Дорога к дому

Дорога к дому

Всё на усадьбе дышало памятью об отце. И даже неухоженные грядки, рядком, забытые, брошенные, поросшие сорняком. Впрочем, на двух из них, колосилась благородная зелень. Но это уже заслуга Марии Степановны, соседки через дорогу. К приезду Романа она всегда волновалась, суетливо выставляла на стол незатейливое угощение. Сочные огурчики с помидорами, картошечка отварная, посыпанная укропом и петрушкой с этих самых грядок. «А ведь у отца могло и сложиться с Марией Степановной», – подумывал, бывало, Роман. Нет, не срослось, не сложилось. Хоть оба были одиноки, неравнодушны друг к другу, но, может, времени не хватило жизненные судьбы соединить. Что уж нынче рассуждать об этом. Полгода прошло, как отца не стало…
Роман вставал из-за стола, благодарил пожилую соседку и вновь обходил усадьбу по периметру.
Трава местами вдоль забора поднималась по пояс. Обычно отец по первой росе выходил с литовкой и вступал в ожесточённую битву с травостоем. Косил наотмашь, быстро уставал. Больное сердце не давало насладиться косьбой в полной мере…
Роман остановился перед остовом теплицы. Августовский полуденный ветерок лениво трепал обрывки полиэтилена. Да и сам каркас потускнел, покосился. Молодой мужчина скользнул взглядом по спящим строениям: птичнику, из которого уже не доносилось кудахтанье былых обитателей, летней кухоньке, веранде, рубленой бане, ещё крепкой, но уже заметно приземистой. Без хозяйской руки и мужского пригляда усадьба приходила в запустение. Главный дом из кирпича хоть и стоял незыблемо, но штукатуренные стены требовали свежей побелки, местами шифер на крыше напоминал о себе трещинами.
– Рома, я тут в горнице нашла документы, для оформления наследства понадобятся, – Мария Степановна протянула мужчине папку с бумагами.
Поблагодарив соседку, Роман вежливо попрощался, сел в свой внедорожник, ещё раз окинул взором усадьбу и медленно отжал педаль тормоза. Боль в душе не отпускала…

За прошедшие полгода после кончины отца Ромка так и не решил, что делать с наследством. Десять соток землицы в предгорном посёлке, жилой дом, квадратов, эдак, в сорок, хозяйственные постройки – всё свалилось на мужчину неожиданно. На похороны приехала мама из дальнего района, икону Святой троицы привезла, в изголовье бывшего мужа поставила. С десяток лет уж в разводе, давно и супруг новый, чего обиды помнить. Отца проводили как положено, по-христиански. Батюшка местный отпевание провёл. Кованные крест и оградку поставили, поминки справили. Всё честь по чести. Брат Ромки, старшой, из столицы, успел на прощание с отцом. В тот же день от наследства отказался в пользу младшего. У Михаила в первопрестольной собственный бизнес. Посетили братья могилу отца на следующий день после похорон, ленточки на венках поправили, свечку зажгли, каждый молча слезу смахнул. «Ты уж сам с хозяйством разберись, да реши, как захочешь», – сказал напоследок Михаил и обнял Романа…

От посёлка Катунь до райцентра Алтайское вёрст сорок будет. На Ромкином «мустанге» можно за полчаса домчаться, если давить на газ. Дорога хоть и свободная, но больше извилистая, коварная. Петляет среди гор, два перевала на пути. Не разгонишься. Ромке не впервой здесь проезжать. Красотища вокруг – глаз не отвести! Изумрудные купола Катунского хребта сочными красками блистают, плавными склонами к речной долине нисходят. Издали косогоры, будто под линейку приглажены, ровные, плывучие, без изгибов и крутизны. Ромка как-то раз  пытался одну из вершин штурмовать. Нелёгкое это дело. Перед лицом трава в полный рост стеной стоит, а маковка и вовсе с каждым шагом всё дальше и дальше ускользает. Ещё недавно места здешние иначе как глухими, заповедными и не воспринимали. Бывало, по зиме, заяц-беляк через дорогу пролетит пулей, прямо перед бампером, а после, увязая в снегу долгими скачками, в распадке скроется. То рыжая проказница за обочиной вынырнет среди сугробов, заметая следы хвостом пушистым, семенит, не таясь, вровень с машиной на крутом спуске. Однажды весной Ромка с отцом возвращались из райцентра на усадьбу. Мелькнуло что-то на асфальте, остановились. Ястребок лежит, неизвестно кем сбитый, уже не дышит. Отец тушку забрал, чучело сделал с расправленными крыльями, на шест закрепил посреди огорода. С тех пор ни одна галка не позарилась на будущий урожай. Галдели стаей высоко в небе, стороной участок облетали. А ведь ранее до того изводили-пакостили, что бороться с ними никаких премудростей не хватало. Только семечко из земли прорастёт, они тут как тут, хищным клювом росток подцепят – и с корнем, вон из почвы. Беда, да и только…
Обычно за рулём Ромка всё вокруг подмечает, а нынче в себя погружён, не до красот ему. Воспоминания об отце захлёстывают. И вина на сердце покоя не даёт. Хоть и в прошлом осталась, и отец обиды на сына не держал. Вроде, кажется, к чему былое ворошить? А оно и не спрашивает, напоминает о себе, душевной болью терзает. Во всём виноват этот бизнес, не единожды клятый, чтоб его…
 
В середине 90-х Ромкин отец – Александр Сергеевич – возглавил ассоциацию сельхозпроизводителей. Времена смутные, беспокойные. Чем занималась эта самая ассоциация поныне не известно. Но и среди всеобщего хаоса иногда добрые зёрна прорастают. Так и возникли под крышей ассоциации малые предприятия по производству кормов, учредителями которых выступили Александр Сергеевич и его партнёр по бизнесу отставной полковник Владимир Петрович. Ромка в те времена срочную отслужил на флоте, после по контракту на три года остался… да ещё продлил. Помотала его жизнь, побросала по морям-океанам. Когда домой вернулся, многое изменилось. Отец с матерью развестись успели. Мать с горя послушницей в монастырь ушла, через пару лет достойного спутника жизни встретила и жить к нему переехала. Тут и нулевые наступили, ассоциация долго жить приказала. Осталось у Александра Сергеевича лишь одно предприятие по кормам, ещё доход приносящим. Но лихие девяностые уже надорвали силы мужчины, да и пенсия ко времени подоспела. Решил Александр Сергеевич на покой удалиться, прикупил усадебку в предгорной зоне. Воздух чистый свежий, силой целебною питает. Занялся обустройством своего хозяйства, благо, всегда о сельской жизни мечтал, землёю грезил. А по договорённости с Владимиром Петровичем передали большую часть акций сыновьям – Роману и Семёну. Оба – молодые, каждому едва по тридцатнику стукнуло, вот им и карты в руки. А старикам пора на заслуженный отдых.
Так Ромка и стал предпринимателем. Не то, чтобы преуспевающим, но энергичным, деятельным и что уж скромничать – довольно креативным. Если до Ромки фирма на ладан дышала, то с его приходом на пост Генерального сразу всё зашевелилось, а как Сёма присоединился коммерческим директором, то под руководством молодого тандема дела и вовсе развернулись, в гору пошли.
Ромка – мозг предприятия, за ним и финансы, и планирование, и технические вопросы, весь технологический процесс на его плечах. Семён больше за сбыт и логистику отвечает. Незаметно явных разногласий между руководителями, общие заботы каждодневно обоим покоя не дают. И цель одна на всех – предприятие на высокий уровень поднять, застолбить свою нишу среди производителей.
В повседневной будничной суете Ромка даже о личной жизни стал забывать. Все его знакомства с противоположным полом так и оставались мимолётными да скоротечными. Не то, чтобы «поматросил и бросил». А вот как-то не складывались, в большое чувство не перерастали. Вроде уже и возраст подходящий, как говорится – мужчина в самом расцвете сил, и отбоя нет от претенденток на сердце молодого бизнесмена… Статный, смышлёный… Красив? Так это ж сугубо индивидуально. Не столь и важная мужская черта. Роман невысок, худощав, мышцы хоть и не рельефные, снаружи не видны, зато стальные, тренированные. На лицо – вылитый отец: скулы заострены, лоб широкий открытый, и глаза… приветливые, доверчивые, с едва заметным озорным блеском. А то, что блондин, и вовсе в плюс. Но, судя по всему, прошлая флотская служба сказывалась на привычке к одиночеству. Вот Ромка особо и не заморачивался с личной жизнью. Успеется…
Тем более, и проектом новым занят, амбициозным, прорывным. Если получится, как задумал – в лидеры отрасли предприятие выведет! Такие возможности откроются, аж, дух захватывает. Всех карт пока не раскрывает никому, даже Семёна не посвящает в тонкости задуманного. Инвесторов привлёк, переговоры с ними провёл, высокие отзывы получил и согласие от банков на софинансирование проекта. Осталось только программу озвучить для своих и собрание общества провести, как того Устав требует. Но это уже формальности. Да, придётся где-то и пояса подзатянуть, в первую очередь с личными «хотелками». Для успеха необходимо годовую прибыль не в карманы положить, а на развитие фирмы направить. Но здесь вопросов и возражений быть не должно, интерес-то общий, в будущее устремлён.
У Романа не возникало даже сомнений в успехе преобразований совместного бизнеса. Семён ещё только опыта набирался. Старики и вовсе от дел отошли.
В назначенный час сидел Генеральный в своём кабинете, Семёна ждал, чтобы готовые документы подписать да инвесторам направить. Дверь распахнулась, в проём шагнул Семён, да не один, в сопровождении отца – Владимира Петровича.
– Владимир Петрович? Сколько лет, сколько зим, – Роман приветливо поднялся навстречу, мужчины пожали руки и обнялись. – Какими судьбами? – спросил с удивлением.
– Да вот, Рома, соскучился что-то. Решил поприсутствовать на собрании, послушать, чем вы тут занимаетесь, каких успехов достигли.
Роман насторожился. За последний год Петрович о себе не напоминал. А уж к делам фирмы так и вовсе интереса не проявлял. Нет, ну была за ним скаредная черта – любовь к деньгам. Так кто ж нынче меркантильности не подвержен? Вот и Петрович временами названивал Ромке, осторожно интересовался положенными выплатами. Не более. А тут сам, собственной персоной пожаловал. Не к добру это. За утверждение проекта всеми акционерами – волнения не было. Вместе с отцовскими акциями у Романа большинство голосов, включая блокирующий пакет. Отец всегда и во всём на стороне сына. Но присутствие Петровича всё же настораживало. Зная его скупость, коварство и бульдожью хватку, он явно что-то задумал…
Ромка бросил вопросительный взгляд на Семёна. Тот в ответ незаметно пожал плечами и поспешно отвернулся. «Ага, значит, дело нечисто», – мелькнула мысль.
О перспективах проекта и его реализации слушали Генерального молча. Семён больше в окно поглядывал, будто его это не касалось. Чем немало удивил Романа, ведь не единожды вопросы обсуждали и согласовывали. А Петрович внимательно слушал, в каждое слово вникал. Лишь желваки временами играли от напряжения. Окончил Ромка программу излагать, тишина повисла в кабинете.
Первым подал голос Петрович:
– Ну что, грамотно всё молвил. Дело нужное, пользительное, – немного помолчал. – А может, ты спешишь, Рома?
– Спешу? – переспросил молодой руководитель.
– Ты посмотри, состояние фирмы стабильное, обороты растут. Может, не ко времени такие преобразования?
– Владимир Петро-о-вич, – с растяжкой произнёс Роман, – самое время сейчас техническую базу обновить, производительность труда поднять. Конкуренты на пятки наступают, ещё несколько месяцев, и нашу долю рынка отожмут. В аутсайдерах окажемся. Нет времени на раздумья. Действовать надо. Бизнес не терпит простоя.
– А мне Сёма иное сказывал, – продолжал настаивать Петрович. – Вы уж в крае всех по объёмам производства обскакали.
– Так это в крае, – парировал Роман
– Ну вот, правильно. Пора теперь и о себе подумать, – наконец-то приоткрыл «козыри» Петрович.
– Так мы себя, вроде, и не обижаем, – удивился Роман.
– Позволь, уж, здесь усомниться, – вкрадчиво продолжил Петрович. – Сёмка до сих пор своего жилья не имеет, машинёшка не самая, скажем так. Да и ты по-прежнему в родительской однушке ютишься…
– Мне хватает, Владимир Петрович.
– Ну это ты по молодости и по глупости так рассуждаешь. Жить надо сейчас, пока возможность имеется. Инвестировать – дело хорошее, кто ж возражает. Только сначала свою жизнь обустройте, да о нас стариках забывать не стоит. Я тут за городом дачу присмотрел, как раз дивидендов моих должно хватить. Да и младшенький мой институт заканчивает. Надо бы вам к себе в команду его взять. Например, директором по развитию. Довольствием не обидеть, чего мы чужих кормим, надо о своих заботу проявлять. Так что, ты бросай эту забаву с инвестициями. Работайте, как работали, нечего огород городить. Не так ли, Сёма? – впился взглядом в сына.
– Похоже, батя, ты прав, – Семён по-прежнему отводил глаза от Романа.
– Вы правы в одном, Владимир Петрович, что о себе заботиться нужно всегда. Но сейчас не время для этого. Упустим шанс, всего лишимся.
– Ты это давай, не кипятись, поостынь. Послушай, что отцы говорят. Мы плохого не пожелаем.
– Так мы все, вроде, и не бедствуем, Владимир Петрович, – Ромка, казалось, закусил удила. – И машины у каждого, и крыша есть над головой. Одеты, обуты, при деньгах. Только нужно не забывать, что бизнес своими законами живёт и ошибок не прощает. Да и зам по развитию у нас уже есть, негоже с институтов на директорские должности ставить. Если хочет работать, пусть сначала мастером либо бригадиром пообтешется, а после и посмотрим.
– Зря ты так, Рома. Не уважаешь меня.
– Я вас уважаю, Владимир Петрович. Но вопрос по проекту считаю решенным. Или вы протестовать собираетесь? – Роман с прищуром впился в оппонента.
– Да, Рома, для этого я и здесь. Отменяю все твои нововведения.
– Так, чтобы их отменить, Владимир Петрович, вам надо полномочия иметь. А насколько я знаю, таковых у вас нет, согласно нашему уставу.
– Эх, молодо-зелено, Ромка, ничего ты не знаешь, – Петрович полез за пазуху, достал пополам свёрнутый лист бумаги и протянул собеседнику. – На, ознакомься.
Роман резким движением руки развернул лист и впился в него глазами.
Доверенность. Я… Александр Сергеевич доверяю… Владимиру Петровичу… представлять свои интересы… свой голос… согласно принадлежащих мне акций… для голосования по всем вопросам… на общем собрании… срок…
Дата, месяц, год. Подпись…
Роман впал в ступор. Он не мог поверить своим глазам. Почерк, подпись – всё отцовской рукой. Как же так? Самый дорогой человек, от которого ни тайн, ни секретов, отродясь, у него не было. Который во всём на его стороне, всегда. Нет, в это невозможно поверить! Не может быть. Полный сюр!
Ромка даже зажмурился. Шок пронзил насквозь. Пол качнулся под его ногами.
– Как, откуда? – только и смог вымолвить хриплым голосом
– Вот так-то, Рома. Говорю ещё раз, не дури. Делай, как говорят, и всё хорошо будет.
– Это отец сам написал? Не поставив меня в известность? Не верю! – Ромка, аж, побелел с лица.
– Верить – не верить, твоё право. А вопрос считаю закрытым, – Петрович встал, протянул было руку Роману. Не увидев встречного жеста, резко убрал. Кивнул Семёну и вышел вместе с ним из кабинета.
Роман гневно бросил взгляд в спину и медленно опустился на стул. Перед глазами по-прежнему стоял лист доверенности, написанной и подписанной отцом. Оглушённое состояние не отпускало. Мужчина непроизвольно взял со стола карандаш, покрутил его в руках. С резким хрустом карандаш разломился пополам. Роман дотянулся до мобильного и нервно стал тыкать в кнопки, набирая номер отца. Сбившись в третий раз – отшвырнул телефон в сторону.
По поводу Петровича никаких внутренних переживаний он не испытывал. Сказанное им сегодня – в этом вся сущность отставного полковника. Грести под себя, не выпускать из рук… Сёмка? От него подставы не ожидал. Понятно, что решение не в его голове родилось. Машины, квартиры, дачи, родственные связи – да они всегда в их семействе на первом месте стояли. «А я-то, дурак, считал, что интересы бизнесы им дороже. Ведь процветание фирмы – это и их будущее тоже, – корил себя Роман. – Или самолюбие во мне полыхает? Ни один из так называемой команды даже понятие не имеет, каких сил стоило мне фирму на ноги поднять. Но отец! Кто угодно, только не он…»
Переговорить с отцом по телефону удалось несколько позже. Когда первые эмоции уже схлынули.
– Ты про какую это бумагу? – удивлённо вопросил Александр Сергеевич.
– Я про доверенность на право голоса, которую ты единолично написал и ему в руки отдал, – в трубке долго время висела тишина, и слышалось лишь тяжёлое дыхание отца.
– Он мне поклялся, что эта бумага никогда не всплывёт, и он никогда ей не воспользуется, – глухо, наконец, донеслось в ответ.
– Ну как видишь, воспользовался, – ответил Ромка.
– Подожди, я всё объясню.
– Спасибо, уже не надо, – Ромка нажал «отбой».
Какими бы причинами не руководствовался отец, удар по самолюбию молодого руководителя был нанесён сокрушительный. Ромка отчётливо понял, что с теми людьми, с которыми он выстраивал и поднимал бизнес – ему больше не по пути. И что бы ни сказал в своё оправдание отец, уже не имело для Ромки ровно никакого значения. Решение для себя он принял.
Прошло немного времени, и Ромка всё-таки выяснил подноготную злосчастной бумаги. Да и не было особой тайны, зная характер и привычки своего отца. Ларчик открывался довольно просто. Старый лис Петрович, не собирался отходить от дел. А уж быть отодвинутым от финансовых потоков – тем более. Где через соглядатаев, где через Сёмку, Петрович незаметно продолжал вникать в дела фирмы. С Александром Сергеевичем решать вопросы было просто. В силу личной занятости он доверял Петровичу во всём. А вот Ромка на должности Генерального оказался крепким орешком. И благополучие самого Петровича и его семьи стало беспокоить и вызывать вопросы у старшего. На Ромку просто так не надавишь, обо всём собственное суждение имеет, и часто в разрез с подсказчиками и советчиками. А тут ещё Сергеич на постоянку в деревню решил перебраться… Заволновался Владимир Петрович. И как-то перед отъездом своего друга организовал пышный банкет. А уж когда подвыпили ладом, вывел Сергеича прогуляться на бережок реки и долго нашёптывал: «Вот и ты в деревню уезжаешь, я один остаюсь в городе. Молодёжь наша ещё в силу не вошла, удаль и ветер в головах у них играют. Мало ли чего могут натворить. Всё-таки, бизнес – дело непростое, а опыта у них маловато. За ними пока что пригляд надобен. Ты бы написал мне доверенность на свой голос. Чтобы я в случае чего остановил сыновей от необдуманных поступков…». Что ещё «напевал» хитроумный полковник, одному Богу известно. А зная, мягкость в характере Сергеича, да ещё парами спиртного разбавленную, сработала западня. Прямо тут же, на коленке, Ромкин отец доверенность и написал, благо ручка и бумага у Петровича «неожиданно» нашлись. И пообещал старый лис на прощание, что о бумаге никто никогда при жизни Сергеича не узнает, да и не понадобится она вовсе. Так, на всякий случай. Не исключено, что и сам подписант о доверенности мог позабыть или вовсе не помнить.
Да только не прошло и месяца, как «тайное» стало явным и сыграло свою немаловажную роль. Умел полковник тщательно просчитывать ситуацию на несколько ходов вперёд, предвидел.

Минула ещё неделя. Ромка перестал отвечать на отцовские звонки, обида держала. Даже на отцовский день рождения поздравлять не поехал в деревню. Зато Петрович в гостях у друга первым в тот день нарисовался. То ли объясниться хотел, зная, что слово данное нарушил. А может оправдаться или просто по старой дружбе тост за здоровье поднять. Или совместить одно с другим, ведь, ничего в этой жизни просто так не происходит. На всю катушку погуляли… А на третий день инфаркт поразил Александра Сергеевича, надорвалось сердце.
Ромка трепетно ухаживал за отцом. Каждый день в палате. Внимание, домашняя еда, любые блюда, что отец пожелает. Только всё больше молчали, лишь о лекарствах да самочувствии короткими фразами перекидывались. Врачи прогнозов не давали, заглядывая в графики и кардиограммы, лишь головами качали да хмурились.
В один из дней Ромка приехал отца навестить, а в палате – койка заправленная… Медсестра молча вещи вынесла, в пакет собранные, и бумагу из рук в руки передала. Что-то про нотариуса говорила, который в последний день приходил, про пожилого мужчину по имени Владимир Петрович, что по вечерам захаживал и про какие-то документы выспрашивал… Ромка даже не глянул на бумагу, слёзы в глазах стояли, и горе в душе и на сердце…
Уже после похорон Ромка на эту бумагу наткнулся. На официальном бланке значился отзыв доверенности, выданной ранее Владимиру Петровичу, и её аннулирование. Только-только с горечью утраты справляться начал, а тут вновь накатило. Ведь не успел глаза в глаза с отцом объясниться, не выслушал его, сгоряча рубил, на эмоциях. А отец, в одном шаге от смерти, только и думал, как перед сыном свой промах исправить…
Да разве дело-то в бумаге, хоть она и на многое глаза раскрыла Ромке. Не со зла вся эта каша заварилась. Но теперь уже не прильнёшь к отцовской груди, не обнимешь, как прежде, не простишь и не покаешься…
Так и поселилась вина в Ромкином сердце. Теперь уж навечно. Может, оттого и усадьбу не бросил. Продал бы, и дело с концом. Нет, нельзя с памятью об отце так поступить. Не по совести, не по-божески…

Очнулся Роман от горьких грёз, на панель глаза скосил. Датчик скорости под сто двадцать показывает. Встрепенулся, придавил тормоз, машина слегка юзом пошла. Завихляло по свежему гравию. Дорожники проезжую часть расширяют, не иначе быть курортной зоне в этих краях. Собрался внутренне, взял себя в руки, всё внимание на дорогу. Позади последний перевал остался. До райцентра уже рукой подать. Вдоль обочины каскады рыборазводных прудов потянулись, за ними уже и строения видны. Вырулил Ромка на главную улицу, до администрации доехал. Вот и табличка «нотариус» на фасаде красуется. Повезло, очереди не оказалось.
Высокая худощавая женщина с непроницаемым лицом долго изучали бумаги, вчитывалась в каждый лист, снова к первому возвращалась.
– Доверенности родственников на отказ от наследства приму, – наконец вымолвила она. – Здесь всё правильно. А вот документы на вступление в наследство оформить не могу.
– Почему? – удивлённо вскинулся Роман.
– Усадьба вашего отца не зарегистрирована в БТИ. В наличии только договор купли-продажи, одной регистрации по месту жительства недостаточно.
– И что же мне делать?
Нотариус крутанула диск телефона, переговорила с кем-то на другом конце.
– Да, ваш отец подавал заявление в БТИ для постановки на кадастровый учёт и регистрацию дома с земельным участком, но процедуру не завершил. Теперь только через суд. Подаёте исковое заявление, а там уже дело за судом. Как решит, так и будет. Скорее всего, через мирового судью. А после, с его решением, снова ко мне.
– А судью, где найти, не подскажете?
– Прежде сходите к юристу, у нас она одна на всё село, грамотно напишите исковое заявление в суд, он и назначит сроки рассмотрения, – нотариус чиркнула адрес на бумаге и передала Роману.
То, что проблемы возникнут, Роман предполагал, теперь ещё и юриста нужно искать, кружить по селу. «Вроде здесь», – бросил взгляд на серое служебное здание. Внутри было пусто, лишь эхо от хлопка двери пронеслось по длинному коридору.
– Разрешите? – Роман распахнул дверь в ближний кабинет. – Мне юрист нужен.
– Проходите, проходите, – за столом сидела молодая пышная женщина с приятными чертами лица и в упор разглядывала посетителя.
«Совсем молоденькая для юриста, годков двадцать пять», – определил про себя Роман. По пытливому взгляду и строгому тёмному пиджачку поверх белоснежной блузки, он сразу признал в женщине хозяйку кабинета.
– Скромненько у вас, – окинув взглядом спартанскую обстановку, тут же нашёлся Роман и примостился на свободный стул.
Слева, не поднимая голову и что-то заполняя в документах, сидела ещё одна женщина. Судя по простецкой футболке в обтяжку и худощавой фигуре, скорее даже – девушка-подросток. Длинная тёмная чёлка свисала к столешнице и скрывала лицо.
– А мы вообще девушки скромные, к роскоши не приученные, – в тон посетителю ответила хозяйка кабинета (Роман успел прочитать на бейджике «Наталья Сергеевна, юрист») и приветливо с едва уловимым кокетством улыбнулась мужчине.
– Выручайте девицы-красавицы, – подхватил игривый тон Роман и принялся излагать свою проблему, временами чуть смущаясь и бросая взгляды на юную помощницу юриста.
Наталья Сергеевна слушала внимательно, просматривала каждый лист, тщательно перелистывала страницы паспорта Романа, и, как ему показалось, чуть дольше задержалась там, где ставится отметка о браке, при этом вопросительно поглядывая на свою помощницу, словно стараясь привлечь её внимание.
– А это ваша машина за окном? – неожиданно спросила хозяйка кабинета.
– А, что? – встрепенулся Роман, поглощённый созерцанием девушки-подростка.
Мгновение назад она вспорхнула из-за стола, мимолётным движением головы откинув чёлку, стрельнула строгими карими глазами в сторону Романа, тут же отвернулась и потянулась за документами на верхней полке. Доли секунды мужчине хватило не только разглядеть всё, что тотчас схватывает мужской взгляд при встрече с незнакомкой… Да, это была именно очаровательная зрелая девушка, и никакой не подросток. Одного её взора оказалось достаточно, чтобы дрогнуло мужское сердце, а уж разглядеть все приметные выпуклости и впадинки, прикрытые лёгкой футболкой и такими же в обтяг джинсами…
Как бы моралисты или ярые сторонники феминизма не пытались доказать, что произошедшее с Романом – верх неприличия, и даже найти всем его мыслям, пока ещё даже не сформировавшимся, звучное определение – сексизм, их точка зрения разобьётся вдребезги перед замыслом божественных сил, явивших миру женщину и мужчину. Пусть даже так – мужчину и женщину…
– Роман, вы меня не слышите, – переливчатый смех Натальи Сергеевны наполнил кабинет. – Вы сейчас своим взглядом, чего доброго, испепелите нашу Катерину.
– Наташа! – укоризненно вздёрнула подбородок юная помощница.
– Простите, задумался, – развёл руками Роман и тут же покраснел, вызвав сдавленные смешки обоих девушек.
– Я посмотрела документы. Сейчас составлю исковое заявление мировому судье, вам будет нужно только его подписать и почтой отправить в адрес суда. А пока всё оформлю, минут тридцать можете погулять, – Наталья Сергеевна поднялась и протянула для пожатия руку.
Роман мягко пожал встречную ладонь и вдруг почувствовал, что женская хватка не ослабела, а даже чуточку усилилась. – У вас есть девушка, Роман? – внезапный вопрос застал мужчину врасплох.
– Вообще-то, нн-ет, – едва нашёлся с ответом.
– А нашу Катерину вы, к примеру, могли бы забрать с собой? – в глазах Натальи Сергеевны сверкнули искринки.
– Наташа! – подскочила со стула Катерина и грохнула папкой об стол. Облачко пыли взметнулось в стороны.
– Всё, Роман, больше не задерживаю… Через полчаса... – Наталья Сергеевна наконец-то отпустила ладонь мужчины.
Обескураженный Роман, так ничего не успев ответить, вышел за дверь и замер в непонимании.
«Это что сейчас было? У них такой прикол?» – недоумевал мужчина.
– Наташка, я тебя убью, – приглушённо раздалось из-за двери.
– Так, глубоко вздохнула, выдохнула и успокоилась.
– Какое там успокоилась, я от стыда вся горю.
– Ты не от стыда полыхаешь, а от отсутствия нормального мужика, моя хорошая.
– Вот опять ты о своём.
– А чего? Я никогда не ошибаюсь. Ты только посмотри. Красавчик, городской, тридцать лет, холост, свой Крузак, – кивнула за окно, – ещё и дом в наследство оформляет. Между прочим, в будущей курортной зоне. Да такой шанс – один на миллион.
– Ну знаешь, я больше не намерена терпеть твои сводни. Никто мне не нужен. Сама в этой жизни устроюсь.
– Эх, Катька, Катька, где там сама. Послушай свою опытную замужнюю подругу, я тебе ведь только добра желаю. Иначе так и будешь в своём бараке всю жизнь прозябать среди этой алкашни, за нас интернатовских никто не заступится… – за дверью раздались женские всхлипывания. Роман понял, что услышал лишнего. Ему стало стыдно, и он, стараясь ступать тише, покинул здание.
Через полчаса Роман вернулся в кабинет. Катерины не было. Мужчина ознакомился с иском, поставил подпись и попрощался.
– Роман, вы не держите на нас обиды. Извините за наши выходки, – обескураживающе произнесла Наталья. – Я немного перегнула палку. А Катюха у нас натура тонкая, расчувствовалась, домой отпросилась. Вы не подумайте, мы не хотели вас разыграть. Это всё моя инициатива. Катюха – она хорошая, добрая только всё у неё в жизни наперекосяк. Упрямая, просто слов нет. Ещё раз извините, если что.
– Да всё нормально, – Роман до сих пор ощущал себя «не в своей тарелке». Он надеялся ещё раз увидеть Катю. – Вам спасибо за помощь. Передавайте ей привет. Думаю, ещё увидимся, – собрался с духом. – Я, наверно сегодня не засну, – признался откровенно, хотя не без явно заметной юморинки.
Свои мысли ему ещё предстояло привести в порядок. Но выбросить из головы девушку-подростка, как он ранее окрестил Катю про себя, Роман уже не мог.
 
День клонился к закату, покидать село мужчина не спешил. Он «крутил баранку» по улицам райцентра, вглядываясь в лица прохожих, боясь в глубине души признаться в необходимости столь «бесцельного» времяпрепровождения.
Всё же фортуна сегодня была на его стороне. Силуэт Кати он увидел издалека со спины. Точно, это была она. Розовые лодочки на длинных худых ногах, ранее знакомые голубоватые джинсы, слегка приспущенные на узкой талии по последней моде и плавно обтягивающие девичьи, едва обозначившиеся, бёдра, светлая футболка, через которую заметно проступали контуры кружевного бюстгальтера, тёмно-русые густые волосы чуть ниже плеч. Девушка шла не торопясь, держа в руке тугой полиэтиленовый пакет.
Роман сбавил скорость и притормозил, пытаясь ещё раз запечатлеть в памяти образ девушки. При всей своей молодецкой врождённой скромности отвести взгляд он уже не мог.
Внезапно Катя замедлила шаг. Навстречу ей из переулка вынырнула троица парней. Расхлябанной, слегка нагловатой походкой подошли вплотную и о чём-то заговорили. Роман внутренне напрягся и припарковал машину в нескольких метрах от молодёжи. Впрочем, судя по лицам парней и разномастной одёжке, определить кто из них молодёжь, а кто возрастом и более, не представлялось возможным. «Типичные образчики местных подвыпивших маргиналов», – подумал про себя, отмечая их развязные манеры. Один из троицы при разговоре положил руку на плечо Катерины, приобняв, бесцеремонно скользнул ладонью по спине, ниже талии… Дальнейшее произошло мгновенно. Пакет из рук девушки взлетел, жёстко хлестнув по лицам дружков наглеца и заставив их отскочить. Тонкий полиэтилен лопнул, по проезжей части покатились румяные яблоки. Катерина, захватив руку последнего на излом, крутанулась на месте и резким движением саданула ему коленкой между ног. Парень упал на колени. Молниеносный удар обеими руками по ушам довершил начатое. Ромка подскочил в то же мгновение и кинулся подбирать яблоки, рассыпанные по дороге. Катя стояла рядом и с удивлением смотрела на него. Двое из одиозной троицы оттаскивали в сторону оглушённого подельника.
– Катя, вам помочь? – совсем не к месту прозвучал вопрос.
– Спасибо, Роман, как-нибудь сама справлюсь, – буднично ответила девушка, даже не успев удивиться нежданному появлению сегодняшнего знакомца.
– Сожгу, сука, вместе с твоим бараком, – донеслось от поверженного хама.
– Да успокойся, Колян. Не видишь – она сумасшедшая?
– Догнать? – Ромка кивнул вослед.
– Нет, не стоит, – отмахнулась Катерина. – Давно нарывались. Я и сама могу постоять за себя.
– Может вас подвезти? – настойчиво продолжил Роман.
– Я же сказала, нет, – огрызнулась девушка и тут же смягчилась. – Простите, день такой неудачный выдался.
Катя взяла из рук Романа пакет, потянулась к мужчине, словно хотела поцеловать в щёку, поспешно отпрянула, стыдясь своего инстинктивного порыва, зарделась.
– До свидания, Роман, – махнула рукой и свернула на тропинку между домами.
Вырваться на волю едва сдерживаемым эмоциям Катерина позволила лишь дома, в своей комнате. Она упала на аккуратно застеленную панцирную койку и затряслась в глухих рыданиях.
Обычно подобное состояние девушка считала непозволительной роскошью для себя. Но сегодня справиться с эмоциями не получалось. Слёзы душили, вырывались со всхлипами и тут же терялись в пропитанной влагой подушке.
Впрочем, совладать с минутной слабостью удалось. Катерина поднялась с постели, посмотрелась в зеркало, попыталась кулачком стереть подтёки туши, но лишь ещё больше размазала их по лицу. Состроив гримасу, высунула на мгновение кончик язычка и рассмеялась своему отражению. «Косая чёлка, закрывающая половину лица, прямой носик, ну да – аккуратненький, но вовсе не пуговка, как дразнились когда-то в детском доме мальчишки и девчонки, ресницы длиннющие, подбородок ровненький, никаких изъянов – пусть все завидуют, глаза…, и что они в них находят? «В твоих глазищах утонуть можно, – только и слышишь от Наташки. – Любого до дрожи пробирают». Наташке верить нельзя, всё преувеличивает. Она – лучшая подруга с интерната, старше на три года, Натальей Сергеевной величают. Как родная мать за меня переживает, всё мечтает замуж выдать. Лучше бы за Сашкой своим следила, а то мотается он по своим командировкам, ни одной юбки не пропускает. Опять-таки – у них любовь. Нам этого не понять…»
Память возвращала Катерину в юношеские годы. К четырнадцати годам в майминском интернате все девчонки повлюбляться успели. Кто и вовсе по-взрослому дружил. На щуплую голенастую Катюху мальчишки внимания не обращали. Им подавай бюст, размера так второго, не менее, а то и больше, чтобы было за что потискать. Юная Катя со своей нулёвочкой ну никак под «топовый формат» не подходила. Но и её не обошла стороной подростковая влюбчивость, негоже в коллективе «белой вороной» оставаться. Пригласил Катю на танец бесцеремонный красавчик Макс с района. Повёл в танце, прижал к себе чуть больше дозволенного, после всю дискотеку не отходил, байками развлекал, намекая окружающим, что девчонка теперь его, и никого другого. Вот Катя и влюбилась. Или, скорее, лишь убедила себя в любви к парню. Уже через неделю после знакомства целовались с язычками за клубом, рукам волю давали. Катя и сама не поняла, как рассталась с невинностью, там же среди густых кустов и ночного звёздного неба. А любви-то никакой и не было, так, одна физика. Ещё через неделю Макс снова Катю потащил за клуб, а там уже трое его друзей поджидали. Всем успел растрепать о доступности глупышки из интерната. Увидев сладострастные рожи, очнулась Катерина, словно от спячки. Сама и не помнила, как выхватила ножик выкидной из кармана в сарафане (всё же интернатская, знакома с жизнью реальной), и на глазах у подонков полоснула лезвием по своей ладони. Кровь во все стороны, брызгами на похотливые лица… Отпрянули «кавалеры», ретировались вместе с Максом. С тех пор Катя никого из парней к себе не подпускала. А свои пацаны, наоборот, зауважали девчонку, наперебой дружбу предлагали. С ними она впервые и в секцию рукопашной борьбы подалась, чтобы уметь постоять за себя. А ещё через год, после выпуска, поступила в колледж в соседнем райцентре на мастера по сыроделию…
 Через десяток минут, приведя лицо в порядок под струёй воды из умывальника в маленькой кухонке, Катерина занялась домашними делами. «Колька – он придурок, предупреждала, распустишь руки – убью или покалечу, – рассуждала девушка, – не понял с первого раза, решил перед такими же полоумными дружками-пьянчугами свой кураж показать. Теперь урок будет. Хотя, уже не первый. В прошлый раз на дискотеке с хамоватыми намёками подкатил, но тогда легко отделался, лишь слегка под коленную чашечку словил. Спьяну и не понял, затанцевал на одной ноге от боли. Не пошло впрок. И сегодня опять лапать пытался… Как же ненавижу их всех. Не работают, шляются по селу с утра до вечера, приворовывают, травкой торгуют…» – Катерина резко оборвала свои мысли.
Снова накатило уныние. Машинально взяла яблоко из плетёной тарелки. Зажав в ладони, упала на кровать, глаза прикрыла.
«Такое чувство, что яблоко хранит тепло Ромкиных рук. Зря я с ним сдержанно попрощалась. Он такой забавный! Хоть и взрослый мужчина, а как его Наташка своим вопросом в ступор вогнала! Умора просто. Растерялся, чуть заикаться не начал. Причём, так мило, по-настоящему! Защитить меня хотел. До его плеча нечаянно дотронулась, под рубашкой мышцы налитые…»
Дробный перестук и шуршание под половицами заставил Катю подскочить. Перестук усилился, то удаляясь в кухню, то приближаясь. К нему добавилось злобное шипение, посвист и даже повизгивание. Девушка сгоряча топнула ногой. Звуки на несколько секунд затихли. И вновь возобновились, но уже по разным углам. Крысы! Полчища крыс! Катя подняла табурет и со всего размаха приложила его об пол. В комнате воцарилась тишина. Девушка перевела дух. К подобному соседству привыкнуть невозможно, так же как и полностью от него избавиться. Старый одноэтажный бревенчатый барак на два входа, с удобствами во дворе. Благо, газ и отопление от местной котельной имелись. В каждой половине дома – длинный коридор с прогнившими полами, по обе стороны за хлипкими дверями – жилые комнатушки по двенадцать квадратов, совмещённые с ещё меньшими кухоньками. По-хорошему бы этот барак отправить под снос, ещё лет, этак, двадцать назад. Но другим жильём местная власть не располагала. Вот и Катя, как сирота, по окончанию колледжа получила свою первую жилплощадь. Председатель клялся-божился, что на месяц-другой. Но обещания так и остались пустыми. С работой на сырном комбинате после учёбы тоже не заладилось. Начались сокращения, задержки зарплаты. Спасибо Наталье, устроила подругу к себе в контору, помощником юриста…

«Определение» о рассмотрении дела пришло письмом заблаговременно. В назначенный день мужчина снова приехал в райцентр. Время до начала суда ещё оставалось.
Роман приоткрыл дверь в кабинет юриста:
– Добрый день, Наталья Сергеевна. – Вы сегодня одна, без Кати?
– Роман, вы не представляете, как я вам рада. Как у вас дела по судебному иску?
– Спасибо, через час начало заседания.
– А Катя как раз к мировому судье направилась с документами. У неё беда недавно случилась.
– Как? Что произошла? – горячо воскликнул Роман.
– Барак, в котором она жила, позапрошлой ночью сгорел. Дотла.
– А Катя, Катя с ней всё хорошо? – голос Романа дрожал и срывался.
– Да успокойтесь, Роман. Всё с ней хорошо. Наша Катюха из любой передряги выберется. Успела через окно на улицу сигануть. У меня ночевала. Сегодня уже стресс прошёл. Пока у нас перекантуется. А после нужно будет вопросы с документами и жильём решать. Мы как раз с ней над этим работаем. От наших властей помощи не дождёшься.
– Слава Богу, – выдохнул Роман. – Главное, что всё обошлось!
– Да не переживайте вы так, – ещё раз успокоила Наталья. – А что, Катюша вам понравилась? – с прищуром глянула на Романа.
И в этот раз мужчина не нашёлся, что ответить, вот так сразу, сходу.
– Катюха диковатая, чуть что, сразу коготки выпускает или в ракушку прячется, характер непростой, но душа у неё широкая, отзывчивая. Она если полюбит кого-то, то навсегда.
– Мне кажется, я в этом уже убедился, – улыбнулся Роман и тут же нахмурился. – Причина пожара, надеюсь, не поджёг?
– Слухи ходят, что поджигателя уже задержали.
– Понятно, Коляна работа?
– Ого, как глубоко вы в нашей паутине запутались, – улыбнулась в ответ Наталья. – Именно он.
– Извините, мне пора. Надеюсь у суда с Катей увидеться.
– Я сегодня её уже отпустила. Пусть в себя приходит, – прощаясь, произнесла Наталья. – Она сегодня свободна, – крикнула вдогонку Роману.
Встретиться с Катей у здания суда не получилось. Заседание началось строго по времени в 12-00.
Судья, женщина преклонных лет с чуточку уставшим лицом, как показалось Роману,  ознакомилась с бумагами, отложила их в сторону и подняла глаза на истца:
– Я не могу приступить к рассмотрению вашего вопроса, Роман Александрович.
– Как? Почему, Ваша честь? – удивился мужчина.
– На слушаниях отсутствует свидетель, –  судья взяла в руки дело, раскрыла его. – Пескова Галина Федоровна, 1947 года рождения, проживающая в селе Майма.
– Уведомление о предстоящих слушаниях Песковой Галине Фёдоровне было отправлено почтой заблаговременно по адресу, указанному в договоре купли-продажи на усадьбу, – быстрым голосом отчеканила девушка-секретарь.
– Свидетель по неясным причинам на суд не явился и не уведомил должным образом о своём отсутствии.
– И что же делать? – в недоумении спросил Роман
– По закону я должна отказать вам в иске. Без показаний свидетеля и подтверждения факта купли-продажи усадьбы, вынести иск в вашу пользу нельзя.
– А можно перенести заседание, Ваша честь, пока мы не найдём эту самую Пескову.
Судья вновь перелистала дело, вчитываясь в страницы:
– К сожалению, срок по вашему иску истекает именно сегодня. Поэтому возможности переноса нет.
– И что будет в случае отказа в иске? – вновь спросил Роман.
– В случае отказа в иске имущество будет отчуждено в пользу государства.
Роман наморщил лоб, захлопал ресницами. Чтобы осознать сказанное и взять себя в руки понадобилось несколько секунд.
– Ваша честь, но должен же быть какой-нибудь выход, раз уж сложились такие, скажем, форс-мажорные обстоятельства.
–  Выход, говорите, в рамках закона? – судья вопросительно посмотрела на секретаря. – Маша, на сегодня ещё есть заседания?
– Нет, это последнее.
– Если только сегодня вы найдёте Пескову Галину Фёдоровну, и она даст мне показания по вашему делу, тогда вероятен положительный исход. Я могу принять от неё показания в удалённом формате, например, по мобильному телефону.
– Я понял, Ваша честь.
– Да, мы закрываемся в 17-00. Постарайтесь успеть до этого времени. Это единственный шанс.
 
Обескураженный Роман, опустив голову, покинул зал заседаний. Глаза застилала пелена, рубашка на спине промокла насквозь. Ничего не видя перед собой, столкнулся плечом с кем-то на выходе.
– Простите, – буркнул он, не поднимая глаз.
– Роман?
Мужчина вскинул подбородок. Перед ним стояла Катя.
– Катя! – обрадованно воскликнул Роман. – Я так хотел вас сегодня увидеть! – и тут же покраснел от своего порыва.
– Ну вот видите, ваше желание сбылось, – улыбнулась девушка. – А что это  с вами, на вас лица нет.
 – Пустяки, так проблемки. Я слышал, у вас случилась несчастье.
– Уже пережила, спасибо Наташке, приютила. Не знаю, что бы делала без неё.  И давайте перейдём на ты, что мы друг другу выкаем.
– У вас ссадина на виске, – Роман импульсивно потянулся рукой к лицу девушки, – ой, простите, у тебя, –  тут же отдёрнул руку.
Катя звонко рассмеялась:
– Ну почему ты такой несмелый? – осторожно дотронулась до ладони Романа и приложила к своему виску.
– Болит? – сердце Романа рвалось наружу.
– После твоего прикосновения уже нет, – потупив глаза, ответила Катя, и румянец окрасил её щёки. – У тебя какие-то проблемы? – обеспокоенно вскинула взгляд.
– Отойдём в тенёк, а то мы тут всем дорогу перекрыли.
 Роману хотелось подольше задержать свою ладонь в Катиных руках. Не отрываясь друг от друга, рука в руку, оба присели на лавочку в тени. Он не мог поверить своему счастью.
– И что ты надумал? – выслушав Романа, спросила Катя.
–Времени в обрез. Нужно мчаться в Майму, разыскивать эту неизвестную Пескову. У меня, окромя её адреса в договоре, ничего и нет. Дай Бог, чтобы разыскать, не факт, что ещё и жива.
– Ну-ка покажи адрес, – попросила Катя и прочитала вслух.  – Улица Набережная двадцать шесть. Так я же знаю, где это! Совсем рядом с моим интернатом. Могу самую короткую дорогу показать. Поехали? – воскликнула увлечённо.
Роман молчал. Девушка, о которой он думал все последние недели, притягательный образ которой не выходил из его головы день и ночь и едва ли не постоянно стоял перед глазами, здесь и сейчас, в пленительно-реальном воплощении, рядом с ним, сама предлагает помощь и не собирается расставаться… Неужели, чудеса случаются?
– Ром, ты извини, если я навязываюсь. Я только хотела помочь тебе, – в голосе Кати послышались волнительные нотки.
– Поехали, – только и смог вымолвить Роман, моргнув обоими глазами. Довольная улыбка не сходила с его лица.
– Мужчина, съешьте кусочек лимона, – не удержалась Катя и прыснула игривым смешком.
Не размыкая рук, словно дети, оба побежали к машине.
– Время тринадцать ноль-ноль, –  Роман посмотрел на часы. Он вновь был собран и деловит. – До Маймы есть два пути. Через айский мост или платовский. Куда рванём?
– Через платовский чуть ближе, всего километров шестьдесят-семьдесят, и дорога ровная, степная, хоть и в рытвинах на последнем участке.
– Вау! Какой смышлёный у меня штурман!
– А то, – в тон Роману парировала Катя
– Выслушай женщину и сделай наоборот, – нашёлся с ответом Роман и послушно повернул в сторону Платово.
Дорога располагала к доверительному общению. В пути молодые люди болтали обо всём. Катя поведала о той ночи, когда проснулась от шума в коридоре и запаха гари. Барак вовсю полыхал, Жильцы выскакивали в ночь, колотили в двери соседей. Запрыгнуть в джинсы, накинуть кофточку и распахнуть окно хватило пары минут. Зацепилась виском уже в темноте, протискиваясь сквозь узкий проём… Страха не было, краткий шок быстро прошёл. Сгорели все личные вещи, которых  совсем-то ничего, а более добротного девушка ещё и не нажила. На восстановление документов подала заявление с помощью Наташи, она же и у себя временно приютила. Поджигатель, тот самый Колька, на почве алкоголизма окончательно с катушек съехал… Катя рассказывала откровенно, ничуть не таясь и не стесняясь, как близкому человеку. Её юная непосредственность простота и открытость соседствовали с рассудительность взрослого человека, испытавшего на себе бремя бытия. Временами Катя прерывалась, будто забыв о чём только что серьёзно говорила, и вновь начинала весело щебетать, обращая внимание спутника на предгорные красоты, восхищаясь открывшимся величественным видом на гору Бабырган.  В эти мгновения Катины глаза наполнялись детским восторгом, нескрываемое очарование новизной рвалось из глубины души. Через приоткрытые окна свежий сентябрьский ветерок трепал её шелковистые волосы, прикоснуться к которым Роману посчастливилось чуть ранее. Теперь он наслаждался присутствием прелестной девушки и, заворожённый её голосом, старался не думать о судебных неурядицах. В порыве откровенности рассказал Кате о своём бизнесе, с которым принял решение расстаться, и сейчас как раз находится в стадии подписания бумаг с бывшими партнёрами. И что планов в голове полным-полно, и строить своё предпринимательское будущее отныне он будет только самостоятельно.
За разговорами «пролетели» платовский мост через Катунь. Впереди виднелась Майма.

– Вот здесь направо, – подсказала Катя. –  И вот нужный нам дом. А чуть впереди, видишь, зелёный забор, это мой интернат, в котором я провела свои детские годы, – в голосе почувствовалась грустинка.
Входная дверь в одноподъездный двухэтажный дом старой постройки болталась на единственной ржавой петле. Роман взбежал по лестнице и сразу нашёл нужную квартиру. На трель звонка никто не отозвался. Попытки достучаться и дозвониться до соседей тоже не увенчались успехом.
– Никого, –  мужчина растерянно развёл руками и посмотрел на часы.  –  Пятнадцать ноль-ноль, наверное, все на работе. А может наша Пескова здесь уже и не проживает.
– Я знаю, что нам делать, – торопливо отозвалась Катя. – Побежали скорее, – схватила Романа за руку и потянула за собой в сторону интерната.
По-свойски распахнула зелёную калитку, с лёгкостью взлетела по крутым ступенькам…
– Девушка, вы к кому, –  осадила на входе пожилая женщина.
– Светлана Васильевна! Не узнаёте?
– Боже мой, Катенька! Это ты?! Ну прямо невеста! И кавалер с тобой! Это ж сколько мы не виделись, – прослезилась женщина, обнимая и целуя Катю.   
– Светлана Васильевна, спасайте-выручайте, ну ни минуточки свободной нет, мы ищем женщину из соседнего дома Пескову Галину, вы же тут всех знаете.
– Ох, молодёжь, вечно вы заняты да в бегах. Нет, чтобы посидеть спокойно, чайку попить, о себе рассказать, – мило улыбнулась Светлана Васильевна. – Ну конечно знаю. Галина Фёдоровна, которую вы ищете, давно уже здесь не живёт. Старичка себе нашла и уехала жить к нему в Платово. Так что, она там должна быть.
– Светланочка Васильевна, вы даже не представляете, как нас выручили, не обижайтесь, я ещё обязательно приеду, и мы с вами чайку попьём, – прижалась к груди женщины Катя. В глазах обоих блеснули слезинки.
– Ну что, в обратную сторону, – Роман завёл машину и вырулил на трассу. – Если бы не ты, всё пропало. До Платово минут за двадцать домчим, вроде успеваем.
Машина въехала в село и остановилась на центральной площади. Вокруг ни единой души, на двери сельсовета висел большой амбарный замок.
– А село-то немаленькое, с десяток улиц будет, – почесал затылок Роман. – Ничего, что-нибудь придумаем.
Мужчина шагнул на дорогу и взмахнул рукой. Рядом притормозил мотоцикл с люлькой, обдав Романа облаком пыли. Водитель мотоцикла, сердито зыркнул на незнакомца:
– Чего изволите?
–  Будьте добры, помогите, мы ищем Пескову Галину Фёдоровну, она из Маймы к вам жить переехала. Не подскажите, как её найти.
– Отчего ж не подсказать. Соседка моя. Муж у неё скончался. Да и не Пескова она уже, сразу мужнюю фамилию взяла, Евсеева теперь. Только дома её нет. К своячнице уехала, картошку копать. Пока погода хорошая стоит, нужно поспевать, – в охотку поделился новостями селянин.
– А уехала куда?
– Так здесь, недалече, в Подгорное. У своячницы дом в центре села, из красного кирпича, мимо не проехать.
– Спасибо вам, выручили нас, –  обескураженно ответил Роман и пожал мужчине руку.
– Рома, не переживай. Подгорное рядом, всего-то три километра, я знаю дорогу, – отозвалась из машины Катя.
– Ну и приключения, – Роман вытер пот со лба рукавом. – Шестнадцать часов, времени в обрез.
– Успеем, не переживай, – поддержала Катя.
По просёлочной дороге рванули в Подгорное. Роман бросил взгляд на экран сотового телефона:
– Зарядки осталось пять процентов, и сигнал пропадает, похоже, здесь проблемы со связью. Судьба сегодня испытывает нас.
Катерина, успокаивая Романа, нежно  погладила его по плечу.
В центр Подгорного дорога выводила прямиком, не виляя. Справа и слева в огородах, копая картошку, копошились сельчане. У красного кирпичного дома  Роман остановился и посмотрел на сотовый:
– Всё, приехали, связи здесь нет.
Во дворе на качелях сидела девочка лет семи.
– Девочка, а дома есть взрослые, – спросила через забор Катя.
– Нет, я одна. Бабушка с бабой Галей пошли картошку копать.
– А где они её копают?
– У нас участок под картошку на самом въезде в село, – по-взрослому ответила девочка.
– Так, разворачиваемся, и обратно на выезд! На часах шестнадцать сорок пять, – скомандовал Роман.
На выезде из села, откуда они только что в него и заехали, в стороне от дороги перебирали картошку две пожилые женщины.
– Добрые женщины, есть ли среди вас Евсеева Галина Фёдоровна? – стараясь, чтобы его услышали, прокричал Роман.
Одна из женщин не спеша подошла к машине.
– Ну я Галина Фёдоровна, – настороженно поглядела на незнакомцев.
– Галина Фёдоровна, это вы продавали дом в посёлке Катунь Александру Сергеевичу.
Женщина несколько секунд промолчала, что-то вспоминая:
– Ну да, было такое.
– А можете сейчас всё это судье по телефону подтвердить?
– Почему бы и нет, – простецки ответила женщина.
Роман выхватил из кармана телефон. Ура! Связь появилась, на экране высветилась одна палочка. И два процента зарядки.
С первого набора на том конце взяла трубку судья. Сначала уточнила личные данные собеседницы, после задала ей несколько вопросов.
– Роман Александрович, все действия по рассмотрению вашего иска исполнены, решение будет вынесено в пользу истца.
– Большое спасибо, Ваша честь, – успел ответить Роман, телефон издал долгий гудящий звук, и экран погас. Часы на руке мужчины показывали 17-00.
Роман сел в машину и устало откинулся на спинку сиденья.
– Мы победили? – прошептала  Катя.
– Да! – воскликнул мужчина и на радостях, в порыве восторга, заключил попутчицу  в объятия.
– Раздавишь, – пискнула Катя, прильнув к Роману и даже не пытаясь вырваться.
Роман зарылся лицом в Катины волосы и осторожно разжал руки.
– Теперь обратно, домой? – Катя вопросительно посмотрела на Романа. – Доставишь девушку в целости-сохранности, туда, откуда и взял?
Роман задумался. Он не сводил с Кати глаз. Чувства переполняли его. Это была и радость от выполненного дела, и главное, рядом с ним находилась девушка, которая полностью завладела его сердцем.
– Я предлагаю другую программу, – подмигнул Роман. – Не возражаешь, если мы проведём этот вечер вдвоём?
Катя молчала, опустив глаза. Только глубокое дыхание выдавало нарастающее в её душе волнение.
Роман запустил двигатель, развернул машину и вновь тронулся через всё Подгорное. После выезда из села свернул на просёлок вдоль Катуни, затем колея прижалась к холмам…
– Я знаю, куда ведёт эта дорога, – по-прежнему полушёпотом сказала Катя. – Вон там за горой скоро появится Ая, а сразу за ней посёлок Катунь.
– Ты угадала, – улыбнулся Роман.
– Там твой дом?
Роман молча кивнул в ответ. Больше они не проронили ни слова.   

 В посёлок въехали уже на закате. Роман распахнул ограду, загнал во двор автомобиль, открыл пассажирскую дверку и как истинный джентльмен подал Кате руку. Девушка легко выпрыгнула из машины и настороженно огляделась вокруг:
– Это и есть усадьба твоего папы?
Роман молча кивнул в ответ.
– Ромочка, добрый вечер! – прозвучал приветливый голос, и в ограду зашла Мария Степановна. – Ты сегодня не один, с гостьей!
– Да, Мария Степановна, познакомьтесь, это Катя.
– Ой, какие вы молодцы, что приехали. Давно уже тебя не было. Отдыхайте, располагайтесь, я сейчас чистое постельное бельё принесу, стол приготовлю.
– Да вы что, Мария Степановна, мне уже и неудобно беспокоить вас, – попытался оправдаться Роман.
– И нет никакого беспокойства, ты мне как родной стал, – ласково ответила Мария Степановна. –  А я покамест вам баньку отцовскую истоплю, вон какие, умученные с дороги.
Роман вопросительно посмотрел на Катю. Девушка молча пожала плечами. Понимать это как «да» или «нет» не было ни времени, ни необходимости. Мария Степановна распахнула дверку в баню и уже орудовала там веником, прометая пол и громыхая печной заслонкой.
Роман с Катей бросились помогать соседке, подтаскивать дрова из поленницы.
– Да я сама управлюсь, вы отдыхайте, прогуляйтесь по округе. Ты, Рома, познакомь девушку с нашими красотами, а то солнышко вот-вот за горой скроется.
Молодёжь прислушалась к совету Марии Степановны. Они вышли на берег Катуни и долго молча стояли. Роман осторожно приобнял Катю одной рукой. Девушка доверчиво склонила голову на его плечо. 
– Ромка, хорошо-то как! – вполголоса произнесла Катя. Ты любишь слушать шум реки? Я так просто обожаю. Вечерами сбегала из интерната на берег, садилась на камушек и долго-долго смотрела вдаль по течению, хотелось уплыть далеко-далеко.  А иногда казалось, что никогда с этими местами расстаться не смогу. Я и Алтайское полюбила, знаешь, какие у нас сады! – внезапно замолчала, огляделась по сторонам и шепнула на ушко. – А мы в баню вместе пойдём или поодиночке?
Роман не сводил восторженных глаз с Катерины. Ему хотелось вечно слушать её  несмолкаемый бархатный голосок, наслаждаться близостью юной спутницы.
– Вместе, – наконец-то ответил Роман и ещё крепче приобнял Катю.
Девушка застенчиво опустила взгляд. От реки потянуло вечерей прохладой. 
– Ну, молодёжь, банька готова. Водица холодная в кадке, бак нагрелся. Я вам веничек берёзовый запарила. Ты, Рома, знаешь, как парку поддавать. Поддувало можешь не прикрывать, пусть дрова прогорают, жара хватит. Чистые простынки тоже положила. Всё для мытья – на полочке.
– Спасибо вам за заботу, Мария Степановна.
– А пока моетесь, я ужин приготовлю и на веранде стол накрою.
Роман первым шагнул в баню, следом за ним юркнула Катя. В предбаннике царил полумрак. Сквозь махонькое закопчённое оконце под самым потолком едва пробивался сумеречный свет, да редкие всполохи огня мелькали из-под открытого поддувала. Роман, было, потянулся к выключателю, но тут же передумал и убрал руку. В потёмках осторожно присели на разные концы скамьи и замерли.
– Не подглядывай, – едва слышно сказала Катя и зашуршала одеждой. 
– И ты тоже, – уводя взгляд, ответил Роман, и в мгновения ока, сидя, разделся донага.
В предбаннике вновь повисла глухая тишина. Трескучие отзвуки в печи  нарушили неловкое молчание. Роман выпрямился и резко повернулся. Прямо перед ним в таинственном сумраке стояла обнажённая Катя. Мужчина шагнул вперёд и заключил девушку в объятия.
– Ромка, будь нежен со мной, у меня совсем мало опыта, – робко прошептала Катя. Жгучий пьянящий поцелуй соединил их уста.
Окружающего мира уже не существовало. Только желание, нежность, страсть и исступление завладели телами и душами влюблённых…
– Ромка, между прочим, в бане иногда ещё и моются, –  с трудом сдерживая взволнованное дыхание, нежно проворковала Катя.
В темноте предбанника раздался дружный приглушённый смех. Печка уже потухла. Роман щёлкнул выключателем, осмотрелся:
– Судя по всему, под нашим натиском банька устояла, – пошутил он и распахнул дверь в парную. – А сейчас кто-то отведает берёзового веничка!
– Ой, Ромка, удивил. Мы с Наташкой каждую субботу в бане паримся, ну-ка укладывайся на полок. Девушка набрала в ковшик горячей воды и ловко плеснула на ещё раскалённые камни. Горячий пар окутал молодые тела…

Распаренных и румяных Катерину и Романа на веранде дожидался накрытый стол. Пожелав молодёжи «с лёгким паром» по старой доброй традиции, Мария Степановна распрощалась и оставила их вдвоём. 
– Какая вкуснотища! – воскликнула Катя, осторожно приподняв красочно вышитый рушник, под которым скрывались дары хлебосольной соседки.
– Да здесь можно целый пир закатить! – обрадовался Роман. Среди традиционных деревенских яств заметно выделялся графинчик с вишнёвой наливкой. 
Целый день без крохи во рту, Рома и Катя с жадностью накинулись на еду…
На небосклоне зажглись первые звёзды. Ночь вступала в свои права. По-прежнему где-то вдалеке шумела горная Катунь, через приоткрытое окно доносился стрёкот цикад и сверчков, спасаясь от боязни темноты, штурмовали заботливо оставленный на веранде свет ночные мотыльки. Сомкнуть глаза и предаться сновидениям в эту чарующую ночь не довелось и Кате с Романом. Забыться глубоким сном удалось им лишь под утро.

…Пелена застилает глаза, ноги наливаются тяжестью, но мальчиш-пятилетка продолжает упорно подниматься в гору по едва заметной тропинке. Его первый в жизни рюкзак, в котором любимая мягкая игрушка, мазь от комаров и бутылочка воды, давит на плечи и тянет к земле. Но первый – не только рюкзак, всё вокруг впервые. И этот перевал, и ручьи, и высокие-превысокие деревья, даже назойливые комары и мошки, которые пищат, покусывают, щиплют открытое лицо и руки…  Сил почти нет, но вершина горы совсем близко, манит, притягивает. Тот, кто достигнет её, увидит настоящее чудо, осталось лишь стиснуть зубы и немножко потерпеть. Так говорит взрослый спутник. Он рядом, на два шага позади. С ним нисколечко не страшно. Его близость придаёт силы… Колючие кусты преграждают путь. Упрямые и непокорные ветки цепляют, царапают, от них не увернуться, не скрыться. Ну если только поднырнуть или раздвинуть! Внезапно липкая паутина опутывает всё лицо. Как было не заметить! Тонкие жуткие противные нити заволакивают глаза, расползаются по лбу, они уже на губах. Руки мальчишки не справляются с клейкой напастью. На глазах наворачиваются слёзы.  Чтобы не расплакаться – остаётся накрепко зажмуриться. Но вдруг широкая мужская ладонь мягко накрывает лицо. Лёгкое скольжение, и паутины – как не бывало! От родной и близкой, чуть шершавой ладони исходит тепло и покой. «Открывай глаза, сынок! Это твоя первая вершина! Она исполняет желание и приносит счастье…» 

Роман открыл глаза. Косые лучи, преломляясь сквозь оконное стекло, били прямо в лицо. Кроме него в комнате никого не было. Наспех накинув рубашку и джинсы, мужчина выскочил на крыльцо и… замер. В нескольких шагах на примятой траве сидела Катя, а рядом, положив на её колени лохматую белую голову, доверчиво примостилась маленькая козочка и доверчиво тыкалась розоватым носиком в заботливые женские руки, что-то слизывая язычком и лениво пожёвывая.
– Ромка, посмотри какая прелесть! – звонко рассмеялась Катя. – Она такая милая и доверчивая! Сама пришла, и ничуть не пугливая.
У Романа перехватило дыхание. Трепетные чувства переполняли его. И причина была не только в звенящих бархатных переливах Катиного голоса. Он вдруг ясно ощутил, что переживания, долгое время терзающие душу, отступают, а сердце наполняется необъятной любовью. Любовью к отчему дому, к этому хмельному упоительному воздуху, к этому бездонному небу… Любовью к девушке, которая здесь, рядом с ним. И эта усадьба уже не кажется чужой, заброшенной и забытой. Это – их будущий дом, и жить вместе с Катей они будут именно здесь!

Посетить могилу Ромкиного отца на сельском погосте первой предложила Катя. Положив букет фиолетовых сентябринок на холмик в оградке, оба молча стояли рядом, каждый думал о своём. Призрачная вина перед отцом отпустила Ромкино сердце. В том, что отец всегда и во всём ему доверял – Ромка тоже не сомневался. Его губы слегка подрагивали. Это был беззвучный диалог двух родственных душ.   
О чём думала Катя? Пусть её мысли останутся маленькой женской тайной.

                Январь 2025