Одиссея за осколками моря 1

Не претендую на оригинальный авторский текст))
Это просто подарок еще одной подруге к Дню рождения.


Зазвонил телефон. Не отрываясь от правки текста, Наташа потянулась за трубкой, даже не глядя, кто звонит.
— Алло!
— Наталья, это Лоренс, — Лоренс Палмер был редактором «Нью таймс» и ее боссом. — «Медуза» сейчас вышла из соседнего порта и движется сюда. Парень на борту.
— Его не переправили на судно береговой охраны? – удивилась Наташа.
— Нет, слишком штормило.
— Ты хочешь, чтобы я отправилась в доки? Лоренс, у меня аврал, я ничего не успеваю.
— Я понимаю, но у меня сейчас никого нет под рукой. А Диксон заболел.
— Как всегда, - недовольно пробурчала Наталья. – Хорошо, я съезжу, но с тебя причитается, — она повесила трубку.
— Что, «Медуза» на подходе? — спросил сидевший за соседним столом Гарри Уитвуд.
— Да.
— И везет мужчину?
Наташа кивнула.
— Везучий черт… Столько продержаться в одиночестве на надувном плоту и выжить…
— Везучий, — согласилась Наташа. — И с характером.
На улице было очень холодно, дул пронизывающий ветер. Он высоко взметал зеленую массу воды в бухте, украшая верхушки волн жемчужной пеной, налетал на ванты, заставляя их гудеть, яростно трепал флаги и вымпелы. По газону возле яхт-клуба, держась на некотором удалении от старика негра, подстригавшего кусты, вышагивали египетские цапли. Густая трава была сплошь усыпана соцветиями гибискуса, жасмина, бугенвилии, и после газонокосилки оставался пестрый ковер цветов, измельченных до размеров конфетти.
На время шторма в бухте нашли убежище множество яхт - на фоне свинцового неба вздымался частокол высоких мачт. Канаты тихо поскрипывали; издалека доносился глухой гул прибоя, разбивающегося о песчаную отмель. Некоторые элегантные яхты напоминали скаковых лошадей: становясь на дыбы, они рвались вперед, потому что были созданы для движения и скорости.
Прихватив в ближайшем кафе стаканчик с горячим кофе, Наташа направилась на пирс. Там уже находилась группа людей, среди которых были полицейские, двое представителей скорой помощи в белых халатах, два офицера береговой охраны, не менее десятка газетных и телевизионных репортеров, и зеваки. Подкатил белый телевизионный фургон, из которого вышли двое мужчин и женщина.
Внезапно толпа зашумела, послышались голоса полицейских: «Назад!», репортеры начали выкрикивать вопросы. Показался мужчина, идущий между двумя работниками «Скорой помощи».
На нем была одежда не по размеру, которой его, по всей вероятности, снабдила команда «Медузы», — толстый вязаный свитер, ветровка, размера на два больше, чем надо, и широкие джинсы, поддерживаемые на талии старым поясом.
— Он выглядит ужасно, — сказал кто-то.
Женщина-телевизионщица выкрикнула:
— Как вы себя чувствуете после всего случившегося, мистер Норт?
Мистер Норт был высоким, под метр девяносто, и страшно худым: череп, скулы и надбровные кости словно просвечивали сквозь обтягивающую их кожу, а шея была не толще Наташиной руки. Он пережил голод. Его темные волосы казались грубыми, сухими, тусклыми, как на дешевых париках, которые напяливают на манекены в витринах. Удивляло, что кожа его была гладкой и бледной, не обожженная солнцем, не шелушившаяся, без каких-либо следов язв. Вполне естественно, сейчас мужчину нельзя было назвать красивым, но красота сквозила в его взгляде, походке, осанке. Мужчина был горд. Он прошел через ад, пережил гибель жены, провел девятнадцать дней в море на плоту, а сейчас шел словно король.
Казалось, его не смущает и не раздражает толпа. Он шел не спеша, поддерживаемый работниками «Скорой помощи», не обращая внимания ни на громкие вопросы, ни на камеры и микрофоны, которые совали ему в лицо. Но нельзя было сказать, что мужчина в шоке: он четко фиксировал всех взглядом, а затем, словно выключал из сферы своего внимания.
Полицейские негодовали, а человек в пиджачной паре, скорее всего врач, увещевал:
— Господи, да он не в состоянии сейчас разговаривать с вами!
Наташа стояла рядом с каретой «Скорой помощи». Она могла бы протянуть руку и дотронуться до спасенного, когда он проходил мимо. И у нее внезапно появилось искушение сделать это, заставить его обратить на нее внимание. В какое-то мгновение их взгляды пересеклись. Его большие глаза были цвета аквамарина с оттенком штормового неба. Удивительные глаза: какие-то непроницаемые, не позволяющие в них заглянуть. На Наташу внезапно навалилась слабость, окружающие словно исчезли, в ушах зашумело. Когда она очнулась, мужчине уже помогали сесть в карету «Скорой помощи». Врач и один из сотрудников сели вместе с ним и закрыли дверцу, а второй санитар направился к кабине водителя. Он не стал нажимать на клаксон, но, когда машина тронулась, красная мигалка на крыше закрутилась. Большая часть репортеров отправилась к больнице. Толпа зевак стала потихоньку расходиться.
Наталья пошла в док, и спустилась к причалу, где пришвартовалась «Медуза». Экипаж готовится к разгрузке, сказали ей, но после они согласны поговорить, если она прихватит пару ящиков пива.
Наташа поехала в больницу. Больничное кафе было забито представителями прессы. Выхватив из толпы знакомое лицо, девушка подошла к столику, за которым сидели двое мужчин и женщина. 
— О, и ты здесь? – не слишком дружелюбно приветствовал ее один из мужчин.
— Ты же знаешь Лоренса, - пожала плечами Наталья. – Что слышно?
— Пока ничего и, похоже, мы еще порядком проторчим здесь. Надо бы перекусить.
— В больничном кафетерии? – с ужасом спросила сидящая рядом женщина.
Мужчины рассмеялись.
— Я рассказываю истории о спасении на плотах, — сказал седой мужчина в очках. — Вы были в доках, леди? Удалось увидеть этого мужчину — Ричарда… как его там?
— Норта, — подсказала Наташа.
— Ричарда Норта… На его лице отложилась печать страдания… Сильный, симпатичный. Так ведь? Каннибал! Они все каннибалы. Он выжил потому, что пил кровь жены, питался ее плотью. Когда человек остается один на один с океаном, леди, он выпускает клыки и когти, он стоит перед выбором: либо он съест сам, либо съедят его… История знает множество примеров, когда люди выживали после кораблекрушения, лишь поедая друг друга. Не дай вам Бог оказаться с кем бы то ни было на плоту в океане! Все вурдалаки и упыри!
Наташе захотелось сказать, что выживший мужчина не вурдалак и не упырь, но она промолчала. Зачем спорить? Пусть этот старый болван думает, что хочет.
Примерно через час к представителям прессы вышел врач. Он заявил, что пока еще рано говорить что-то определенное, но общее состояние здоровья мистера Норта вполне удовлетворительное с учетом того, что он перенес. Нет, сейчас ему не разрешат выступить перед прессой. Завтра? Возможно, если врачи придут к заключению, что он в состоянии отвечать на вопросы и, конечно, если сам мистер Норт пожелает это сделать.
Из больницы Наташа вышла уже в сумерках. Кое-где зажглись уличные фонари. Ветер гнал по улице пыль, листья и лепестки цветов.
Купив бутылку виски и полдюжины пива, она поехала к докам. Была уже ночь, когда Наталья добралась до цели. Некоторое время, сидя в машине и глядя на бушующее море, девушка продумывала план действий, а затем по ступенькам поднялась в док. Огромные траулеры взмывали вверх и снова низвергались в бездну. Швартовы при этом отчаянно скрипели и стонали.
«Медуза» пришвартовалась в самом конце пирса. На палубе никого не было, но пара иллюминаторов светились.
Положив напитки на землю, Наталья сложила ладони рупором и крикнула:
— Эй, на «Медузе»! Капитан «Медузы»!
Неожиданно ее окатило волной, и одежда мгновенно промокла. Она уже хотела забраться на судно, но передумала: ступать на борт без разрешения — это серьезное нарушение морского этикета; вторгнуться на траулер, капитана и экипаж которого не относят к числу излишне цивилизованных, — значит напрашиваться на неприятности.
— Капитан «Медузы»! — ветер заглушал ее слова. Наташу начал бить озноб. Господи, а каково было Ричарду одному в яростно бушующем море на маленьком плоту?! Целых девятнадцать дней! Сила духа? Ха, этот парень мог бы отправиться в плавание вместе с Одиссеем.
Воспоминания о мужчине с плота придали смелости. К чертовой матери этикет! Наташа прошла по металлическим сходням, и оказалась на «Медузе», держа в правой руке бутылку виски: если встреча окажется враждебной, она сможет использовать бутылку в качестве оружия.
Постучав ногой в люк, стала ждать. Через несколько секунд люк открылся, сноп света упал на палубу. Появившийся оттуда мужчина в упор уставился на нее.
— Прошу прощения, что вторглась на ваше судно без разрешения, — произнесла Наташа. — Я кричала, но вы, полагаю, не услышали из-за этого кошмарного ветра.
У мужчины были лохматые черные волосы, такого же цвета борода, орлиный нос и серые глаза, увеличенные очками в металлической оправе.
— Я из местной газеты, — с милой улыбкой пояснила Наташа.
— Я уже разговаривал с представителями масс-медиа, - хриплый голос прозвучал недружелюбно.
— Я принесла виски и пиво.
Мужчина смягчился:
— Ну, в таком случае…
И посторонился, пропуская девушку внутрь.