глава1

В городском парке суета как на ярмарке: мальчишки на самокатах, девчонки с прыгалками-резинками, дамы и господа с веерами и собачками, на скамейках под переменчивым ажуром кленов и лип — бабушки-дедушки степенные, как бояре на старозаветной думной лавке.
      
Утомленные долгой прогулкой Женька с отцом плелись по относительно безлюдной боковой аллее, легкими пинками передавая друг другу футбольный мяч. Женька пропустил подачу, но далеко укатиться мячу не дал. Догнал и, развернувшись, послал длинный пас отцу.
 Вот в этот самый момент она и появилась — девочка на роликах. Выкатилась из поворота внезапно, как пуля. Женька лишь рот  успел открыть, чтобы упредить столкновение, а мяч уже сшиб ее с ног, словно кеглю.

 Время сперва замерло, а в следующее мгновение распалось на отдельные фрагменты. Блеснув ослепительной медью взметнулись и опали хвостики-косички; тонкие в ядовито-полосатых гольфах ноги разверзлись, ножницами вспороли воздух и грохнулись о землю, — а Женька все стоял остолбеневшей жердью с застывшим криком во рту. И лишь, когда  коленки девочки окрасились в красный цвет, а сама она тоненько заскулила, они с отцом будто по команде «отомри» с двух сторон бросились на помощь.

Отец добежал первым. Бормоча извинения, принялся промокать ее колени влажной салфеткой. Женьке оставалось переминаться с ноги на ногу, вторить за отцом про нечаянный случай, а про себя желать провалиться сквозь землю на этом самом месте. Вместе с тем он был не в силах оторвать глаз от поверженной девочки. У нее были зеленые глаза, пухлые красные губы и рыжие волосы. Это была сама Красота.
 
Оказалось, ей больно встать на ногу.
«Надо немедленно сделать рентген!» - воскликнул отец и, кивнув Женьке на рюкзак, подхватил девочку на руки. Так они и несли свои ноши: впереди отец с девочкой, позади Женька с ее рюкзаком за плечами и преступным мячом в руках. Сперва в травмпункт, потом к ней домой — в общежитие экономического колледжа, того самого где, как он знал, много лет назад, когда тот еще назывался техникумом, училась его мама.

Расстались друзьями. Женька ещё в поликлинике понял, что девочка много старше его, но какое это имело значение для красоты. Ведь, главное, чтобы она была. Он даже маме похвастался, что у него появилась необыкновенно красивая подружка, и что зовут её – Светуля.

 «Как светлячок...» - улыбнулась мама.

«Да, да, светлячок!»  — возликовал Женька.

Он говорил о новой подружке снова и снова, провоцируя мать на повторное восхищение. «У нее волосы точь-в-точь, как у Тауриэль!»* Но мама быстро потеряла интерес к его новой знакомой и лишь рассеяно кивала, погрузившись в свои документы (мама частенько брала работу на дом). Тогда он выложил главный козырь: Светуля тоже будет экономистом, как только закончит свой колледж!

Это заявление произвело на маму впечатление сильнее ожидаемого.  Она  посмотрела на Женьку с изумлением, будто видела впервые.

- Она что, уже учится в колледже? Сколько же ей лет? — мама сняла очки и, протерев стеклышки, надела снова (она всегда так делала, когда что-либо вызывало у нее недоумение).

Женьке сразу же расхотелось продолжать разговор. Но еще больше не хотелось признаваться, что Светуля старше его больше чем на год-два, и тогда, с опаской покосившись на отца, с головой погрузившегося в свой ноутбук, еле слышно прошептал:
- Тринадцать. Скоро четырнадцать…

К досаде Женьки, отец тут же поднял голову и с какой-то особенной веселостью переспросил:
- Сколько, сколько?

Горячая волна стыда окатила Женьку сверху донизу — он не привык врать родителям. А следом подоспел вал неведомого  раннее смешения вины и злости. Ни в силах справиться ни с первым, ни со вторым, Женька не нашел ничего лучше, чем смести все, что лежало перед ним на журнальном столике. А затем, перевернув и сам стол (уже нечаянно), броситься вон из комнаты в коридор, на лестницу, во двор — куда ноги добегут, вплоть до края земли. И побежал бы, если бы перед входной дверью его не заарканил голос отца:

- Поздравляю, наш парень влюбился!

Женька притормозил у полки с обувью.

- Во взрослую девицу?  — обеспокоено отозвалась мама.

- Я в его возрасте был влюблен в учительницу ботаники. Это нормально для мальчика двенадцати лет.
 
- Жаль, не знала об этом раньше. Это многое объясняет…
 
В гостиной повисла тишина. Женька поспешно нырнул в свою комнату и плотно закрыл за собой дверь.

Тем вечером ему долго не спалось. Вспоминал, как ободряюще улыбалась ему Светуля из-за плеча отца, когда тот нес ее в травмпункт. Как на дерматиновой банкетке протянула ему руку и назвалась: «Света, для друзей — Светуля».

Ему до слез захотелось как можно скорее стать взрослым. Лучше бы одним махом: проснулся и бамс — уже большой. Взрослый. Или, на худой конец, не такой тощий, как сейчас.
 
Из-за проклятой худобы в школе Женьку дразнили Кощеем. А еще Мешокскостями, Шклявотина, Скелетон — у одноклассников было  неиссякаемое воображение. Тем не менее, при всем богатстве выбора, в приоритете был все-таки Кощей.  Видимо, от созвучия с фамилией — Костин.

 Женька ужасно комплексовал от всего этого, пока не наткнулся на  школьный альбом отца. Тот в двенадцать тоже был тощим как макаронина, а к девятому классу превратился в крепыша. С тайной надеждой на понимание Женька продемонстрировал альбом нескольким пацанам, но получилось только хуже — фотографии пошли по рукам одноклассников и с того дня его стали звать Кощеевсын или Кощей сын Кощея.
 
И все же, верить в свое будущее преображение Женька не перестал. Ничего, думал он про себя,  еще три-четыре года и уж тогда…
 
Обычно, он представлял себя могучим воином, с легкостью несущим на руках рыжую эльфийку из фильма про хоббитов.
 
В сегодняшних мечтах лицо эльфийки  приняло черты  Светули.  Ее голова  покоилась на его гигантском плече, рукой она обнимала его крепкую шею.  Женька нес Светулю по центральной алле парка под завистливыми взглядами ошеломленной публики. Далее этого шествия его мечты не простирались.