Буря года

С.Кингу мое глубочайшее почтение!

Снег уже не просто падал – валил сплошной стеной, тяжелыми хлопьями, не переставая ни на минутку. Буря явно начиналась раньше обещанного времени, ведь прогноз – если верить старшему брату, отвечавшему за планирование операции, сам он не смотрел, положился, так сказать, на чужой авторитет – пророчил бурю только ближе к вечеру. Настоящую, сильную бурю.  Такую, что наверняка отрежет маленькую, заброшенную в лесах деревеньку от мира, чтобы никто и ничто не помешало злому колдуну творить его черные дела.

Параллельно такое же делали в других частях мира два его старших брата. План был прост, придуман когда-то давно самым старшим братом и уже неоднократно откатан обоими братьями до мелочей: напасть на одинокую старуху, привлекая тем самым внимание остальных жителей деревни, заставить их собраться в одно месте, напугать их хорошенько, а потом предложить сделку: ребенка в обмен на возможность продолжать свою спокойную жизнь. Оба старших брата успешно проделывали эту шутку уже не один раз – а теперь настала и его пора приобщаться к семейной традиции.

Едва удерживаясь на ногах от ветра, ничего не видя из-за залеплявшего лицо снега, он с трудом доковылял до первого же покосившегося домика и с силой постучал в дверь. Никто не ответил. Постучал еще раз, сильнее.  Он помнил, что старуха должна быть очень дряхлая, полуслепая и едва передвигаться. Поэтому вряд ли смогла бы быстро добежать до двери. Выждал еще немного и постучал в третий раз.

В ту же секунду дверь распахнулась. От неожиданности он потерял равновесие, зашатался – и тут ему на голову обрушилось полено. После такого удержаться на ногах не вышло, и он улетел в снег.

– Ты чего дерешься?! – отплевываясь, поднимаясь на четвереньки, возмутился он. Действо явно отходило от первоначального сценария. Он как бы шел убивать старуху – а тут едва не прикончили его самого.

– А ты чего дверь выносишь? – злобно спросила бабка. Действительно, она была очень, очень старая, но уж никак не дряхлая – крепкая, сильная, злющая. – Пенсия только пятнадцатого, самогон я больше не гоню.

– Правда, что ли, не гонишь? – зачем-то переспросил он.

– Правда, – сокрушенно согласилась бабка, – сахар кончился, а пенсия только пятнадцатого. Любка, сучка из магазина, мне больше в долг не дает.  Потому что на мой самогон очередь, а ее разбавленную казенку никто не  берет. Так что после пятнадцатого приходи.

– Мне после пятнадцатого поздно будет, – неуверенно сказал он, потерявшись в реалиях. – Мне сегодня надо.

– Трубы горят? – спросила что-то непонятно старуха.

Он неуверенно согласился:
 
– Горят, горят.

– Ладно, заходи, – смилостивилась бабка, – сейчас придумаем что-нибудь.

Внутри дома было темно, будто в гробу. Первые несколько секунд он стоял в кромешной тьме, беспомощный и заблудившийся. То, что так красиво излагалось братом, в реальности оказалось совсем другим. Паника медленно начала подниматься, затапливать разум, когда глаза привыкли и медленно начали проясняться контуры предметов.   Он увидел еще одну дверь, толкнул ее и пошел на свет.

Там располагалась еще одна комната – просторная, освещенная лампочкой. В комнате были большой стол, два дивана, шкаф, большая печь в углу.   

– Пальто вон на гвоздь вешай, – продолжила командовать старуха, – на табуретку садись.  Не боись, чисто!

За секунду старый, из темного дерева стол оказался накрыт  белоснежной скатертью, на которой, словно по мановению волшебной палочки, принялись появляться разные блюда. Даже он, будучи чародеем, удивился скорости, с которой оборачивалась старушка.

Первой, естественно, на стол стала стопка. Чистый, как слеза, первак, хрустящий огурчик, горячая картошечка, миска с квашеной капусткой, соленые помидорчики, мясо, борщ...

– Вздрогнули? – спросила старуха, поднимая стакан.

От неожиданности он действительно вздрогнул.

– За знакомство! – пояснила и предложила первый тост старуха. – Дикий ты какой-то!

Выпили. Закусили. Потом снова выпили и снова закусили.

– Третий тост за любовь! – предложила старуха. – Гусары пьют стоя! – и внимательно посмотрела на него.

Так-то он был не гусар, а колдун, но встать под тяжелым взглядом пришлось. Ноги были ватные и какие-то чужие. Мир плавно качался то в одну, то в другую сторону.  И на свой стул опустился – неловко плюхнулся, едва не промазав – он с радостью и облегчением.   

 – А теперь говори, за чем пришел? – внезапно сурово и трезво сказала старуха. – Только честно. Кто прислал? Кто навел? Маринка? Наташка? Та стерва городская? Я же вижу, что ты не местный. Засланный казачок!
 
Он замялся и отложил соленый огурец. Что говорить, он не знал. Правду? Но тогда это разрушит всю его миссию. Они должны увидеть его силу, его мощь, это беспощадность, испугаться. Врать? Совесть не позволяла обманывать человека, пустившего его в дом и преломившего с ним хлеб – а еще больше, пожалуй, врать мешало выпитое. Чтобы что-то придумать, нужно было собрать в голове целую версию, логичную и согласованную. Но у него не получалось даже сосредоточиться на какой-то одной простой мысли.

Старуха, точно что-то понимая, его не торопила.

– Я вообще тебя убивать пришел, – в конце концов сокрушенно признался он. – Тут дело такое. Надо, чтобы все село собралось, а я потом ребенка забрал.

– У нас село вымирающее, – махнула рукой бабка, – какие дети! На лето еще привозят, а так… Вся  молодежь в город давно перебралась. Им тепло подавай, уют и туалет в доме. Вымирает романтика деревенской жизни! – грустно констатировала она. – А умирать – это хорошо! Я уже жду-жду, жду-жду …  А все никак. Гроб приготовила, одежду, закусок наготовила, а смерть все не идет. Забыла меня, старую. Или обиделась на что…

– Считай, пришла, – растерянно сказал он. По правде говоря, так-то он ждал другой реакции: слезы, мольбы,  причитания… 

– Только давай сначала всех соберем, – деловито предложила старуха, – я поминки организую, со всем попрощаюсь. Все по красоте сделаю. А потом ты мня того. Или так нельзя?

– Можно, – неуверенно согласился он.

Изначально задумка как бы такая и была: собрать всех в одном месте. Правда, выполнялось это не в нужном порядке, и это смущало. С другой стороны, возможно, это были уже мелочи и ничего не решающие детали. 

– Тогда посиди немного, поешь еще, за меня выпей, – бабка проворно вскочила на ноги, – а я метнусь кабанчиком по селу, соберу всех.  Там людей немного, я быстро!

*

Поддержание колдовского ритуала – чертовски сложная штука. За долгие столетия своей жизни он уже успел идеально отточить все детали, натаскал среднего брата, а теперь вот пришла пора приобщать к семейной традиции и самого младшего. Правда, с младшим,  как это обычно и рассказывают в легендах,  все пошло немного не по плану.
 
Свою часть ритуала он выполнил, как всегда, быстро и четко, без задержек. Дождался среднего брата, тоже вернувшегося с добычей.  Забранные – не отнятые силой, а отданные добровольно! – дети, усыпленные  чарами, мирно спали на полу в хижине. Можно было бы приступать к следующему этапу – но младший брат все не возвращался.

– Еще подождем? – нервничая, спросил средний брат, которому не терпелось закончить ритуал и вернуться к повседневной рутине.

– Пожалуй, я слетаю посмотрю, как он там, – ответил старший. – Вдруг ему помощь нужна.

Средний брат кивнул, соглашаясь. Предлагать свою помощь он явно не собирался.

Отследить младшего получилось сразу. А дальше начались трудности. Приземляться пришлось в самый буран. С одной стороны, можно было действовать открыто, не бояться, что кто-то заметит. С другой, из-за сильного ветра и снега, залепляющего глаза, пришлось повозиться, да и само приземление прошло не совсем гладко. В доме, у которого  обрывался магический след, горели все окна. Он пошел на свет.    

Тяжелая темная дверь оказалась не заперта. Он толкнул ее, зашел внутрь. В сенях было темно, зато из-за неплотно прикрытой двери пробивался свет. Туда-то он и двинулся.

– Оооо, – радостно взвыли люди за столом, приветствуя вновь прибывшего. – Штрафную давай ставь, баб Катя!

В ту же секунду у него в руках очутилась дурно пахнущая железная кружка. Он поморщился.

– Ты рожи-то не корч, – сурово сказала ему старуха, сидевшая с краю. – Пей давай, на одном дыхании. Традиция такая. До дна, давай!

– До дна! До дна! – подхватили остальные нестройными голосами.

– Где мой брат? – сурово спросил он, ставя на стол кружку. Спорить с местными он не стал – и зря. Жидкость оказалась не только крайне вонючей, но и  чертовски крепкой. Ударило в голову теплой волной, медленно качнулся мир вокруг.

– Ставить на стол нельзя! – поучительно сказала все так же старуха. – Теперь еще одну нальют!

– Я за братом пришел! – повторил он. – Что вы с ним сделали?! Признавайтесь!

– Слабак твой брат, – пожал плечами какой-то старик, – хорохорился, хорохорился, а с первого же нормального стакана и отъехал!

– Где. Мой. Брат, – разделяя каждое слово,  злобно спросил он. Скрываться он больше не собирался. Глаза его загорелись пламенем,  одежда превратилась в мантию, покрытую  рунами. 

– Да спит вон на кровати, – махнула в угол рукой какая-то женщина, вне не впечатленная увиденным. – Че ты психуешь? Сядь за стол, выпей, расслабься…

– Вы сейчас же отдадите мне моего брата и ребенка! – громовым голосом сказал он.

– Я тебе говорила, Светка от пришлого родила, – живо повернулась к соседке журившая его старуха. – Не сходилось по срокам,  хоть ты тресни! Я все просчитала! – и добавила, обращаясь к колдуну:

– Прошмандовка эта твоя давно в город умотала, и ребенка с собой забрала, и мать свою заодно, чтобы та за дитем смотрела, пока она ****ует! Так что опоздал ты!

– Я все равно ребенка заберу! – крикнул он.

– Не заберешь, – покачала головой старуха в зеленом платке. – Мамашка на него пенсию получает, как мать одиночка, хрен отдаст!

– Это не пенсия, а выплата, – живо поправил собеседницу старичок.   

– Один хрен, – не стала спорить та.

– Мне нужен ребенок! – повторил он, сверкая глазами еще сильнее. Он прямо чувствовал, как от него идет волнами сила. Но на местных это почему-то не действовало.

– Надоел уже, – отмахнулась старуха, – или пей, или проваливай. Нет ребенка, все.

– Вы все пожалеете! – крикнул он и стукнул материализовавшимся из воздуха посохом по полу. – Я вас уничтожу! Я вас в пыль сотру!

– Кому ты заливаешь? – хмыкнула одна из старух. – Да тебе нормально выпить слабо!

– Я все про вас знаю! – самым страшным своим голосом крикнул колдун. Вокруг него искрил воздух, закручивались темные вихри. Людишки сидели перед ним, слабые, исполненные греха. Он все знал про каждого с их черными делами.  Пришла пора отвечать за сделанное. – Ты списал на экзамене! – он ткнул посохом в мирно жевавшего колбасу мужика.

Тот сразу перестал жевать, отложил  бутерброд и повернулся к сидящей рядом старухе:

– Вот, я же говорил, что сам списал! А  вы  мне не верили, Марья Ивановна! Говорили, что не это я, что мне  батя помогал! А я сам, сам списывал!

Старуха тяжело вздохнула:

– Прости меня, Игоряша, ты ж … Ты ж такой был… Такой…

– Ладно, – миролюбиво сказал мужик, – кто старое помянет, тому и глаз вон! За мир и доверие! – поднял он  рюмку.

– За мир и доверие, – согласилась Марья Ивановна и чокнулась своей рюмкой с его.

Все остальные за столом тост поддержали. Выпили.

– Что еще расскажешь? – спросила старуха. – Не томи!

– Ты украл свинью, –  колдун ткнул посохом  в другого мужчину – толстого, безшеего, практически круглого.

– Все знают, что он украл свинью, а участковый ее потом вместе с ним жрал. Только эти два дебила   думают, что их никто не видел. А, еще ты думаешь! – расстроила его старуха. 

– Давайте завязывать со вступлением! – возмутился какой-то мужик. – Выпить собрались, а не языками чесать. Слушаем истории какие-то! Тост давай!

– У меня про тебя тоже есть история! – сказал колдун. – Почти тост! Два года назад ты поехал в город и избил там гея!

– Не бреши!  – возмутился мужик.  – Не так все было, не так!

– Так! – сказал колдун. – Я никогда не вру! – и пристукнул посохом по полу для верности.

– Ты свое сказал –  теперь дай ему сказать, – сурово сказала старуха. – Рассказывай, как дело было, – обратилась она к мужику.

– Во-первых, это был не гей, а этот, как его, транс… трансформер… трансформатор, трансатлантиккорпорейшен... Не гей, короче, не разбираешься в людях – не лезь! Они страх как не любят, когда их подвид не угадывают! Во-вторых, это смотря кто еще кого избил! Он мне тогда так звезданул! А в-третьих, он нормальный мужик оказался – мы потом помирились, поговорили за жизнь, выпили. Он в ВДВ служил, в один год со мной, но за тысячи километров от моей части.   
   
– Что-то у тебя истории не интересные! – сказал списавший на экзамене мужик. – Давайте пить!

– Выпей, полегчает! – щедро предложила старуха. – Жизнь такое говно, сынок. Что поделать! Никому твои истории не нужны. Выпей!

Он вздохнул, посмотрел на людей, на мирно храпящего брата. Вздохнул еще раз и поднял стакан.

– Мы тебе сразу говорили, а ты артачился! – сразу оживилась какая-то женщина. – Все тебе поговорить! Нет бы к делу!

– Теперь ты завелась! – возмутился списавший мужик. – Ораторы хреновы!

– Не, молчу, молчу. Понеслась! – женщина подняла стопку.

– Понеслась! – хором ответили ей.

– С тебя тост, новоприбывший! – колдун не успел опустить пустую кружку, как она снова оказалась полной до краев. Это была магия посильнее его. И как ей противиться, он не знал. – Ты языком молоть горазд, вот и предлагай!

*

Средний брат уже устал маяться и ходить туда-сюда. Его партнеры по магической игре наверняка уже начали второй заход, а он все еще сидел здесь, в сраной хижине посреди великого нигде. И где эти чертовы  братья? Почему остальные колдуны как колдуны,  и только в их роду нужно соблюдать какие-то древние  ритуалы… Почему нельзя жить нормально, как остальные? Кто уже блюдет эту старину…  Все живут нормальной жизнью! 

– Дядь, а где мама? – один из малышей уже проснулся, уселся на полу и теперь тер глаза кулачком.

– В магазин пошла, – брякнул он. – Скоро будет.   

– Ты же врешь, – внезапно серьезно сказала малыш, и его лицо тут же начало расплываться в гримасе плача. – Я домой хочу, к мамее! – заныл он.

– Да подожди ты!

Тут же отозвался эхом второй малыш:

– Я тоже к маме хочу! – заканючил и зарыдал он. – Мааам! Забери меня, меня тут обижааааают!

Средний брат почувствовал, что у него начинает дергаться глаз. На такое он точно не подписывался. И так нервы ни к черту, а тут вот… Он беспомощно огляделся по сторонам. Ни старшего, ни младшего брата не было видно.

–  Наворотили дел, а мне тут разбираться, – проворчал он. 

Дети, словно чувствуя его слабину, теперь откровенно голосили дуэтом.

  – Ладно, ладно, сейчас верну вас по домам, – забормотал он, – и сам домой пойду. А старший брат сам пусть со своими ритуалами разбирается, надоел!