Незаметные времена года

               
                «Незаметные времена года»

 Они встречались в парке, где осень оседала ржавой пыльцой на скамейках. Она приходила первой, пряча лицо в шарфе цвета выцветшей лаванды — так, чтобы не узнать. Он появлялся из тумана, с мокрыми от дождя волосами, и садился на край скамьи, будто боялся занять слишком много места. Между ними всегда оставалось пространство, достаточное для чьей-то незримой руки, слова, вздоха.

 Её пальцы нервно перебирали пряжку сумки — подарок мужа, который сейчас, наверное, разогревал ужин в микроволновке, не замечая, что она забыла телефон в спальне. Он молча курил, затягиваясь так, будто дым мог растворить вопросы. «Ты давно…» — начинала она, но он перебивал, указывая на уток, вышагивающих по лужам: «Смотри, как смешно падают». И смех их был хрупким, как ледок на лужах ноябрьским утром.

 Зимой они пересекались в кафе у вокзала. Окна запотевали от контраста мороза и кофейного пара. Она заказывала капучино, он — эспрессо, который остывал, пока она говорила о книгах, работе, о том, как сын учится кататься на коньках. Он кивал, но взгляд его скользил мимо, к дверям, за которыми грохотали поезда. Однажды она накрыла его ладонью свою — на секунду, пока официантка не поставила счет. Он не отдернул руку, но кожа под её пальцами стала холодной, как стекло.
Весной он пропал. Она бродила по набережной, где прошлогодняя трава пробивалась сквозь трещины в асфальте. Телефон молчал, и она представляла, как он сидит в съемной квартире с голыми стенами, пьет виски и смотрит в окно, где гаснут фонари. Может, пишет ей сообщение, стирает, пишет снова. Или нет. Ревность скручивала живот колючей проволокой, но она глотала её, как таблетки, которые перестали помогать.

 Летом он вернулся — случайно, как всегда. Встретились у реки, где подростки прыгали с моста. Она в платье с цветами, которые он однажды назвал «как в её саду». Он — в помятой рубашке, пахнущей дешевым одеколоном и одиночеством. Говорили о пустяках, а солнце жгло шею, оставляя красные пятна. Он коснулся её запястья, словно проверяя, реальна ли она. Она не спросила, где он был. Не спросила, почему. Боялась, что ответом станет тишина, в которой слышно, как трескается что-то внутри.

 Прошли годы. Осени сменялись зимами, но их встречи оставались островами в океане невысказанного. Он всё так же исчезал, она всё так же ждала. Иногда ей казалось, что они оба застряли в лифте между этажами: темно, душно, но выйти — страшнее.
Что он хотел? Может, того же, что и она: чтобы кто-то наконец разбил стекло, за которым они задыхались. Но руки его привыкли сжиматься в кулаки, а не разбивать преграды.

 Что она видела? Отражение в витринах: женщину, которая хоронит надежды в сумочке рядом с помадой и ключами.
 А что будет дальше? Возможно, ещё одна осень. Ещё одна скамейка. Ещё одна попытка заговорить на языке, который они так и не выучили...