Вещий сон

Она наконец провалилась в сон после долгой, мучительной, страшной ночи бодрствования. Уставшая, с темными мешками под глазами, с набухшими венами на висках. Под толстым шерстяным одеялом худое, длинное тело взмокло, простыня прилипла к ногам, то судорожно вытягиваемым, то подогнутым под себя в попытке унять покалывание в тонких икрах и упругих женственных бёдрах.Сбрасывая одеяло, через несколько секунд чувствовала приближение судорог,  накатывал нестерпимый холод, и тело начинала бить мелкая колючая дрожь.Тогда Светлана вновь натягивала на себя влажное, пахнущее потом одеяло, укутывалась в него, словно гусеница в кокон, постепенно согреваясь, пропитываясь влагой собственных испарений.
Она и чувствовала себя беспомощной гусеницей, которая хочет уползти и спрятаться куда-нибудь в безопасное место, где никто не достанет её, скрыться от назойливого мутного предчувствия, вызывавшего необъяснимый страх. Света знала: что-то ужасное произойдёт этой ночью. Нет, не с ней, а с кем-то из близких. И оно, это страшное, причинит ей боль, изменит ее жизнь навсегда. Потому и сон не шёл, и ночь казалась бесконечной. Мучило ожидание неизвестной, неизбежной беды.
Сон на рассвете был коротким, волнующим, насыщенным красками, звуками, резанувшим по сердцу острой болью. Света увидела, к своему удивлению, окружённый незнакомыми ей кустами вишни  родительский дом в глубине сада. Цвела вишня пышным сметанно-белым холодным цветом. Крупные, набухшие цветы срывало ветром и разносило по всему саду, засыпало крылечко в дом, бросало горстями в полуоткрытую дверь на веранде. Девушку потянуло заглянуть в плотно занавешенное окно. Сквозь занавески ничего рассмотреть было нельзя. Только странный тягучий, монотонный звук. То ли песня, то ли молитва... И тут Света неожиданно проснулась.
Солнце било в глаза, вставать не хотелось. Тяжелое предчувствие не покидало.
Прозвенел будильник. Как всегда, вовремя и неожиданно, но не разбудил, а нацелил на никем не отменённые дела, на предстоящую рабочую неделю. Измученная Светлана поднялась с постели, скинула с себя мокрую сорочку, обтерлась ей и быстро завернулась в старенький, потрёпанный временем халатик. Постепенно привычные заботы приглушили страх в сердце и заставили двигаться по комнате всё быстрее и быстрее. В кухне запахло горячим, пусть и быстрорастворимым кофе. Зарплата учительницы на полставки не располагала к большим тратам. И булочка с кофе на завтрак вполне устраивали Светлану Викторовну. Почти успокоившись, она собрала в пакет учебники и тетради, натянула строгий серый костюмчик, забрала в хвост длинные светлые волосы. Зазвенел домашний телефон. Внезапно. Резко. С неотвратимостью надвигающейся опасности. В трубке показавшийся незнакомым женский голос представился новой женой отца. Мама Светы давно умерла.Долго кашляли в трубку, словно оттягивая сложный момент и вдруг выплеснули на Свету обжигающее внутри известие... Папа умер... Нужно срочно ехать...Она не спросила подробностей. Не могла говорить. Горло сжало, и сердце сдавило до полной невозможности вздохнуть. Не дыша несколько секунд и даже не поняв этого, Света заметалась по квартире, не соображая, что делает.
Света, торопясь, задыхаясь от быстрого шага и волнения, шла по улице.Отец... Сложно всё  было в их отношениях. Много лет назад вместе с мамой они бежали по этой улице к соседке, прятались у нее несколько раз от пьяного отца, устраивавшего скандалы, бившего мать.Бывший боксёр, он знал, как и куда нужно  ударить.Ей тоже доставалось. Однажды он взял пятилетнюю Свету за волосы и приподнял над полом. Ощутив жуткую боль, Света не могла ничего сделать, только билась в истерике и кричала. Вырваться было невозможно. Спустя пару секунд отец опомнился и опустил ребёнка на пол. С этого момента дочь перестала звать его "папой". Она упрашивала мать бросить всё  и уехать к бабушке, которая давно звала к себе.Промучившись ещё пару лет, мать таким же весенним утром собрала вещи, взяла дочь за руку и направилась к автобусной остановке. Света боялась, что мама передумает и вернётся.
Но они всё-таки  уехали. Отец потом писал слезливые письма, пытался вернуть семью обратно. Вот только  семьёй  они никогда  не были. Мама вскоре заболела и с онкологией (видимо, отцовские побои не прошли бесследно) прожила недолго.Света училась в интернате, приезжала к бабушке на каникулах, закончила педагогический университет, вышла на работу. Отец пару раз навещал дочь, но встречались они всегда в людном месте, в парке, сидели на лавочке, как чужие абсолютно люди, перебрасываясь односложными фразами. Света не могла простить. Не могла забыть те страшные моменты, когда мама лежала  на полу, а он пинал её ногами.
Окна родительского дома были занавешены. Дверь на веранду полуоткрыта. Крылечко истоптано грязной после утреннего дождя обувью.Сад, пропитанный ароматом цветущей вишни, встретил её холодно и отстранённо. Сколько лет она здесь не была? Много. Не было ещё этой чужой ей вишни.Кусты разрослись, повсюду белели сорванные ветром цветы. Как во сне...Всё это она явственно увидела во сне. Вещем сне. В коридоре встретила тётя  Маша, вторая жена, молча обняла, тихо  всхлипнув. На руках женщины виднелись свежие синяки, на щеке царапина. И Света всё  поняла: так и не угомонился. Внутри вспыхнуло гневное чувство и сразу  улеглось. А в комнате на двух стульях стоял гроб, в котором лежал постаревший, осунувшийся человек в темном строгом костюме, с застывшими, заострившимися чертами родного лица.Вокруг гроба и рядом на стареньком диванчике сидели старушки: соседки, знакомые, родственницы. Тихо пели молитву. Увидев Свету, замолчали, сочувственно посмотрели и подвинули свободный стул. Света, не замечая ничего, не понимая, что делает, оказалась у гроба, наклонилась к отцу и поцеловала в ледяной лоб, а потом опустилась на стул, и теплые, будто смывающие на время острую боль и уходящую в прошлое ненависть слёзы побежали по её щекам.Пришли наконец прощение и успокоение, которых ей не хватало все эти годы как единственного пазла, чтобы начать строить новую жизнь и новые отношения с людьми.