Конь-огонь, любовь и бизнес

Вся деревня сбежалась посмотреть на приобретение Семена Учакова. Такие неслыханные деньжищи отдать за какого-то коня! Говорят, что даже и эта сумма, о которой идет слух, ужасно уменьшена, что на самом деле она в разы выше настоящей.
Семья Учаковых всегда слыли знатными табунщиками. В советские времена они были при совхозных лошадях. Во время войны они гоняли табуны в Бийск и отправляли эшелонами на фронт. Когда совхозы стали разваливаться они сберегли на летних стоянках столько новорожденных жеребят, что к моменту окончательного развала коллективного хозяйства, табун Учаковых был значительно больше совхозного. Вот говорят, что конь для алтайца – его друг, его крылья. Так вот, для Учаковых конь, это жизнь! Ни больше и ни меньше.
Итак, я пробилась сквозь толпу народа посмотреть на диковинного коня. А и было на что посмотреть. Это был жгучий брюнет, без единого пятнышка. Сразу бросалась в глаза могучая шея и очень широкая грудь. Рельефы мышц, под черным бархатом шкуры, на солнце отливали искристой проседью. Когда конь подошел к косяку его рост поразил меня. Он был на две вытянутых ладони выше самого высокого арабца. Эдакий черный монстр чудовищных размеров и силы. При этом он был покладист с хозяином, а глаза, под пушистыми ресницами, источали тепло, невинность и доброту.
Коня готовили к отправке на летнее пастбище. И мой старый знакомый шаман осматривал его перед дальней дорогой.
Мне как-то не удобно было спросить, что это за порода такая. Стрёмно показать свою некомпетентность. Я думаю, тогда вся деревня такое чувствовала и с уверенным видом все молчали. Мол, знаю, но не скажу. Только немного завидовали хозяину. Нет, не так… Завидовали так, что как ни скрывай, было видно.)))
***
С той поры прошло месяца три. Август шпарил полным ходом, и подходило время спускать лошадей с летников. Я бродила в Тужином лугу, собирая душицу, как увидела Бай Ли. Он был верхом, но подойдя ко мне спешился.
- Ну, что? Опять сам знаешь, куда идёшь, - улыбаясь спросила я.
- Ага, здравствуй девочка! Уставшая ты больно.
- Не мудрено. Сезон отработала.
- Отдохнуть бы тебе. А то и заболеть не долго.
- И я так чувствую. Уехать бы, хоть на Кату-Ярык.
- Ну, про Кату-Ярык не знаю, а вот в Сугаш завтра могу пригласить. Мне коня там надо попроведовать, того самого, импортного.)))
- Договорились.
На другой день, чуть свет мы погрузили поклажу на коней и сами верхом двинули в путь. Так как кобылицы все на выпасах няньчат свое молодое потомство, в деревне оставляют только рабочих самцов. Вот, мы на них и поехали.
Кое-где, в тени, траву покрыл иней. Воздух пах морозцем, но на солнечных полянах уже было тепло. Дорога в Сугаш была довольно широкой. Мы шли нога к ноге и мерно разговаривали.
- Бай Ли, так ты мне скажи по секрету, что за порода у коня этого?
- А никакого секрета нет. Это Перширон.
- Ух, ты! Но мне это ни о чем не говорит.
Бай Ли засмеялся, потом уважительно посмотрел на меня и продолжил.
- Перширонов заводили как тягловую породу для сельского хозяйства. Очень он выносливый и сильный. Но из-за его нрава, из-за его преданности хозяину, стали использовать и в верховой езде. Так же их выращивают и для мяса. Очень универсальная порода, хорошо скрещивается с другими. Потомство в 90% случаев берет гены Перширона. Вот Семен его и взял на племя.
- А чего его проверять-то, коня этого?
- А вот ведь какое дело. Когда мы погнали его на летник, подобрали ему самых отборных кобылиц. Здоровых, молодых и первородок. Семен сам остался при косяке, мало ли чего… И вот, время идет… Кобылицы пасутся, конь тоже. Но все по врозь. Никакого интереса конь к кобылицам не проявляет. Семен заволновался. Такие деньжищи уплочены, а конь того… Не нормальный что ли….
- Может он старый, или больной?
- Нет. Абсолютно здоровый трехлетка. Самый, что ни на есть смак. Я его осмотрел, полностью здоров. Понаблюдал за ним не много. Смотрю, а он все в одну сторону клонится, в сторону пика Зайченок, туда, где основной табун. В табуне к этому времени кобылицы все уже разродились и находились там с потомством. Понял я в чем дело. И повели мы тогда коня к табуну. Там он сразу же и оприходовал кобыленку одну. Постояли мы около табуна несколько дней. Кон-огонь наш сам набрал себе гарем, и уже с этим гаремом мы и отправили его на прежнее пастбище.
- Ты посмотри какое дело! Даже у животных бывает любовь!
- Еще как бывает! И «работу» свою он теперь делает исправно!
Так, незаметно, за разговором, мы подходили к стоянке. Вдруг кони наши запрядали ушами, и начали всхрапывая, щерить морды. Бай Ли забеспокоился. Вскоре послышалось злобное ржание. Кони наши, одурев, как по команде встали на дыбы. Я слышала, как Бай Ли кричал мне: «Ноги из стремян вытаскивай и прыгай на землю». Но я все пыталась осадить коня. А он рванул прямо с места в галоп.
Надо сказать, что я никогда не ездила на лошади в полную скорость. Ну так, рысцой. А тут галоп! Ветки хлестали глаза, седло лупило меня по заднице. Я тянула поводья на себя, пытаясь остановить животное. От этого он только еще больше подпрыгивал. Я думала, что мой зад скоро вколотится в самую мою макушку. Тогда я встала на стременах, и дав коню волю, пыталась лишь удержать равновесие, сжимая коленями его бока. От этого конь поскакал еще яростнее. Бай Ли догонял меня. Он кричал и кричал, чтобы я вытащила ноги из стремян и прыгала на землю. Но вытащить ноги из стремян означало сесть в седло, а зад мой был прилично разбит. Тогда Бай Ли стал таранить моего коня и озверевшим рыком приказал мне вытащить ноги из стремян. Мне стало совсем плохо! Господибожемой! В какое-то мгновение я освободила стремена, и Бай Ли буквально столкнул меня.
 Говорят, падать с лошади не больно. Наверное, это так. А может подействовала звериная порция адреналина. Но через мгновение появился наш конь-огонь. Он мчался прямиком на моего коня. Произошел удар лоб в лоб, грудь в грудь. Такого столкновения я в жизни своей еще не видела.  От удара моего коня отшвырнуло в сторону. Он упал, но тут же вскочил. С губ животных капала густая пена. Они безбожно кусали друг друга и били копытами. Шарахались друг от друга лишь для того, чтобы всем своим весом сбить с ног соперника.
Ошарашенная этим зрелищем, я сидела на разбитой заднице, даже не пытаясь встать. Только теперь дошло до меня, что бы со мной стало в этой схватке. В лучшем случае, меня просто затоптали бы. Где-то эхом в голове звучал голос Бай Ли: «Прыгай, иначе он тебя снимет». Все было как в дурмане. Но смысл слова «снимет», приобретал все более кровавые краски.
Бой закончился, когда моему упавшему коню прошибли позвоночник и он закатив глаза жалобно ржал. Перширон, удостоверившись, в своей полной победе, с яростным ревом в последний раз встал на дыбы. Потом, ни то храпя, ни то фыркая удалился.
- Бай Ли, что это было?
- Ревность. Вот какая у животных любовь. Это ведь он не подпустил самцов к своему гарему. А я, старый дурак, совсем забыл, что такое может быть. И ведь сам бывал дважды в такой ситуации. Оба раза меня конь снимал. А я, где-то на инстинктивном уровне, кубарем откатывался от бойни… Ну… Ничего… Все живы. Конь, как я убедился, здоров. А бизнес у Семена будет процветать.
И Бай Ли засмеялся своим беззвучным смехом, от которого я тоже, невольно, начинала смеяться. А потом ещё долго вспоминала, как я отдохнула на конной прогулке.