На БАМ!

               
               
-  Юра. – Обратилась с вопросом Настя Голубева к Юрке Снегирёву, - ты можешь, через горком комсомола, организовать мне поездку на БАМ?
-  Тебе зачем?
-  Хочу поработать на ударной стройке комсомола.
-  Не ври давай. Ты и здесь не плохо устроилась, а там куда ты ломишься цивилизации нет – грязь, комары, глухая тайга и медведь хозяин.
-  Ну, что тебе трудно?
-  Ты лучше к Сашке Жукову обратись, он первого секретаря комсомола возит. Устроит за шесть секунд.
-  А, ты что же?..
-  Я хоть и инструктор, но сошка малая, а у нас шофёры секретарей, порой больше прав имеют, чем такие как я. Слушай! А чего ты вдруг собралась? А, как же экзамены?!
-  Сдам и уеду.
-  На сколько я знаю сейчас июньский набор готовят, а у нас с тобой в июне экзамены.
-  Ну и что? Главное путёвку получить, а там и в одиночку доехать можно. – Ответила, улыбнувшись Настя.
-  Тогда к Сашке Жукову и можешь не спешить, а спокойно сдать экзамены, он тебе и одиночную путёвку сделает, за отдельную плату… - И Юрка засмеявшись, вошёл в класс.
Вечерняя школа – школа рабочей молодёжи, которая по разным причинам заканчивала среднее образование, довольно уже в зрелом возрасте. Здесь учились не только шофёры, токаря и сварщики, а и бухгалтера, механики и даже художники, которым не хватала образования поднимать свой уровень знаний – они были практики, а нужна ещё была и теория. Вот и учились взрослые дети уму-разуму.
Настя Голубева всегда сидела за партой вместе с Сашкой Жуковым и хоть ей было уже двадцать один год, она не то стеснялась, не то смущалась его ещё с девятого класса, когда ей всего-то было восемнадцать лет. Сашка ей казался взрослым человеком, когда она пришла в класс, Сашке было двадцать три года и он был уже женатым «дядечкой», как она мысленно его называла. Он никогда ни о чём к ней не обращался, молча здоровался, молча садился, на переменах выходил курить, возвращался и снова молчал целый урок. А после уроков прощался кивком головы и молча уходил. Иногда, на занятия, приезжал на легковом автомобиле волга и после уроков, вместе с весёлым, Юркой Снегирёвым уезжал домой. А однажды, это было только один раз, сказал обращаясь к ней, к Насте:
-  Ты чего не сказала, что моя соседка?
-  Зачем? – Спросила в ответ Настя.
-  Я же другой раз на автомобиле приезжаю, мог бы вместе с Юркой довезти, да и так, пешки проводить, занятия кончаются поздно, а ты молчишь.
-  А, ты откуда узнал?
-  Юрка сказал.
Настя улыбнулась, поблагодарила, а Сашка заключил:
-  Когда буду приезжать на волге, после уроков, молча садись в кабину.
Настя в согласии кивнула, а Сашка продолжил:
-  И сегодня, и каждый раз, домой будем пешком ходить вместе, поняла?
Настя молча кивнула.
-  Вот и ладненько! – Заключил Сашка и опять на долго замолчал.
И вот теперь, Насте предстояло обратиться к Сашке с просьбой о путёвке на БАМ. Она долго мучилась, не зная, как подступиться со своим вопросом к нему и, наконец решилась. На одной из перемен, она спросила:
-  Саша, можно у тебя спросить?..
-  Говори. – Отозвался доброжелательно Сашка.
-  Не мог ли ты мне организовать комсомольскую путёвку на БАМ?..
-  Тебе на БАМ?! Зачем?
-  Ну этот вопрос личного характера… - Замялась с ответом Настя.
-  Хорошо. Я сегодня на авто, Юрки как видишь нет, вот поедем домой вдвоём, по дороге всё и расскажешь, договорились?
Настя кивнула и прозвенел звонок на урок.
               
***
-  Ну рассказывай. – Произнёс Сашка Жуков, когда он с Настей Голубевой, отъехали от школы, по направлению в свой район.
Ночной май месяц расцветал в белых облаках яблонь и вишен, в кудрявых цветах аромата сирени, в блеске огней и витрин, в шелесте колёс об асфальт. И всё это располагало к доверительной беседе, под тихий монотонный гул мотора. Настя взглянула на Сашку и произнесла:
-  Ты только не смейся.
Сашка молча кивнул, в знак согласия, не отрывая взгляда от дороги. И Настя заговорила:
-  Понимаешь, у меня есть парень, год назад призвали и служит он в стройбате на БАМе. Мы с ним перед его армией месяц жили гражданским браком, а сейчас переписываемся. Ему осталось год служить и, он зовёт, хочет после службы там остаться, понимаешь?
-  От чего не понять? Ясно. - Так ты можешь туда ехать и без путёвки, как жена к мужу.
-  Мы же не расписанные, какая жена, там распишемся, поможешь?
-  Послушай Настюха, комсомольский отряд отправляют на БАМ двадцатого июня, а у нас в этот день второй экзамен, ты в ту группу не успеваешь.
- И, что? Я же могу, по путёвке, поехать сама, надеюсь из-за моего опоздания комсомольско-молодёжная стройка не остановится?
Сашка улыбнулся:
-  Не остановится. Там рабочие руки требуются, да ещё такие молодые! – Пошутил Сашка.
-  Так ты поможешь? Сделаешь?
-  Хорошо. Только в горком комсомола тебе надо будит пойти со мной, с паспортом, с другими документами по специальности, заявление написать. У тебя есть специальность?
-  Да, я счетовод, могу ещё печатать на машинке, причём быстро и без ошибок.
-  Счетовод, это что за профессия? – Спросил Сашка.
-  Бухгалтер, можно сказать.
-  Послушай, а одиннадцати-летку вечерней школы, ты зачем заканчиваешь, наверно в институт собралась? Так там институтов нет, там даже школы нет и про жильё забудь, в палатке жить будешь или в вагончике каком, с комарами, пока твой демобилизуется. И даже потом тоже не известно где…
-  Мне всё равно, я к мужу хочу.
Сашка посмотрел на Настю, подумал – хорошенькая девчонка, в её возрасте выходят за муж, многие уже мамы, а ей сам бог велел ехать к своему солдату и узаконить там свой брак. Да там неустроенность, но люди то живут и живут такие как она, а с любовью и в любви - ни какие трудности не страшны, не зря же говорят, что с милым и рай в шалаше.
Они подъехали к трём девяти -этажкам, в одном из них жила Настя, а рядом, через дом жил Юрка Снегирёв и он Сашка Жуков. Сашка остановил машину, сказал:
-  Я завтра с женой и сыном поеду за тюльпанами, а по пути наберём подснежников, если есть желание поехали с нами, всё равно же выходной, поедешь?
-  Я даже не знаю… А, предложение заманчивое.
-  Если на думаешь, звони. – И он написал на её руке свой домашний телефон. Настя спросила, глядя на ладонь с чернильным номером:
-  Я позвоню, а трубку снимет твоя жена, услышит женский голос, что подумает?..
-  Так сейчас поставлю её в известность. – Отозвался Сашка, - она –то по любому с нами поедет.
-  Ты не прав, это я с вами поеду. – И Настя улыбнулась, выходя из автомобиля. 

***               
Ветер весенним теплом облизывал степь и, она томно вздыхала, в волнах серебристого ковыля раскинувшись по ковровым холмам из тюльпанов. В даль трассы редко наплывала посадка тополей и клёнов, и между ними лежали широкие окна солнечной степи. Ехали весело, с песнями. Настя очень быстро сошлась в знакомстве с Сашкиной женой и трёх летнем, непоседой сыном. Когда прибыли на место, усеянного радужными цветами, трёх летний, кучерявый малыш Гера, с восторженным криком, кинулся в гущу благоухающих цветов. А взрослые распахнув настежь двери кабины с наслаждением вдыхали лечебный запах степи, с тонкой приправой полыни. И только за тем, присоединились к малышу Георгию-Гере и не заметно разбрелись по всему полю, собирая степные тюльпаны, каждый раз радуясь новому обворожительному и краше другого цветка. В возгласах и перекличках набрали яркие букеты и выложив их на заднее сидение автомобиля, принялись накрывать поляну привезённой провизией. Гера малыш сновал, без умолку, во круг трапезнующих взрослых у достархана, разложенного прямо на траве. Беседа шла вокруг работы, перескакивала на учёбу и сдачи экзаменов. Беседовали в основном женщины, Сашка больше молчал, ел варёную конину и запивал кумысом. Наевшись, он блаженно раскинулся в пахучую траву, с удовольствием произнёс:
-  А, хороша наша степь, богатая всем и красавица, как женщина!
-  А, мы? – Спросила Лера, жена Сашки.
-  Так сказал же уже. – Отозвался Сашка.
-  Ты сказал о степи. – Не согласилась Лера.
-  Да. – Не стал спорить Сашка, - сравнивая её с вами, разве этого мало?
-  Для степи нормально, но не полностью раскрыл её, а о нас вообще скупо.
-  За то с особым смыслом!.. – И Сашка присел в траве, не спеша закурил и затягиваясь сигаретным дымом, продолжил:
-  Ведь женщина тоже как степь, с характером -  то буйная и холодная, а то тёплая даже знойная, цветущая ароматом, журчанием в перекатах, поющая на разные голоса, смеющаяся и дразнящая, ярко-белоснежная, призывная и убийственно-обманчивая!..
-  Ну вот. – Сказала Лера, - молчал-молчал и разговорился. Ложись два. И не кури, весь аромат запоганил дымом.
Сашка загасив сигарету снова откинулся в траву, сын Гера, лёг ему на грудь, обнимая отца за плечи, а Лера, обращаясь к улыбающейся Насти, сказала:
-  Вот пожалуйста, теперь опять замолчит и никакого тебе общения, увлечения и, чего мы так бабы, стремимся за муж? Прямо с жадностью рвёмся туда, будто там мёдом - жизнь намазанная! Дудки! Это же сплошная каторга – есть приготовь, стол накрой, на корми, со стола убери, посуду помой, попутно, за малышом следи, его накорми, спать уложи и. т. д. До бесконечности… Вот и ты туда же, чего неймётся? Сиди дома, отслужит вернётся, жди!
-  А, вдруг да не вернётся?..
-  Ну и, что? Другой найдётся! Помнишь, как в анекдоте – мужчина как автобус, один ушёл – другой подойдёт, жди. – Обе рассмеялись.
А, Сашка спросил:
-  Значит я автобус? – Он приподнялся, оставаясь сидеть на траве, а Гера опять убежал к цветам.
-  Ну это уже как тебе самому нравиться. – С улыбкой отозвалась Лера.
Не далеко от машины, послышался голос Геры и, все оглянулись на его зов. Мальчик стоял по колено в цветах и показывал рукой на не большой холм, метрах в ста от него. Там сурчиная семья-выводок, во главе с мамой-самкой, кормилась травой, не далеко от норы. Выводок в четыре особи, цепочкой, растянулся от мамы. Сашка быстро поднялся и кинулся к баранке, завёл автомобиль и ринулся к сурчиному выводку, выводок кинулся к норе и, друг за другом исчезали в своём логове. Один, самый маленький, не успевал и Сашка передним колесом наехал на нору, перекрывая вход малышу, Сашка выскочил из кабины, схватил верещавшего сурчонка и понёс извивавшего в руках к багажнику, там с трудом, посадил его в мешок и закрыл багажник с покусанными в кровь руками, развернув автомобиль и вернулся к своим.
-  Зачем? – Спросила недовольно Лера, - вон у тебя все руки в крови.
-  У нас будет жить, живая игрушка Георгию, а ты смочи мне руки перекисью, там в аптечке флакон есть.
А Гера всё радостно приплясывал возле отца и просил показать сурчонка.
-  Дома. – Отвечал Сашка, протягивая руки Лере для обработки. А она в свою очередь сказала:
-  Перебинтовать надо.
-  Не надо. – Ответил Сашка, - на нашем лечебном-степном ветру, за живёт как на собаке.
Настя Голубева, с волнующим интересом, наблюдала за этой сценой, с разными эмоциями, ежеминутно вспыхивающие в ней. Домой собрались почти-что сразу, воодушевлённые букетами цветов.

***
После сдачи экзаменов, Настя собиралась в дорогу. Сашка помог ей с комсомольско-молодёжной путёвкой на БАМ и в завершении текущих дел, она пригласила пару молодых женщин из класса, а вместе с ними Юрия Снегирёва и Александра Жукова, отметить окончания учёбы, а также свой отъезд и, как в благодарность Сашке, в его содействии ей с комсомольской путёвкой. Вечер удался на славу – был весел и многословен. Особенно старался Юрка Снегирёв, что даже двухкомнатная квартира Насти, плясала в огнях мигающих гирлянд. Поздним вечером стали расходиться, постепенно покидая гостеприимную квартиру Анастасии Голубевой. Первыми ушли две подруги, за ними долго не задерживаясь, ушёл Юрка Снегирёв. Сашка же уснул сидя на диване и, Настя не дала Юрки его разбудить.
-  Пусть проспится, иди сам, а то точно вас обоих загребут в гос. учреждение.
Оставшись наедине, Настя убрала со стола, перемыла посуду, разделась и приняла душ. В одной комбинации вернулась в комнату, где спал Сашка и присела рядом с ним. Не то от тишины, не то от инстинктивного присутствия женщины, Сашка открыл глаза и блуждающе, оглядел комнату, соображая. Увидел полураздетую Настю, от неё тянуло приятной чистотой и ароматом мягкого крема, красивая грудь пряталась за цветными лепестками комбинации, чувствительные губы манили вишнёвой зрелостью. И вся она, как зрелый плод, просилась в руки хозяина.
-  Ты Чего?.. – Спросил он.
Она в ответ, пожала плечами и вздохнула, не отводя от Сашки, томного взгляда. Он отодвинулся и снова взглянул на неё.
-  Поцелуй меня… - Попросила Анастасия.
-  Зачем? – Переспросил он, уже понимая, чего желает Настя и она ответила:
-  У тебя это каждый день, а я уже целый год пустая…
-  Послушай Настя, - сказал Сашка, - я не хочу выглядеть в твоих глазах дебилом, но ты едешь к солдату, он тоже хочет этого и ждёт с надеждой этот восторг. Так приди к нему чистой. Я служил, знаю это состояние и ожидание солдата. Ты хранила себя целый год, осталось от силы, трое суток. Зачем сейчас тебе это, ты должна иметь чувство меры и сдерживать её.
-  Не говори. Я хотела отблагодарить тебя, прости. – Остановила Сашкину речь Анастасия, приложив ладонь к его губам.
Он улыбнулся, отводя её руку от своих губ, отвечая:
-  Я люблю свою жену и её мне хватает, и я бы никогда себе не простил, если бы испоганил тебя перед солдатом, каким сам когда-то был. Это ты меня прости и будь счастлива!
Поезд уходил под музыку вокзальных репродукторов и под свет перронных огней.
                Конец.