Календарь

Год? Уже не помню точно. Где-то в самом начале 2000-х. Решили всей газетой порадовать читателей к Новому году и выдать последний номер этаким «Уух!». Поясню: с цветной глянцевой обложкой-календарём. На целый разворот. В середине — как есть: январь, февраль и т. д., а вокруг — красота местных рекламодателей (которых ещё уломай попробуй — дорого). Чтобы читатель повесил дома на стену и весь год радовался.

Старались всей редакцией, пытались продать каждый цветной миллиметр особо лакомой газетной площади. И окупить всю эту красоту, и хоть копеечку газете заработать. Когда, наконец, все кусочки околокалендарного пространства были распроданы, согласованы, завёрстаны, повезли драгоценную обложку на печать. Ещё то занятие. Ближайшая типография для подобных изысков — в Барнауле.

Это сейчас легко-просто перебросить файл по электронке, а тогда компьютерный жёсткий диск передавался из рук в руки. И весь тираж обложки везли своим ходом. А он, к слову сказать, был немаленький. Выдвинулись в краевую столицу всей честной компанией: водитель (без него никак), верстальщик с жёстким диском и я, как редактор (рука на пульсе). В четыре утра как штык. Дел по горло: в типографии решить от и до. Дождаться, как напечатают. Забрать тираж и назад.

Редакционный автомобильчик, конечно, так себе — «Лада-девятка» не первой свежести. Ну да чем богаты... Добрались. Пока отточковали все запятые, дождались очереди на печать, отгрузки. С опозданием всё, естественно. Время — двенадцатый час. А у нас впереди 300 км, полный багажник тяжеленного глянца и 30 градусов за бортом (это были единственные за зиму такие холодные сутки). Шелестели тогда в черепной коробке или потом думались всякие «кто не рискует...», «где наша ни пропадала» и пр., пр.? Не помню. Не до того было. Поехали и всё. Полпути радовались, наслаждались ладиным теплом и мечтали об ужине и доме. А потом... Суп с котом.

Не доехав метров 500 (может, больше) до заправки, которая буквально на подъезде к Шипуново (каждый раз по дороге в Барнаул на неё оглядываюсь), водитель остановился, вышел наружу, покопался в капоте и сообщил спокойно: «Искры нет». Я, не имевшая никакого понятия про «искру», наивно поинтересовалась: и что, мол? Потом посмотрела на невозмутимое лицо и, смахнув с глаз тень угасающей надежды на чудо, сделала неутешительный вывод. Потом, пока мои мальчики толкали надорвавшуюся «ладочку-ласточку», я с усердием Воробьянинова на Военно-грузинской дороге металась по трассе навстречу редким ночным фарам, равнодушно огибавшим меня.

Смирившись с неизбежностью, вместе с коллегами догарцевала до заправки и слёзно умолила уставшую заправщицу пустить погреться. Совсем забыла, такая интересная и довольно полезная вещица, как мобильный телефон, тогда ещё тоже не добралась до нашей глубинки. На заправке, правда, был стационарный, но сломанный. На счастье, вскоре к нашему ночному пристанищу прибился водитель «головы» от фуры, державший путь в приграничное государство. Он по дороге где-то не слишком удачно, но дёшево заправился расбуторенной соляркой, которую теперь отогревал паяльной лампой каждые сто метров. Дальнобойщик великодушно согласился подбросить нас до въезда в Рубцовск. На попечение приютившей нас заправщицы оставили свой вероломный автомобиль с драгоценным грузом.

Утрамбовавшись в кабину грузовика, мы терпеливо выжидали отогревательные перерывы и часам к двум добрались до поворота к городу. Так, в тридцатиградусный мороз, взявшись под руки, мы бодро дотопали до Черёмушек. Меня довели до подъезда. Дальше — кто как. Утром, конечно, нашли машину, по-моему, Губий Галина Владимировна выручила, притащили на тросе свою — пострадавшую, но с обложкой-календарем. А к Новому году принесли его подписчикам.