Гл 27 Прятки

   Гл 27
   Прятки

  Карантинные с городковскими в Городке гоняли в прятки. Можно было бы и в догонялки, но лучше в прятки. Не расселенными остались всего три барака. Все остальные на глазах пустели и превращались в громадную детскую площадку и склад б-ушных строительных материалов.. Чтобы спрятаться – лучше места, чем разобранный на запчасти барак, просто не найти. Собственно от барака, после его расселения оставались только стены,   дощатый потолок и частично - шиферная крыша.
  Серый и маленькая Танюшка – воды. Танюшка сама еще не водила, сама могла только прятаться. Но ее всегда брали с собой потому как маленькая, одну во дворе не оставишь, будут слезы. А с Серым они так свыклись, будто брат и сестричка.
 -Раз, два, три, четыре, пять- я иду искать. Кто не спрятался – я не виновата. Это Танюшка, но искать идут вместе с Серегой, потому как , скажем на чердак,  ей самой и не залезть вовсе.   Влада,  Глосика и Кумпола в четыре глаза удалось найти довольно быстро, они не сильные мастера по части прятаться. Тут главное первыми добраться до «домика» и застукать.  А с  с Котом – гораздо сложнее - лазить по чердакам, а потом еще успеть его обогнать до «домика».  Хотя на этот случай  Танюшка и караулила  «домик», а Серый лазил по чердакам. Получилось. Но Серому за это пришлось «за жилки, отдать три волосинки».  Да, потому как два воды это не совсем по чесноку. Но Танюшке разрешалось.
  А вот найти Вичку с Панаса Мирного это точно совсем не просто.  Пряталась она надежно!  Иногда так надежно, что могла урулить и на кладбище. Однажды вообще отправилась домой на Панаса. Искали чуть ни пол дня,  да всем Городком с Карантинной. Нашли ее уже дома на Панаса. Она тогда сказала, что   у нее свои правила. Но и после этого, ее всегда в игру принимали, так как с ней и интересно и она своя – на  Панаса других детей не имелось. Не бросать же. Все дети знали, что она в школу не ходит и потому жалели.
  Чтоб вся остальная банда не заскучала, принялись ее искать «всем колхозом».  Нашли на лавочке, что  возле старого, «родного» барака, в котором братья, провели первые годы жизни. Притом все были уверены, что мимо него уже пробегали, но Вичку там  до того видели. Влад возмутился:
  -А от куда это ты здесь объявилась. Тебя здесь не было!
  - А и не было. – Не возмутимо ответила Вичка,  и так же спокойно продолжила :
  -И вообще, когда вы здесь бегали в первый раз -  я была  гусеница,  во второй раз  - куколка и меня не было видно, а теперь бабочка!
   - Фомы на тебя нет! Он бы тебя быстро в свою коллекцию собрал!
  На самом деле Фома был большой любитель ловить кузнечиков и бабочек. Он их собирал в спичечные коробки, потом усыплял эфиром, что ему доставала его бабушка,  и пришпиливал булавкой к картонке,  где у него уже была целая коллекция.
  Тут из соседнего барака послышался очень знакомый, вроде  как совсем родной,   голос:
   -Владя! А где Сержик?
  На пороге соседнего барака появилась Рита. Это была уже совсем не та девчонка, что им когда-то пела песенки и рассказывала сказки.
Что-то в ней сильно изменилось. То она была как старшая сестра, а теперь совсем как взрослая женщина. Остался неизменным только ее голос.
  Серега по привычке  буквально прыгнул своей спасительнице  на руки, а Влад с любопытством приблизился. Рита с Серегой по инерции прокрутилась  один кружок и плавно пустив  его на порог прижала к себе и Владьку:
   - Ох, Сержик,  и большущий ты теперь какой! А выросли как! Владька, тебе же наверно,   скоро пора в школу!
  -Да! Мама сказала, что на следующий год!
  -Так ты наверно уже и буквы выучил?
   - Не-а. Зато умею считать до ста, в одну и в другую сторону! А Серый только в одну!
   Серега всё пытавшийся вставить хоть слово, наконец, успел:
   -Тетя Рита, а почему вас так долго не было?
   -Я теперь живу в Москве с дядей Володей и у нас маленькая дочурка,  и я с ней только вчера приехала к Бусе, хочешь покажу?
   -А мне? –послышался голос сзади.  Это , конечно Вичка.  Тем временем уже все дети со всех сторон обступили Риту,  все  ее знали и помнили, и толкаясь,  пытались заглянуть, что там скрывается внутри  барака.
   - А знаете что ребятушки! Я лучше ее вам вынесу, показать, а то вас так много, что она может испугаться.
   Рита проворно скрылась во мраке барака, и неожиданно быстро появилась опять. А в ее руках кряхтел малыш. В распашонке, с замотанными голубой пеленочкой ножками. Малыш размахивал ручками, кряхтел и улыбался.
   -Знакомьтесь,  это маленькая Руся, и очень скоро ей исполнится годик.
   Дети обступтли молодую маму и с любопытством разглядывали малышку. Вичка гладила  ее ручку и с мольбой, почти шепотом спросила:
   - Тетя Рита, а  можно я ее завтра приду понянчить?
   -Вика, конечно приходи, мы весь день дома и только когда нет ветра,  выходим погулять по городку.
   - А где Софья Марковна?
    -Она еще на работе, в школе.
И уже обращаясь к братьям спросила:
    -А что это вы братцы притихли?   Где ваша мамочка и бабуля?
   Ответил Влад:
   -А мама теперь живет в центре, напротив курантов, а бабушка дома. Мама теперь к нам приезжает только в садик и на работу, а мы к ней по субботам ездим мыться в настоящей ванной!
   -Раз бабушка дома, скажите ей, что мы сегодня к вам непременно зайдем.
    
Вечером они действительно пришли. Все трое Софья Марковна и  Рита с маленькой Руськой.  А так случилось, что зашла к маме и Люська.  Люська  очень обрадовалась подруге, которую тоже уже давно не видела.
   Начались взрослые разговоры и дети незаметно улизнули на улицу.  Софья Марковна и Екатерина Николаевна деликатно молчали , а их девчонки засыпали друг дружку вопросами.
   -Ритка! Ты почему даже не прислала московский адрес?
   -Люсь, веришь- не могла. Да мы не в Москве вовсе, мы в Калинине, там Володя служит.
    -А ты то что там делаешь?
   -Как что? Я жена, как нитка за иголкой. Правда в Москве продолжаю учиться, как и хотела на детского врача. 
   - Да как ты все успеваешь?
    - Вот успеваю!  Правда брала на год академический отпуск, еле отпросилась. Зато,  за время отпуска успела и родить Руську  и  даже сдать экстерном вашу историю, политэкономию,  обществоведение и прочую  ерунду.
  После этого возникла некая пауза, но Люська не стала на том заострять внимание и превела тему:
   - А откуда имя такое нашли необычное?
   - Почему не обычное. Самое обычное белорусское имя- Руслана.  Помнишь я тебе когда-то рассказывала как нас дед Исай спасал от фашистов?  Внучку его звали Руся.  Мы с ней и спали вместе и грибы собирали и даже плели лапти.  И теперь, мне кажется, что наша дочка на нее сильно похожа.
   Люська кабы спохватившись:
    -Помню Рита, конечно помню. Там же у нее еще был братик Лаврик! Ты не знаешь где они теперь, и живы ли?
   Рита не сразу ответила. Подумала.  Все молчали. Потом  медленно будто себя убеждая в то, что теперь произносит, сказала:
  -Живы!
  -Почему знаешь? – спросила Люська.
   Рита продолжила:
   -Я и Бусе раньше не говорила. Эта тема у нас была запретная.  Не знаю почему. Теперь расскажу. Не могу нести сама.  Там, когда мы уже были в Германии, немцы кровь у нас брали.  Иногда по два три раза. Но три никто не выдерживал. Когда их возвращали в барак, было сразу понятно – кто будет жить, а кто нет. Те что будут жить они легкие, а те что тяжелые , на следующее утро не просыпались.
Я уже заранее знала, кто не проснется. Они почти не мучались, просто засыпали. Но иногда долго  заснуть не могли из-за того,  что им было очень холодно. Они хотели только тепла. Брала на руки. Легким рассказывала сказки. тяжелых сильно прижимала к себе прижимала к себе, очень не хотела отпускать. Пела колыбельную, которую сама там придумала.
   
    -Спи мышонок засыпай
   Глазки крепко закрывай
   И пускай тебе приснится папа мышь и мама мышка
   Целый колосок пшеницы и водица из крыницы
   Солнце,  месяц, облака
   И стаканчик молока
   Лапки положи под щечку
   ты увидишь ангелочка
   он тебя к себе возьмет и на небо унесет.
   Тебя встретит мама мышь
   Скажет :  - здравствуй мой малыш.


   Они почти сразу засыпали. И спали почти до утра.
Однажды, уже поздно, привезли новую парти детей. Некоторых сразу отправили на кровь.  Потом, когда их вернули, положили на нары с другими детьми. Многие плакали. Сильно плакали те у кого кровь брали первый раз. Мы, старшие, легли вместе с ними, чтоб успокоить. Один мальчишка, худющий, белобрысенький,волосики едва отросли, как одуванчик, а большенький, показался мне до боли знакомым. Я его взяла на руки. Тяжелый… Глазки закрыты. Только тихо-тихо стонет. Глазки не открывает. Ворочается но не спит. Я так подумала – тебя не отдам! Повернула его к себе. А у него на плече родимое пятно – лавровый листик…. Не отдам! Сказала не отдам, значит не отдам!!! Я почему-то спела  ему другую песенку. Пока пела так и придумала. До сих пор помню.  Странно, я не заплакала.

   - Славный маленький малыш,
    ты зачем еще не спишь. 
   Хочешь тетушка луна
   за тобой придет сама
   покачает на качели
   потихоньку,   еле еле.
   Звезды будете считать
   папу маму вспоминать,
  и братишек и сестричек,
  и  бабушку  и дедушку.
  Утром снова ты проснешься
   и на землю к нам вернешься.
Я несколько раз пела. Вижу – засыпает. Именно засыпает, а не уходит.  Открыл глазки. Посмотрел, будто мы целый день были вместе и так просто,  сказал:
 –Рита. 
   Вот тут я вспомнила Бусю, что запрещала мне плакать на людях и молча ревела. Потому как теперь можно – ведь  все спят.
   Утром меня забрали. Когда я уходила,  Лаврик еще спал. Детей, всех,  в этот же день куда-то увезли еще дальше от линии фронта. Но я знаю. И Руська и Лаврик живы.