***

    Баба Сива уходит, напевая про себя: «Подержите ридикюль...»


    К у з ь м а  А л е к с е е в и ч. - Так! Ладно! Не будем тратить время впустую. (Казабаранову). Где твоя частушка?


    К а з а б а р а н о в (виновато). - Я когда волнуюсь, всегда все забываю.


    К у з ь м а  А л е к с е е в и ч. - Это ты здесь, в кабинете первого секретаря райкома партии, растерялся. Как говориться — в родных стенах. Дома. А что будет с тобой там, в Америке? Сосредоточься! Соберись с мыслями. В конце концов, ты мужик или не мужик?


    К а з а б а р а н о в. - Мужик (облегченно вздыхает). Вспомнил одну. Она, правда, немножечко с матерком. Можно?


    К у з ь м а  А л е к с е е в и ч. - Ладно. Для начала можно. Тут все свои.


    Казабаранов переминается с ноги на ногу и никак не решается запеть.


    К у з ь м а  А л е к с е е в и ч. - Ну, в чем дело? Иван Андреевич Крылов в таких случаях говорил: «Спой, светик, не стыдись!» Так, что пой, но с чувством, с толком, с расстановкой. С жестикуляцией. Чтобы всем было понятно, о чем ты поешь. Может, тебе подыграть?


    К а з а б а р а н о в. - Не надо. (Выходит на середину кабинета. Неловко изображая летящий самолет, запел). Эх, из-за леса вылетает стая истребителей, дайте, девки, по разочку, помянуть родителей.


    К у з ь м а  А л е к с е е в и ч (хлопает в ладоши). - Стоп, стоп, стоп! Ну, орел! Ну, Эзоп! Сам что-ли сочинил?


    К а з а б а р а н о в. - На свадьбе у свояка слышал.


    К у з ь м а  А л е к с е е в и ч. - Тебя послушать, можно подумать — у нас в Мордовии матриархат. Бабы над мужиками верховодят. Хотят - дадут. Хотят – не дадут.  Или позволяют это дело на Радоницу, в день поминовения родителей. Так, по твоему получается? А если в Америке ты эту дурь споешь? Чего доброго, ихние женщины начнут тебя жалеть. Пол Америки обрюхатишь! Нет, нет! Очень вредная частушка. Настоящая идеологическая бомба. Страшнее водородной.



    Открывается дверь и в кабинет из-за двери по полу выдвигается сначала одна огромная клетчатая сумка, затем - другая, и, следом, запыхавшись, в кабинет входит расхристанный председатель райпо.


    П р е д с е д а т е л ь  р а й п о. - Ку-ку-кузьма А-а-алексеевич! Извините! Кладовщик оказался в жо-жо-жо...


    К у з ь м а  А л е к с е е в и ч. - Понял. Хрен с ним. Всыпь ему завтра хорошенько. Выкладывай свой товар (показывает на длинный стол).


    П р е д с е д а т е л ь  р а й п о (выкладывает содержимое сумок на стол). - Это, вот, Вере Ивановне па-пальто с пе-песцом. Это шапка. Тоже пе-песец. Это кофточки. Это ко-ко-костюмчик. Все и-и-импортное. Это са-сапоги (показывает их первому секретарю). - Как вы говорили — самые на-на-наимоднейшие. Бо-бо-ботфорты называются.

 
    К у з ь м а А л е к с е е в и ч (берет сапог, примеряет на себе). - Ты, случайно, эти сапожки не в музее присмотрел? В таких, по моему, Александр Васильевич Суворов переход через Альпы совершал.


    П р е д с е д а т е л ь  р а й п о. - Вам бы все сме-ху-ху... и, Кузьма Алексеевич, а меня чуть инфаркт не-не хватил, пока вот этому дылде (показывает на Казабаранова) ко-костюм искал. Принес самый большой размер. Большего нету. Хоть стреляйте.


    К у з ь м а  А л е к с е е в и ч. - Посмотрим. Может, и сойдет. Но ты — молодец! Оперативно сработал. А на меня не обижайся. Я что-ли эту чертовщину  придумал? Если у них, там, крыша поехала, я что ли виноват? (Смотрит на часы). Через полчаса докладывать в обком, а мы еще третьего делегата не подобрали. (В это время открывается дверь и в кабинет входит начальник райотдела милиции).


     Н а ч а л ь н и к р а й о т д е л а м и л и ц и и (в дверях). - Разрешите войти? 

 
    К у з ь м а  А л е к с е е в и ч. - Наконец-то! (Нетерпеливо). Нашел?


    Н а ч а л ь н и к  р а й о т д е л а м и л и ц и и. - Так точно, товарищ первый секретарь!


    К у з ь м а  А л е к с е е в и ч. - И где ж он?


    Н а ч  а л ь н и к   р а й о т д е л а  м и л и ц и и. - Здесь, в приемной.


    К у з ь м а  А л е к с е е в и ч (торопит). - Давай, давай — приглашай      скорее. Некогда!


     Н а ч а л ь н и к  р а й о т д е л а  м и л и ц и и (кричит в дверь). -Камиль, Темучинов! Заходи!


    В кабинет входит тоненький, прямой, как тростиночка, черноволосый юноша в двухцветной курточке, поношенных брюках, заправленных в большие резиновые сапоги. Кузьма Алексеевич идет ему навстречу. Протягивает для рукопожатия руку.


    К у з ь м а А л е к с е е в и ч. - Здравствуй, дорогой, здравствуй! (Начальнику райотдела милиции). Ты свободен. Но до приезда уполномоченного будь на месте. Не вздумай бухать! Понял? (Камилю). Проходи, не робей! (Обращается к стоящим у длинного стола председателю райпо, Буровой и Казабаранову). - Так, друзья! Забирайте вашу экипировку — и на примерку в инструкторскую. Оденетесь, сразу заходите. Буду смотреть. Все, идите! (Собрав вещи со стола, все трое уходят. Кузьма Алексеевич радушно обращается к Камилю). - Проходи, садись! Давай знакомиться. Зовут меня Кузьма Алексеевич. А тебя?


    К а м и л ь. - Зовут - Камиль. Фамилия - Темучинов.


    К у з ь м а  А л е к с е е в и ч. - Да, ты садись!


    К а м и л ь (продолжая стоять, изменившимся от волнения голосом, спрашивает). - Меня, что, арестовали?


    К у з ь м а  А л е к с е е в и ч. - Что ты, что ты! С чего бы ты взял? (На секунду, запнувшись, обрадованно поясняет). Ну, понял, понял! Начальник райотдела милиции самолично доставил гражданина Темучинова в райком партии! Ты, уж извини, Камиль. Но так получилось. Ты нам срочно понадобился — и как сквозь землю провалился. Подняли всех на ноги: председателя колхоза, секретаря парткома, предсельсовета, вашего комсорга. С ног сбились — тебя нигде нет. Пришлось начальника райотдела милиции подключать. Где, кстати, он тебя нашел?


    К а м и л ь - В районной библиотеке. В читальном зале.


    К у з ь м а  А л е к с е е в и ч (изумленно). = Надо же! Кто бы мог подумать! И что ты там делал?


    К а м и л ь (недоумевая). - Как что? Читал!


    К у з ь м а  А л е к с е е в и ч (как бы оправдываясь). Ну, да, да! Что можно делать в читальном зале? Конечно, читал! (И уже с хитрецой). Если не секрет,  что читаешь? Может, и я заинтересуюсь.


    К а м и л ь. - Повесть Александра Исаевича Солженицина «Один день Ивана Денисовича». Она в журнале «Новый мир» опубликована.


    К у з ь м а А л е к с е е в и ч. - Не читал. И что-то я про такого писателя ничего не слышал. Как его фамилия?


    К а м и л ь. - Солженицын.


    К у з ь м а  А л е к с е е в и ч (задумчиво). - Солженицын. Александр Исаевич. Ясно. Из нас — из мордвы. Или мокша, или эрзя. Повесть, конечно, про любовь?


    К а м и л ь. - Нет. О жизни политических заключенных.


    К у з ь м а  А л е к с е е в и ч (удивленно). - Вон как! Надо бы почитать. Да все недосуг. Все некогда. Дела, дела! А тут, видишь, небесная канцелярия такие фортеля выкидывает! 24 ноября — а теплынь, как в сентябре! Грязь! Ни в одно хозяйство не проехать. Скот стоит некормленый. Сам знаешь. Ну, да ладно. Разговор сейчас не об этом. Вот я гляжу на тебя — парень ты неглупый. Редактор наш говорит, стихи хорошие пишешь. А почему дальше учиться не пошел, на десятилетке остановился?


    К а м и л ь. - Я подавал документы в литературный институт имени Горького в Москве, но не прошел творческий конкурс.


     К у з ь м а А л е к с е е в и ч. - О-о-о! Дорогой! Куда замахнулся! В Москву! Москва, брат ты мой, город такой! Туда (выразительно трет большим и указательным и пальцем) без тити-мити или («мохнатой руки» - не суйся. Плюнь ты на столицу, на свой литературный институт. Давай я тебя двину в наш Мордовский университет или в Горький или в Куйбышев. На зоотехнический факультет или ветеринарный. У нас в районе нет ни одного ветеринарного врача с высшим образованием. А?


    К а м и л ь. - Можно, я подумаю?


    К у з ь м а  А л е к с е е в и ч. - Конечно, можно. Это очень даже правильно! Молодец, умница! (Смотрит на часы). Камиль, дорогой! В ближайшее время я приеду к вам на ферму и мы еще поговорим на эту тему. А сейчас вот о чем разговор. Ты слышал об убийстве американского президента?


    К а м и л ь. - Да, слышал по радио.


    К у з ь м а  А л е к с е е в и ч. - Так вот, Центральный комитет КПСС принял решение направить на похороны в Америку, помимо, конечно, правительственной делегации, делегацию от нашего района. Так сказать, представителей простого народа. Двоих мы уже подобрали. Представителя райкома партии и свинарку. Нужен еще третий — пастух. Ты ведь этим летом стадо пас?


    К а м и л ь. - Да, пас.


    К у з ь м а  А л е к с е е в и ч. - Вот и прекрасно! Будешь третьим. Районный комитет партии тебе оказывает огромное доверие, включив в состав делегации. Это же историческое событие. Ты поедешь на похороны американского президента!


    К а м и л ь. - Я не смогу поехать.


    К у з ь м а  А л е к с е е в и ч. - Почему?


    К а м и л ь. - Мать не с кем оставить. Она после инсульта лежачая. Даже говорить не может.


    К у з ь м а  А л е к с е е в и ч. - Извини, дорогой! Не знал, не знал. Извини!


    В кабинет входят Бурова, председатель райпотребсоюза и баба Сива. Бурова в обновке: новом зимнем пальто с песцовым воротником, песцовой шапке и сапогах с высокими голенищами.


    Б у р о в а (в дверях начинает громко возмущаться). - Кузьма Алексеевич, вы только посмотрите! Пальто и шапка очень хорошие. А сапоги (показывает) — прямо срамотища! Видите голенища до каких пор?


    К у з ь м а  А л е к с е е в и ч. - Вижу, можешь не показывать. (Председателю райпо). Тоже мне, сообразил! Ей же не семнадцать лет.


    П р е д с е д а т е л ь  р а й п о. - Сами ска-ска-зали — на-на-наимоднейшие, а теперь я ви-виноват.


    К у з ь м а  - А л е к с е е в и ч.- Никто тебя не винит. Найди что-нибудь попроще. (Буровой). Вера Ивановна, ты не переживай. Поищем другие. Не найдет — завтра он с тобой поедет в Саранск. Там присмотрите. Все, идите. И пусть Казабаранов зайдет.


    Все трое выходят из кабинета. Впереди Бурова, следом председатель райпо. За ними баба Сива, скороговоркой приговаривая: «Вот у Верки сапожищи! Голенищи до ма....щи! Ой, подержите ридикюль. ..».


    К у з ь м а  А л е к с е е в и ч (Камилю). Вот которая в пальто — это наша делегатка. Вера Ивановна Бурова. Свинарка. Сейчас подойдет другой.


    В кабинет входит Казабаранов. Останавливается около двери.


    К а з а б а р а н о в. - Вызывали?


    К у з ь м а  А л е к с е е в и ч. - Почему не в новом костюме?


    К а з а б а р а н о в. - Не мой размер.


    К у з ь м а А л е к с е е в и ч. (Сердито). Видите ли, не его размер! Не тебе решать! Переодевайся, и чтобы через минуту был здесь!


    Казабаранов уходит.