Эхо войны сын

Неужели вы не знаете,
что, кому вы отдаете себя в рабы для послушания,
того вы и рабы, кому повинуетесь,
или рабы греха к смерти, или послушания к праведности?
  (Мат. 10,42).
        Набат гудел где-то совсем далеко, а черные люди подбирались все ближе. Огонь. Выстрелы. Стоны. Тяжелая удушливая музыка становилась  громче.
Я просыпаюсь в холодном поту, опять снилась война, где солдаты шли с криком в настоящий бой, только  меня  тревожат не реальные, а панические атаки.
Доктор говорит, что это -  эхо войны, а я вспоминаю свое детство.
       Родился, когда у моей Родины мирное небо не застилали бомбы или снаряды, просто  отец — военный.
Старшая сестра говорит, что раньше, когда я был маленьким, мама еще улыбалась. Действительно, на стареньком фото запечатлена счастливая семья: папа, мама, Аня и я .
Однако жизнь военных совсем не проста, и вскоре отца отправили в первую боевую командировку.
Вернулся он  здоровым , без ранений, только выпивать стал чуть больше и чаще, а   друзья его  поддерживали.
 Так и зажили мы новой жизнью.
Я мало что помню из тех лет, мне тогда только минуло два. Разве что бесконечную дорогу и разговоры:
— Нужно растить настоящих героев. Кем вы хотите стать, дети?-спрашивал отец.
И мы бойко тараторили:
— Хотим стать настоящими солдатами!
— А что делают настоящие солдаты?
— Спят в лужах.
Все смеялись, только идти мне было трудно — я плакал, а папа ненавидел такое поведение - ведь мальчик должен быть сильным.
     Так эхо войны потихоньку вползало в нашу жизнь.
После следующей командировки отец вернулся  загорелым и очень бодрым. Огромные бицепсы мы с сестрой трогали с уважением и небольшим страхом. Конечно я уже не плакал при нем- боялся, ведь папа начал делать из нас настоящих солдат.
 Если мы ходили в баню, то меня зажимали  и держали, пока "уши трубочкой не свернутся", а потом полуживого бросали в снег.
Сначала я жаловался и сопротивлялся, но позже перестал —  люди не верили жалобам, разве настоящий герой с орденами и медалями может стать "глухим" душой.
 Как сейчас помню один день. После нескольких бутылок спиртного отец с другом выкопали огромную выгребную яму, два метра в глубину, и когда я пробегал мимо, меня погрузили вниз, проверяя на прочность. Это оказалось очень трудно сделать: земля крошилась, пальцы сдирались в кровь, а папа снимал фотоотчет на тему: «Быть настоящим мужиком!»
Измученного и уставшего с зареванными глазами меня достали из ямы пыток, только вечером, когда поехали домой, обещая всем показать мой позор.
Я тихо плакал, потирая ушибленные места. Только теперь  понимаю — это не издевательство, а Эхо войны.
    Опять гудел набат где-то далеко, а страшные черные люди с кровавыми руками подбирались все ближе и ближе. Огонь. Выстрелы. Стоны. Только тяжелая удушливая музыка становится все громче, а дыхание перехватывало. Это мои панические атаки не дают заснуть ночами. Доктор говорит, что это эхо войны, а я снова вспоминаю свое детство.
      В классе третьем отец взял меня в лагерь «Хочу быть десантником», хотя там находились, в основном, трудные дети и малолетние преступники, они меня почему-то не обижали, только поглядывали с жалостью, ведь их командир был мой отец. Однажды, когда я не справился с боевой задачей - ходьба на лыжах, папа избил меня  палками. Бей своих, чтобы чужие боялись.
Вот тогда первый раз я сдался окончательно -  решил покончить со своей жизнью навсегда. Привязал в кладовке шарфик к перекладине и повис. Как ребята тогда почувствовали — я не знаю, но они спасли мою несчастную жизнь.
Опять гудел этот ужасный набат где-то в голове, и страшные черные люди тянут ко мне свои кровавые руки, подбираясь все ближе и ближе.
Огонь. Выстрелы. Стоны. Уши заложило, только тяжелая удушливая музыка становится все громче. Почти нечем дышать. Это мои панические атаки не дают жить. Доктор говорит, что это - эхо войны, а я снова вспоминаю свое детство.
Вскоре командировки на войну участились. А мы, прижавшись друг к другу, с ужасом ожидали возвращения на Родину.
Война в Сирии неожиданно принесла не только боль, но и предательство.
Отец вернулся счастливым и объявил, что  у нас будет еще одна мама.
Тут терпение наше совершенно растаяло, а услужливость даже настоящему герою превратилась в фарс. Мы, конечно, понимали, что на войне все можно и правил нет, но это выходило за все рамки человеческого терпения.
Так началась  партизанская борьба, которая заканчивалась бесконечными слезами матери, согнувшейся почти до земли от непосильной ноши, у сестры — синяками от тумаков отца, а меня, за то, что я отстаивал правду — избивал регулярно и беспощадно. Ушибы, вывих челюсти и опыт, после которого я стал ходить на бокс, осознавая, что отца бить — это последнее дело настоящего человека.
 Опять гудел в ушах этот ужасный набат, а страшные черные люди лезли ко мне своими кровавыми руками, терзая мою душу.
Огонь. Выстрелы. Стоны. Уши заложило, я задыхаюсь, только тяжелая музыка становилась все громче и громче. Опять панические атаки не дают жить. Доктор говорит, что это детские травмы, а я думаю, что - эхо войны.
   Да, много всего было в нашей мирной жизни,  на переднем крае войны. Перелом носа у сестры, словно невзначай, тяжелая болезнь сердца у матери, а я бежал, как последний трус, сразу после окончания школы. Бежал, не оглядываясь назад, пытаясь спастись во чтобы-то не стало.
Трудно было: голодал, ночевал на улицах, пел песни про войну под гитару, понимая лишь одно — Служат родине не только военные, но и их семьи, иногда теряя свое здоровье или даже жизнь.
 А война — это опасная женщина, попав к ней в услужение, ты становишься рабом жестокости и убийства, и не важно кого: своих или чужих, она сметает всех на  пути и остаются только звуки набата и атаки, да и то уже очень редко.
Прошло много лет, и я иногда возвращаюсь на пепелище своего детства, смотрю на отца и понимаю, что он не виноват -просто - это ЭХО ВОЙНЫ. И тогда мне становится его жалко, и больно - ведь мирное детство или счастье маленькой семьи не вернешь..