Богородица моя

... Богородица моя. 

Портал Ahilla.ru 15 февраля, 2025

Это из обережной присказки: “Вокруг меня круг, чертил его не я, а Богородица моя”. Если происходит с вами неприятность: злая собака привяжется или кто-то вдруг грязно заругается рядом с вами, если какой помысел нехороший или зависть вдруг надует вам в душу подлый бес, перекреститесь, хотя бы мысленно, и скажите вот это, бесхитростное, народное, граничащее с языческим. И... Поможет? 

Если чист человек душою, если “ходит он путями праведными во Имя Господне”, то, точно, поможет. Богородица милостива. Своих в обиду не даст.

А не своих? А вот “не своих” у Богородицы нет. Радеет она за всех: и за праведных, и за грешных. Так что пробуйте эту присказку. Глядишь, и поможет.

Отец Александр Мень, рассматривая историю о чуде в Кане Галилейской, пишет в своей книге Сын Человеческий: “В самый разгар скромного торжества, к великому огорчению и стыду хозяев, кончилось вино. Очевидно, все лавки уже закрылись, и нечем было угощать собравшихся. Мария, заметив это, обратилась к Сыну: «Вина нет у них». На какую помощь Она надеялась? Или просто ждала слов ободрения? Кажется непонятным и ответ Иисуса, произнесенный как бы со вздохом: «Что Мне делать с Тобой? Час Мой еще не пришел» — так примерно можно передать смысл Его слов. Тем не менее Мария поняла, что Он все же готов как-то помочь, и сказала слугам: «Сделайте все, что Он вам скажет». Иисус велел налить воды в большие каменные сосуды, предназначенные для омовений, и, почерпнув из них, нести распорядителю пира. Слуги в точности исполнили странное приказание, и когда распорядитель попробовал напиток, то, поразившись, сказал жениху: «Хорошее вино всегда подают сначала, а ты сберег его до сих пор...»”

При всем уважении к отцу Александру Меню, с таким переложением этой истории, я не соглашусь. У Иоанна, читается все немного не так.  Не поясняется там, что торжество было скромным, что магазин был закрыт. Там свадьба, видно, шла развеселая. Там, видать, вся Галилея собралась. Про такую когда-то Магомаев спел: “Широко этой свадьбе было, места мало, и неба было мало и земли!” И выпивки, тоже, оказалось мало. Заметьте, когда вина не хватило, Иисус приказал наполнить шесть каменных водоносов, вмешавших по две или три меры. Это (Гугл мне в помощь) от пятисот до семисот литров. И никто там не удивился, что жених еще столько вина припас, удивились лишь качеству. Хорошо гуляли.  Тут только ужаснешься, сколько ж всякой “бормотухи” и “шмурдяка” гости к тому моменту уже выпили. А от “паленки” всякой, известно, что бывает. И дурные все, и наблевано по углам, а иные гости друг дружку уж и за грудки рвут - “Ты меня уважаешь?” Смотреть противно. Не удивительно, что Иисус на просьбу мамы отвечает: “Что Мне и Тебе, Жено? Ещё не пришёл час Мой.” В ответе Его явное нежелание во всем этом участвовать. Марию можно понять. Чисто по-женски она пытается избежать скандала: пусть уж дорогие гостюшки лучше добавят, чем передерутся  и хозяев во всем потом обвинят.   

 

Вообще-то это только в Синодальном переводе: “Что Мне и Тебе, Жено?” Переводчик здесь явно старается возвести Марию в ранг подобный Христу, и получается уже разговор Богов. В оригинале: “Что Нам до того?” Причем это вот “Нам” вполне может означать “Мне”.  От того большинство переводов дают это место как: “Что Мне до этого, женщина?”  Так поставленный вопрос никакого божественного статуса Марии не предоставляет. 

Мария же чисто по-матерински распоряжается: “Что скажет Он вам, то сделайте.”  Тут уж не только явное лидерство, тут и давление на Сына. Принуждение Его к совершению чуда. И знает же Мама на что способен ее Сын. Сомнения у ней нет, что все будет устроено. 

Тут призадумаешься: чья же здесь воля? 

Иоанн Дамаскин пишет: “Ева сделалась первою преступницей, и через нее, послужившею орудием падения прародителя, смерть вошла в мир. Но Мария, покорная воле Божией, ввела в мир бессмертие.”

Вот бы удивилась Мария узнав о себе такое! Похоже, несмотря на все чудеса, происшедшие с нею, вела она жизнь обыкновенную, ничуть не гордясь Божественным своим Сыном. На Его способности взирала она более как на чудачества, иногда очень опасные, но, иной раз и вполне употребимые. После той свадьбы, другая на ее месте, враз бы “разливочную” открыла. С таким-то Сыном!  А она, вот ведь, душа чистая, ни корыта нового, ни новой избы, ни теремов боярских со слугами и челядью, ни владычества над миром с Сына не спрашивала. До конца всей Евангельской истории Мария - сама скромность. Такой вот, нестяжательный характер. Не зря Ангел, войдя к ней, сказал: “Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою, благословенна Ты между женами.”

Несмотря на ту встречу с Ангелом, Мария вовсе не думала, что она - будущая Царица Небесная. Не удивили ее, видно, ни волхвы с дарами, ни даже старец Симеон, предупредивший ее, что оружие пройдет ей душу и откроются ей помышления многих сердец.  И правда - странный какой-то. Что пятнадцатилетней маме бормотание какого-то старца? Это мы все те истории хорошо из Библии знаем, она же, похоже, не очень-то и вникала.

А вот Марии уже 27 лет.  Возвращались они всем Семейством с праздника, и (разговорами что ли занятые) не заметили, что Иисуса нет с ними. Вернулись родители в Иерусалим и три дня искали Его, вовсе не догадавшись сразу направиться в храм. Тут в голове почешешь - видать непростой был отрок, если решили весь город обшаривать. Я не поленился, посмотрел, площадь Иерусалима была в те времена 220 акров или 90 гектаров. Народу там после праздника могло быть до ста тысяч. И рынки, и всякие лавки там, и увеселения, словом, было, где поискать. Только на третий день догадались, где Он еще может быть.  Не очень-то видели в Нем земные родители будущего Мессию. В ответе Иисуса явный укор: “Что же вы искали Меня? Не знали вы, что Мне надлежит быть во владениях Отца Моего?”

Из всего Евангельского повествования выходит, что Мария куда более желала б иметь сына обыкновенного, без божественных отклонений. Она явно переживает за Иисуса, собирает его сестер и братьев, чтобы привести наконец Его домой, вырвать Сына из этих ужасных толп, следующих за Ним, хотя бы и объявив Его сумасшедшим.  Но Иисус и видеть их не хочет. Вот его ответ тем, кто говорит Ему, что близкие ожидают Его вне дома, где Он проповедует: “Вот матерь Моя и братья Мои; ибо кто будет исполнять волю Божию, тот Мне брат, и сестра и матерь.”

Я когда прочел это место впервые, у меня аж в голове зазвенело. Выходит, всякий, уверовавший в Христа и исполняющий волю Божию, становится Ему братом? Не земным, не генетическим, конечно, но духовным, вечным, что куда выше всякой тленной генетики. А, если так, то, получается, что Благодатная Дева и всем нам, христианам, тоже Мать? А Дух Святой, Ипостась Божества, и мне Отец? Как и всякому, крестившемуся Духом Святым? Стал я искать в Писании подтверждения тому, и нашел в Послании к Галатам: “Но когда пришло назначенное время, Бог послал Своего Сына, рожденного от женщины, подвластного Закону, чтобы искупить находящихся под Законом и усыновить нас. А поскольку вы — сыны Бога, то Бог поселил в ваши сердца Духа Своего Сына, Духа, Который взывает к Богу: «Авва! Отец!»

Что еще может прозвучать более утверждающе? Не зря Александр Шмеман написал в дневниках: “Послание к Галатам. Какая религиозная гениальность! Им одним можно заменить целый год изучения ...”

Ладно. Мы, христиане, сыны Бога. Просто примем это и остановимся в грехах своих. Но, вернусь, однако ж к Марии. Распятый, умирающий на кресте “Иисус, увидев Матерь и ученика тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: Же;но! се, сын Твой. Потом говорит ученику: се, Матерь твоя!” 

Уходя из мира, в неимоверных муках, Он устраивает земную судьбу своей матери, передавая заботы о ней своему ученику. Конечно же, самому Иоанну. Тот был единственным из учеников, кто не убежал, но оставался со своим Учителем до конца. Есть в христианской литературе немало рассуждений, что именно Иоанну было передано самое главное, непостижимое нам, смертным, знание. От того так и отличается от других написанное Иоанном Евангелие. 

Но только лишь о земном говорил тогда сквозь муки Иисус? О земном пыталась договориться с победно входящим в Иерусалим Христом Саломея, мать сыновей Зеведеевых. Как было б хорошо пристроить их по правую и по левую руку грядущего Царя! Обеспокоенная происходящим Мария, по-видимому, тоже была неподалеку. Однако же, до момента страшной казни на Голгофе мы о ее близком присутствии и не ведаем. Она верна себе: не нужны ей богатства и привилегии. Она обеспокоена судьбою Сына. Общей радости она не разделяет. Иначе бы объявила о своем присутствии. Не в эти ли дни оружие и проходит через ее душу, открываются ей помыслы людские? Страшные предчувствия не дают покоя. И есть же с чего волноваться. Сын ее снова погнал торгующих из Храма, поломал им коммерцию, настроил против Себя богатых и сильных. Именно это событие считал причиною распятия Христа Достоевский. Мария где-то рядом, но хоронится в толпе ожидая самого страшного. И... не может помочь.

Если Богородица не может помочь и Своему Сыну, почему же мы говорим: “Вокруг меня круг, чертил его не я, а Богородица моя.”? Почему католики и православные христиане обращаются к Ней в молитвах? И помогает же Мама, не оставляет в бедах детей своих. 

“Ты – Храм, в котором Небесный Камень – Христос. Грозовое Облако, в чреве своем носящее молнию, о чем согласно со словом моим гласит и Святое Писание: «Чрево твое – ворох пшеницы, обставленный лилиями». Ты есть Несеянная Нива, принявшая Слово как пшеничное семя и родившая целый сноп. Ты – Мысленная Печь, хранящая в себе Огонь и Хлеб жизни, сиречь Христа. Ты есть Преподобная Мать Спасителя, родившая Воплощенное Слово Отца, о Которой сказал Исайя: «…се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Эммануил» 

Это из “Слова Похвального Пресвятой Богородице” святого Епифания Кипрского. Очень интересный и полезный для всякого христианина текст. Читайте полностью. Гугл вам в помощь.

Так может ли Богородица нас защитить? Способна ли Она, подобно Сыну Ее, самостоятельно творить чудеса? Как хотелось бы ответить утвердительно! Вся душа верит в то, ищет душа Маминой защиты. В средневековой Европе были построены десятки великолепных храмов, и ни один из них не был посвящен Христу Вседержителю. Все те храмы посвящались Деве Марии. Явления ее описаны во множестве. Моя любимая о том книжка “Песнь Бернадетте” Франца Верфеля. Прочтя ее и не верующий поверит. 

Католики скажут, нет, не творит Пречистая Дева чудес Сама, но вникает Она в нужды и чаяния наши, переживает о нас, и просит о нас Отца Небесного. Молитвы ее - самые действенные. Заступница она нам и покровительница. Даже если и нагрешим, простит и поймет нас, вразумит и наставит. Без нее - никак.

Православный, пожалуй, согласится, но заметит, что хоть в творении чудес Царица Небесная Сама и не замечена, но вот иконы ее, поистине чудотворны. Всяких историй о том и свидетельств тому в Православии немерено. И слезоточат те иконы, и исцеляют, и успокаивают.  Самая действенная из них теплит сердце всякого верующего одним уж своим названием: “Утоли мои печали”. 

Мне же по сердцу икона “Семистрельная” отображающая полноту скорбей, что перенесла Пречистая Дева в земной Своей жизни. Всякий раз взглядывает на меня этот образ из пластикового окошка, когда открываю я свой бумажник. Специально напечатал я эту иконку в малом формате и вложил туда, где положено правам водительским лежать.  И дома я держу эту икону. Когда возвращаюсь я домой, взирает на меня “Семистрельная”, всякий раз провожает меня, когда я ухожу. Мне, протестанту, не положено, вроде бы, иконы почитать, но признавал же основатель моей церкви Мартин Лютер заступничество Девы Марии и ее приснодевство. Почитал ее святой. И я почитаю свою Небесную Маму, даже женился я последний раз в день Покрова Святой Богородицы, и живу со соей женушкой счастливо уже много лет.

Я не приношу Богородице своих молитв. Со своими скорбями и печалями я обращаюсь напрямую к Отцу Небесному и прошу Его помощи во Имя Христа. Но кто ж запретит мне иметь на стене портрет нашей Небесной Мамы? Кто же запретит мне всегда носить его с собой? И, случается же! если происходит со мною какая неприятность или почувствую я вдруг неясную тревогу, тут же перекрещусь я и произнесу по-сыновьи, по-детски: “Вокруг меня круг, чертил его не я, а Богородица моя.”