Низ музыки

Новое нашествие птиц из длительно отсутствующей липы, которая скрывалась ночью среди голосов детей, чтобы голоса скрыли звёздный стон одного только живого сердца. Выплакать весь свой когда-то сырой овраг, который засыпали лунным сиянием и не дали синеве возможности падать тенью на изрезанные колёсами кромки, где вечно цвела полынь и открывались мёрзлые лужи.

Проникнуть в клуб, когда никто не смотрит в мою сторону и оказавшись мягко стянутым в паркете угла, забрать свои недавно освещённые воспоминания в коробку с луной. Подкармливать ночь тоской, которая выбрав луч, идёт по часам к саду, где когда-то стояла в рост ночь, чтобы показать свои розы в огне шипов и запонок. Усесться на привычную скамейку с дождевыми каплями на доске, чтобы картинно съехав с забора, прочувствовать всю влажность растоптанной травы. Беседка примет в себя луну и с удовольствием свяжет ей ленточку перед зеркальцем озера, к которому она подойдёт, чтобы удариться об угол с подтёком из розового выступа. Дальше я удалюсь от её красоты, чтобы видеть среди туч только дождь и падение ветра к колодцу, чтобы вода на дне легонько сотрясалась за створками и разводилась по поверхности бьющимися о бетон кругами.

Кусты у сараев озлобленными зелёными волнами смещались к берёзам, чтобы забирать в океан неба свои разрозненные ветви и сучья. На стороне кухни к окнам прибивались косые ручьи от ливня, пока я высматривал пятна на асфальте, которые могли бы остаться в сохранности сухими и неприкосновенными. Деревья опустив свои именные плоды, от ветра забивались в улочку и шатались там поодиночке или вместе, чтобы поддержать порыв и не сломаться у самого края. Конфликт уже стал видим и все почвы разбились на ткани, куда могли шагнуть фигуры, чтобы проломит под ситуацией шахматный лёд. Унося от тревоги тучи и грозы к деревне шёл ливень, чтобы своей разодетой призмой, топить в тяжести линий мосты и реки у окраины.

Проникнуть в свою постель, которой поставили температуру и приказали белеть на горизонте с выпиской из неба. Звёзды скрипя своими дверцами из лучей, показывались лишь на миг, чтобы окропить воздушным свечением исцарапанную в букете землю. Слишком приглаженное сверкание солнца в уютной чашке с жидкостями от просроченной формулы, которую вывели из холода, чтобы применить к условиям пустыни среди людского песка. Порхать по свечам в капоте и не находя себе зажигания, спать в темноте и сырости бензинового корпуса. Дождь съехал в озеро и мы могли лишь наблюдать всю картину из окон, чтобы подстраивать этажи под звон телевизора, который едва не лопался от зрелости кадров и откровенности лиц.

Я остаюсь в фойе с портфелем, который скину на подоконник, чтобы избавиться от тяжести книжной чепухи и смотреть без напряжения на сыплющийся по стенам дождь. Нас отпустят с уроков пораньше, чтобы облегчить вечер и дать ночному вахтёру при подъезде любви, которая откроет все двери. Луна уже столкнётся с уголком рамы и пытаясь без укола пройти к центру стекла, обогреет половину пейзажа, чтобы усадить за тёплые слова к листку выданной литературы. Радость уж как-то невесома и раздражительно поверхностна в своём плаще с блёстками от солнечного гардероба! Увидеть в шкафу вату и пробившись к сердцу пальцами, достать из души фарфоровый мяч с пульсирующим керосином. Свеча на кухонном столике немного отклонялась пламенем в тёмную сторону окна, пока за улицами уже чернели вишни, чтобы лишь своими контурными ветвями подавать птицам знаки и сигналы о своём присутствии.

Бабушка сидела на горочке кровати и не касаясь ступнями пола, выговаривалась, пока к ковру за её плечами не подбиралась луна, чтобы сделаться квадратной площадкой, где можно спрятать глаза. Я будто бы смотрю на пейзаж с пола, где может уместиться моя маленькая душа, которой не дают разойтись в полёте и погибнуть среди туч, куда люди сбрасывают свой мусор или слова. Новогодний вечер у зеркал, которые прямо-таки вдыхают воспоминания в своё серебро и отбрасывают воображение обратно к партам или раздевалке, где нет места, чтобы не упасть после бессонницы в собственную тень.

Вновь отвалиться от слов и надуваясь ощущениями, пропускать положенные секунды у стола с бокалами или окурками в батарейке плеера или машинки с болью в сетевой яме. Рыбаки ушли от берега и пили своё горе у клёнов, где ворковали нежные голуби, чтобы не опуская когтей в ветви, следить за крошками в хлебе с мёдом, который плавился на солнечной стороне реки. Выбежать из сеней и столкнувшись с изъяном двора, упасть на живот в траву, которая остыла за ночь и покрылась росой из тумана.

Дом останется позади, когда меня отбросят к лечебнице с невозможностью переживать своё парение между стенками коридора, которые в коричневом треугольнике из точек и крыльев озарятся заключёнными взмахами рисунков. Я сяду на кушетку при одной из линий и держа в ручке телефончик, совершу ещё один звонок в пропасть непонимания или поверхностности сигналов. Войти в двор с фонарями, которые лучше людей и понятливее при разговоре, чтобы найти скамейку без теней и листвы у ног. Песок будет разбит в низине и забытая у ножек машинка весь вечер пролежит у горки для катания звёзд.

Кто-то пройдёт за моей спиной, чтобы чихнуть у берёзы и спуститься к поликлинике. Утром наблюдать отблеск яркого луча, который проскальзывая между карнизами, ударится в одно из окон, чтобы нагло ослепить мне глаза. Осенью к стадиону школы всей своей площадью заступит за кромки дорожек солнце, чтобы виляя тенями в траве, готовить поле к матчу цветов против оттенков. Я уйду из компании накаченного песка, чтобы уединившись с бессонницей у края перемен, залиться стеснительной негой, которая плюётся в солнце до полного исчезновения сновидений. Красный луч из пачки с карандашами, которую выпотрошит солнце, чтобы вытянуть из уголка радугу с серым ободком при горизонте. Я достану нужный цвет из проволоки заката и уронив на траву, поранюсь до выступления смазки под ногтем, которым ударюсь о шпалу ворот.

Боясь идти к стадиону по одиночной тропинке без пса, подойду к будке и взяв цепь в обе руки, ослаблю зонтик на шее волка. В кухне будет ещё гореть чай при свете чашек и поэтому я радостно закрою калитку на петлю между брусьями, чтобы плотно стянуть доски в проёме на ночь. Сонный ход мысленного ряда между звёздами или стрелами из туч, которые станут ёжиком ранить горизонтальную плоскость всей движущейся поляны.

Трава густела в болоте, когда ветер срывал ромашки с кочек и сеял по берегам с воем и плачем. Поляна при единственной луне из списка разбрасывалась плечами с небес, когда ветер полировал звёздную шпагу перед поединком в комнате без стёкол и отходов в тоннель к долгожданному уколу. Я не стерплю и выйду к медсестре за жидкость из лампочки, которую мне выпишут по рецепту и прикажут забрать с собой к ночнику.

Привлечь к звёздам свой давно отрешённый взгляд, когда весь прямоугольник от экрана перекроет своей массой небо, чтобы закрыть мои глаза в поверхностном сиянии. Золотая трезвость луны и сменяющаяся перед туманом физиономия зеркала, делается серебром из подводного цветка с водорослями вместо лепестков, которые скрывают глаза. Отцовская рана в ручье внезапного артистизма, который рассекает свои струи по сцене, чтобы они дошли до адресата. Накинутый на голову туман, становился к ночи чернее и всё кладбище из сонливого бреда или снотворной сухости, делалось ветреным обломком камня среди сосен.

Подойти к звезде не накинув на спину жилета, который мог бы зашторить сквозную дыру в лопатке от вчерашнего выстрела. Не провалиться в парту, пока ещё можно не спать в во время урока и бродить по рынку в сопровождении людей. Мама будет крутиться у палаты и не подобрав необходимого оттенка к двери, уронит к порогу свои очки, чтобы уже не приближаться к солнцу. Переменка наступит у окна не скоро и все учебники побелеют в сердцевине, чтобы больше не открываться, когда придётся смахнуть со страниц пыльцу.

Попытаться сломать часы на руке и поправив стрелку за стёклышком, нервно метнуть ремешок к доске, куда с мелом подойдёт она и без слова о прощении раздавит градусник. Кабинет будет пуст и даже дети не смогут увлечь меня за спину, пока я буду прижиматься к доске с чистотой помыслов и чувств. За окном учителя лишь чёрный асфальт, сможет перемениться на серый и только один переселенец поднимется к школе по лестнице, чтобы исчезнуть без повода. Я вновь постараюсь задержаться на кабинете музыки, когда уже закончатся описания и бред станет вполне себе выносим и лёгок, чтобы не зацикливаться на облаке решений и ходов.