Частушки. Глава 9. Архаизмы

Сидят на скамеечке Саниха, Петиха да Сёмиха. Это за глаза. А в глаза – Никитьевна, Филипповна да Игнатьевна.
- Игнатьевна, у тебя чё корова-то нонче не стельная?
- Нет. Вот козлушка, овечка суЯгные, свинья сУпоросная, даже кошка сукОтая, курица-паруша скоро цыплят выведет. А корова не стельная. Быка-то в стаде не было, вот и не обгулялась.
- Переходница, значит? Это плохо, ведь и телёночка не будет, и удой у них хуже.
- Сами виноваты. В соседнюю деревню надо было к быку сводить, а теперь уж что сделаешь?
К Филипповне подбегает внучок Петька, лет четырёх.
- Бабушка, Исти хочу!
- Ой, ты мАка моя! Иди, мамка твоя сегодня дома, накормит.
- Глянь-ка, вон Васька с Витькой Натальины уже в лес сбегали, земляны, клубяны набрали, домой несут. Не дЕкоются! Не носятся по улице, как угорелые. Славные парни растут, хоть и без отца.
- Да отец-то у них непутёвый был. И умер рано.
- Меньше бы пил, жил ещё. Да Наталье от него никакой помощи не было. А сыны-то вон какие помощники!
- Они ведь у неё погодки, а как двойняшки, всё вместе. Даже в одном классе учатся. Витька-то на год раньше в школу пошёл, не захотел отставать от брата.
- Они ведь напротив меня живут. Той зимой гляжу в окошко, ребятишки из школы бегут. Другие-то бросили домой сумки, лыжи на ноги и айда с горы кататься. А эти – сумки бросили да пилу в руки. Дров напилили, накололи и домой занесли. Только потом убежали кататься с друзьями.
- Я тоже вчера видела: грядки в огороде полют.
- Вечером поливают.
- А вежливые какие! Мимо не пройдут, не поздоровавшись.
- Земляны-то хорошо бы с молоком похлебать. Но её попробуй набери, жарища такая, да слепнИ, пауты, комары всю искусают. Нет, я вот только осенью в лес схожу по гУбы. Пожарим с картошкой, гУбницу сварим.
- Что это там за шум?
- Так это опять Манька с парнями ломыхАется. Они её лапают, а она и рада. Ивкает, как кобыла.
 - Непутёвая девка! Может старше будет, поумнеет. Она ведь отцу-матери не прАйская. Испотачили они её. Мать пошлёт её за водой, дак она вся измарАкается. Но сходит, принесёт.
- А это что ещё за лахУндра идёт?
- Вроде, не наша, приезжая. Наши так не ходят.
- СрАмно смотреть: висЫ распущены, как у цыганки, из-под юбки станУшку видно. Вишь, вишь на нас толЫ-то вылупила. И не здоровается.
- Ну, да и пусть. Мы ей тоже здоровья желать не будем.
- А где же у нас сегодня Ваниха? Она ведь тоже любит с нами посидеть, посудачить.
- Да она с утра что-то зачунАла. ОклемАется, придёт.
- Раньше-то я больно бойка была. В райцентр, это ведь двадцать километров, обудЁнкой бегала. А сейчас уж только с ночевой.
- Сегодня сидим, обедаем. А к нам парень зашёл. Соседа Ивана племянник. Ему, видно, наша Нюрка глянется, вот и заходит. БаскОй парень, вот только чимизЮнистый.
- Да может, он и не чимизюнистый, стесняется очень.
- Может, и так.
Пригласили за стол. Говорю: «Нюрка, сходи-ка нА середь, принеси парню ложку, да заодно прихвати кастрюлю с киселём, поставь пока на узгочЁк».
Сидит парень, щи не хлебает. Говорю: «МОргуешь что ли?»
- Они теперь все такие морглИвые. Из одной тарелки не едят. Подавай каждому отдельную.
- Но стакан киселя выпил. Все выпили на верхосЫтку.
- А помните, как раньше нас, баб, называли?
- Конечно. Муж Семён – жена Сёмиха, Ваня – Ваниха.
- Или по фамилии: Лялины – так Лялиха, Пудовы – Пудиха.
- Были и совсем непонятные прозвища, кто их только выдумал: Егор КорАн – его баба КорАниха.
- Или Зимогор ещё был, а жена Зимогориха.
- Но по прозвищу звали только за глаза. В глаза – по отчеству, без имени. По имени и отчеству только учителей да очень уважаемых людей.
- А с Андреем Мигаем вообще история вышла. Забыли, что ли? Да как же? Учительница жила в нашей деревне. Эвакуированная. Ей надо было вспахать огород. Пришла она к председателю колхоза. Он пообещал ей дать лошадь. А плуг, говорит, надо взять у Андрея Мигая, он вчера пахал огород, плуг у него остался. Пошла учительница к Мигаю: «Товарищ Мигай, можно взять у Вас плуг?» А Мигай материться был большой мастер. И ни с того ни с сего обругал учительницу нехорошими-то словами. Она и не знала, что Мигай – это его прозвище. Она думала – фамилия. И Мигай осерчАл, и учительница расстроилась.
- Соседка-то у тебя, Никитьевна, опять тяжёлая ходит?
- Ну и пусть ходит. Муж у неё хороший.
- А вот Гальку-то парень обрюхатил да смылся. Ей стыдно теперь нА люди показаться. Принесёт мамке в подоле, кто замуж возьмёт?
- Ой, о чём только мы с вами не поговорили. Вон Митька-пастух коров домой уже гонит.
- И мы по домам, уже сумерки на дворе.
Сижу, вспоминаю частушки, записываю. Дочь Таня прочитала мне частушку из интернета:

Пошла плясать,
Дома нечего кусать.
Сухари да корки,
На ногах оборки.

- Таня, что на ногах у плясуньи?
- Оборки.
- А ты знаешь, что такое оборки?
- Все знают. Они бывают на платьях, на юбках.
- А на ногах?
- Наверное, нет.
- Так вот, на ногах, скорее всего, у неё были опорки. Опорки – это старая, изношенная, дырявая обувь. Сапоги, лапти. Незнакомое слово опорки взяли и заменили на знакомое – оборки. А получилась бессмыслица, нелепица, белиберда!
Или вот ещё. Слушаю хорошую песню «Вьюн над водой». Там парень молодой куда-то собирается. Ему предлагают взять коня. А он говорит: «Это не моё, это батюшки мово». Выносят сундуки, полны добра, а он опять: «Это не моё, это тестя моего». Откуда у неженатого парня тесть? Тесть – это отец жены. А в другой раз спели ещё смешнее: «Это не моё, это деверя мово». Деверя у парня вообще никогда быть не может! Деверь бывает у замужней женщины – это брат мужа. Ну как так можно петь? Бред полный.
Раз на концерте пели частушки. Одну не очень точно помню:

Переплыть Енисей
Я пыталася.
Полны плавки карасей
Навтыкалися.

Из зала голос: «Караси в Енисее не водятся, не знаешь – не пой». Хорошо бы и про деверя кто-то сказал: «не знаешь – не пой».
В беседе трёх бабушек много старых забытых слов. Некоторые попробую объяснить.
Корова стельная, коза, овца - суягные, свинья супоросная, кошка сукотая – все они беременные. Но почему так говорили: стельная, суягная? А если подумать, такие хорошие, правильные слова. Стельная – с телёночком в животе, суягная – с ягнёночком и т.д. Даже курица-паруша – сидит на яйцах, греет их, парит, чтобы цыплятки вылупились.
Переходница – в этот год не отелилась.
Исти – есть.
Середь – кухня.
Узгочёк – уголок чего-либо, стола, платочка.
Верхосытка – что-нибудь вкусное после еды, мы говорим "десерт".

Пошла плясать,
Сапоги дерутся,
Шуба рвана без кармана.
Мальчики смеются.

Дерутся – изнашиваются. На подошвах дырки появляются.
Моргливый – брезгливый, разборчивый.
Чимизюнистый – привередливый.

Ты пошто меня шабаркнул
Балалайкой по плечу?
Я пото тебя шабаркнул –
Познакомиться хочу.

Шабаркнул – не сильно ударил, задел.
Земляна, клубяна – сокращённое от земляники, клубники. Как сейчас говорят: велик, телик.
Губы – грибы. Губница – грибовница.
Обудёнкой сбегать – обернуться одним днём, без ночевой.
Ломыхаться – двигаться с шумом.
Лапать – трогать, прикасаться руками.
Ивкать – громко визжать.
Дековаться – дурачиться.
Прайская (у нас говорили праськая) – не своя, не родная, удочерённая.
Путный – хороший.
Непутёвый – плохой.
Лахундра – неряшливая, неопрятная, непричёсанная женщина.
Толы – глаза.

Меня милый изменил
Такую развесёлую.
А теперь он полюбил
Корову большетолую.

Висы – распущенные волосы.
Испотачить – избаловать.
Маракаться – строить гримасы, показывать неудовольствие, когда приходится что-то делать.
Станушка – нижняя рубаха.
Чунать – приболеть.
Оклематься – выздороветь.
Мака – ласковое обращение, обычно так называют малышей, милых людей.
Тяжёлая, с брюхом – беременная женщина.
Если что-то ещё не понятно, придётся порыться в словарях.
А частушки теперь у меня другие. Летом в деревне с соседкой Шурой иногда сидим на крылечке и поём:

Раньше я траву косила,
А теперь уж не кошу.
Раньше плавочки носила,
Теперь памперсы ношу.

Я на даче чуть не плачу:
Денег нет на семена.
Посажу я хрен на даче,
Лучше хрен, чем ни хрена.

В санаторий «Красный Яр»
Больше не поеду.
Не понравилася я
Никакому деду.

Я спросила у кукушки:
Когда замуж мне дано?
Мне ответила кукушка:
На ку-куя тебе оно?

Всё!