Кафедра, где учили сбивать самолёты...

Пожалуй, в каждом регионе нашей   необъятной родины   есть  заброшенные воинские  части (в/ч) , которые  не  пережили  в  90-х   развала  СССР. Сегодня ,  благодаря  интернету, можно даже увидеть, что  осталось  от  бывшей  в/ч 5XSML... войск  ПВО, где когда-то мы проходили  военные сборы после  учёбы на военной кафедре. Я нашёл фотографии тех мест , где  когда-то несли боевое дежурство зенитно-ракетные комплексы , где  стояла наша  станция наведения. От  той  в/ч  мало что осталось: повсюду  видны  лишь  куски  бетона с торчащей арматурой на фоне  хмурого полярного неба .
Все имена и фамилии в этом рассказе вымышленные. А любые совпадения с реально существующими или существовавшими - случайность! Вы ,надеюсь, меня поймёте...
 
« Военная кафедра при вузах  занимается военной подготовкой студентов. Её задача дать   студентам  военную профессию –  офицера   запаса  инженерно-технического  состава, и возможность связать свою   дальнейшую  жизнь с   Армией..»
 Наша  Военная кафедра  отличалась  от  прочих лишь тем , что  здесь учили как сшибать самолёты и очень сильным преподавательским составом: отличные военные  инженеры-практики. Поэтому  все их лекции были  слегка разбавлены  захватывающими  рассказами про войну в Египте, Вьетнаме и в Сирии, участниками  которых все  они  были.  Слушая их ,  мы переполнялись  гордостью  за  наше  оружие  и чуточку  им завидовали,  еще  не  догадываясь, что совсем скоро некоторые из нас будут  работать в закрытых НИИ, а кто-то останется  служить, и дослужится до крупных  звёздочек. Занятия на  «войнушке» проходили  как и везде, весело и шумно : утреннее  построение, перекличка и осмотр  внешнего  вида с  шутливыми  комментариями .  Тут  самое   главное  - короткая стрижка,   большой  хорошо   проглаженный  носовой платок  и чистая  обувь.  А потом   все   мы разбегались  по   учебным   классам .  Наш  секретчик Андрюха  получал в библиотеке  техническую литературу с грифом «Для служебного пользования»,  складывал  её в  большой кожаный  портфель,  чтобы  потом , с  очень-очень важным видом, раздать  её нам . А  ещё   он  приносил   откуда-то   небольшой  опечатанный    чемодан  с  нашими   прошитыми  и   тоже  опечатанными  тетрадями   в  96 листов   в  которые  мы   записывали    лекции  и  делали   самостоятельные  работы .   Мы бы   и  дальше    вгрызались   в  теорию,  осваивали   матчасть ,  если бы   в  этот  отлаженный   учебный процесс   не  вмешалась «Олимпиада-80».  Где-то  , на самом  верху  было принято  решение :  курс   обучения  курсантов     следует    немного   сократить, а   сдачу экзаменов  -   совместить  с  предстоящими   военными  сборами.   Мы узнали об этом от нашего  преподавателя,  после  чего   тот  намекнул , что  на день рождения  шефа  ,  все  сотрудники  кафедры    скидываются  ему  на подарок - финский чехол на автомобиль «Жигули».  Мы  сразу  всё  поняли  и внесли свою скромную лепту  в это мероприятие,  кто сколько  смог.  На  этом    наше  теоретическое обучение   окончилось, а  всю   нашу  группу  разбили  на две части.  Мне  выпала  далёкая в/ч войск  ПВО где-то   под Мурманском, туда  нас   отвезёт  старший  преподаватель  кафедры, а вот нашим везунчикам  досталась  в/ч  под Ленинградом.  Преподаватель строго   нас   предупредил , чтобы мы не  опаздывали к   поезду, после чего  рассказал  о  "карах небесных"  ,  которые   последуют  за   опоздание  на  вокзал.   Город   уже   вовсю    готовился  встречать  Весну . Моей  маленькой  дочке   только-только    исполнилось   четыре  месяца,  а  тут   эти   преждевременные    военные  сборы.  Хорошо  хоть  домашние    меня  поддержали ,   сказав на прощание:
 -  Ничего,  мы   управимся.  Не  с тем ещё   справлялись.
Набросав  в  большую  сумку  необходимых  вещей  согласно   списку  выданному  на кафедре  , я  уложил  туда и  свои  бывшие   армейские   регалии,  после чего   спустился   в метро  и  уже   минут    через   двадцать    вышел   у   Московского   вокзала.  По центру   площади  Восстания   тогда ещё не было   монумента .  Его  установят  позже,   через пять лет ,   в честь присвоения   Ленинграду  звания "город-герой",  а пока  вдоль    сквера   стояли   лавочки  с урнами и  цветочные  чаши- клумбы. Всю  эту  строгую   красоту  дополняли   небольшие   кусты   сирени.  Время   в запасе было, и я  присел  на  лавочку. Неожиданно  со  стороны  Невского  проспекта к скверу  шумно  подъехала   бортовая  машина ,  приписанная  к нашей  военной кафедре , за рулём  которой   восседал  знакомый  нам   старший лаборант,  а  рядышком  сидел  наш   старший
  преподаватель.  Лаборант   выскочил из машины , откинул  задний борт , после  чего   вступил в словесную перепалку со своим начальником,  отказываясь  сгружать   огромные   чемоданы  и   тяжеленные   ящики   с документацией.  После обмена любезностями насыщенными  различными медицинскими   терминами ,  наш  преподаватель    сходил   на вокзал,  отловил  там  двух  наших   студентов-курсантов   , которые  и  выгрузили  всё   содержимое   машины   на   одну   из лавочек. Вскоре  подошли ещё  студенты с нашего потока и   оттащили   ящики с  чемоданами  в зал ожидания военного коменданта.   Когда ,  час спустя ,   наконец   подали  Мурманский поезд,    мы  загрузились  в    обычный плацкартный вагон,  а    преподаватель  и   документация  поехали  в купейном.   Все   положенные    1439  км   до   Мурманска  ,   поезд    прошёл   за   36 часов ,    вместо  положенных   25.  Страшная  правда   открылась  уже   после сборов,  а состояла она в том, что  наш  прижимистый   преподаватель ,  по огромному  блату,   достал     самые   дешёвые билеты  на   дополнительный  проходной    «скорый  поезд»  ,  исключительно через военного коменданта  города Москвы.  В  наше   окно, забрызганное  снаружи ,   разглядеть   что-то   было  весьма   проблематично  и безнадёжно  ,  анекдоты  на следующий   день  закончились ,  а   читать   при  таком  тусклом освещении  было   вредно   для  зрения.    Однако ,  для    некоторых   пассажиров  плацкарты,  у которых   «с собой было» , время  шло  быстрее  и  веселее, если   при этом  соблюдать    должную  конспирацию. У   старосты    нашей  группы  - Вовки Достоевского  была  одна  особенность: если    Пиноккио   выдавал  нос , то   нашего   Вовку   подводили   глаза,  которые   буквально  сдвигались   к  переносице.  Вот и  сейчас   он с кем-то из  наших  мужиков  немножечко  тяпнул , а  когда  мы   попытались   узнать   подробности:   рейд в вагон - ресторан  или  заначка, глаза нашего  старосты  тут же разбежались в разные  стороны  , после  чего   прочно   уперлись  в   переносицу.   Наш   однокашник    Игорёк  ,  который  позже   станет  Гарри Д.... ,  со своим    закадычным   другом  Серёгой  Жиром , тут же в вагоне,  стали   сочинять   песню-композицию  в стиле рэгтайм:
« Остался  позади  вокзал печальный.
 Что ж не пришла , меня ты  проводить?
Печальный я , и шум вокзальный.
Меня  не можешь ты простить...»
Покончив с  рифмовкой  14-го  куплета,  они  перешли  к  аранжировке, причём    очень  громко,   аккомпанируя  себе   на   истерзанной  в хлам    гитаре. А  все   остальные   пассажиры   вынуждены   были  на слух оценивать все  достоинства   этого  музыкального произведения , поскольку  выскочить на ходу   из вагона  не  представлялось  возможным . Оставалось  разве  что  выйти в тамбур , а ещё   лучше ,  запереться  в  туалете с большой лужей по центру , слушая    ритмичный   перестук  колёс  и раскачиваясь в такт вагону:
- Ту-дум...ту-дум...
  Ту-дум...ту-дум...
Город   Мурманск  оказался  небольшим , опрятным , но  сильно   раскиданным   по сопкам   Кольского залива.  Солнце, которое  здесь   на  68   широте ,  по   ночам    лишь  едва  присаживалось    за горизонт,   а   днём  с трудом   пробиваясь   сквозь плотные   облака,   абсолютно  не грело .   Холодное  дыхание  Заполярья  мы  почувствовали сразу, а  кое-кто  очень  даже пожалел , что  не   оделся  потеплее.  Вовке  Достоевскому, вся  одежда которого  состояла  из  кожаного    пиджака    и  кепи,  благородный  и запасливый   Шура Максимук   выдал  из   своего   портфеля   длинный   махеровый  шарф,   отчего Вовка  стал   ещё   больше    походить    на    беспризорника.  Осторожно обходя лужи снежного  месива, мы  двинулись к автобусной станции. Там нас уже ждали: небольшой  заказной «ПАЗик» и Газ -66 с кунгом. Мы выбрали армейскую экзотику ,и сильно после пожалели, подпрыгивая всю дорогу на жёстких деревянных лавочках. Прибыв на место и выпрыгнув из  машины  на скрюченные  ножки , мы  наконец-то   распрямились и с удивлением  обнаружили , что  военного городка , как   такового,  здесь  здесь не  было... Три  обычные жилые пятиэтажки  соседствовали со  штабом и  клубом,  а  чуть поодаль   сквозь  редкий   бетонный забор с колючей проволокой, просвечивались   солдатские   казармы  и  хозяйственные   постройки.  Низкорослые  корявые   деревца  довершали    весь  этот  скудный пейзаж,  придавая  всему   нечто  сюрреалистическое.  Кроме того   здесь повсюду  ещё     лежал снег.  И  было его   невероятно много,  хотя   трогая  его   рукой,    уже   чувствовалось,  как    он  начинает    впитывать  весеннюю  влагу.   В  самой  же    воинской  части,  все    стёжки   дорожки  были освобождены от снега  и   обильно   посыпаны песком,  а вот  снаружи , дальше   за колючим  забором,   его было   наверняка   по пояс. Все   здешние  строения      представляли   в большинстве  одноэтажные   деревянные коробки, обшитые потемневшими досками с выцветшей голубой краской  и   возведенные   не иначе, как в  конце  пятидесятых.
Для наших двух  взводов    выделили   часть  казармы, назначили старших  и  стали  выдавать  обмундирование. Раньше я был «связистом» , а  теперь   стал  «пушкарём». Вспомнил  искусство  наматывания  портянок и правильное положение брючного    ремня . Пока пришивал сержантские лычки на погоны , мозг вдруг осознал,что это надолго и  попросил закурить. Я  попытался было  сопротивлялся,  но  когда в висках  затюкало ,я поддался искушению из прошлого , стрельнул у  ребят  сигаретку и уединился в курилке. Вроде отпустило.  Здесь  , вдали от   шумных   городов ,     нашим   начальником    стал    командир   дивизиона  ПВО,  здоровенный    детина с кулаками,  чуть  меньше    головы   Вовки  Достоевского,   и   красным обветренным лицом  моряка   -    подполковник  Банный.   Своих  нерадивых   подчиненных       командир    трогал исключительно   указательным    пальцем  правой руки, тыкая  им   в  грудь подчиненных . Только один прапорщик Деревянко,  крепкий   мужик   весом   не меньше  125 кг    в процессе  такого наказания за утерю  матчасти,  не упал  , а лишь  слегка    отклонился от пальца командира  дивизиона.  Простой   же  солдат  обычно   падал.  В дивизионе     даже   ходила присказка:
- Сегодня  Банный,   и  пальцем никого не тронул. 
Старшиной  приютившей    нас   роты   был   прапорщик Лымарь,  добрый  и   отзывчивый   старый служака,  а  в  сержантах    роты, ходили   братья  Полубинскасы.  Колоритной фигурой ,  нашей   маленькой   войсковой части,   выделялся  сорокапятилетний старший лейтенант по прозвищу   "Етиомать"(букву "т"  замените  сами). Он столь часто  употреблял  эти слова,  что они прилипли к нему  намертво. Почти всегда  «навеселе» , но  беззлобный,  он  знал  в дивизионе  всё ,  всех   и  ещё   далеко   наперёд   до  самого  Мурманска.
 Наши   занятия  проходили   в классах,  которые   здесь    по-армейски   назывались   циклами.  А  вот  техника,  которую  нам предстояло  освоить ,  в корне  отличалась  от  той,   которую мы изучали  на военной  кафедре, хотя   и  было   у них  что-то  общее. На всё- про- всё  нам дали чуть больше месяца. Все  кто не служил, зубрили текст присяги, но  при этом...не постились. Кормили  здесь  нормально. Даже яйцо давали на  завтрак.  Всех  не служивых   в торжественной  обстановке  привели   к  присяге.
После   присяги,   когда  солдату   уже  можно  было    доверить  оружие,   нас  отвели на  стрельбище.  Старшина  роты выдал каждому широченные лыжи  с палками   и по карабину Симонова. Норматив  на дистанции в  100 метров  я выполнил, но нам   как будущим офицерам, предстояло выполнить стрельбу из пистолета  на  дистанции  25 метров. Нам на всех  выдали один обшарпанный пистолет.  Мы  с  Вовкой Достоевским  , как  своё  отслужившие  , тут же  побились на пачку «Примы», кто больше  выбьет очков из «Макарова»  с трёх выстрелов : я  в  тёмных   очках   выбил 25 очков , а Вовка  лишь 24,  и   красная  пачка Вовкиной «Примы»  переместилась  в  мой  карман. Когда уже стали  возвращаться  со стрельбища    обратно, Серега Б… оступился на  лыжне и с головой  нырнул  в глубокий снег. Серегу мы достали,  отряхнули,  отыскали  его  очки,  но падая в  глубокий снег, тот  инстинктивно вытянул вперёд руки  и дорогие  электронные часы,  подаренные  отцом,  навсегда   исчезли   с Серёгиной  руки.  Мы   перекопали   весь снег  вокруг этого места, но часы  так  и   не нашли. Всю обратную дорогу мы  выслушивали  его  причитания :
- «Да, часы-то  были   «Командирские».  С  компасом .   Жалко.  Что я папе  теперь скажу».
Может быть  ,  Серёгины  часы  так и  лежат   где-то там   и ждут своего  хозяина.  Да,  часы Серега потерял, но  зато он  приобрёл уважение со стороны местного рядового и сержантского состава.  Серёга  сумел так  наладить  в казарме  телевизионную антенну, что  исчезли шумы  и  повторы с  телевизионного  изображения, качество  картинки  стало просто  феноменальное . Местные   аборигены   просто глазам своим не  верили  , до чего хорошо  стал  показывать  их телевизор.   Теперь по вечерам  возле  него было   не протолкнуться.  Пройдёт ещё каких-то  двадцать  лет и антеннами Сереги Б.. с позывным  R1ХХ…,  будут пользовать не только   советские   радиолюбители,   но и  военные связисты,    полиция ,  и  даже   МЧС   всей нашей  необъятной   родины.
 Когда  до «дембеля»  оставалось   ровно  30 дней, Лёха Т. с  нашего   потока и наш Гарри Д...решили побриться  наголо,  ссылаясь на  давнюю  армейскую   традицию  и  зачастившее  весеннее  солнце ,  которое    днём  уже   заметно   припекало.  Теперь    по  утрам    в    нашем   строю торчали  две   синюшные   лысые  башки.  Правильная голова  Лёхи Т..  вызывала всеобщее восхищение и  не здоровый   интерес   сослуживцев,  все  так  и норовили её потрогать,   в результате  чего    к  Лехе   тут же  приклеилось прозвище  «Агапит» (см. к.ф. «Отроки во Вселенной») , с которым он так и  проходит    до   самого  окончания  института.   По закону  подлости, на следующий день,  врезал   сильный   колотун.  Пришлось   нашим  лысым мужикам  натягивать  пилотки   на голые  черепа   и уши , отчего  они  стали  больше    походить  на  немцем под Сталинградом,  чем на   советских  бойцов . Потом  состоялся   футбольный матч с солдатиками дивизиона   и   много  еще  чего-то …  Шли  недели, мы просиживали  положенные часы  на  боевых постах, сдавали положенные  нормативы , и  даже однажды  поучаствовали  в отражении налёта "вражеской"  авиации , правда понарошку. Нас допустили в святая - святых: Командный пункт   дивизиона ПВО.  Летчики , в тот раз, у  нас выиграли. А наши  офицеры   оправдывались  тем, что  их  самолетов  было  слишком много, а то бы  мы их  в раз  всех   уделали.  В качестве компенсации за "поражение" , летчики пригласили нас  к себе и  показали  настоящие боевые  самолеты морской  Заполярной  авиации. Ещё  издалека, когда только подходили к  аэродрому, мы  услышали, а потом и   увидели,  как  два  техника глумились  над  самолётом   вертикального взлета  «Як- 38» , который  был  цепями  прикован к   испытательному стенду,  видимо  измеряли  вертикальную подъемную тягу. Когда  всё  стихло, нам разрешили заглянуть в кабину самолёта. Было  очень  интересно , но уж  больно   шумно,  поэтому  мы  направились к тихим и спокойным  бомбардировщикам. Нас  пропустили  только к  заправщику, зато дали  всё  в нём  потрогать и  даже  посидеть   в кабине  на месте  штурмана.  Лётчик   рассказал  нам,   что   самолёт  имеет  дополнительные баки  на  18 тонн   топлива,   для  заправки  в  воздухе  других  самолетов.  Что  вооружение    самолёта    состоит   из  десяти    23мм  пушек  с общим боезапасом   в  4500  снарядов,  причём   шесть  пушек  самолёта    располагались  на корме.   Мы   в этом   сами   убедились,   да  сзади    торчали  две   пушки , а  снизу  виднелась  ещё  одна   пара. Пробравшись на место  бортового  стрелка , который  мог дистанционно  управлять    всеми  этими    пушками   одновременно ,   мы   стали  клянчить  у летчика  патроны    из  заправленной в пушку   металлической ленты.   Летчик оказался на редкость  добрым и   щедрым, только   предупредил:   
- Поищите  конец ленты,   патроны    брать   только  с краю.
Десяти минут  ковыряния  в   промасленной    коробке с лентой  хватило, чтобы понять , что лента  была  сцеплена  кольцом  и таким образом не имела  ни начала,   ни   конца.  Осознав  это,    мы    распрощались   с добрым,  весёлым     и  находчивым  лётчиком.  Вертолеты  смотреть не стали,  что  там можно  интересного увидеть,   после самолета – всюду  одни  только   тумблеры,   вот   разве что   повиснуть    на  лопасти    винта .   Вовка Достоевский,    как самый   из нас   прыгучий,  попробовал  до  лопасти  допрыгнуть. Затем  повторил попытку  ещё  раз,  но   уже  без пилотки,  после чего сказал, что он сегодня не в форме и  мы двинулись    дальше. В конце  аэродрома  стояло несколько крутых ракетоносцев , но их охраняли  часовые в бушлатах. Мы развернулись и пошли обратно.     Потом  была  экскурсия в Североморск, туда набралось только шесть человек. Их  провели на большой противолодочный корабль "Смышлёный", и немного  по городу.

 «Мы стояли у мемориала - "Матрос с бескозыркой", вспоминая свой вселенский город морской и боевой славы - "всегда задумчивый и гордый Ленинград". И мурашки бежали по телу от одной мысли о том, какую войну смогла пережить наша Родина и одержать Победу над непобедимым ненавистным врагом », - поведал мне Серега Б...

Может он так и не думал , но  сейчас ,после стольких лет , ему всё так и помнилось.  Вскоре наше  обучение  успешно завершилось. Мы сдали экзамены,  после  чего  наконец-то переоделись во всё гражданское , и  вот  тут, словно  чёрт из табакерки, объявился  наш  институтский  старший  преподаватель. Где он  скрывался  всё это время ,  он нам не доложил, зато  предложил нам  лететь домой   на  самолёте! Всего  два  часа  болтанки  против 36 часов  вагонной  тряски .  Все сразу проголосовали за самолёт. Было лишь одно  но, надо было  доплатить разницу  в стоимости билетов, что мы и сделали , накидав недостающую сумму в  шапку  нашего  преподавателя .  Затем  мы  ещё  немного поболтались по Мурманску,  в смысле - зашли в магазин «Океан»,  где  купили какой-то  вяленой  рыбы  и    поехали  в   аэропорт. Всё,   наши   приключения  закончились  раз  и  навсегда...