Неслучайная встреча

НАТАЛЬЯ РОГОЖИНА





НЕСЛУЧАЙНАЯ ВСТРЕЧА



В окно спальни бился холодный ветер, яростно раскачивая голые ветки дерева, которое росло неподалеку.
«Фуууу! Как не хочется вставать! И начинать всю эту утреннюю канитель: умываться, чистить зубы, одеваться и выбираться из теплого квартирного нутра в эту промозглую стужу…» – думала Ирина, с трудом вытягивая себя из-под одеяла.
Но, к сожалению, пока у нее не было такого статуса, который позволил бы поутру расслабленно поваляться в кроватке. А потому – подъем! И вперед – латать дыры в своем скромном бюджете. Правда, получается пока не очень. Не жизнь, а прямо иллюстрация к поговорке: нос вытащим, хвост увязнет. Что там еще говорит народная мудрость про таких, как она: всё запущено до последнего гвоздя, то лихо, то беда, то хвост отваливается, то лапа ноет… Вон сколько придумано людьми всякого этакого! Значит, не одна она бедная-несчастная. На этой оптимистической мысли Ирине удалось-таки выволочь себя из постели. Кряхтя и держась за ноющую поясницу, она поплелась в ванную.
То, что она увидела там в зеркале, не добавило ей настроения. «Тихий ужас! Некоторые в гробу краше выглядят! Всё-таки надо решить, от какой подработки отказаться, чтобы совсем не помереть», – размышляла она, чистя зубы.
Из ванной она вяло прошлёпала на кухню, насыпала хорошую ложку кофе в турку и, не донеся ее до плиты, задумчиво уставилась в окно. В воздушных ветряных потоках начали мелькать снежинки, потихоньку заметая стылое пространство двора, припорашивая припаркованные машины, дорожки, неубранные кучи листьев.
«Ну да, вот чего нам еще не хватало, так это метели! И так всё не слава богу, так еще снегом в физиономию получу по дороге!» – раздраженно размышляла Ирина, ставя турку на маленький огонек. «И не надо считать меня пессимисткой! – мысленно спорила она с воображаемым собеседником. – Я, наоборот, оптимистка! Круглая! Большой оптимистический шар. Или нет – мяч! И бьют его со всех сторон, а он прыгает, весело и задорно, и подставляет под удары то один бок, то другой. И когда это всё закончится, покрыто мраком неизвестности…»
Ирина налила кофе в любимую кружку, взяла небольшой кусочек сыра и поплелась в комнату. Там она натянула джинсы и свитер и, присев на диван, уже собиралась сделать первый глоток, когда зазвонил ее мобильник. «Ну вот кому там приспичило звонить в такую рань?! Можно хоть кофе спокойно попить перед сумасшедшим днем?» – возмутилась она и начала нервно шарить по дивану, отыскивая завалившийся куда-то телефон. Наконец нащупав его в складках пледа, не глядя на экран, нажала на кнопку.
– Алло! Ну, говорите!
В трубке было тихо, лишь слышалось сдержанное дыхание человека на той стороне.
– Вы так и будете молчать и дышать? Или соизволите мне что-то сообщить? – со злостью спросила она.
– Ну, как хотите, – и она уже была готова отключить телефон, когда услышала знакомый голос. До боли знакомый.
– Ира, это я.
«Нет, нет, нет! Этого не может быть! Только не он!» – Ирина сбросила звонок, отставила так и не выпитую кофейную чашку, заметалась по квартире, сунула ноги в ботинки, лихорадочно, путаясь в рукавах, нацепила куртку и выскочила за дверь, как будто убегая от этого звонка, от этого голоса, от самой себя.
«Нет, нет, не хочу слышать, не хочу видеть, не хочу, не хочу…» – стучало у нее в голове, пока она почти бежала по занесенным дорожкам, не замечая снега, летящего в лицо уже не отдельными легкими снежинками, а липкими хлопьями.
Она тяжело пережила эту боль. Рана только начала заживать, а теперь было ощущение, что корочку, которой она затянулась, безжалостно сорвали. «Как больно, боже мой, как больно! Но нет, господин Горяев, в этот раз у вас ничего не получится! Я не позволю себе снова провалиться в этого человека. Хотя бы потому, что я точно знаю – еще одного предательства я просто не переживу», – тихо шептала себе Ирина, уставясь невидящими глазами в окно маршрутки, которая везла ее на работу. Да там и невозможно было ничего увидеть – метель все-таки накрыла город, и за стеклом нельзя было разглядеть даже домов, только мелькали снежные росчерки, подсвеченные слабым светом утренних фонарей.
***
Легко решить: «Я не буду об этом думать!» Но в реальности договориться с самой собой, отключить голову, почти невозможно.
Как она ни старалась – воспоминание целиком накрыло её.
Их первая встреча… Вот также шёл снег, метель бушевала уже третьи сутки, город замело так, что, похоже, удивлялась даже снегоуборочная техника.
Это был ее первый год после медуниверситета, и она работала в городской поликлинике. В тот вечер у нее накопилось много работы по оформлению документов. Что удивительного – среднестатистический врач-терапевт. Большой участок, много вызовов на дом и плюс приемы, ежедневно до тридцати человек. И так каждый день. Иногда она ловила себя на том, что невероятным усилием воли заставляет себя выслушивать очередного посетителя, разбираться в его болячках и проблемах, с трудом выдираясь из отупляющей застарелой усталости.
В тот памятный вечер она поздно выходила из поликлиники и, спускаясь с крыльца, зацепилась непонятно за что. В полёте успела подумать, как красиво будет бороздить снежные просторы своим носом и коленками и, главное, как жаль, если сломается каблук ее с трудом купленных австрийских сапожек. А ещё ж и колготки (семьдесят ден!), надетые только во второй раз!
Зажмурив глаза и смирившись со всеми возможными потерями, она вдруг почувствовала, что чьи-то сильные руки удержали ее буквально в полуметре от земли. Открыла глаза – и обомлела.
На нее смотрели яркие холодные глаза. В зимнем вечернем полумраке невозможно было разобрать их цвет, но то, что они излучали арктический холод, было заметно со всей очевидностью. Они были… как у ожившей ледяной скульптуры… Как у Снежной королевы в мужском обличье.
Казалось, воздух заледенел рядом с этим человеком и, попав ей в легкие, перехватил дыхание.
Заметив ее состояние, он мимолетно улыбнулся, от чего во взгляде на секунду мелькнула теплая искорка, поставил Ирину на ноги и спросил:
– Вы ничего не повредили себе?
– Нет-нет, спасибо, благодаря вам, не успела.
– Ну вот и хорошо. Вы случайно не в поликлинике трудитесь? – с еле заметной иронией неожиданно поинтересовался он.
– Да, я терапевт.
– О, это отлично! Тогда, может, вы мне поможете? Я хотел увидеть одного врача, но мне сказали, что он уже давно здесь не работает. Возможно, вы подскажете, где я могу его найти.
– Может, и помогу. Как его фамилия?
– Фролов. Слышали о нём что-то?
«Ещё как слышала! – прошелестела испуганная мысль в голове у Ирины. – Лучше б никогда не слышала! Но на кой черт ему сдался Фролов? Нет, не стоит признаваться в том, что я была с ним знакома». И завороженно, как кролик перед удавом, уставившись в его холодные и как будто неживые глаза, она пролепетала:
– Фролов, Фролов… Вы знаете, что-то вертится в голове, но вот конкретно ничего пока не могу вспомнить.
Вздохнув, он отпустил ее локоть, который до этого момента аккуратно придерживал рукой, и уже хотел отойти, но, передумав, вдруг поинтересовался, далеко ли она живет и может ли он предложить подвезти ее домой.
«Ого, вот это подфартило! Не придется ехать в такую погоду в маршрутке, а потом плестись по темной улице, где, чтоб его, никогда нет света» – обрадовалась Ирина.
– Буду вам очень благодарна, – проговорила она.
– Позвольте, я поддержу вас, чтобы вы снова не вздумали полетать, – он взял девушку под руку и повел к машине.
Собственно, слово «машина» слабо подходило к тому агрегату, к которому они приблизились через минуту. Огромная, с темными окнами, она скорее напоминала танк или подлодку.
«Ох, какая крутизна! Интересно, откуда ж дровишки? То есть баблишки? В поликлинике я такие деньжищи смогу заработать лет этак за 200! Ну и ладно! Мне-то какое дело? Главное, я сейчас с комфортом домой доеду и завалюсь, наконец, в свою кроватку» – мечтала Ирина, забираясь на теплое сиденье. В этот момент она не могла и подумать, что эта случайная и, вроде бы, одноразовая встреча перевернет ее жизнь «с ног на голову».
Всю дорогу они не разговаривали, и нечеловечески уставшая девушка была благодарна своему спутнику за эти минуты тишины и покоя.
Только возле самого ее дома, он повернул к ней голову и произнес:
– Мы с вами все время молчали, и я даже не представился вам. Давайте сейчас исправим это недоразумение.
«Вот это наворотил! Как изысканно!» – мысленно усмехнулась Ирина.
– Ну, давайте, я не против, вы ведь меня спасли от падения да и домой привезли в целости и сохранности. Меня зовут Ирина Владимировна, я врач-терапевт.
– Очень приятно, Ирина Владимировна, – произнес он. – Ну, а я Игорь Николаевич. По профессии… Ну, скажем так, – бизнесмен.
«Да уж вижу, что не инженер! Ладно, подвез – и спасибо», – подумала Ирина.
– Спасибо вам огромное! Я если вспомню что-то про Фролова, сообщу вам, – выдавливая улыбку, проговорила она, выпрыгивая из машины.
– Так я вам ещё номер не дал. Куда ж вы сообщать-то будете?
– Ааа, точно, что-то совсем голова отключилась от усталости! Да, давайте вашу визитку, – протянула руку Ирина.
В ее ладонь лег кусочек картона. Лёгкое касание его пальцев произвело сокрушительный эффект – Ирине показалось, будто миллионы маленьких иголок впились в ее руку, дошли до сердца, и оно встрепенулось в ее груди испуганной птицей.
«Ну да, Ира, вот только этого тебе ещё не хватало! Вот давай втрескайся в него! Безнадежная любовь – это как раз то, чего тебе не хватает для полного счастья!» – нарочито грубовато, чтобы как-то привести себя в чувство, подумала девушка.
Торопливо закрывая дверь машины, она успела расслышать, как он сказал, что ему было приятно познакомиться, что он ждёт продолжения знакомства и информацию о Фролове.
«Да уж! А мне-то как приятно! Что он прицепился к этому Фролову? Похоже, нажила я себе проблем, – встревожилась Ирина. – Кто же он такой?» Достав из кармана куртки его визитку, она с удивлением увидела только ряд цифр – ни имени, ни должности, – и забеспокоилась еще больше.
Эти мысли не оставляли ее, пока она ковыряла ключом замок входной двери. Войдя в квартиру и скинув свои любимые, к счастью, уцелевшие, австрийские сапожки, Ирина осторожно подошла к окну и украдкой выглянула во двор. Машина Игоря стояла на месте, а сам он курил возле нее, время от времени поднимая голову и окидывая взглядом дом.
«Он что, ищет мои окна? – от этой мысли кровь бросилась ей в лицо. – Нет, не может быть! Он просто покурить вышел, и не придумывай себе ничего, дура ты неисправимая!»
Она решительно прошла на кухню, по дороге везде зажигая свет, достала сковородку, продукты. Подходя к плите, бросила мимолетный взгляд на улицу и чуть не выронила на пол взятое из холодильника яйцо – ее сегодняшний знакомец по-прежнему стоял возле машины, припаркованной у подъезда, но уже не курил, а внимательно смотрел на фасад дома. Заметив ее, он приветственно кивнул. Ирина в полном ошеломлении несколько раз качнула рукой, в которой держала сковородку, даже не осознавая, насколько забавно это выглядело со стороны. Было заметно, что он рассмеялся, сделал прощальный жест, забрался в машину и, наконец, уехал.
А она ещё какое-то время простояла у окна, забыв, что собиралась готовить свой скромный ужин, и пыталась утихомирить мысли, которые вихрились у нее в голове.
«Так, Ира, угомонись! Совсем уж уплыла! У тебя и так проблем выше крыши, еще больше просто не потянешь. Завтра суббота, значит, подработка в баре. Поэтому есть и спать! А то ног скоро не потянешь» – уговаривала себя девушка.
Поджарив яйцо и запив его чаем, она устало поплелась в спальню.

***
Лежа в кровати и постепенно проваливаясь в сон, она подумала: «Спасибо родителям за квартиру. Сама бы я точно не купила с такой-то зарплатой. Вот рассчитаюсь с долгами и тогда уж заживу…»
Квартира осталась ей от родителей, погибших в автокатастрофе –пьяный водитель на полном ходу врезался в их машину. А долги – от отца, который незадолго до трагической аварии взял банковский кредит, собираясь открыть свое дело. Да вот сложилось все не так, как ожидалось.
Родители погибли, когда она уже заканчивала университет. Сколько было планов, как отметить ее выпуск! А вместо этого случился другой день. Жуткий, чёрный, холодный день, который унёс самое дорогое, что у нее было. Прошло уже два года, но тяжелые воспоминания не отпускали ее. Вот и сейчас сквозь наплывающий сон просочилась тоска и жалость – к родителям, к себе, ко всей ее беспросветной жизни… «Нет-нет, не буду ничего вспоминать, не буду об этом думать!» – уговаривала себя девушка, понимая, что не должна давать волю эмоциям. Она хорошо знала, чем это закончится – слезы, бессонница… И завтра на работе она будет снова с трудом волочить ноги.
Ирина нащупала кнопку на портативной колонке. Комнату заполнили успокоительные звуки любимой мелодии, и она начала медленно погружаться в сон…
Но заснуть ей было не суждено – из полудремы ее вырвал звонок мобильника.
«Ну, правильно, кто ж мне в такой час может звонить?! Конечно же Жека, единственная и неповторимая, моя любимая подруга!» – взглянув на экран телефона, с легким раздражением подумала Ирина. Был соблазн сделать вид, что она пропустила звонок. Но, во-первых, Жека не из тех, кто легко отступает от задуманного. Если уж ей втемяшилось поговорить на ночь глядя, она будет набирать номер до победного конца. А, во-вторых, дружба – штука круглосуточная. И Ирина со вздохом нажала на кнопку:
– Алееее! Ну и? Ты вообще видела, который час?
– Угу.
– Что «угу»?
– Ну видела! Ты ж не спишь, раз со мной говоришь, – гнусаво произнесла Жека, видимо, уже успев предварительно нареветься.
– Так ты меня разбудила, зараза такая! Что стряслось-то опять?
– Меня бросилииии! – перестав сдерживаться, завопила Жека.
«Ну да, традиционно. Можно было и не спрашивать. И что вот с ней не так-то? Хорошенькая, умненькая, всегда стильно одета, не то, что я. Но не везет. Месяц-другой – и знакомая песня. Ладно, значит, сегодня очередной сеанс психотерапии», – подумала Ирина и обреченно произнесла:
– Приезжай.
«Всё, ночи не будет, а будет разбор полётов», – вылезая из кровати, сказала себе Ирина и, сунув ноги в тапки и нацепив кое-как халат, поплелась на кухню. Не успела она наполнить чайник, как в дверь позвонили.
«Ого, вот это скорость! На метле что ли, прилетела?» – мелькнула у нее мысль, когда она, не глядя, открывала входную дверь.
Но сюрпризы сегодняшнего дня еще не закончились – на пороге квартиры, улыбаясь, стоял Игорь Николаевич собственной персоной, держа в руках бутылку шампанского и корзину фруктов.
– Я тут подумал, что возможно вы уже что-то вспомнили, – произнес он, заходя в коридор и тесня Ирину в комнату.
Она, ошеломленная его наглостью, поддалась напору и сделала несколько шагов в нужном ему направлении.
– Так, я понимаю, что это не очень тактично с моей стороны… – начал говорить Игорь, когда в дверь квартиры опять позвонили.
– Вы что, кого-то ждете? – спросил он, сопровождая слова взглядом, который не сулил звонившему ничего хорошего.
«Бедная Жека!» – пронеслось в голове у Ирины, и она, ничего не говоря, обошла Игоря и открыла дверь, за которой обнаружилась Женька, зареванная, с размазанным макияжем – зрелище не для слабонервных. Она ввалилась в коридор и буквально повисла на подруге.
Ирина обняла ее, попыталась успокоить. Но жалость, само собой, вызвала еще больший слезный прилив, грозивший в ближайшее время превратиться в Ниагарский водопад. Странный поздний гость, явно не привыкший к таким сценам, потихоньку продвигался к двери и выглядел уже не нагло, а обескураженно, что даже позабавило Ирину.
– Понял-понял, я не вовремя, – пробормотал он. – Я тут оставлю все, может, это ей поможет, – махнув в сторону Женьки, сказал он.
Ирина, ничего не говоря, пожала плечами, за которые цеплялась захлебывающаяся слезами Женька.
Ещё раз извинившись, он открыл дверь, хмуро взглянул на картину «Плач Евгении» и поспешно вышел из квартиры.
«Ну, и что это было? – задала себе вопрос Ирина, вздрогнув от дверного хлопка. – Какого дьявола он приперся ко мне ночью? Шампанское вон дорогущее принес, а корзина эта вообще не знаю сколько стоит, наверно, пять моих зарплат. На кой ляд это ему нужно-то?»
Пока она размышляла, Женька внезапно пришла в себя и уставилась на корзину фруктов и бутылку шампанского.
– Тааак, подружка… Может, объяснишь как-то вот это вот всё? – она повела рукой в сторону щедрых даров. – У тебя новый бойфренд, а я не в курсе?!
– Ты рехнулась?! Какой еще бойфренд! Потом тебе все расскажу, пошли на кухню.
Продолжение вечера было классическим для таких ситуаций – две несчастные девушки, одна из которых еще и свежеброшенная: шампанское, за ним вино, разговоры о подлостях жизни, рыдания, обсуждение представителей противоположного пола с резюмирующими определениями, которые точно не понравились бы мужчинам… 
Когда все это закончилось, как они добрались до кровати, не помнила ни одна из подруг. Утро тоже выдалось шаблонное. Головная боль (проклятое шампанское!), отражение в зеркале, посмотрев на которое, хочется сразу помереть. Женька с глазами, как у панды, вздыбленные волосы и общая помятость, Ирина в пижаме, вывернутой наизнанку (и когда успела надеть?), тени вокруг глаз интенсивного серого цвета, а сами глаза еще нужно найти на опухшем лице…
– Похоже на то, как будто нас всю ночь мучили зомби. Упаси боже, если нас сейчас кто-то увидит. Икать будет весь год при воспоминании, – внимательно рассмотрев эту их неземную красоту, изрекла Женька.
Взглянув друг на друга, подруги расхохотались. Кое-как приведя себя в порядок и позавтракав, они решили пройтись по магазинам – классический женский релакс. Правда, для Ирины с ее скромным бюджетом эти походы больше напоминали посещение музея. Более обеспеченная Женька время от времени покупала что-то, затем делала вид, что вещь ей не подходит и отдавала Ирине. Та понимала уловки подруги и чувствовала себя ужасно некомфортно, но иногда все же принимала подарки, надеясь рассчитаться в будущей, более богатой жизни.
Девушки еще посидели немного на фудкорте торгового центра, а затем разошлись: Женька домой – зализывать душевные раны, Ирина на работу в кафе – латать финансовые дыры.
Вечер у нее выдался тяжелый. Посетителей в выходной день было много, и Ирина бегала от столика к столику, принимая и принося заказы, стараясь ничего не перепутать и пытаясь улыбаться гостям. Умаявшись, как пчелка, она уже убирала закрывшееся кафе, когда услышала звонок своего мобильника.
«Кто ж меня вспомнил-то? Только бы не Женька, хорошего понемногу» – устало подумала девушка и взглянула на экран. Там высветился незнакомый номер. Не будучи любителем сюрпризов, она сбросила вызов. Вышла из кафе через чёрный ход и потихоньку побрела на остановку маршрутки. Там она постояла несколько минут, притопывая ногами, и уже начала подмерзать и шмыгать носом, как вдруг возле нее остановилась смутно знакомая чёрная машина с тонированными стеклами. Дверь распахнулась, появились ноги в шикарных мужских сапогах, а затем и их хозяин – Игорь Николаевич, господин бизнесмен.
– Я звонил, но вы сбросили номер.
– Я не отвечаю на звонки с незнакомых номеров.
– Понятно, буду знать. Может, вы тогда запомните мой?
– В этом нет необходимости. Я ещё ничего не вспомнила про Фролова, вспомню – наберу вас сама.
Тут подошла маршрутка, и Ирина, наскоро попрощавшись, юркнула в нее, и уехала. Если бы она могла видеть в этот момент ошеломленное лицо Игоря, она бы немало повеселилась. Так его ещё никто не отшивал!
Он смотрел на удаляющуюся маршрутку и улыбался. «Ну что ж, девочка, хочешь поиграть? Я согласен, поиграем», – ему неожиданно стало почти весело. Ухмыляясь, он сел в машину и рванул в сторону своего офиса.

***
А Ирина, зайдя в квартиру, в изнеможении прислонилась к двери. Силы оставили ее совершенно, а сердце, казалось, оледенело от накрывшего ее ужаса – она, наконец, вспомнила, где и при каких обстоятельствах видела эти стальные пронизывающие глаза.
Это был самый обычный вызов скорой помощи.
Ирина тогда еще училась в университете и старалась подработать, где только можно, не желая обременять денежными проблемами своих родителей. А тут предложили работу по специальности, и она очень обрадовалась, хотя и опасалась немного – в вузе не очень-то приветствовали такую деятельность своих студентов. Но выбранную профессию девушка очень любила, поэтому ее привлекли не только деньги, но и возможность получить врачебный опыт.
В тот вечер она дежурила вместе с доктором Фроловым, который, кроме основной своей работы в поликлинике, брал смены на скорой. Когда они приехали по вызову, дверь им открыла миловидная женщина средних лет. Провела их вглубь квартиры, где на диване лежал мужчина такого же возраста. Он тяжело дышал, и его сероватого цвета лицо было искажено муками боли. Все симптомы указывали на проблемы с сердцем. Фролов, присев возле него, начал измерять ему давление, а Ирина в это время приготовила аппарат для определения сердечного ритма. Кардиограмма показала признаки инфаркта, и Фролов принял решение о госпитализации больного – в домашних условиях оказать больному качественную помощь было невозможно. Когда они уже грузили пациента, к подъезду подъехала какая-то машина, из нее выскочил молодой мужчина и бросился к носилкам. «Какой-то родственник. Наверное, сын», – подумала Ирина, мельком взглянув на подошедшего и краем сознания отметив, что в его лице есть что-то странное, цепляющее взгляд. Но времени на размышления не было, и, включив мигалку, скорая понеслась в ближайшую больницу. По дороге Ирина заметила, что Фролов сделал мужчине какой-то укол. Но не обратила особого внимания – не будет же практикантка анализировать действия опытного врача.
Больного довезли до стационара, оформили в приемном покое, сдали на руки больничным врачам. Стандартная ситуация, ничего необычного.
Необычное началось потом. Прежде всего – пропал доктор Фролов. Не вышел на работу, дома никто не открывал дверь, телефон тоже молчал. Об этом шушукались врачи и в поликлинике, и на подстанции скорой помощи. Ирина, правда, почти не вслушивалась в эти разговоры – Фролова она знала совсем недолго, была очень загружена учебой, подработками. Ее немного взволновал только усиленный интерес к ней самой – коллеги, встречая ее, шептались и переглядывались, как шпионы из сериала. «Что за ерунда?» – думала девушка, но спасительная занятость не позволяла ей фиксироваться на этих странностях.
А в один из вечеров к ней примчалась Женька, которая всегда была в курсе городских слухов, и завела разговор о Фролове. У Ирины, страшно уставшей после лекций и смены на скорой, до тошноты и кровавых кругов перед глазами болела голова, и она почти не слушала подругу. Но та неожиданно задала вопрос, который мгновенно заставил Ирину очнуться.
– Это ж ты тогда дежурила вместе с Фроловым? Когда привезли Горяева Николая в больницу, и он, не приходя в сознание, коньки откинул, а?
Ирина смотрела на неё, вытаращив глаза, не произнося ни слова.
– Ну, ты чего на меня так смотришь? Ты что, не знала? Да об этом инциденте весь город уже больше месяца говорит. Разыскивают твоего доктора, так как думают, что это он ему помог на тот свет отправиться. А ты как божий одуванчик – сижу, ничего не знаю, никого не трогаю... Тебя что ещё не вызывали в милицию?
– Нет, не вызывали, а что должны, да? – Ирина помотала головой, почти потеряв способность соображать.
– Ну конечно, – ответила Женька, – ведь это ты с ним в ту смену была.
– Ну да, я. Но как он мог умереть-то! – заорала Ирина. – Он был полностью стабильным, когда мы его привезли в больницу. Не мог он умереть!
Неожиданно запнувшись, она уставилась на подругу. «Укол!» – пронеслось у нее в голове. – Укол, который сделал в машине Фролов! Мама моя дорогая, во что я вляпалась! Мало того, что я не имела права быть на этой подработке, и меня могут отчислить из меда, да еще и с последнего-то курса, так я еще умудрилась попасть под подозрение!»
Ее затрясло так, что Женька побледнела и, схватила ее за плечи и заорала:
– Что?! Что еще?! Быстро рассказывай!
Выслушав Ирину, Женька взволнованно уставилась на нее, переваривая новую тревожную информацию.
– Что мне делать Женька? Я боюсь! – прошептала Ирина, уткнувшись в плечо подруги.
– Так! Во-первых, успокойся. Прорвемся! Я тебя в обиду не дам. Если надо будет, так отчима моего призовем на помощь, ты ж знаешь, какую он имеет власть в этом паршивом городе. А, во-вторых и в-главных, – молчи и сиди тихо! Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу. Вызовут в милицию, не вспоминай этот проклятый укол. Горяева не вернешь, а себе проблем наживешь. Будешь нежеланным свидетелем. В принципе всем понятно, что виноват тут Фролов, раз уж он так поспешно смылся. Вот пусть его и ищут. А ты не при делах.
Ирина понимала, что лучшего решения на этот момент не существует. Поплакав ещё на плече подруги, она потихоньку успокаивалась.
Какое-то время она жила в тревожном ожидании, невольно вздрагивая при виде милиционеров. С этого времени у нее осталась привычка не отвечать на незнакомые звонки. Но ничего не происходило. Коллеги постепенно утратили к ней интерес. Самое удивительное, что и в милицию ее никто так и не вызвал.
А потом все так закрутилось в ее жизни – госы, авария, смерть родителей, похороны, отцовские долги, – что эта история отошла совершенно на второй план и постепенно почти стерлась из сознания.
А вот сегодня – возникла снова. Возникла в тот момент, когда она неожиданно поняла, где раньше видела холодные, пронизывающие душу глаза Игоря. Такие же были у мужчины возле подъезда, который бросился к носилкам скорой, увозившей Николая Горяева.
Пазл полностью сложился – этот необычный взгляд, интерес к доктору Фролову, его настойчивость при знакомстве, одинокий номер телефона на визитке… И он Игорь Николаевич! То есть сын Николая Горяева! «Боже, как можно было быть такой идиоткой! Как я сразу не поняла! Значит, та история не забылась. Встреча возле поликлиники была не случайной! Он разыскивает меня, потому что по-прежнему хочет разобраться в произошедшем с его отцом. Господи, что делать?» – метались мысли в голове у Ирины.
Дрожащими руками она набрала номер Женьки, ничего не объясняя, попросила ее немедленно приехать и, ожидая подругу, заметалась по квартире.
– Что за срочность, Ирка? Я только было задремала после нашего вчерашнего праздника. Если что, успокаивать меня не надо. Я уж и сама решила, что меня не бросили, а потеряли. Да и чем успокаивать будешь? Все, вроде, выпили вчера. Или твой бойфренд сделал новую доставку? – тараторила Женька, вваливаясь в квартиру. И внезапно запнулась, посмотрев в бледное до синевы лицо Ирины.
– Не тарахти! Лучше послушай. Знаешь, кто тот, благодаря кому нам вчера было так весело? Горяев Игорь Николаевич. Сын того самого Николая Горяева, который так неожиданно умер в больнице после того, как мы его туда привезли с доктором Фроловым. Я видела его мельком тогда возле подъезда, когда увозили его отца. А сегодня вспомнила. Так что бойфрендом тут и не пахнет. А пахнет совсем другим… – проговорила Ирина тусклым голосом.
Женька с размаху шлепнулась на табуретку, нервно сглотнула и уставилась на подругу выпученными от ужаса глазами.
– Черт! А ведь так все хорошо забылось! Столько лет прошло! – наконец проговорила она. – Ладно, послушай, давай не трястись, как истерички, а рассуждать. Ну, нашел он тебя. Что это меняет? Ты ведь по-любому не при чем. Да, присутствовала при всем этом. Но и только. Тот роковой укол сделал Фролов, сволочь эта. Ты ничего не знала и вообще могла не видеть. Вся вина в том, что видела и не рассказала никому. Но что тут такого уж страшного? Кому надо, тот и так знает главного виновника. Смылся и сам расписался в преступлении. А ты случайный свидетель. Ну, сказала бы. Чтобы бы это изменило? Фролова этим найти не помогла бы, Горяева не вернула, а себя бы под удар подставила.
Слушая логичные аргументы подруги, Ирина потихоньку приходила в себя.
– Все так. Но как теперь себя вести, когда он снова появится? А он появится, я чувствую.
– А обычно себя веди. Наблюдай. Сориентируешься по ситуации. Давай успокаивайся. Пошли хоть чаю попьем, что ли. Вот жизнь – нечем нервы привести в порядок!
Подруги не подозревали, что Игорь Горяев с интересом слушает их разговор в режиме реального времени – в корзинке с фруктами он предусмотрительно установил чувствительный акустический «жучок».
Собственно, ничего нового он не услышал. И так догадывался, что она не виновата. Но смерть отца, еще не старого и полного сил и идей, потрясла его тогда, три года назад. И мать, которая совсем завяла одна. Сбежавший врач сразу навел на мысль, что эта смерть не была естественной. Конкуренты давно ходили вокруг. И дождались удобного момента. Следствие зашло в тупик – в конце концов в милиции решили, что умер человек от сердечного приступа. Что удивительного – не мальчик. Ну, а врач – пропал и пропал, бывает. Объявили пропавшего в розыск и поставили все дело на паузу.
А он не мог поверить и не мог простить. Поклялся, что сам найдет виновного. А эта девочка оказалась так близко ко всем событиям. Нужно было с ней разобраться. Ну вот, считай, что разобрался, закрыл гештальт.
И тут он снова услышал голос Ирины.
– Женька, – воскликнула она, – а как он нашёл меня?
«Это было не так уж и сложно», – мысленно ответил он девушке.
Сначала Игорь полностью сосредоточился на розыске исчезнувшего доктора Фролова. Но тот как в воду канул. Тогда он решил поискать всю бригаду, которая приезжала на вызов. Так он и вышел на студентку меда Коростылёву Ирину. Когда ему доставили информацию о ней, он был поражен, сколько тянет на себе эта девочка. Тут и скорая помощь, и больница и ещё последний курс учёбы. «Как же она все это выдерживает-то? Да, жизнь – не сказка. Стойкий воробышек!» – думал он, рассматривая ее фотографию в собранном для него досье.
А потом ему довелось увидеть Ирину уже не только на фотографии. У матери случился микроинсульт, и он положил ее в больницу. В какой-то из дней, выходя из материнской палаты, он заметил в коридоре знакомое лицо. Ирина стояла возле окна вполоборота к нему и говорила с одной из медсестер. Небольшого роста, худенькая, с красивым разрезом серо-голубых глаз. Длинная красивая шея, шикарные волосы, мягкие полудетские губы…
Игорь сам не понял, как видеть её стало для него необходимостью.
Бывая у матери, он часто замечал её в постоянной работе: она драила пол в палатах и коридорах больницы, помогала врачу в процедурном кабинете, убирала посуду больных с тумбочек после еды. Было заметно, что она вымотанная, как мышь, убегающая от кошки, но при этом неунывающая и весёлая, как птичка.
«Вот правда – воробышек», – с непривычной для него нежностью думал он о девушке.
Долго, несколько месяцев, он наблюдал за ней издалека. Знал, что она закончила университет, что погибли её родители, что она устроилась на работу в поликлинику. Но не решался подойти ближе. Бог знает почему. Не мог объяснить себе, как он, взрослый и опытный, стал таким зависимым от молоденькой девчушки? Не хотел рушить очарование своей платонической влюбленности? Боялся напугать её? Все вместе.
Вчера вот не выдержал. Уговорил себя, что хочет поставить точку в вопросе о её отношении к истории с Фроловым, долго ждал возле поликлиники и, наконец, так удачно поймал девушку в момент падения. Вышло, вроде бы, естественно. Но, как видно, из её разговора с подругой, все-таки он её напугал.
– Женька, мне, наверно, надо куда-то уехать теперь? Как ты думаешь? – услышал он дрожащий голос Ирины через динамик прослушки.
– Да ты не рехнулась ли, мать?! Смоешься – только привлечёшь к себе ненужное внимание. Да и смысл какой тебе убегать? Ты ж ни в чём не виновата! Живи себе, как живётся.
«Умница какая, подружка эта», – подумал Игорь. – А сбежать я ей не позволю, даже если она соберётся. У меня теперь личная заинтересованность в этой девушке. Не хочу её отпускать. И не отпущу», – он решительно выключил приёмник сигнала от «жучка». Ему было всё окончательно понятно, и слушать дальше разговоры девушек не было ни смысла, ни желания.
А назавтра началась их история. Было много разговоров, объяснений, признаний. Поначалу она была напугана, подозрительна, скована. Но постепенно оттаяла и доверилась. Как ему это удалось – долгий рассказ. Да и можно ли вообще рассказать про такое – это просто любовь.

***
Они встречались уже несколько месяцев, когда однажды один из его партнеров как бы вскользь поинтересовался после очередного совещания:
– Игорь, а что за девочка рядом с тобой последнее время? Напоминает мне кого-то. Вроде, в деле Фролова мелькало похожее личико, мне кажется. Увлечение твоё новое? Или по другой причине её обхаживаешь?
– Да так, случайная знакомая. Мне интересно стало пообщаться с молодёжью. Ничего серьёзного, – внутренне холодея, ответил Игорь.
– Ага, понятно. Ну, развлекайся, конечно. Ты у нас и сам ещё – молодежь.
Сев в машину, Игорь долго не мог попасть ключом в замок зажигания. Так страшно ему не было очень давно. «Делом о гибели отца занимаюсь не только я, но и его бывшие партнеры. У них свои резоны разобраться с виновными, и они ребята серьёзные. Меня и спрашивать не будут, найдут Ирину, допросят с пристрастием, самое малое – напугают до смерти. И виноват буду я! Болван! Привлек внимание к девчонке! Что же я могу сделать теперь? Я должен её оставить, что же ещё! В этом случае есть хоть какая-то гарантия, что она выпадет из поля зрения расследователей», – в его голове вихрился целый рой бессвязных мыслей. Это позже он поймет, насколько глупым и жестоким было его решение. Но страх – не лучший советчик…
Дни и недели после того, как Игорь пропал из её жизни, превратились для Ирины в растянутый во времени кошмар. Сначала она боялась за него, пыталась дозвониться, встретиться. Затем пришло понимание, что он оставил её. «Натешился взрослый дядя молоденькой дурочкой – и улетучился, как туман. Так бывает. Забудь его, подруга! Ничего тебе не остаётся – только ампутация, если использовать твою врачебную терминологию», – «утешала» Ирину Женька. И она честно пыталась последовать совету, понимая, что другого выхода нет. Но никто не отменял фантомные боли, а они мучили её бесконечно долго. Она не знала, что страшнее – дни, когда нужно вытаскивать себя из накатывающей волнами депрессии, держать лицо на людях, изображая себя живой, или ночи с их тягучим полузабытьём, снами, воспоминаниями… Но проходит всё. Её боль если не ушла, то во всяком случае отдалилась. Помогала сумасшедшая загруженность на работе, не оставлявшая ни сил, ни времени на страдания. Она взялась ещё за подработку в кафе, не только из-за денег, а чтобы как можно дольше не оставаться наедине со своими мыслями.
И как будто стало легче. До того самого утреннего звонка…

***
Игорю расставание тоже далось нелегко. Всё в нем рвалось к Ирине. Но боязнь за девушку останавливала его руку, тянувшуюся к телефону, и помогала бороться с постоянно преследовавшим желанием увидеть её.
Однажды ранним утром, когда он уже сидел в своем кабинете, где старался проводить как можно больше времени, загружая себя работой, из задумчивости его вырвал телефонный звонок.
– Мы нашли его, – услышал он слова, которых ожидал уже несколько лет. – Он в милиции, плачет и кается.
В этот момент Игорь понял весь смысл выражения «Камень упал с души». Он почувствовал, что тяжесть, почти физически душившая его столько времени, отравлявшая жизнь, растворилась, скатилась с плеч, позволив им, наконец, распрямиться и дав ему возможность дышать полной грудью.
– Отец, его нашли, он будет наказан, – сказал Игорь портрету, который стоял у него на рабочем столе.
А ещё этот звонок означал, что трагическая история со смертью отца закончена. Все долги розданы. Больше никто никого не ищет. Можно жить дальше.
И он набрал номер Ирины.

Несколько дней после его первого за столько времени звонка она не брала трубку, видя его номер на экране телефона.
Она уже знала, что Фролова нашли, и он признался в своём преступлении – эта информация снова взбудоражила весь город. Но её не радовало то, что теперь она может не беспокоиться о своей причастности к давнему событию. Она думала только о том, что Игорь столько времени ходил рядом с ней, выискивая Фролова, а все их отношения были обманом. И не могла простить. «Что ему нужно теперь, когда дело закрыто? Зачем опять мне звонить и напоминать о себе, а? Вспомнил о забытой игрушке?» – горестные мысли кружились в голове Ирины, когда она слонялась по квартире в свой редкий выходной.
«Позвоню Жеке. Может, моя здравомыслящая подруга скажет что-то утешительное, – решила она, но та почему-то не брала трубку. – Ладно, увидит и перезвонит».
Ирина тяжело вздохнула, подошла к окну, с тоской рассматривая грязные сугробы, голые ветки деревьев и сидящих на них взлохмаченных ворон.
«Какая унылая зима! Серые дома, серые люди, вон бежит серая собака. И мысли мои – серые. Надо как-то дотянуть до лета. Может, тогда что-то изменится и в моей жизни», – невесело размышляла она, когда вдруг раздался звонок в дверь.
«О, наверное, Женька! Легка на помине! Видимо, уже подходила к подъезду, потому и не отвечала на звонок», – обрадованно подумала Ирина и распахнула дверь. Увидев того, кто стоял на лестничной площадке, она попыталась тут же снова её захлопнуть, но пришедший крепко тянул на себя дверную ручку, и силы их были не равны.
– Я хочу поговорить с тобой, разреши мне войти, – сказал Игорь (Да, это был он!). И не дожидаясь её согласия, вошел в коридор, а затем в комнату.
– Решительности у вас не убавилось, господин Горяев, – саркастически заметила Ирина. – Напролом – наше всё! Ну что ж, говори, что собирался, только быстро. И потом убирайся! Потому что не впустить тебя я не могу – твоя сила. А вот слушать – не хочу совершенно! А уж верить тем более не обязана! – рассержено произнесла девушка.
– Спасибо и на том, что даёшь возможность объяснить, Ира. Если коротко – я подлец, дурак и несчастный человек.
На этих словах Ирина скорчила неподражаемую гримасу, в которой было и согласие (конечно, подлец и тот ещё дурак!), и недоверие (ах, несчастный! Пожалела бы, да не получается).
Он заговорил, пристально глядя в её глаза. Она не перебивала. Сначала от злости и неготовности вслушиваться, а потом… от удивления. В его глазах как будто растаял всегдашний лёд. Они потеплели, в них была любовь, боль, мольба и … растерянность. Растерянность и этот мужчина – сочетание было таким странным, неожиданным, просто невозможным. И потому убедительным…
Ирина неожиданно для самой себя, даже против своей воли подалась к нему, а он мгновенно уловив это легчайшее движение, умолк, рванулся к ней и обнял изо всех сил. У Ирины было чувство, что его теплые объятья раскололи или растопили многолетний панцирь, в который спрессовались все её потери, горе, обиды, усталость, неустроенность… Впервые за долгое время она плакала, навзрыд, захлёбываясь слезами, уткнувшись в него и шепча, как она измучилась, как тяжело и больно ей было без него все эти долгие месяцы.
Они просидели так часа три, пока ранние зимние сумерки не затемнили окно, почти не разговаривая, просто как будто оттаивая рядом друг с другом.
Потом он робко («Он – и робко!» – снова поразилась Ирина) спросил:
– Слушай, мне стыдно, но я хочу есть. Давай что-нибудь сообразим, а?
– Да я и сама не против, с утра не ела. Только вот ничего не получится, у меня в холодильнике даже мышь не повесится – не за что зацепиться, –рассмеялась девушка.
– А вот и нет! Ты можешь повесить там хоть сотню мышей вместе с мышиным королем, – как-то по-мальчишески задорно произнес он, выскочил в коридор и втащил в комнату огромный пакет из супермаркета.
– Ух ты, какое изобилие! А ты предусмотрительный! И самоуверенный! Но когда ты успел его занести в квартиру, вроде же, держал двери всеми конечностями? – веселилась Ирина.
– А вот так! Фокусы! Я вообще заботливый волшебник! Привыкай!
Они готовили, дурачась и целуясь. Так делают сотни влюбленных. Но им казалось, что ни с кем до них не было такого, и что так хорошо вдвоём, как им, ещё не было никому на свете.
За окном медленно кружил и падал снег. Снежное кружево укрывало всю округу, превращая привычный пейзаж в сказочную иллюстрацию. Как на старых рождественских открытках.
Ночь тоже была волшебной. Ночь любви… Его руки, казалось, были везде, а губы оставляли на теле раскаленные дорожки, как струи горячей лавы. Когда она открывала глаза, ей виделся за окном не снег, а сияющие искры или тысячи снежных светлячков. И она с криком счастья улетала вместе с ними. Несчетное количество раз… И ей хотелось, чтобы эта ночь не кончалась. Никогда.
– Как хорошо, что я тебя так случайно неслучайно встретил, – уже в полусне путано произнёс он под утро, когда небо за окном уже начинало потихоньку светлеть. 
Но она поняла. «И не надо ждать лета. Так чудесно и тепло этой зимой. Среди снега. И совсем он не серый. Белый-белый волшебный снег», – думала Ирина, убаюканно засыпая под тихий снежный шорох.
Наверно, в эту ночь и случилось чудо любви, и в один из теплых дней ранней осени на свет появилась наша крошка – Дашенька, Дашуля, Дашутка.
Но это уже совсем другая история.