Поезд во времени. Часть 1. Глава 13

                13

                Ребенок Джины и Луиджи

   Чувствуя поддержку и постоянную заботу своего мужа, Джина довольно спокойно переносила тяготы путешествия. Нет, когда они вдруг оказались в этой самой Мексике (она до сих пор не может в это поверить), то вначале чувствовала себя не в своей тарелке, то у нее просыпался зверский аппетит, то наоборот - чертовски хотелось спать, благо мягкое покачивание вагона на рельсах, этому способствовало. Но Луиджи всегда был рядом, вот и сейчас, когда она проснулась от того, что поезд опять где-то стоит, то на столе ее ожидала бутылка свежего молока и большой кусок козьего сыра, как будто, у него здесь есть знакомая молочница, как дома в их родном Чивитавеккья. Надо же, даже в этой самой Мексике ее муж умудрился где-то достать для нее настоящую спаржу. Даже там все было не так уж и плохо, даже в той самой клинике, немного похожей на тюрьму. Правда Джина совсем ничего не поняла про смену там времени, думала, ну, что же, другая страна — другое время. Да и просто думать про это не хотелось, постоянно казалось, что у нее в животе шевелится их с Луиджи ребенок. Вот как раз речь идет именно об этом, появившееся еще в Италии, тянущие боли внизу живота и в Мексике никуда не делись, как будто вокруг них происходило, что-то необычное, а с ней — нет. А вот вчера, когда они проезжали это ужасное место, где как будто бы шла самая настоящая война (может, просто кино снимали?), Джина почувствовала, что боли в животе как будто бы исчезли, да и сам живот вдруг куда-то пропал. Может от волнения из-за маршрута этого поезда, тут не только живот, но и голова поедет. Дева Мария, спаси и сохрани нашего будущего ребенка. Пока ничего не буду говорить Луиджи, покуда сама во всем не разберусь.

  А Луиджи и не надо ничего было говорить. Когда после вкусного деревенского молока, Джина встала, чтобы немного расправить плечи, то она сладко потянулась, и муж, любуясь своей женой, ласково произнес:

- Какая ты у меня, Джина, красивая и стройная, как в день нашего знакомства.

   Сказал и сразу осекся, очарованной не только ее стройностью, но и вдруг, неожиданно появившейся на ее лице складкой заметного беспокойства. Луиджи нежно прикоснулся к ней и осторожно провел своей рукой по ее животу, как он неоднократно любил делать прежде. Раньше после таких его действий на его лице появлялась счастливая улыбка, как будто он дотрагивался до их с Джиной ребенка, а сейчас вдруг впервые появилась тревога.

- Джина, с тобой действительно что-то случилась или мне просто показалось? -  спросил он.
- Показалось, Луиджи, у беременных такое частенько бывает, когда малыш готовится к рождению и постепенно спускается вниз, - успокоила она мужа, - меня еще об этом еще предупреждал наш доктор Канцони.

  Какое-то время они сидели, молча, ни слова не говоря друг другу, как будто авторитет доктора Канцони немного их успокоил. Но чем дальше они так сидели, тем больше волна неуверенности накатывала на них, а потом она просто сменилась страхом и паникой, особенно у мужа. Поезд продолжал стоять, давая им для этого все больше и больше оснований. Первым не выдержал Луиджи и повернулся к жене:

- Джина, когда я утром бегал за молоком, то недалеко отсюда видел больницу. Пойдем сейчас сходим туда, чтобы быть уверенными в твоем здоровье и в состоянии нашего малыша.
- Но, Луиджи, в поезде говорят, что мы сейчас находимся во Франции, захотят ли местные врачи меня осмотреть?
- Но ведь врачам все равно, кто перед ними, итальянка или француженка, если речь идет о здоровье матери и ребенка. Тем более, у нас есть деньги, а ты хорошо знаешь французский еще со школы.

   Возле кабинета гинеколога они оказались не единственными с поезда "Санетти": супружеская пара из Болоньи, которая ехала в последнем вагоне, тоже с тревогой ожидала приема. Женщина положила свои руки на живот, как будто стеснялась, что с ним стало что-то не так, что он куда-то пропал. Мужчина сразу отвел Луиджи в сторону, и они негромко о чем-то стали разговаривать.

  В кабинете Джину осмотрела немолодая женщина-доктор, которая долго проверяла ее беременность по пульсу возле живота с помощью специальной трубки и даже, прислушиваясь к сердцебиению малыша. По просьбе Луиджи, которая была подкреплена изрядной суммой денег, у Джины взяли анализы, и они долго еще сидели вместе c Луиджи в коридоре, взявшись за руки и успокаивая друг другу.

  Когда докторша, наконец, снова вызвала Джину в свой кабинет, то Луиджи не удержался и последовал вслед за женой. Женщина-доктор долго рассматривала результаты, удивленно качая головой, а потом, наконец, произнесла:

- В настоящее время, мадам, вы не беременны.

  Джина сразу изменилась в лице, неужели ее самые худшие предположения оправдываются?

- Не может быть, доктор, возможна у меня замерзшая беременность, произошла остановка развития и возможна гибель ребенка?

  Докторша в ответ только покачала головой, словно давая понять женщине, что тут не может быть никакой ошибки. Когда на глазах Джины появились слезы, и Луиджи стал ее утешать, докторша приветливо улыбнулась и произнесла:

- Не огорчайтесь вы так, мадам, тем более, я вижу, что вам уже приходилась рожать раньше и у вас еще будут дети.

- Я еще никогда не рожала, — уверенно произнесла Джина, - вы не могли ошибиться, доктор?
- Нет, мой опыт подсказывает, что у вас уже были роды примерно три-четыре года назад.

  Когда они покинули кабинет, то в коридоре продолжала бессильно плакать та самая женщина из последнего вагона их поезда. Джина не плакала, она твердо держалась за руку Луиджи, хорошо понимая, что это просто бесполезно — медицина не ошибается.
И еще она подумала, что где-то на ее родине ее с Луиджи ожидает их маленький ребенок, которому сейчас, по словам, докторши уже три или четыре года, а значит, они должны обязательно туда вернуться. И они пошли назад в то самое место, где они оставили не только поезд "Санетти", но и свои надежды.

   Когда Жанна Раньоли первый раз оказалась в павильоне, где должны были снимать продолжение "Фантомаса", то от радости она была просто на седьмом небе: неужели вот так просто сбылась ее детская мечта. Спасибо графу Орлову, если бы не его знакомство с Наварром, то ничего бы этого не случилось, а она его толком даже не успела и поблагодарить. Просто от последних событий у нее кругом пошла голова: в Италии ничего не получилось, а Париже раз — и ты - принцессы Данидофф, прямо как в сказке. В гримерке ее облачили в блестящий наряд принцессы Данидофф, правда, уже без ее фамильных бриллиантов, которые у нее успел похитить коварный Фантомас. Помощник режиссера терпеливо объяснял девушке сцену, которую им сегодня предстоит снимать.

- Леди Бельтрам, которая тоже без памяти влюбилась в Герна, должна встретиться с принцессой Данидофф, и та пытается объяснить ей, что он совсем не тот, за кого себя выдает.
- А кто он? -  пролепетала взволнованная Жанна.
- Фантомас, — коротко ответил помощник, - и в доказательство вы показываете ей чистую визитную карточку, на которой вдруг появляется имя - Фантомас. Вы должны показать горечь, пусть и богатой, но все же, бедной женщины, которую бросил мужчина ее мечты.

  Когда Жанна была уже готова к съемкам, как может быть только готова дебютантка, как вдруг над головой раздался гул, летящих откуда-то, самолетов и все вокруг утонуло в грохоте взрывов. Съемочный павильон сразу вмиг опустел, и Жанна, как была в платье принцессы Данидофф, так и выбежала улицу. Все кругом было освещено пламенем пожаров и взрывов бомб, обезумевшие люди в страхе бежали в разные стороны, стараясь спастись от верной смерти. Буквально из ниоткуда, появился огромный дирижабль, который сбросил свою смертоносную бомбу вниз, и съемочный павильон в считанные секунды превратился в груду развалин.

   Жанна, придерживая руками неудобное при беге платье принцессы Данидофф, со всех ног бросилась бежать по единственной улочке, на которой ничего не горело. Бегущая женщина в длинном блестящем платье была удобной целью для экипажа летающего цеппелина, который был подобен волчьей стае, где каждый волк хорошо знал свое место в преследовании своей беззащитной жертвы. Жанна продолжала бежать, уже не чувствуя под собой ног, и только страстное стремление добежать вон до того красивого дома, целиком владело девушкой. Но добежать до дома она просто не успела, потому что, он превратился в руину очередной бомбой, сброшенной с цеппелина. А потом она упала, придавленное чем-то тяжелым и только в последнюю секунду увидела, что это был не обломок, а вполне живой мужчина, который буквально закрыл ее своим телом.

   Граф Орлов, как, впрочем, и остальные пассажиры поезда "Санетти", хорошо слышал в небе шум аэропланов и громкие разрывы бомб на земле, и хотели поначалу его покинуть. Казалось бы, поезд для воздушного бомбометания был просто идеальной мишенью, но, странное дело, с воздуха его как будто не замечали. Орлов вышел из вагона и посмотрел в сторону горящего пригорода, в котором они еще совсем недавно гуляли вместе с Жанной, а потом девушка осталась там одна, чтобы исполнилась ее детская мечта. Не зная почему, скорее просто повинуясь какому-то упрямому внутреннему голосу, граф пошел в сторону пожаров и раздающихся взрывов. Дойдя до того самого красивого дома, с расположенным в нем магазином детских игрушек, Орлов вдруг увидел, бежащую в его сторону женщину, в красивой блестящем платье, и сразу узнал в ней Жанну.

- Ничего себе у них в "Фантомасе" натурные сцены, - подумал он и вдруг заметил, зависший в воздухе воздушный дирижабль, который, казалось, тщательно выбирал для себя очередную цель. Все слилось практически в одно мгновение: и брошенная с дирижабля бомба, и бежащая в его сторону Жанна, и он, граф Орлов, бросившийся закрыть ее собой, и резкий порыв ветра, отнесший брошенную бомбу прямо на красивое здание, превратившееся через секунду в груду развалин.

   Жанна сначала не могла понять, что с ней только что случилось, и откуда здесь взялся граф Орлов. Она с горечью посмотрела на разорванное, на себе в клочья, когда-то блестящее платье принцессы Данидофф, хорошо понимая, что эту роль она так и не сможет никогда больше сыграть. На глазах девушки появились слезы, но все мизансцену испортил этот странный русский граф, который, виновато улыбаясь, протянул ей красивую куклу в длинном блестящем платье с какими-то блесками и украшениями — единственное, что уцелело от магазина детских игрушек.