Путешествие в детство. Глава 3-2

Глава 3. Мое чукотское детство.
Продолжение. Начало — http://proza.ru/2025/01/29/129

Анадырь
Для мамы это был уже знакомый посёлок. В 1939 году приехала она сюда вместе с первым мужем Вениамином Ивановичем Казариновым, погибшим в апреле 1945 года недалеко от Вены. На фронте он был военным корреспондентом, заместителем редактора дивизионной газеты «Вперед к победе» 297-й стрелковой Славянско-Кировоградской дивизии. Награжден медалью «За боевые заслуги». Посмертно был награжден Орденом Отечественной войны 1 степени.

В июне 1939 года мама и её муж Казаринов, секретарь Хабаровского крайкома ВЛКСМ, были направлены по путевке ВЛКСМ в г. Анадырь для укрепления кадров. В ту пору Чукотский национальный округ был в составе Камчатской области, а та, в свою очередь, входила в Хабаровский край наряду с Амурской, Сахалинской, Еврейской автономной областями.

Вениамин Иванович стал работать заместителем редактора окружной газеты «Советская Чукотка». Мама по распоряжению Окружкома ВЛКСМ возглавила Чукотский окружной музей краеведения. Возглавила, это громко сказано. В штате музея кроме мамы была ещё уборщица. Так что приходилось быть во всех ипостасях.

Через полгода маму перевели корректором в газету. А летом 1940 года по состоянию здоровья пришлось вернуться в Хабаровск.

Зная о мамином проживании в Анадыре ранее, я и по сей день удивляюсь, как она согласилась ещё раз проделать этот путь.

***
…В конце сентября 1953 года мы прибыли в Анадырь. Началась наша новая жизнь — на Чукотке, которая резко отличалась от той, что была в Вяземском.
Пока обустроились, уже начался октябрь. Шурику пора было в школу, но он опоздал на целый месяц.

— Шурик, может ты в этом году отдохнешь, а в школу пойдешь в следующем году, — спрашивала мама, в надежде, что Шурик согласится с её предложением.
— Саша, дети уже проучились целый месяц, знают много букв, умеют читать по слогам, пишут буквы. Ты ничего этого не умеешь. Ну как ты будешь их догонять, это сложно. Потерпи еще годик, — уговаривала учительница первого класса Анадырьской школы Полина Александровна моего старшего брата.
Но Шурику не хотелось ждать. Его сверстники в школу пошли, и ему хочется. Он так об этом мечтал!
— Я догоню, и читать, и писать научусь. Я буду хорошо учиться, я обещаю! —  плача уговаривал маму и учительницу Шурик. И ведь уговорил, его допустили к учебе. Так он стал первоклассником и из Шурика превратился в Сашу, Александра. Только дома его ещё по привычке звали Шурик.

Надо сказать, слово своё Саша сдержал. Он догнал одноклассников в учёбе и учился хорошо. Это благодаря маме и учительнице, которые занимались с ним вне уроков, и его старанию.

***
Жили мы на косе. Тогда практически весь Анадырь умещался на косе. На горе, на другом берегу реки Казачка, тоже были жилые дома, но было их значительно меньше. Все административные здания находились тоже на косе.

1 марта 1954 года США испытали свою первую водородную бомбу. Полигоном стал тихоокеанский атолл (архипелаг) Бикини. Однако инженеры ошиблись, и реальный взрыв оказался почти втрое мощнее, чем планировали. За секунду вырос огненный шар диаметром более 7 км, внутри которого не мог уцелеть почти ни один прибор, а образовавшийся в итоге кратер имел диаметр 2 км и глубину 76 м.

В Советском Союзе не знали, чем аукнется это испытание. Предположили, что взрыв может спровоцировать землетрясение, и из-за этого возникнет цунами, которое дойдет до советских берегов. В Анадыре всех детей, чьи семьи проживали на косе, распределили по семьям, живущим за Казачкой, на горе. Нас тоже переселили временно туда.

Но цунами, к счастью, не случилось, однако заражению подверглась зона в форме овала длиной свыше 550 км и шириной 100 км, ось которого совпала с направлением ветра, несшего радиоактивные осадки. Анадыря они не достигли.

***
…Анадырь. Вспоминаю жизнь там отрывками. Это и понятно. Привезли меня восьмимесячным ребенком, а едва исполнилось четыре года, папу перевели на новое место работы. Однако помню черные одноэтажные дома. Черные — от того, что были обиты толем, чтобы не продувало. Это и оставило в моей памяти мрачность. А еще, скорее всего, полярные ночи, когда солнце, едва успев взойти, снова уходило за горизонт.

… Я стою на улицу и, задрав голову вверх, смотрю на крышу нашего дома. Мне года три или четыре. Несколько дней бушевала пурга. Со стороны дороги снегу намело по самую крышу. Снег плотный, совсем не проваливается под ногами. Братья веселятся, забираются на крышу и оттуда на санках скатываются вниз, не боясь провалиться в сугробы....

Практически постоянно зимой дули ледяные ветры с лимана, пурги, при которых дома порой заносило снегом до самых крыш. В комнатах становилось темнее от этого.
Все уличные двери в домах открывались во внутрь. Это чтобы легче было откапываться. Пророет хозяин лаз, закинув снег в тамбур, а потом проползёт наружу и откидывает снег от входа. Так же делали и мои родители. Папа мотался по командировкам, поэтому зачастую это приходилось делать маме и нашим соседям. А снег, что откидывали во внутрь тамбура, складывали в бочки, растает – вода будет.
Откапывать приходилось и окна. Однажды Толик, решив помочь родителям, совком стал отгребать снег от окна, да так увлёкся, что саданул совком по стеклу, разбив его. Ну, бывает…

Саша рассказывал, что, когда начиналась сильная пурга, по радио звучало предупреждение, чтобы срочно потушили печи.

— Почему? – удивлялась я.
— Так ведь заметало по самую крышу. Чтобы дым не пошёл вовнутрь и не задохнулись.
— А как же греться? Замёрзнуть можно.
— А дом же со всех сторон снегом заметало, а под снегом тепло.

Думаю, не на столько тепло, как с печкой. Но ведь как-то выживали в пургу.
В такие дни и свет отключали. Сидели частенько с зажжёнными свечами. А когда свечи заканчивались, иногда и лучины пригождались.

Мама усаживала нас за круглым столом и читала вслух книги. Особенно часто читала произведения Аркадия Гайдара: «Чук и Гек», «Голубая чашка», «Сказка про военную тайну…».

Мама вообще много читала. Она прекрасно знала классическую литературу, произведения современных писателей. И нам всем четверым привила любовь к чтению.
Перед сном, или просто с выключенными светом, мама часто рассказывала нам сказки. Особенно я любила сказку «Скирлы».

— А как она пряла пряжу? – расспрашивала я, понятия не имея об этом. – А зачем? А что она потом из пряжи свяжет? А что такое погреб?..
 
Причем, расспрашивала каждый раз, как слышала сказку.

Родители часто вечерами вышивали крестиком. Мама просто любила рукодельничать, а папе вышивка помогала развивать сгибание и разгибание пальцев. Руки его были обожжены во время войны. Он не раз горел в танке. И от этого мышцы и сухожилия сильно пострадали. Пальцы плохо разгибались. К сожалению, до конца развить пальцы не удалось. Контрактура безымянных пальцев и мезинцев рук так и осталась на всю жизнь.

Папа вышивал довольно объёмные работы. Особой гордостью была вышивка «Тройка». Её оформили в рамочку, и она висела у нас дома на стене.

Зимой световой день очень короткий, сумерки наступают рано, свет приходилось зажигать уже в 3-4 часа дня. А он часто гас. На готове всегда были керосин, лампа, свечи. В таких условиях и проходили по большей части наши вечера.

***
…Пресная вода в Анадыре была привозная. Летом на улице стояла большая бочка, куда сливали воду, привезённую водовозкой.

Зимой воду не возили, её заменял лед или снег. Бочку заносили в дом. Она стояла на кухне, в ней всегда был запас воды. Лёд нам подвозил на нартах чукча Лаврыч. Он часто приезжал к нам с женой Тамарой. Я не понимала, почему есть ещё одна Тамара. Такое имя могла носить только одна моя мама.

Лишь в 1963 году была построена плотина на реке Казачке, что позволило провести в Анадырь водопровод, но мы уже в ту пору уехали с Чукотки.

Недавно я с удивлением узнала, что и на Чукотке, и в Якутии в небольших населённых пунктах продолжают заготавливать лёд для снабжения питьевой водой и по сей день. Вот таковы реалии жизни на Крайнем Севере и в Заполярье.
 
Порадовало, что чукотские геологи в районе города Анадырь обнаружили большие запасы пресных подземных вод. Это позволит в перспективе полностью закрывать потребность столицы Чукотки в качественной воде.

***
Большим толчком к развитию посёлка стало строительство на берегу лимана в конце 1950-х годов крупного морского порта. Снабжался же посёлок по морю, всё необходимое привозили в период навигации.

Учитывая долгий путь, завезти можно было только консервы, крупы, яичный порошок, сушеные овощи — лук, морковь, картофель и прочее.

До сих пор помню фанерные бочки, которые стояли у входа в кухню в детском саду. Мы бегали туда за сухой картошкой и морковью. И навсегда в памяти остался запах сушеного лука, который я узнаю и сейчас. Конфеты привозили в железных банках. Видимо, чтобы они не намокли в пути.

Молоко продавали только сухое и сгущённое, натурального не было. Попробовав в четыре года свежее, я сморщилась и отказалась пить — не сладкое.

Зато в навигацию привозили китайские зимние яблоки, пересыпанные рисовой шелухой. Жители Анадыря закупали их ящиками и хранили в тамбурах, которые были в каждом доме. Были они большие. Там же был отсек для угля и лежал запас дров. У нас тоже стояли ящики с яблоками. Один обязательно был открыт. Нам разрешалось самим брать сколько надо.

Помню, как я, сидя на корточках, рылась в ящике, выбирая самое вкусное, самое красивое яблоко методом откусывания. Это потом мама рассказала, что сначала они решили — завелась мышь и погрызла пол ящика, пока не разглядели чьи зубы остались на яблоках.

Однажды соседка зашла к нам домой и позвала маму посмотреть, чем я занимаюсь на улице. Набрав полную миску яблок, я предлагала нашему псу попробовать: «Ешь, Пиратка, знаешь, как вкусно!»

Сохранить свежими яблоки долго не получалось. Зима на Чукотку приходит рано. Яблоки замораживали. Из них мама варила компоты. А мы, пока мама не видит, грызли эти яблоки. Ах, какие же они были вкусные!

Компоты в железных банках с черешней, вишней, абрикосами, ананасами — это тоже все из моего чукотского детства.

***
Я часто вспоминаю поход в музей, тот самый, где до войны мама работала директором.  Музей располагался в маленьком домике, построенном из обшивки американской шхуны «Полярная звезда». Многие экспонаты из коллекции фауны до сих пор хранятся и экспонируются в музее. Только теперь это Музейный центр «Наследие Чукотки».

Родители пропадали на работе. Мы с Лёней ходили в детский сад, а вне садика за нами приглядывали два старших брата — Саша и Толик. Саша был уже большой, учился в школе. Вскоре и Толик пошел в первый класс. Они и водили меня в музей. На входе слева стояло чучело зайца. Учитывая мой возраст, казался косой большим. Был он в белой шубке, точно такой же, в какой и я.

Одна половица на входе требовала ремонта: она скрипела и качалась, заяц раскачивался ей в такт. Это меня немного пугало: а ну, как прыгнет!

С той же стороны, где стоял заяц, были расположены стеклянные витрины с выставленными там разнообразными изделиями из кости. Мне очень нравилось любоваться ими. Особенно каюр, управлявший собачьей упряжкой. Казалось, что ещё мгновение, и помчатся нарты вперед, в бескрайнюю тундру.
Позже, когда мы жили в п. Ола, папе подарили похожую упряжку. Она и по сей день хранится у меня.

Продолжение следует.

На фото  Анадырь в 50-х годах. Фото из интернета