Ожидание чуда, день шестой

От нас уехала мама - это ли не чудо? Прибегает недавно с работы, а в руках горящая путевка. Видать, она ей все руки обожгла. Мама мечется: то в шкаф заглянет, ах в чем же я поеду, то в холодильник, что же вы есть будете?

- Поезжай, встречай папу у проходной, а то ведь напьется, ничего рассказать не успею.
А сама набрала авосек, и в магазин за консервами.
Стою около входа в порт, как дурак, как будто папу из садика забираю, одному ему не дойти, на дороге машина собьет, а злые дяди побьют и деньги отнимут. Выходит со своей бригадой, только хитро улыбнулся, когда узнал известие, и в магазин.
- Выбирай конфеты, - говорит, а сам покупает бутылочки, они звенят колокольчиками, наверное, это его любимая музыка.
Ем немного в стороне Белочку, орешками похрустываю, а бригада встала в кружок и булькают, стаканчики мявкают, голоса кряхтят, руки тянутся к кусочку хлеба.
- Хорошо сегодня поработали! - говорит папа, - а завтра еще большой пароход  разгружать.
Рабочие у него часто меняются, не все выдерживают таскать туши коров из тепла в холод. Папа привязывает к спине кроличью шкуру - вот и все лечение.

- Васильевна, не ругай, все хорошо, - говорит папа, едва войдя в комнату.
Когда-то он называл ее Кошей, может, потому, что сам был Васькой, теперь уже не мурлычат, слушаю иногда, но у них в постели все так тихо происходит, прямо мастера!
- Смотри за ребенком, потерпи хоть две недели без отравы, консервов много накупила, вари супы, - сказала на прощание.

И вот теперь мы осиротели без мамы. Зато гостей много можно приглашать. Мы с друзьями  ползаем по полу, собираем немецкую железную дорогу. Она отнимает у меня много денег, ведь всегда можно купить побольше рельсов, стрелок, вагончиков. Станции и домики можно клеить и травку из зеленых опилок вокруг них. Даже маме нравится.
- Вот такую бы дачку! - вздыхает она, а пока любит ходить на рынок покупать негнилую картошку и много всякой всячины, непременно букетик цветов - кто еще подарит? Грибочки перенюхает, червячков поищет, пучок редисочки (как масло!) купит для окрошки, а мне тащить. За квасом тоже мне в очереди стоять.

У папы свои гости. Сегодня пришел дядька из его бригады, вылитый Ленин, только на руке всего два пальца вилкой без ладони. Такой добрый, бывший учитель, всегда хвалит и говорит, что я необыкновенный и могу стать знаменитым. Но стаканчик тоже лихо опрокидывает. Все время спрашивает, кем я хочу стать - так я и раскрыл свои секреты, не дождется.

Наконец все разошлись. Спать ложусь рано, но сначала долго мечтаю. Как там мама? Небось, пристал какой-нибудь кавалер с артритом, а у вас что, голова болит, извилины или сосуды? Извилины психиатр лечит, ах сосуды! Да, они так сосут кровушку, что на дерево залезешь, может в парк сходим, полечимся? Нет?  А там так птицы распелись, просто ангельский хор! Да я тоже женат. Ну тогда на танцы, мне надо ноги разрабатывать. А вы пейти, пейте водичку, тоже помогает. Хотите книжку почитать? Так ведь весна!

У меня тоже тайная любовь есть. Мы совсем не разговариваем: и я стесняюсь, и она не знает, что сказать. Только повернет голову, улыбнется так, что все вокруг зарозовеет, а сама бежать. Наверное, все женщины созданы, чтобы убегать, а мужчины должны их догонять, но я всегда боюсь сказать что-то не то и потому молчу. Почему бы ей самой не разговорить меня, тогда бы было ясно, что она хочет со мной дружить. Вот это было бы настоящим чудом! Мы бы вместе рисовали, сидя на парапете у Невы, или пошли бы в Зоологический музей рассматривать зверюшек и бабочек. Да и сами порхали бы по городу счастливые, а когда-нибудь поцеловались и уже не расставались всю жизнь. Под одеялом что-то зашевелилось, вроде мое и не мое, как же спать теперь!