Часть IV. Путь открыт

Фанфик "Преданные огню"
Фандом: Звёздные Войны. Игра - Star Wars: The Old Republic (SW:TOR)
Звёздные войны: Старая Республика.

Часть I. - http://proza.ru/2025/01/29/1473
Часть II. - http://proza.ru/2025/02/02/1979
Часть III. - http://proza.ru/2025/02/08/1341

Музыка: Zonda Archives - Failure is the information you need to get where you're going (YouTube)

ПРЕДАННЫЕ ОГНЮ

Предупреждение: текст содержит сцены 18+

ЧАСТЬ IV. ПУТЬ ОТКРЫТ

Нити седого тумана стелились по ногам, омывая неощутимыми пенными волнами домашние туфли лорда.

Ваурон шёл по каменистой дороге, ведущей к дому, скрытому в тени деревьев с яркими вишнёвыми плодами.

На кованой скамье у входа в простое, но аккуратное жилище сидели двое чистокровных ситхов в столь же простых, но аккуратных одеждах.

Один занимался плетением корзины из длинных прутьев. Второй держал на коленях мальчика, с любопытством изучающего искусное ремесло.

«Я в тебе не сомневался.»

Вместе с голосом, сознание заполнилось и самим присутствием родного сына. Ситх очень давно не ощущал этого… Он не мог и представить, что когда-либо сможет пережить это счастье ещё хоть раз в жизни.

Чистокровный продел тонкий прут между тройкой крепления и подняв голову, посмотрел на своего родителя, замершего на тропе поодаль.

«Будь стоек, отец…»

С остановкой занятия, внук проследил вниманием за улыбкой и взглядом старшего, и сразу посмотрел в ту же сторону:

— Дедушка пришёл!

Маленький Кехари спрыгнул с мужских колен и Абарон, немедля поднявшийся со скамьи, приложил руку к груди. Ситх склонил голову в почтительном приветствии.

На слова, громко произнесённые детским голосом, открылась дверь дома и быстрее своего сына на встречу к гостю выбежала Серкет.

Она была такой же, какой Ваурон её запомнил… юная, грациозная, стремительная… Разделившая в себе поровну наследие черт обоих родителей.

Сжала отца в объятиях, прижавшись всем телом.

— Папочка! Мой добрый папочка! — шептала она сквозь поток слёз.

— Мой любимый скорпиончик, — Ваурон гладил дочь по шёлковым волосам, свитым в высокую, густую косу, и с губ сорвалось ласковое обращение, которое он не произносил со дня гибели своей сестры, чьим именем и нарёк дочь: — Радость моя, Серкет…

Лорд из последних сил сдерживал себя в чувствах. Показывать свои слёзы перед двумя взрослыми и одним маленьким чистокровным ему было… неловко.

— Папа… Как ты… ?!

— Я не умер, милая. Ещё нет… Только прилёг вздремнуть под бочок к внуку и попал в блаженный сон… Видимо я настолько ужасный ситх, раз Сила решила за годы до саркофага выжечь мне сердце.

Он не сдержался. Спрятал плачущие глаза в женское плечо, но хватило минуты на взывание к собственному разуму.

— Угостишь отца своим вином, сестрёнка?

Кехари старший приоткрыл дверь в дом и кивнул задержавшимся в объятии.

— Пойдём. Тебе понравится, — радостно заговорила папина красавица, нежно касаясь пальцами подрагивающих отростков на мужском лице: — Это очень вкусно. И сладко и кисло, даже немного похоже на одно из твоих любимых…

— Повелитель, — Абарон сделал шаг вперёд, но более не сказал ни слова.

Взгляд «воина в утешении» говорил за себя. Один чистокровный просил прощения у другого, за то, что оставил своих детей и обязательство по отмщению за смерть возлюбленной на её отца.

Ваурон тряхнул головой, сбрасывая прилив эмоций. Он проявил понимание к не выжившему в смертельной разлуке с любимой женщиной.

Дочь с внуком повели его за собой и он, не чувствуя ног, не почувствовал и того, как был усажен за небольшой резной деревянный стол, покрытый вышитой скатертью.

— Деда, это не просто сон…

Внук подошёл к столу с конусообразной медной чашей. Помогал своей маме, угостить дедушку местным ягодным напитком.

— Я знаю, мой маленький.

Ситх решительно поднял глаза и взглянул на того, кто присел напротив, и со знакомой улыбкой полной самоиронии дополнил, обращаясь ко всем своим бесценным сокровищам:

— Ваш старик иногда посещал свою библиотеку и тоже читал ту древнюю книгу сказок.

— Папочка… как бы так не вышло, чтобы мама узнала… Она…

— Не беспокойся. Не узнает. У леди Шесмет сильное сердце, но очень ранимая натура. Всему своё время. Она нашла себя в Латиф, ей нелегко приходится… Девочка одарена не по годам. А ещё у нас есть будущий величайший художник в Империи!

…


~~~— Шесмет… Ты рассказывала Кехари о том, что у него был дядя?

Женщина с досадой пожала плечами:

— А должна? Я думала, если ты решишь, что нужно… Сам расскажешь, — проявив понимание к чувствам мужа, она с сожалением добавила: — Я ведь его не знала. Только с твоих слов.

— Он нарисовал его, — на мгновение утратив контроль, ситх выдал жене всё, что его взволновало до нетерпения: — Он рисует Серкет с Абароном такими… какими их не мог увидеть нигде…

Леди, только что вышедшая из нервотрёпки с одним ребёнком, не сразу вникла в ту серьёзность с какой старый, опытный ситх говорил с ней. Она считала, что они оба давно должны быть в своих постелях… Или в одной, предаваясь неспешным утехам в руках друг друга.

— Котёнок просто придумал сказку… У него богатая фантазия.

— Это не похоже на придумку, милая.

— Сила посылает образы?!

Наконец она стала догадываться, к чему клонит лорд и теперь уже другое волнение — совершенно неконтролируемое, заполнило пространство не только меж ними, но во всём помещении проходной. В застывшей тишине дома стали слышимы колыхания розовых лепестков соцветий в фарфоровых вазах, украшающих коридор между детскими спальными покоями.

— Сила безгранична… Невозможно знать все её тайны.

— Ты можешь проверить?! Твои ритуалы крови…

— Я не хочу его пугать!

Чистокровный сделал шаг в сторону и отвёл от супруги взгляд. Алые глаза выражали нежелание прибегать к мерам, никак не соотносящимся с нечувствительным ребёнком. Ситх не хотел повторять собственный болезненный опыт ранения дитя определёнными методами воздействия.

— Пугать?! Ваурон! Ему жить в этом мире!

— Хорошо…

Ситх очнулся от нервного помутнения, вспомнив чудесный опыт, лёгкого и простого способа сообщения с сознанием близкого.

— Что «хорошо»?

— Я прибегну к одному, — он в странном предвкушении развернулся, чтобы пройти в спальню к мальчику, но пришлось повернуться обратно к той, чьё возмущение стало заменять собой кислород.

— Прямо сейчас?

— Да.

— Я буду рядом!

Шесмет взяла его за руку, объявив о безоговорочном соучастии. Ваурон заразил её своим предчувствием. Сам виноват…

Ему придётся стать виноватым перед ней ещё больше:

— Прости меня…

— За что?

Она не успела сконцентрироваться на ощущениях тела. Ноги подкосились сами собой. То, как надёжные руки мужа подхватили её, леди уже не чувствовала. Она очень устала после воспитательной беседы с Латиф, разгромившей одну из детских… Она легла отдохнуть в свою постель, дожидаясь Ваурона… Она засыпала и не помнила о том, как выманивала его из спальной внука. Она засыпала с мыслью, что чистокровный обязательно скоро вернётся к ней.

Она спала беспамятным сном в своих покоях. И так должно быть до рассвета.~~~

…


Ваурон шёл с сыном рука об руку в направлении туманной рощи ягодных кустарников.

«Жаль, что он не решился…»

Сын продолжал говорить с ним мыслями, используя свой Дар. Совершенно ни о чём. Обо всём, что приходило в голову. То, что казалось незначительным, приносило непередаваемую радость душе — просто так… Кехари продолжал откровенно «болтать» в Силе, чтобы насладить его тем, о чём он просил без слов. Молодой чистокровный считывал непроизносимое сердечное пожелание: «О чём угодно… Только не останавливайся».

Ваурон вопросительно посмотрел на идущего рядом и тот продолжил:

«Абарон… Он подумал, что смутит тебя. Обычно вечерами он поёт застольные песни. Одну-две. Научился у местных воинов. У него хороший голос. Его приятно слушать.»

Остановиться пришлось…

Пурпурные крылья вспорхнули над головами мужчин и, сделав ещё один круг над ними, галееар расположился на плече своего нового хозяина.

Отец стоял в шаге напротив, разглядывая каждую черту своей молодой копии, словно мог забыть или больше никогда не узнать.

— Племянник оставил птичку на меня. Попросил научить разговаривать. У него не получилось. Что ж… испытаю себя и в этом. Как причудливо сбываются мечты, да?

— Кажется, у неё должно быть две головы, а не два хвоста, — искренне засмеялся старший: — Так ты рассказывал мне в детстве.

Галееар мягко ткнул коротким клювом мужскую шею и Кехари погладил ярко-красную пернатую голову:

— Очевидно, не все мои переводы старых легенд о флоре и фауне мест Силы в забытых системах были правильными, — ситх с неприкрытым стеснением потянулся к собственным волосам и зачесал назад чёрные локоны: — Многое я придумывал, чтобы тебе было со мной интересно.

На лице родителя была самая грустная из всех возможных улыбок.

— Я тоскую по тебе… Увижу ли вновь?

— Этот путь всегда открыт, как и твоё сердце, — красные пальцы протянули к нему такое же красное пёрышко: — Сохрани его.

— Недолго осталось ждать…

— У тебя ещё много дел! — послышался слишком узнаваемый смешок: — Наш неисправимый предок возлагал на тебя большие надежды.

Чувствуя крепкое объятие сына, Ваурон зажмурил глаза, сжимая родное, горячее тело в своих руках.



Сила в мышцах обмякла. Проморгавшись, ситх часто задышал, глядя в потолок над собой. Карие ткани балдахина над постелью внука…

Повернув голову к окну, чистокровный увидел своего маленького наследника, держащим в руках ночную вуаль, скинутую с золотой птичьей клетки. Опустевшей… Его любимый питомец повзрослел и остался в мире последнего пристанища их вида, канувшего в небытие.

Заметив пробуждение дедушки, Кехари забрался обратно на кровать и кинулся в объятия:

— Я никому не расскажу.

Прошептал ребёнок, уверяя старшего в своём обещании, данном родителям.

— Я тоже, мой мальчик.

Лорд гладил дитя по волосам и медленно возвращался чувствами в тот мир, где начинался новый день, а для него — продолжался известный путь с неизвестными переменными.

Кому расскажи… Всё равно никто не поверит.

Губы растянулись в другой улыбке… Счастливой. Чувство бескрайнего успокоения захватило и притихшего маленького художника на его груди.

— Пшш!

Из блаженного безвременья его будит забавное «пшикание» жены, заглянувшей в покои внука и выманивающей супруга в коридор.

Ваурон целует мальчика в лоб и тот, перебираясь под одеяло, тянется рукой к спрятанным листам флимси за подушкой.

Показавшийся в коридоре был повторно назван неразумным дедом, балующим ласками уже не малыша.

— Я сказала тебе посмотреть, как он, а не ложиться с ним спать!

— Милая… Моя Шесмет, — Ваурон обнимает её и трепетно прижимает к себе.

Леди замирает в объятиях и дарит в ответ нежный поцелуй в шею, затем настороженно отстраняется, и с подозрением разглядывая его лицо, замечает вслух:

— Посмотри-ка…

Она тянется к острой косточке на его бордовом виске и из-за уха достаёт маленькое алое перо.

— Ах, это… Это тебе.

— Мне?

— Да. Птичка улетела. Кехари забыл закрыть клетку на ночь, а я оставил окно открытым. Внук попросил тебя сохранить… на память.

— Ладно… Хорошо, — она аккуратно накрывает одну ладонь другой, будто перо могло обратиться в бабочку и вспорхнуть. Уже с меньшим, но всё-таки подозрением произносит, не сводя с его глаз пронзающего супружеского взгляда: — Всё равно я чувствую, что ты что-то от меня скрываешь.

— Только немыслимое количество признаний, за которые любому ситху было бы неловко.

— Ну-ну… твои признания.., — Шесмет с неудобством поёжилась и предпочла признаться сама: — Угомонить нашу талантливую девочку было непросто. Я вчера так устала! Не помню, как заснула. Это что… старость, Ваурон?

— Дело не в тебе. Прости… Я обещал прийти, но сам задумался, баюкая мальчика. Ты задремала в ожидании своего Тёмного лорда.

Леди прыснула смехом и кивнула:

— Освежись и приходи. И надейся, что я не съем твои любимые тосты, дожидаясь тебя к завтраку.


…

Подарок Императрицы


Голосвязь рябила, но слышимость отличная.

Асина при полной экипировке. Однажды он заметил ей, что широкий стиль рукава идёт её фигуре, с тех пор этот элемент костюма был неизменен при прочих сочетаниях. Так изящество красной ткани с обманчивой лёгкостью, подчёркивающее женственность, сочеталось с крепчайшим металлом ситхского доспеха. Величественный и прекрасный образ. Советник восхищался этой женщиной и дорожил их партнёрством во власти…

Не только во власти.

Вызов был по их личной, трижды защищённой голочастоте, что подразумевало интимный разговор тет-а-тет.

Повелительница незамедлительно приняла его, хоть он и знал, что та будет безмерно занята на Иокате.

— Её Величество помнит свой подарок для очень очень очень маленького чистокровного?

— Да… Что-то случилось с питомцем?

— Почему ты выбрала именно этот подарок?

— Я выбрала самый дорогой. Кехари показал любимую игрушку… Я подумала о птицах. Посмотрела предложения в голонете и выбрала самое дорогое. Через два… Нет! За три дня птенца доставили ко мне в клетке на заказ.

— Кто был продавцом, и кто доставил?

— Это принципиально важная информация?

Поражённая невозмутимостью в неуместном и несвоевременном расспросе, повелительница пыталась всеми невербальными способами продемонстрировать чистокровному, что он тратит её бесценное время. Одно останавливало от перехода к вербальным замечаниям — Ваурон сам никогда не тратил своё время на что-то неважное. Ей было некогда. Но ей было интересно, что его так заинтересовало в том, что только казалось незначительным.

— Да. Я хочу знать…

— Хорошо. Я покопаюсь в данных… Моя история операций даже по частным покупкам прозрачна! — зачем-то оправдалась она перед своим министром гражданской администрации: — Но это было давно, Ваурон… Я предпочитаю чистку логов. И знаешь… мне сейчас немного не до этого.

— Асина…

— Да?

Ситх сцепил руки за спиной и внимательно посмотрел на обаятельное женское лицо. Во властной решительности скрывалась растерянность. Последняя растворялась в умелом могуществе и остром уме, но снова проявлялась его видению.

— Будь осмотрительнее.

— И как мне это понимать? Как угрозу?!

— Как дружеское наставление.

— У тебя какое-то предчувствие?

Императрица приподнялась в кресле и наклонилась ближе. Как и прежде льнула к опыту, лишённому открытой претензии.

— Только пожелание… будь осмотрительнее. Не оставляй старика одного надолго, могу и не справиться с твоим слишком молодым и энергичным коллективом новых коллег.

— Когда вернусь, ты будешь первым, кому я уделю своё внимание.

— Я надеюсь на это.



Это был их последний разговор по голосвязи. И просто — последний разговор. Асина не вернулась на Дромунд-Каас. Погибла в сражении на Иокате.

Дарт Ваурон исполнил мечту своего ненавистного предка Сетх-Нура. Воплотил древнее пророчество проклявшего собственный род.

«Самый старый» из чистокровных довёл свою роль до трона — принял на себя привилегии и обязанности Владыки ситхов.

…



В семейной спальне на несколько минут воцарилась абсолютная тишина.

Ваурон вжался спиной в изголовье постели, не предчувствуя возможного удара, но всё же по опыту, ждал, что болезненный разряд молний может случиться в любой момент.

Жена только что сказала ему, что видела новорождённое дитя Дарт Кровос.

— Сестрицы напели? — нетрудно догадаться, кто мог сподобить её к этому разговору.

А как славно всё начиналось…

Вернувшись после неудавшихся переговоров с Коммандером Альянса, супруг искал утешения и ласки в объятиях той, с кем ему уже давно не нужно было «играть» кого-то. Дома он был самим собой. Изрядно уставшим от повторяющихся сюжетов в мире большой политики.

Он заметил в себе больше раздражения, чем азарта. Больше скуки, чем любопытства. При общей благополучной картине, договориться с кем-либо становилось всё труднее. Временный расцвет и порядок, снова обращались хаосом. Ничего нового для истории Империи, но ощутимо — иначе… Он чувствовал себя не внутри интриг, а в стороне. Интриги были слишком топорными и очевидными, а возвышение трона, не дланью опыта, а дистанцией с поколением. Когда-то он играл в шахматы за одним столом с могущественным из ситхов… Сейчас он играл в поддавки с детьми, волей случая, занявшими места в новом Совете. Но всё это уже было… Всё это ещё будет. И система власти должна функционировать, придерживаясь прежнего, но с неизбежными переменами в условиях беспощадно наступающей новой эпохи.

«- Неужели, даже если мне исполнится сотня лет, ты все ещё будешь ко мне лезть?»

Шесмет спала по его возвращению. Он обнял её со спины и, прижимаясь холодным кончиком носа за ушко, с шёпотом полным эротического влечения, ласкал горячее сонное тело неизменно желанной женщины.

«- Как грубо. И между прочим, миледи, отказывать Императору — дурной тон.»

«- Знаешь, Владыка…»

«- Знаю, дорогая. Ты для меня всё та же…»

«- …авантюристка!»

Она закатила глаза на хором произнесённое слово. Леди слышала это обращение к её отчаянной молодости в желании всенепременно связать свою жизнь с Тёмным лордом, множество раз. Но к проявлению его страстных чувств сию минуту была настроена категорично. Супруга хотела поговорить кое о чём…

О ком. О новорождённом чистокровном дитя в Доме Дарт Кровос.

Она скомандовала о включении подсветки покоев на шестьдесят процентов и, выбравшись из объятий, поднялась к мягкому изголовью по любимому розовому шёлку постельного белья. Ваурону оставалось последовать её примеру и натянуть на себя одеяло, так как все одежды были сброшены ещё у порога.

— Им это было не нужно, — отрезала Шесмет осуждение её сестёр: — Меня всего лишь пригласили на церемонию наречения, как близкую родственницу. Стоило мне взглянуть на ту малышку, как я всё поняла.

— У меня есть право на оправдание?

— Слушаю, — женщина делала вид, что золоченое кружево на рукавах своего пеньюара, она видит впервые.

— Кровос стоит во главе военного командования. Я хотел расположить её к взаимовыгодному доверительному сотрудничеству.

Шесмет грозно свела брови и повернула голову в сторону супруга, смотрящего на неё с самым безобидным выражением, почти невозможным для порченых черт чистокровного лица.

— Я требую честного ответа, милый.

— Я и подумать не мог, что всё ещё способен на это!

— Ваурон! Постельное соитие для тебя единственный способ заполучить преданное подчинение?

— Ну, почему же сразу — «постельное»… Это было…

— Рррх! — молний не было, но женское рычание вполне могло перерасти в самый натуральный хищный… заслуженный укус.

— Она большая умница! Рискует собой каждый день. Кто если не я? По счастливой случайности! Или по воле Силы, — навыком супружеского заговаривания пытался исключить виновность и даже напрашивался на похвалу: — Шесмет… Дорогая… Согласись, твоей выдающейся внучатой племяннице было необходимо успеть обзавестись прекрасным потомством.

— Тьма, Ваурон! Тьма. Кошмар. Бесстыдство какое, что я дошла до того возраста, когда умиляюсь твоему лепету, а не мечтаю оторвать все твои отростки и не только те, что на лице!

Она схватила его за колфу и, потянув длинный отросток, с угрозой подёргала из стороны в сторону, затем, как по выверенному рефлексу пропустила через пальцы короткие лицевые наросты. А он как всегда прижался к её ладони щекой.

Шесмет обняла его лицо, потянула к себе и прижала к груди. Ситх глубоко вдохнул в себя это бесценное принятие, и обняв жену под спиной, прикрыл глаза, устроившись на лакомых, тёплых окружностях.

— Милый ребёнок, правда? — он слышал её успокаивающееся сердцебиение и, расцеловав груди сквозь тонкую ткань сорочки, снова прижался лицом.

— Да. Твои девочки очень милые.

— Девочки?!

Ваурон в удивлении приподнялся и вопросительно взглянул на жену. Шесмет зачесала его спавшие на лоб каштановые локоны с тончайшей, почти незаметной проседью, назад. И присмотрелась к побелевшему кожному узору на мужском лбу.

— Владыка не знает, что стал прадедушкой? Или ты забыл о своих сторонних дочурках и внучках? Леди Захра тоже родила девочку.

— Как ты догадалась?! Я никогда не вмешивался в дела тех Домов. Всё это были цветы от приятных случайностей. Не более. Но твоя внимательность… Ты не моя судьба, Шесмет… Ты её дар.

Чистокровная улыбнулась его словам. Улыбнулась и самой себе.

— Ты приучил меня к тому, что всё твоё — моё. Так вот… то, что действительно твоё, я узнаю с первого взгляда… — она снова перевела внимание с усталых алых глаз к покалеченной коже: — Да, что у тебя там такое?

Отвлекаясь, ситх попеременно тянул пальцы и почесывал побелевшие вмятины над мясистыми бровными дугами. Он уложил свою голову обратно к сердцу супруги, желая продлить эту необыкновенную близость.

— Наследница Каллига вернулась… Я говорил?

— Это плохо?

— Нехорошо. Но… ожидаемо.

Умелые пальцы с коротким маникюром, ласково оглаживали кожный узор его лба. Нежно растирали замятые императорским венцом до белёсого цвета, некогда упругие, бордовые наросты.

— Может, больше не будешь надевать то, что причиняет такой жуткий дискомфорт?

Ваурон, притихший на её груди от приятного массажа, прошептал, не открывая глаз:

— Больше не буду.



...Юридическое уведомление на Её имя:

«Дорогая леди Шесмет.

Если ты читаешь это, значит, меня уже нет в живых. И это последний акт моего завещания.
Прошу, исполни мою волю.
В выстроенный для нас семейный склеп пронесут пустой саркофаг — предай моё тело ритуальному огню.
Завещай Латиф то же и о себе.
Я буду ждать тебя. А когда дождусь, мы вместе отправимся в мир, где будем с теми, по ком плачут наши сердца.
До встречи, моя несчастная жёнушка.

Твой Тёмный лорд и Император. Дарт Ваурон.»

Часть V. - http://proza.ru/2025/02/19/1003


Примечания:

Любимая песня Абарона:
А «жизнь» — только слово, есть лишь любовь и есть смерть...
Эй! А кто будет петь, если все будут спать?
Смерть стоит того, чтобы жить, а любовь стоит того, чтобы ждать...
(с) Виктор Цой - Легенда