Кафедра, где учили сбивать самолёты...
Все имена и фамилии в этом рассказе вымышленные. А любые совпадения с реально существующими или существовавшими - случайность! Вы ,надеюсь, меня поймёте...
« Военная кафедра при вузах занимается военной подготовкой студентов. Её задача дать студентам военную профессию – офицера запаса инженерно-технического состава, и возможность связать свою дальнейшую жизнь с Армией..»
Наша Военная кафедра отличалась от прочих тем , что здесь учили сшибать самолёты, и конечно же , очень сильным преподавательским составом: отличные военные инженеры-практики , пара кандидатов наук. Про самого шефа не помню. Поэтому все их лекции были слегка разбавлены захватывающими рассказами о войне в Египте, Вьетнаме и в Сирии, участниками которых все они были. Слушая их с замиранием сердца, мы переполнялись гордостью за наше оружие и чуточку им завидовали, еще не догадываясь, что совсем скоро некоторые из нас будут работать в закрытых НИИ, а кто-то даже останется служить, и даже дослужится до крупных звёздочек. Занятия на «войнушке» проходили как и везде, весело и шумно : утреннее построение, перекличка и осмотр внешнего вида с шутливыми комментариями . Тут самое главное - короткая стрижка, большой хорошо проглаженный носовой платок и чистая обувь. А потом все мы разбегались по учебным классам . Наш секретчик Андрюха получал в библиотеке техническую литературу с грифом «Для служебного пользования», складывал её в большой кожаный портфель, чтобы потом , с очень-очень важным видом, раздать её нам . А ещё он приносил откуда-то небольшой опечатанный чемодан с нашими прошитыми и тоже опечатанными тетрадями в 96 листов в которые мы записывали лекции и делали самостоятельные работы . Мы бы и дальше вгрызались в теорию, осваивали матчасть , если бы в этот отлаженный учебный процесс не вмешалась «Олимпиада-80». Где-то , на самом верху было принято решение : курс обучения курсантов следует немного сократить, а сдачу экзаменов - совместить с предстоящими военными сборами. Мы узнали об этом от нашего преподавателя, после чего тот намекнул , что на день рождения шефа , все сотрудники кафедры скидываются ему на подарок - финский чехол на автомобиль «Жигули». Мы сразу всё поняли и внесли свою скромную лепту в это мероприятие, кто сколько смог. На этом наше теоретическое обучение окончилось, а всю нашу группу разбили на две части. Мне выпала далёкая в/ч войск ПВО где-то под Мурманском, туда нас отвезёт старший преподаватель кафедры, а вот нашим везунчикам досталась в/ч под Ленинградом. Преподаватель строго нас предупредил , чтобы мы не опаздывали к поезду, после чего рассказал о "карах небесных" , которые последуют за опоздание на вокзал. Город уже вовсю готовился встречать Весну . Моей маленькой дочке только-только исполнилось четыре месяца, а тут эти преждевременные военные сборы. Хорошо хоть домашние меня поддержали , сказав на прощание:
- Ничего, мы управимся. Не с тем ещё справлялись.
Набросав в большую сумку необходимых вещей согласно списку выданному на кафедре , я уложил туда и свои бывшие армейские регалии, после чего спустился в метро и уже минут через двадцать вышел у Московского вокзала. По центру площади Восстания тогда ещё не было монумента . Его установят позже, через пять лет , в честь присвоения Ленинграду звания "город-герой", а пока вдоль сквера стояли лавочки с урнами и цветочные чаши- клумбы. Всю эту строгую красоту дополняли небольшие кусты сирени. Время в запасе было, и я присел на лавочку. Неожиданно со стороны Невского проспекта к скверу шумно подъехала бортовая машина , приписанная к нашей военной кафедре , за рулём которой восседал знакомый нам старший лаборант, а рядышком сидел наш старший
преподаватель. Лаборант выскочил из машины , откинул задний борт , после чего вступил в словесную перепалку со своим начальником, отказываясь сгружать огромные чемоданы и тяжеленные ящики с документацией. После обмена любезностями насыщенными различными медицинскими терминами , наш преподаватель сходил на вокзал, отловил там двух наших студентов-курсантов , которые и выгрузили всё содержимое машины на одну из лавочек. Вскоре подошли ещё студенты с нашего потока и оттащили ящики с чемоданами в зал ожидания военного коменданта. Когда , час спустя , наконец подали Мурманский поезд, мы загрузились в обычный плацкартный вагон, а преподаватель и документация поехали в купейном. Все положенные 1439 км до Мурманска , поезд прошёл за 36 часов , вместо положенных 25. Страшная правда открылась уже после сборов, а состояла она в том, что наш прижимистый преподаватель , по огромному блату, достал самые дешёвые билеты на дополнительный проходной «скорый поезд» , исключительно через военного коменданта города Москвы. В наше окно, забрызганное снаружи , разглядеть что-то было весьма проблематично и безнадёжно , анекдоты на следующий день закончились , а читать при таком тусклом освещении было вредно для зрения. Однако , для некоторых пассажиров плацкарты, у которых «с собой было» , время шло быстрее и веселее, если при этом соблюдать должную конспирацию. У старосты нашей группы - Вовки Достоевского была одна особенность: если Пиноккио выдавал нос , то нашего Вовку подводили глаза, которые буквально сдвигались к переносице. Вот и сейчас он с кем-то из наших мужиков немножечко тяпнул , а когда мы попытались узнать подробности: рейд в вагон - ресторан или заначка, глаза нашего старосты тут же разбежались в разные стороны , после чего прочно уперлись в переносицу. Наш однокашник Игорёк , который позже станет Гарри Д.... , со своим закадычным другом Серёгой Жиром , тут же в вагоне, стали сочинять песню-композицию в стиле рэгтайм:
« Остался позади вокзал печальный.
Что ж не пришла , меня ты проводить?
Печальный я , и шум вокзальный.
Меня не можешь ты простить...»
Покончив с рифмовкой 12-го куплета, они перешли к аранжировке, причём очень громко, аккомпанируя себе на истерзанной в хлам гитаре. А все остальные пассажиры вынуждены были на слух оценивать все достоинства этого музыкального произведения , поскольку выскочить на ходу из вагона не представлялось возможным . Оставалось разве что выйти в тамбур , а ещё лучше , запереться в туалете с большой лужей по центру , слушая ритмичный перестук колёс и раскачиваясь в такт вагону:
- Ту-дум...ту-дум...
Ту-дум...ту-дум...
Город Мурманск оказался небольшим , опрятным , но сильно раскиданным по сопкам Кольского залива. Солнце, которое здесь на 68 широте , по ночам лишь едва присаживалось за горизонт, а днём с трудом пробиваясь сквозь плотные облака, абсолютно не грело . Холодное дыхание Заполярья мы почувствовали сразу, а кое-кто очень даже пожалел , что не оделся потеплее. Вовке Достоевскому, вся одежда которого состояла из кожаного пиджака и кепи, благородный и запасливый Шура Максимук выдал из своего портфеля длинный махеровый шарф, отчего Вовка стал ещё больше походить на беспризорника. Осторожно обходя лужи снежного месива, мы двинулись к автобусной станции. Там нас уже ждали: небольшой заказной «ПАЗик» и Газ -66 с кунгом. Мы выбрали армейскую экзотику ,и сильно после пожалели, подпрыгивая всю дорогу на жёстких деревянных лавочках. Прибыв на место и выпрыгнув из машины на скрюченные ножки , мы наконец-то распрямились и с удивлением обнаружили , что военного городка , как такового, здесь здесь не было... Три обычные жилые пятиэтажки соседствовали со штабом и клубом, а чуть поодаль сквозь редкий бетонный забор с колючей проволокой, просвечивались солдатские казармы и хозяйственные постройки. Низкорослые корявые деревца довершали весь этот скудный пейзаж, придавая всему нечто сюрреалистическое. Кроме того здесь повсюду ещё лежал снег. И было его невероятно много, хотя трогая его рукой, уже чувствовалось, как он начинает впитывать весеннюю влагу. В самой же воинской части, все стёжки дорожки были освобождены от снега и обильно посыпаны песком, а вот снаружи , дальше за колючим забором, его было наверняка по пояс. Все здешние строения представляли в большинстве одноэтажные деревянные коробки, обшитые потемневшими досками с выцветшей голубой краской и возведенные не иначе, как в конце пятидесятых.
Для наших двух взводов выделили часть казармы, назначили старших и стали выдавать обмундирование. И вот тут, словно подчиняясь каким-то неведомым силам , народ начал кучковаться. Каждая кучка озабочено пришивала погоны, воротнички и прикручивали петличные знаки. Раньше я был «связистом» с крылатой звездочкой с молниями , а теперь стал «пушкарём». Вспомнил искусство наматывания портянок и правильное положение брючного ремня . В один из таких моментов, мозг настолько ясно всё осознал , что попросил закурить. Я попытался было сопротивлялся, но когда в висках затюкало , я поддался искушению из прошлого , стрельнул у ребят сигаретку и уединился в курилке. Вроде отпустило. Здесь , вдали от шумных городов , нашим начальником стал командир дивизиона ПВО, здоровенный детина с кулаками, чуть меньше головы Вовки Достоевского, и красным обветренным лицом моряка - подполковник Банный. Своих нерадивых подчиненных командир трогал исключительно указательным пальцем правой руки, тыкая им в грудь подчиненных . Только один прапорщик Деревянко, крепкий мужик весом не меньше 125 кг в процессе такого наказания за утерю матчасти, не упал , а лишь слегка отклонился от пальца командира дивизиона. Простой же солдат обычно падал. В дивизионе даже ходила присказка:
- Сегодня Банный, и пальцем никого не тронул.
Старшиной приютившей нас роты был прапорщик Лымарь, добрый и отзывчивый старый служака, а в сержантах роты, ходили братья Полубинскасы. Колоритной фигурой , нашей маленькой войсковой части, выделялся сорокапятилетний старший лейтенант по прозвищу "Етиомать"(букву "т" замените сами). Он столь часто употреблял эти слова, что они прилипли к нему намертво. Почти всегда «навеселе» , но беззлобный, он знал в дивизионе всё , всех и ещё далеко наперёд до самого Мурманска.
Наши занятия проходили в классах, которые здесь по-армейски назывались циклами. А вот техника, которую нам предстояло освоить , в корне отличалась от той, которую мы изучали на военной кафедре, хотя и было у них что-то общее. Нам дали на всё - про- всё месяц. Все кто не служил, зубрили текст присяги, но при этом…… не постились. Кормили здесь нормально. Даже яйцо давали на завтрак. Всех не служивых в торжественной обстановке привели к присяге. На 1мая народ забегал и засуетился. Стал искать, чем бы это дело отметить . Двое наших , примкнули к параллельной группе, а те через местного водителя достали 4 бутылки кислятины , это на 8 человек, лишь рот замарали. Дальше - больше. Вначале был выпит весь свой одеколон «Шипр», а потом и тройной одеколон моего друга Серёги . Туда потом вместо одеколона налили чёрт знает что. Серега это дело просёк и флакон с желтоватой жидкостью сразу выкинул в мусорный туалетный ящик. Когда до «дембеля» оставалось ровно 30 дней, по этому случаю наш Гарри Д. и Лёха Т. с нашего потока, решили побриться наголо, ссылаясь на давнюю армейскую традицию и зачастившее весеннее солнце , которое днём уже заметно припекало. Теперь по утрам в нашем строю торчали две синюшные лысые башки. Правильная голова Лёхи Т.. вызывала всеобщее восхищение и не здоровый интерес сослуживцев, все так и норовили её потрогать, в результате чего к Лехе тут же приклеилось прозвище «Агапит» (см. к.ф. «Отроки во Вселенной») , с которым он так и проходит до самого окончания института. По закону подлости, на следующий день, врезал сильный колотун. Пришлось нашим лысым мужикам натягивать пилотки на голые черепа и уши , отчего они стали больше походить на немцем под Сталинградом, чем на советских бойцов . После присяги, когда солдату уже можно было доверить оружие, нас отвели на стрельбище. Старшины роты выдал всем широченные лыжи с палками и по самозарядному карабину Симонова. Норматив на дистанции в 100 метров я выполнил, но как будущим офицерам, нам предстояло ещё выполнить стрельбу из пистолета на дистанции 25 метров. Нам дали один обшарпанный пистолет на всех. Мы с Вовкой Достоевским , как своё отслужившие , тут же поспорили на пачку «Примы», кто больше выбьет очков из «макарова» с трёх выстрелов : я в тёмных очках выбил 25 очков , а Вовка лишь 24, и красная пачка Вовкиной «Примы» переместилась в мой карман. Когда стали возвращаться со стрельбища обратно, Серега Б…оступился на лыжне и нырнул обеими руками в глубокий снег по самое лицо. Серегу мы из снега достали, отряхнули, отыскали в снегу его очки, но падая в глубокий снег, он инстинктивно вытянул вперёд руки и дорогущие электронные часы, подаренные отцом, навсегда исчезли с Серёгиной руки. Мы перекопали весь снег вокруг этого места, но часы так и не нашли. Может браслет на часах раскрылся где-то раньше, возможно, даже ещё на стрельбище. Всю обратную дорогу мы выслушивали его причитания :
- «Да, часы-то были «Командирские». С компасом . Жалко. Что я папе теперь скажу».
Может быть , Серёгины часы так и лежат где-то там и ждут своего хозяина. Да, часы Серега потерял, но зато он приобрёл уважение со стороны местного рядового и сержантского состава. Серёга сумел так наладить в казарме телевизионную антенну, что исчезли шумы и повторы с телевизионного изображения, качество картинки стало просто феноменальное . Местные аборигены просто глазам своим не верили , до чего хорошо стал показывать их телевизор. Теперь по вечерам возле него было не протолкнуться. Пройдёт ещё каких-то двадцать лет и антеннами Сереги Б.. с позывным R1ХХ…, будут пользовать не только советские радиолюбители, но и военные связисты, полиция , и даже МЧС всей нашей необъятной родины. Потом состоялся футбольный матч с солдатиками дивизиона и много еще чего-то … Шли недели, мы просиживали положенные часы на боевых постах, сдавали положенные нормативы , и даже однажды поучаствовали в отражении налёта "вражеской" авиации , правда понарошку. Нас допустили в святая - святых: Командный пункт дивизиона ПВО. Летчики , в тот раз, у нас выиграли. А наши офицеры оправдывались тем, что их самолетов было слишком много, а то бы мы их в раз всех уделали. В качестве компенсации за "поражение" , летчики пригласили нас к себе и показали настоящие боевые самолеты морской Заполярной авиации. Ещё издалека, когда только подходили к аэродрому, мы услышали, а потом и увидели, как два техника глумились над самолётом вертикального взлета «Як- 38» , который был цепями прикован к испытательному стенду, видимо измеряли вертикальную подъемную тягу. Когда всё стихло, нам разрешили заглянуть в кабину самолёта. Было очень интересно , но уж больно шумно, поэтому мы направились к тихим и спокойным бомбардировщикам. Нас пропустили только к заправщику, зато дали всё в нём потрогать и даже посидеть в кабине на месте штурмана. Лётчик рассказал нам, что самолёт имеет дополнительные баки на 18 тонн топлива, для заправки в воздухе других самолетов. Что вооружение самолёта состоит из десяти 23мм пушек с общим боезапасом в 4500 снарядов, причём шесть пушек самолёта располагались на корме. Мы в этом сами убедились, да сзади торчали две пушки , а снизу виднелась ещё одна пара. Пробравшись на место бортового стрелка , который мог дистанционно управлять всеми этими пушками одновременно , мы стали клянчить у летчика патроны из заправленной в пушку металлической ленты. Летчик оказался на редкость добрым и щедрым, только предупредил:
- Поищите конец ленты, патроны брать только с краю.
Десяти минут ковыряния в промасленной коробке с лентой хватило, чтобы понять , что лента была сцеплена кольцом и таким образом не имела ни начала, ни конца. Осознав это, мы распрощались с добрым, весёлым и находчивым лётчиком. Вертолеты смотреть не стали, что там можно интересного увидеть, после самолета – всюду одни только тумблеры, вот разве что повиснуть на лопасти винта . Вовка Достоевский, как самый из нас прыгучий, попробовал до лопасти допрыгнуть. Затем повторил попытку ещё раз, но уже без пилотки, после чего сказал, что он сегодня не в форме и мы двинулись дальше. В конце аэродрома стояло несколько крутых ракетоносцев , но их охраняли часовые в бушлатах. Мы развернулись и пошли обратно. Потом была экскурсия в Североморск, туда набралось только шесть человек. Их провели на большой противолодочный корабль "Смышлёный", и немного по городу.
«Мы стояли у мемориала - "Матрос с бескозыркой", вспоминая свой вселенский город морской и боевой славы - "всегда задумчивый и гордый Ленинград". И мурашки бежали по телу от одной мысли о том, какую войну смогла пережить наша Родина и одержать Победу над непобедимым ненавистным врагом », - поведал мне Серега Б...
Может он так и не думал , но сейчас ,после стольких лет , ему всё так и помнилось. Прошёл месяц, наше обучение успешно завершилось. Мы сдали экзамены, после чего наконец-то переоделись во всё гражданское , и вот тут, словно чёрт из табакерки, объявился наш институтский старший преподаватель. Где он скрывался весь этот месяц , он нам не доложил, зато предложил нам лететь домой на самолёте! Всего два часа болтанки против 36 часов вагонной тряски . Все сразу проголосовали за самолёт. Было лишь одно но, надо было доплатить разницу в стоимости билетов, что мы и сделали , накидав недостающую сумму в шапку нашего преподавателя . Затем мы ещё немного поболтались по Мурманску, в смысле - зашли в магазин «Океан», где купили какой-то вяленой рыбы и поехали в аэропорт. Всё, наши приключения закончились раз и навсегда...
Свидетельство о публикации №225021501940
Окунулась в прошлую, такую счастливую жизнь и узнала много нового и интересного.
Только я не поняла почему падали солдаты от тыкания указательного пальца. От боли или от силы? Он тыкал его в солнечное сплетение или в какую-то болевую точку, да?
Ещё раз спасибо за великолепный рассказ!
Замечательные образы, тонко переданные чувства, хороший слог и за то, что я, как будто сама побывала там. Кстати, я это ощущала во всех Ваших рассказах))
Крепчайшего Вам здоровья, благоденствия во всём и мы с нетерпением ждём Ваших новых работ!
Наталия Ильяшенко 16.02.2025 10:36 Заявить о нарушении
Денис Штерн 16.02.2025 11:03 Заявить о нарушении
И это Вам спасибо, Денис, за удовольствие читать Ваши произведения!
Наталия Ильяшенко 16.02.2025 12:09 Заявить о нарушении