Глава 1. 1

- 1 -
Такая тонкая вещь это человеческое подсознание... Подобно дикому жеребцу оно делает вид, что позволило к себе приблизиться и даже оседлать, но в точный момент сбрасывает едока и несётся куда-то буквально наощупь.
В последнее время подобное происходило и с Ингрид. Призраки из чертогов обострённой памяти то и дело хлыстали её по спине, оставляя кровавые синяки. Поэтому, когда её догнала очередная тень далёкого прошлого, дотронувшись до не по-женски широких плеч, она уже этому не удивилась.
______________________________
Той ночью верхушки гор Фильхейн спрятала густая темень новолуния. В пустынной комнате, обставленной лишь кроватью и парой жёстких кресел, догорали редкие свечи, бросая тусклые блики на широкое замёрзшее окно.
Как и в любую другую ночь, Ингрид совершенно не хотела уснуть.
Её длинные упругие кудри с осторожной уверенностью сползли с жилистого мужского плеча. Бесшумно утянув за собой тёмную шёлковую простынь, высокая женская фигура уверенным ногами покинула полумрак каменной комнаты. За тугой дверью располагалось просторное полукруглое помещение, одну из стен которых закрывал внушительный своей длине дубовый шкаф, упирающийся прямо в потолок.
Подойдя ближе к бескрайним полкам, она антрацитовыми глазами принялась искать совершенно особенный предмет. Зрачки неестественно расширились, словно в них щедро капнули беладонну, когда Ингрид разглядела ту самую книгу.
Благодаря негаснущему огню в центре комнаты, вокруг было вполне светло, но, на всякий случай, она обернулась.
Никого.
Тонкая белоснежная рука, какая бывает у одарённых пианистов, потянулась к подтрёпанному корешку.
- Не время, моя дорогая, - с притворной лаской прервал её движение голос.
Укутанная в тёмную ткань, Ингрид молчала и не оборачивалась.
Стараясь дышать размеренно, она прислушивалась к треску поленьев в огне, разделяющего её с магом.
Его белая голова слегка наклонилась и вновь оглядела дикое тело этой кошки. Сбросив с себя шёлковый халат, обнажённый полубог около минуты наблюдал за бликами света на её упрямом затылке, после чего подошёл слишком близко.
- Мы заберём её позже, - прошептал он, вожделенно проведя ладонями по воздуху у прядей, обрамляющих лицо, - Сейчас у меня на тебя другие планы.
После он уже не сдерживался и жадно впился в её голову длинными худыми пальцами сквозь густые каштановые кудри.
В которых не было ни тепла, ни ласки.
______________________________
Прислушиваясь к воспоминаниям и поскрипыванию снега под ногами, Ингрид вышла к уединённому пристанищу на самой окраине Серебряного леса и, наконец, замедлила шаг под тонкие звуки новой самодельной сопилки.
На багровом покрывале прямо под вековым кедром лежали её близнецы. Тео, которому от матери достались упругие завитки, повторял одну и ту же занудную мелодию. Словно для баланса его монотонности, Иса подпевала настолько ненавязчиво, что Ингрид услышала голос дочери только пройдя мимо неё.
- Мама, слава богу, вы вернулись!
Тео, казалось, проигнорировал это событие.
Девушка подскочила с места и поспешила за Ингрид. На вид Исе было что-то около семнадцати, однако в её тембре почему-то уже улавливалась старческая приятца.
Никак не отозвавшись, уже в доме Ингрид опустилась на край своего стула за небольшим прямоугольным столом и выдохнула прерывисто, практически беззвучно.
- Я так переживала, что вы ушли легко одетыми...
Ингрид её будто и не замечала. Она молча смотрела впалыми антрацитовыми глазами прямо сквозь стены.
- Мама?
Стянув с печи нагретое покрывало, Иса аккуратно положила его на материнские плечи, стараясь смотреть ниже её лица.
Едва заметно вздрогнув, Ингрид повернула голову в сторону дочери и, едва касаясь, провела прямыми пальцами по длинным волосам девушки.
- Теперь всё в моих руках, - произнесла женщина, изменившись в лице.
Иса не была приучена задавать вопросы, а Ингрид не имела привычки посвящать детей в подробности своих дел. Да и всё, что имело для девушки значение, так это наблюдать крайне редкую улыбку на сухом лице матери. Признаться, она и не заметила бы в её руках раздобытую старую подтрёпанную толстую книгу, даже если бы Ингрид с чувством бросила её на стол прямо перед юным носом.
- Я приготовлю нам оленину! - с  привычной для неё лёгкостью прощебетала Иса и ждала одобрения в лице матери.
Одобрительно кивнув, Ингрид удалилась в дальнюю комнатку, куда никому не позволялось входить даже в её отсутствие. По этой причине в углах и на мебели периодически образовывался благородный налёт пыли, придававший каждой отдельной вещи характер антиквариата.
Иса не настаивала на уборке и даже не пыталась оспорить чудаковатые материнские правила. Как подобает хорошему солдату, она с неизменной улыбкой принялась выполнять давно доведённые до совершенства действия по дому, в котором прошла вся её жизнь. Подруг, как и соседей в такой глуши у девушки не было, поэтому много лет её развлечениями оставались монотонная игра младшего брата, да придумывание новых блюд из простых приевшихся продуктов. Нужно сказать, Ингрид в еде была вовсе не прихотлива, чего при всём желании нельзя было сказать о Тео.
На сестру он был похож разве только белоснежным цветом волос и предпочитал часами в раздумьях лежать под кедром. Если Иса всегда считала, что даже сказав лишь слово можно наговорить лишнего, то с какого-то момента некогда словоохотливый Тео просто расхотел делиться с кем либо своими драгоценными мыслями.
Увы, кровное родство не часто способствует душевному сближению. Хотя этим троим это было только на руку: Тео с детства жил себе на уме и не часто озвучивал то, что на самом деле думал; Ингрид утратила способность доверять, кажется, ещё в юности, а Иса просто не хотела, да и не умела лезть в душу.

К закату девушка управилась с готовкой, - по небольшому дому растёкся приятный запах запечённого оленьего мяса. Насыпав в глиняный чайничек листики брусники вперемежку с ягодами, она потянулась за водой, но ведро оказалось пустым до основания.
- Тео! - окликнула она брата, приоткрыв дверь.
Укрытый плотной шкурой, он невозмутимо лежал в одной позе, разодетый в белую рубашку и атласный жилет. Неделю назад он выбрал эти вещи в торговых рядах города Адиталы, которые сестра обменяла на простенькую и свою единственную маленькую серебряную брошь с изумрудами. Это был её подарок на их день рождения.
Жаждав узнавать мир за пределами их отчужённого домика в дупле старого дерева, Тео периодически уговаривал сестру выбираться на улицы ближайшей столицы. Путь туда был не близким, тем более на свои двух, поэтому каждый раз на подходе к Адитале Иса слышала одну и ту же песню «я устал, мне нужно расслабиться». Однажды Тео сорвался туда в одиночку и кутил больше недели, постигая мастерство местных шулеров. Тогда и проиграл старинный набор ложек, тайком вынутых из материнского сундука. Он по сей день был уверен, что Ингрид не замечает пропаж фамильного старья, потому что крайне редко туда заглядывала.
- Тео, - позвала ещё раз Иса и от отсутствия ответа подошла ближе, - Вода закончилась. Пожалуйста, дойди до реки...
Тео даже не посмотрел на сестру и лишь раздражённо фыркнул на выбившуюся кудряшку зачёсанных волос.
- А ты в доме за какой надобностью?
- Если я уйду, кто будет за лепёшками присматривать, - она мягко толкнула брата в бок, - Ты более всех ворчишь, если они подгорают.
Его обыкновенно ровное лицо выдало недовольную гримасу. Юнец неохотно спрятал сопилку в кармашек жилета, накинул шубу и, взяв из рук сестры пустое ведёрко, пошагал по узкой тропинке сквозь гущу деревьев.
Забавно, но в темноте он продолжал путать кедр, в стволе которой была дверь его родного дома.
Иса хотела было вернуться в тепло, но замерла, глядя на манящее золото небесного светила. В тот вечер солнце показалось особенно тёплым, даже отеческим... Странно, её сердце отчего-то сжалось как замёрзший воробей, а на душе стало невыносимо тоскливо. Словно ей было суждено ослепнуть, и эти привычные радости она наблюдала в последний раз.
Вдруг пошёл мелкий редкий колючий снег.
Вспомнив о лепёшках, Иса встряхнула багровое покрывало и поспешила в дом. Едва она приблизилась к двери, как древесину окропили яркие капли крови простодушной девушки. Иса не успела понять, что случилось: прошептала «мамочки» и сделала нервный вдох перед тем, как воздух навсегда покинул её лёгкие. Широко раскрыв глаза, она в последний раз ощутила призрачную красоту скатившейся всё ещё горячей слезы...
Появившаяся из темноты молчания, Ингрид сняла чёрную ажурную перчатку и дотронулась кончиками пальцев до побледневшего лица дочери. Затем надела её обратно и аккуратно стёрла девичью кровь с длинной старинной изогнутой ясеневой шпильки, вырезанной определённо вручную, много лет держащих её тяжёлые кудри в тугом пучке.
Наблюдая эту картину, Тео не вскрикнул и попятился назад в сумерки, случайно наступив на сухую палку.
Треск.
Почувствовав на себе стальной взгляд, юнец уронил ведро, и оставив сестру на растерзанье колючих слёз небес, кинулся прочь. Сердце отчаянно искало выход через уши, когда цепкие лапки маленькой чёрной совы нагнали его у небольшого оврага. Не ожидав появление материнского любимца, Тео замешкался, запутался в ветках и в итоге рухнул на колени.
Ингрид не глядя полоснула и его шею всё той же шпилькой.
Кровь быстро слиплась на шкуре его шубы, а белый отглаженный воротник превратился в жёсткий кровавый ошейник. Скатившись на дно оврага, Тео оказался лежащим лицом вниз, посему Ингрид не увидела отпечатавшийся на его узком лице измазанный грязью ужас.
Не моргнув, она стёрла с длинной ясеневой шпильки и его кровь перед тем, как убрала обратно в пучок крепких густых тёмных волос.
Не оглядываясь назад, она направилась к старому кедру.
Присев рядом с телом дочери, Ингрид долго смотрела куда-то вдаль. Колкая снежинка зацепилась за щёку и сползла едва заметной каплей по её ровному лицу. Да, её сердце хорошо знало, что такое дождь.
Совсем не к месту в её памяти снова ожил непомянутый фрагмент.
______________________________
За слезами она уже не различала родные края и прощалась с ними наугад. Не чувствуя тепла или холода, совсем ещё юная девушка бежала прочь за беловолосым полубогом, словно тот был путеводной звездой. Оставив за спиной границу её родной провинции, Ингрид обернулась.
- Не оглядывайся, моя дорогая, - ободрил он и тоже замедлил шаг, - Когда-нибудь ты забудешь и эти места, и даже имена родителей.
- Ты забыл? - тихо спросила она, перебирая босыми ногами жёсткую землю.
  Вдруг, незнакомец остановился. Подойдя ближе к фигуре в трепетном шёлковом платье, он рассмотрел её едва заметный румянец и длинные упругие кудри. Затем снял с себя дорогой плащ и накинул на острые плечи, задержав на них свои цепкие руки.
- Время неизбежно убивает воспоминания, если не подпитывать их слабостью вспоминания, а вместе с ними уходят и любые чувства, - его лицо вдруг расплылось в странной улыбке, не понятной ей до сих пор, - Но окажи любезность и запомни меня навсегда. Я не представился, - моё имя Велиар.
Ингрид не изменилась в лице и двинулась вперёд по дороге, чем ещё больше подогрела желание новоиспечённого спасителя.
- Сегодня попетляем по Каменной пустыне, а утром я перенесу нас в горы.
- Можно пойти напрямик.
- Нет, сперва запутаем твои следы.
______________________________
Без усилий вернув свои мысли в Серебряный лес, Ингрид едва слышно, монотонно и сосредоточенно прочла над Исой рукописное заклинание из тяжёлой подтрёпанной книги. Она успела почитать её ещё в пути, и будучи непризнанным мастером по части сотворения заклинаний, уже вписала между плотных строчек несколько своих доработок.
Время шло.
Краски смерти всё ещё пачкали побледневшее лицо её старшей дочери. Понимая, что самоуверенны лишь идиоты и камни, шуршащие по нервам прямо под ногами, Ингрид перепроверила каждое слово.
Догадавшись, в чём дело, она опустилась рядом с своего ребёнка телом и продолжила вспоминать.
______________________________
К тому моменту Ингрид была на полголовы ниже, нежели теперь, да и в её прищуренном взгляде отсутствовала некоторая колючесть, присущая закоренелым одиночкам. Она успела потерять родителей и пережить первое предательство, от которого не оправится уже никогда.
Однако не стоит забегать сильно вперёд.
Вынужденный побег из родной провинции в Серебряном лесу привёл Ингрид в горное убежище некоего мага. Он дал ей приют и приставил молодой эльфийке учителя, отлично сыгравшего роль её рыцаря.
- Ты бьёшь прямолинейно, от этого твои удары предсказуемы, - Велиар снова уложил её на лопатки, - Для победы нужна тонкость.
С невозмутимым лицом Ингрид спихнула его с разгорячённого тренировкой тела и с невозмутимым лицом заняла позицию.
- Давно хочу спросить, что за имя такое странное? - непринуждённо отбивался от её ударов жилистый маг, - «Ингрид»
- Бабушкино, - сухо отозвалась девушка.
Её кудри, собранные теперь в тугой пучок насквозь просолились потом, когда к ним присоединились двое. Одинор, чьим гостеприимством пользовалась эльфийка, привёл под руку девушку. Сначала Ингрид приковала взгляд к торчащим кончикам заострённых ушек, о каких мечтала она сама, затем - чистым янтарным глазам, а после поразилась с какой ловкостью та водила эльфийку за нос всё время их магического поединка.
Одинор и беловолосый держались поодаль, поэтому девушки не могли слышать о чём они говорят. Увидев то, на что и не рассчитывал, Одинор попросил их остановиться.
- Меня зовут Елефрея, - закончив, протянула партнёрше руку девушка.
Она держалась с такой лёгкостью, словно минуту назад проверяли не умение управлять силами, а навык расчёсывания разлетающихся по ветру её пшеничных волос.
Ингрид не отозвалась сопернице и упрямым рывком поставила себя на ноги, не подав руки приблизившемуся Велиару.
- Глядя на то, как вы управляетесь со своим даром, я увидел в Елефрее достаточно зрелости, чтобы просить её возглавить Академию.
Одинор сорвал белый цветочек у своих ног, вдохнул его запах, смакуя аромат, и снова пригласить светлую эльфийку взять его под руки.
В интонации Одинора Ингрид моментально уловила его уверенность в решении и не поверила ушам: долгие месяцы обучения управлению магической силой и планы обновить жизнь одной фразой обернулись в пыль.
- Мой друг, ты, как всегда, принял мудрое решение, - подхватил Велиар, нашептав что-то на ухо магу.
- Разумеется, нам понадобятся способные учителя, - добавил Одинор.
С того момента Ингрид совсем не скрывала отвращение то ли к кому-то одному, то ли всем петрушкам вместе взятым. Она сразу догадалась, кому благодетель уготовил эту честь.
- Я наслышана, что лучше тебя в этих краях заклинания никто не читает, - потянулась к ней Елефрея, но Ингрид сделала судорожный шаг назад, после чего обе эльфийки замерли.
Беловолосый внимательно следил за реакцией своей подопечной.
- Читает... - процедила сквозь зубы девушка, - Да со мной полукровки станут колдовать (она выделила последнее слово) куда достойнее таких вот чистокровок.
Последнее слово слетело с её губ неприкрыто пренебрежительно.
- Считаешь меня выскочкой? - спокойно спросила Елефрея.
Но вместо ответа получила яростный выпад в свою сторону. От неожиданности Елефрея упала, поцарапав светлое запястье, из которого на траву упало несколько капель чистой яркой эльфийской крови.
- Будет вам, - Одинор вдруг протянул Ингрид цветочек.
Ингрид жест не оценила, на что маг беззаботно пожал плечами.
- Ты заметно измотала себя в последние дни, - нынче твоё тело не расположено к таким тренировкам.
Одинор снова вдохнул аромат цветка. Он посмотрел в антрацитовые глаза так, будто разгадал их секрет.
- Завтра я зайду к тебе обсудить дела Академии, а сегодня отдохни.
Разумеется, никакого «завтра» не наступило. В ту же ночь Ингрид покинула убежище на вершине горы и больше туда не возвращалась.
______________________________
Когда беззвёздное небо вывесило своё ночное покрывало Ингрид подметила: рана дочери, наконец, принялась затягиваться. Всё шло по плану, а колючий снег продолжал попытки проникнуть в кожу этой стеклянной бабочки. Совсем скоро пробившиеся сквозь шапки вековой хвои нити лунного света затанцевали на обесцвеченных глазах Исы. Её веки медленно опустились, затем резко со всех сил девушка вновь открыла глаза. Её бледные руки инстинктивно потянулись к собственной шее, но девушка совсем не чувствовала рану, отчего всё случившееся показалось ей вымыслом пугливого сознания.
- Не расставайся с ним никогда, - собрав шёлковые волосы дочери в хвост, Ингрид вонзила в них миниатюрный хорошо известный Исе гребень, - Он заговорён защищать тебя от Солнца.
В растерянности, Иса кивнула и медленно подняла ставшее неуклюжим тело вдоль ствола кедра. Которая за ночь превратился в её могильную плиту.
Колдунья вернулась в овраг и надела тяжёлый перстень на большой палец сына. Для любого другого на его руке он оказался большим.
- Это и есть хвалёное бессмертие? - наконец пробормотал оцепеневший Тео, почувствовав за спиной запах матери.
Он лежал неподвижно на мёрзлой земле, покрытой колючей хвоей, которая так не кстати впивалась в грудь сквозь тонкую рубашку. Его грызло странное непонятное чувство: не фантомное дыхание, а огненная волна, растекающаяся в голове и вдоль рук с каждой долей секунды всё сильнее. Нервно реагируя на каждый шорох он пытался осознать, что теперь не просто хладный труп, а самый настоящий рукотворный вампир.
Что говорить, если смерть, как и жизнь – тонкое в своём величии искусство. На горизонте здравого смысла всё это и вправду происходило с близнецами. Дёсны горели, а стенки сосудов, казалось, тёрлись друг о друга наждачкой. Новоиспечённый вампирёныш шевелиться не торопился, а приподнявшись принялся разглядывать землю, насквозь липкую от его остывшей крови.
Каждая клеточка юных тел ощущала звериный голод. Обострившийся слух Тео словно кстати уловил уставшее ржание лошади заблудившегося путника на дороге в нескольких милях за чащей, где возвышался их кедр.
- Убьёшь, - не возвращайся, - с холодом бросила ему в лицо Ингрид.
Иса издала едва слышный стон, вручную заправив клыки в розовые дёсны, и протянула руку брату, приглашая последовать в дом за матерью.
Тогда мощная волна растеклась из центра юной груди, лихорадочно ударив его в самую макушку кудрявых волос, где клубком разъярённых змей путались мысли. С надрывом выдав матери в затылок нечто похожее на смех, Тео сделал рывок и вмиг скрылся за необъятными стволами.
Произошло это восемьдесят четыре года назад.