра Парижа.
      Строительство началось в том же году, но шло очень медленно: долгое время не могли закончить земляные работы из-за грунтовых вод (они и сейчас собираются в резервуаре под зданием Оперы). Первые бетонные блоки фундамента были залиты  только в середине января 1862 г.  Закончить строительство помешала франко-прусская война, в ходе которой император Наполеон III попал в плен, имперский режим пал. Париж в осаде пруссаков, все работы прекращены. Затем Парижская Коммуна, готовые части здания использовались как склад продуктов и больница. По окончании войны Гарнье заболел и уехал лечиться. К концу октября 1871 г. законодатели Третьей республики проголосовали за выделение небольшой суммы средств для завершения работ. Особой заинтересованности быстрейшего завершения строительства не было: оперные и балетные спектакли проходили в специально построенном в 1821 г. здании для таких представлений. Но, как говорится, не было бы счастья (для Гарнье, в первую очередь), да несчастье помогло: опера Ле Пеллетье сгорела в ночь с 28 на 29  октября 1873 г. Гарнье приказали завершить строительство как можно скорее. Правительство Третьей республики взяло заем в 4,9 млн золотых франков под 6% годовых у владельца казино в  Монте-Карло Франсуа Блана.  (Кстати, Гарнье еще раз воспользовался финансами Блана: в 1878 г. вдова Блана пригласила Гарнье для проектирования Оперы, гостиницы и  нового здания казино в Монте-Карло.) Работа шла лихорадочно: в течение 1874 г.  «освоено» 7,5 млн франков – эта сумма значительно превышала любую из затраченных в предыдущие 13 лет. Театр был открыт 5 января 1875 г.

     Осмотрев Оперу Гарнье (кстати вспомнить, что Опера была первым зданием, которое посетил Гитлер во время своего визита в Париж 23 июня 1940 г.),                и стоя на бульваре Капуцинок, передо мной, как в сказке, стоял выбор:  куда пойти – налево или направо. Хотелось посмотреть арки Сен-Дени и Сен-Мартен – о них упоминала гид накануне (скорей всего мы проезжали мимо них).  А еще интриговало предупреждение  консульства не появляться в районе  Сен-Дени в одиночку даже днем: дескать, слишком злачное это место со стоящими на всех углах проститутками.
       Обычно создание Больших бульваров, на одном из которых я стоял, выбирая маршрут  дальнейшего осмотра Парижа, связывают  с  Наполеоном III и бароном Османом. Избранный в 1848 г.  президентом Французской Республики Луи-Наполеон Бонапарт через три года совершил госпереворот и  провозгласил себя императором Наполеоном III. Видя Лондон, он задумал превратить французскую столицу в современный город. Сам Наполеон III интересовался архитектурой и его часто можно было застать  работающим над чертежами  новых улиц Парижа.
  Осман продолжил работу над Большими бульварами, созданными при  Людовике XIV. В эпоху Людовика XIV был составлен первый в истории Парижа и один из первых в истории градостроительства вообще план расширения и застройки города. Этот план явился развитием идей Кольбера о благоустройстве и расширении столицы; его непосредственными авторами были архитекторы Булле и Блондель. План Булле и Блонделя (1676 г.) предусматривал прежде всего начатое еще при Ришелье (1633 г.) расширение города в сторону северо-запада. Важнейшим мероприятием, вошедшим в этот план, явилось устройство озелененных „променадов“ на месте крепостных валов, окружавших старую территорию города. Эти новые, обсаженные деревьями дороги, образовавшие полукольцо вдоль всей северной границы Парижа, послужили началом будущих Больших бульваров, одной из основных артерий нового Парижа. В плане Булле и Блонделя нашла свое выражение и другая идея Кольбера — сооружение въездных ворот в город, своего рода триумфальных  арок-въездов. Осуществлены были пять таких въездных арок — Сен Дени, Сен Мартен, Сен Бернар, Сен Луи, Сен Антуан. Из них уцелели лишь первые две, остальные были снесены в позднейшие времена. Арка Сен-Дени, поставленная у внешнего устья одной из главных северо-южных артерий города, и арка Сен-Мартен, открывавшая въезд на знаменитую магистраль, улица Сен- Мартен — улица Сен- Жак, также с северной стороны, не только фиксируют определенные пограничные точки основных городских дорог, но и являются выдающимися архитектурными произведениями. Особенно это относится к арке Сен-Дени, выстроенной по проекту Франсуа Блонделя (1672 г.) и явившейся, по мнению современников, и для всего последующего столетия произведением, образцовым с точки зрения „классических“ пропорций. Блондель здесь чрезвычайно последовательно провел модульный принцип композиции, расчленив всю арку вплоть до мельчайших ее деталей по определенному пропорциональному ряду целых чисел.
   Конечно, эти сведения я почерпнул из книг по архитектуре Парижа значительно позже.  А в 1982 году, взглянув  на свою схему-путеводитель, решил отложить свой поход к аркам до другой поры: по схеме выходило, что путь туда, сначала до бульвара Османа и  по нему до арок, был втрое длиннее, чем до площади Согласия. Я не знал, что на бульваре Османа расположен музей Гревена – восковые фигуры исторических личностей. Посетить его обязательно советовал мне Гашенко, главный инженер нашего комбината, только что вернувшийся из служебной командировки в Париж.
   …Чтобы уже не возвращаться к вопросу посещения района Арок, скажу, что такую попытку я предпринял вечером перед отъездом из Парижа в Нормандию. Пошел я проверенным днем путем по бульвару Капуцинок до Оперы. Очень хотелось увидеть как выглядят те места вечером: помнились картины Камиля Писсарро и Клода Моне, особенно «Бульвар Капуцинок вечером» последнего. Увиденным разочаровался: такого обилия цвета и красок, как у Моне, не увидел. Решил пройти до арки Сен-Дени – взглянуть, без фотографирования. И, переходя по перекресткам через площадь, как теперь понял, не вернулся на бульвар, а ошибочно свернул на боковую улицу. Вскоре, заподозрив что-то неладное – улица была почти полностью не освещена, абсолютно без прохожих, продолжал идти дальше пока не услышал, как говорится в зловещей тишине, чьи-то шаги впереди меня идущих навстречу двух или трех человек. Тут я не на шутку струхнул – кто знает какие намерения у идущих: разденут и «пустят голым по европам» – и ринулся чуть ли не бегом к бульвару Капуцинок…
      
       Итак, выбрав свой путь к площади Согласия и пройдя десятка два-три метра по направлению к ней, увидел на противоположной стороне улицы на фасаде одного из домов, стоящих в ряд притык друг к другу, огромный  на два-три этажа дома  рекламный щит  с красными неоновыми буквами  с именем кого-то из известных мне тогда зарубежных певцов. Присмотревшись, сквозь листву деревьев увидел вверху этого щита, на выступающем козырьке, слово OLYMPIA. Это был всемирно известный концертный зал на 2000 мест. (Я-то представлял этот концертный зал в виде отдельно стоящего здания, подобно многим таким объектам в Союзе.)  Выступление в Олимпии сразу же относило исполнителя в число избранных. «Он/она пел в Олимпии!» - в СССР звучало как  наивысшая оценка для певца. В Олимпии выступала Людмила Зыкина, Николай Сличенко, Муслим Магомаев. В июне 1982 г. там пела Алла Пугачева, по воспоминаниям свидетелей страшно волновалась перед самим выступлением. «Было у меня три счастливых дня» написано, как воспоминание о тех днях ее пребывания в Париже.

               

                Концертный зал «Олимпия», 2013 г.

       Еще несколько шагов к началу бульвара Капуцинок – и что это? Копия афинского Парфенона? Величавое здание, окруженное со всех сторон колоннами под 20 метров высоты. Ни купола, ни колокольни рядом. И если вы не знаете, что Мадлен – а именно к ней я подходил – это католический храм, то, действительно можно подумать, что в центре Парижа в каких-то развлекательных целях воздвигли древнегреческий храм.
 
               

                Церковь Мадлен,  снимок 2013 г.

      Здание церкви (полное название – церковь  святой Марии Магдалины),     которое мы сейчас видим, было открыто и освящено в честь Святой Марии Магдалины 24 июля 1842 г., в день этой святой.  Целых 85 лет оно дожидалось этого часа. На том месте, где сейчас стоит храм, еще в XII в. стояла небольшая церковь Св. Марии Магдалины. Когда эти земли вошли в состав Парижа, была построена новая приходская церковь. Со временем неподалеку была разбита большая площадь - нынешняя площадь Согласия и для завершения ее ансамбля   требовалось построить  монументальное сооружение в конце улицы Руаяль, Церковь Мадлен начали строить сразу после открытия площади: в 1763 г. король Людовик XV собственноручно заложил первый камень в фундамент будущей церкви.  Менялись архитекторы и замысел постройки. По проекту  архитектора Пьера Контана д’Иври церковь в плане представляла  греческий крест, увенчанный куполом. В 1777 г. д'Иври умер, строительство застопорилось, а принявший его  новый архитектор решил полностью заменить первоначальный проект. К началу французской революции  здание было возведено лишь наполовину. Национальное собрание приняло решение приостановить строительство храма и вплоть до 1806 г. шли споры, что с ним делать.  В 1806 г. Наполеон I решил воздвигнуть  храм в честь Великой армии, там где до него намеривались возвести церковь. В своем декрете он повелевал: «На площади святой Марии Магдалины  нашего доброго города Парижа  будет за счет казны воздвигнут монумент в честь Великой армии, на фронтоне которого будет надпись: «Император Наполеон воинам  Великой армии». Далее в декрете шло предписание что должно быть внутри монумента. В частности, на мраморных досках должны быть написаны имена всех чинов, находившихся в сражениях при Альма, Аустерлице и Йены, а имена всех павших -  на золотых досках. Был проведен конкурс, отобран лучший проект, но Наполеон его не одобрил и, несмотря на высказывания академиков против, дал указание  архитектору Виньону  возводить храм  по подобию древних греко-римских храмов.         Виньон в качестве образца взял античный храм периптер, то есть окруженный по периметру колоннадой, и  сносит все что построено до него, кроме колонн портика.  Строительные работы вели активно до 1811 г. После поражения в России и нехватки денег Наполеон вынужден был отказаться от своей затеи. Заявил: «Зачем нам  этот храм славы.  Пусть храм Славы будет просто церковью: это единственная возможность закончить строительство». Работы восстановились после Реставрации. Средств не хватало, потом революция 1830 г. Полудостроенную церковь хотели было превратить в железнодорожный вокзал, но получивший престол Луи-Филипп решил оставить сооружение церковью: в 1834 г. он выдал кредит  в 6 млн франков и это позволило завершить строительство в 1842г.
      На треугольном фронтоне портика храма размещен скульптурный горельеф  «Страшный суд». По периметру здания между 52 колоннами в нишах установлены  фигуры святых. В храм ведут массивные бронзовые двери, на которых рельефы  на сюжеты Десяти Заповедей. Вход в собор свободный, но я  не вошел, опять-таки не зная: а можно ли это? Марина рассказывала, что они тоже не входили в храм, так как у входа в него было довольно много людей. Судя по прочитанному о  Мадлен там есть что посмотреть. Необычно увидеть три купола над единственным нефом. В куполах сделаны круглые люкарны -  единственный источник дневного света. Поэтому в храме полумрак. Интерьер отделан мрамором и позолотой, много  скульптур, картин и резьбы. Высокий алтарь (он здесь не на востоке) украшен скульптурной композицией «Вознесение Святой  Марии Магдалины»: два ангела возносят ее на небеса. Полукупол над алтарем расписан фресками на тему «История христианства». Автор фресок среди ключевых фигур христианской религии  на видном месте изобразил Наполеона Бонапарта. Вот так!
      С восточной стороны церкви, с той с которой я к ней подходил, один из самых старых в Париже цветочных рынков. Может быть поэтому, но с начала 2000-х годов принято украшать ступени лестницы храма цветами. (На  приведенном выше снимке их не видно, поверьте мне, цветы устилают все 28 ступенек  лестницы сплошным ковром, кроме прохода к дверям храма.)
      Рядом  с церковью находится самый  роскошный  в Париже общественный туалет, прямо под площадью. Я об этом не знал, а имеющуюся надпись, естественно, не понял. Вообще-то в Париже насчитывается 750 общественных туалетов, причем, с 2006 г. вход в них бесплатный. Но такой, как у Мадлен, единственный в Париже. Открыт он был в 1905 г. по примеру лондонских. В 2006г. власти Парижа его закрыли - получаемая плата не покрывала издержки на техническое обслуживание. После долгих раздумий, в 2015 г. городской совет  решил все же туалет отреставрировать как памятник архитектуры, и вот однажды читаю, что 20 февраля 2023 г. в Париже будет открыт общественный туалет, сохранивший  оформление в стиле ар нуво.  Вход 2.евро., но судя по описанию того, что можно увидеть за эти евро, хотелось бы туда и заглянуть мимоходом: красивые витражи, дорогая керамика, лакированная деревянная мебель, фаянс на полу и потолке. Сохранилось  старое кресло для чистки обуви, правда, без с чистильщика, (а может уже и нашли какого-нибудь алжирца или марокканца). Унитазы, раковины и краны пришлось заменить на аналогичные современные модели.
      Но вернемся от низменного к высокому. Церковь Мадлен действующая, в ней проходят регулярные богослужения, она одно из самых популярных мест в Париже для венчания и крещения, вторая после Нотр-Дам. В ней и сейчас проводят отпевания знаменитостей. В свое время это были Шопен, Эдит Пиаф, Марлен Дитрих. Интересный факт: тело Шопена стояло в церкви почти две недели. Дело в том, что Шопен просил исполнить на этой процедуре Реквием Моцарта. Там есть отдельные  партии для женских голосов, а в церковный хор храма до этого не допускались женщины. Вот и шли переговоры, пока священники не согласились допустить к пению женщин при условии, что они будут находиться за черным бархатным занавесом.
      Церковь знаменита своим Великим органом (установлен в 1846 г.)., в ней часто проходят концерты органной музыки и выступления ансамбля Les Violons de France, играющего «Времена года» Вивальди, (наверное, того же концерт, что слушали «мои туристы» в Сен-Шапель в 2013 г.). 

     От Мадлен в перспективе короткой Королевской улицы (rue Royale) виден египетский обелиск на площади Согласия. Поспешил к нему, но не доходя до выхода на площадь, остановился перед рестораном с вывеской  «MAXIM’S».
 
               
               
                Ресторан «Максим»

   Почему-то у меня с этим рестораном связана жизнь русской эмиграции в Париже. Когда произносилось или встречалось в печати «ресторан Максим», у меня возникали видения сидящих в нем белогвардейских офицеров, поющих под хмельком старинные русские романсы, или слушающих цыган. Теперь, когда побывал в Париже, а после прочитал об этом ресторане, понял, к своему разочарованию, что ресторан «Максим» был недоступен для большинства белой эмиграции, находящей в Париже работу, в основном, таксистами и на заводах Ситроена. Но, и тогда, и сейчас, по-прежнему, ресторан «Максим» связывается у меня с ностальгической, вырывающей душу, песней Владимира Ивашова в одном из кинофильмов про «неуловимых мстителях»: «Поле, Русское поле, светит луна или падает снег, с счастьем и болью связан с тобою, мне не забыть тебя, поле, вовек…»     Ах! как мы полюбили  его Алешу Скворцова (а вместе с ним и самого артиста), крестьянского паренька из фильма Григория Чухрая «Баллада о солдате», подбившего с испуга два немецких танка и попросившего вместо ордена за это дать побывку, чтобы съездить в деревню – починить матери крышу. И крышу не починил, и мать–то увидел только с кузова уходящей полуторки, все потому, что по своей душевной доброте потратил все дни отпуска на помощь встреченным по дороге незнакомым людям. (Кажется, воспоминания о фильме здесь не к чему, да вот вспомнил об одном и выплыло из памяти другое – и потеплело на душе.)
     Что же касается ресторана, то история его начинается с 1893 г., когда  простой официант  по имени Максим Гайяр открыл бистро для небогатых парижан. Так случилось, что в нем стала выступать  известная в то время  в Париже комедиантка и у заведения появилась своя клиентура - парижский бомонд. Но такая публика имела обыкновение не оплачивать счета и Максим Гайяр вскоре предпочел продать свое заведение. Новый владелец сделал из помещения шедевр, оформив его в модном тогда стиле модерн: множество зеркал, цветное стекло, бархат. Бар освещали лампы в виде статуэток обнаженных девушек. Открытие приурочили к выставке 1900 года. Ресторан стал  известнейшим местом  светской тусовки.  В 1981 г. хозяином ресторана стал известный французский модельер  Пьер Карден.

     Площадь Согласия самая большая площадь в Париже, ее современные размеры 360 на 210 м. Своим возникновением она обязана королю Людовику XV. Так сложились обстоятельства, что будучи еще 2-х летним  мальчиком он остался одним-единственным наследником короля Людовика XIV, своего прадеда, а в 5 лет стал королем, конечно, номинально, так как до совершеннолетия страной правил регент. С малых лет король не отличался крепким здоровьем, что вызывало беспокойство придворных -  королем страны мог стать нежелательный претендент. Однажды Людовик XV, находясь, как сказали бы теперь, в действующей армии, тяжело заболел и его возвращение в 1744 г. в Париж происходило под восторженные крики толпы. Тогда-то и начали величать его «возлюбленный». Пока Людовик XV медленно выздоравливал, старшины Парижа и купеческая гильдия Парижа решили сделать ему подарок и заказали скульптору Бушардону конную статую короля. А для статуи нужна и площадь.
      Начало ее проектирования относится к 1748 г., когда был объявлен закрытый конкурс на проект сооружения новой площади. В ходе его  были отвергнуты многочисленные предложения о разбивке площади в самых разнообразных пунктах города,  выбран тот, который предложил  «первый архитектор короля» - была такая официальная должность, Жак-Анж Габриэль. (Ж.А.Габриэль  происходил  из большой семьи потомственных архитекторов, он был  шестой Жак, президент Королевской Академии архитектуры в 1743-1782 гг.) Габриэль предложил обустроить новую площадь на болотистом участке, расположенном на берегу Сены и непосредственно примыкающим к Тюильри—Лувру с запада, т. е. соединяющим ансамбль Лувра с западной дорогой, ведущей к Версалю. Новая площадь оказывалась, таким образом, включенной в ансамбль западо-восточной оси города.
     Выбор участка последовал лишь в 1753 г. и тогда же был объявлен конкурс на создание проекта.  В нем приняло участие 19 архитекторов. Все проекты были признаны неудачными. После чего Габриэлю было поручено найти компромисс между  несколькими конкурирующими проектами и разработать проект  с учетом предложений других конкурсантов. Окончательное утверждение проекта Габриэля состоялось в 1755 г. 
      Проект Габриэля предусматривал 8-угольную форму площади, границы которой отмечались сухими рвами. Рвы обнесены балюстрадами, которые на углах прерывались караульнями и сфинксами.  Собственно, площадь -  пространство в пределах рвов, была 245 на 140 м. Границами площади стали с севера предлагавшиеся к постройке два дворца, с юга – Сена с мостом Согласия, (его тоже предстояло построить), с запада – зеленая зона начала Елисейских полей, с востока – ограда сада Тюильри. Строительство площади осуществлялось в 1757–1779  гг. Конная статуя Людовика XV в образе древнеримского полководца была  открыта 20 июня 1763 г. Стояла статуя в центре площади,  Людовик смотрел  на восток, в сторону Лувра.  Два дворца с симметричными фасадами, обращенными к площади, с северной, построены к 1772 г. Дворцы предназначались для приема гостей королевства, но по своему назначению никогда не использовались. В одном из них открылся фешенебельный отель «Крион», а в другом в течение двух веков  располагалось Морское министерство Франции, которое в 2016 г. переехало на другое место. Эти два дворца Габриэля и сегодня украшают площадь. Аркады первых этажей, обрамляющая  вторые и третьи этажи колоннада,   выступающие по краям фасадов колонные ризалиты с треугольными фронтонами — все это радует взор своей симметрией и не суживает площадь. Наоборот, виднеющаяся между дворцами перспектива колоннады портика церкви Мадлен расширяет ее пространство.
      Предложенный Габриэлем проект площади не был похож на другие  площади столицы. Создание площадей-ансамблей началось в Париже двумя площадями первой половины XVII века — Королевской площадью и площадью Дофина. Во второй половине столетия к ним присоединяются еще две площади — площадь Побед и Вандомская. Эти два ансамбля сохраняют по существу ту трактовку площади, которая была выражена в более ранних площадях — Королевской и Дофина. Как и тогда, городская площадь продолжает рассматриваться как пространство, которое отгородил для себя королевский двор. На этом пространстве не случайно воздвигаются внешние символические знаки королевской власти — скульптурные изображения короля. Площадь имеет характер триумфальный, она должна возвещать окружающему городу о величии и могуществе абсолютного монарха. (Вандомская площадь  потеряла свой «закрытый» характер только при Наполеоне: пробиты две улицы с юга на север - улицы Кастильоне и Мира.)
      С обустройством площади Согласия был создан новый архитектурный центр Парижа, в громадной степени усилено значение западо-восточной магистрали, ставшей отныне основной осью города, закреплена, таким образом, тенденция к расширению города в сторону северо-запада и, наконец, связан в один обширнейший комплекс целый ряд отдельных ансамблей правого берега.
      10 августа 1792 г. восстанием король был  отстранен от власти и на следующий день статуя Людовика XV была сброшена с пьедестала, Площадь его имени была переименована в площадь Революции, а  на пьедестале памятника королю через год была установлена гипсовая статуя Свободы скульптора  Ф.Ф.Лемо (он соавтор квадриги Триумфальной арки на площади Каррузель). Простояла статуя Свободы до 1800 г.
       В 1793 г.  в северо-западном углу площади  поставили гильотину. На ней  21 января 1793 г. был казнен Людовик XVI.  (Гильотина, на которой казнили короля, стояла на том месте, где стоит ныне  статуя, олицетворяющая  город Руан. Поэтому там каждый год в день казни 21 января  продолжают собираться роялисты почтить память  короля. Как коммунисты в тот же день собираются у мавзолея Ленина в Москве. Вот такое совпадение.)               
       На площади казнили 1119 (приводят и большие цифры) человек из общего числа 2438 казненных за 1792–1794  гг. По ней текли реки крови и проходящий по ней скот, по словам видевших, шарахался от ее запаха. 25 октября 1795 г.  Директория приняла декрет переименовать площадь Революции в площадь Согласия в знак примирения сословий по окончанию революционного террора. В 1814 г. на Пасху император Александр I приказал на этой площади соорудить алтарь и отслужить благодарственный молебен. В одном из своих писем в Россию он написал: «Царь  Руси молился по своему православному обряду вместе со своим народом (на площади были построены русские воины) как бы во очищение этого окровавленного места».
      Между 1836 и 1846  гг. площадь Согласия была преобразована. Там, где стояла статуя Людовика, воздвигли, (в прямом смысле слова), Луксорский обелиск. Это был подарок наместника Египта  Мохамеда-Али паши Франции в благодарность за расшифровку египетских иероглифов. Два обелиска-близнеца стояли у входа в храм Рамсеса II. Их оба паша подарил Франции. Это был такой подарок от которого и отказаться неудобно, и принять себе в тягость. Вес обелиска 230 т и высота 23 м. Для его доставки потребовалось построить специальное судно – баржу «Луксор». По-видимому, египтяне как-то доставили обелиск в Александрию, а оттуда французский корвет «Сфинкс» тащил баржу два года морем до Тулона. Еще три года он пролежал на берегу Сены пока смонтированы были подъемные устройства на площади. 16 августа 1835 г. обелиск был установлен на гранитный пьедестал за три часа. Луксорский обелиск со всех четырех сторон покрыт иероглифами, прославляющими фараонов Рамзеса II и Рамзеса III. На пьедестале отражены отдельные эпизоды транспортировки и установки обелиска. Одна гравировка  показывает, как он был снят со своего места в Луксоре и вывезен во Францию. На второй гравировке показана его установка в Париже. (Можно подойти и посмотреть. Думаю, мало что поймете.) В наше время обелиск был увенчан золотой верхушкой, на отливку которой ушло 1,5 кг чистого золота. (Второй обелиск оставался в Луксоре. Отказ от него был официально адресован египетскому правительству только при первом президентском сроке Франсуа Миттерана).
      В 1830-х гг. по поручению Луи-Филиппа архитектор Итторф продолжил оформление площади. На постаменты, подготовленные Габриэлем на углах площади, установили восемь аллегорических статуй, символизирующих главные города Франции – Лион, Брест, Бордо, Руан, Марсель, Нант, Лилль и Страсбург. (Слово «город» в французском языке  женского рода; поэтому на постаментах стоят женские фигуры.) Тогда же по обе стороны обелиска поставили два фонтана – «Фонтан рек» и «Фонтан морей», последний ближе к Сене. По сути, это почти полные копии фонтанов, стоящих на площади Святого Петра в Риме. Разве что их украшения отличаются: фонтаны на площади Согласия украшены мифическими существами – Тритонами, Нереидами и прочими, «обитающими» в глубинах морей и рек существами. Вокруг фонтанов были установлены фонари, а вокруг площади 18 ростральных колонн-фонарей.
 
                «Фонтан рек» и здание Морского министерства
                Франции на площади Согласия
 
     В 1870–1914  гг., когда Эльзас и Лотарингия  были оккупированы немцами, статую Страсбурга на площади Согласия при проведении каких-либо торжественных мероприятиях покрывали черным траурным крепом, украшали цветами. Она  была местом патриотического паломничества французов. (Стоит она вблизи северо-восточного угла площади, почти напротив входа в сад Тюильри.)   
     На юге, со стороны Сены за мостом Согласия, как зеркальное отражение портика церкви Мадлен на севере,  площадь замыкает портик Бурбонского дворца. (Его название связано с графиней Бурбонской, узаконенной внебрачной дочерью  Людовика XIV, по приказу которой дворец возвели в  1722–1728  гг. как столичный особняк.) Портик на подобие римского храма был возведен перед дворцом в 1803–1807  гг. при наполеоновской перестройке Парижа в духе стиля ампир. (Барельефы на фронтоне менялись трижды. Изначально там был Наполеон на коне, дарящий законодательному корпусу знамена, добытые при Аустерлице. Его заменил барельеф, прославляющий Бурбонов: Людовик XVIII дарует французам Конституционную хартию.  В конце  1830 гг. скульптор  Корто  представил Францию в античных одеждах, сопровождаемую Силой со Справедливостью, и призывающую к созданию законов.)   
    
     Украшением площади, безусловно, является решетка парадного входа сада Тюильри.
               

                Вход в сад Тюильри со стороны площади Согласия.

     На каменных балюстрадах по бокам входа в сад – их возвели при Наполеоне III, возвышались две скульптуры. К ним я и направился, чтобы осмотреть поближе.  Обе скульптуры были изготовлены Антуаном Куазево по заказу Людовика XIV и установлены в парке Марли в 1702 г. В целом эта скульптурная группа называлась «Слава короля». На одной из них на крылатом пегасе восседал Меркурий – антиxный бог торговли, на дугой – Фама, богиня Славы, дующая в трубу. Каждая скульптурная группа вырезана из цельного куска  каррарского мрамора, (для этого в каменоломню была снаряжена экспедиция), даже такие тонкие элементы как труба в руке богини Славы. Куазево очень гордился своей работой, выполненной к тому же в сжатые сроки. На каждой из скульптур он выбил надпись: «Обе статуи выполнены за два года». В 1982 г. они стояли на своих постаментах с обеих сторон входа в парк в своем первозданном виде.

               

     У входа в сад висела мемориальная табличка, на которой был выгравирован воздушный шар, а также  дата происшедшего  события. О изобретениях братьями Монгольфье воздушного шара, поднимающегося в небо за счет заполнения его оболочки горячим воздухом, наверное, и сегодня узнают из уроков физики в школе. Но причем здесь сад Тюильри узнал позже.  Оказалось, что французский физик и изобретатель Жак Шарль догадался заполнять шар водородом и здесь в саду Тюильри 1 декабря 1783 г. при стечении 250 тысяч зрителей поднялся в небо вместе с  Николас-Луи  Робертом, одним из братьев-изобретателей  герметичного мешка –оболочки шара. Они  продержались в воздухе два часа, пролетев на высоте около 600 м расстояние в 44 км. (Можно встретить при описании этого полета, что шар поднялся на высоту 3000 м.  В действительности было так: после приземления Жак Шарль решил подняться еще раз, чтобы посмотреть закат солнца. Шар быстро поднялся на высоту 3000, у Шарля заложило уши, и он резко сбросил высоту подъема. Больше сам изобретатель полеты на воздушном шаре не осуществлял.)
     Я не собирался гулять по саду и зашел в него с намерением  посетить  Музей Же де Пом, в котором с 1947 г. экспонировались произведения импрессионистов. Сейчас я не вспомню, когда обратил внимание на этих художников. Могу точно сказать, что в студенческие годы (о школьных можно и не упоминать: первый раз я посетил художественный музей только поступив в ленинградский вуз) о их творчестве я знал из пропагандистских заявлений типа, что «творчество импрессионистов чуждо советским людям». Точно помню, что посещая Эрмитаж никогда не доходил до залов, где они экспонировались.  (Может  быть, в 1950-х годах импрессионисты в Эрмитаже и не выставлялись). Но когда в импрессионистов «влюбился», то будучи в Москве, всегда старался зайти в музей им. А.С.Пушкина. Среди немногих произведений обязательно подходил к картине Ван Гога «Дорога в Оверни после дождя». И всегда восхищался тем, как художник смог масками красок передать атмосферу только что прошедшего дождя. Зная, что в Париже есть музей импрессионистов намеривался его обязательно посетить. Какое впечатление мог бы получить, судите по рассказу Марины, видевшей те картины французских импрессионистов, которые не довелось мне увидеть.
     «Первый раз я пришла в музей Д`Орсе (именно такое название использовали в советское и постсоветское время в русском языке) пасмурным декабрьским утром 1997 года. В нашей экскурсионно-обучающей поездке эта половина дня была свободна, и мы с сослуживицей самостоятельно направились в музей. Народу было немного, во всяком случае очереди в кассу я не помню. Вошли и замерли. Перед нами распахнулось огромное, просто необъятное пространство воздуха и света. Ошарашенные стоим и осматриваемся. То ли солнце вышло, то ли освещение внутри продумано и сделано так, что создаётся полное ощущение обволакивающего света, проникающего сквозь стёкла полукруглого потолка и огромных окон. Посетители прибывают, стоять на проходе нельзя, и мы спускаемся по широкой открытой лестнице несколько ступеней вниз в выставочное пространство.
    Так как мы без гида, а путеводителей или брошюр на русском языке тогда в музее не было, то мы по наитию идём сквозь огромный зал бывшего вокзала, поглядывая на незнакомые скульптуры и инсталляции, к противоположной торцевой стеклянной стене, видимо, притягиваемые огромными часами, размещенными на ней. Дошли. Ух! Поднимаемся на открытую галерею. Теперь в обратном направлении вдоль огромного зала. Совсем не помню, что там было размещено. Наконец, лестница на верхние этажи в залы крытых галерей вокзала. Вот там они – Импрессионисты, к ним мы и шли.
    Это уже привычные музейные залы, где привычным образом развешены картины, где мой глаз слегка подготовленного дилетанта выхватывает что-то знакомое, а не знакомого еще больше. Конечно, довольно много имён авторов мне не известных. Мелькает мысль о том,  что объединяет здание музея и картины: воздух, прошитый светом; и после этого ощущаю как стены раздвигаются, картины получают объем, и ты летишь в этом общем пространстве.
    Силы на исходе, но поднимаемся выше, кажется 4-ый этаж. И …замираю в дверном проёме: почти напротив, чуть правее, тёмно-синяя, втягивающая я себя бездна Ван Гога «Звёздная ночь над Роной». До сих пор ощущаю холодок под ложечкой, силу притяжения и магии, вспоминая первое знакомство с этой картиной наяву, вживую.
     Выходила из музея уставшая, голодная, но обогащенная ощущением восторга от полета над Роной и твёрдой уверенностью, что моим любимым художником-импрессионистом стал Камиль Писсарро. (До посещения музея я помнила только его фамилию, теперь запомнила и имя.)
    При повторном посещении музея в июне 2015 года времени до закрытия музея было немного и я, осмотрев картины раннего периода, размещенные на нижнем этаже, которые мы по незнанию пропустили в прошлый раз, увидев много нового для себя и яркого, отправилась конкретно к звёздной ночи, влекомая туда словно звуками дудочки крысолова. Как хочется ещё раз там побывать!»

               

                Ван Гог: «Звездная ночь над Роной»

      Задумывая свою картину «Звездная ночь над Роной», Винсент послал своему брату Тео маленький эскиз на холсте,  и так описал свою задумку и  композицию картины: «…вкратце: звездное небо, разрисованное ночью, и, разумеется, газовые рожки фонарей. Небо – аквамариновое, вода – ярко-синяя, земля – розово-лиловая. Город – синий и фиолетовый. Сам газ светится желтым, а его отражение – ярко-зеленое, плавно переходящее в зелено-бронзовый На аквамариновом поле неба  Большая медведица сверкает зеленым и розовым, чья бледная скромность служит контрастом для грубого золотого фонарей. И две разноцветные фигуры влюбленных на  переднем плане». По репродукции трудно судить все ли удалось осуществить художнику из задуманного, и всё же какая лепота!
     Прочитав о восторге Марины от увиденных картин импрессионистов, еще раз пожалел, что на попал в Же-де-Пом в 1982 году. Дело в том, что, зная о музее Же-де-Пом, я не знал, где он располагается в саду Тюильри. Сад-то ведь большой – 25,5 гектара. Кроме того не был уверен, в каком из двух музеев сада размещается выставка картин импрессионистов. (В саду Тюильри при Наполеоне Ш были построены два здания. Одно из них крытая галерея для защиты цитрусовых насаждений от  холодов, в нем размещался музей Оранжери. Второе – помещение для игры в «Же де Пом» - «игра ладонью», предшественник игры в теннис в помещении. Там были картины импрессионистов.) Запутывало меня еще и то, что не знал в котором из этих музеев размещены восемь «Водяных лилий»  Клода  Моне: в одном и том же зданиях или в разных. Хотелось увидеть  и то, и другое. О расположении музеев можно было бы спросить любого встреченного в саду, даже при моем незнании французского при словах «Оранжери» или «Музей импрессионистов», подкрепленных жестами, было бы понятно, о чем я спрашиваю. С таким намерением я и вошел в сад Тюильри.
     Это самый старый сад во французской столице. Первоначально он был разбит при Екатерине Медичи в 1564 г. как сад для построенного ею для себя дворца Тюильри. На земле, которую приобрела Медичи для дворца и сада, были средневековые  мастерские по изготовлению черепицы. Отсюда и название сада. При Людовике XIV в 1666–1672  гг.  королевский садовник и пейзажный архитектор Андре Ленотр полностью перепланировал сад. Как и при Ленотре, нынешний  сад Тюильри состоит из трех частей.  Большая площадь – Гранд Карре – это восточная, открытая, часть сада недалеко от Лувра. На ней большой Круглый бассейн, окруженный статуями на темы античной мифологии; большинство их установлено в XIX в.  (Эту часть сада я не видел, поэтому не могу сказать, сохранились ли эти статуи до  сих пор, так как в 1964–1965  гг. Андре Монро, министр культуры при президенте де Голле, заменил большинство из них  скульптурами Аристида Майоля. Так делали и до него: менялись времена, правители, вкусы и в Тюильри появлялись новые скульптуры, часть старых переносилась в музеи или на другое место. С самого начала сад Тюильри рассматривался как музей скульптуры под открытым небом, где сами скульпторы или владельцы демонстрировали каждый свои «достижения». Так, в 1998 г. при Жаке Шираке в саду около Оранжери были размещены  произведения современной скульптуры, в том числе, четыре скульптуры Родена, а в 2000 г. добавлены скульптуры живущих создателей.) И в этой части  Ленотр  разбил много  цветочных  клумб. Их размеры и содержание менялось чаще, чем скульптуры. Восточная часть Гранд Карре, окружающая Круглый пруд, при  Луи-Филиппе и Наполеоне III была частным садом, отделенным  от остальной части забором.
    Гранд Кувер – центральная, покрытая деревьями часть сада. (Кажется, с годами на ней деревьев остается все меньше. По крайней мере, знаю, что Кувер был широко пересажен в 1990-х гг.). Гранд Кувер разделяет Большая аллея  -  широкая  дорога, по которой могут проехать навстречу друг другу многотонные самосвалы - ведущая от Круглого пруда к воротам на площадь Согласия. Гранд Алле визуально продолжена  Елисейскими полями. Именно Ленотр создал уходящую в горизонт аллею, разрезающую примыкавшие к парку поля – нынешнею авеню Елисейские поля.
      И третья, западная, часть сада – Подкова (Fer-A- Cheval) и террасы. План этой части сада сохранился аналогичным  первоначальному плану Ленотра. Название «Подкова» связано с двумя пандусами, ведущими на террасы.

               

                Западная часть сада Тюильри – Подкова,
                со стороны площади Согласия.

Терраса вдоль берега Сены построена  для защиты сада  в случае наводнения, (что трудно представить сегодня), а идущую вдоль улицы Риволи террасу построили для симметрии. В центре Подковы восьмигранный бассейн – Октагон, (70 м от угла до угла), окруженный несколькими статуями, установленными в 1719 г. У основания пандусов перед бассейном стоят две оригинальные скульптурные группы  конца XVII в.  Теперь я знаю (как часто это словосочетание приходиться повторять в своих воспоминаниях), что они – аллегории рек  Тибра (скульптора Пьера Бурдикта, 1685–1690  гг.) и Нила (Лоренцо  Оттони, 1687–1692  гг.) Две другие статуи – аллегории Сены и Луары  были копиями  произведений XVIII в.
      Смотрю я на свои снимки и удивляюсь: настолько пустынным оказал сад, по крайней мере в той части куда я зашел.  Посреди бассейна вяло поднималась и опадала невысокая струя воды, вокруг него  масса садовых стульев-кресел  и только на двух из них в центре, спиной ко мне сидела пара, да поодаль от нее еще одна женщина. И ни одного прохожего. Пошел вокруг бассейна, поглядывая : где же эти музеи? Хотелось присесть и отдохнуть, да не знал – платное это удовольствие или нет. (В 1667 г. по просьбе сказочника Шарля Перро сад был открыт  для публики «за исключением нищих, лакеев и солдат». Но помнилось, что где-то читал, что какому-то предприимчивому человеку пришла в голову мысль давать за плату стулья посетителям парка. Никаких зданий за деревьями не обнаружил.  «Мне бы взять да побежать за поворот…» - не помню кто пел: Пьеха или Кристалинская, но и мне надо было бы не обходить бассейн, а повернуть налево или направо, подняться по пандусу и тогда бы я увидел здание одного из музеев. Я просто не представлял, что терраса Фейлан  (terrasse des Feuillants), на которой расположен  музей импрессионистов, идущая вдоль Риволи – это несколько аллей, засаженных деревьями. Они-то и закрывали здание музея. Взглянув на часы, решил возвращаться в гостиницу: по программе нас в 18 часов должны были отвести в пригород Парижа, во главе муниципалитета которого стояли коммунисты, на торжественный ужин в честь 1 мая. Времени оставалось мало, на метро садится я не решился – пока разберешься в схеме его линий да поплутаешь по переходам и входам-выходам, немного-то и сэкономишь времени.  От центра площади Согласия (обелиска) до Триумфальной арки на площади Звезды 2130 м – всего-то ничего!

      Вышел из сада снова на площадь Согласия, подошёл к обелиску и к фонтанам, чтобы сфотографировать их и панораму площади – хотелось полнее обрисовать ее красоту по возвращении домой. С грустью посмотрел на закрытые щитами постаменты, на которых почти  два века  стояли  скульптуры «Укротители коней»: в  1794 г. по предложению художника Давида, эти  парные конные скульптуры - «Кони Марли» скульптора Гийома Кусту-старшего установили при выезде с площади на Елисейские поля. В 1982 г. они были сняты с постаментов, как нам объяснила гид, на реставрацию, уверяя, что после реставрации «Кони Марли» вернутся на свои места.  Вернули их копии, из какого материала они изготовлены, не знаю.
     Елисейские поля были задуманы лишь как место для прогулок. Еще в 1616 г. Мария Медичи  приказала  в качестве продолжения сада Тюильри, на той же оси, что и сад,  проложить три аллеи вдоль Сены, обсаженные деревьями. Променад заканчивался  клумбой Рон-Пуан.  По обе стороны променада архитектор  Итторф, тот самый, который заканчивал оформление площади Согласия, построил несколько изящных павильонов. Но  и сегодня до Рон-Пуан Елисейские поля остаются садом. Лишь кое-где  через деревья видны какие-то дворцы.
      Войдя в парковую часть Елисейских полей, тут же очутился среди выставки сюрреалистических скульптур. Понять, что автор хотел изобразить, не всегда было возможно, но все выглядело очень красиво среди многочисленных цветочных клуб – пиршество цвета и форм. Парковая часть Елисейских полей заканчивалась круглой площадью – Рон-Пуан, посреди которой из цветочной клумбы бил высокий фонтан, как бы подготавливая прохожего своей сильной струей воды, разбивающейся внизу, к оживленной жизни авеню Елисейских полей. До этой площади мы доходили вечером накануне. Теперь мне предстояло пройти авеню в обратном направлении  и посмотреть на нее днем. Но прежде всего я перешел на другую сторону авеню, на площадь Клемансо.
     Мимо нее не пройти, так как возвышающийся стеклянный купол большого здания – Гранд-Пале обязательно привлечет ваше внимание. (Посещающие Париж после 2000 г. увидят здесь памятник шагающего к Елисейским полям, генерала де Голля.) На площади стоит памятник Жоржу Клемансо, бывшему дважды премьер-министром Франции. Увидеть его не так-то просто: он стоит в тени деревьев у Малого дворца. Именно он, а не Черчилль впервые употребил выражение «железный занавес» в прямом антисоветском смысле. В 1919 г. на Парижской мирной конференции он заявил: «Мы желаем поставить вокруг большевизма железный занавес, который помешает ему разрушить цивилизованную Европу». А Черчилль после Второй мировой войны в Фултонской речи сделал это выражение популярным. Кстати, памятник ему стоит неподалеку от памятника Клемансо, на авеню, идущей от Елисейских полей к мосту Александра III и носящей имя Черчилля.  По обе стороны ее стоят два дворца Большой –Гранд-Пале и Малый –Пти-Пале, построенные к Всемирной выставке 1900 г.
 
                Гранд-Пале
     Не знаю – специально так задумано или вышло случайно, но около этих дворцов сегодня шагают (посмотрите на их уверенный шаг!) три выдающихся деятеля первой половины XX века. Неподкупные, решительные, непримиримые в отстаивании своих политических позиций. (Клемансо на Парижской мирной конференции 1919 г. получил прозвище «Тигр», ну, а о де Голле и Черчилле знает поколение и помоложе моего.)
     От дворцов в перспективе авеню Черчилля открывается панорама моста Александра III, зеленая  эспланада Дома инвалидов и  купол собора Дома инвалидов.  Мост был заложен в ознаменование франко-российского союза  в октябре 1896 г. в присутствии Николая II. Назван в честь его отца, подписавшего в 1891 г. с президентом Франции Сади Карно соглашение о взаимопомощи, подкрепленное секретной военной конвенцией чуть позже. На одной из колонн, стоящих при въезде на мост на правом берегу, можно прочесть надпись: «14  апреля 1900 года французский президент Эмиль Лубе торжественно открыл  Всемирную выставку и Мост Александра III». (Не нашел документов, подтверждающих, что мост был подарен французам императором Николаем II в знак дружбы между двумя государствами.) Мне, как бывшему ленинградцу, мост Александра III напомнил Кировский (Троицкий) мост через Неву: такой же стройный ряд фонарных столбов вдоль периметра обоих мостов.  Оказывается, что Троицкий мост проектировала французская фирма «Батиньоль» и руководили его строительством французы.  Президент Франции Феликс Фор принимал  участие в освящении начавшегося строительства моста 12 августа 1897 г.
     Перед проектировщиками и строителями моста Александра III  стояла трудная задача: нельзя было заслонять вид с Елисейских полей на левый берег и следовало избегать лишних опор, так как судоходство  на этом участке Сены представляет  особые трудности. Проектировало мост бюро Эйфеля. Мост однопролетный и поднят над уровнем воды всего на 6 метров -  смелое по тому времени инженерное решение. Нависшая над рекой арка (ее длина 107,5 м) придала конструкции  воздушность, легкость и невесомость. Лучше всего это видно с соседних мостов или проплывая по Сене на прогулочном теплоходе. В последнем случае вы наверняка обратите внимание  на   сидящих в центре моста, с его обеих сторон, словно вышедших из речной воды пленительных дев. Это нимфы, олицетворяющие Сену и Неву, сидят беззаботно свесив ноги (того и гляди, что сорвутся в Сену!)  опираясь одной рукой на герб своей страны, держа в другой символы власти.
      Ни на каком другом мосту в Париже, думаю и в мире, не увидишь  такое  разнообразие скульптурных композиций из меди и бронзы, зачастую позолоченных.  Что же касается количества  украшений, то без них не найдешь ни одного метра моста. Описывать словами – бесполезно. Это какая-то «Опера Гарнье» в виде моста над Сеной. Помпезно, но красиво. Мост прекрасен при любой погоде.
      Сделал фотографии с моста на Эйфелеву башню и Дом инвалидов, вернулся на Елисейский проспект.

 
                Елисейские поля: кинотеатр Нормандия, кабаре Лидо и прочие

     За перекрестком площади Рон-Пуан (она диаметром в 140 м) на запад ведут 1,5 км «настоящих» Елисейских полей: два тротуара по 22 м и проезжая часть 27 м. Трудно поверить, что в начале XIX в. на проспекте насчитывалось всего несколько строений. Зато теперь с обеих сторон роскошные магазины, кинотеатры, автомобильные салоны, офисы авиакомпаний (офис «Аэрофлот» среди них), роскошные кафе.
      Елисейские поля упираются в площадь Звезды – Этуаль по-французски. Переименовали ее в площадь Шарля де Голля, но название не прижилось. Вот и называют ее то одним, то другим именем, чаще всего: площадь Звезды Шарля де Голля. В центре этой площади известная всему миру Триумфальная арка. Отсюда берут начало военные парады и народные шествия в торжественные дни современной Франции. Это место первоначально называлось холмом Шайо. К нему сходились звездообразно несколько дорог, проложенных для удобства охотников. По приказанию Людовика XV холм был срыт, а с 1787 г. это место стало называться «Заставой Звезды». Разгромив в декабре 1805 г. при Аустерлице союзные армии России и Австрии, Наполеон заявил своим солдатам: «Вы вернетесь домой через арку Триумфа». Тем самым он решил возродить традицию древнего Рима встречать победителей Триумфальной аркой. Естественно, что арка была задумана и построена по античным канонам древнеримской арки Тита. (Некоторые авторы пишут, что арка в Париже была возведена по прототипу арки Константина. Это неверное утверждение: арка Константина трехпролетная). Первый камень  заложил Наполеон  15 августа 1806 г в день своего  рождения. Строительство затянулось на 30 лет.               
      Проект арки архитектора Шальгрена  был утвержден в 1807 г. Архитектор спроектировал арку в подобие римской арки, но увеличил ее до гигантских  размеров: высота 50 м, ширина  45, глубина пролета 22 м. (Арка Тита 15, 13 и 4 м соответственно.)  Ожидалось, что новоиспеченная императрица Мария-Луиза въедет в Париж через проем арки.  Споры между специалистами, непомерные военные расходы затягивали строительство, а Наполеону уж очень хотелось пройти под аркой  со своей новой женой.  В 1810 г. над фундаментом будущей арки построили деревянный макет арки в масштабе «один к одному», обтянули его полотном с триумфально-арочной росписью и Наполеон прошел с Марией-Луизой под этой аркой. После свадьбы  декоративную арку разобрали. В последующие годы  Наполеону было не до строительства арки.

 
                Триумфальная арка со стороны Елисейских полей

     Только в 1823 г. Людовик XVIII приказал продолжить строительство арки, но посвятить ее не Великой армии Наполеона, а какой-то незначительной победе герцога Ангулемского. (Написав «незначительной», так как ничего о ней не знал, заглянул в Википедию и вот что прочитал: «За победу при Трокадеро и успешное окончание войны с Испанией герцог Ангулемский  в 1823 г. получил от Александра I орден Святого Георгия 1-й степени и стал одним из всего 25 кавалеров  этого высшего российского ордена». Добавлю, что и одна из площадей Парижа, та, на которую приезжают, чтобы посмотреть на Эйфелеву башню, тоже носит имя «Трокадеро». Поэтому в 1820-х гг. имели основания посвятить Триумфальную арку такой победе). Но снова во Франции революция. И только после того как к власти пришел Луи-Филипп, он приказал  завершить строительство арки во славу армий как императорских, так и республиканских. Торжественное открытие арки произошло 29 июля 1836 г.
     15 декабря 1840 г. под сводами арки прошествовала торжественная процессия с   останками Наполеона, привезенными с острова Святой Елены. В память о Наполеоне и 100 гранитных тумб, соединенных между собой чугунными цепями, вокруг арки. (100 дней отсутствовал на троне Людовик XVIII после побега Наполеона  с острова Эльбы и вторичного провозглашения его императором.) С 1921 г. в центральном пролете арки могила неизвестного солдата, павшего в Первую мировую войну.
      Четыре скульптурные группы - горельефы на пилонах арки и шесть  барельефов украшают арку. Наиболее выразительна скульптурная групп Франсуа Рюда, изображающая выход в поход волонтеров  против армий Пруссии,  вторгнувшихся в Лотарингию в 1792 г.      
       Обычно эту скульптурную группу называют «Марсельеза». Рюд вместе с другими скульпторами делал опоясывающий арку фриз и представил  эскизы для  четырех горельефов на пилоны арки. Заказ получил только на один. Рельефы на арке должны были прославлять  военные победы Наполеона, а эскизы Рюда, по-видимому, не вписывались в эту концепцию. По крайней мере тот, который мы видим теперь. Поход волонтеров относится к сентябрю 1792 г. Только что, в августе была свергнута монархия и власть номинально получил народ Франции. И на призыв защитить страну от иностранного вторжения он отвечает революционным порывом. У Огюста Родена есть разбор этой скульптуры Рюда. Приведу один фрагмент: «К оружию, граждане, вопит во все горло Свобода, вихрем несясь на своих распростертых крыльях. Она в стальной кольчуге и высоко подняла свою левую длань, призывая всех храбрецов под свое знамя, а правую с мечом простерла к врагу. Ее фигура прежде всего бросается в глаза, она господствует над всей этой группой величественной поэмы войны. Как будто слышишь: ее каменные уста своим криком разрывает барабанную перепонку. Не успела она еще бросить свой клич, как уже воины устремляются со всех сторон».

 
                «Марсельеза» Франсуа Рюда на Триумфальной арке.      
 
      Шесть мужских фигур на горельефе Рюда - бородатый воин и мальчик-доброволец, старик со шитом и еще трое других с оружием в руках. Революционный отряд выступает в поход. Эмоциональность и экспрессия захватывают. Я обошел арку и сделал фотографии всех четырех горельефов. Рассказывать о других и приводить фотографии не буду слишком все на них статично и мертво. 
      Вошел под свод арки. Во время правления Наполеона был приказ вписать на его стенах  имена 558 генералов – участников наполеоновских сражений. Сейчас вы найдете имена 660 генералов; имена павших в сражениях подчеркнуты. А еще названы 128 мест основных выигранных сражений республиканской и имперской армиями. Среди них российские Могилев, Смоленск, Москва (сражение под Бородино.)

     На этом мой день самостоятельного знакомства с достопримечательностями Парижа был закончен. Недалекий путь от арки до гостиницы, приведение себя в некоторый порядок до праздничного ужина в честь 1 мая, поездка в ресторан  «Ла Песин» в муниципалитете Паре-Вьей-Пост (Paray-Vieille Poste) в 16 км южнее Парижа. (Муниципалитет как и многие другие в пригородах Парижа  возглавляли коммунисты и социалисты.) Радовало, что утром не надо будет идти на демонстрацию: дети подросли – им было интересно, а взрослым все обязаловки типа демонстраций, торжественных заседаний были уже в тягость.

     Во время своих туристических поездок я предпочитал встать пораньше и до завтрака куда-нибудь успеть сбегать: посмотреть то, что не предусмотрено программой. На сей раз решил обследовать окрестности гостиницы. По авеню Ваграм дошел до площади Терн. Это скорее была не площадь, а большой перекресток нескольких улиц с  цветочным рынком. Там встретил руководителя и старосту нашей группы. (Напомню: с ними меня поселили в одной комнате в гостинице.) Они, по-видимому, пришли на цветочный рынок прицениться к цветам.  Нам в этот день предстояла поездка к местам, где советским людям полагалось возлагать цветы. О том, что это надо будет делать, предупреждали еще на инструктивном собрании группы в Запорожье и просили предусмотреть для этих целей по несколько франков от каждого в общую кассу. Прошли вместе до Триумфальной арки. Я сделал несколько фотографий своих сотоварищей на площади Терн и у арки – оба они в поездке были без фотоаппаратов. Эти и другие снимки, где были они запечатлены обещал отдать им в Запорожье. (Увы, они и по сей день лежат у меня в конвертах, подготовленных для передачи тому и другому. Со старостой не пришлось больше встретиться, а руководитель группы работал заведующим в обкоме партии и мне не хотелось идти к нему - подумает, что напрашиваюсь на продолжение знакомства.)
     1 мая во Франции общенациональный праздник – День труда, всеобщий выходной, причем, оплачиваемый. (Правда, наш водитель автобуса говорил, что в частных предприятиях это не соблюдают.) На улицах было пустынно, никакого праздничного оформления. В этот день принято во Франции дарить ландыши. Продавцов их много, так как только в этот день разрешается любому продавать собранные в лесу или в собственном саду эти весенние цветы. Букетик из трех-пяти веточек ландыша стоил 2 франка. Мне тогда в Париже не показалось странным отмечать праздник Труда  таким образом. Уже значительно позже узнал, что французы ландышами отмечают не День Труда, а другой совпадающий с этим днем праздник – День ландыша. Истоки этого праздника лежат еще в XVI веке, когда король Карл IX издал указ  одаривать  букетиками ландыша  придворных дам. Теперь это стало народным обычаем, считается, что подаренная веточка ландыша приносит счастье. Веточку надо засушить и хранить до очередного праздника.

      После скромного завтрака посадка в автобус – и в путь. В начале дня мы отправились на запад от Парижа к крепости Мон-Валерьен. Этот, один из 16 фортов, построенных  в 1840-х гг. вокруг Парижа, расположен на холме высотой 162 м. Немцы в период оккупации Франции привозили в крепость бойцов Сопротивления и заложников гестапо и там их расстреливали. Установлено, что в крепости казнили 1014 человек, 1008 из них идентифицированы. Среди них были 65% коммунистами, 20 % иностранцами. Все они мужчины в возрасте  старше 16 лет. Закон по уголовному праву запрещал вермахту приговаривать лиц мужского пола моложе 16 лет к смертной казни. Приговоренных к такой мере наказания женщин депортировали в Германию и там приговор исполняли.
     18 июня 1946 г. де Голль отдал  знак уважения к уничтоженным в крепости. 11 ноября 1946 г.  под руководством тогдашнего министра  по делам заключенных, депортированных и беженцев Анри Френэ во временном склепе были похоронены останки  пятнадцати бойцов Сопротивления, погибших во Франции и ее колониях,  и представляющих различные  формы  борьбы за освобождение Франции. Их имена и места их гибели известны. (Среди них две женщины. Одна из них покончила жизнь самоубийством в тюрьме, не выдержав пыток, а вторая была приговорена к смертной каре, депортирована в Германию и там обезглавлена.) На стене крепости, в том месте, где за ней был склеп, сделали надпись: «Мы здесь, чтобы засвидетельствовать историю о том, что с 1939 по 1945 его сыновья боролись за Францию, чтобы жить на свободе». В 1952 г. в склеп был помещен прах шестнадцатого участника Сопротивления из Индокитая, убитого японцами. Когда де Голь вторично вернулся к власти в 1958 г. он поручил построить настоящий памятник на месте временного склепа. «Мемориал Сражающейся Франции» де Голль открыл 18 июня 1960 г. И вот мы перед ним.
       Мемориал находится за пределами крепости, прислонившись к окружающей ее стены с юга. Этот мемориал – главное место национальной памяти о героях Сопротивления.
      Стена из розового песчаника длиной 150 метров примыкает к каменной стене крепости.  Посередине неё большой лотарингский крест –  государственный символ Свободной Франции в 1940–1944  гг.  Вход в крипту под нижней его крестовиной. (Приглядитесь к моему снимку и вы его увидите.) На подножии креста выгравирована надпись – несколько сокращенные  последние слова де Голля из его  обращения 18 июня 1940 г. из Лондона по радио к своим соотечественникам: «Что бы не случилось, пламя французского сопротивления не должно потухнуть и не потухнет». По обе стороны от креста по восемь горельефов, символизирующих основные  сражения за освобождение Франции. 
 
                Мемориал «Сражающаяся Франция» в крепости Мон-Валерьен

     Перед входом в крипту бронзовая горелка, из которой вырывается пламя.  Там представители нашей группы возложили цветы, и мы все минутой молчания почтили память погибших. (Как говорится, ложка дегтя испортит бочку меда, но я, стоя перед мемориалом, невольно сопоставлял размеры гибели сынов Франции  за освобождение своей страны с потерями  нашей страны в той войне. Французская армия потеряла до капитуляции Франции 17 июня 1940 г.  84 тысячи убитыми и около 1 млн пленными. К тому же помнилось еще, что воевавших в рядах движения Сопротивления французов было меньше, чем их число в гитлеровской армии: общее число французов, погибших в рядах гитлеровских войск, оценивается  от 40 до 50 тысяч человек, а павших в рядах  движения Сопротивления около 20 тысяч.)
 Гид начала пояснять, что символизируют горельефы на стене мемориала, я отошел сделать снимки. Когда вернулся, гид что-то говорила об одном пустом месте в склепе, предназначенным для последнего умершего участника Сопротивления. Сознаюсь, я не понял этих слов гида. Наверное и забыл бы  об этой особенности Мемориала. Но вот в ноябре 2021 г. прочитал в одном из интернет-изданий: «В Париже простились с героем Сопротивления Юбером Жерменом, ветераном Второй мировой войны и последним кавалером ордена Освобождения Франции.  Соратник Шарля де Голля  ушел из жизни в возрасте 101 года, похоронен в «Мемориале сражающейся Франции» в крепости Мон-Валерьен. Траурные церемонии прошли в день перемирия 11 ноября».  (11 ноября во Франции ежегодно отмечается годовщина окончания Первой мировой войны как символический день воинской славы и  памяти павших.)  Орден «Освобождения», второй по значимости орден Франции после ордена Почетного легиона, был учрежден  де Голлем  во время войны для награждения за особые заслуги участников движения Сопротивления. Юбер Жермен был последним ушедшим из жизни из 1038 награжденных. Пожелание о том, чтобы последний ушедший из жизни  кавалер ордена Освобождения был похоронен в подземной крипте мемориального комплекса высказал в свое время генерал де Голль.  Вот для этого и было оставлено пустое место для захоронения в подземной крипте мемориала в крепости Мон-Валерьен, и что я не понял в 1982 г.

      Следующим объектом нашего знакомства с Парижем был Монмартр, самая высокая природная точка Парижа. В третьем веке при императоре Домициане, в эпоху гонения христиан,  здесь казнили  первого епископа Парижа Дионисия и двух других священнослужителей, его сподвижников за проповеди христианства.  Легенда гласит, что обезглавленный Дионисий встал, поднял собственную голову, обмыл ее в ближайшем колодце, прошел несколько километров  и упал замертво на месте, которое впоследствии стало называться Сен-Дени. С VIII в. холм где обезглавили Дионисия стали называть  «холм Мучеников» (Mont des Martyrs).  В 1133 г. король Людовик VI и его жена Аделаида  основали на холме аббатство и женский  монастырь ордена Св. Бенедикта  и построили церковь Св. Петра. Во время революции монастырь был закрыт, его имущество было конфисковано, а земли монастыря были разбиты на участки и распроданы.  Монмартр долгое время  оставался  деревушкой на северной  окраине Парижа, где находились каменоломни по добыче известняка и множество ветряных мельниц. До конца XVIII в. на холме добывали известняк.  В XIX в. во времена османовской перестройке центра Парижа Монмартр стал частью Парижа, каменоломни закрыли и зеленые территории холма стали  застраиваться.  Мельницы превращались в кабаре и рестораны, а Монмартр в центр богемной жизни. Живописный, сохраняющий сельский вид Монмартр с его дешевым жильем вплоть до начала Первой мировой войны привлекал художников, писателей, музыкантов, имена многих из которых стали знаменитыми. До сих пор на Монмартре сохранились дома и кафе, видевшие весь литературно-художественный мир Парижа рубежа XIX и XX веков.
      Для многих из нас известным местом обитания художников на Монмартре  была площадь Тертр. Стоянка туристических автобусов в десятке метров от  площади, от неё мы и устремились на площадь, после того, как нас привезли на Монмартр. Площадь Тертр – самая старая площадь на  Монмартре, ее название происходит  от слова «tartre» - «каменная накипь» и носит она это название с XIV в., окружена красивыми старыми домами, в которых размещаются кафе, рестораны, художественные галереи..  На здании бывшего кабака – дом № 6 висит доска с надписью: «30 марта 1814 года  казаки пустили здесь в оборот свою прославленную присказку  «бистро», и тогда на холме  появился достойный прародитель наших бистро». С тех пор маленькие кабачки Парижа стали называть «бистро».  Но днем многочисленных туристов привлекают на Тертр художники, разместившиеся со своими мольбертами прямо на мостовой. Каждый занят своим делом. Одни рисуют на полотне или бумаге какие-то уголки Монмартра или известные места Парижа, другие вырезают ножницами ваш портрет-силуэт. Можно присесть на стульчик перед художником и позировать ему для своего портрета. Только 300 художников сдавших специальный экзамен комиссии имеют право рисовать портреты на площади Тертр.  Для нас безденежных такая память о Монмартре была недоступна. Разве что могли позволить себе купить  какую-нибудь недорогую акварель  или открытку, выбрав ее среди многочисленных других подобных произведений, которые в изобилии продаются тут.
     Вблизи площади  на самой вершине холма от монастыря ордена Св. Бенедикта, основанного в 1133 г., сохранилась по-настоящему старая  парижская церковь Сен-Пьер-де-Монмартр, освященная в 1147 г. папой  Евгением III. Она была возведена на месте когда-то находившегося здесь римского святилища, посвященного Меркурию. До нашего времени сохранились четыре мраморные колонны с капителями – две у входа и две в алтарной части -  от этого римского святилища. На территории небольшого церковного кладбища можно видеть надгробные камни настоятельниц женского монастыря бенедиктинок – от самой первой до предпоследней. А последняя настоятельница монастыря, старая, глухая и почти слепая  Луиза-Мария де Монмаранси, в 1794 г. была обезглавлена на гильотине: революционный трибунал обвинил ее в том, что она «слепо и глухо» ненавидит революцию.
      В бенедиктинском монастыре  на Монмартре  зародился культ  «священного сердца Христа». Может быть именно этим объясняется  строительство здесь базилики Сакре –Кёр.  В чем суть  культа Сакре-Кёр я не разбирался. Согласно католической версии, Сакре-Кёр - сердце Иисуса Христа, пробитое копьем во время распятия и вечно кровоточащее за человечество.
               

                Церковь Сен-Пьер-де-Монмартр (на переднем плане),
                за ней колокольня и купол базилики Сакре-Кёр

      Существуют разные версии (причины) постройки базилики.  Наш гид излагала ее так: Монмартр был первым местом, где началась братоубийственная война между коммунарами и версальцами. В 1870–1871  гг. Франция пережила серию печальных событий: поражение в войне с Пруссией с пленением императора, многомесячная осада Парижа, Парижская Коммуна, закончившаяся «кровавой неделей». (Существуют подсчеты историков, что на 2,5 тысячи коммунаров, погибших в бою, пришлось по меньшей мере 30 тысяч, перебитых уже после подавления восстания.) К тому же пленение папы римского Пия 9 в результате аннексии Ватикана – вызов всему католическому миру. По призыву церкви в стране был объявлен сбор средств для строительства базилики  «во искупление грехов». Местом строительства был избран Монмартр: именно здесь началась братоубийственная война между коммунарами и версальцами. Да и видно будет базилику со всех мест. Конкурс выиграл архитектор Поль Абади.  В своем проекте он  соединил элементы византийской, романской, готической и ренессансной архитектуры, что, по его мнению, должно было символизировать взаимную терпимость и согласие. Жорж Клемансо критиковал проект в парламенте, Эмиль Золя возмущался «этим пятном на лбу Парижа…все подавляющей каменной массой, доминирующей над городом, где началась наша Революция». Сторонники революции возражали против строительства храма в псевдовизантийском стиле, чуждом и традиционному облику Парижа и идеалам Великой французской революции. Долгое время базилика считалась  символом «ярого клерикализма». Строить Сакре-Кёр начали в 1876 г., закончили строительство перед Первой мировой войной, а освятили после ее окончания.
      До возведения фундамента холм пришлось укреплять забиваемыми на десятки метров сваями. Для кладки использовали белый камень из карьеров Шато-Лондона. Этот камень прочен как гранит, на воздухе окисляется и темнеет, а под действием дождя белеет.
      Главный фасад  украшен пятью барельефами  па евангельские сюжеты, статуей Иисуса Христа в центре и  конными статуями Людовика IX и Жанны Д'Арк над главным портиком из четырех арок. Рядом колокольня высотой 84 м. На ней колокол «Савояр» весом 19 т – один из самых больших в мире. Базилика внутри украшена цветными витражами и монументальной мозаикой на тему «Благоговение  Франции перед  Сердцем Господним». Заглянуть хоть на минутку во внутрь мы не могли, так как 1 мая базилика закрыта.

        К сожалению, ничего кроме площади Тертр да рядом расположенной базилики Сакре-Кёр,  мы  на Монмартре не увидели – гид поглядывала на часы, торопя тем самым нас в автобус. А вот в программе пребывания «моих туристов» в Париже в 2013 году была предусмотрена отдельная экскурсия по Монмартру. Вот что  написала мне о ней Марина: «Монмартр от фото к фото.
       Итак, автобус нас привёз к подножию холма Монмартр на небольшую круглую площадь Бланш, немного разбивающую бульвар Клиши. Днем она является отправной точкой многих туристических маршрутов по Монмартру. Поэтому на ней всегда многолюдно. Её название «белая» напоминает о тех далёких временах, когда Монмартр был источником добычи известняка. Холм был усеян особыми ветряными мельницами для его помола. Все окрестности были покрыты белесой пленкой. В XIX веке площадь получила своё название, а к концу того же века и «красную» соседку – кабаре Мулен–Руж. В ту эпоху жилье на окраине столицы было недорогое, еда тоже, а окрестности живописные. Поэтому, площадь и прилегающие к ней улицы быстро стали местом обитания студентов, начинающих художников и писателей. В районе Бланш создавал свои картины и скульптуры итальянец Модильяни, ставший известным уже после своей ранней смерти. Здесь писал француз Утрилло, уроженец Монмартра, прославивший его в своих городских пейзажах.
      Кабаре Мулен Руж приобрело широкую известность после того, как его артистки впервые станцевали на сцене канкан. Прославил же это легкое заведение граф Анри де Тулуз-Лотрек. В подростковом возрасте, после ряда травм, у него перестали расти ноги. Талантливый юноша практически порывает с высшим светом и переселяется на Монмартр, пытаясь реализовать себя в живописи. Здесь, начав с рекламных плакатов, он постепенно становится одним из ярких представителей постимпрессионизма. Результатом посещения Мулен Руж, стала серия картин Анри, изображающих его танцовщиц.

               

                Кабаре Мулен Руж

      Исходя из следующих фотографий, смело и небезосновательно предполагаю, что дальше мы двинулись по улице Лепик. Во времена правления Наполеона она была главной улицей квартала и звалась Императорской. На месте этой улицы проходила «старая дорога» на вершину холма. Наполеон, поднимаясь по ней к церкви Св. Петра чтобы осмотреть установленный там оптический телеграф,   вынужден был слезть с лошади в районе нынешней площади Эмиля  Гудо и идти дальше пешком. После этого по распоряжению Наполеона «старую  дорогу» превратили в довольно широкую улицу и назвали Императорской. Нынешнее её название – это дань памяти генералу по фамилии Лепик, который командовал войсками в этом месте, защищая город от русского войска в 1814 году.
        И в самом её начале обязательно должны были вспомнить Репина. Ведь именно в начале этой улицы в 1873 г. стоял дом, где разместился Илья Ефимович вместе с семьёй, приехав в первую в своей жизни оплачиваемую длительную заграничную поездку. (Уточнение к рассказу Марины. Репин приехал в Париж в ноябре 1873 г. после более чем  полугодичной поездки по Италии. В письме к И.Н.Крамскому пишет: «Я преодолев трусость остался в Париже на  целый год, взял мастерскую на Rue Varon, 13 – квартира, а 31 – мастерская». В доме № 12 по улице Лепик Репин жил в 1874–1876  гг.)  Молодой художник поначалу опешил и растерялся в Париже, хотел было и возвратиться домой. Но после того, как он устроился на Монмартре уже через месяц пребывания писал В.М.Васнецову: «Только в Париже узнаешь цену и значение всему». Театры, музеи, выставки, элегантные женщины — все это кружило голову и пугало. Так родилась идея картины «Садко в подводном царстве». А уж после получения заказа от П.М.Третьякова на написание портрета И.С.Тургенева, Репин вошел в круг общения Тургенева и Виардо, и вовсе освоился в Париже. Кстати, Третьяков портрет не одобрил и не приобрел. Позже Савва Морозов купил его и передал в Третьяковку.
      Мы продолжаем своё движение по извилисто карабкающейся наверх улице Лепик. Эта, изначально с булочными, пекарнями, кафе и торговыми лавочками улица, сейчас добавила себе лоска, став ещё и местом размещения дорогого жилья и художественных салонов. Слева по движению в доме № 15, на пересечении с ул. Кошуа, кафе «Две мельницы»,  в котором «работала» героиня нашумевшего фильма «Амели». Её образ активно используют в оформлении кафе и по сей день, привлекая посетителей-туристов. Поднимаемся выше. Поворачиваем налево с небольшим крюком, чтобы выйти к ресторану «Le Basilic» в месте слияния улиц Жозеф де Мэстр и Лепик  Этот ресторан предлагает блюда настоящей французской кухни, оформлен в стиле арт-нуво и, наверное, был посещаем богемой.


               

                Ресторан Le Basilic, козырек над входом и терраса
                обвиты базиликом

     Тем более, что рядом (дом 54 по ул. Лепик), стоит дом, в котором жили братья Тео и Винсент Ван Гог. Кто кого у себя приютил – показания расходятся. Здесь же Луи Рено выиграл пари у друзей, поспорив с ними о том, сможет ли его автомобиль подняться по местами крутой улице Лепик на вершину холма Монмартр.

               
     Следующая наша  остановка (Лепик 77–79) пример совмещения жилья – верхние этажи - и художественных салонов на первом, а также образец поддержания внешнего вида дома. (На снимках ранее слева дом 54, справа дом 77/79.)
      Дошли до «Мулен де ла Галетт» — ветряной мельницы, одной из сохранившихся на Монмартре. Этот символ Монмартра изображали многие художники: Жорж Мишель, Теодор Руссо, Жан-Батист Коро, Пьер-Огюст Ренуар, Анри Тулуз-Лотрек, Сантьяго Русиньоль, Рамон Касас, Винсент Ван Гог и Пабло Пикассо. Таверна с танцевальным залом пристроена к мельнице в 1895 году. Рядом есть ещё одна сохранившаяся ветряная мельница - Раде. Обе сейчас принадлежат владельцам ресторана. Ренуар, который снимал студию с садом неподалёку от Мулен де ла Галетт, писал свою картину «Бал в Мулен де ла Галетт» практически с натуры, попросив позировать своих друзей.

               

                Мельница Мулен де ла Галетт

      Если от этого места повернуть направо и совсем немного спуститься по улице Оршам, мы подойдем к дому певицы Далиды, в котором она провела последние годы своей непростой жизни. (Кстати, в вышеупомянутом ресторане Далида имела свой столик, сохранилась табличка, свидетельствующая об этом.)
     Возвращаемся на Лепик, вперёд и направо – площадь Марселя Эме. Французский писатель, прозаик и драматург проживал тут в одном из вполне современных домов. Памятник, как бы вмурованный в подпорную стену двора, выполнил знаменитый актёр Жан Марэ в память о своем друге по мотивам  рассказа Марселя Эме «Человек, проходящий сквозь стену». Памятник установлен в 1989 г., после смерти писателя.
               
               

(Скульптура изображает  главного героя рассказа Эме. Этот литературный персонаж  обнаружил у себя  уникальную способность  проходить через каменные преграды. Но однажды, в  связи с плохим самочувствием, принял  первое  подвернувшееся  под руку лекарство и не смог преодолеть стену:  войти-то вошел, а выйти из нее уже не смог. Лицо скульптуры – лицо писателя – прим. авт.)
       В перспективе ул. Корто с места её примыкания к улице де Соль, если присмотреться, то видно, в конце улицы до сих пор работающую водонапорную башню, которая зрительно «сливается» с одной из башен Сакре-Кёр. Построенная в 1927 году на месте монастыря, в котором занимались выращиванием винограда и изготовлением вина, башня поспособствовала появлению шутки, что это демонстрирует чудо превращения вина в воду.
      На этой точке (примыкание ул. Корто к улице де Соль) нам должно быть и рассказали о виноградниках Монмартра. Куда не повернись – везде о вине и художниках. Если продолжать стоять лицом в сторону водонапорной башни, то чуть впереди по левую руку за небольшими строениями, в которых разместился музей Монмартра, и оградой спрятались остатки виноградников до сих пор плодоносящих. (Вино из монмартровского винограда обладает мочегонным эффектом, существует поговорка «вольешь пинту, а выльешь кварту», то есть в два раза больше – прим. авт.)
      Не сходя с места, сделаем четверть оборота налево и впереди слева на углу улиц Абревуар и Соль – La Maison Rose, розовый дом, ставший таким благодаря   натурщице Пикассо Лоре Гаргалло. Она приобрела этот крошечный дом в начале 20-х годов 20-го столетия, перекрасила в ярко розовый цвет и открыла кафе для художников. Сегодня это семейный ресторанчик с историей. Поговаривают, что именно здесь жил Тулуз Лотрек.
      От того же места, ступив пару шагов по ул. Соль вдоль стены, закрывающей виноградники, на перекрестке ее с  улицей Сен-Венсан увидим небольшое старое зданьице, в котором размещается кабаре, в котором с XIX века начинающие поэты декламируют стихи собственного сочинения или исполняют песни. С 1880 года кабаре носит название «Проворный кролик» (Le Lapin Agile). До сих пор работает. Чтобы попасть в него, билет надо заказывать заранее. Привлекает сюда шансонье, который в сопровождении пианиста под аккомпанемент гитары и аккордеона исполняет старые песни Эдит Пиаф  и других французских шансонье. Говорят это самое маленькое в мире кабаре. Происхождение его названия таково. Как-то хозяин заведения попросил художника и шансонье  Андре Жиля нарисовать вывеску для кабаре, Жиль нарисовал кролика с бутылкой в руке в последний момент ускользнувшего то ли из кастрюли, то ли со сковородки. А рядом написал свою фамилию A.Gill. Так кабаре стали называть «Lapin a Gill» – «Кролик Жиля», но завсегдатаи кабаре переименовали его  в «Lapin Agile». По-французски это звучит также, но означает «Проворный кролик».

               

                Кабаре «Проворный кролик»

     Повернув налево, по ул. Абревуар доходим до небольшой площадки, где она смыкается с улицей Жирардон. Здесь установлен бюст Далиды.  О её доме на Монмартре я уже упоминала. Она и похоронена на кладбище Монмартр, находящемся здесь поблизости. (Далида похоронена рядом с могилой матери и старшего брата. Выдающаяся французская певица, родом итальянка, родившаяся в Египте. При ее жизни было продано 150 млн дисков ее записей, а вот не выдержала одиночества в личной жизни  и приняла большую дозу снотворного, запив его виски. «Жизнь  для меня стала невыносимой. Простите меня»,  – прим. авт.)
               

               

     Буквально шаг по Жерардон и можем бросить взгляд вглубь аллеи Туманов на торец дома № 6, о котором кинорежиссер Жан Ренуар рассказывает в книге мемуаров, посвященных отцу. Его родители переехали сюда в 1892 году. Огюст Ренуар, тосковавший по мастерской в доме 12 по улице Корто (это радом с теперешним Музеем Монмартра), где были написаны «Мулен де ла Галетт» и «Качели», с 1876 года мечтал вернуться на Холм.
     Следующий объект внимания – стена дома 4 по ул. Абревуар, так называемый Дом орлов, с солнечными часами и памятной доской Genry Lachouque, настоящее имя Анри Лашук. Он Офицер ордена Почетного легиона, награжден Военным крестом, основал Ассоциацию друзей Святой Елены, посвятил себя истории Первой империи и восстановил дом Наполеона в Лонгвуде в 1934 году.

               

                Солнечные часы на стене и мемориальная доска на Доме орлов

     Возвращаемся на ул. Соль, доходим до начала ул. Норвен, поворачиваем на неё и проходим до конца. Справа у нас остается площадь Тертр с её художниками, старейшим парижским рестораном «У матушки Катрин» с байкой о возникновении слова «бистр`о». Выходим на площадку перед церковью Сен-Пьер-де-Монмартр.
     Первоначально на этом месте существовал римский храм бога Марса. От него сохранились четыре мраморные колонны. Первая христианская церковь была создана здесь ещё в IX веке как перевалочное место для паломников, идущих к Сен-Дени. Согласно ряду исследователей биографии святителя Игнатия Лойолы, аббатство стало местом, где были приняты обеты, приведшие к созданию Ордена Иезуитов. Это событие произошло в 1535 году. Во время Великой французской революции аббатство было разрушено, а его настоятельницу Луизу де Монморанси казнили на гильотине. Церковь Сен-Пьер-де-Монмартр оказалась единственной, которая уцелела из всего комплекса зданий. В 1794 году на церковной башне установили первый оптический телеграф, проработавший вплоть до 1844 года, с его помощью было принято сообщение о поражении армии Наполеона в битве под Ватерлоо. К началу XX века церковь находилась в плохом состоянии, ей угрожал снос. Общественность вступилась за храм, здание сохранили и отреставрировали, здесь возобновились богослужения. На маленьком кладбище при церкви похоронен скульптор Жан-Батист Пегаль.
     Огибаем территорию церкви и кладбища, поворачиваем на ул.Кардиналь Гибер, проходим по ней и, свернув налево, оказываемся у фасада базилики Сакре-Кёр

               

                Базилика Сакре-Кёр

     Прямо у фасада и чуть ниже находятся две лучшие смотровые площадки Парижа. Много лет назад в одном из телевизионных интервью актриса Марина Неёлова, много лет прожившая в Париже, на вопрос: «Какой он Париж?», - ответила: «Перламутровый». Если вы хотите в этом убедиться, то вам сюда на смотровые площадки перед базиликой.
      Осмотрев храм, мы продолжаем свой путь теперь уже вниз с холма по ул. Фуайасье, состоящей из 237 ступенек, параллельно фуникулёру, на площадь Сен-Пьер, где всегда многолюдно, шумно, играет музыка и кружится яркая цветная карусель – двухэтажное сооружение  с богатой росписью и позолотой в венецианском стиле».
               
                «Перламутровый» Париж и бескрайнее небо над ним

     К этому рассказу Марины я добавлю еще одно место на Монмартре, положившее начало появлению Пикассо в России, - площадь Эмиля Гудо. По пояснению Марины они там были, но фотографии не сделали, поэтому она и не включила это место Монмартра в свой рассказ.  А вообще-то не мудрено было бы пройти мимо: улицы  Монмартра – это большей частью  бывшие тропинки, проложенные среди виноградников, вдоль полей или связывающие  маленькие деревушки, когда-то разбросанные по всему холму.  Когда смотришь на карту Монмартра, видишь сетку переплетенных улиц, переулков, среди которых только несколько сравнительно широких авеню по которым можно пройти, не блуждая.
Если вам придется быть на Монмартре  на улице Оршам, то дойдя по ней до пересечения с улицей Равиньян, вы увидите  на вершине холма крохотный сквер, (непонятно кем названный площадью) с огромным деревом со скамеечками под ним и питьевым фонтанчиком. Это и есть площадь Эмиля Гудо. Может быть на одной из этих скамеечек  в начале XX в. сидели и разговаривали  русский купец, благотворитель и коллекционер Сергей Иванович Щукин и  Пабло Пикассо, который ко времени их личной встречи уже написал «Авиньонских девиц», знаменующих появление кубизма в живописи.
     На площади  Эмиля Гудо ( place Emile  Goudeau) находился дом № 13,  здание бывшей фабрики пианино, в котором с 1890 г. хозяин стал сдавать  помещения для  мастерских бедных художников. В  начале XX века этот дом стал  парижской «виллой Медичи»  современного искусства.

               
            

      «Бато- Лавуар», фото около 1910 г.                Витрина «La Bateau- Lavoir»,

Здание располагалось на крутом склоне холма и со стороны улицы Гарро  было пятиэтажным, в то время как со стороны входа казалось одноэтажным. «Кораблем- прачечной» (фр. Bateau -Lavoir) здание прозвал  поэт Макс Жакоб, наверное, за схожесть  со старыми баржами, на которых  прачки  стирали белье, и постоянно висящим на окнах постиранным бельем. Двухъярусные кровати в комнатах по принципу матросских кают, что снижало стоимость оплаты жилья, также могли породить у поэта ассоциацию с каютами корабля.
      Между 1900 и 1904 гг. в здании  обосновались две группы художников – итальянцы и испанцы. Общежитие Бото-Лавуар стало местом жизни и работы многих художников, среди которых наиболее известны Пикассо и Модильяни, а также поэтов и других представителей парижской богемы. А еще больше знаменитостей их посещало. После 1914 г. многие обитатели общежития переехали в другие районы, а после окончания Первой мировой войны Монмартр уступил роль богемного квартала Монпарнасу.
      В 1965 г. здание  Бото-Лавуар было признано памятником, в 1970 сгорело дотла, сохранился лишь фасад на площади Эмиля Гудо. Через несколько лет его отстроили в бетоне. В память о Бато-Лавуар  в доме № 13 на улице Равиньян, огибающей площадь, установлена витрина как бы  магазина с надписью  «La Bateau- Lavoir». На витрине  можно увидеть рисунки, рассказывающие о жильцах  и посещающих их знаменитостей: нажми на одну из клавиш с номером – и появится рисунок. Не знаю, зафиксирована ли там встреча Сергея Щукина с малоизвестным  тогда в  российских кругах Пикассо. Об этом, как мне кажется, стоит рассказать ибо появление в России картин импрессионистов (да и последующих за ними постимпрессионистов и кубистов)  связано  почти целиком с  русскими  купцами, коллекционерами  и меценатами Сергеем Ивановичем  Щукиным и Иваном Абрамовичем Морозовым. Это сейчас гид, показывая в Эрмитаже или в музее им. А.С.Пушкина в Москве картины французских художников второй половины XIX — начала XX вв., наверное, скажет, что это картины из коллекции Щукина и Морозова. Обе коллекции были конфискованы советской властью.
     Весной 1904 г.  «Бато-Лавуар» стала  первым парижским пристанищем Пикассо. Здесь он прожил до 1908 г. Пикассо не экспонировал своих картин, Щукин, приезжая в Париж, видел их в салонах своих друзей. Сам он к тому времени сосредоточился на импрессионистах, а около 1904 г. сузил свой запрос коллекционера и полностью переключился на постимпрессионистов и приобрел за пять лет  8 картин Сезанна, 4 Ван Гога  и 16 Гогена.  Затем Щукин влюбляется в Матисса (первую его картину приобретает в 1906 г., всего в коллекции Сергея Ивановича было 37 картин Матисса.) Затем наступает полоса  Пикассо. «Пикассо овладел мною словно гипноз»,- говорил позднее Щукин. Свел Щукина  с Пикассо именно Матисс. Приезжая в Париж, Щукин всегда просил показать ему что-нибудь радикальное, выходящее за рамки сложившихся представлений Так однажды Матисс привел Щукина в Бато-Лавуар. При том посещении — это было в районе 1908 г., коллекционер ничего у Пикассо не приобрел.  Первой купленной Щукиным картиной Пикассо была «Женщина с веером» в 1909 году, да и та долго висела в коридоре на мало видном  месте. Это потом уже Пикассо овладел коллекционером сполна. «Моя последняя любовь, да, Пикассо,- говорил Щукин посетителям его особняка на Знаменской в Москве, где размещалась его коллекция. – Когда в Париже мне его показывали, так я думал – или все с ума сошли, или я одурел. Так глаза и рвет, как ножичком чикает. Или по битому стеклу босиком гуляешь». Картины Пикассо заполняли кабинет Сергея Ивановича. Их у него было полсотни из 256 картин коллекции.
     «Что должен был вынести  этот человек  за свои причуды?- писал Бенуа.- Годами на него смотрели как на безумного, как на маньяка, который швыряет деньги в окно и дает  себя «облапошивать» парижским жуликам… Щукин не брал то, что ему нравилось, а брал то, что, ему казалось, должно нравиться». К этому можно добавить однажды сказанное самим Щукиным о приобретенной картине Гогена: «Сумасшедший написал – сумасшедший купил».

     Ну а наш автобус после посещения Монмартра двинулся на другой конец Парижа – к кладбищу Пер-Лашез. Вернувшись к стоянке автобуса, в нем по улице Коленкур спустились с монмартрского холма на бульвар Клиши  При спуске мелькнуло за окном автобуса кладбище Монмартр. Едва успел целкнуть затвором фотоаппарата: хотелось хотя бы некачественный снимок оставить в память об этом кладбище – сколько  известных знаменитостей здесь захоронено! Едва гид успела перечислить их имена, как мы уже на бульваре Клиши. Вот слева «помахала» нам крыльями мельница мюзик-холла Мулен-Руж, справа осталась площадь Пигаль, одним своим названием привлекающая тысячи туристов, (с группой заводчан мы посетили ее вечером). Далее, проехав по бульвару де Рошшуар (назван  в честь аббатисы в 1713-1727 гг.  монмартрского монастыря бенедиктинок Маргариты де Рошшуарт де Монпипо), сворачиваем налево на прямой как стрела бульвар де  Мадженте, ведущий на площадь Республики. (Бульвар во времена Второй империи в рамках трансформации Парижа выстроили на месте некогда существующей улицы дю Нор. Свое название получил в честь победы  Наполеона III в Ломбардии в 1859 г. над австрийскими войсками.) Сбросив скорость и объехав  громоздкую статую Республики – чтобы мы смогли ее рассмотреть и сфотографировать, далее по прямой и широкой  авеню Репюблик прямо до одного из пяти входов на кладбище на его северо-западном углу – Porte des Amandiers (Миндальные ворота).  Полагаю, что наша поездка на кладбище была связана исключительно с «обязаловкой» возложить очередные цветы от советских людей к «Стене коммунаров». Я это не осуждаю, просто констатирую. В 80-х годах у меня, по крайней мере, оставалось чувство симпатии к Парижской коммуне, и французским коммунистам, возникшее в школьные и студенческие годы и я был не против почтить их память. Кладбище Пер-Лашез было последним местом боев коммунаров с версальцами, начатых 21 мая  1871 г. на холме Монмартр. В течение двух дней коммунары вели бой на кладбище. Последние рукопашные схватки проходили в районе  могилы Бальзака. Погибло более  тысячи коммунаров, а оставшиеся в живых, не сдавшие оружия, раненые и обессиленные 147 человек были утром 28 мая 1871 г. расстреляны  на том месте, куда мы направлялись.
       За прошедшие сорок лет, естественно, позабылись детали. Хорошо помню, что входили мы через один из боковых входов на кладбище. Судя по моим фотографиям это  были  Porte de la Reunion (ворота воссоединения), расположенные на улице  Ронде. (Долгое время я сомневался в этом, так как в большинстве описаний кладбища Пер-Лашез «Стену коммунаров» помещают в «северо-восточный  угол» кладбища. Потом разобрался, что пишущие это видят перед собой карту- схему кладбища без ориентировки ее на части света. Чтобы привязать карту- схему к местности, ее надо повернуть на четверть часа по часовой стрелке. И тогда «Стена коммунаров» встанет на свое место – в юго-восточный угол кладбища.)
      Кладбище Пер-Лашез – это огромный парк-некрополь, занимающий 48 гектаров. 70 тысяч надгробий, не считая урн колумбария, более миллиона захороненных. (По истечению срока аренды, если родственники не заключают новый договор, останки захороненных  переносят в  менее престижные места, а освободившийся участок продают или сдают в аренду под новое захоронение.) Здесь на каждом десятке квадратных метров сталкиваешься с именами  французских и мировых знаменитостей. (Иностранцы могут быть захоронены здесь, если они жили или умерли в  Париже.) Его часто называют городом мертвых – так много могил и внушительная территория, со своими аллеями, бульварами, улицами, носящими собственные  названия.  Кварталы и улочки переплетаются в хаотическом порядке  без определенной системы. Без провожатого вы сами вряд ли найдете интересующее вас захоронение.
      В 1430 г. богатый купец приобрел земельный участок  на Шарронском холме – на задворках средневекового Парижа, и построил там себе особняк. Два века спустя  землю выкупил Орден иезуитов. Одним из отцов Ордена был Франсуа де Ла Шез – духовный наставник и исповедник Людовика XIV. Это имя и увековечено в названии кладбища. (Пер Ла Шез  с французского переводится как преподобный отец Ла Шез). Людовик XIV покровительствовал ордену иезуитов, позволял ему расширять свои земли и благоустраивать их совсем не по монашеским меркам.  При отце Ла Шезе  имение на холме становится маленьким Версалем и называется  в честь короля  «холмом Людовика» -  Мон-Луи. После смерти духовника короля имение пришло в упадок, его земли были распроданы на торгах. Новые хозяева  все там снесли и разбили парк на английский манер, входящий в то время в моду.  Наполеон издал указ отменяющий исключительные права католической церкви на захоронение усопших. Теперь право на захоронение  имел каждый гражданин  вне зависимости от цвета кожи, религии и общественного положения. Это потребовало создания новых кладбищ.  Поэтому  в 1803 г.  префект Парижа  Фрошо купил для нужд города земли бывшего имения Мон-Луи и там в мае 1804 г. было открыто Восточное  городское  кладбище. Кладбище отдаленное, поэтому захоранивали там неохотно. А главное католики не желали быть рядом с теми, кто похоронен не по церковным канонам и без благословения церкви. Для престижности по решению городских властей в 1817 г. на Восточное кладбище из аббатства Паракле перенесли останки средневековых влюбленных Абеляра и Элоизы, называемых французскими Ромео и Джульеттой. Это были реально жившие люди, а не книжные Ромео и Джульетта. На набережной Флор на острове Сите есть особняк, на нем  мемориальная доска с надписью: «Здесь в XII веке жили Абеляр и Элоиза. Искренние возлюбленные. Драгоценные образцы для подражания». Абеляру было 38 лет. Философ, педагог; на его лекции  старались попасть студенты со всей Европы. Элоиза воспитывалась у своего дяди, каноника собора. Он и пригласил Абеляра в качестве домашнего  учителя 17-летней племянницы.. Между учителем и девушкой вспыхнула любовь, которая в конечном итоге закончилась уходом обоих в монастырь. Останки их якобы отыскали и воссоединили в смерти. Кто лежит под этим надгробием, вряд ли когда узнаем, но бело-мраморное надгробие  бедных возлюбленных становится  местом паломничества  влюбленных парижских парочек. В том же  1817 году  на кладбище Пер Лашез перенесли останки Мольера и Лафонтена, умерших  в XVII веке.
      На кладбище 97 секторов.  На  территории 97 сектора часть земли была выкуплена (или взята в аренду) французской компартией и там захоронения многих ее видных членов и  послевоенных  секретарей Мориса Тореза и Жака Жюкло. Но гид, не доходя до этого сектора, остановила группу у могилы Эжена Потье. Сомневаюсь, что это имя известно нынешнему поколению. А мы знали его как автора слов   «Интернационала» не только  международного пролетарского гимна, но  и  бывшего в течение 26 лет  гимном  СССР. Правда, музыка к  стихам  Потье была написана после его смерти Пьером Дегейтером в 1888 г. Официально «Интернационал» в 1892 г. был объявлен гимном Второго Интернационала – международного объединения социалистических  рабочих партий.
      Потье был свидетелем и участником трех французских революций. В 1830 г. он 14-летним юношей откликнулся на революцию 1830 г. стихотворением «Да здравствует свобода». Свое главное произведение написал в июне 1871 г. по горячим следам поражения парижских рабочих и кровавой  расправы версальцев над ними. Тысячи людей пришли на похороны Поте. Дочь Карла Маркса  Лаура Лафарг, выступая на митинге, обещала сделать все возможное для распространения поэтического наследия Потье. Не могу сказать насколько это удалось, а вот «Интернационал» был переведен на все европейские и другие языки. На русский язык он был переведен А.Я.Коц в 1902 г. В 1919 г. на украинский язык текст Потье  перевел Микола Вороной, один из учредителей Центральной Рады.  (Вороной был расстрелян НКВД  в 1938 г. как националист. В нынешней Украине  строки «Интернационала»  отнесены к символам «пропаганды тоталитаризма». Яркий пример как «декоммунизация» доходит до абсурда.)
       В 1918 г. Интернационал стал государственным гимном РСФСР,  Украинской ССР (оставался до 1949 г.) и Белорусской ССР (до 1952 г.). Причем, исполнялись только 1, 2 и 6 строфы текста Эжена Потье.
      Памятник на могиле Потье был открыт в 1908 г. Перед самой своей смертью Потье выпустил сборник стихов «Революционные песни». На постаменте из необработанного камня лежит раскрытая книга; на страницах которой  слова, по-видимому, из «Интернационала». На торце камня надпись: EUGENE POTTIER и годы его жизни 1816-1887.
       Когда пишу эти строки, в России идет президентская кампания.  От компартии РФ в президенты идет Харитонов. Вот он стоит на Красной площади и в который раз, сжимая кулак, произносит свой предвыборный лозунг: «Поиграли в капитализм и хватит!» Пустые слова. Вот и думаю: предложил бы товарищ Харитонов  внести хотя бы изменения в партийный гимн КПРФ, включив в гимн партии 4-ю строфу «Интернационала» Поте, написанную в 1871 году. В ней  более созвучные нынешним временам слова, чем полтора столетия назад: «Презренны вы в своем богатстве, // Угля и  стали короли! // Вы ваши троны, тунеядцы, // На наших спинах возвели. // Заводы, фабрики, палаты - // Все нашим создано трудом. // Пора! Мы требуем возврата // Того, что взято грабежом».  Тогда идеи коммунистов и дошли бы со временем до масс.  Ведь верили же мы, когда слушали и сами пели, что «мы новый мир построим, кто был никем, тот станет всем». И строили!
 
      Когда ходишь-ездишь по мало известным тебе местам, часто встречаешься с неожиданным. Так и на кладбище Пер-Лашез  смог поклониться праху Эдит Пиаф. Не могу сказать, что я фанат какого-нибудь французского шансонье. В студенческие годы очаровал Ив Монтан – тогда, наверное, впервые услышал французский шансон и полюбил его как таковой. Потом пришло знакомство с Эдит Пиаф, Шарлем Азнавуром, Джо Дассеном по пластинкам и записям на бобинах. Эдит Пиаф среди них стояла обособленно. Ее грассирующий голос ни с кем не спутаешь. А ее трагическая жизнь вызывала сочувствие. И вот оказалось, что она похоронена в том же 97-м секторе, куда шла наша группа. В то время, когда мы  вошли на территорию этого сектора, около одной из могил увидели небольшую группу людей. И гид – или сама, или мы спросили, сказала, что там, по-видимому, стоят у могилы Пиаф с кем-то из местных гидов-самозванцев. Наша туристическая группа пошла к стене коммунаров, а я, с трудом пробираясь между надгробиями, подошел к рассказчику. Не помню как, но кто-то из стоящих в группе разъяснил мне, что говорящий человек – это автор одной из книг о пер-лашезском кладбище, что он подрабатывает как гид, показывая захоронения на кладбище известных людей.
      Найти место захоронения Пиаф не просто. Небольшое темное фамильное надгробие среди многих подобных. Очень скромная семейная могила. На торце надгробия   надпись: Famille Gassion – Piaf, по  продольным сторонам приведены имена захороненных в нем с датами их жизни. На верху надгробия крест, по бокам – букеты цветов. (Судя по нынешним снимкам могилы Пиаф в интернете, на сосредоточие креста установили гранитную вазу).

 
                У могилы Эдит Пиаф

     Эдит –Джованна  Гасьон - настоящее имя Пиаф. Отец ее Луи Гасьон, уличный акробат ушел добровольцем на фронт Первой мировой до рождения дочери. Когда вернулся в Париж, узнал, что жена его бросила, а дочь оставила своим родителям. Ужаснувшись условиям, в которых воспитывалась малышка, он отвез Эдит в Нормандию к своей матери, которая работала кухаркой в публичном доме. В 3 года Эдит ослепла из-за катаракты, которая развивалась у нее  вскоре после рождения – присмотра хорошего не было и не заметили. Лечение не помогало. Отвезли на несколько дней в Лизье в монастырь святой Терезы и – чудо: зрение вернулось. (Мы через три дня  будем в Лизье и увидим там огромную базилику Святой Терезы.) С девочкой, причастной к публичному дому, никто не хотел общаться, отец забрал ее из школы в Париж и с 9 лет она выступала с ним на улицах, пока в 20 лет ее не приметили и взяли в кабаре.   Не дай Бог, кому-нибудь испытать хотя бы часть того, что пришлось пережить Пиаф в своей жизни. В 1961 г. Пиаф узнала о своей болезни раком, продолжала выступать. Через два года в возрасте 47 лет  она ушла в мир иной. И стоя перед могилой Пиаф, я вспоминал  врезавшуюся навсегда в память  песню: «Non, nen de nen. Non, je ne regrette nen…». И не зная французского по повторяющемуся «Нет!» понимали эту песню как протест певицы против чего-то ей неприемлемого, («нет ничего, нет я ни о чем не жалею…»).  Ее грассирующий голос и сегодня приводит в волнение слушателей.
      На похороны Пиаф на кладбище пришло 40 тысяч (что они могли увидеть среди нагромождения надгробий не представляю) почтить ее похороны своим присутствием. Наверное, первым в этой могиле был похоронен отец Эдит –Луи Альфонс Гасьон, умерший в 1944 г. Хотя там же лежит прах дочери Эдит умершей в 1935 г. в 2-х летнем возрасте. Спустя семь лет после смерти Пиаф в это фамильное захоронение положили и второго мужа Эдит Тео Сарапо. Это псевдоним французского певца греческого происхождения  Теофаниса Ламбукаса. 46-летняя Пиаф в 1962 г., ровно за год до своей смерти выходит замуж за 26-летнего певца.  «Сарапо» это   псевдоним, который дала Эдит своему мужу, в переводе с греческого означает «я тебя люблю». Не будем вдаваться в ее любовь, отмечу, что после смерти Пиаф Сарапо унаследовал 7 млн ее долгов и лишился из-за этого своей квартиры. Что же касается любимых мужчин Пиаф, то  она называла любовью всей своей жизни только – и всегда -  Марселя Сердана, французского боксера-средневеса , чемпиона мира, с которым познакомилась в 1946 г будучи на гастролях по Америке. Но его останков рядом с Пиаф нет; они не были женаты: у Седана была семья и трое сыновей, которых он не хотел бросать. Говорить об их отношениях здесь не уместно. Смотрите фильм Клода Лелюша «Эдит и Марсель». Не удержусь только, чтобы привести оценку их отношений самим Серданом. Когда стало известно о его взаимоотношениях с Пиаф, Сердан собрал пресс-конференцию и, не дожидаясь вопросов, заявил: «Я знаю что вас интересует только одно, значит не будем терять время.  Вы хотите знать люблю ли я Эдит? Да. Любовница ли она мне? Она мне любовница только потому, что я женат. Если бы я не был женат, и у меня не было бы детей, то она стала бы моей женой». И ушел.
       Погиб Сердан в авиакатастрофе в 1949 г. Пиаф всю жизнь несла вину за его гибель: она была на гастролях в Америке, а Сердан  был в Европе. И готов был возвращаться в Америку. Билеты на пароход куплены. Но вечером звонит Эдит, жалуется на одиночество и просит лететь самолетом.  С трудом достав билеты Сердан летит. Самолет должен был сесть на дозаправку на одном из Азорских островов. Пилот по ошибке на карте отмечает не тот остров и в условиях плохой погоды самолет врезается в потухший вулкан. Никто не выжил. На прощании Сердана присутствовало 45 тысяч, принесенные цветы уместились в 48 автомашин. В память о Сердане Пиаф написала песню «Гимн любви»: «Если ты умрешь, если ты будешь далеко, мне все равно, будешь ли ты любить меня, потому что я тоже умру…»

     Что же касается памятника погибшим коммунарам, то ничего кроме мемориальной доски с надписью на ней по-французски  «AUX MORIS DE LA COMMUNE  21-28 Mai 1871» -   «Погибшим за коммуну…», на стене не было. Я же ожидал увидеть на ней хотя бы какой-то барельеф.  Не знаю говорила ли об этом гид – подошел когда уже были возложены цветы, но с противоположной стороны стены 23 мая 1880 г., еще за два месяца до амнистии коммунарам, у стены кладбища встали  25 тысяч человек с  красной розой в петлицах. С той поры  каждый год в последнее воскресение мая организации  французских рабочих проводили  митинги или марши возле стены .  В 1899 г. в сквере около кладбища на его стене был открыт «Монумент расстрелянным коммунарам» работы скульптора  Альбера Бартоломе: из стены, пробитой пулями, как бы выступают женщина с раскинутыми  крестом руками и гордо запрокинутые головы  расстрелянных коммунаров. (О нынешнем состоянии монумента я ничего в интернете не нашел.)
      Напротив стены коммунаров традиционно хоронят видных деятелей коммунистической партии Франции. Среди них  захоронения ее генеральных секретарей Мориса Тореза, Жака Дюкло. (Побывавшие на кладбище в 60-70-х годах рассказывали, что приходилось сдавать франки и на цветы к могилам этих товарищей. Нам уже не предлагали  почтить их память коллективным возложением цветов.) Я присоединился к своим товарищам, рассматривающим эти могилы. Имена практически всех покоящихся на этих местах мне были известны. Смотрел и иногда удивлялся: «Смотри-ка, и этот здесь!»
      Кроме персональных могил на этом участке  установлены памятники  жертвам фашистских концлагерей Маутхаузена, Равенсбрюка, Дахау, Освенцима Бухенвальда и других.  Памятники оригинальной конструкции, многие в  духе memento mori –  «помни о смерти» .Например, как вот эти – в память погибшим в Заксенхаузен и в Бухенвальде.
 
               

Еще более жуткий в память погибшим в лагере Аушвиц (у нас известный как Освенцим).  Не люди, а скелеты  отправляются на свою погибель – в газовую камеру.  Один из них толкает тачку, в которой лежит тот, кто не может  уже идти. Каждый памятник снабжен информацией о лагере и  о массовом уничтожении в них заключенных.
      Судя по всему, нам было дано свободное время для осмотра кладбища. Можно было бы подойти к могиле Оскара Уайльда, ирландского прозаика, поэта, драматурга и т.д. Мне лично это имя было известно по его роману «Портрет  Дориана Грея». Могила в нескольких минутах ходьбы от стены коммунаров. Она  на довольно широкой аллее, не закрытая другими  надгробиями. Оригинальный памятник в виде крылатого сфинкса из камня, (по мотивам  поэмы Уальда «Сфинкс»).  В отличие от древнего сфинкса (полуженщины, полуживотного)  этот сфинкс – мужчина, выполнен в модернистской манере. В те годы мы увидели бы, что памятник на высоту человеческого роста сплошь покрыт губной помадой. И это не потому, что Уайльд  поддерживал и защищал феминистические  настроения женщин. Не в этом дело. Существует легенда, в которую  можно верить, а можно просто поступить согласно ей - может и повезет.  По легенде надо накрасить губы и поцеловать сфинкса, и тогда  приобретешь любовь, которая останется с тобой  навсегда. Наверное, мало кто из целующих сфинкса женщин знает, что Уайльд до переезда во Францию был признан английским судом виновным в «грубой непристойности» с лицами мужского пола и приговорен к двум годам каторжных работ. Сейчас для защиты памятника от  губной помады вокруг него установлено стеклянное ограждение.

      Скажу одно: мы покидали этот музей надгробных скульптур не ощущая скорби. И прямо с кладбища отправились на обед. Принимающая нас фирма Transtours решила познакомить нас со старейшим кафе Парижа. Снова автобус, площадь Бастилии, Сена, Пантеон, бульвар Сен-Жермен. Гид дает краткую информацию, щелкаешь затвором фотоаппарата, не зная удастся ли тебе еще раз увидеть эти места. Автобус останавливается невдалеке от улочки рю де Ан сиен Комеди, на которой в доме № 13 расположен ресторан «Ле Прокоп». В 1686 г.  в этом доме сицилиец  по имени  Франческо Прокопио дей Кольттели, укоротив свое имя до Прокопа, открыл кафе, специализирующее на продаже кофе - этого душистого тонизирующего напитка. До того кофе как побочный продукт подавали в заведениях, торгующих лимонадом. Вслед за «Ле Прокоп» кафе стали расти в Париже как грибы. Но у Прокопа помимо кофе, чая и горячего шоколада подавали и новинку того времени – мороженое. Со временем кафе «Прокоп» стало известным заведением со сложившимися традициями.
     Справа от входа в кафе на фасаде дома висит круглая мемориальная доска повествующая кто и когда основал кафе, и перечисляющая его наиболее знаменитых посетителей. У нас было время прочитать информацию (смысл был понятен и без знания французского), а сделанная фотография позволяет мне перечислить их: Лафонтен, Вольтер, Энциклопедисты, Бенджамин Франклин, Дантон, Марат, Робеспьер, Наполеон Бонапарт, Бальзак, Виктор Гюго, Гамбетта, Верлен и Анатоль Франс. Это не полный список: под мемориальной доской установлена информационная табличка с большим текстом. Прочитать ее не было времени.  Посещал это кафе и Ленин и многие другие россияне, жившие в Париже в эмиграции. Да вот и нынешний президент России когда-то обмолвился, что, будучи в Париже, отобедал в «Прокопе». Список можно продолжать бесконечно до нашего времени. (Кто-то постарался и подписал внизу перечня имен слово «caron», наверное, свое имя, как у нас есть любители написать: «здесь был Петя».)  Информацию о том, какое заведение  предстоит посетить,  узнают и из второй мемориальной доски слева от входа. Это место было театром исторических событий во время Великой французской революции. – извещает вторая мемориальная доска.  На ней написано, что в те времена кафе называлось «Zoppi» и было местом исторических событий революции. Именно здесь родился  фригийский колпак –  шапочка якобинцев красного цвета со свисающим  вперед верхом – символ свободы.
  “Это был самый знаменитый центр  литературной и философской жизни   XVIII- XIX веков и внутри кафе висят портреты многих знаменитостей, которые его таковым создали. Все в этом кафе призывает посетителя вернуться к воспоминаниям о прошлом.  Первыми его облюбовали передовые фигуры  французского Просвещения: Дидро, Вольтер, Руссо и другие философы-энциклопедисты.  Они работали над «Энциклопедией» как инструментом для очищения разума широких народных масс. («Энциклопедия или Толковый  словарь наук, искусств и ремесел»  создана в 1751-1780 гг.) Деятельность энциклопедистов занимает особое место в подготовке  фундамента для Великой французской революции.  Были среди них и такие личности как Бенджамин Франклин. (Вряд ли, сегодняшняя молодежь  знает кто такой Бенджамин Франклин, хотя его портрет видел каждый: он  на сто долларовой купюре. Почему именно он? Да потому, что Франклин единственный из отцов-основателей США, скрепивший своей подписью все три важнейших исторических документа, лежащих в основе образования США как независимого государства: Декларацию независимости, Конституцию и Версальский мирный договор 1783 г.) В 1786 г. он был направлен в качестве посла во Францию с целью добиться союза с ней против Великобритании. В кафе он делал наброски к этому договору с Людовиком XVI, а также, говорят, написал здесь одну из глав Конституции США.
     Чуть позже в этом кафе обосновались и непосредственные «отцы» Великой французской революции: Дантон, Марат (у него рядом была типография, в которой печатали газету «Друг народа»), Робеспьер. За ними пришла очередь более поздних  завсегдатаев: литераторы Бальзак, Мюссе, Гюго, Жорж Санд.  Великие завсегдатаи кафе по-прежнему здесь на портретах. Украшают стены и их известные изречения. Множество оригинальных документов, касающихся революции, висят на стенах. Среди них Декларация  прав человека и гражданина 1789 г. На втором этаже есть даже зал-библиотека. На дверях мужских и женских туалетов соответственно  написано  слово «Гражданин» и «Гражданка». Словом, не ресторан, а музей. Наверное, если вы спросите, вам покажут столик, за которым сидел Вольтер, писавший свои статьи в «Энциклопедию» и выпивавший, как говорят, свои 40 чашек кофе.  На нем бюст Вольтера.
       Многое из интерьера ресторана мы, конечно, не видели. Не будешь ведь во время обеда ходить между столиками и разглядывать что за документ или картина  висят на стенах. А уж подняться из холла на второй этаж было бы совсем неприлично. А вот что может видеть каждый посетитель приходящий в «Ле Прокоп» так это шляпу Наполеона Бонапарта – знаменитую его двууголку, за бронированным стеклом в вестибюле. Говорят, что ею Наполеон расплатился за свой ужин. Тогда еще никому неизвестного солдата выставили за дверь кафе по причине неуплаты за ужин – то ли забыл кошелек, то ли денег не было вовсе. Наполеон бросил в счет своего долга хозяину свою шляпу, сказав напоследок, что через некоторое время она будет стоить  больше, чем  все кафе.  Действительно, в ноябре 2023 г. прочитал в украинской интернет-газете «Факты и комментарии», что черную из фетра шляпу Наполеона продали на аукционе почти за 1,9 млн евро. Нынешние посетители «Ле Прокоп»  пишут, что та шляпа, которая в вестибюле кафе, застрахована на 3 млн евро.
      Наверное, мы обедали в зале на первом этаже ресторана. Большие стеклянные люстры, деревянные панели, мебель из  дерева.  Там столики сервированные на четыре персоны, А справа от входа маленький уютный зал для индивидуальных посетителей. Гид говорила, что «Ле Прокоп» ресторан французской кухни.
 Фирменное блюдо ресторана –  каплун, молодой кастрированный петушок в винном соусе. Это недешево. Каплун ценится не меньше омара или лангуста и вряд ли нам его подали бы. В меню кафе и без него достаточно много блюд французской кухни. (Кстати, уже в XIX в. французская кухня ввела различие в курином мясе. Установлено четыре категории: курица, цыпленок, пулярка и каплун.) С какими из блюд нас познакомили за этим обедом, не помню совершенно. Возможно это был луковый суп. Все знают это название, но не попробовав, не смогут понять, что это за суп. Soup a l’ognion был когда-то блюдом грузчиков и разнорабочих. Теперь туристов. Сами французы едят его крайне редко. Говорят, что он спасает после бурной вечеринки, вот и едят его утром. Что-то вроде огуречного рассола в российских деревнях от похмелья. Ингредиенты этой классики французской кухни следующие: лук, сливочное масло, немного муки, белый хлеб, сыр, соль, перец, немного белого вина. Парижане по статистике  едят суши и сашими в 14 раз чаще, чем луковый суп.  (Гурманы считают, что лучший луковый суп в Париже  подают в ресторане «Gallopin». Варят его на мясном бульоне с добавлением карамелизированного лука, хереса, сыра и гренок.) На второе подавали какое-то жаркое в глиняных горшочках. А вот название десерта запомнил - крем-брюле, потому что в Союзе это было одним из наиболее популярных сортов мороженого. У французов это не мороженое, а заварной крем с карамельной корочкой и ванилью или  другим ароматизатором. «Обожженные сливки» - так переводится на русский «крем-брюле» с французского.
   Сегодня это заведение высокого класса, кого попало здесь не встретишь. Ресторан с огромной историей. Цифра «1686». Платишь не только за блюдо, но и за престиж.  Там любят появляться и нынешние медийные и литературные деятели.
 В 2017 г. ресторан получил премию как самый буржуазный ресторан Парижа.  Такую туристическую группу, как наша в 1982 г., вряд ли туда приведут обедать.
.
   Автобус ожидал нас на бульваре Сен-Жермен. И там мы увидели памятник Жоржу Дантону, одному из видных якобинцев.

 
                Памятник Дантону на площади Анри Мондора

Решение поставить памятник Дантону было принято городом в канун столетия французской революции 1789 г. На проведенном конкурсе был  выбран проект Огюста  Пэриса. Скульптурная группа (бронза)  представляет собой Дантона в позе трибуна, произносящего речь. Рядом с ним смотрят на него и слушают двое вооруженных добровольца, ставших на защиту Парижа. Памятник установлен недалеко от бывшего дома, где жил Дантон и где он был арестован во время революции, (был казнен в 1794 г. посредством обезглавливания). На постаменте  надпись:  А.Danton / La  Ville de Paris / 1889. Ниже, на основании пьедестала цитата  из выступлений Дантона: «После хлеба – образование – первая потребность народа». Памятник Дантону был открыт только в июле 1891 г. Для оппозиции со стороны правых Дантон  символизировал революционное насилие.  Власти города, отстаивали право на установку памятника говорили, что выбор  трибуна революции Жоржа-Жака Дантона важен потому, что он представлял патриотизм, (после поражения Франции в войне 1870 г. было важно пробудить патриотические чувства французов), а также был защитником народного образования.  Открывая памятник Дантону в июле 1891 г. власти города  говорили, что памятник посвящен «душе национальной обороны», а не как  одному из лидеров якобинцев. И действительно, в Париже не найдете ни одного памятника или другого памятного знака радикальным  вождям  якобинцев  Робеспьеру, Марату, Сен Жюсту. Только в рабочих предместьях Парижа, где  муниципалитеты возглавляли коммунисты,  есть станция метро «Робеспьер» и улица Сен Жюста. Коммунисты не раз вносили предложение установить в Париже памятник Робеспьеру, но не находили поддержки. Лишь в 1975 г. установили мемориальную доску на доме, где проживал Робеспьер. Дантон же  возглавлял умеренное   течение в якобинском блоке и кроме того его действительно считали во время революции душой национальной обороны. 2 сентября 1792 г. Париж узнал, что прусская армия,  предприняв наступление на Париж, взяла Верден и находится в двух днях пути до Парижа. Царила всеобщая паника.  В этот день Дантон в красном костюме поднимается на  трибуну Ассамблеи и произносит свою  знаменитую речь: «Чтобы победить их нам нужны смелые, смелые, всегда  отважные, и Франция будет спасена». Он стремился  объединить против врага все силы нации и использовать все средства, чтобы победить.  Франция в те дни была провозглашена Республикой и выстояла.
      В.1982 году я видел, что на основании постамента памятника Дантону красной краской большими буквами кто-написал  ADORE и лежали больше  похожие уже на метлу перевязанные цветной ленточкой  ветки бывшего букета. Перевести слово я не мог, вначале подумал, что это какое-нибудь нецензурное слово, но так как краска была не свежей, а надпись сохранена, догадался что это не было каким-то ругательством. (Его на русский можно перевести как «обожаю».) Рассматривать более подробно памятник  не мог – в автобус входили последние мои попутчики и надо было спешить туда.
     Следующий адрес нашей экскурсии – улица Мари-Роз, 4. Там находился музей-квартира В.И.Ленина. Сразу скажу, что в начале 1980-х гг. в Союзе еще не было негативного отношения к деятельности Ленина. Его образ противопоставлялся отрицательному образу Сталина. Поэтому у нас, по крайней мере у меня был интерес к тому, как же жил Ленин в Париже. Из Женевы в Париж Ленин и Крупская переехали в конце 1908 г.,  потому что  было принято решение перевести туда  издание газеты «Пролетарий». Париж в те годы был центром эмигрантской жизни россиян. Вместе с Лениным в Париж переехали Зиновьев и Каменев. После кратковременной жизни в гостинице, Ленин снял квартиру  в 14-м округе Парижа на улице Боне, 24. 19 декабря 1908 г. Ленин пишет в письме своей сестре Анне Ильиничне Ульяновой-Елизаровой, что из отеля они переехали  на хорошую квартиру, где с ними  поселилась мать Надежды Константиновны и сестра Ленина Мария. Квартира из 4-х комнат, плюс кухня, чуланы, вода, газ. «Квартира на самом почти  краю Парижа, на юге, около парка Montsouris. Тихо, как в провинции. От центра очень далеко, но скоро в 2-х шагах от нас проводят metro – подземную электричку, да пути сообщения вообще имеются. Парижем пока довольны».  Квартира была шикарной: в каждой комнате камин с мраморной доской, и высоким зеркалом, лепные потолки и  окна доходящие до пола с решетками жалюзи.  «Это  довольно  шикарная квартира,- писала Крупская,- весьма мало соответствовала  нашему жизненному укладу и нашей привезенной из Женевы мебели». В квартире на улице Боне  прожили недолго и перебрались  на улицу Мари-Роз, где Ленин и Крупская -  «Ильичи», так называли их друзья, жили до июня 1912 г. Улица рядом с предыдущем жильем, дом новый, с центральным отоплением. Рядом парк Монсури. До метро - станция «Алезия», рукой подать.  Горький посетивший Ленина в 1911 г. назвал эту квартиру «студенческой».
     Английская писательница Хелан Раппопорт в своей книге «Заговорщик. Ленин в изгнании» пишет: «Есть неверное представление, что Ленин и Надя жили в изгнании весьма комфортно, что они были этакими буржуа, что партия о них заботилась. На самом деле это неправда. Они жили в ужасной, бедной квартире с минимум мебели, потому что по природе оба были очень бережливы, хотя оба получали зарплату  от партии и дополнительно  зарабатывали переводами. А Ленин к тому же  писал огромное количество статей для политических изданий».
      В квартире на Мари-Роз, вроде бы выкупленной французской компартией, в тридцатых годах прошлого века  был открыт мемориальный музей.. Встречал нашу группу  хранитель музея Антуан Лежандр, приятный в общении пожилой мужчина в очках. (В моем домашнем архиве сохранилась вырезка из газеты с Указом Президиума Верховного  Совета СССР от 5 ноября 1983 г. о награждении  Лежандра орденом  «Знак Почета» в связи с восьмидесятилетием  со дня рождения «за активную работу  по сохранению  памятных ленинских мест». Фотографию Лежана сделал кто-то из моих товарищей и по приезде домой поделился.)   Квартира небольшая: прихожая, коридор, две комнаты и кухня. Какие-то санитарно-гигиенические помещения.  Окна на две стороны. Одна из комнат – спальня: две узкие кровати, покрытые одеялами. В другой комнате, где постоянно  работала Крупская – «мой секретариат»,- говорил Ленин, простой стол, заваленный почтой. Кухня квартиры была «салоном». В ней принимали  местных парижских единомышленников и приезжающих из России. Подлинных ленинских вещей в квартире нет. Но те же стены, тот же паркетный пол – и как-то по-другому воспринимаешь окружающее.
     Рассматривать детально эту маленькую квартиру-музей было просто невозможно. Не помню как вообще мы осматривали  ее: вместиться всей группе из тридцати человек в прихожую и коридор было нереально. Я как всегда в силу своих физических особенностей поднялся на второй этаж последним, и, чтобы увидеть хоть что-нибудь, вынужден был протискиваться между плотно стоящими попутчиками.  Поэтому снимки были сделаны только снаружи дома.  Дом № 4 на Мари-Роз выглядел прилично,  как и рядом стоящие. Это были доходные дома, построенные в начале XX в. в общеевропейском стиле модерн,  без  «выкрутас». Под балкончиком одного из окон  второго этажа мемориальная доска с маленьким  профилем Ленина. Сегодня от музея-квартиры на  Мари-Роз ничего не осталось. Квартира в 2000-х была продана из-за отсутствия средств у французской компартии на ее содержание.  Исчезла даже мемориальная доска. Даже Интернет на поиск о музее-квартире на Мари-Роз  показывает «апартаменты Ленина» на улице  Бонье, 24. Там  все еще висит мемориальная доска с профилем Ленина, свидетельствующая о том, что здесь проживал Ленин в 1908-1909 гг.
     По пути на улицу Мари-Роз, (да и обратно, скорее всего тоже) мы проезжали через площадь Denfert Rochereau  - Данфер  Рошро - с памятником в виде сидящего на постаменте огромных размеров льва посреди площади. Это знаменитый  Бельфорский лев, скульптура Бартольди. (да, тот самый автор «Свободы , озаряющей мир» в гавани Нью-Йорка). В Париже только уменьшенная копия  «Бельфорского  льва», установленного на холме  возле Бельфорской крепости.  «Бельфорский лев» - памятник героическому сопротивлению  города Бельфор  во время  прусско-французской войны. Город находился в осаде  с 3 ноября 1870 г. по 13 февраля 1871 г. 40-тысячной прусской армией, имея 17 тысяч защитников, из которых военными были только 3,5 тысяч. Под непрерывным обстрелом погибло более 5 тысяч человек. Город все же капитулировал по приказу военного командования, но как лев сражался до последнего. Руководил обороной города комендант крепости полковник  Пьер Данфлер-Рошро, участник Крымской войны, получивший тяжелое ранение при штурме  Малахового кургана. В г.Бельфор памятник был установлен к 10-летию обороны города. Решение об установке памятника защитникам города было принято еще во время его осады. Скульптор работал над созданием памятника с 1872 по 1879 гг. Скульптура из красного песчаника  огромных размеров: 22 м в длину и 11 м в высоту.  Из-за разногласий между скульптором и муниципалитетом официального открытия  памятника не было. В августе 1880 г., к 10-летию событий Бартольди  профинансировал и провел  праздничное освящение  своей работы. Говорить, что на площади в Париже стоит уменьшенная копия «Бельфорского льва» не совсем правильно. Здесь  бронзовый лев, да и окружающий антураж совсем не тот. По какому случаю и когда  «Бельфорский лев» был установлен в Париже – не нашел источника.  Еще одно отличие парижского льва от бельфорского. На холме близ крепости в Бельфоре, лев  раскрыл свою пасть в рыке в сторону Германии, а вот в Париже  ощерился уже на запад: говорят, что на этом настояли немцы.
     Вообще о площади я написал по другому поводу, Наверное, нам что-то говорила об этом гид, когда проезжали мимо. Ибо в противном случае я вряд ли об этом вспомнил. Близ площади  под ближайшими улицами размещается доступный  всеобщему обозрению участок  парижских катакомб. Парижские катакомбы – это древние каменоломни, откуда средневековые жители города брали материал для его строительства. В настоящее время под Парижем насчитывается около 300 км  подземных галерей, причем большая их часть находится на левом берегу. На севере города (помните Монмартр)  добывался в основном гипс,  а на юге, на левом берегу – известняк, потребность в котором была значительно  выше всегда. До 1950 г.  в катакомбы свозили  останки, найденные в земле Парижа. А начало было положено в 1780 г., когда было принято решение  закрыть кладбище Праведников и перенести останки покойников в катакомбы.   В течение 15 месяцев люди в черном  каждую ночь свозили в каменоломни кладбищенские кости  и складывали их там жуткой поленницей. В 1783 г.  парижским парламентом  был издан указ о запрете захоронений внутри  крепостных стен города.
     Останки  6 млн человек в катакомбах, и великие, и  безымянные рядом. Публике открыты только 2 км  из нескольких сотен коридоров. Отдельно стоящее здание, бывшая  парижская застава, вход в катакомбы. 130 ступенек вниз на 20-ти метровую глубину. Над дверью вырубленной в скале строка: «Остановись, ты входишь в царство мертвых», (неплохое начало, не правда ли?), до 1,5 часов под землей и  подъем на 84 ступеньки выводят  наверх  через колодец, в который когда-то спускали все эти кости. Он близ дома 36 на улице Реми-Дюминсель.

      Было еще засветло, когда мы возвращались «от Ленина». Я смутно представлял, что где-то в этом районе Латинского квартала были «хемингуэевские» кафе, о которых он писал в книге «Праздник, который всегда с тобой». В том числе и знаменитая «Клозери де Лила», в котором сохранены следы пребывания Хемингуэя. Мне хотелось заглянуть хотя бы в одно из них, чтобы почувствовать атмосферу того времени, (как-то не хотелось думать, что того времени нет и не будет, как и атмосферы начала XX века). Подошел к руководителю группы и получил разрешение выйти из автобуса.
      Мне надо было бы выйти на перекрестке бульвара Монпарнас  с бульваром Сен-Мишель, пройти влево по бульвару  до его пересечения с  бульваром Распай и тогда бы я  попал в район  хемингуэевских кафе.   Пока шли переговоры с руководством  автобус въехал уже на бульвар Сен-Мишель и высадил меня  на углу улицы  Огюста  Комта, которая с юга ограничивает Люксембургский сад.  Налево от меня в сторону Парижской обсерватории шла авеню Обсерватории, между двумя сторонами которой располагался довольно широкий сад Великих исследователей – Марко Поло и Робера Кавелье-де-ла-Солль с эспланадой Гастона  Моннервиля в центре. (Все эти наименования улиц, садов, эспланад стали мне известны только позже, когда я стал вспоминать свой маршрут по картам Парижа.) Очень привлекательное место для прогулки: зеленая прямоугольной формы поляна (в 2006 г. ее назвали эспланадой Гастона Моннервиля -  председателя Сената Франции с 1947 по 1968 г), засаженная  с обеих сторон двумя рядами каштанов, образующими затененные дорожки. Каштаны подстрижены  в классическом французском стиле каре. На эспланаде разбиты цветочные клумбы с установленными в них статуями  известных французских скульпторов Второй империи, символизирующими четыре времени суток. Между скульптурами  перемежаются  отдельно стоящие колонны. К югу перспектива заканчивается фонтаном Обсерватории, а к северу от входа в Люксембургский сад виден фасад Люксембургского дворца.   
      
 
               

   Статуя «Аврора»  Жоффруа в саду                Статуя «Ночь» Гомери в саду
                Марко Поло                Кавелье-де-ла-Солль

        Стоя на улице Огюст Комт, перед оградой Люксембургского сада, я сделал снимок эспланады. Даже на нем сейчас различаю завесу воды фонтана Обсерватории, стоящего перед эспланадой  на противоположном от меня краю. И статуи, украшающие  эспланаду, и виднеющийся вдали фонтан тянули к себе.
   Я уже писал, но отмечу еще раз: о Париже и его достопримечательностях во время своей поездки в 1982 г. я знал значительно меньше, чем пишу в этих воспоминаниях. Совершенно не знал, что  фонтан Обсерватории, поистине настоящий фонтан с массой извергающихся с разных сторон струй воды, подобный фонтанам Петергофа. Не видя его, все же опишу словами. Это фонтан часто называют фонтаном  «Четырех частей света» или просто фонтаном Карпо, по имени скульптора, создавшего его, того самого,  чья композиция «Танец» на фасаде Оперы Гарнье. Заказ  на скульптуру для фонтана Карпо получил еще в 1866, когда перестраивался центр Парижа бароном Османом.  Была выполнена гипсовая модель, но реализация  задержалась: франко-прусская война, Парижская коммуна. Все время скульптор искал динамичные позы женских фигур, держащих земную сферу. И ему удалось изобразить их в движениях, избежав статичности первоначальной модели.  Фонтан был открыт в 1874 г. Четыре женские фигуры, символизирующие  Америку - индианка, Африку – чернокожая фигура, Азию – китаянка  и Европу – фигура белой женщины  – «четыре стороны света», поддерживают  полую сферу, внутри которой глобус -  наша Земля. Сфера опоясана кольцом, на котором друг за другом  расположены знаки Зодиака. Под каждой девушкой  из водной стихии вырывается  пара морских скакунов Нептуна, а рядом с ними  рыбы и черепахи, выпускающие струи воды.

               

                Фонтан Обсерватории

     Больной Карпо мог только издали наблюдать за установкой своих статуй в фонтане. (Через год он умер.)  Фонтан является произведением четырех скульпторов, но вполне заслуживает простого названия – фонтан Карпо. Кстати, в фонтане отсутствует Австралия, так как Карпо считал, что пятая фигура нарушит гармонию композиции.

     Моей целью был фонтан Марии Медичи, поэтому, посмотрев на сады Великих исследователей издали, я пошел в Люксембургский сад. Столь часто встречаемое  в книгах и кинофильмах имя «Медичи» оказывало, по-видимому, некое магическое воздействие.
     Мария Медичи в 1612 г., будучи регентшей при малолетнем сыне-короле после убийства Генриха IV, выкупила особняк и сад покойного   герцога Франсуа де Пине из рода Люксембургов, (бывший особняк -   ныне  Малый Люксембургский дворец, резиденция председателя Сената).  Не желая жить в Лувре, намеривалась построить себе дворец  в духе палаццо  Питти во Флоренции, где прошло ее детство и разбить при нем сад. Надо отметить, что сад или парк был верх роскоши в средневековом  плотно застроенном городе. Да еще и фонтаны в нем при отсутствии  на левом берегу воды вообще. Проектировать и строить дворец поручила архитектору Соломону де Бросс, (Медичи была меценатом его дяди), а для разбивки сада пригласила флорентийцев. Разбивку сада начали сразу же после покупки дворца на участке земли 8 га. Этой территории было недостаточно, чтобы создать перед дворцом  перспективу: земли к югу от приобретенного Марией  замка герцога де Пине были подарены в 1258 г. королем Людовиком IX католическому монашескому ордену картезианцев. (Накануне революции 1789 г. картезианцы там  владели 23 га земли.) Ни кардинал Ришелье, ни сама властная Мария Медичи не смогли  побудить монахов уступить им часть земли к югу от строящегося дворца. По приказу королевы было высажено 2 тысячи вязов, а садовники разбили цветочные партеры вокруг круглого фонтана напротив окон  дворца. За партерами пролегала широкая аллея, ограничивающая сад. В юго-восточном углу сада был устроен фонтан Марии Медичи в виде простого грота, без бассейна и скульптур. Чтобы обеспечить  сад и фонтаны в нем водой, восстановили римский  акведук Аркей протяженностью 16 км, который  когда-то нес воды от источников  в Реджи к термам Клюни.  Для полного восстановления акведука потребовалось 11 лет.
      Медичи  смогла прикупить к 8 первоначальным  гектарам прилегающие земли и увеличила территорию сада до 30 га. Но не к югу: картезианцы по-прежнему не уступали. Как располагался тогда сад, можно судить по сохранившемуся  плану Гамбуста 1629 г. Перед дворцом сад простирался всего на 300 м, тогда как с востока на запад занимал около километра, от нынешнего бульвара Сен-Мишель до бульвара Распай. После приобретения новых земель для перепланировки сада был приглашен  Жак Бойсо – ландшафтный дизайнер, известный к тому времени по устройству сада Тюильри. Он устроил прямоугольные партеры с цветочным бродери (декоративным кружевным  узором) перед дворцом, ряд площадок вдоль аллеи, идущей с востока на запад. В центре поместил 8-угольный бассейн с фонтаном. Как мог выглядеть сад, видно из опубликованного после его смерти трактата с офортами. Так, партер перед парковым фасадом дворца  представлял собой тонкий узор из стриженного самшита и цветного песка  с монограммой Марии Медичи. Чтобы любоваться  серией симметричных клумб, Бойсо  окружил сад  двойной приподнятой террасой в итальянском стиле. Для прогулок были предусмотрены широкие дорожки, посыпанные гравием. 
      Дворец  строили  в 1615 – 1627 гг. После смерти де  Бросса в 1626 г. дворец достраивал Жак Лемерсье, (упомянутый выше по строительству «Квадратного двора» в Лувре). Насколько  дворец походил на палаццо Питти – судить знатокам архитектуры. Медичи не жалела средств для убранства дворца. Интерьеры оформляли Пуссен, Филипп де Шампань. Для оформления одной из галерей дворца она заключила контракт с художником Рубенсом для написания серии  из 24 картин  «Жизнеописание Марии Медичи». (Рубенс в этих картинах отобразил все главные вехи жизни Марии, начиная от благословения ее родителей на рождение  дитя до примирения Марии с Людовиком XIII. 21 из этих картин сегодня в Лувре.) 
   Сама Мария недолго прожила во дворце: её сын, король Людовик XIII, сосредотачивая власть в своих руках, в 1617 г.  изгнал ее из Парижа в Блуа вместе с ее советником и духовником будущим кардиналом Ришелье. После примирения с сыном Медичи в 1621 г. возвращается в Париж и вновь возглавляет государственный (королевский) совет, Ришелье с ее помощью становится кардиналом и первым министром Франции. Мария прочно держала бразды правления страной, что не нравилось ее сыну-королю. В 1630 г., не согласная с позицией Ришелье по отношению к протестантам, (сама она была ярой католичкой) Медичи организует заговор по устранению Ришелье. Но тому свою поддержку оказывает король, часть заговорщиков осуждена и казнена, а королева-мать сослана в Компьенский дворец, откуда она в 1631 г. бежала в  Брюссель. Закончила свою жизнь Мария Медичи в 1642 г. в Кельне, в доме приютившего ее Рубенса.  Достроенный в 1631 г. дворец оставался во владении королевской семьи вплоть до революции 1789 г.  Его национализировали в 1790 г. и превратили в тюрьму для аристократов. В 1795 г. его передали  Директории, а  в 1799 г. «Сенату консерваторов». После этого архитектор Шальгрен, оставив в первозданном виде внешний вид дворца, полностью переделал его интерьер.
     Что же касается сада, то после Марии Медичи наследники им мало занимались. В 1635 г. партеры перестроил известный всем туристам, посещающим Париж, Андре Ленотр.   В некоторых описаниях истории создания Люксембургского сада, пишут, что Ленотр расширил сад перспективой в южной части в сторону Обсерватории.  Если он что-то действительно и сделал в этом направлении, то самую малость. Монастырь картезианцев был упразднен  только во время революции 1789г. Его земли были национализированы, территория сада увеличилась до 40 га, и вот только тогда было произведено настоящее переустройство сада. Перспективу от дворца до самой Обсерватории   проложил в  первые годы XIX в. Жан-Франсуа  Шальгрен   на бывших землях  монастыря. Он же оформил террасы сада такими как мы видим их сейчас: нижнюю террасу (точнее партер) с большим бассейном  окружает  верхняя, поднятая на высоту около  3 м с подковообразным пандусом. Переход ярусов  оформлен балюстрадой на верхней террасе и земляным  склоном возле подпорной стены  на нижней террасе Верхняя терраса декорирована горшками-вазами с цветущими растениями и скульптурами.               

      Как я разобрался по своим фотоснимкам, к Люксембургскому дворцу я подходил по аллеи, созданной  Шальгреном. Эта аллея, окаймленная с обеих сторон двумя рядами деревьев, постриженных под каре, примечательна еще и тем, что идет по Парижскому нулевому меридиану прямо до подковообразного пандуса перед дворцом. (В 1984 г., начиная от парижской Обсерватории, вдоль линии меридиана в мостовые города, в том числе и на дорожках Люксембургского сада, вмонтировано 135 бронзовых медальонов с фамилией Араго – французского физика, астронома, измерившего точно Парижский меридиан, и указанием направления север-юг.)  Бросив беглый взгляд на дворец (запечатлев, естественно, на пленку) поднялся на террасу. Так как моей целью был фонтан Марии Медичи, то туда я и устремился, не обращая внимания на многочисленные статуи королев, стоящих вдоль террасы под первым рядом деревьев сада.  (Сознаюсь, что у меня к всевозможным статуям, стоящим во многих парках городов Союза, отношение было «плевое» как к каким-то гипсовым поделкам ремесленников.)   Вышел на террасу и остановился, чтобы еще раз запечатлеть в своей памяти дворец Медичи (это название не прижилось) и часть Люксембургского сада, разбитого во французском стиле перед дворцом. На одной из скамеек, стоящих вдоль балюстрады террасы, увидел двух мои товарищей  по работе с тремя женщинами из нашей туристической группы. Оказывается, что после того как я покинул автобус, они упросили руководителя группы выпустить и их. Тот дал согласие при условии, что выйдет «пятерка», как было положено по «уставу» для находящихся за границей советским туристам. Сфотографировал их с дворцом на заднем плане и свернул к фонтану. Пишут, что фонтан Марии Медичи самый романтичный фонтан Парижа. Думаю, чтобы это испытать, надо приходить к нему в соответствующем состоянии, а не в спешке как это приходилось мне делать.
      Первая версия фонтана в виде простого грота была сделана в первой половине  1620-х гг. Во времена революции фонтан был практически разрушен. Его восстановил в прежнем виде  Шальгрен.  При прокладке в 1860-е годы бульвара Сен-Мишель и улицы  Медичи территория сада с северо-востока была урезана.  Грот Медичи был разобран по камню, перенесен ближе ко дворцу, перестроен и фонтан приобрел нынешний вид. Прилегающий к фонтану пруд появился в 1862 г. Скульптурами грот был дополнен в 1866 г.  В них  отображен древнегреческий миф  о Полифеме, жестоком великане-циклопе, сыне Посейдона. Он был влюблен в нереиду Галатею, которая его отвергла, так как любила юношу  Акида (Ацисса) – сына бога Пана -  покровителя пастухов. Изображен момент, когда  Полифем (бронза)  застал Галатею на свидании  с  возлюбленным (композиция из белого мрамора) и  готов наброситься на них. Тогда же были установлены в нишах по бокам статуи, олицетворяющие Сену и Рону, а также  герб  рода Медичи – монета.
 
               

                Фонтан Марии Медичи, фото 2013 г.

 С обеих сторон 50 метрового бассейна перед фонтаном  растут вековые платаны, так что увидеть на любительском снимке скульптурную композицию довольно трудно.
      Посмотрев фонтан, вышел из сада на улицу Вожирар. Чуть впереди виднелись башни церкви Сен-Сюльпис.  Но я собирался пройти «по следам» Хемингуэя и повернул направо.  И здесь, на улице Медичи, за решеткой Люксембургского сада, увидел фонтан Марии Медичи  с другой его стороны. Не сразу разобрался, что это именно самостоятельный фонтан, а не тыловая часть фонтана Медичи. Известен он как фонтан «Леда». Был построен в 1806-1808 гг. в числе  одного  из 15 новых парижских фонтанов,  введенных в эксплуатацию по указу Наполеона Бонапарта  от 1806 г.  Первоначально фонтан «Леда»  стоял у стены частного сада  на углу двух близлежащих к Люксембургскому саду улиц.  В 1864 г. во времена реконструкции Парижа при Наполеоне III был перенесен за тыльную сторону фонтана Медичи. Центральная барельефная панель фонтана отображает миф  о спартанской царице Леде: Зевс пораженный ее красотой предстал перед ней в образе лебедя, чтобы соблазнить ее.
      Если бы день не клонился к своему закату, я, наверное, погулял бы  по  парку, ведь совсем недавно прочитал книгу Хемингуэя, в которой он с теплотой не раз вспоминал Люксембургский сад в свои еще тогда полуголодные годы жизни в Париже: «Когда в Париже живешь впроголодь, есть хочется  особенно сильно, потому что в витринах всех булочных  выставлены  всевозможные вкусные вещи, а люди едят  за столиками  прямо на тротуаре, и ты видишь еду и вдыхаешь ее запах. Тогда, сказав дома, что ты приглашен на обед, лучше всего пойти в Люксембургский сад, где на всем пути от площади Обсерватории  до улицы Вожирар тебя не смутит ни вид, ни запах съестного». (Увы! Меняются времена, меняются нравы. И сегодня в Люксембургском саду есть и кафе под открытым небом, и множество сидящих на скамейках и на траве газонов перекусывающих во время обеда или пикника посетителей сада.)
      Я был в саду  во время наступающего вечера и не пришедшего еще тепла весны. Не было ни цветников, ни заполненных цветами ваз. Даже теплолюбивые финиковые пальмы и цитрусовые деревья в своих огромных кадках еще стояли в оранжереи. И трава многочисленных полян еще стояла жухлой, не набрав своей ярко зеленой красы. Было как-то пустынно и в голове звучал голос Джо Дассена: «Люксембургский сад… Я уже давно сюда не приходил… Здесь бегают дети и падают листья, здесь студенты мечтают о том времени, когда закончится их учеба. А учителя мечтают  вернуться  в те дни, когда она начиналась». (У меня дома в те годы среди двух десятков бобин с записями многих зарубежных групп – ими снабжал  работающий в моем отделе диспетчером комбината Юра Токарев, царствие ему небесное: вот и вспомнил хорошего человека, был и Джо Дассен. Часто слушал бобину с его песнями.  «Люксембургский сад», необычайно длинная композиция, специально написанная для Дассена, не могла не запомниться: речитатив в начале, меняющаяся мелодия и тембр голоса певца, и особенно вплетение в мелодию  женского голоса и дуэт Дассена с ним, с нескрываемой грустью говорящих друг другу о прошедшем невозвратном времени в их жизни. «Еще один день без любви, еще один день такой жизни. День уходящего дождя, день дождя  далеко от тебя».)
      Конечно, XX век не XVIII, когда сюда любили приходить  за вдохновением  философы, драматурги, писатели, поэты. И сад-то, который они любили посещать  и о нем рассказывать, больше знаменит их прославленными именами, а не своими клумбами и деревьями. В память о многих из  тех людей в саду стоят скульптуры.  Долго было бы все их  перечислять. Среди них не увидишь, к сожалению, Анну Ахматову, Марину Цветаеву, Осипа Мандельштама, Исаака Бабеля, оставивших строки своих воспоминаний и стихов об этом саде. Был ведь в этом саду в майские дни 1717 г. и Петр I, и Николай Карамзин посещал его. Нет ничего напоминающего о поэте Иосифе Бродском, Нобелевском  лауреате,  под впечатлением увиденной в саду статуи Марии Стюарт, написавшего «20 сонет к Марии Стюарт». Разве что какой-нибудь гид расскажет российским туристам об этом.
     С 1958 г. территория Люксембургского сада закреплена за Сенатом Франции. На содержание его тратится немалая сумма. Так в 2018 г. она составила 11 млн евро, из них 7 млн зарплата обслуживающего персонала. Денег не хватает, и теннисные корты иногда стоят закрытыми.

      «Мои туристы 2013 года» посетили Люксембургский сад тоже без гида. Но времени у них для осмотра сада было побольше, да и весна была в полном разгаре, правда, дождливая. Об увиденном ими рассказывают фотографии.

               

   На первой из них Марина с Колей у начала диагональной аллеи возле фонтана Марии Медичи, идущей от входа в парк со стороны бульвара Сен-Мишель к Люксембургскому дворцу. Его торец виден в перспективе. Аллея была создана в 1860-х годах  в ходе реконструкции, проводимой  главным архитектором  парков и променадов Парижа Габриэлем Давиуд. В начале зеленой прямоугольной лужайки, вытянутой на добрую сотню метров до дворца, стоит скульптура, которая показалась мне уж очень знакомой. А когда на карте Люксембургского сада прочел, что она  носит  название «Танцующий фавн», вспомнил, что скульптуру с таким же названием видел в  Помпеях, (естественно, копию, так как подлинник находится в Неаполитанском музее). Не поленился, достал  из своей домашней библиотеки фолиант  о раскопках Помпеи, изданный на немецком языке в 1978 г. в Лейпциге, (правда, из немецкого я помнил только и мог перевести «Анна унд Марта баден» да «их фарен нах Москоу», но зато в книге было около 300 добротных фотографий – поэтому и купил). Полистал ее и нашел там  фотографию  дома патриция (носящего  у искусствоведов название «Дом фавна») со стоящей в главном атриуме дома, посреди  большого декоративного бассейна,  статуей  танцующего фавна.  Бронза, II век  до н.э.,  римская копия греческого оригинала  VII в. до н.э., такая информация о ней.   Ничего не зная об авторе скульптуры Люксембургского сада, я подумал, что это творение скульптора-ремесленника   нашего времени, который в качестве образца взял бронзовую статуэтку, найденную при раскопках в Помпеях. Был как-то слегка покороблен такой «наглостью». Решил разыскать имя этого скульптора. И, когда после долгого поиска в Интернете,  на одной из любительских  фотографий нашел его и дату установки статуи в Люксембургском саду, то был удивлен. Не именем скульптора – оно мне ничего не говорило, а историей самой скульптуры. Эжен-Луи Лекен создал своего  «Танцующего фавна» в 1850 г. и в гипсовой модели выставил в Салоне. Получил за эту скульптуру медаль первой степени. В 1852 г. скульптор представляет  бронзовую скульптуру, отлитую на известном во Франции литейном заводе Экс и Дюран, высотой 2 м. Государство приобретает скульптуру и она демонстрируется  на Всемирной выставке 1855 г.  Лекен получает главный приз выставки и рыцарский крест  Почетного легиона. Затем скульптура была выставлена в Люксембургском музее, и, наконец, установлена в  саду.  Вот такой «ремесленник»!
     Фавн – одно из древнейших национальных божеств Италии и Греции. Среди всего прочего он является покровителем пастухов, музыкантов и танцоров. Часто  его связывают еще и с культом бога Вакха, бога вина.  «Танцующий фавн» из Помпей изображен с маленькими рогами, выступающими на голове, бородатым и с маленьким хвостом. Иной фавн у Лекена: молодой веселый человек играет  в дудку и танцует. Его  левая нога опирается на бурдюк с вином, в правой руке держит  однотрубную флейту, в которую  дует. При этом его правая нога и левая рука подняты. Добавлю еще, что Лекен будучи еще учеником парижской школы изящных искусств получил за свои работы сначала вторую премию Рима, а на следующий год первую, (не буду пояснять что это за премия) и стал резидентом Академии Франции в Риме с 1844 по 1849 г. Действительно, «Танцующий фавн» является совершенно оригинальной скульптурой, хотя первоначально скульптор был вдохновлен фавном из Помпей.
      С противоположной стороны аллеи, на которой стоит «Танцующий фавн», установлена статуя «Греческий актер» скульптора Шарля-Артура  Буржуа. Этот скульптор также ученик парижской школы изящных искусств. В 1863 г. получил Римскую премию за две свои скульптуры. На Всемирной выставке 1878 г.  скульптура «Греческий актер» получила  медаль 3-й степени. Она изображает древнегреческого  актера, который  с поднятой на лоб  маской повторяет свою роль, декламируя текст, написанный на пергаменте. Сначала статуя стояла  в театре Одеон, а затем была перенесена в Люксембургский  сад. Статуя прекрасно смотрится в перспективе  аллеи  в сторону Пантеона.

               

                Статуя «Греческий актер»

     В юго-восточной и восточной частях Люксембургского сада, там где были «мои туристы», более поздняя парковая зона, созданная в английском стиле. (В парках французского стиля деревья и кустарники подстригают в какую-нибудь геометрическую форму, в парке английского типа – их естественную форму не меняют.) В этой части Сада много разных дорожек  и тропинок. Чуть повернешь в сторону и неожиданно для себя встретишь какую-нибудь скульптуру. Не знаю по каким аллеям парка шли  «мои туристы» к дворцу, но, свернув с аллеи, на которой был сделан снимок с «Танцующим фавном», они пошли по  запутанным дорожкам и вышли к двум статуям, стоящим друг напротив друга.

               


      Беломраморный памятник Жорж Санд, работа скульптора Франсуа-Леон Сикара, 1905 г. Только что в Пантеоне «мои туристы» видели его скульптурную композицию «Памятник Национальному съезду», работа 1913 г. Статуя Жорж Санд  одна из многих скульптур  писателей и художников, пополнивших сад  в конце XIX в.  Среди них можно увидеть статуи и бюсты  Флобера, Бодлера, Верлена, Стендаля, Анри Монж, композиторов Бетховена, Шопена, художников Ватто, Делакруа.
      Напротив статуи Жорж Санд скульптура  Жюля Бланшара «Ла Бокка делла  Верита» -  «Уста истины»:  женщина с рукой во рту маски, установленной на небольшой колонне. Маска – это копия античной мраморной плиты с изображением маски Тритона из нартекса церкви  Санта-Мария-ин-Космедин. В средние века с этим диском было связано поверье, что если лжец вставит руку в отверстие рта божества, то божество ее откусит.  Скульптура из белого мрамора создана в 1871 г. В саду есть еще одна работа этого скульптора – статуя Андромеды.
      На выходе на одну из аллей сада статуя стоит  «Продавец масок». Ее создатель скульптор Захари Астрюк, рыцарь Почетного легиона. Изобразил человека, продающего маски  знаменитых французов. В руке держит маску Виктора Гюго. На пьедестале вокруг его ног девять  масок других знаменитостей, среди них Бальзак, Гамбетта, Дюма-сын, Делакруа и другие.

               

               
     Когда Шальгрен  после конфискации земель монахов занимался работами по реконструкции сада, то он промежуточные террасы первоначального сада  перекрыл насыпью,  образовав таким образом широкий пандус с балюстрадой, ступени с которого ведут непосредственно на  территорию сада, разбитого  во французском стиле перед дворцом.
      Не знаю так ли это, но читал, что традиция установки скульптур в парке  началась  при Луи-Филиппе. Скорее всего, что к тому времени стоящие в парке скульптуры обветшали и их стали заменять новыми. Именно тогда, во время и после июльской монархии  разным скульпторам были заказаны статуи 20 королев Франции и других выдающихся женщин страны. Выбор женщин, которым удостаивалась честь стоять в парке, был сделан Луи-Филиппом. За каждую скульптуру было уплачено по 12 тысяч франков и они обычно до установки в саду выставлялись  в Салонах 1847-1848 гг. Хотя все статуи различных мастеров, все они созданы по одной и той же модели: фигура женщины в полный рост из белого мрамора, от 2,3 до 3,8 м высоты, размещается на каменном постаменте, на котором указаны имя персоны, кто она и даты рождения и смерти.  Разместили их по  обеим  сторонам  верхней  террасы, поближе к деревьям. Для любознательных привожу схему  их установки.
               
     Конечно, большинство  имен  женщин-статуй не только для советских туристов, но и для французов, глубоко не изучавших историю своей страны, неизвестно. Но если обойти их все, то можно встретить и «знакомых». Так, среди выдающихся женщин Франции была и статуя Жанны д’Арк скульптора Рюде. Но то ли был некачественный мрамор, или по каким-то другим причина ее во избежание разрушения отправили в 1872 г. в Лувр, а на освободившийся пьедестал вскоре поставили, (вроде бы) статую  королевы  Марии  Анжуйской, жены  Карла VII.  Многим известна Маргарита де Валуа, первая жена Генриха IV - королева Марго из романа Дюма, и вторая жена Генриха -  Мария Медичи. Рядом с ней почему-то стоит и статуя  воспетой  Петраркой Лауры.  Знакома нам и Святая Женевьева - покровительница Парижа.
     …Если бы я обратил своё внимание на галерею королев при посещении Люксембургского сада в 1982 г., то мое сердце, наверное, забилось бы учащенно, когда на одном из пьедесталов прочел бы: «Мария Стюарт». Стефан Цвейг во вступлении к своей книге о ней пишет: «…вряд ли найдется женщина, которую бы рисовали так по-разному – то убийцей, то мученицей, то неумелой интриганкой, то святой…. На примере Марии Стюарт, пожалуй, особенно видно с какими чудовищными  расхождениями описывается одно и то же событие в анналах современников».  В 1948 г. в Союзе демонстрировался трофейный фильм «Дорога на эшафот», в котором  роль Марии Стюарт исполняла красавица  Цара Леандр. Возможно, я видел этот фильм – не помню. Но,  в школьной программе по истории  Англии, было и о Марии Стюарт. Потом  был 4-й том  Стефана Цвейга, полученный по подписке в 1963 г. и «запоем» прочитано его повествование. В 1982 г. еще помнились детали жизни этой женщины, ставшей королевой Шотландии в шестидневном возрасте, а в пятилетнем возрасте «сосватанной»  за сына короля Франции Генриха II – дофина  Франциска. Побыв королевой Франции всего полтора года, 18-летней вернулась в Шотландию, раздираемую внутренними противоречиями: одни – протестанты, тяготели к Англии, другие, католики – к Франции. Претендуя на английский трон как правнучка короля Генриха VII  поддерживала идею заговора с целью убийства королевы Елизаветы I. Была приговорена судом к казни и в 44-летнем возрасте погибла на эшафоте. А теперь в Вестминстерском аббатстве рядом две могилы: Елизаветы I и Марии Стюарт. И королем Англии после смерти Екатерины стал сын ее соперницы – Яков I.               
     Не в ряду женщин-королев, вблизи от них, можно увидеть известную всем статую «Свобода, озаряющая мир». Бартольди сделал несколько уменьшенных копий и одну из них - 3-х метровую подарил в 1906 г. Люксембургскому саду. Теперь она в музее Орсе, так как  в 2011 году у статуи украли руку с факелом и в сад поставили 2-х метровую бронзовую копию.  (Вряд ли кто заметит, не зная этого, что, в отличие от нью-йоркской  статуи «Свобода», в копии  скульптор  на скрижали в левой руке статуи, поставил  две даты: 4 июля 1776 г.- объявление независимости США, и 14 июля 1789 г. – день взятия Бастилии.)
      Всего в саду насчитывают более ста статуй, многие композиции просто  изображают  сцены жизни  античных богинь и богов.
     Современные очертания сад приобрел во времена Наполеона III: многочисленные зеленые лужайки, пышные и красочные цветники, которые обновляют трижды за сезон, (цветы подбирают так, чтобы цветение  одних заменялось цветением других), большие теплолюбивые деревья  в огромных кадках, зимой убираемые в оранжерею – два стиля парковой культуры в одном саду. Тогда же сад был обнесен кованой решеткой с декоративными воротами в ней.

               

                Перед Люксембургским дворцом, 2013 г.

      Вокруг дворца  расположен  разбитый  еще  в XVII в.  сад в классическом французском стиле с четкой планировкой  аллей, цветников, террас и фонтанов.  Ныне, в отличие от того сада, кружевные партеры, требующие  большого ухода, заменены  зелеными полянами, обрамленными цветочным бордюром, да в центре между ними вместо круглого бассейна 8-угольный с одинокой, слабо бьющей, струей фонтана посереди. 
     Еще об одной достопримечательности Люксембургского сада. В крыле Люксембургского дворца (со стороны нынешней Оранжереи) в 1750 г. открылся первый общественный музей, получивший название Музей Люксембурга, где каждый мог посмотреть выставку королевских полотен. Об этом музее вспоминал Хемингуэй: «Если я после работы  разными улицами шел в Люксембургский сад, то гулял по нему, а потом шел в Люксембургский музей, где были великолепные картины, большинство которых теперь находятся в Лувре и в «Зале для игры в мяч». А в сумрачные дни, когда  в Люксембургском музее было темно, я шел через сад и заходил  на квартиру-студию  на улице Флерюс, 27, где жила Гетруда Стайн».

     После выхода из Люксембургского сада я оставил свои намерения  посетить любимое Хемингуэем кафе «Клозери де Лила» и помня, что он жил где-то невдалеке от Пантеона, на улице кардинала Лемуана, направился туда. По улице Суффло дошел до «продуваемой всеми ветрами»,- как писал Хемингуэй, площади Пантеона. Там надо остановиться, ибо есть что посмотреть. И прежде всего, конечно, Пантеон. Посмотрите хотя бы на этот панорамный снимок, найденный мною в Интернете.

               

                Пантеон и его окрестности

 …Само это слово – Пантеон, всегда возвращает меня в Рим. Наш теплоход, на котором мы совершали круиз по Средиземному морю, стоял в порту Неаполя. В Рим привезли на экскурсию с ночевкой в гостинице. Проснувшись рано утром, вышел из гостиницы посмотреть окрестности. Пройдя буквально несколько шагов по улице, увидел слева от себя невзрачную стену какого-то большого здания. Дойдя до конца этой стены – обомлел: передо мной  открывался величественный портик с массивными колонами. Увидеть Пантеон среди плотной городской застройки, там, где живут обычные люди – не ожидал. По верху фронтона шла надпись, из которой мог понять – М.Агриппа. И сразу пахнуло ветром эпох. Здание настолько вросло в землю, что прямо с уровня тротуара входишь во внутрь. А там видишь огромное круглое пространство, над которым нависает такой же огромный полусферический купол, ярусами ссужающийся к круглому отверстию в потолке. Не помню, было ли еще какое-то другое освещение внутреннего пространства. Но этот кусок открытого вверху неба с льющимся оттуда светом давал необычайное ощущение – ты попал в иной мир…
      Парижский Пантеон совершенно другой. И строился он как обычный церковный храм. Да вот пришла Великая (ее в советское время как и Октябрьскую в России называли Великой) французская революция и Декретом от 4 апреля 1791 г. Национальное собрание постановило: в связи с необходимостью почтить  умершего Мирабо преобразовать церковь Св.Женевьевы в гражданский Пантеон, в «усыпальницу  великих людей, которые погибли  за свободу Франции».  (Надо же какие внезапные повороты бывают в жизни! Вот Мирабо, внезапная смерть которого послужила открытию Пантеона в Париже. Этот видный деятель французской революции произносил обличительные речи против королевского двора и в то же время вступил на путь поисков тайного соглашения с двором которое и заключил в апреле 1790 года; стал за крупное вознаграждение и  обязательство погасить его огромные долги секретным агентом королевского двора. После свержения монархии документы были обнаружены. Прах Мирабо  был перенесен на кладбище для преступников  в предместьях Сен-Марсо.)
      Архитектору  Кватремеру-де-Квинси было поручено приспособить помещение   церкви  для этой новой функции.  Обе колокольни, запланированные Суффло, а также 39 окон, предназначенных для освещения здания, были демонтированы. И первым после Мирабо (останки которого через три года были выброшены) в крипту Пантеона поместили прах самого антикатолического писателя XVIII века – Вольтера. Этому философу-просветителю, умершему в 1778 г., в христианском погребении было отказано. Тело Вольтера тайно было вывезено из Парижа и захоронено в Шампани, где в одном из аббатств  настоятелем был его племянник. Перенос останков Вольтера  в Пантеон в 1791 г. превратилось в грандиозную  революционную демонстрацию.
      Не смогу назвать какое-нибудь другое культовое сооружение в Париже, которое несколько раз меняло свое назначение.
      Сначала немного об истории его сооружения. Началась она с обета короля Людовика XV. Во время своей тяжелой болезни он пообещал в случае выздоровления построить новый храм в Париже. Что и сделал. Хотя спустя 11 лет после своего выздоровления. Храм решили возводить на горе Св.Женевьевы. Об этой возведенной церковью в ранг святых в моих записках упоминалось уже не раз. Пора рассказать о ней поподробнее. Святая Женевьева с детских лет решила не связывать  себя брачными узами и посвятить  всецело свою жизнь  служению Богу. В 451 г. во время нашествия гуннов Женевьева молодая еще тогда девушка, не поддалась панике и призывала парижан не бежать из города, а молиться. Господь внял их молитвам и Аттила  не вошел в город. Впоследствии  Женевьева творила многие чудеса наряду с мирскими делами. Так, когда в городе, разграбленном захватчиками, начался голод она добывала хлеб и раздавала его бедным. Прожила Женевьева  по тем временам до преклонного возраста. Была похоронена в церкви Апостолов Петра и Павла, построенной  королем франков Хлодвигом на холме в 510 г. На могиле Женевьевы стали происходить чудеса, вскоре Женевьеву канонизировали, а церковь переосвятили в церковь Св.Женевьевы. С 866 г. сложился обычай, что когда Парижу грозило вражеское нашествие или стихийное бедствие, то раку с мощами Св.Женевьевы выносили из церкви  и несли  по городу, прося заступничества у святой. Церковь неоднократно с того времени перестраивалась и ко второй половине XVIII в. достаточно обветшала. И выздоровевший Людовик XV повелел на ее месте возвести новый величественный храм.
      Для строительства церкви из Рима был вызван архитектор Жак-Жермен Суффло. 1 августа 1758 г. аббат расположенного на холме монастыря Сен-Женевьев  благословил землю и с этого момента началось строительство фундамента церкви. В сентябре 1764 г. в торжественной обстановке  Людовик XV заложил первый  камень будущего портала собора. (Есть картина французского художника Демаши, изобразившая эту торжественную церемонию.  Правда, на ней художник написал портал церкви как уже существующий.)
      
               
      
     Здание Пантеона соединяет в себе различные архитектурные стили. Не буду на этом зацикливаться.  Сам Суффло называл его «греко-готическим». Специалисты относят его к неоклассическому  французскому стилю.  В плане  — это  греческий крест длиной 110 м и шириной 84 м. Центральная его часть увенчана барабанным куполом, возвышающимся на высоту 83 м. Перед входом портик, схожий с портиком римского Пантеоном: коринфские колонны и  треугольный фронтон над ними.
  На фронтоне барельеф, созданный скульптором  Давидом д'Анже в 1831- 1837 гг. В центре его фигура, символизирующая Отечество, раздает лавровые венки  знаменитым людям Франции. С левой стороны от нее – ученые, философы, писатели и художники (фигуры изображены с портретным сходством и гид поименно может назвать каждого из них). Первый из них, вроде бы, граф Мирабо, а за ним  многие  не известные и известные  у нас великие французы, такие как физик и астроном  Лаплас и химик  Бертолле, живописец Давид, философ Руссо. Справа венки раздаются  воинам империи и республики. Среди них генерал  Бонапарт, пока еще не прославленный император, в своей знаменитой двуколке опирается на ружье, с солдатами, представляющими различные рода войск, и студентами в форме  Политехнической школы. Надпись на фронтоне дословно гласит: «Великим людям  от благодарной отчизны». (Та же надпись, пока в крипте были захоронения только мужчин, переводилась как «Великим мужам…»).
      Снаружи Пантеон не кажется таким огромным как внутри. Увидеть его интерьер мне не довелось: 1 мая он закрыт для посетителей как и все остальное  музейное и церковное во Франции. Воспользуюсь фотографиями  «моих туристов» и имеющимися  в литературе сведениями.

               

                Фрагмент интерьера Пантеона, снимок 2013 г.

    Каждый, входящий в собор, не пройдет мимо маятника Фуко, свисающего в центре. Впервые он появился здесь в 1851 г. по просьбе Луи Бонапарта для публичной демонстрации опытов Леона Фуко, доказывающих вращение земли. Обойдя его, по центральной оси здания в перспективе будет видна скульптурная группа с издалека видной надписью «La Convention Nationale» - «Национальный конвент». Она посвящена Законодательному органу Франции  на пике революции (1792-1795 гг.). В центре ее фигура Марианны – символ Франции, слева депутаты, приносящие ей присягу, а справа – солдаты, символизирующие  армию республики. Внизу на постаменте надпись: «Жить свободными или умереть». Это «алтарь» Пантеона. За скульптурой на стене  картина «К славе!» изображает яростную атаку кирасир, которых  ведет под своим развевающимся  знаменем сама Смерть.
     Во многих местах, в простенках между колоннами, установлены скульптурные монументы. Они поставлены  отдельным историческим  личностям – Руссо, Дидро, Мирабо, или в память  о военных эпизодах революционной армии.  Например, скульптурная группа, прославляющая первую победу революционной армии  над пруссаками в 1792 г. Не забыт и Наполеон Бонапарт: один из центральных монументов  создан во славу  генералов революции -  в центре его на коне восседает генерал Бонапарт, его окружают четверо других генералов.
      Еще больше всевозможных картин, написанных на холсте и закрывающих все стены. На них отображены различные эпизоды истории Франции, начиная с Карла Великого. Несколько картин, посвященных жизни Жанны д’Арк, заканчивающихся сценой сожжения ее на костре. Из многих художников  монументально-декоративной живописи на протяжении десятилетий украшавших стены Пантеона назову одного -  Пюви де Шавани.  Современники считали его новатором, сотрясающим основы, и его работы долго не допускали в Салон. Эмиль Золя  назвал его работу как «искусство, созданное из разума, страсти и воли». Н.К.Рерих назвал его своим вторым (после Куинджи) учителем. Две сцены из жизни Св.Женевьевы, находящиеся в Пантеоне, считаются его лучшими работами, (они написаны маслом на холсте, но стилизованы под фрески).

     Крипта Пантеона, состоящая из четырех галерей, простирается под всем зданием и может вместить до 300 захоронений. Задуманный как склеп революционеров и их последователей, Пантеон стал принимать всех, кто прославил Францию. Долгое время крипта заполнялась бессистемно, по желанию властей.  Поэтому там лежат знаменитости, чья слава не померкла до наших дней, но и персоны всеми давно забытые. Теперь, кажется, решение о пантеонизации принимает только президент; десятки имен претендентов в очереди, ожидают решения. Честно скажу, что  у меня к парижскому Пантеону нет никакого чувства почтения. Смотрю на имена захороненных там людей за последние полвека, и нахожу всего два-три имени действительно принесших славу Франции и известных всему миру. Причем, это все перенесенный прах давно умерших людей. Привелось видеть по телевизору  одно из таких захоронений в Пантеон, проведенных  в присутствии президента Эмануэля Макрона в 2021 г.: по красной ковровой дорожке, проложенной кажется по всей длине улицы Суффло летчики  под звуки оркестра торжественно несут гроб, покрытый национальным флагом Франции. Подумал: кто же это удостоился такой великой чести, вроде бы ничего не слышал и не читал о предстоящем событии. Оказалось, что это всего-то символическое перезахоронение в Пантеон  легендарной (а я ничего и не знал!) американо-французской танцовщицы, певицы, актрисы, участницы  движения Сопротивления  Жозефины Бейкер, умершей в 1975 г. Актриса похоронена в Монако, родственники не разрешили трогать ее прах. И по красной ковровой дорожке несли гроб с землей, взятой с могилы актрисы из тех мест, где она жила. Тот же Макрон, выступая 18 июня 2023 г. на церемонии памяти  павших героев Сопротивления в крепости Мон-Валерьян, объявил, что 21 февраля 2024 г. в Пантеоне будет перезахоронен поэт, коммунист Мисак Машунян, француз армянского происхождения. Перезахоронение будет приурочено к 80-летию расстрела Машуняна в тюрьме  форта Мон-Валерьян вместе с 20-ю  его соратниками по группе Сопротивления. Действительно, Макрон в присутствии премьер-министра Армении Пашиняна в назначенное время это исполнил.  Так что подход к определению «величия» у французов отличен от моего.
      Попасть  в крипту можно по лестнице, расположенной  за бывшим алтарем. Вход к ней украшен  дорическими колонами. На сегодняшний день в крипте более 80  «захоронений», (взял в кавычки, потому что не все из них имеют могилы в крипте, некоторые надгробия просто символические и установлены в Пантеоне как знак уважения к этим людям).
      Чем запомнился Пантеон «моим туристам 2013 г.» - рассказ Марины: «Парижский Пантеон внешне показался мне холодным, чужим окружающим его жилым кварталам, корпусам университета Сорбонна, совсем не «братом», стоящей рядом церкви Сент-Этьен-дю-Мон, с находящимися в ней мощами святой Женевьевы. Внешний мрачноватый цвет фасада контрастирует со светлым внутренним пространством собора. С декорированными полами, бесчисленными колоннами, невероятным куполом, все здесь торжественно и величественно. Стены украшают огромные картины и фрески на героические темы по легендам из истории Франции. Здесь, конечно же святая Женевьева и Жанна Д`Арк, эпическая история возникновения христианства и монархии во Франции, начиная с Карла Великого. На стенах также барельефы с декоративными орнаментами, а простенки украшают различные скульптурные группы из гипса на героическую тематику. Скульптурная группа под названием «Национальное согласие» установлена в хорах на месте, где в церкви обычно бывает алтарь.
Ощущения намоленности, святости места, не возникает.
   Как к родному давнему знакомому я направилась к размещенному под главным куполом Пантеона маятнику Фуко, который с марта 1851 года находится здесь. А я первый раз это «чудо» науки увидела в Исаакиевском соборе Ленинграда в первое своё посещение в семилетнем возрасте. Кажется, это единственное приятное ощущение, полученное мною в парижском Пантеоне.
   Захоронений в основном помещении собора нет, они давно вынесены в нижнее помещение церкви, куда можно попасть, спустившись по лестнице рядом с алтарной частью в крипту. Это тоже довольно просторное помещение со светлыми стенами и достаточно высоким потолком, имеющее небольшие открытые комнатки-часовенки, в которых и размещены различные каменные гробы-саркофаги с останками и урны, содержащие либо сердце, либо горсть земли с места смерти захороненных. Стены самого помещения, насколько я помню, не имеют
каких-либо украшений, только таблички с именами. Форма и цвет камня у захоронений разные, время от времени используются знаки воинского отличия и элементы декора в цветах французского флага. Атмосфера показалась нам довольно гнетущей, настроение ухудшалось, поэтому, взглянув на несколько захоронений наиболее известных людей, мы, ускоряясь, направились прочь из знания, вниз с холма по улице Суфло в зеленые объятья Люксембургского сада».

      Статус Пантеона неоднократно менялся. В 1806 г. Наполеон Бонапарт возвращает в Пантеон церковь, но при условии, что там будут продолжаться захоронения «великих людей». До 1815 ежегодно в крипту Пантеона вносили прах кого-нибудь  из таких французов. В 1816 г. в связи с Реставрацией Бурбонов некрополь снова становится церковью.  Надпись на фронтоне убрали. Надгробия Вольтера и Руссо прячут подальше от публики. На настойчивые требования удалить прах антиклерикала Вольтера из церкви, Людовик XIII обычно отговаривался: «Оставьте его, он и так  уже наказан тем, что слушает мессу каждый день». При Луи-Филиппе, в годы так называемой июльской монархии,  Пантеон снова отбирают у церкви и переименовывают в «Храм Славы» (1830-1848). Именно в те годы создан барельеф на фронтоне портика, и восстановлена надпись «Великим людям…».  В 1852 г. президент Второй республик Луи Бонапарт (вскоре провозгласивший себя императором Наполеоном III)  возвращает Пантеон церкви. Затем Парижская коммуна. Коммунары спиливают крест  с купола Пантеона. И только в 1885 г. после торжественных проводов умершего Виктора Гюго и помещения его останков в крипту Пантеона, тот стал использоваться по назначению, определенному  Национальным собранием Франции в 1791 г.

     Слева от главного портала Пантеона,  чуть дальше в глубину, на площадь Св.Женевьевы выходит  церковь Сен-Этьен-дю-Мон – храм святого Этьена на горе. Эта церковь значительно старше Пантеона. Распоряжение о строительстве неподалеку от аббатства Св.Женевьевы   приходской церкви апостола Стефана дал  папа Гонорий III в 1222 г. В 1328 г. церковь перестраивалась, но не могла вмещать всех своих прихожан. Тогда в 1492 г. аббатство выделило  на горе Св.Женевьевы принадлежавший ему участок для строительства более вместительного храма. Строительство шло с 1494 г. по 1624 г. Начиналось возведение церкви подобно многим другим с алтарной части, которая была готова к 1537 г., в 1580  неф и трансепт перекрыты сводами. К строительству фасада приступили в 1610 г.  Первый камень заложила Маргарита де Валуа, пожертвовав при этом 3 тысячи фунтов. (Википедия пишет, что фасад церкви построен  на средства  Маргариты. Документального подтверждения этому я не нашел. Доподлинно известно, что Маргарита де Валуа умерла в 1615 г., завещав свое состояние  королю Людовику XIII – сыну  Генриха IV, ее  официального мужа в 1572-1599 гг. Папа Климент VIII расторг этот бездетный брак после вступления Генриха IV на престол короля Франции.) Освящена церковь в 1626 г. Долгое строительство церкви привело к эклектичности ее архитектурного стиля. В ней специалист-архитектор увидит и позднюю «пламенеющую» готику, и ренессанс, и барокко.
 

      Мой снимок сделан в вечернее время и деталей фасада на нем не увидишь. Посмотрим на него при хорошем освещении, (снимок из Интернета).

               

                Церковь Сен-Этьен-дю-Мон и башня Хлодвига

   Самобытен фасад церкви: три наложенные друг на друга фронтона в центре. Над портиком – он здесь почти не выступает вперед и имеет рустованные колонны, в два яруса стоят лучковый и треугольный фронтоны. В центре обоих – «розы». На фотографии не различить, но в тимпане портика имеется рельеф работы скульптора  Габриэль-Жюль Томаса «Побивание камнями святого Стефана», 1863 г.  (Иерусалимский диакон  Стефан проповедовал  Слово Божие, за это был предан суду и казнен через побивание камнями.)
      Своеобразна колокольня церкви. Ее венчает барабан с полусферическим куполом, на который установлен миниатюрный второй барабан, кажется копией нижнего, с  латинским крестом
      Во время французской революции  церковь была секуляризована, сначала закрыта, потом преобразована в «храм сыновей (или сыновней?) почтительности». Католические верослужения были вновь восстановлены в 1801 г. Во время Второй империи произведена реставрация храма и восстановлено скульптурное убранство, утраченное в годы революции.
      В галерее церкви прекрасные витражи, создание части из них относят к XVI- XVII вв., но они пропали. Как я понял, существующие ныне, с  эпизодами из жизни Св.Женевьевы, воспроизведены в 1868-1877 гг.  Есть и более поздние. Если вы попадете в церковь, то увидите, что боковые и главный неф одинаковой высоты. Трансепт церкви не выступает наружу; боковые нефы соединены деамбулаторием -  обходной галереей вокруг  алтарной части храма. Общая длина церкви 69 м, а ширина 29,5 м..
      Церковь Сен-Этьен-де-Мон единственная в Париже, где сохранился необычный амвон в виде поперечной навесной галереи с ажурной балюстрадой. Он отделяет неф церкви от хоров и предназначен для чтения проповедей и Евангелия. Прекрасный образец резки по камню создан в 1545 г. архитектором Филибером Делором, мало известным у нас, (а ведь он был первым, кто получил в эпоху Возрождения титул «королевского архитектора, что означало переход от мастера-строителя  в положение придворного художника). На галерею с обеих сторон ведет винтовая лестница. В центре амвона крест с Распятием. В XV- XVI вв. во всех больших церквах были такие галереи.
      По правую сторону от главного алтаря, в деамбулаторие, рака  с небольшой частицей (фаланга пальца?) мощей Св.Женевьевы. Это все, что осталось после Великой французской революции, до которой рака с мощами святой покровительницы города много веков была, наверное, самой почитаемой среди прочих у  парижан. В церковь Сен-Этьен-дю-Мон ее регулярно приносили из аббатства  Св.Женевьевы. В 630 г.  ювелир и казначей  короля Дагобера I отделал  золотом и драгоценными камнями раку Св.Женевьевы и она была помещена в каменный саркофаг. До  XVIII в. прошло  114 шествий парижан с  ракой святой. В 1793 г. рака с мощами Св.Женевьевы, украшенная драгоценными камнями, была ободрана, останки и священные реликвии Св.Женевьевы были сожжены на Гревской площади  и под улюлюканье толпы сброшены в Сену. В 1803 г.  в старой крипте были найдены осколки прежнего священного саркофага. Они были  спрятаны в новую раку  и установлены за алтарем  церкви Сен-Этьен-Дю-Мон. У самого алтаря церкви захоронены останки Расина и Паскаля. На церковном кладбище – оно снесено, были захоронены вынесенные из Пантеона останки Мирабо и Марата, после того как они попали в опалу.
      Напротив церкви на улице Клаве видна башня лицея Генриха IV. Это все, что осталось от расположенного там аббатства Св.Женевьевы. Во время французской революции аббатство было ликвидировано. Но там сохранилась богатейшая библиотека и аббатство  было преобразовано  в учебное заведение – центральную школу Пантеона. После нескольких переименований оно получило название «лицей Генриха IV» - престижное среднее учебное заведение Франции. «Наш Гарвард» - иногда называют его парижане. Остатки старых зданий аббатства были снесены при прокладке улицы Клаве (Хлодвига называют еще и Кловис).
      В Латинском квартале много и других не менее известных церквей. В некоторых из них побывали «мои туристы 2013 г.»  Рассказ об этом предоставляю Марине: «Вынырнув из Люксембургского сада почти напротив театра Одеон,  мы, направляемые Колей, пройдя вдоль старинных зданий, где сейчас размещаются группы от различных партий, представленных в Сенате, свернули на ул. Гарансьер. Попробовав освежится из фонтана Палатин, двинулись дальше. Табличка у этого фонтана сообщает: «По соглашению префекта и городских властей Светлейшая принцесса Анна Палатин де Бавьер вдова светлого принца Анри-Жюля де Бурбона, принца де Конде, желает, чтобы за ее счет текла вода для горожан. Год Господень 1715». Т.е. у стены её резиденции принцесса распорядилась устроить фонтан для общего пользования. Позднее, когда на этом месте было построено новое здание, фонтан сохранили. Но нам воды не досталось.
    Я не представляла себе куда Коля нас ведёт, поэтому, когда буквально через несколько шагов мы оказались у восточного фасада церкви с крышами-шлемами в несколько уровней  я была ошарашена. Ко времени нашего посещения церковь
Сен-Сюльпис уже была известна всякому, кто не только читал, видел, но хоть что-то слышал о Дэне Брауне и его книге «Код да Винчи». Ведь в её стенах по желанию автора находятся несколько таинственных знаков и мест. Церковные власти не разрешили проводить сьёмки внутри церкви. Но, думаю, после выхода фильма посетителей в церкви стало больше.               

               

                У фонтана «Палатин»       Церковь Сен-Сюльпис               

   Сен-Сюльпис, выстроенная на месте романской церкви XIII века, а до этого якобы на развалинах древнего языческого храма, в плане представляет собой гигантский латинский крест. Строительство, начатое в первой половине семнадцатого века с остановками, пожарами, многочисленными переделками продолжалось почти до конца восемнадцатого. Это вторая по величине церковь в Париже, но в ней находится лучший во Франции орган. Своды церкви напоминают перевёрнутый остов огромного судна. Под ними строго, сумрачно, прохладно и тихо. Недостаток света ли или реставрационные работы не позволил нам рассмотреть фрески, выполненные Делакруа. Но парижский меридиан, вмонтированный в пол с севера на юг, поблескивал медью и при слабом освещении. Отдельно подсвечена и поэтому ярко выделялась статуя Марии в часовне Пресвятой Богородицы. В течение истории существования этой церкви в ней проводились не только церковные обряды, такие как крещение, например маркиза де Сад и Шарля Бодлера, и венчания, например Виктора Гюго, но и общественные мероприятия, как торжественный обед в честь генералов Наполеона и Моро после победы в Египетском походе или использования как штаб-квартиры одной из фракций во времена Парижской коммуны. В отличие от внутреннего помещения фасад церкви светлый и воздушный. Двойная колоннада и неодинаковые башни создают запоминающийся и узнаваемый образ. В момент нашего пребывания площадь перед церковью была занята временными палатками, что помешало нам сделать снимки всего фасада Сен-Сюльпис. Но фонтан, находящийся на площади, мы смогли рассмотреть. Первоначально на площади перед фасадом церкви по распоряжению Наполеона I был установлен фонтан Мира с питьевой водой. Через несколько десятилетий в ходе воплощения в жизнь глобального плана снабжения питьевой водой парижан, наполеоновский фонтан был передвинут на несколько кварталов, а на его месте сооружён монументальный фонтан Сен-Сюльпис или фонтан Четырёх архиепископов. Фонтан представляет из себя трёхуровневое сооружение, где на верхнем уровне в каменной беседке размещены сидячие статуи епископов, реально служивших в разных городах Франции. Каждая статуя обращена к определённой стороне света. Второй уровень украшен львами, держащими гербы. Потоки воды устремляются в нижнюю восьмиугольную чашу, также сориентированную по восьми осям света. В народе не зря фонтан ещё называют фонтаном Четырёх Сторон Света. Позже, дома я узнала, что архитектором этого фонтана был Луи Висконти, автор саркофага из красного мрамора для Наполеона I.
Вообще этот район Латинского квартала произвёл на меня очень приятное впечатление: довольно тихо, чисто, уютно и красиво. Не удивительно, что недалеко родился Эдуард Мане, находилась квартира Ив Сен-Лорана, а прямо на площадь выходят окна квартиры Катрин Денёв.

               

          Вот такие уютные проулки можно встретить в Латинском квартале

  А мы идём дальше. По рю Бонапарте Коля ведёт нас к Сен- Жермен-де-Пре.  I’abbaye de Saint-Germain-des-Pr;s -;«аббатство Святого Германа на Лугах» носит своё название с 576 года.  (Имя Герман по-французски произносится как «Жермен».) А основано оно было после создания монастыря в 541 году королем Хильдебертом I  по совету парижского епископа Германа специально для хранения реликвии – туники Св. Викентия, привезённой королем из Испании.
   Несмотря на то, что в  IX веке монастырь был сожжён и разграблен викингами, в средние века он стал одним из богатейших монастырей Франции. Именно на землях, выделенных монахами этого аббатства, в XII веке начал расти Парижский университет. Да и весь Латинский квартал разрастался за счёт выкупа земель знатными особами у монастыря.
   До строительства собора с королевской усыпальницей в Сен-Дени церковь монастыря Сен-Жермен-де-Пре служила усыпальницей всего королевского рода Меровингов. Большое количество построек XI века были сильно повреждены или разрушены взрывом во время Великой Французской революции, т.к. революционеры «догадались» разместить в аббатстве цеха для производства и хранения селитры, до этого распродав или уничтожив монастырскую библиотеку. В XIX веке, приступив к реставрации, решили снести обветшалые здания и таким образом от средневекового аббатства уцелела только его главная церковь. Она была освящена  папой в 1163 году. Колокольня, сохранившая черты романского стиля, является символом этого округа Парижа.
   На момент нашего визита церковь была действующей и её посещение было бесплатно. Небольшая 2-3-х этажная жилая с занавесками на окнах пристройка прямо к стене церкви сразу как-то смягчает впечатление от строгости стен и форм. Внутри храма стрельчатые окна в хорах возвещают о появлении готического стиля в архитектуре. Поскольку эта церковь старейшая в Париже (существующее здание в основном строение X века), то, возможно, эти окна первые проявления готики в Париже. Стены расписаны от пола до потолка. Эти библейские сцены, и многоцветные колонны, и фантазийные узоры на арках, и тёмно-синий с золотыми звёздами свод, полагаю, результат реставрации девятнадцатого века. Усыпальницы, сохранившиеся внутри церкви, богато украшены скульптурой, позолотой и декоративными элементами. Например, захоронение сердца последнего короля Речи Посполитой Яна II Казимира Ваза, ставшего после отречения аббатом Сен-Жермен-де-Пре. Останки французского философа и математика Рене Декарта были вывезены из Швеции, где он умер, в конце концов захоронены в одном из пределов церкви Сен- Жермен-де-Пре.
 
               

       Церковь Сен-Жермен-де-Пре.            Захоронения в Сен-Жермен-де-Пре

   В следующие свои поездки я увидела Часовню Сорбонны, побывала в церкви Сен-Этьен-Дю-Мон.
   Удастся ли мне ещё побродить по латинскому кварталу? Много ещё чего не осмотрено».

       На моей схеме достопримечательностей Парижа церкви, о которых рассказала Марина, находились далеко в стороне  от намеченного мною маршрута  к месту пребывания Хемингуэя в Париже. И я двинулся туда. Вышел от Пантеона на улицу Декарта и пошел по ней до того места, где она переходит в улицу Муффтар. (не раз в Париже приходилось удивляться, что улица после перекрестка меняет свое название, чем это обусловлено разбираться не буду). Название этой улицы запомнилось  по ее упоминанию Хемингуэем в своем «Празднике…»: «Кафе «Для любителей» было клоакой узкой торговой улицы Муфтар, этой чудесной  многолюдной улицы, которая выходит на площадь Контрэскарп». Дошел до площади  и увидел, наверное, то самое кафе. На улице перед ним за  выставленными столиками, заставленными бутылками, сидели  немолодые бородатые люди в шляпах.  Казалось, что это не конец XX века, а его 1920-е годы, описанные Хемингуэем: «Это было мрачное кафе с дурной репутацией, где собирались  пьяницы со всего квартала, и я не ходил туда,  потому что  там пахло  потом  и кислым винным перегаром. Мужчины и женщины, завсегдатаи кафе «Для любителей», были всегда  пьяны,  вернее пили до тех пор, пока у них были деньги, а пили они чаще всего вино, которое покупали по пол-литра  или по литру». Я не могу вспомнить на какой части площади находилось кафе. В памяти запечатлелось, что я смотрел на него с противоположной стороны улицы. Никакого уютного сквера, который я вижу на фото «моих туристов», не помню. Картина сидящих за столиками «клошар» - именно так мысленно я назвал  сидящих поодиночке отречено друг от друга людей, была настолько живописна, что я раскрыл свой фотоаппарат и навел объектив в сторону кафе. Не помню каким образом, но сразу увидел недоброжелательную реакцию. Может я ошибаюсь, возможно мне просто хотели что-то сказать или просили подойти поближе и познакомится – не знаю, но я решил поскорее ретироваться с этого места. Тем более что улица казалась пустынной, кроме сидящих за столиками кафе не видно никого из прохожих.

               

                Площадь Контрэскарп, 2013 г.

       От площади Контрэскарп вниз в сторону Сены отходила улица Кардинала Лемуана, на которой жил Хемингуэй. Точнее, эта улица начиналась у Сены, а на площади Контрэскарп заканчивалась: в Париже нумерация домов начинается от Сены или  по ее течению вниз. Вот он дом, в котором жил Хем.

               

                Дом, где жил Хемингуэй, и мемориальная доска на нем.

      Мемориальной доски на нем я не заметил, а может быть  1980-х гг. ее и не было, но  ошибиться, что это тот самый дом нельзя: «…адрес же, который я ей назвал – улица Кардинала Лемуана, 74,- говорил только о бедности», (ей –это Сильвия Бич, владелица книжной лавки «Шекспир и компания» на улице Одеон в доме 12. Лавка одновременно была и библиотекой и там Хемингуэй брал книги для прочтения.) «Нашим домом на улице Кардинала Лемуана, - писал Хемингуэй,- была двухкомнатная квартира  без горячей воды и канализации, которую заменял бак, что не было  таким уж неудобством для тех, кто привык к мичиганским уборным во дворе. Зато из окна открывался чудесный вид», (квартира была на четвертом этаже). Правда, к «чудесному виду» добавлялось и другое: «В старых жилых домах  на каждом этаже около лестницы имелись клозеты без сиденья, с двумя цементными  возвышениями для ног по обе стороны отверстия, чтобы жилец не поскользнулся; эти уборные соединялись с выгребными ямами, содержимое которых  перекачивалось по ночам в ассенизационные бочки. Летом в открытые окна  врывался шум работающего насоса, и в воздухе  распространялось  сильное зловоние. Бочки были коричневато-желтыми и в лунном свете, когда лошади тащили  их по улице Кардинала Лемуана, напоминало картины Брака».
       Конечно, за истекшие полвека цивилизация пришла и в эти дома. Хотелось остановиться у подъезда дома 74, дождаться,  когда из него кто-нибудь выйдет или будет туда входить да расспросить что жильцы знают о житие-бытие Хемингуэя здесь. Об этом можно было только помечтать, так как по-французски я не смог сформулировать свои вопросы, а надеяться, что кто-то поймет мой корявый английский бесполезно – знал, что рядовые французы его просто не знают, а если и поймут, то могут и не ответить: все французское для француза превыше всего. Так что задерживаться у дома Хемингуэя мне было не за чем, а мой дальнейший путь был записан в блокноте со слов самого писателя: «С дальнего конца улицы Кардинала Лемуана к реке можно спуститься разными путями. Самый ближний -  прямо вниз по улице, но она очень крута, и когда вы добирались до ровного места и пересекали начало бульвара Сен-Жермен с его оживленным движением, она выводила вас на унылый, продуваемый ветрами участок набережной слева от Винного рынка».
       Спускаясь по кардинальской улице, через какое-то время я оказался перед выбором – куда идти: улица раздваивалась перед авеню Эколь. Налево она продолжалась под прежним названием, а направо начиналась улица де Фоссе Сен-Бернар. Хемингуэй  не упоминал эту улицу, возможно, что она была проложена позднее в связи с открытием на месте Винного рынка Института Арабского мира. (Этот Институт был основан Францией и 22 арабскими странами в 1980 г. как культурный мост между Францией и арабским миром. Открыт в 1987 г.) Я выбрал дорогу направо, на улицу де Фоссе, ибо по ней шло одностороннее движение в сторону Сены.  Вышел на бульвар Сен-Жермен  у самого начала бульвара Анри IV, идущего через мост Сюлли, остров Сен-Луи к площади Бастилии.
      С моста Сюлли был виден Нотр-Дам и мост Турнель, соединяющий  левый берег с островом Сен-Луи. На правой стороне моста Турнель, при въезде на него, стоит статуя Св.Женевьевы. Скульптуру создал Поль Левандовски. Между ним и властями города, заказавшими скульптуру, возникло несогласие – в какую сторону должна смотреть Женевьева: скульптор настаивал, что Женевьева должна смотреть на собор, власти считали правильным направить взор небесной  покровительницы города в противоположную сторону – на восток, откуда Аттила с гуннами угрожал окружением Парижу. Власти настояли на своем, что, по моему мнению, правильно, а скульптор не пришел на открытие своего произведения. Св,Женевьева изображена в облачении, покрывающим ее фигуру и голову. Руки ее придерживают за плечи стоящего впереди  ребенка, который  прижимает к груди кораблик- символ Парижа
     По мосту Сюлли  вышел на остров Сен-Луи. Справа от моста, на оконечности острова, сквер Бари, там установлен памятник французскому скульптору-анималисту Антуан Луи Бари, (он жил неподалеку от сюда). Его называют первым мастером  анималистического жанра в скульптуре. (Большое количество его работ есть  в музее изобразительных искусств им. Пушкина в Москве. Хотя в Союзе более известным скульптором-анималистом был Е.А.Лансере, младше Бари  на полвека, успевший за свою короткую 38-летнюю жизнь создать около 400 произведений.) Бари пришлось долго отстаивать свое право как скульптора-анималиста считаться художником. Поначалу складывалось все благополучно: представленные работы в Салоне принимались с похвалой. Но неожиданно в 1837 г. он получает от руководства Академии искусств категорический отказ на право участия в очередной выставке Салона. Анималистика считалась  второстепенным жанром  искусства, не соответствующая  классическим критериям  живописи и скульптуры. После не допуска в Салон 1837 г. Бари 12 лет не участвовал в выставках. Открыл литейное производство, выполнял заказы на литье бронзовых изделий разного вида, создал множество собственных  небольших скульптур. Приход к власти Наполеона III, который оказался почитателем творчества Бари, открыл скульптору  дорогу к созданию новых творений и к признанию его права считаться художником. Два бронзовых сидящих льва у входа в павильон Флора Лувра, их накануне я фотографировал, - работа Бари.
      В 1982 г. памятник Бари стоял еще без скульптурной композиции «Тесей, убивающий Кентавра» в верхней части памятника. Не было и стоящего впереди стелы памятника бронзового зверя (то ли медведя, то ли вепря). Во время оккупации Парижа немцы сняли эти части памятника на переплавку. Только в 2011 г. копии творений скульптора восстановили на памятнике.
       Вернувшись после осмотра памятника Бали в сквере снова на мост Сюлли, перешел по нему на правый берег и продолжил свой путь на площадь Бастилии.  В тот день мы проезжали через площадь, теперь захотелось увидеть  места, известные  из прочитанного в детстве детгизовского издания романа Виктора Гюго «Отверженные». Потом уже из школьных уроков истории стало известно о связанных с этой площадью исторических событиях.
      Каждый знает, по крайней мере приезжающий в Париж, что эта площадь носит название от когда-то стоящей на ней  крепости. Слово «bastille» -  «укрепление» на французском языке постепенно стало восприниматься как название. В XIV в. король Карл V стал возводить эту  крепость в системе оборонительных сооружений для защиты  Парижа от английской угрозы во время столетней войны.  Строительство закончил его сын. Бастилия представляла собой массивное четырехугольное здание. Восемь башен высотой 30 м связывали равные по высоте стены. Крепость окружал ров шириной 25 м и глубиной 8 м. В такой еще строящейся крепости король чувствовал себя в безопасности от вражеских нападений и собственных граждан  и предпочитал жить там. Когда  правители  оставили  крепость, в ней в 1476 г. появился первый узник.  С течением времени эта тюрьма превратилась в символ абсолютной власти французских королей и угнетения народа. Взятие ее восставшим народом 14 июля 1789 г. было тоже чисто символическим: комендант да несколько ветеранов охраняли всего восемь заключенных. Тюрьму разрушили. Контуры её на площади  выложены  тройным слоем брусчатки. (Брусчатка еще была во время моего посещения Парижа.) С тех пор площадь стала местом для общественных собраний и политических демонстраций.
      Июльская колонна  на площади  установлена в память  о событиях  июльской революции 1830 г., в результате которой абсолютная монархия Карла X была  упразднена. На смену ей пришла конституционная монархия с королем-гражданином  Луи-Филиппом. Возведение колонны завершили к 1840 г .- к 10-летию  революции. В склеп у подножия колонны захоронили  прах 504  жертв революции.  Во время этой церемонии звучала траурная симфония, написанная Гектором Берлиозом, автор дирижировал оркестром. В 1848 г. в склеп были  помещены и останки 196  погибших во время февральских событий 1848 г., в результате которых  был свергнут  Луи-Филипп. У этой колонны  27 февраля  была провозглашена Вторая республика.
      Ствол колонны  поделен декоративными бортиками на три равные части: в память о трех днях июльской революции. В каждой части вверху  дата - 27, 28 или 29 и ниже золотыми буквами выгравированы имена погибших. Венчает колонну фонарь с шаром, на котором установлена  позолоченная бронзовая статуя Гения Свободы. В одной руке Гений Свободы держит факел Цивилизации, в другой – разорванные цепи рабства. Автор скульптуры Огюст Демон. На подножие колонны горельеф льва – работа того самого Бари, монумент памяти которому я только что видел на острове Сюлли. Деталь скульптуры, на которую укажет гид: Гений Свободы лишь одной ногой  опирается на шар, как бы предупреждая, что он готов взлететь и покинуть Францию. В дни Парижской коммуны, исходя из непонятных мне побуждений, пытались сбросить колонну с пьедестала, но сделать это не удалось.
      Никакого слона, в котором обитал Гаврош и пригретые им малыши, на площади, конечно, нет. Такой слон действительно там стоял, но до него в 1793 г. на площади на месте снесенной тюрьмы возвели фонтан «Возрождение» в египетском стиле: Богиня Исида, олицетворяющая Нацию, восседает в кресле, по обе ее руки сидящие львы - олицетворение победы; вода льется из груди богини. Наполеон Бонапарт решил, что на этом месте лучше будет смотреться фонтан, воздвигнутый в честь его египетского похода, в центре которого поставлен огромный бронзовый слон, отлитый из пушек, захваченных у противника. Вода должна была извергаться из хобота слона. Были проведены подготовительные работы. По заявке архитектора Жан-Антуан Алавуана, к которому перешло руководство работами, был изготовлен макет фонтана в натуральную величину  из дерева и гипса и установлен на постамент в 1813 г. После поражения Наполеона в битве при Ватерлоо работы по фонтану были прекращены.  Макет стоял в южной части площади вплоть до 1848 г.  (По другим сведениям, он был разрушен во время революции 1830г.) Давайте откроем роман Виктора Гюго (роман «Отверженные» Гюго писал в 1845-1862 гг.) и прочтем, что писатель сказал в нем о макете: «Лет двадцать тому назад, в юго-восточном углу площади Бастилии… виднелся причудливый монумент, исчезнувший из памяти парижан, но достойный оставить в ней какой-нибудь след, потому что он был воплощением мысли «члена Института, главнокомандующего египетской армией». Мы говорим «монумент», хотя это был только его макет. Но этот самый макет, этот великолепный черновой набросок, этот грандиозный труп наполеоновской  идеи, развеянный двумя-тремя порывами ветра событий и отбрасываемой ими все дальше от нас, стал историческим  и приобрел нечто завершенное, противоречащее его временному  назначению. Это был слон вышиной в сорок футов, сделанный из досок и камня, с башней на спине, наподобие дома…»  О нем забыли с 1814 года.

               

                Два памятника на площади Бастилии:
                Июльская колонна и макет  фонтана-слон.

«Этот памятник, - продолжает Гюго, - исчез и теперь там безмятежно  царствует…  печная труба, которую окрестили Июльской колонной. Этот неудавшийся памятник революции-недоноска, был еще в 1832 году закрыт деревянной рубашкой…и длинным дощатым забором, окончательно  отгородившим  слона» . (Эта пометка Гюго опровергает мнение, что Июльская колонна была возведена па постаменте макета). Да, когда читаешь Гюго, не раз сталкиваешься с его нелестной оценкой работ современных ему скульпторов. «Как бы там ни было, возвращаясь к площади Бастилии мы можем сказать одно: творец слона и при помощи гипса достиг великого; творец печной трубы и из бронзы создал ничтожное».
      Когда я вышел на площадь вечером 1 мая, она была запружена народом; митинг и выступления ораторов, которые, наверное, были здесь, уже закончились и площадь заполнила разновозрастная толпа  людей. У подножия Июльской колонны  стояла сцена с навесом, на которой играла какая-то музыкальная группа. Часть людей слушала, стоя около сцены, а большая часть  просто хаотично двигалась в разных направлениях, казалось без всякой цели. Облик толпы – в ней превалировали  иммигранты бывших французских колоний – мне не понравился, а мой вид с двумя висевшими  на ремнях фотоаппаратами привлекал излишнее внимание. Оставив свою затею найти выложенные на асфальте площади контуры тюрьмы Бастилия и сделать там снимок «себя любимого», стоящего на этой брусчатке,  отказался. Было бы наивно найти в этой толпе хотя бы одного, кому можно было бы доверить свой аппарат и получить его обратно. (Нынешних столь принятых фото-селфи тогда не было и в помине.)
      Поблизости от площади Бастилии, я знал, находилась площадь Вогезов, которую надо обязательно посмотреть, находясь в Париже, но идти туда в уже сгущающихся сумерках не решился. Благо рядом с площадью, на бульваре Анри IV, была  станция первой линии метро, оттуда  без пересадок доехал до площади Этуаль. Смог посмотреть на празднично освещенные Елисейские поля и Триумфальную арку.
       К своим заметкам о площади Бастилия добавлю: в  1982 г.  на площади еще стояло здание бывшего Бастильского вокзала. По решению Миттерана на его месте в 1989 г., к 200-летию французской революции, была открыта новая Опера, призванная нести классическую музыку в массы. Огромное здание своеобразной архитектуры, стоит подойти и посмотреть.

      На следующий день утром сразу после завтрака предстояла поездка в Версаль, а по возвращении в Париж посещение парижской ярмарки. Поэтому до завтрака поднялся пораньше и прошел к Триумфальной арке. Необычайно пустынно было в это воскресное утро около неё. Никто и ничто не загораживало для фотографирования с любого ракурса. Чем я и воспользовался. Время до возвращения к завтраку в гостиницу было еще достаточно и я решил по авеню Йена пройти в сторону Сены, где на моей схеме значились музей  Гиме и  музей современного искусства, располагающийся в здании Токийского дворца. Вообще было интересно пройтись по улице, лежащей в стороне от туристических маршрутов.
       Улица Йены, отходящая от Триумфальной арки прямо на юг, небольшая: длина 1140 м и ширина 36 м.  Своим названием обязана великой победе Наполеона  14 октября 1806 г. под Йеной.  Тот день был катастрофическим для Пруссии, начавшей войну. В ходе битвы обе прусские армии (общей численностью 180 тысяч) фактически перестали существовать: 20 тысяч убитых, 18 тысяч пленных. Через две недели Наполеон торжественно вступил в Берлин: Пруссия была покорена.
      Довольно странная эта авеню Йена: вроде бы идешь по ней и вдруг на доме видишь  табличку – площадь Уругвая. Оказывается (когда посмотришь потом на карту Парижа) эта площадь всего лишь  небольшой треугольный пятачок – меньше нашего придомового двора, образованный  авеню Йена и отходящими от нее двумя другими улицами. На ней несколько деревьев, среди который бюст какому-то деятелю. (Площадью этот кусочек земли был назван  указом префектуры в декабре 1961 г.;  носит имя из-за близости с посольством Уругвая, а бюст установлен в честь  генерала Артигаса – национального героя и отца-основателя  Уругвая.) И уж совсем сложно разобраться с тем отрезком  авеню,  на котором  и площадь Соединенных Штатов, и Томаса Джефферсона, (этот сквер в центре площади  Соединенных Штатов, занимающей почти гектар, почему-то называют также площадью), и совсем непонятно возникшая посреди авеню  площадь адмирала Грасса. (Оказалось, что в 1978 г. небольшую восточную часть площади Соединенных Штатов отделили и назвали площадью французского адмирала Жозефа Поль де  Грасса, который принимал участие в войне за независимость Соединенных Штатов.)
      Площадь Соединенных Штатов отходит от авеню  Йена к северо-западу прямоугольником 200 на 60 метров. Площадь была открыта в 1866-1867 гг. (Территория в районе площади образовалась в результате сноса старых водохранилищ Пасси.) Американский посол во Франции в 1881 г.  обосновал там свою резиденцию и посольство США. Так в этом районе Парижа возникла американская колония. Создание садов на площади последовало по указу префектуры 1885 г. Так возник в центре площади тенистый парк размером 140 на 30 м. Официально он носит название сквер Томаса Джефферсона. В нем стояло два   памятника –  Горацию Уэллсу, американскому врачу-стоматологу и бывшему послу США Т.Херрику. Я в сквер не заходил.
      На восточной стороне площади Соединенных Штатов стоит памятник американским добровольцам, воевавшим в составе французского иностранного легиона  в Первую мировую войну. Автор памятника выдающийся французский скульптор XX века Жан Буше. Он сам участвовал в той войне, был серьезно отравлен газами под Ипром. Вернувшись после победы домой посвятил свою деятельность созданию памятников солдатам, погибшим за Францию. Памятник американским добровольцам – одна из таких работ скульптора. Памятник  открыл в 1923 г.  Раймон Пуанкаре, президент Франции в годы войны. На постаменте   стоит бронзовый солдат, держащий в высоко поднятой руке головной убор. Ниже его, стоящие у основания памятника двое солдат пожимают друг другу руки  перед аллегорической фигурой Победы. На обратной стороне основания список 23 солдат, павших в рядах французского иностранного легиона. По обе стороны цитаты  из «Оды в память  американских добровольцев, павших за Францию», написанной солдатом и поэтом  Сигером.  (Не подумайте, что я такой эрудит и все, что написал здесь о памятнике американским добровольцам знал до того как его увидел. Тогда, в 1982 г. я сделал его фотографии, думая, что на отпечатанных снимках разберусь кому он. Снимки мои оказались некачественные, Интернета не было, и долго в своих показах парижских  фотографий  представлял это памятник как мемориал в честь погибших в тех местах борцов французского Сопротивления.)
      Так как я не сворачивал от избранного по авеню Йена пути к Сене, то, естественно, не мог видеть стоящий на другом конце площади памятник Лафайету и Вашингтону. (Приведенные фотографии этих памятников взяты в Интернете.)

               

Памятник Лафайету и Вашингтону       Памятник американским добровольцам

   Своеобразна история появления  этого монумента. Автор его Огюст Бартольди, тот самый чья статуя «Свобода, освещающая мир» стоит в гавани Нью-Йорка.  Каждый, наверное, знает, что эта статуя подарена Францией американскому народу как символ дружбы двух народов. Но правительство, официальные власти французского государства, к этому имели самое малое отношение: зафрахтовали лишь корабль, перевозивший разобранную статую  в Америку.
…Отклонюсь на время в сторону. Идея построить гигантскую статую и подарить ее от имени французского народа американскому принадлежит французскому ученому, политическому деятелю  Лефевру де Лабулэ. Он обратился к Бартольди и тот взялся за осуществление  идеи, тем более, что скульптор незадолго до предложения Лабулэ  разработал проект установки  на входе в Суэцкий канал маяка в виде статуи женщины, держащей факел в поднятой руке. Египет по своим соображениям отклонил этот проект. Теперь скульптору представлялась возможность сделать что-то подобное. Для реализации проекта было создано франко-американское общество, во Франции и Америке был объявлен сбор средств на монумент. Сооружение статуи в Париже началось в 1875 г. К 100-летию объявления независимости Соединенных Штатов успели только  продемонстрировать на Всемирной выставке в Филадельфии руку с факелом, а в Париже голову статуи. Работа растянулась на десятилетие. За творчество отвечал Бартольди, за инженерные вопросы – Густав Эйфель. Финансами и организационными вопросами со стороны Франции занимался сенатор Лабулэ. Французы собрали 2 млн франков, а в Америке сбор средств застопорился.  Тогда  неоценимую помощь оказал Джозеф Пулитцер, американский издатель, журналист. (Пулитцеровская премия, созданная на оставленные им по завещанию средства, является самой престижной премией в журналистике.) По договоренности американцы должны были построить пьедестал для статуи. Но сама идея установки монумента в Америке не пользовалась популярностью и Пулитцер  развернул кампанию критики правительства, богачей-меценатов, не дававших денег на монтаж, а рядовых граждан за их безразличие к идее. Это помогло Фонду создания монумента получить необходимые средства. Первый камень в пьедестал был заложен 5 августа 1885 г.  Сама статуя  была завершена к лету 1884 г. 4 июля  на торжественной церемонии в Париже огромная скульптура  высотой 47 м и весом 200 тонн  была «подарена» Соединенным Штатам. Ее разобрали, перевезли через океан и собрали снова на подготовленном пьедестале. Открытие монумента  состоялось  28 октября 1886 г. (На английском языке монумент называется Liberty Enlightening the World. На русский имеющееся в названии прилагательное переводят по-разному: и «освещающая» мир, и «несущая свет» миру, и «преобразующая» мир. Только глубоко знающий английский и русский языки  сможет сказать что правильно. Я к таким не отношусь.)…
 
       Итак, Джозеф Пулитцер, впечатленный работой Бартольди, поручил ему как бы в ответ  на подарок французов  создать  статую, символизирующую франко-американскую  дружбу. Бартольди создал композицию, в которой  Вашингтон и Лафайет стоят на мраморном постаменте, одетые в военную форму, пожимая руки. Лафайет держит американский флаг. В 1895 г. статуя была установлена на площади Соединенных Штатов, в её противоположном от авеню Йена конце. Несколько лет спустя некий владелец нью-йоркского универмага приобрел точную копию памятника и подарил ее жителям Нью-Йорка. Стоит она в одном из парков района Манхеттен.
      Что же касается  статуи «Свобода», то Бартольди в полной мере использовал ее популярность и создал несколько уменьшенных ее копий. (Делали копии неизвестные нам мастера, Бартольди ставил свою подпись – и сбыт был обеспечен.) Одна из таких бронзовых копий  была куплена американской диаспорой в Париже и  выставлена 13 мая 1885 г. в центре площади прямо перед зданием посольства.  В частности, послужила инструментом сбора средств  для  создания полноразмерной статуи и ее транспортировки через океан. Модель стояла там до 1888 г. Ее американцы подарили Парижу; сейчас она стоит на мысу Лебединого острова на Сене.
     Закончил я свою утреннею прогулку на площади Йена. Создана эта площадь в 1858 г., свое нынешнее название получила в 1878 г. Конная статуя Вашингтона  в центре площади открыта в 1900 г. Ее автор американский скульптор Даниэль Честер Френч (автор скульптуры Линкольна в мемориале Линкольна в Вашингтоне). Статуя подарена компанией DAR – «дочери американской революции», (создана как женский клуб в 1890 г.) в знак благодарности Франции.
      Национальный музей восточных  искусств - Музей Гиме был  открыт в Париже в 1889 г. на основе коллекции лионского промышленника Эмиля Гиме. Со временем этот музей пополнился собраниями других коллекционеров и передачей экспонатов из разных  музеев, в частности Лувра. К сожалению, он не входит в маршрут общедоступных туристических экскурсий по Парижу, а там кроме археологических артефактов, вывезенных из азиатских стран, не менее впечатляющих как и египетские, представлены редкие образцы  искусства этих стран.
               

                Площадь Йена. В центре памятник Вашингтону,
                слева от него музей Гиме
 
     Влево от площади отходит  авеню Президента Вильсона, в начале ее (по нумерации домов – в конце) стоит Токийский дворец – выставочный центр современного искусства, а за ним по той же авеню – Музей современного искусства  города Парижа. Подойти туда времени не оставалось.

       Рассказывать о поездке в Версаль у меня особого желания не было. Благодарен Луи XIV  за то, что в подражание ему российские императоры  создали  подобные дворцы   под Санкт-Петербургом. (Петр I в мае 1717 г. несколько дней проживал в Большом Трианоне и изучил устройство дворца и парка.) Когда этот город носил еще название Ленинград, мне довелось их посмотреть. Даже тогда, еще не полностью восстановленные после войны, они оставляли неизгладимое впечатление. Как мне кажется, это объясняется тем, что эти дворцы, особенно в Павловске и Гатчине, вписаны в окружающую природу. А в Версале – повсюду видны творения рук человеческих. Поэтому и дворец, и Версальский сад осматриваешь без эмоций. При этом, безусловно, отдаешь дань почтения архитекторам и особенно ландшафтным садовникам, сотворившим на болотистой местности  прекрасный ансамбль.
      Версальский дворец и прилегающий к нему сад с размещенными в нем более сотни фонтанов описывать словами бесполезно. Все это надо просто видеть, а сделанные самим любительские фотографии не смогут передать даже в общих чертах увиденное. Разве что напомнить: я здесь был. Поэтому я и не хотел занимать место в своих воспоминаниях о Париже  еще и Версалем. Но когда начал смотреть фотографии, сделанные «моими туристами 2013 г.» в Версале и сравнивать со своими 1982 года,  увидел, что одни и те же места  выглядят по-иному. Охватило, как всегда, любопытство, охватила жажда поиска.
      Создание Версальского ансамбля чаще всего связывают  с королем Людовиком XIV, однако начало было положено его отцом, который в 1623 г. на купленных землях построил охотничий замок. В 1624-1631 гг. архитектор Жак Лемерсье  перестроил замок в официальную загородную резиденцию короля. Это при нем создан восточный  фасад замка, сохранившийся до нашего времени. Архитектор Лево  позднее окружил фасад замка боковыми  корпусами, образовав при этом  Мраморный двор. Мощен разноцветными мраморными плитами, отсюда и его название. (Смотри ниже приведенный снимок.) Людовик XIV, желая покинуть Париж, в 1661 г. приказал расширить дворец, чтобы превратить его в постоянную свою резиденцию. В 1668-1670 гг. архитектор Луи Лево  пристроил новые корпуса с боков Мраморного двора.
      Если вы будете в Версале с гидом, то он обязательно обратит ваше внимание, что в центральной части дворца размещались апартаменты Людовика XIV.

.          

               Восточный фасад замка времен Людовика XIII и Мраморный двор.

       Они   расположены на месте комнат, которые при Людовике XIII  были отведены королеве. Там же пребывала жена Людовика XIV Мария Терезия. После ее смерти в 1684 г. король перестроил эти помещения под себя. Там, где на балкон выходят три высоких окна, находилась его спальня.  Слева от спальни короля – «Аванзал с овальным окном». В этом зале придворные ожидали разрешения  пройти для участия в церемонии утреннего выхода короля. Справа от спальни – Кабинет Совета. Отсюда Людовик управлял Францией, здесь проводились заседание Совета, принимались писатели, восхваляющие деяния короля, чаще всего частные аудиенции  давались королем здесь же.
      Еще, возможно, гид обратит ваше внимание  на старинные часы: их стрелки были остановлены после смерти Людовика XIV.

            

               На площади перед восточным фасадом дворца арх. Жака Лемерсье
                и примыкающими к нему корпусами арх. Лево, 2013 г.

Продолжил строительство резиденции короля Ардуэн Мансар. Он в 1678-1687 гг.  к фасаду дворца со стороны парка пристроил в южном и северном направлениях два симметричных корпуса. На этом основная часть строительства дворца была завершена. (Перестройка внутренних помещений и строительство павильонов и корпусов в сторону города продолжалось до XXвека.)
      А теперь  сравните снимок 2013 года  с ниже приведенным снимком 1982 г., сделанным примерно на одном и том же месте. Куда делась статуя Людовика XIV? Почему площадь опустела?  Эти и подобные им вопросы не давали мне покоя. Тем более, что ни одного снимка скульптуры короля у «моих туристов 2013 г.» я не нашел. Чем провинился король-солнце, что его статую убрали? В стране, в которой я жил и доживаю, снятие неугодный текущему политическому времени памятников, переименование улиц привычное явление. Но  убрать во Франции потомками памятник  королю, для меня казалось сверх ординарным явлением.



               
 
                На площади перед дворцом, 1982 г.               

     Начал разбираться. Оказалось, что в начале 2000-х гг.  спонсоры предложили вернуть замковой площади тот вид, который она имела в XVII веке при Людовике XIV. Окончательно разобраться в ситуации помог Интернет. Приведу найденную там информацию с некоторым ее сокращением: «15 ноября 2023. Частная страничка "Ковка Арт Дизайн". Каждый  год несколько миллионов посетителей проходят через главный вход в Версальский дворец - Ворота Чести.  Эти кованые ворота настолько же великолепны, как и дворец, который они охраняют. Их украшает множество разнообразных деталей - королевский герб династии Бурбонов с короной и щитом с тремя лилиями, раковины морских гребешков, символизирующие орден Святого Михаила, медальон ордена Святого Михаила и крест ордена Святого Духа с нисходящим голубем. По бокам изображены рога изобилия, дополненные ананасами и другими фруктами, а также лавровыми листьями. Монограмма LS состоит из букв, с которых начинается прозвище Людовика XIV - король-солнце.
Ворота были спроектированы Ардуэном-Мансаром приблизительно в 1680 году, когда Версаль претерпел значительные изменения. Они отделяли двор Чести от площади Армии и были окружены двумя скульптурами. Одна изображала победу Франции над Империей (автор - Гаспар Марси), а другая - победу Франции над Испанией (автор - Франсуа Жирардон).
Спроектированные им золотые Ворота Чести были изготовлены мастерами, которые также внесли свой вклад в разработку эскиза. Люше, Мари, Годиньон и Белен считались лучшими кузнецами того времени.
Большая часть конструкции была демонтирована в 1771-1772 гг. в последние годы правления Людовика XV, в связи со строительством крыла Габриэля. Она была временно заменена простым деревянным частоколом, который оставался на этом месте и во времена правления Людовика XVI. Это значительно облегчило доступ во дворец революционерам 5 октября 1789 года.
В соответствии с указом от 1794 года замок и сады Версаля, а также другие бывшие королевские резиденции в окрестностях после Революции были переданы под опеку Республики. Замок стал хранилищем произведений искусства, изъятых из церквей и княжеских домов. Королевская дворцовая площадь была разорена, а Ворота Чести разрушены.
 В 1838 году на их месте была установлена конная статуя Людовика XIV в рамках созданного Луи-Филиппом Музея истории Франции. В 2008 году 80-метровые позолоченные ворота были восстановлены. Для этого потребовалось 15 тонн железа. Профинансировали изготовление ворот частные лица, пожертвовавшие 4 млн фунтов. Перед установкой были проведены археологические раскопки, в ходе которых был обнаружен фундамент первых ворот, созданных Жюлем Ардуэном-Мансаром.
К сожалению, оригинальные ворота Версаля не сохранились до наших дней, но посетители дворцового комплекса могут полюбоваться их точной копией».

               

                «Золотые ворота» Версальского дворца после их восстановления

     Добавлю к приведенной статье, что «точная копия» – это вряд ли, так как гравюры, на которых отображены  первоначальные «золотые ворота», разнятся с нынешними.
      Теперь касательно статуи Людовика XIV. Вроде бы Людовик XVIII, ставший королем Франции после Реставрации Бурбонов, заказал в 1816 г. скульптору Пьеру Картелье изготовить конную статую Людовика XV для ее установки на площади Согласия. По каким-то причинам это не было осуществлено. Скульптор Картелье до своей смерти в 1831 г. изготовил только лошадь. Луи-Филипп, решивший разместить в Версале музей истории Франции, повелел установить перед дворцом конную статую Людовика XIV. На лошадь Картелье усадили статую короля Людовика XIV и монумент был открыт в 1838 г. (Всадник – работа Луи Петито, зятя Картье.) Установлен он был на месте исчезнувших во время революции 1789 г. остатков «золотых ворот». Поэтому когда приняли решение их восстановить  памятник королю в 2006 г. был демонтирован, а установлен в 2009 г. на Плас д'Арм  Версальского дворца.
Если посмотреть на аэроснимок прилегающей с востока к Версальскому дворцу территории, то Плас д'Арм – это веерообразная часть территории на подъезде к дворцу с трех дорог.

               

Прямо в центре, на оси замка, - авеню де Пари, ведущая из Парижа. К северу от нее – авеню де Сен-Клу, к югу – авеню де Со. (Гид нам говорила, что если визуально продолжить линии этих трех авеню, то они сойдутся в месте спальни Людовика). Статуя Людовика стоит по оси авеню де Пари (небольшой белый прямоугольник на приведенном снимке). От него идет четко выделенная по оси площади дорога к воротам в решетке, отделяющей Плас д'Арм от  «Почетного двора» (cour d’honneur – коронер) Версальского дворца. Вот она то, решетка, и была в 1982 г., и наша группа входила на дворцовые площади через ворота в ней. Долгое время, до того, как начал писать эту часть своих воспоминаний, думал, что вход со стороны площади Армии на  корнер Версальского дворца  и были «золотые ворота» только заново отреставрированные и покрытые золотом. (Во время нашей поездки позолочены были только  пики  - верх прутьев решетки). Войдя в ворота, оказывались во внутреннем дворе дворца. Статуя Людовика стояла  точно на том месте, где сегодня  «золотые ворота». Все пространство  «Королевского двора» (cour Royale) было местом тусовки многочисленных туристов. Кажется, только в  Мраморный двор не допускали.  Сейчас, кажется, на всей территории Королевского двора не очень-то и потусуешься.

     Описывать интерьеры дворца не буду: смутно помню маршрут нашей экскурсии по дворцу. Осталось впечатление, что многие комнаты были закрыты для посещения, и нам показали только малую часть того, что видят сегодняшние посетители.
      В саду перед дворцом на террасах разбиты цветочные партеры и бассейны с водой.
      От центра дворца идет главная аллея-ось симметрии парка. Сливаясь с полоской воды Большого канала, она уходит в бесконечность. Главную аллею пересекают поперечные, образующие прямоугольные или квадратные участки боскетов. Так называемый «Малый парк» - между дворцом и началом Большого канала, протянулся на 850 метров. По бокам почти всех аллей  стены из постриженных деревьев: они посажены так близко друг от друга, что в такой стене не видишь просвета. (26 декабря 1999 г. сильный шторм разразился над Версалем. После него 18500 деревьев из 350 тыс. имевшихся в версальском саду  было удалено.  В стране объявили кампанию по сбору средств: «10 тысяч  деревьев для Версаля». Было предложено спонсировать 1 тыс. франков на дерево. В результате было собрано 2,5 млн евро за четыре года.)
      Повторюсь, что Версальский сад не произвел на меня какого-то неожиданного впечатления. Хотя было и воскресенье, но фонтаны не работали. (Большинство фонтанов в парке на сюжеты древнегреческих мифов.) Согласитесь, что сад с фонтанами без бьющих струй воды – зрелище скорее вызывающее чувство уныния. Нам было, как помнится, отведено сравнительно немного времени для самостоятельного осмотра сада. Его хватило только на то, чтобы спуститься с партера, осмотреть фонтан Латоны и по аллее «Зеленый ковер»  пройти до начала Большого канала. Там располагается самый большой и наилучший фонтан сада – фонтан Аполлона: четверка морских коней  выносит из водной глубины колесницу с Аполлоном.  Отклоняться на боковые аллеи времени просто не было. 
       Прошу не судить меня строго за отсутствие восторга от Версальского сада. Может быть я был в нем не в тот день и час, и при плохой погоде, когда все воспринимается с оттенком безразличия.
      «Моим туристам 2013 года», судя по фотографиям, повезло больше. Было воскресенье и фонтаны  включались на один час. «Под звуки музыки, - вспоминала Марина, - фонтаны зажурчали, заструились, поднялись и разлились во всем великолепии».
            
      

                «Мои туристы 2013 г.» перед версальскими фонтанами   

               

                Фонтан Аполлон

Кроме того, в 2013 г. отмечался юбилей со дня рождения Андре Ленотра (он родился 12 марта 1613 г.).  Поэтому, естественно, сад, которому Ленотр отдал 40 лет своей жизни,  подчистили, некоторые его скульптуры были вновь позолочены. (При короле-солнце для гостей версальского сада  был разработан  рекомендуемый маршрут осмотра достопримечательностей сада, изложенный в  специальном «пособии» «Способ осмотра Версальских садов». Жаль, что большинство нынешних туристов вынуждены осматривать сад без подобных пособий. Поэтому многое остается не увиденным. А то, что видишь, не всегда понимаешь. Так вот и я, приводя снимки «моих туристов 2013 г.», не всегда могу назвать объект на фото, около которого они запечатлены.

            

                В  боковых аллеях Версальского сада

       Возвращаюсь к своей поездке 1982 г. После посещения Версальского дворцово-паркового ансамбли и обеда в одном из рестораном на авеню Сен-Клу города Версаль возвращались в Париж. По программе должны были посетить парижскую ярмарку. Где она располагалась – не помню, но по дороге туда проезжали мимо  музея Родена.  Я попросил руководителя группы разрешения не ехать с группой на ярмарку, а остаться, чтобы посетить музей. (никогда не простил бы себе, если бы проехал мимо).
      Музей Родена размещается в особняке Бирона. Построен особняк в 1730 г. по заказу мастера по изготовлению париков Авраама Перанка де Мораса, разбогатевшего на биржевых  операциях. Тогда это была окраина Парижа и особняк со всех сторон был окружен парком. После его смерти вдова сдала поместье в аренду невестке Людовика XIV  герцогине  дю Мен, которая жила здесь до смерти в 1753 г. Затем особняк был продан герою битвы при Фонтенуа маршалу Бирону.  Именно он, прикупив еще земли и увеличив территорию поместья в два раза, разбил английский сад и украсил его статуями, гротами, водоемами. Прожил он здесь довольно долго: с 1753 по 1788 г. После его смерти особняк перешел во владение племяннику, но тот в 1793 г. был обезглавлен. Здание особняка  и сад постепенно приходили в запустение, хотя его и арендовали то Ватикан, то российское посольство. В 1820г. сюда въехали монахини общества Св.Сердца и устроили пансион для благородных девиц. Роскошь они считали излишней и продали из отеля все зеркала и замечательную деревянную резьбу. В саду разбили огород и возвели католическую часовню. В 1904 г. был принят закон об отделении церкви от государства. Монахини были выселены из отеля. Лишенный внутреннего убранства дворец городские власти  решили было снести, а парк разбить на участки и продать.  Пока дворец в ожидании покупателя пустовал, агент по продаже жилья стал временно сдавать в аренду комнаты за мизерную  цену представителям парижской богемы. В нем поселились писатель и режиссер Жан Кокто, Айседора Дункан,  которая давала там уроки танца, Анри Матисс и другие. Жан Кокто рассказывал,  что он 18-летним случайно забрел в отель Бирона и снял там большую комнату: «Я заплатил за год цену, которую запрашивают за месяц в захудалой гостинице».  Одной из первых  сняла комнату в отеле Клара Вестгоф, немецкий скульптор и художница, жена австрийского поэта Райнер Мария Рильке. Она обучалась в Париже мастерству, в том числе и у Родена в 1900 г., а Рильке какое-то время был секретарем у Родена. Когда в августе 1908 г. они вновь  поселились в отеле Бирона, то пригласили  в начале сентября  в гости к себе Родена. Скульптор пришел в восторг от здания с величественным фасадом, просторными комнатами и от  заросшего парка. Снял в аренду четыре комнаты на первом этаже с видом на сад и разместил здесь свою новую  мастерскую, не оставляя имеющейся на вилле Брийан в Медоне. Постепенно Роден начал сосредотачивать свои коллекции в отеле Бирон, перевозя из Медоны туда свои работы в мраморе, бронзе, гипсе. Не прошло и года, как возникла опасность потерять столь полюбившееся место: некоторые предприниматели разработали проект  разделения парка отеля Бирона на участки для их продажи. Само здание подлежало сносу. В этой ситуации, как пишут многие, Родену удалось достичь компромисса с властями. В действительности, не так просто это произошло. На помощь пришли друзья Родена, в первую очередь  Жюдит Клозель, которая не раз помогала скульптору. Она осаждала власти и добилась того, что съемщикам разрешили остаться в отеле еще на некоторое время. А потом начала убеждать Родена, чтобы в отеле Бирона основать его музей – Музей Родена. Роден, опасаясь, что будет вынужден покинуть отель, заявил, что он согласен завещать все свои творения и собранную им художественную  коллекцию государству в обмен на право остаться  в отеле Бирона до конца жизни. Все расходы по устройству музея скульптор был готов взять на себя. Друзья Родена, некоторые художники, писатели, музыканты горячо поддержали эту идею. Но единодушной поддержки не было. Ревностных католиков шокировало намерение поместить «эротические» произведения Родена в бывшем жилище монахинь. Академические круги  по-прежнему  находились в оппозиции к Родену. Появилась резкая критика в прессе, говорилось, что не в традициях республики предоставлять известные особняки во владение  художнику. Наконец, в 1914 г. был подготовлен проект создания музея. При его рассмотрении на заседании правительства возникли разногласия, решено было собраться еще раз для обсуждения проекта. Не знали, что через восемь дней начнется война. Тем не менее в 1916 г. скульптор окончательно заявил о намерении передать государству «все предметы искусства, без какого-либо исключения, содержащихся в различных мастерских Родена, будь то его произведения или приобретенные из любых других источников, а также все написанное им, в рукописях или напечатанное, изданное или нет, со всеми правами, предусмотренными авторскими правами». И только 24  декабря  1916 г. проект закона об учреждении Музея Родена был ратифицирован Национальной ассамблеей и Сенатом. Проект был утвержден только благодаря поддержке таких влиятельных политических деятелей как Пуанкаре, Клемансо и председателя бюджетной комиссии палаты депутатов Этьен Клемантеля, а также выдающихся  представителей литературы и искусства, в первую очередь Моне и Мирбо.
        Музей Родена был открыт в 1919 г. Более 6 тысяч скульптур в парижском отделении музея Родена, (второе его отделение в пригороде Парижа на вилле Брийан в  Медона, где Роден жил с женой и сыном), 10 тысяч рисунков, 25 тысяч фотографий, среди которых 8 тысяч самого Родена, хранятся здесь. Конечно, большинство рисунков и фотографий хранятся в запасниках и выставляются только на временных экспозициях.
      Во время проживания  Родена в особняке (1908 – 1917 гг.) на территории заросшего парка стали размещать его скульптуры. Кстати, парк для посетителей был открыт только в 1927 г.   
       Купленный мною  в кассе при входе в музей билет позволял осматривать сад и экспозицию внутри дворца. (Стоил он тогда 4 франка – сохранился корешок билета, как «артефакт»  своего пребывания в Париже. Читаю Интернет: сегодня вход в музей стоит 12 евро, за 4 евро посетить можно только сад можно).
       С творчеством Родена я был знаком только по репродукциям. Мне не помнится, чтобы в годы моего посещения Эрмитажа в нем был зал Родена. А выставленные  среди других экспонатов его скульптуры, в большинстве своем небольшие по размерам, не зафиксировались в памяти. О творчестве Родена вспоминал по его таким  работам  как «Мыслитель», «Врата ада» и «Граждане Кале», многократно воспроизводимых и демонстрируемых. Какие из них находятся  в парижском музее – не ведал. Оказалось, что они размещены около входа, с осмотра их «в живую» я и начал.
      Над «Мыслителем» Роден работал 18 месяцев в 1880-1882 гг. Он тогда получил  государственный заказ на изготовление входных  дверей для начавшего строительства в Париже Музея декоративных искусств. Скульптор задумал оформить портал  будущего музея как «Врата ада» по мотивам «Божественной комедии» Данте Алигьери. Скульптура сидящего на самом верху врат человека, погруженного в раздумья, изначально была задумана как изображение Данте и  называлась  «Поэт». Помещенный вверху, он с огромной печалью как бы наблюдал за тем, что творится внизу, в аду. Роден предполагал сделать  «Поэта» центральной фигурой. Позировал для этой скульптуры  боксер Ж.Бо, популярный в парижском  районе Красных фонарей. Фигура сидящего мужчины богатырского телосложения, с грубым лицом, бычьей шеей, мускулы которого свидетельствуют о необычайной силе, представленная Роденом в Салоне, вызвала насмешки со стороны враждебной скульптуру критики. Чтобы защитить Родена и его творение было организована общественная подписка для сбора средств на приобретение скульптуры для Парижа. «Мыслитель» был отлит в бронзе и передан мэрии Парижа. По решению городских властей в 1908 г. был установлен перед Пантеоном. В 1922 г. под предлогом, что статуя якобы мешает официальным церемониям,  ее перенесли в сад отеля Бирон.
      
               

     Сравниваю свои фотографии с фотографиями, сделанными «моими туристами 2013 г.». Многое выглядит по-иному. Например, тот же «Мыслитель».

               

                «Мыслитель» Родена «спрятан» среди деревьев, 2013 г.

     Тогда его было видно справа от входа в музей, сидящего на постаменте как бы напротив массивного собора Дома инвалидов позади него. Невысокая стена сада и отсутствие деревьев за ней позволяли статуе задумавшегося «Мыслителя» четко выделяться на фоне открытого неба.  За тридцать прошедших лет подстриженные под конус туи(?), растущие вокруг «Мыслителя», а главное, деревья за оградой настолько подросли, что теперь статуя  еле просматривается на их фоне, а от  собора виден только купол. Но по-прежнему входящий в музей  обращает свое внимание  прежде всего на «Мыслителя», фотографируется, а затем уж подходит поближе, чтобы рассмотреть этот великолепный памятник.

               

                У Мыслителя» и сам задумаешься, 2013 г.

      «Граждане Кале» - скульптура Родена, к которой я подошел после осмотра «Мыслителя», не менее известная в мире работа скульптора. Копии памятника установлены  во многих городах мира  как символ гражданской доблести и личной отваги. История, которой посвящен памятник, произошла во время Столетней войны. Осенью 1346 г. английский король Эдуард III осадил портовый город Кале на севере Франции (пролив Па-де-Кале).  После почти годовой  осады принудил его к сдаче, выдвинув при этом такие требования: «Пусть за стены Кале  выйдут и станут перед победителем шестеро наиболее именитых граждан города – в одних только сорочках, босые, с непокрытыми головами, с верёвками на шее и с ключами города в руках». И предупредил, что казнит их в назидание обитателям города за долгое сопротивление. Если же добровольцы не найдутся, то он уничтожит весь город. Узнав об ультиматуме, бургомистр города собрал на площади жителей и объявил им о требовании английского короля.  Шесть добровольцев нашлось. После долгой тишины, последовавшей за сообщением бургомистра, из толпы выступил один из самых богатых и старейших по возрасту горожан и выразил согласие пойти во вражеский лагерь и выполнить унизительные требования. Это был Эштащ де Сен-Пьер.
      Местные власти Кале давно вынашивали идею воздвигнуть памятник в память об этом давнем событии. Обращались к скульпторам и при Луи-Филиппе, и во время Второй империи. Да все не находили средств для осуществления своего намерения. В 1884 г. по инициативе тогдашнего мэра Кале объявили национальную подписку на пожертвования. В качестве скульптора был предложен Роден. Мэр посетил Родена и обсудил с ним проект. Вскоре Роден сообщил, что выполнил в глине первый макет памятника.  Скульптор, прочитав в «Хронике» Фруассара рассказ о подвиге, который он должен был увековечить, нарушил традиции возведения подобных монументов. С самого начала члены городского муниципалитета  стали высказывать претензии к Родену: требовали  одной статуи, считали, что при большем количестве персонажей не получится настоящего памятника. Символизировать героизм осажденных должен один Эсташ де Сен-Пьер, первым решившимся на самопожертвование. Мэр потребовал, чтобы Роден приехал в Кале и сам представил свой проект комитету. Роден это сделал и отказался от каких-либо компромиссов. Изготовил новый, увеличенный макет памятника, и рассчитал стоимость проекта – 35 тыс. франков – 12-15 тысяч литейщикам, 5 тысяч на покупку местного камня  для постамента. Комитет не стал касаться стоимости работ, продолжал отвергать концепцию монумента. «Мы совсем не так представляли себе наших славных горожан. Изображение их  обессиленными и удрученными оскорбляет наши религиозные чувства. Общий силуэт должен быть  более элегантным… Мы считаем  своим долгом настоять на том, чтобы месье Роден изменил позы, внешний вид и силуэт группы». Не нравились комиссии рубахи из слишком грубой ткани.  Их сильно удивляло, что Роден начал работу над обнаженными  фигурами героев.
      Мэр Кале Деваврен, по инициативе которого и была в 1884 г. объявлена подписка на сбор средств на памятник, при содействии друзей Родена  добился согласия комитета на уступки скульптору. Роден продолжал работу над памятником в мастерской на бульваре Вожирар: работал над обнаженными фигурами для памятника, постоянно их переделывал, не раз менял общую композицию. Скульптурная группа в гипсе была почти готова, когда выяснилось, что у города нет денег на отливку памятника в бронзе.  Работу над памятником Роден закончил в 1888 г. и  скульптурная композиция «Граждане Кале» была показана на выставке 1889 г., где произвела сенсацию. После этого стояла еще несколько лет в арендованной Роденом  бывшей конюшне на улице Сен-Жак пока не были собраны средства на ее отливку в бронзе и установки в Кале. (Жители Кале  организовали денежную лотерею, друзья скульптора обратились с ходатайством  в Академию изящных искусств и та выделила дотацию в 5360 франков.) Наконец, памятник открыли в 1895 г.
      По условиям контракта фигуры памятника  должны были  быть высотой два метра. Роден предложил поставить статуи непосредственно на землю, на невысокую плиту. «Персонажи,- писал Роден,- расставлены в соответствии со степенью героизма каждого… Стремясь усилить этот эффект, я хотел смонтировать фигуры одну за другой перед Ратушей в Кале, на плитах мостовой как живую цепь, олицетворяющую страдание и самоотверженность. Казалось бы, что персонажи направляются от муниципалитета к лагерю Эдуарда III и нынешние жители Кале, видя их столь близко, острее почувствовали бы солидарность с героями. Верю, впечатление было бы потрясающим. Но мой проект был отвергнут, меня заставили сделать пьедестал столь же неуклюжий, сколь и не нужный. Это неправильно, я уверен в этом.»
      Власти города в силу устояшихся убеждений с негодованием отвергли это предложение. Ведь все памятники в XVIII-XIX вв. устанавливали на богато декорированных постаментах. Памятник «Гражданам Кале» со скульптурами, установленными на высокий пьедестал, был открыт в Кале в 1895 г. И только в 1924 г. намерение скульптора было осуществлено: памятник был установлен на уровне земли  на площади перед старой ратушей.
      Роден отлил памятник в бронзе и установил его в саду отеля Бирон.  Еще одна копия была изготовлена  по просьбе и на средства  британского правительства  и установлена в 1913 г в центре Лондона, чтобы напомнить англичанам о событиях 1347 г.    
      Каждая фигура памятника стоит отдельно. С какого ракурса не смотри,  охватить взглядом всю  скульптурную группу невозможно. (Как не пытался сделать снимок, чтобы на нем были видны все шесть фигур – ничего не получилось). Полное представление о памятнике можно получить только обойдя его кругом.  Прежде всего взгляд притягивается к персонажу, находящемуся посредине.  Это Эсташ де Сен-Пьер, первый согласившийся пожертвовать собой, чтобы спасти горожан. Он склонил голову с веревкой на шее как бы предназначенной для повешения. На лице его нет выражения чувств колебания и страха. Не меньше мужества проявляет стоящий с ним рядом горожанин с ключами в руках. Фамилии всех участников процессии установлены, не буду указывать кто где на монументе.

 
                «Граждане Кале» в саду отеля Бирон.

     Коротко охарактеризовал это памятник Гюстав Жеффруа, французский писатель и критик: «Роден подошел к созданию персонажей с огромной ответственностью. Сначала он лепил  их обнаженные фигуры, где каждый мускул, поза, жест, выражение  лица передавали необычное  душевное напряжение людей, добровольно идущих на смерть во имя спасения других. И только затем он  облачил эти создания  из плоти и крови в ниспадающие одеяния из грубой материи. Все члены этой группы наделены  индивидуальными  характеристиками, но драма, переживаемая  каждым из них, шестикратно усиливает  впечатление. С помощью такого  композиционного  решения  Роден поднимает этот подвиг на высоту символа, обобщенного образа».

   И еще об одном творении Родена, стоящем неподалеку  от «Граждане Кале». Это «Врата ада». На одном из пустырей в центре Парижа решили построить здание Музея декоративного искусства. Для входа в него установить массивные богато декорированные бронзовые двери. По рекомендации одного из ценителей творчества Родена, вхожего в правительственные круги, создание дверей поручили Родену. Это был первый правительственный заказ скульптору, достигшему уже сорокалетнего возраста. До этого Роден неоднократно принимал участие в конкурсах, объявляемых Академией и правительством, но ни разу не проходил даже до предварительного списка премированных, все предлагаемые им проекты отклонялись комиссиями на стадиях предварительного отбора. И вот теперь крупный заказ! В выделенной Родену мастерской на  улице Университетской, 182 рядом с Марсовым полем, для работы над заказом было  поставлено сооружение, состоящее из двух панно высотой пять метров, обрамленное пилястрами и увенчанное плитой перекрытия. Скульптор хотел заполнить все пространство фигурами, символизирующими  все человеческие страсти и пороки. Приходящие в мастерскую Родена видели сотни рисунков, глиняных фигурок, отдельных фрагментов складываемых скульптором у основания этого грандиозного сооружения. К установленному сроку заказ не был выполнен, выданный скульптору аванс в 30 тыс. франков был почти весь израсходован. Правда, и власти отказались от строительства здания музея и поэтому не потребовали отчета. Не уверен отвечает ли это действительности (подтверждения не нашел ни в одном официальном документе), но в 1903 г., спустя 23 года после выдачи заказа, терпение Министерства изящных искусств иссякло: оно захотело увидеть заказанное произведение в натуре и выдало скульптору 35 тыс. франков на отливку  врат в бронзе. Как велись переговоры  Родена с заказчиком не знаю, но закончились они компромиссом: Роден возвращал полученный аванс (к тому времени он стал достаточно богатым), деньги, выделенные на отливку и оставлял  гипсовый макет врат у себя в мастерской. Пишут, что над «Вратами Ада» Роден продолжал работать до конца своей жизни так и не посчитав свой труд законченным. ( Первые четыре отливки  в бронзе были выполнены французским литейщиком Эженом Рюдье в 1925-1945 гг., еще четыре отливки сделаны после 1977 г. Авторские права Роден завещал государству, поэтому отливки его скульптур  подписываются его именем, хотя сам скульптор к ним отношения не имеет. По французским законам авторскими считаются  12 экземпляров.)

               

                «Врата ада» в саду музея Родена

     На «Вратах ала» помещено  186 фигур.  Скопище обнаженных человеческих тел, символизирующих души мертвых, которых Данте встретил во время своего путешествия в ад, заполняет всю поверхность  дверей. Простому посетителю музея, даже если он и читал «Божественную комедию» Данте, трудно разобраться во  всем нагромождении грешников. Безусловно, он разглядит сидящего наверху Мыслителя, в глубоком раздумье смотрящего на копошившиеся внизу тела, да «Три тени», поставленные скульптором  на верх врат.

               

                «Мыслитель» сидящий в верху «Врат ада».

       И «Мыслитель», и «Три тени» и многие другие предназначенные первоначально Роденом для «Врат ада» фигуры стали самостоятельными скульптурами. Среди них «Адам» и «Ева», стоящие  по бокам  «Врат ада» в музее Родена. (К сожалению, на снимке они сливаются с фоном  зеленых насаждений позади врат.)

               

                Статуи «Адам» и «Ева», стоящие у «Врат ада», в музее Родена

    «Ева» - самая большая  женская фигура, созданная Роденом. Она не закончена отделкой, потому что позирующая скульптору итальянская модель будучи беременной перестала приходить в мастерскую. Роден так и оставил статую с грубой и неровной кожей. «Что касается полировки и повторной полировки  пальцев ног или локон волос: это меня не интересует, это ставит под угрозу центральную идею, главную линию души того, что я хотел». По замыслу Родена Ева раскрывает  внутренние чувства  только что согрешившей женщины. В  скульптуре Ева изображена в момент изгнания из Рая. Ева закрывает лицо и грудь двумя руками так, что зритель практически их не видит. В этом жесте  что-то детское, как будто бы Ева пытается спрятаться от наказания за совершенный проступок, она охвачена чувством вины и стыда. Эта фигура  была  позже сделана Роденом  из мрамора и  отлита в бронзу статуэткой высотой 71 см.
     «Врата ада» венчают «Три тени». В «Божественной комедии» Данте говорится о трех проклятых душах, стоящих у входа в Ад.  «Три тени», поставленные Роденом  на врата, это в действительности  одна и та же фигура, стоящая в композиции под разными углами.. Соприкасаясь низко склоненными  головами, беспомощные и бессильные в борьбе со смертью, они свели свои левые  руки вместе и указательный палец указывает вниз, на надпись: «Входящие, оставьте упования».

               

                Скульптурная группа «Три тени».       
      С 1990 года проводилась  реконструкция сада музея. Ею руководил ландшафтный  архитектор Жак Стард.  То, что я вижу на современных видео и снимках сада отеля Бирона, в том числе и на снимках «моих туристов 2013 г.», значительно отличается от сохранившегося в моей памяти. Мне кажется, что нынешний сад  просто пресыщен правильностью своих аллей и газонов. Сплошная официальность смотрит из каждого его уголка. Конечно, красивы многочисленные цветущие кусты разных цветов. Около каждого из них хочется остановиться, понюхать запах цветов и сфотографироваться.

               

      Но вместе с тем сад потерял свою естественность и, опять таки на мой взгляд, перегружен выставленными в нем скульптурами.  Среди прочих изменений в саду появились скульптуры, которые я не видел в 1982 г. , в том числе и скульптурная группа  «Три тени». Теперь «Три тени»,  отлитые в бронзе с фигурами  высотой около двух метров, стоят перед отелем Бирон.  Конусообразные деревья, растущие  позади  скульптуры, к сожалению, скрадывают их силуэт и снижают впечатление.
      Не видел в саду музея я и памятника Виктору Гюго. Заказ на его изготовление Роден получил в 1886 г. Предназначался памятник для установки на могиле Гюго в Пантеоне, где писатель был захоронен в 1885 г. Оставив другие работы, скульптор начал работу над памятником. Было сделана дюжина вариантов. Скульптор остановился на том, который стоит сейчас в его музее.

               

Роден изобразил Гюго, сидящим на скале у моря. Музы спускаются с Парнаса, чтобы нашептывать поэту мелодии его лирики. Любовь к изображению обнаженного тела и тут не оставила скульптора. Члены комиссии Министерства изобразительных искусств не приняли  изображения всеми почитаемого старца без одежды. (Роден никогда не мог изваять фигуру в одежде, предварительно не создав ее обнаженной и «одевал» свои скульптуры только тогда, когда это требовалось, чтобы удовлетворить общепринятые  представления о общественных памятниках. Кстати, свою знаменитую в СССР скульптуру «Рабочий и колхозница» скульптор Вера  Мухина одела только в окончательном проекте.) В 1900 г. Роден  переработал  первоначальный замысел памятника Гюго, убрав фигуры муз. В таком виде памятник был открыт в 1909 г. в саду у Пале-Рояль. Известна оценка Родена своему творению: «Живопись, литература, скульптура, музыка гораздо ближе друг к другу, чем это принято считать. Все эти искусства выражают чувства, рождающиеся в душе человеческой перед лицом природы. Различны лишь средства выражения этих чувств. Но если скульптор своим творчеством внушает впечатления, кои обычно вызывает литература или музыка, почему к нему стремятся придраться? Недавно один публицист критиковал моего «Виктора Гюго», выставленного  в Пале-Рояль, заявляя, что это относится не к скульптуре, а к сфере музыки. Он простодушно добавил, что эта вещь напомнила ему симфонию Бетховена. Дай-то Бог, чтобы сказанное им оказалось правдой!»
      Памятник еще одному знаменитому писателю стоит в саду музея Родена на много лет раньше, чем был поставлен на улицы Парижа. Это памятник Оноре де Бальзаку. (Когда-то в юности  знание романов Бальзака казалось мне настолько обязательным, что я замыслил прочитать весь цикл романов и повестей писателя, собранных под общим название «Человеческая комедия» - картину нравов его времени, и страстно гонялся за подпиской на собрание его сочинений, в которых можно было бы прочесть основные романы этого цикла. Подписаться на Бальзака мне не удалось, а вот 16-ти томник английского писателя Джона Голсуорси, отразившего в своих произведениях, в частности, в «Саге о Форсайтах» картину нравов  английского  общества конца XIX - начала  XX вв., в моей домашней библиотеке есть,  а прочитать-то не смог.)
      Парижское общество французских литераторов (Бальзак был одним из основателей этого общества) давно намеривалось поставить памятник Бальзаку в Париже. Собирали по подписке деньги, выбирали скульптора среди четырех разных художников. Роден первоначально не рассматривался как претендент. Работу над памятником Бальзаку начал скульптор Анри Шалю, но он умер не закончив работу. В 1891 году по настоянию Эмиля Золя, недавно избранного президентом общества литераторов, выбран, наконец, был Роден. По условиям контракта он должен был выполнить статью Бальзака высотой три метра, не считая пьедестала, за 18 месяцев, к маю 1893 г.  Роден же потратил на создание памятника 7 лет. Им было сделано более 50 эскизов памятника причем все более удаляющихся от настоящего физического портрета писателя. Члены комитета Общества литераторов следили за работой Родена и были обеспокоены затягиванием сроков ее завершения. На заседании Общества литераторов после  осмотра очередного  макета памятника комментарии были очень жесткими: невозможно вообразить, чтобы на парижской площади установили «этого тучного монстра», «бесформенную массу». Доходило до того, что члены комитета единодушно принимали решение потребовать, чтобы Роден в течение 24 часов представил  готовую статую, в противном случае Общество расторгнет с ним контракт и  потребует возврата выданного аванса. В отчете комиссии прямо указывалось, что памятник является «художественно несостоятельным». Наконец, в 1898 г. Роден представил гипсовый эскиз статуи в Салоне национального общества  изобразительных искусств на Марсовом поле. (Это общество было образовано в 1890 г.  художниками, противопоставляющими свое творчество традиционному академическому искусству. Роден был членом этого общества и председателем секции скульптуры.)  Еще до своего появления в Салоне  «Бальзак» Родена вызвал яростную полемику в обществе. Нет смысла пересказывать все перипетии скандала, который, как мне кажется, в значительной степени был связан с юридической формулировкой заключенного Обществом литераторов контракта с Роденом: в контракте не было оговорено, что в случае, если статуя не понравится, то Общество  может расторгнуть контракт. Оно обязано было принять памятник и оплатить работу скульптору. Была принята резолюция: «Комитет Общества литераторов  вынужден с огорчением  отклонить этюд, представленный месье Роденом в Салоне, так как  комитет  отказывается признать в нем  статую Бальзака». Это было опубликовано в печати. Но было и не мало тех, которым работа Родена нравилась. Не знаю, какой эскиз памятника видел французский художественный критик Роже Маркс, но еще в  феврале 1892 г., через десять месяцев после начала работы Родена над памятником, он  писал в журнале «Вольтер»: «Роден создал  превосходный макет  памятника, глубоко проработанный, очень точный и выразительный. Бальзак изображен  во весь рост, закутанным до пят  в рясу доминиканского монаха. Эта одежда, казалось, символизировала изнурительный труд мыслителя, начинающийся  с каждым рассветом, не знающий  ни отдыха, ни пощады». Может быть Роден что-то существенно изменил в последующих макетах? Известно, что он все более отходил  от воплощения в памятнике простого физического сходства с писателем. Обычно он начинал работу с подбора натурщика похожего на образ, который созрел у него. В случае с памятником Бальзаку скульптор не мог пойти по такому варианту. Прижизненных изображений Бальзака почти не было. Намного позже после начала работы над памятником обнаружился  дагерротип,  относящийся к последнему мучительному  периоду жизни Бальзака. Густав Жеффруа писал  о нем: «Это Бальзак  последних дней, страдающий и суровый, с рукой, бессильно лежащей на груди; она словно рассказывает  о боли, от которой он умирал и которая прервала его творчество», Несколько черновых набросков свидетельствуют о том, что Роден сначала хотел изобразить Бальзака в  костюме. Известно, что ведущий Бальзаком образ жизни, изменил физический облик писателя, руки и ноги укоротились, вперед выпирал большой живот. Роден разыскал портного, который сохранил мерки последних костюмов Бальзака. Тот сшил ему костюм. Надетый на манекен и набитый тряпьем, такой «Бальзак» не мог удовлетворить скульптора и он решает изобразить писателя в запахнутом на теле халате, похожим на белую рясу доминиканского монаха – в одежде, в которой писатель работал за письменным столом по 15-17 часов в сутки все свои последние годы. Вот и предстает перед зрителем  Бальзак в  мантии, из которой выступает только голова на бычьей шее. Вот несколько высказываний о памятнике Бальзаку Родена. Поэт Рильке: «На крепкий затылок опирается  мощная шевелюра, обрамляющая лицо, взгляд направлен вдаль, лицо, озаренное творческим пылом – лицо стихии».  Леон Доде, критик, публицист: «Это Бальзак одиночества, страдания и «Человеческой комедии» одновременно. У него наполненные кровью артерии, гордо вскинутая голова, глаза, ищущие  света и уже погружающиеся во тьму… Это человек, объятый галлюцинациями, почти агонизирующий, смотрящий бессмертию прямо в глаза».
      После возникшего скандала вокруг гипсового макета памятника «Бальзак» в натуральную величину Роден заявил, что забирает из Салона свою статую и что этот памятник «не будет установлен нигде». И опубликовал свое заявление в печати. В отличие от Общества литераторов, не принявшего творение Родена, его поклонники и друзья организовали подписку на сбор средств для завершения работы и установки памятника. Было собрано 30 тысяч франков. Поступали предложения о покупке гипсовой скульптуры. Роден отклонил все предложения, поблагодарил подписчиков, (деньги им всем вернули), и оставил «Бальзака»  у себя в Медоне. Опубликовал в прессе: «Я официально заявляю, что хочу остаться  единственным обладателем своего творения». Что же касается  дальнейшей судьбы памятника, то он и ранее говорил: «Если истина должна умереть – последующие поколения  разломают на куски моего «Бальзака». Если истина не подлежит гибели – я вам предсказываю, что моя статуя  совершит свой путь».
     Слепки скульптуры «Бальзак» находятся во многих художественных коллекциях. После Первой мировой войны статуя Бальзака была поставлена в открывшимся музее Родена.  (Она ли, гипсовая, там и стоит, или это отлитый в бронзе экземпляр –  по внешнему виду определить не смог, не смог ничего найти и в опубликованном.)  В 1926 г. Жорж  Грапп, ставший хранителем музея Родена, стал добиваться от правительства отливки статуи «Бальзак». Было сделано две отливки: одну запросил  Антверпен, а вторая оставалась во Франции. Поклонники  Родена стали добиваться ее установки  в Париже. После нескольких лет усилий им удалось убедить Общество парижских литераторов: было принято решение об установке «Бальзака» на пересечении бульваров Распай и Монпарнас. Открыт был памятник 1 июля 1939 г.
               

Статуя «Бальзак» в саду музея Родена.           Скульптура «Призыв к оружию».
 
     Композиция «Призыв к оружию» (то, что она так называется, не знал) привлекла меня своей экспрессивностью. Я увидел в ней что-то похожее на «Марсельезу» Рюда на Триумфальной арке. Женская фигура, выступающая из-за спины обессилившего воина, ее широко раскрытый рот  в призывном крике, раскинутые и устремленные ввысь руки, крылья за плечами – конечно, это Ника, богиня Победы. Видя стоящую перед ней фигуру воина, опирающегося на меч, чтобы не упасть – полусогнутые ноги уже не держат тяжести тела, понимаешь, что  скульптурная группа не прославление победы, и Ника появилась здесь, чтобы призвать к борьбе, к сопротивлению. Гида рядом не было, чтобы пояснить что хотел скульптор сказать зрителю. Теперь знаю, что скульптура «Призыв к оружию»  была создана Роденом как памятник франко-прусской войне 1870-1871 гг. Эту войну начала Франция. Тогда император Наполеон III не хотел допустить расширения влияния Пруссии, а в результате сам потерял трон, Вторая империя рухнула, образовалась Третья Республика во Франции и провозглашена Германская империя. Франция потерпела самое тяжелое в своей истории поражение: отторжение Эльзаса и Лотарингии, выплата контрибуции в 5 млрд франков. Это равнялось более 1450 т чистого золота.
       В память об обороне Парижа против пруссаков префектура Сены  организовала в 1879 г. конкурс на возведение памятника. Соревновались около сотни художников; среди них были такие как Доре и Бартольди. Роден  тоже подал заявку  на участие в конкурсе. Выбор жури пал на проект скульптора Луи-Эрнеста Барриаса.  Роден не попал даже в предварительный список претендентов на премию, (обычно, кроме победителя конкурса несколько других участников награждают премиями), его проект был отклонен на первой стадии отбора.
      Намного позже, в 1916 г., скульптурная композиция  «Призыв к оружию» была выбрана  голландским  комитетом Лиги нейтральных  стран для памятника в честь  обороны Вердена,  как символ противоборства народа Франции  против германских захватчиков. Скульптура  была увеличена в четыре раза, отлита в бронзе и открыта в Вердене 1 августа 1920 г., в годовщину начала Первой мировой войны.
      Еще одна скульптура оказалась запечатленной моим фотоаппаратом в саду музея Родена – это один из вариантов «Данаиды». Ее надо видеть «в живую», ибо по любительской фотографии ничего не поймешь.
      Посреди декоративного бассейна, расположенного с южной стороны особняка Бирона, стоит еще одна скульптурная композиция – «Уголино и его сыновья». Конечно, необходимо прочесть «Божественную комедию», чтобы представить себе причины и условия мученической драмы Уголино. Граф Уголино был правителем Пизы. Восставший народ, возмущенный методами его правления, его сверг. После своего поражения Уголино, два его младших сына и два внука были замурованы в башне, где и скончались через два месяца от голода. Согласно легенде, когда дети скончались, он утратив человеческий облик, ел их труппы, а потом умер в страшных мучениях. У Родена изображен последний момент драмы пизанского графа. Дети Уголино, лежащие на земле, мертвы, их отец, мучимый голодом, впал в звериное состояние и на четвереньках подполз к их телам, склонился к вожделенной плоти и тут же резко отпрянул. В нем происходит жестокая борьба: звериному, требующему насыщения началу, противостоит мыслящее, любящее существо, в котором все содрогается от подобного кощунства. Исследование, проведенное в 2002 г. эксгумированных тел, не подтвердило версию о людоедстве Уголино.
      Не помню почему, но в выставочные залы внутри особняка я не попал; возможно, что вход туда по каким-то причинам был закрыт. Мои фотографии свидетельствуют, что часть экспонатов из залов музея были выставлены под навесом на улице. Среди них были работы  из мрамора, от которых невозможно было сразу оторвать взгляд. Хотелось смотреть и смотреть на них без конца, так привлекательны были тщательно «выписаны» лица, выступающие из куска необработанного мрамора. Названия этих скульптур я или не смог тогда прочитать, (надписи если и были, то только на французском), или забыл со временем.  Сейчас я почти убежден, что эти скульптуры  были выставлены из музейных запасников. Как не пытался их найти теперь среди репродукций, опубликованных в монографиях, и многочисленных фотоснимках  в Интернете – не смог. Примером одной из таких работ может служить скульптура, которую одни называют «Сон», а другие  -  «Последний взгляд или утренняя звезда».

               

     Одна из скульптур, запечатленных на моей фотографии – это точно бюст Варвары Сергеевны Елисеевой. В Эрмитаже есть скульптура, которая экспонируется под названием «Портрет Варвары Сергеевны Елисеевой». Заказана она была Родену Степаном Петровичем Елисеевым – младшим, потомком младшей ветви российских купцов Елисеевых. То, что я видел в музее Родена, вовсе не на зовешь портретом: на необработанным резцом большой плите мрамора как на пьедестале стоял небольшой бюст Варвары Елисеевой. Казалось, он не поставлен на мраморный пьедестал, а вырезан из той же глыбы мрамора, на которой стоит.  (Кстати, зал Родена в Эрмитаже – это полностью скульптуры из экспроприированной большевиками коллекции С.П.Елисеева. В конце XIX - начале XX в. его семья владела домом на набережной Мойки, 59. Одним из главных украшений дома была  богатая коллекция  скульптур Родена. Кто ее собрал – сам С.П.Елисеев или его жена Варвара Сергеевна – не столь важно.  Елисеев, будучи вице-президентом частного «Русского для внешней торговли банка», председателем правления «Русский Ллойд», познакомился с Роденом на Всемирной выставке 1900 г. в Париже. На той выставке правительство предоставило Родену место на целый павильон, в котором тот выставил более ста своих работ и эскизов. Продажа части экспонатов позволило получить тогда Родену 200 тыс. франков.)
      Рядом  с бюстом Варвары Елисеевой стояла другая работа Родена. Там просто  из глыбы мрамора, в углубленной в камень нише,   выступает голова с тщательно отполированным лицом то ли девушки, то ли юноши, запрокинутая на  выступающей вперед шее, со взором, устремленным вверх.  Такой образ можно трактовать как вздумается и давать ему разные названия. Когда я смог увидеть  бронзовую статуэтку «Лик скорби» («Жанна д’Арк»), находящуюся в музее Родена  в Филадельфии, понял, что это был вариант такой скульптуры в мраморе. И он мне показался более выразительным.

               

                «Лик скорби. Жанна д’Арк», бронза, 1905 г.

      Вот что пишет  о такой манере работы скульптора французский искусствовед и критик Бернар Шампиньоль в своей книге «Роден»: «Порой он намеренно подчеркивал контрасты, оставляя почти необработанным материал в тех частях скульптуры, которые несущественны. Иногда то, что не совсем справедливо называют бюстом - только голова, отделанная с бесконечным изяществом, - появляется из необработанного камня, напоминающего скалу. Некоторые скульптуры, например «Мысль», производят очень сильное впечатление именно благодаря такому контрасту. В незавершенной гробнице Сен-Лоренцо во Флоренции Роден увидел, что неотделанные детали усиливают экзальтацию других частей. На деле Микеланджело не закончил обработку мрамора потому, что у него не хватило времени довести работу до конца. Роден же стал намеренно следовать этому примеру».
       Помнится, что выходил я тогда из музея Родена с совершенно иными чувствами, чем те, которые одолевают меня теперь после написания этих воспоминаний. Наверное, тогда я испытывал то же, что и после того как увидел «Пьету» Микеланджело в соборе Св. Петра в Риме, или «Сикстинскую мадонну» Рафаэля на выставке картин Дрезденской галереи в Москве перед их возвращением в Германию. Описывая увиденное в музее Родена сорок лет тому назад, не испытываю никакого чувства трепета, ибо знаю, что такого же «Мыслителя», таких же «Граждан Кале» и многое- многое другое роденовское можно увидеть в других местах, а не только в  саду отеля Бирона и в  особняке. Можно ли их считать теми самыми, что созданы рукой самого мастера? Сколько его знаменитого «Поцелуя» стоит в разных музеях, в частных коллекциях – не счесть. Известно, что только  между 1898 и 1918 гг.  в мастерской Родена отлили 319 «Поцелуев» и  231 копию «Вечного идола». И несмотря на это скульптуры авторизованные Роденом  на аукционах продаются за бешенные деньги. Вот, к примеру, в мае 2016 г. на аукционе в Нью-Йорке  скульптура Родена «Вечная весна» была продана за 20,4 млн долларов. (Считается, что она пятая в серии из 10-ти известных работ Родена  из мрамора  на ту же тему.)  Известно, что она находилась в коллекции российского миллиардера  Дмитрия Рыболовлева. Но такая же скульптура стоит по сей день в Эрмитаже.  В 1900–х годах у Родена в его мастерских работало до 50 молодых  скульпторов в качестве его ассистентов, среди них были не просто ремесленники, размножающие творения Мэтра, а также и такие как Аристид Майоль, Антуан Бурдель, Шарль Деспио и другие ставшие вскоре известными не менее самого Родена. Например, Шарль Деспио. Он выставлял свои скульптуры в Салоне французских художников. После одной из таких выставок Роден пригласил в 1907 г. Деспио к себе пратисеном- помощником скульптора переводить в мрамор работы мастера. Шампиньоль, писавший о Родене, рассказывает такой случай: когда Деспио закончил  одну из работ, Роден увидев, что тот сделал, заявил: «Я знал , что вы сделаете хорошую вещь, но не думал, что это будет так прекрасно». Эта вещь экспонируется в Эрмитаже, на пьедестале информационная табличка: «Портрет Варвары Елисеевой», Роден, 1906 г. Как же принимать слова самого Родена: «…вы сделаете хорошую вещь»? Несколько «оправдывает» в моих глазах Родена тот факт, что так как Роден создавали в XIX веке свои скульптуры  и другие мастера. Работы из глины и гипса считались  наивысшем достижением скульптора, перевод их в мрамор и в бронзу  обычно доверяли работающим в мастерской скульптора помощникам. Об одной и единственной женщине среди мужского окружения, невозможно не рассказать. Это Камилла Клодель – натурщица, помощница, тайная возлюбленная Родена. Роден сохранил память о своей музе  до конца жизни, она же проклинала его, обвиняя  в своей испорченной жизни и неудавшейся творческой  реализации. Целое поколение скульпторов вращалось вокруг Родена, но ни один из них не стал продолжателем его дела, не был настоящим его учеником. А вот Камиллу просто угнетало, что на ее скульптуры, созданные в своей мастерской после ухода от Родена, постоянно смотрели как на работы ученицы Родена. По-видимому, это было одной из причин  ее психического расстройства.
      Во времена жизненного становления Камиллы Клодель её как женщину-скульптора общество не воспринимало. Считалось, что работа скульптора тяжелая, только мужчина может ее выполнять. Академия изящных искусств не принимала лиц женского пола даже на учебу. А Камилла с 12 лет увлечена была лепкой из глины, используя в качестве натурщиков всю свою родню. Никто кроме ее отца увлечение не поддерживал. Когда семья перебралась на жительство в Париж, Камилла поступила в частную Академию Коларосси – одну из немногих художественных школ, куда принимали на учебу и женщин. В 1882 г. ее работу «Старуха Элен» примут в парижский Салон. Родену ее представили как ученицу, делающую неожиданные скульптурные эксперименты в его духе Вскоре после знакомства с Роденом Камилла перешла работать в его мастерскую. Начинала с простой подсобной работы, а вскоре стала незаменимой помощницей в создании произведений Родена, его музой и возлюбленной на девять лет. (Роден хотя и не был официально женат, но к моменту знакомства жил со своей неофициальной женой Розой 20 лет и имел сына. Роза кормила семью в период безденежья Родена, сохраняла его скульптуры, когда он работал в Бельгии.) Что касается совместной творческой работы  Камиллы Клодель и Родена, то, на мой взгляд, трудно  отделить одного от другого. Сравните хотя бы несколько их самостоятельных работ. «Девушка со снопом» из терракоты создана Камиллой в 1887 г. А в 1889 г. Роден создает свою «Галатею» - та же девушка, только обрамленная мрамором. Или  другая работа Камиллы «Сакунтала», созданная по мотивам индуистской мифологии изображающая объятия двух обнаженных тел. Первый вариант она создала в 1886 г., последний – в 1905 г. Роден повторил этот мотив только в более эротической форме несколько лет позже, к примеру, в скульптурной композиции «Вечный идол» 1893 года.
      Роден невольно разрушил до основания жизнь Камиллы. В 1900 г. Клодель  создала скульптурную композицию «Зрелый возраст» Воспринималась она, в том числе и самим Роденом, ка аллегория  ее разрыва с Роденом. Преклоненная фигура, протягивающая руки вслед безвольно уходящему от нее человеку.

            

                Камилла Клодель: «Зрелый возраст».

      После разрыва любовных отношений и ухода от Родена,  Камилла несколько лет пыталась реализовать себя как скульптор.  Ей помогали, в том числе и Роден, но славы не пришло. После 1905 г.  резко обострилось психическое расстройство. Она впала в безумие, уничтожила свои скульптуры и гипсовые слепки в страхе, что Роден украдет ее идеи. В возрасте 48 лет по инициативе семьи ее направили в психиатрическую лечебницу, где она прожила 30 лет до смерти. Врачи считали возможным выписать ее из лечебницы, но семья, особенно мать и сестра, не позволяли это сделать.
     Около 90  скульптур, слепков, эскизов Камиллы сохранилось. 30 из них в музее Родена  в Париже.

      Музей Родена находится на углу улицы Варен и бульвара Инвалидов.  Выйдя на бульвар, стоял и размышлял куда пойти дальше. Пойти налево по бульвару до авеню Турвиль? А там  площадь Вобан с собором, на которой я уже был. К тому же это отдаляло от гостиницы и ужина в ресторане «Ле Монти Карло», который нельзя пропустить, (тратить франки на ужин в другом месте – не позволительная для советского туриста роскошь). Поэтому повернул направо, чтобы, пройдя вдоль корпусов ансамбля Дома инвалидов, выйти к северному фасаду Дома и на лежащую перед ним эспланаду. Во время автобусной экскурсии мы проезжали там, и гид рассказывала нам историю создания этого архитектурного сооружения. Захотелось подойти поближе, тем более, что это было по пути к гостинице. 
      Как видно  на приведенном  ниже аэрофотоснимке, Дом инвалидов – это комплекс многих зданий, занимающих территорию в 13 га. Обычно туристам показывают его  две стороны: со стороны эспланады, идущей от самой Сены, и с противоположной стороны, выходящей на авеню Турвиль, там, где собор Св. Людовика, чаще называемый  просто собором Дома инвалидов
               
               

                Аэрофотоснимок комплекса зданий Дома инвалидов.

     Первыми в ансамбле были построены корпуса, которые находятся перед нынешней эспланадой.  Соединенные в каре они  образовывают  пять дворов. Их общий главный фасад, длинной 196 м, смотрит в сторону Сены.
     Дом инвалидов построен по приказу Людовика XIV. Эдикт о сооружении «священного приюта для славных ветеранов» он подписал 24 мая 1670 г.  Нельзя сказать, что этот король первым позаботился об инвалидах войны, не имеющих собственного жилья. Заботу о них стали проявлять еще при Карле Великом, который обязал монастыри принимать инвалидов в качестве служек. В 1254 г. Людовик IX учредил госпиталь Quinze-Vingts для 300-т рыцарей, ослепленных сарацинами в крестовом походе. Король-солнце  решил проявить заботу о большем числе инвалидов: рассчитывали разместить 5-7 тысяч ветеранов, (после перепланировки вмещал 4000). Постройка приюта была поручена архитектору Либералю Брюану, (он до этого построил больницу Сальпетриер). Комплекс расположился в пригороде Парижа на равнине Гренель.  Первая часть комплекса строилась шесть лет, но уже осенью 1674 года заселились первые ветераны. Корпуса, образующие пять дворов, выполняли функции жилья, лазарета и трапезной для солдат. Самый большой центральный двор был Парадным (называют его и Королевским). Попасть  в приют было не так уж и просто: право проживания получали отслужившие в армии не мене 10 лет, а с 1710 г. стаж службы должен быть не менее 20 лет, исключение делали только для серьезно раненых и больных. В приюте соблюдался военно-монастырский порядок жизни.  Инвалидов делили на отряды, возглавляемые офицерами. Для посильной работы инвалидов были сапожная и гобеленовая мастерские, а также мастерская по раскрашиванию гравюр. Для исполнения религиозной части  военно-монастырской жизни инвалидов архитектор Брюан начинал строительство церкви, но она не понравилась  королю и с 1676 г. ею занимался Ардуэн Мансар. Датой окончания строительства  Дома инвалидов считается  28 августа 1706 г., когда Людовику XIV в торжественной обстановке были вручены ключи от церкви Св. Людовика. В конце XVIII в. в Доме инвалидов проживало около 4 тыс.  инвалидов. Небольшое количество проживает и в наши времена.
      Портал главного фасада  украшает барельеф  Людовика XIV, сидящего на коне.  В зданиях «пяти дворов» в настоящее время размещено несколько музеев. Среди них Музей армии – один из крупнейших в мире  военных музеев.  Кроме  Музея армии там размещены также Музей планов и рельефов, Музей Ордена Освобождения и Музей современной истории. Безусловно, в каждом музее можно увидеть что-нибудь интересное, непосредственно связанное и с Россией. В музее Армии, к примеру, несколько залов посвящено русской кампании Наполеона; освещена Крымская война 1854-1856 гг., Сталинград Второй мировой.  Но когда ты в Париже всего три-четыре дня, то мысль посетить какой-либо из музеев в Доме инвалидов даже  в голову мне не  приходила.
     Перед главным, северным фасадом имитация крепостного рва, над которым стоят старинные пушки XVI-XVII вв.. К сожалению, ни мои собственные снимки, ни снимки «моих туристов 2013г.» произвести здесь не смог: мне пришлось снимать против солнца, и снимки получились слишком темные; а в 2013 г. там, по-видимому, шли ремонтно-реставрационные работы, да вдобавок шел дождь. Поэтому ниже приведенный снимок взят из Интернета.
               

    Читал, что это 18 пушек  - «Батарея Триумфа», 8 из них принадлежат  знаменитой серии «Двенадцать апостолов», отлитых для короля Фридриха I  взяты Наполеоном в качестве трофея  под Веной. После поражения Наполеона от армий союзников Пруссия  вывезла эти пушки в Берлин. (Во время оккупации Парижа немцы, по-видимому, вывезли  в Берлин и ряд других старинных орудий из музея армии: на них сохранились выгравированные фамилии советских солдат, взявших Берлин в 1945 г., в 1947 г. по распоряжению советского коменданта Берлина  все пушки были возвращены в Париж.) Из орудий «Триумфальной батареи» долгое время производили салюты в честь особо торжественных событий. Перед северным фасадом Дома инвалидов в 1704-1720 гг. была обустроена огромная эспланада длинной около 500 и шириной 250 м. Это большая площадь с несколькими  огромными зелеными газонами, обсаженная рядами деревьев. Первоначально при ее разбивке в 1704 г. архитектором-декоратором Робером де Коттом думали  приспособить под огороды, где инвалиды могли бы выращивать овощи и встречаться с парижанами; доходила она до нынешней авеню Университета. По указу 1720 г. была  продлена до  Сены.
       Попросил кого-то из гуляющих по эспланаде сфотографировать меня на память на фоне рва с пушками, а еще и с маленьким французом. 

 
Мальчик без всякой боязни подошел ко мне, позволил себя приобнять -  не в пример нашим детям, большинство которых шарахается в подобных случаях от незнакомцев и прижимается к родителю.
     В ансамбль Дома инвалидов входит собор – создание архитектора Жюль Ардуэн-Мансара. Строился он в 1679-1706 гг. (Это последняя  крупная постройка архитектора, скончавшегося в 1708 г.) В нем с 1861 г. покоится прах Наполеона Бонапарта, привезенный в Париж с острова Св. Елены в 1840 г.  Около этого собора я был дважды рядом, а вот зайти и посмотреть хотя бы на саркофаг с прахом Наполеона не смог. «Мои туристы 2013 года» после посещения музея Родена, выйдя на бульвар Инвалидов, повернули налево и пошли к собору. Поэтому предоставлю слово Марине, посетившей собор вместе с Ирой и Колей в 2013 году:
 «Я не люблю в экскурсионных целях посещать места упокоения пусть даже и очень известных персон. Посещение кладбищ ощущается мною как очень личный процесс, связанный с глубокими личными переживаниями. Но позолоченный купол собора Дома инвалидов, сияя золотом в любую погоду, привлекает внимание и, конечно, запоминается всем, побывавшем в Париже. Его видно со многих точек
центрально-экскурсионного Парижа, он притягивает к себе всех гостей французской столицы. Вот и нас он манил уже с территории дворца маршала Бирона (последний владелец), где с 1919 года по сей день живет музей скульптора Огюста Родена, посещение которого было нашей спланированной целью. А уж Собор оказался рядом.
   Попасть внутрь собора можно по билету, купленному в кассах музея Армии, размещенных в одном из корпусов Дома инвалидов, справа от Собора.
   История Дома инвалидов началась в марте 1670 года с указа короля Людовика XIV о строительстве комплекса зданий для жизни солдат- инвалидов.  А в 1676 году по приказу того же Людовика XIV на территории комплекса началось строительство церкви Сен-Луи. Храм возводился тридцать лет, а богослужения проводились уже с 1679 года. Архитектор Жюль Ардуэн-Монсар спроектировал здание, которое объединило королевскую часовню, часовню ветеранов и Дом инвалидов. Таким образом, король и ветераны могли посещать службы одновременно, входя в часовню через разные входы, как и предписано этикетом. Здание в архитектурном плане составляет единое целое, но фактически двойное: в нефе находится солдатская церковь, а часть с куполом стала купольной церковью.
   15 июля 1804 года в церкви Дома Инвалидов на пышной официальной церемонии Наполеон I вручил офицерам самые первые ордена Почётного легиона. После этих событий церковь наградили статусом собора.
   Мы, как и большинство посетителей Собора, вошли внутрь со стороны площади Вобана, через парадный вход торжественного и величественного фасада, украшенного двумя ярусами греческих колонн. И сразу попали в бывшую королевскую часть Собора. В архитектурном плане собор представляет собой греческий крест с куполом над пересечением двух прямых креста. Эта подкупольная часть и стала военным некрополем с 1800 года, когда сюда по распоряжению Наполеона Бонапарта были перенесены останки маршала Тюренна.
Нас встретило просторное светлое помещение, отделанное белым природным камнем. Негромко, как бы вдалеке звучал орган, придавая торжественность моменту.
   Центральный зал собора соединен широкими нишами-проходами с четырьмя круглыми угловыми капеллами. В ближайших ко входу капеллах справа и слева находятся гробницы братьев Наполеона Жозефа и Жерома. В дальних от входа капеллах - маршалов Франции разных лет: Тюренна, Лиотена, Фоша; генералов Бертрана и Дюрока, а также надгробие над захоронением сердца известнейшего военного инженера Вобана.
   Своды центрального зала украшены изображениями четырёх евангелистов, а высокий двойной купол внутри расписан фреской «Святой Людовик передаёт свой меч Христу». Барабан купола имеет два ряда окон, а также использована конструкция, состоящая из двух куполов, вложенных друг в друга. Внутренний купол освещается нижним рядом окон, в его центре сделано отверстие, через которое видна центральная часть внешнего купола, на которую падает свет из невидимых изнутри окон второго ряда. Освещение усиливается большим количеством позолоты и помещение становится нарядным.
Прямо под куполом в крипте и размещена гробница императора Наполеона Бонапарта, где его тело лежит последовательно в шести гробах из разных материалов, помещенных в саркофаг.
   Как известно, Наполеон умер на острове Святой Елены 5 мая 1821 года, в 1840 году по распоряжению Луи-Филиппа его прах был доставлен в Париж. Торжественная церемония захоронения останков императора состоялась 15 декабря 1840 года – первоначально в парижской часовне Сен-Жером, а в 1861 году прах Наполеона был перенесен в собор Дома инвалидов. (Первоначально прах Наполеона был захоронен  часовне Сен-Жером - одной из часовен собора Лишь 2 апреля 1861 г. в присутствии Наполеона III его прах упокоился в саркофаге  в специально обустроенной для него крипте собора – прим. авт.).
   Над созданием усыпальницы в Соборе трудился архитектор Жан-Жак Прадье и это по его задумке пол в купольной части Собора был вскрыт, сооружено круглое большое отверстие с высоким бортиком, и чтобы увидеть саркофаг нужно слегка перегнуться и наклонить голову, как бы склоняя её перед великим императором. Но всё же мы смотрим сверху вниз.

               

                Саркофаг с прахом Наполеона
   
      Мощный саркофаг из красного карельского камня - шокшинского кварцита (подарок российского императора) - выполнен по проекту архитектора Висконти. Стоит он на высоком постаменте из зеленого гранита. На саркофаге и крышке украшения в виде лавровых венков, а вокруг, на мраморном полу написаны названия великих военных побед Наполеона, где среди прочих есть «Москва» (=Бородинскому сражению).
      Вниз в крипту можно спуститься по лестнице у одной из дальних часовен. Две бронзовые статуи, держащие императорские регалии – корону, скипетр и державу, охраняют покой Бонапарта перед входом в крипту.  Над входом в крипту высечена фраза из завещания императора: «Я желаю, чтобы мой прах покоился на берегах Сены среди французского народа, который я так горячо любил».
     Круглый зал крипты разделён двенадцатью колоннами со скульптурами богини Ники, каждая из которых символизирует одно из двенадцати крупных сражений, выигранных Наполеоном, на внутреннюю часть, с размещенным в ней саркофагом, к которому нет прохода посетителей, и внешний коридор по кругу.  В 1969 году в одну из ниш крипты поместили прах сына императора – «Орлёнка». (Сын Наполеона скончался в Шенбруне в возрасте 21 года от туберкулеза и был похоронен рядом со своим дедом  австрийским императором Францем I. В 1940 г.  по приказу Адольфа Гитлера  останки «Орленка» были  перенесены из Вены в Париж и погребены в бронзовом гробу в часовне Сен-Жером собора.  В крипту собора прах сына Наполеона, рядом к отцу, был перенесен в 1969 г. – прим. авт.). На стенах круглого коридора размещены скульптуры, барельефы и надписи, рассказывающие о важных событиях и славных достижениях Наполеона в различных сферах во время его правления.
      Отдав дать памяти военному объединителю Европы, поднимаемся наверх.
Разделение собора было усилено в 1873 году возведенной стеклянной перегородкой, поделившей собор на две части: солдатский неф и купольную часть с саркофагом Наполеона I. У этой перегородки был создан дополнительный алтарь с обеих сторон.
               

                Перегородка-алтарь, отделяющая купольную часть собора
                от солдатской церкви Сен-Луи-дез-Инвалид

Интерьер солдатской церкви дополняют старинные флаги и трофеи, взятые у врага с завоеванных земель начиная с 1805 года, а также орган, установленный здесь в XVII веке».
     20 лет потребовалось на сооружение гробницы императора.  В 1857 г. гробницу посетил Лев Толстой. Он записал в дневнике: «Обожествление злодея ужасно». В Париже на каждом шагу встречаются памятники и названия, призванные увековечить  славу Наполеона. Мне хочется думать, что Франция чтит своего императора за проведенные им реформы, выводящие страну на совершенно иной уровень развития, а не за его победы, которые приводили к захвату чужих земель и порабощению народов.
      Еще несколько слов о соборе, когда видим его со стороны площади Вобан. 

               

     Центральная часть фасада собора выступает вперед (на фронтальном снимке это трудно разглядеть) и акцентирована парными колоннами первого и второго ярусов. Венчает ее  монументальный фронтон. По обе стороны от входа установлены статуи Людовика IX Святого и Карла Великого работы Кусто и Куазево. Массивный  двухэтажный барабан, окруженный парными колоннами, служит основанием  для огромного продолговатого купола диаметром 27 м,  украшенного  вызолоченным декором из военных трофеев.  Купол завершает позолоченный фонарь и шпиль с крестом. Все это возвышается на высоту 107 м от уровня земли.
      Впервые купол позолотили в 1706 г. по завершению строительства собора. В 1807 г. золотили по приказу Наполеона Бонапарта, а в 1869 г. при Наполеоне  III позолочен заново. Обновляли позолоту в 1937 г. к открытию в Париже очередной Всемирной выставки и, наконец, в 1989 г. к 200–летию французской революции. На это ушло более 12,5 кг золота. (Покрывали тончайшими листочками золота, толщиной 0,2 микрона – трудно осязать такую толщину!, полученными  электролизным путем.)  Наполеон  хотел водрузить на шпиль  купола  золотой крест с колокольни Ивана Великого. Его сняли во время пребывания Наполеона в Кремле, везли в Париж в коляске, но та перевернулась, крест выпал в снег и был отбит у французов.

     Отходя  от Дома инвалидов по эспланаде к Сене и дойдя до пересекающей ее авеню Университет, можно повернуть налево и  через несколько сот метров выйти к Эйфелевой башне. Но за три дня пребывания в Париже эту башню уже видел с десятка разных мест, запечатлел ее на фото как фон архитектурных ансамблей, так что походить к ее подножию не захотелось. Впереди красовался мост Александра III, по нему и перешел на правый берег. К этому мосту я подходил со стороны Елисейских полей в первый день своей прогулки по Парижу.  О нем и о Большом дворце – Гран-пале, я уже рассказывал, но по мосту тогда не проходил.  На сей раз  прошел его от начала до конца.

               

    Этот мост  появился как символ франко-русской дружбы, сложившейся  в конце XIX–начале XX вв. В 1891 г. Российская империя и Третья Французская Республика подписали соглашение о взаимопомощи, дополненное секретной военной конвенцией 1892 г. Этот союз был заключен для создания противовеса Тройственному союзу (Германия, Австро-Венгрия и Италия) и был основным вектором  внешней политики двух государств в 1891-1917 гг.
     Первый камень в строительство моста заложил Николай II 7 октября 1886 г. Строительство начали в 1887г. Проектировали и строили мост французские инженеры и архитекторы на российские средства. Открыт был мост накануне Всемирной выставки 1900 г.  На одной из колонн на правом берегу есть надпись, свидетельствующая об этом событии: «14 апреля 1900 г. французский президент Эмиль Лубе  торжественно открыл  Всемирную выставку и Мост Александра III». (Кто-то написал в Википедии, и зачастую другие повторяют, что мост открывали в присутствии  русского посла князя П.П.Урусова и президента Франции Фора. Феликс Фор умер годом раньше от инсульта.)
      Мост Александра III считается самым изящным в Париже.  Архитектурный стиль моста  относят к направлению боз-ар, что в переводе означает «изящное искусство». От других мостов на Сене его отличает  обильный декор: большое количество скульптур, фонарей освещения и всевозможных украшений. По сторонам от въезда на мост с обоих берегов Сены возвышаются 17-метровые пилоны увенчанные бронзовыми позолоченными   Пегасами. Их удерживают по одной фигуре из греческих аллегорий Славы, символизирующие Науку, Искусство и что-то еще, (пишут разное). У подножия пилонов скульптурные группы, изображающие Францию в разные периоды ее развития. Почему-то  на подходе к мосту и непосредственно на нем много скульптурных композиций с детьми. Так, на подходе к мосту, около пилонов, скульптуры мальчиков со львами, основания фонарных столбов  на въезде также украшают группы мальчиков – путти. Что хотел выразить архитектор установкой скульптур путти – не знаю.

               
 
     Путти у основания фонарного столба               Крылатый Пегас на пилоне
 
      
Если основания первых от входа-выезда на мост фонарных столбов окружает группа детей,  то у основания  других -  гербы и вензеля Франции и России. Среди них галльский петух – один из французских символов, российский двуглавый орел, французская каравелла, различные монограммы. Обычно на мостах устанавливали не более трех фонарей, а тут целых 28, по 14 с каждой стороны моста. Светильники, похожие на старинные канделябры, каждый c несколькими лампами. И освещение впервые электрическое, а не газовыми рожками. Можно представить какое неизгладимое впечатление на посетителей Выставки оказывала гигантская электрическая гирлянда, перекинутая через Сену.
     В середине моста как бы вышедшие из воды по две нимфы с каждой стороны, олицетворяющие Неву и Сену, свисают над пролетом, опираясь одной рукой на герб Российской империи или Франции, держат в другой руке символы власти. (Нимфы, олицетворяющие Неву, смотрят вверх по течению реки.)
      Мост Александра III свидетельствовал и о техническом прогрессе (что и положено было демонстрировать па Всемирных выставках). Впервые это был металлический, а не каменный мост. В его конструкции была применена высококачественного сорта сталь, которая в то время использовалась при строительстве военных кораблей.
      На правом берегу возле моста по обе стороны авеню Уинстона Черчилля (это название носит с 1966 г., до того называлась первоначально именем Николая II, затем  - Александра Ш) стоят Большой и Малый дворцы. Они были построены, как и мост, к выставке 1900 г. Гран-Пале - своим фасадом, украшенным колоннадой, протянулся вдоль улицы на 200 м. Его большой купол  виден издалека. Напротив него Пти-Пале. Он предназначался для показа в рамках выставки ретроспективной экспозиции французского искусства. В 1902 г. здание превратили в музей, иногда его теперь называют маленьким Лувром; самую значительную и ценную его часть  составляют  произведения французского искусства  XIX в.
      Бегло осмотрев наружный вид дворцов и сделав фотографии, решил свой оставшийся путь в гостиницу пройти по набережной Сены – тогда она называлась набережной Нью-Йорка, теперь набережная Жоржа Помпиду.  На моей фотосхеме за мостом Альма значился Музей современного искусства. По пути к нему на противоположном берегу Сены привлекла внимание группа зданий, в центре которых возвышалась колокольня с высоким шпилем.  Освещенная склоняющимся к закату солнцем она издали смотрелась довольно эффектно. Это была американская церковь, как оказалось, первая американская церковь, основанная за рубежом. Ее появление в Париже относят к 1814 г.  Нынешнее здание построено в 1931 г. Церковь протестантская, но обслуживает  множество  англоговорящих  людей из других стран и разных  конфессий.
    …Пожалуй, если бы я попал Париж в конце 2010-х гг., не поленился бы и перешел  по мосту Альма на левый берег, чтобы посмотреть на Российский  духовно-культурный православный центр со Свято-Троицким собором в его составе – детище, без всякого сомнения, Путина и патриарха Кирилла. Возведением такого центра в  Париже, в менее чем километре от Эйфелевой башни,  Путин и РПЦ  хотели утвердить  всемирное значение московского патриархата.   То, что Россия хочет в Париже построить собор, обсуждал еще патриарх Алексий II с президентом Франции Николя Саркози во время своего первого официального  визита во Францию в октябре 2007 г. Дело в том, что русский православный храм Александра Невского в Париже подчиняется Константинопольскому патриарху, не входящему в сферу влияния Москвы. Долго определялось место строительства собора. В декабре 2009 г. на встрече в Копенгагене  президента России Медведева с Николя Саркози  договорились о передаче России  участка  площадью 4,2 тыс. кв. м. в центре Парижа , на набережной  Брандли, недалеко от Эйфелевой башни, под собор и духовно-культурный центр. Этот участок  Россия купила в  феврале 2010 г., опередив на официальном тендере Саудовскую Аравию и Канаду. (Сумма сделки не объявлялась, по просочившимся сведениям она составляла 60-70 млн евро.) Путин, будучи тогда председателем правительства России и премьер-министр Франции посетили место строительства. Был объявлен открытый конкурс на проект, в комиссию поступило более ста предложений, из них российских проектов было около 20, остальные – иностранных архитекторов. Во второй тур отобраны 10. Жури – 8 членов из России, 7 из Франции -   победителем  признает совместный проект испанского архитектора-урбаниста Нуньес-Яновского и московского  архитектурного бюро «Arch Group». Строительство собирались начать в 2012 г. и закончить за полтора года.  Согласно проекту невдалеке от Эйфелевой башни небо пронзят типично русские золотые купола-луковки. Центральный купол высотой 27 м. От основания всех пяти куполов  начинается огромное стеклянное покрывало, которое накрывает всё, находящееся вокруг собора. Это  должно было символизировать покров Богородицы. Казалось бы, всё для России идет «как по маслу». Но! В мае 2012 г. во Франции очередные президентские выборы, новый президент-социалист, новое правительство. Выступления против строительства собора усилились. Мэр Парижа, социалист  Бертран Деланоэ,  заявлял, что проект не сочетается с местом, которое  внесено ООН  в список всемирного культурного наследия,  предполагаемый центр назвал  «бельмом на глазу»; стеклянный покров сравнивали с «задравшейся юбкой балерины». В конце концов, Управление делами президента России (оно вело все дела по строительству) расторгло контракт с Нуньес-Яновским. Архитектор это решение прокомментировал так: «Они (Франция в лице мэра Парижа, нового левого правительства и лично  министра культуры – прим. авт.) не захотели, чтобы символ тирании было видно с Сены». Полностью лишить Россию права построить собор не могли: нельзя нарушать принятые предыдущей властью договоренности, но выдвинуть требования к российским властям сделать проект более скромным могли.  Проект «дорабатывал» французский архитектор  Жан-Мишель Вильмотт  Строили собор и  российский духовно-культурный центр (комплекс четырех зданий) в 2014-2016 гг. Его открытие было приурочено к визиту Путина во Францию, но визит был отменен: Франция осудила бомбардировки Алеппо в Сирии, и на открытии никого из официальных лиц Франции не было.
     То, что я видел на фото и видео туристов, оставляет самое гнетущее впечатление. Заслоняет ли собор вид на Эйфелеву башню – судите по приведенному снимку (взято в Интернете), но сам Свято-Троицкий собор -  простой огромный куб, купола над которым видны только издали - это худший из православных российских храмов, которые мне довелось видеть.
          
               

               Свято-Троицкий собор и российский духовно-культурный центр.

     Напротив нынешнего российского центра на правом берегу Сены, вверх по холму от набережной, располагается эспланада с мраморными ступенями  Токийского дворца и сам дворец, выходящий фасадом на авеню Президент Вильсон.  Здание состоит из двух симметричных крыльев, соединенных между собой  большим  перистилем.
               

                Токийский дворец, вид его верхней террасы

     Название дворца  никак не связано с Японией и ее столицей;  а вызвано местом локации дворца: на  юге его от Сены отделяла авеню де Токио, переименованная  в 1945 г. в набережную Нью-Йорка.
     Дворец был построен к Всемирной выставке 1937 г., проходящей в Париже под девизом «Искусство и техника в современном мире» и открыт президентом Лебреном  27 мая 1937 г. как «Дворец музеев современного искусства», который должен был заменить  Люксембургский музей.  Открытие экспозиции в дворце  было запланировано на 1939 г., но помешало начало Второй мировой. Все закупленные к тому времени работы мировых художников попали в Малый дворец. Когда тот переполнился в восточном крыле Токийского дворца открыли  парижский городской музей  современного искусства.  В 1977 г. большая часть его  коллекции была перенесена в открывшийся центр Помпиду.   С тех пор (до начала 2000-х гг.) в Токийском дворце использовалось только восточное крыло, находящееся в собственности Парижа, и в нем располагался музей «Современного искусства города Парижа». По-видимому, на входе в этот действующий музей, (вход находился на набережной Сены, по которой я шел) в 1982 г. висело какое-то пояснение об экспозиции музея: что в нем было и куда переведена часть экспозиции. Не все поняв, я сделал заключение, что музей закрыт вообще. На самом деле, как выяснил позже, музей работал и в нем было более 8 тысяч экспонатов, отражающих разнообразные течения искусства XX в.  Есть два отдельных зала, в которых работы только одного художника. Один из них -  зал  для картин  Анри Матисса. А второй – совершенно необычный.
Так как во время Всемирной  выставки 1937 г. здание использовалось как павильон  электричества, то в нем и сейчас сохранился зал целиком заполненный всего одной работой – монументальной фреской Рауля Дюфи «Свет электричества». Фреска состоит из 250 цветных панелей, объединенных в единое панно размером 660 кв. м, повествующее об истории электричества, начиная от Аристотеля до современных (на момент 1937 г.) электростанций.
       Тогда, в 1982 г. я об этом не знал –длинную информацию на входе в музей воспринял, что он закрыт (двери действительно уже были закрыты) и спокойно прошел мимо.

      На  террасе Токийского дворца  в 1948 г. был открыт монумент в память о  бойцах Свободной Франции. Он состоит из бронзовой скульптуры Антуана  Бурделя «Франция», у подножия которой выгравирован стих Шарля Пеги: « Мать, вот твои сыновья, которые так много боролись». И внизу, в нижней части  креста Лотарингии, посвящение:« к волонтерам  французских сил свободных, которые умерли за честь и свободу  Франции, 18 июня 1940 – 8 мая 1945 года».

               

                Статуя Бурделя «Франция» - основной компонент
                памятника «Свободная Франция»

Статуя  «Франция» - одна из последних работ  Антуана Бурделя, созданная в 1922-1924 гг. Предназначалась  она для памятника, посвященному вступлению США в Первую мировую войну. Памятник должен был стоять в местечке Пуэнт-де Траве, где произошла высадка десанта войск США в 1917 г. Колоссальная фигура в образе греческой Афины-воительницы, олицетворяющая  ждущую помощи Францию, всматривается в горизонт, что выражено характерным жестом руки. (Образ Афины как олицетворение Франции Бурдель уже использовал в своем памятнике погибшим в войне 1870 г. жителям  Монтобана – родины скульптора. Над  тем памятником скульптор работал девять лет, будучи в то время помощником Родена. Открыт памятник в Монтобане в 1902 г.). Памятник в Пуэнт-де Граве так и не поставили, скульптуру Бурвиля установили в городе Бриансон в Верхних Альпах, на франко-итальянской границе, (наверное, потому, что там  войска США участвовали в боях с итальянцами).


     Собственно сейчас под «Токийским дворцом» понимают его западное крыло, принадлежащее государству. Длительное время там размещались различные организации, такие как музей искусства и красоты, Национальный центр фотографии, Дворец кино. В марте 2002 г. там был открыт центр  современного искусства под названием «Место современного творчества». Постоянной коллекции не имеет. В нем демонстрируются временные выставки  современного искусства  XXI века. «Токийский дворец» считается крупнейшим  в Европе музеем современного искусства без коллекции.  Как писал один из почитателей такого искусства, «…назвать это место музеем – обидеть. Это потрясающее место, разрушающее все представления  об экспозициях и возможностях искусства». Я такие «музеи» не посещаю: довольствовался однажды посещением одного из них в Риме в 1974 г., случайно зайдя туда во время вечерней прогулки по городу.
      В 1982 г., пройдя от набережной Сены по улице  Манютансьен (на ней вдоль западного крыла дворца тянутся небольшие сады), вышел на авеню Президента Вильсона. Рядом, налево, оказалась площадь Йены, на которой я был утром, и оттуда знакомой дорогой до гостиницы «рукой подать». Надо было поспешить, чтобы не опоздать на ужин.

      Кажется, после насыщенного поездками и ходьбой дня не будет никакого желания пойти куда-нибудь кроме кровати (так бы, наверное, и поступил бы, если бы номер был поуютнее), но заводские ребята собрались съездить на площадь Пигаль. Руководитель группы разрешил это сделать, по-видимому, только потому, что с ними собирался поехать староста группы -  верный его помощник. Я не удержался и тоже присоединился к экскурсии по злачному району Парижа.  Площадь Пигаль, бульвар Клиши с его мельницей Мулен-Руж мы проезжали днем; хотелось посмотреть как все это выглядит в красочном освещении. Добравшись в метро до площади Пигаль, ребята сразу же устремились в видео-клуб, демонстрирующий порнофильмы. Там крутятся без перерыва три-четыре короткометражных  ленты на французском языке, без под строчечного дубляжа хотя бы на английский. Билетер на входе проводил в практически пустой продолговатый  зал, так как самим в темноте большого полупустого зала было бы трудно ориентироваться.  В памяти от этого посещения видео-клуба осталась только возмущенная реакция на происходящее на экране старосты нашей группы. Возмущаясь он покинул зал на втором фильме. Мы же мужественно досидели до начала повтора и вышли из зала. Ребята пошли еще побродить по бульвару Клиши, поглазеть разнообразно освещенные витрины различных секс-шопов и зазывные рекламы кабаре с меняющимися полуобнаженными танцовщицами. У меня на это сил не осталось, покинул ребят и вернулся в гостиницу. Не знаю, когда ребята закончили свою экскурсию – сквозь сон слышал, что это было за полночь. Утром следующего дня наша группа выехала из Парижа в трехдневную поездку по Нормандии.

     Вернулись в Париж на четвертый день, в полдень. До обеда еще оставалось время и руководство нашей группы решило остановить автобус на одной из оживленных улиц Монпарнаса, чтобы дать возможность всем нам сходить в магазин Тати потратить там оставшиеся франки.
      Сеть магазинов Тати  предлагала товары по низким ценам, но без гарантии качества. Скорее всего я не знал о существовании такой сети магазинов в Париже, а может быть и знал, но до остановки на авеню du Maine  на Монпарнасе ни один из них на глаза мне не попадался. Все-таки я ходил по местам достопримечательностей  Парижа, а там магазины Тати отсутствуют. Бывалые туристы пишут, что парижане (по-видимому со средним достатком) посещать магазины этой категории считают неприличным. А уж если и купили там что-то, не несите свою покупку в фирменном пакете Тати.
 
                Район Монпарнаса: вся группа в магазине Тати, у автобуса
                в  ожидании руководитель группы и переводчица Интуриста. 

            
     Когда я уезжал во Францию, Марина набросала мне, что желательно было бы привести оттуда как подарок зятю в Москву. (Записочка сохранилась: «брюки сафари или вельвет, размер 33-34, бедра 104, длина не менее 110, (тебе -36). Лучше серый, бежевый тона, черный. Батник Жоре: р.44-46, ворот 39. Яркие тона не брать».) Пока три дня ходил по Парижу таких вещей по доступной по моим франкам в кармане цене в магазинах не видел. В провинции товары  в полтора-два раза дешевле. Прошелся по магазинчикам Руана и там увидел «мечту» своей жизни: мужские кожаные туфли-плетенку. Устоять не смог, ибо ничего подобного на барахолке Запорожья не встречал (о магазинах и говорить нечего!). Была только одна пара в продаже, размер указан по европейской градации, соответствует ли он моему советскому 44 понять не смог. Продавщица любезно предложила присесть и примерить. Оделись на ноги вроде бы нормально, но, когда встал- явно жмут. Это было видно и продавщице, предложила зайти через день-два – подвезут нужный размер. Где мы будем на следующий день – объяснил.  После  стал уверять себя, а продавщица поддерживала, что туфли разносятся. И купил. Так что в магазин Тати я заходил с жалкими остатками франков и купить даже в нем что-либо приличное не смог. Запомнил на всю оставшуюся жизнь полное отсутствие понимания, что можно и нужно купить при хождения по зарубежным магазинам (когда ездил с женой, то  «отоваривание валюты» было за ней, в то время как я в свободное время осматривал достопримечательности).  В том магазине Тати, куда мы зашли, большая часть товаров лежала на прилавках. Среди них в большом коробе коробочки с нарисованной женской ногой, одетой в чулок. Попутчицы разъяснили мне, что это женские колготки. То, что этот товар дефицит в Союзе – знал. А тут – глаза разбегаются: разного цвета, разные узоры и каждая коробочка всего за один франк. Но как взять ту, которая подойдет моим дома да из-за узоров не вызовет насмешек над ними? На коробочке указан какой-то номер, а какой подойдет жене и дочкам?.. Что-то мне попытались невнятно разъяснить попутчицы по группе, взял с опаской, кажется, всего две коробочки.  Зато до сих пор помню, как удивлялись дома, что такую дефицитную вещь, которую можно было купить в Париже за бесценок, я привез в единичном экземпляре. Других покупок не помню.

 Не бывавший в Париже, наверное, спросит: что это за нелепая башня на заднем плане моего снимка?  Это самое высокое здание в  Париже (в период с 1973 по 2011 гг.) – Башня Монпарнас. Ее высота 210 м, 60 этажей. По опросу, проведенному на одном из сайтов Интернета в 2008 г., эта башня вошла в список самых  ужасных строений мира, заняв в нем второе место. Несмотря на то, что ее не любят парижане, (через два года после завершения строительства башни была принято решение запрещающее строительство высотных зданий в городской черте Парижа), башня одно из посещаемых мест в Париже: на ее 56-м этаже находится ресторан Le Ciel de Paris («Парижское небо») c крытой смотровой площадкой и обзорной на 360 градусов открытой площадкой тремя этажами выше. В ясную погоду видно все вокруг на 40 км. Скоростной лифт доставит на 56 этаж без остановок за 38 секунд. «Мои туристы 2013 г.» решили это проверить и отметили юбилей Иры в ресторане.

               

                У подножия башни Монпарнас, 2013 г.

     Кстати, вблизи башня не столь уж и ужасная  А меня как технаря больше всего занимает вопрос: как могли решиться поставить такую махину вообще? Ведь под башней проходит подземная ветка метро, а железобетонные сваи для фундамента башни забили на глубину 70 м.  Наверное, все можно было рассчитать и убедиться в надежности принятых решений, но я бы все-таки не рисковал возводить небоскреб над станцией метро.

 Что же касается нас, советских туристов 1982 г., подняться на смотровую площадку, а тем более отобедать в ресторане на 56 этаже, было немыслимо. Спасибо принимающей во Франции нас фирме, они пытались все время на обед отвести нас в какой-нибудь примечательный ресторан. На сей раз на обед после посещения  магазина Тати отвезли в Латинский квартал в ресторан «Ла Пети Отелери» на улочке де Ла Арп, 35.  («Petite Hostellerie», словом   «hostellerie»  в средние века  называли открытую для публики  часть монастыря, предназначенную для приема и размещения  случайных гостей, паломников и иностранцев. Ресторан основан в 1902 г.) Это был наш последний обед во Франции и на прощание  Transtours решила еще раз угостить нас чисто французской кухней. Сожалею, что не записал названия блюд – записная книжка осталась в автобусе, а вот сделать снимок  после обеда около ресторана  смог. И этот снимок помог мне разобраться в каком районе Парижа мы были и пожалеть, что нам после обеда не было предоставлено хотя бы на час-два свободного времени

 
                У ресторана La Petite Hostellerie  в Латинском квартале

       В этих улочках все уводит в  старину. Улица Арп, на которой мы стояли, ведет свое начало с 1247 г. Она несколько раз меняла свое название  и протяженность. Нынешнее название по всей своей длине она носит с середины XVII в. и на ней сохранилось немало домов того времени, отнесенных к историческим памятникам, в том числе дом № 35 с расположенном в нем ресторана «Маленький приют» -так бы я перевел на русский его название.
     Те, кто читал «Трех мушкетеров» недавно, наверное, помнят, что Дюма поселил  своих героев на улочках Латинского квартала. Я же, раскрыв роман спустя более чем полвека после его последнего чтения, с первых глав был захвачен магией парижских названий улиц, церквей, площадей.  На углу улиц Вожирар и Кассет  д’Артаньян встретил своих будущих друзей – трех мушкетеров. И жили они рядом с домом, где д'Артаньян снял мансарду для своего первого жилья в Париже: Атос -  на улице Фери, а Портос на улице Старой голубятни- рю ди Вье-Коломбье. На той же улице стоял особняк де Тревиля – капитана полка мушкетеров. Читаю дальше: «Предаваясь любовным мечтам, разговаривая с ночным небом и улыбаясь звездам, д’Артаньян шел вверх по улице Шерш-Миди, или Шасс-Миди. как ее называли в те  годы. Оказавшись поблизости от дома, где жил Арамис, он решил зайти к своему другу…Все часы Сен-Жерменского предместья пробили одиннадцать. Было тепло и тихо. Д'Артаньян шел переулком, находившемся в том месте, где сейчас пролегает  улица Асса. Воздух был наполнен благоуханием, которое ветер доносил с улицы Вожирар…Дойдя до конца переулка, д'Артаньян свернул влево. Дом, где жил Арамис, был расположен между улицей  Кассет и улицей Сервандони». Случай поставил его на пути  мадам Бонасье, которая выполняла секретное поручение королевы.  После их диалога, расписанного Дюма на две страницы (надо «гнать строку», так как платили за строку и Дюма-отец был мастером писать диалоги), мадам Бонасье доверилась д'Артаньяну, гвардейцу из роты  кавалера Дезессара, еще не ставшему мушкетером. «Д'Артаньян предложил  г-же Бонасье руку, и молодая женщина оперлась на нее, уже готовая смеяться, но еще дрожа. Так они дошли до конца улицы  Лагарп…»  (Название этой улицы по-французски «rue de la Harpe», русская  транслитерация – «Лагарп»). Там в доме № 77 скрывался герцог Букингемский. Этот дом, наверное, не сохранился, так как в период османовской реконструкции Парижа узкая  часть рю де ла Арп, доходящая до Люксембургского дворца, была поглощена бульваром Сен-Мишель. (Нынешняя улица де ла Арп, начинаясь от улицы  де ла Юшетт, заканчивается у дома № 98 на бульваре Сен-Жермен. Длина ее всего 220 м.)
      Согласитесь, заманчиво побродить по улицам, которые сплошь и рядом упоминает Дюма в своем романе. А ведь кроме улиц рядом с ними еще и церкви Сен-Сюльпис и  Сен-Северин. Но нам предстояло познакомиться с жизнью одного из пригородов Парижа.
      Поэтому  после обеда снова в автобус и  сразу же, не устраиваясь в гостинице на предстоящий ночлег, дежурная для советских туристов поездка в один из рабочих пригородов Парижа. Для нас был выбран  город Сартрувиль, в 17 км  северо-западнее Парижа, мэрию которого возглавлял коммунист. В отличие от встречи в  консульстве в день приезда в Париж, разговор в мэрии был интересен. Городок пострадал в годы войны от американских бомбардировок. В начале 1950-х гг. в нем проживало 18 тыс. человек. 23 года назад, рассказывал мэр города,  в нем управляли правые партии. Первая мэрия левых сил была полностью коммунистической, последующие состояли из коммунистов и социалистов. После последних выборов в  городском совете  19 коммунистов и 14 социалистов. Сам мэр, г-н Кретьен бывший токарь. При правых партиях городок состоял, в основном, из домишек, состряпанных  из того, что  можно было найти на свалках. С приходом к правлению коммунистов была поставлена задача прежде всего избавиться в городе от бидонвилей. Построены были также школы, лицей профессионально-технического обучения; для досуга молодых – спортплощадки, залы, корты, культурные заведения. Теперь городок стал совершенно иным.  Правда, он в основном спальный: в городе было только одно  крупное предприятие – завод фирмы Томпсон, выпускающий радары и другие электронные приборы. На нем работало 1200 человек. Но среди жителей города (50-52 тысячи) 2/3 трудоспособное население, из них тоже примерно 2/3 работают хотя и не в городе, но там живут, что обеспечивает мэрии сбор налогов. По информации мэра, бюджет города в те времена складывался из трех источников: налог с квартплаты, (чем  больше квартплата, тем больше налог), налог с зарплаты и субсидии правительства.
Купить  2-х комнатную квартиру площадью 50-60 кв. м в Сартрувиле тогда можно было за  300 тыс. франков, 4-5 комнатную – за 500 тысяч. Что касается квартплаты, то она составляла 1,2 – 1,4 тыс. за 2-х комнатную и в районе 2,5 тыс. за 5 комнатную. Определенные семьи – многодетные, бедные, иностранные рабочие, прежде всего приезжающие из Алжира, получают квартирное пособие, зависящее от доходов семьи. Пособие не может превышать половину квартплаты.
      Мы имели возможность походить по городу в сопровождающим от мэрии, которая показала нам общественные места пользования, содержащиеся за счет мэрии. Скажу прямо: многим из них мы позавидовали.  Например, городской центр здоровья превосходил нашу заводскую поликлинику по всем параметрам. Да, услуги платные, но оплачивают только  часть стоимости услуг; например, при стоимости услуг в 400 франков, пациент оплачивает только 50 франков, (не  помню из какого источника шла основная сумма оплаты, кажется, из кассы взаимопомощи). Показали нам и так называемый Дом квартала, что-то типа нашего клуба. Построен за счет налога, взятого с фирм, строящих данный квартал. В таком Доме квартала проводят  партийные и профсоюзные собрания, демонстрируют кинофильмы, работают различные кружки. Рядом есть что-то вроде детской комнаты, где мать  может оставить своего ребенка под присмотром няни.
      Кроме увиденного нами, в городе есть две библиотеки  на 80 тысяч томов, театр, художественная и музыкальная школы, школа танцев – и все это содержит город на средства мэрии.
      Прогулялись мы по городскому «променаду» - бульвару имени Максима Горького, (есть в городе еще проспект Ленина и парк Юрия Гагарина). Бульвар, и многие другие улицы, которые мы проезжали, застроен домами по индивидуальным проектам самого разнообразного вида. На одном из моих снимков, сделанных на бульваре М.Горького, в перспективе виден район типовой застройки, своеобразное «гетто» в городе  - типовые многоэтажные башни-коробки преимущественно для жилья эмигрантов из Алжира. Но и этот район выглядел привлекательнее любого района нашего города, застроенного хрущевками.  Есть в Сартрувиле на берегу Сены трехэтажный дом (в нем размещался  клуб района), где жил Ги де Мопассан. Там он написал  роман  «Жизнь».
      
     Последняя наша ночевка в Париже была в той же гостинице «Принцесса Каролина». Предоставленные на сей ночлег номера были гораздо лучше – двухместные, а для руководителя группы нашелся и одноместный. Моя последняя черно-белая пленка в фотоаппарате закончилась в Сартрувиле, но оставались еще кадры слайдовской, и я пошел в расположенный неподалеку от гостиницы парк Монсо. Ротонду и металлические позолоченные кованные ворота входа в парк Монсо со стороны бульвара Курсель  мы видели еще в день приезда в Париж, когда нас прямо из аэропорта завезли в консульство СССР. До этих ворот я не дошел, вошел в первые попавшиеся на моем пути ворота в парк, (входных ворот в парк всего 9).         
     Парк Монсо  в современном виде дошел до нас со времен императора Наполеона III. Когда-то в начале второй половины XVIII в. герцог Филипп Орлеанский,  представитель младшей линии Бурбонов - двоюродный брат Людовика XVI, купил эти земли и пожелал разбить на них парк в нерегулярном, непривычном для Франции, английском стиле. При его жизни территория парка достигала 20 га, в нем были собраны миниатюрные копии известных сооружений из разных уголков света. Во время революции герцог был обезглавлен, а парк национализирован. (Интересна судьба самого герцога Орлеанского. Он примкнул к революционерам, принял новое имя Эгалите, что означало «Равенство». Голосовал за казнь своего кузена короля, а вскоре сам был арестован за то, что его сын – будущий король Франции Луи-Филипп I сбежал к врагам революции.) В годы Реставрации владения были возвращены Орлеанской семье, затем территорию парка выкупил город для прокладки новых магистралей при реконструкции центра Парижа бароном Османом. Территория парка, уменьшенная до 8 га была и оставлена для нового парка Монсо. Он был открыт в 1861 г. в присутствии императора Наполеона III. Имеет по-прежнему  вид нерегулярного английского парка с извилистыми дорожками, широкими прогулочными аллеями, газонными лужайками. В нем созданы искусственные речки с водопадами и скалами, размещены «греческие» и «римские» развалены, хаотично расставлены статуи-памятники французским деятелям литературы и музыки. Среди них увидел памятники композиторам Шарлю Гуно, Фредерику Шопену, писателю Ги де Мопассану. Попадались на памятниках незнакомые мне имена, записал их, уже дома разобрался, что это   были памятники хорошо известным в Европе, но мало упоминаемым в Союзе, французским   композитору Амбуазу Тома, драматургу и поэту Эдуарду Пайерону и поэту Альфреду Мюсси.
               
               

           Скульптор Жак Фроман- Мерис:                Скульптор Антонин Мерсье:
            памятник «Шопен и муза», 1906 г.                памятник Шарлю Гуно, 1897 г.

     Все 8 га парка я не осматривал; в нем можно увидеть и грот, и белый венецианский мостик, а в восточной оконечности парка большой бассейн с коринфской колоннадой по берегу. Сделал несколько снимков, посидел в тишине от городского шума и вернулся к ужину в ресторан «Ле Монте Карло», расположенный рядом с гостиницей,  и  в котором уже бывали не раз.
     Выходя из парка Монсо, подумал: как много в Париже зелени и мест, где можно отдохнуть от городской суеты прямо рядом с ней – только сверни с авеню в сторону и пройди с десяток метров. Как же я был удивлен, когда описывая свои воспоминания наткнулся в Интернете на повествования бывалого путешественника: «Париж – это не Лондон и в сравнении с ним  Париж – это голая пустыня с клочками оазисов, и парки здесь на вес золота и квартира в цене подлетает  на космические высоты, если окна квартиры выходят на парк, сад или сквер».
      Что касается парка Монсо, то действительно прилегающие к нему улицы были застроены аристократическими домами.
      Пишут, что парк Монсо не похож ни на какие другие парки Франции. В нем не бывает большого количества посетителей и наплыва туристов. Романтические пейзажи и псевдоантичные архитектурные постройки привлекали в парк многих художников. Известна картина одного из знаменитостей – Клода Моне «Парк Монсо», написанная в стиле импрессионизм.

      Последний вечер в Париже посвятил прогулке по вечерним Елисейским полям до площади Согласия и обратно к Триумфальной арке на площадь Этуаль. Когда сегодня смотрю на свои слайды, праздничный наряд – а это был обыкновенный будничный вечер, вновь поражает своим разнообразием огней призывных реклам и красочно убранными витринами магазинов. Все это было недоступно.

     Возвращались в Москву обычным рейсом аэрофлота. Отведенный нам задний отсек самолета возвращал к привычной советской жизни. После недельной поездки в комфортабельном автобусе тесно расставленные кресла советского самолета с потертой серой обивкой особенно ярко контрастировали  с увиденным во Франции. Мы, конечно, видели, в основном, внешнюю привлекательность, но, тем не менее, коснувшись в разговорах во время поездки условий работы и жизни простого врача, учителя, рабочего, понимали, что гордиться жизнью инженера, учителя и т.п. в Союзе не стоит.
     Тем же рейсом Аэрофлота возвращался в Москву Евгений Евтушенко. Мы его, конечно, заметили еще в аэропорту, но не ожидали, что он подойдет к нам в самолете и заведет с нами непринужденную беседу. Евгений Александрович спросил кто мы такие, где были во Франции и куда возвращаемся.  Рассказал и о том, что он делал в Париже. Был он там с Евгением Винокуровым (в разговоре Евтушенко не раз подчеркивал какой это замечательный поэт), который в отличие от общавшегося со всеми пассажирами самолета Е.А., сидел в своем кресле и автографов не раздавал. Из разговора с Евгением Александровичем запомнил, что он презентовал свою книгу «Ягодные места», вышедшую во Франции тиражом 15 тыс. экземпляров, слегка наигранно удивлялся, что тираж весь разошелся при довольно высокой цене в 75 франков. Готовится повторное издание. Поделился и своими планами: задумал написать 12 романов на 15 лет работы. Сейчас написал сценарий для кинофильма о своем детстве, сам он утвержден режиссером фильма и будет играть в нем две эпизодические роли. (Фильм «Детский сад» был снят в 1983 г. Сценарий написан  на основе собственных воспоминаний  Евтушенко о военном детстве.  В фильме он сыграл роль чудаковатого шахматиста. Никаких романов поэт не написал.)
      Рассказывал Е.А. и о своей встрече с журналистами, которая напрямую транслировалась по французскому телевидению. Основные споры, которые разгорелись на встрече, касались диссидентов, академика Сахарова и голода (о голодоморе и геноциде украинского народа при этом, в те годы в Союзе не было и намека). «Пришлось дать бой», - заявил нам Евтушенко.
      На прощание мы просили Евгения Александровича приехать к нам в Запорожье, «Позовете – приеду», - таков был его ответ, и раздал тому, кто попросил, свой автограф. Мне он расписался на авиабилете и я его сохранил. Пока Е.А. расписывался, я успел сказать, что моя старшая дочка в детстве часто просила почитать ей стихотворения поэта и что ей очень нравилось стихотворение  «Ах, Муська, Муська с конфетной фабрики! Под вечер -  музыка, бокалы, бабники…» Поэт удивился, что такое стихотворение нравилось ребенку.  (Я думаю, что дочке просто  нравилась - когда его читаешь вслух - мелодичность первого четырехстишия этого стихотворения поэта).
..
    Вот и всё. Многое не было увидено в Париже за короткие мои три с половиной дня, проведенные там в 1982 году. Прошло более сорока лет, а Париж, как и писал Хемингуэй, остался праздником на всю жизнь. Желающим посетить Париж, я бы посоветовал учесть слова Паустовского: «Очарование Парижа овладевает вами внезапно, как только вы прикоснетесь к парижской земле. Но только в том случае, если вы знали Париж и любили его задолго до этой первой встречи. Для знающего Париж по книгам, по живописи, по всей сумме познания о нем этот город открывается сразу, как бы покрытый бронзовым отсветом его величавой истории, блеском славы и человеческого гения…»

      А мне остается только повторить то, что я сказал, покидая Париж в 1982 году: «Париж, прощай!»




                А.П.Егоров