Детский благородный пансион

…Мимо нас проковыляла маленькая старушка с волевым взглядом, в двубортном сером шерстяном пальто.

Шеф кивнул мне:

– Знаешь ее – кто?

– Нет.

– Быстрее нас с тобой дела обделает.

– А кто это? Мать спикера, любовница начальника управления? Отъявленная, отмороженная активистка, засветившаяся перед камерами во время выборов?

 – В какой-то мере и мать, была и любовницей. А о закулисной политике побольше нас с тобой может знать. Но нам все равно ждать, давай, расскажу про нее.

Я кивнул – в приемной одного ведомства мы ожидали человека, который был посредником между нами и высокопоставленным государственным чиновником. Проблем со временем не было.

….Много-много лет назад, когда еще СССР правил Брежнев, среди местных партократов пошла мода на нарушение седьмой заповеди. Прочие – «не убий!», «не укради!» и т.д. – нарушали они ежечасно, без зазрения совести. Но вот у кого-то появилась молодая любовница-комсомолка. У какого-нибудь секретаря обкома. Где-то он ею похвастался – во время охоты, распития алкоголя в бане, выезде на природу с коллегами. А они возвращались домой, смотрели на своих волосатых, толстозадых, крашенных-перекрашенных жен и, томясь похотью, вспоминали о более молодых сотрудницах по месту работы. Большинство задумывалось о комсомолках.
А много ли тем надо? Покровительство пожилого, но имеющего влияние партийного бонзы, доступ к материальным излишкам коммунистического общества… Отчего и не раскрыть ноги? Так думала в молодости и наша старушка. Забеременев в 20 лет от одного из секретарей столичного горкома партии, она решила рожать. Отец ее ребенка был женат, более того – скоро должен был стать дедушкой. Но она решилась рожать, параллельно завязав знакомство с более молодым и перспективным партийным деятелем. Тот бросил нашу героиню, завел новую любовницу, от которой имел сына. Но и любовница, в свою очередь, не могла компрометировать себя, родив ребенка и не называя при этом имени его отца. Понимаешь, нарушая сразу и заповедь, и устои, и порядки, эти люди запутывались в клубке своих эгоистических стремлений. Ты скажешь – аборт? Так и там имелись проблемы. Во-первых, афишировать подобные поступки было непринято, местные традиции и воспитание перевешивали. Во-вторых, замешанным в подобного рода историях лицам не светил карьерный рост. Компромат же – а, этот или эта. Так она от него аборт делала, а вы его хотите назначить на такой пост! В-третьих, известны были случаи с летальным исходом после проведения аборта, и многие любовницы отказывались от такого шага. В-четвертых, подсознательно действовал принцип «Кто на старости лет стакан воды даст?». Пусть и внебрачное, зато свое дите. А то заладили – Берия, Берия! Да таких как Берия в Компартии (да и прочих партиях мира) – легион! Легионы! Знаешь, власть человека не меняет, просто выявляет его душу, все закоулки. Да, отвлекся я. Итак, Любовница партийного деятеля родила ребенка, и надо было его у кого-нибудь пристроить. Так деятель наш подумал и вспомнил о своей предыдущей пассии. Передали ей ребеночка, посещали его родители несколько раз в месяц. А дальше – вопрос времени и радиуса действия сарафанного радио. Через пару лет наша старушка (а тогда ей не было и тридцати) стала многодетной мамой. Финансовые вопросы содержания детей решали их родители, перепадало (и немало) их «воспитательнице». Единственное, что от нее требовалось – держать язык за зубами. Поскольку она тщательно следовало данному требованию, пансион ее разрастался, и звание «Матери-героини» она не получила лишь потому, что к тому времени развалился Союз. Повзрослевших детей, разумеется, забирали, на их месте появлялись новые. А ты что, думал, у папаш-номенклатурщиков сынки и дочки поблагороднее? Да нет, яблоко от яблони…. Принято сейчас идеализировать всю эту шоблу партийную – этот вот построил чуть ли не город, а этот вон сколько добра сделал для народа, только враки это все. О своих карманах они, в первую очередь, заботились. Спроси любого, у кого в роду есть, хотя бы, председатель колхоза – дед воровал? Да еще как воровал! И «наверх» платил и давал. Попробовал бы не делиться!
Одним словом, в пансионе старушки перебывали дети таких родителей, имена которых она произнесет только на Страшном суде. А так, бей ее, режь на части – ничего не скажет. Представь, какие у нее знакомства. А ведь традиция и ныне продолжается. Дают ей своих детишек на временное попечение современные власть имущие. А те дети, за которыми она тридцать лет назад смотрела, уже выросли и тоже на должностях. Вот, говорят, председатель антикоррупционной шарашки и руководитель следственного комитета – из ее питомцев. Так она, в случае необходимости, им домой, ночью, на мобильный звонит. Вот ведь как бывает!