Единственная и неповторимая продолжение

     21 Семейное путешествие и прогноз новых проблем
          
        Семью сняли с контроля, когда Соня перешла в третий класс.  В тот год, в июле,  Кузнецовы поехали на своей новенькой машине ладе в Макеевку   через Новосибирск, Омск, Уфу, Ростов -на- Дону.
Погода была не дождливая, тёплая. Новенькая, обкатанная машина вела себя надёжно, пейзажи развлекали. Путешественники совершали остановки по желанию детей, устраивали отдых,  или терпеливо доезжали  к намеченному месту.
          Дорогой обсуждали увиденное специально для Сони, как рекомендовала её учительница, Ольга Осиповна, чтобы оно закрепилось в памяти, и ей было что написать о каникулах. Она дала совет – обсуждать с детьми новые впечатления всем родителям  своих учеников, большинство из которых, в её глазах, нуждались в педагогическом руководстве по их молодости и неопытности. Её простые, на первый взгляд, рекомендации на деле помогали устроить  лучший семейный уклад, научали родителей жить жизнью детей.
         Путешествие  заняло четверо суток. Самый длительный перерыв в поездке был сделан в Уфе. Там они заранее сняли квартиру  и переночевали.
Заселившись, Виктор и Соня оставили Зою с маленьким  и погуляли вечером  по Софьюшкиной Аллее, старинному парку, до памятника национальному герою Салавату Юлаеву.
     Юная путешественница, насыщенная досыта впечатлениями то восхищалась  увиденным, то   пытала отца :
– Софьюшкина аллея красивая. По моему имени называется? Это всё про меня Соня и Софьюшка или ещё про кого-нибудь? Как  хорошо, что мы поехали. Такая страна наша! Такая большая! А если в другую сторону ехать, далеко до конца страны?
– Далеко. Но я не доезжал.
– А я бы ехала, ехала или бы шла, шла, шла и дошла, – хвасталась  Соня.
– Только когда вырастешь, –  посмотрел на неё с подозрением папа Витя.
– Не бойся, я никуда не убегу. Я же теперь не маленькая и не глупая, –спокойно произнесла Соня и поразила его точным откликом на вертевшееся в уме, но  не высказанное вслух обличение в её ненадёжности.
– Верю, что ты повзрослела  и  понимаешь, как некрасиво заставлять беспокоится о тебе близких людей. И не так трудно сказать заранее, куда ты пошла. Взрослые тоже сообщают, куда они пошли.
– Всегда, всегда?
– А ты как думаешь?
– А если они маленечко забывают, то это ничего?
– Чтобы плохого не случилось, чтобы быстро пришли к тебе на помощь, всегда  сообщай, где ты и куда пошла.
– А если какая- нибудь  буря?
–Тогда лучше дома посидеть.
Не так прост ребёнок. Шагая по городу, слушая его пояснения, Соня делала свои выводи и задавала свои вопросы. Заметила, что люди больше гуляют, чем работают. Вон сколько их бегает по улицам. И что взрослых на белом свете больше, чем детей.
– А потом, когда все дети вырастут, будут только взрослые?
 И он рассказал ей, что так никогда не будет. Люди рождаются, растут, потом стареют и умирают, А новые родятся.
– Что умирают, жалко, – протянула со вздохом. – А родятся от мам?
– От мам.
– Как Валера? И я вырасту, и буду мамой?
– Будешь.
– А как я буду мамой? Расскажи.
– Об этом  мама тебе расскажет.
– И меня мама родила?
Ответил, пробурчав невнятное. В голове мелькнуло, что  не все  трудности с Соней позади. Что-то ещё будет!  Не захочет ли она в один прекрасный момент страну до края пройти? А как им отвечать на последний вопрос?
     Виктор , как в воду глядел, много произойдёт разного с ними, и следующее переживание совсем близко.
      
22  София потерялась

       Огромный город Макеевка понравился Кузнецовым. Гостей принимали хлебосольно. Погода была чудесная. Купались, ходили на барахолку, на аттракционы. Соню и других внуков на дальние прогулки и в парк водил исключительно дедушка Саша, потому что баба Валя была много занята кухней и кормлением. Соня  подружилась с ребятами на улице, и в доме, где живут бабушка и дедушка, и, конечно, с двоюродными братиками и сестрёнками. Для всех неделя пролетела быстро. В среду съездили к старшей маминой сестре Наташе, а последний вечер, после крещения Зоиных детей,  провели в пригороде у Людмилы. Там все стали называть Зоину дочку полным именем  София, как написано в свидетельстве о крещении и перевели имя на русский язык –"мудрая",  подчеркнули , значит умнее умных.
– Ну, вот, из-за имени придётся тебе на отлично учиться, София, – ёрничал сын Наташи, подросток  Саня.
– Мудрая найдёшь выход из леса? – подзуживал Виталик.
– Мудрый не торопится с ответом, – сказал дедушка, ¬– Он потому и мудрый, что всё обдумает.
– Понятно? – задрала носик Соня.
– Главное мудрить,  да не перемудрить,  – внушительно, хотя и не очень ясно  пошутил  Виктор.
       Когда  возвращались  к вечеру в Макеевку,  небо затянули тучи.
       Виктор, как всегда, был за рулём. Народ болтал и шумел в машине.  Соня, Наташины мальчишки, бабушка – сидели  позади. А впереди – Зоя, с маленьким на руках. Соня норовила с мамой примоститься, но не разрешили. Валера спал, и она не спускала его с рук.  Подъехали к заправке  Там все захотели выйти, размяться, пока Виктор зальёт бензин. В этот момент что-то случилось с освещением, лампочка позади в машине погасла и не включалась.
Все с заднего сидения выскочили, и первой – Соня, мостившаяся с краю, рядом с Сашей и Виталиком. Постояла  у открытого окна, поговорила с мамой Зоей, не покинувшей машины.
– Будь внимательной, держись за бабушку, Сонечка, слышишь? – наказала Зоя.
– Да. Слышу, – успокоила её дочь.
         Начиналась гроза. Небо затянули тучи. Проворчал гром. Ветер беспощадно трепал кроны лип и отрывал листья каштанов, которые  поползли, как огромные жуки по дороге. Сверкнула первая молния. Виктор, отъехав от колонки, в свете  электрического разряда увидел всю компанию, готовую к посадке. Позвал садиться. Погрузились, хлопнули дверками. Соня, после призыва Виктора, сообразила, что стоит не со своей стороны и побежала вокруг заправочных колонок, чтобы оказаться у нужной двери. А когда подскочила, увидела, что это совсем не та машина. Растерялась. Закрутилась на месте. Отступила. Постояла некоторое время, осмотрелась, но, не найдя лады, двинулась туда, куда направилось только что отъехавшее такси,  по дороге, обсаженной пирамидальными тополями и какими-то кустиками.
         Подул и усилился ветер. Среди туч стали всё чаще с треском сверкать молнии. Стало прохладно. Одна – две машины, обогнавшие  её,  не остановились, в них, по-видимому, никто не подумал, что ребёнок на дороге совсем один.  Не понимая направления, она шагала  из города от расположенной на окраине заправки. Дождь разошёлся, когда девочка добралась до какой-то деревянной будки и встала под стенкой, где на неё попадало меньше дождя.
– Они меня забыли, забыли. Или они меня бросили. У них Валера есть. Папа его любит. А меня – нет. Он меня не нарисовал. Он не любит меня. Я здесь умру, – приговаривала она, обливаясь слезами, и, обращая все претензии к папе, от которого исходила защита на всю семью.
        Прошло минут пятнадцать, двадцать. Дождь не прекращался, но гроза  откатилась подальше и сверкала не так близко.
         Соня плакала в голос. Тьма глушила его. Прошло ещё сколько-то времени.. Её ног коснулось что-то мягкое. Девочка вздрогнула. Негрубое прикосновение повторилось. Она опустила взгляд и в свете молнии увидела маленькую собачку или щенка. Наклонилась и погладила по мокрой шёрстке.
– Спаси меня! Куда мне идти? Меня забыли. Тебя тоже забыли?
Щенок поскулил. Она  взяла его, испуганного и холодного, на руки, прижала к себе и перестала плакать.
       Будка скрывала её от дороги, но тьма со всех сторон была такой страшной, что она не решалась сделать хотя бы один шаг, чтобы не потеряться в ней без этой непонятной будки. Девочка изо всех сил вглядывалась в обступившую её черноту. Ей казалось, что  этот ужасный дождь с грозой уничтожил весь мир. Под ногами у неё образовалась лужа, и  выше щиколоток она стояла в воде. Но даже передвинуться ей было невмоготу. Она стала думать, что нет никакого выхода   из этой ситуации, скоро тут будет море, и она, Соня, София –  утонет в нём. Она опять заплакала тихо, потом громче и громче, но шум дождя был сильнее. Тогда она начала  кричать: " Мама! Мама! Папа Витя! Где вы? Найдите меня!" Не было города. Не было ни одной машины. Никто не слышал её.
     Равнодушная тьма вокруг не имела ни конца, ни начала, не доносила ребёнку ни одного человеческого отклика.


23 "Наша единственная и неповторимая"

       Машина Кузнецовых остановилась у старенькой пятиэтажки, где жили Зоины родители. Виктор помог жене выбраться с маленьким. Непогода не мешала Валерику спать. Все направились к подъезду.  Баба Валя развернулась  в обратную сторону и  позвала:
– Соня, руку дай .
Но Соня не дала руку.
– София, ты где?–  крикнула бабушка, повысив голос И ещё громче спросила всех:
–  Софии  нет?!   
В следующий миг до компании дошёл её испуг.
    – Где Соня? Где она? – вскрикнула Зоя, – Мы что, потеряли её? Витя, Витя, что мы наделали? Где Соня?
В следующее мгновение, ткнув малыша маме Вале,  Зоя накинулась на Виктора.
       – Витя, Витя. Какая тьма, какая гроза! Где, где наша Соня? Она напугается. Её кто-нибудь напугает. Где нам её искать? Да как же это так?! Я с ума сойду.
Мама Валя неуклюже топталась возле дочери с Валерой на руках:
– Я виновата.  Доча, я не доглядела. Я не проверила. Подумала, что она сидит с той стороны.
Наташины дети-подростки, Саня с Виталей, хмуро молчали, чувствуя и свою  вину.
Виктор заглянул в машину и убедился, что Сони там нет.
– Сейчас мы всё исправим. Прошло немного времени. Надо вернуться назад по дороге, где мы ехали только что.  Тебя завезу  в милицию, – сказал жене, – Соберись.  Возьми документы. Мы найдём её, слышишь, обязательно найдём. Не может быть, чтобы человек пропал.
        Он говорил, а волны собственной вины накатывались в сердце вал за валом: сегодняшний недосмотр, прошлое невниманием к ребёнку, её великодушное  прощение, её жалость к нему, когда она погладила его по голове.
– Исправить, ¬– билась в сердце на его виновность встречная волна, – Как исправить? Ну, вот тебе доказательство, что не зря тебя контролировала милиция, и вот уже судит  тебя  жизнь самым беспощадным судом на глазах у Зои и близких людей. Пусть лучше снова позор от милиции, чем что-то непоправимое!
       Прошло ещё полчаса. В дежурную часть одного из районов Макеевки обратилась приезжая женщина с просьбой  найти забытую на заправочной станции девочку 8 лет. Дежурный принял заявление и сообщил по рации всем постам её приметы. В надежде, что она не могла уйти далеко, что кто-нибудь её заметил. Сделали объявление по местному радио. Зоя с милиционерами поехала к той самой заправке,  на которой потерялась Соня. Дождь стихал. Но тьма была всё ещё жуткая. Изучив местность,  милицейский наряд наметил маршруты. Двое пошли пешком. Машина медленно двинулась по одной из дорог.
      Когда к заправке подъехал Виктор,  пролетевший на ладе путь до Людмилы  и обратно, там вовсю работала  первая группа, с которой прибыла  Зоя. Появилась ещё одна милицейская машина. Из неё выпрыгнула собака на поводу и  мужчина, одетый в длинную плащ-палатку. Может, ребёнок где-то притаился от страха? Умная собака найдёт быстрее.  Он попросил дать Сонину вещь. Виктор достал из машины мишку.
     Дождь перестал. Только с крыш, лип и каштанов продолжали стекать последние, редкие капли воды. Зоя плакала, наблюдая за действиями мужчин, готовая кинутся немедленно в любом направлении.
     Люди вновь прибывшей группы разделились и начали поиски. Человек с собакой исчез быстрее всех Но именно за ним вдруг побежала Зоя. За ней –  Виктор. Они проскочили метров четыреста или пятьсот, ориентируясь на свет фонаря в руках человека с собакой. Когда луч наткнулся на  будку у дороги,  собака рванулась с такой силой, что все  ускорили шаг. Ещё мгновение, и у стены   возникла  фигурка их несчастной Софии.
– Соня, Сонечка! – вскрикнула мать, мгновенно узнав  её , –  Это я.
Стащила  кофточку, завернула и подхватила на руки  трясущийся  живой ком  вместе с собачкой.
Виктор подставил  руки, и, Зоя, взглянув в его лицо, поняла: надо  отдать ему эту дорогую ношу.
– Нашли! – закричал милиционер. Мы нашли её! Отбой.
Соня дрожала в руках Виктора ,  не выпуская найдёныша.
– А это кто? Так ты друга нашла? Ты , наверное знала, что он здесь? А? –
спросил милиционер  в плащ - палатке.
Дрожащим голоском, всхлипывая, Соня возразила:
– Я не знала. Он сам меня нашёл.
Папа Виктор и другие сгрудились вокруг.
– Сильно напугалась?
– Когда он пришёл, уже не так. А сначала думала, что меня навсегда потеряли, и что я умру.
– Нет, вы посмотрите, какая она молодец! Храбрая, как мама Зоя. Мама наша когда-то волка не испугалась, а ты собачку спасла, –  говорил, радуясь,  Виктор, ощущая  себя, Зою  и Соню  неделимым целым.
Зоина правая рука, которой она держалась за Соню, вибрировала у него на локте, и через неё ему передавался нервный трепет её тела.  И он  проговорил как можно твёрже для них обеих:
– Как мы можем тебя потерять? Как?! Мы любим тебя, потому что ты же наша,  единственная и неповторимая...  наша!
     Прижимая Соню к себе, он всем существом вкладывал в эти слова объединяющую силу своего закалённого в испытаниях сердца, готового нести и дальше непростую ответственность  за всю  семью.