Самое нужное сегодня слово

Сначала о том, какое это интересное слово – «помилуй». Если вникнуть, даже загадочное.
В Библии слова с корнем миловать встречаются сотни раз, а слово милость востребовано до тысячи раз – больше, чем любовь.
В Ветхом Завете оно используется в значениях: благотворить, облагодетельствовать; жалеть, щадить, прощать.
В греческом Новом Завете: сочувствовать, жалеть, иметь сострадание, умилосердиться.

В одном из православных сообществ прочитал, что православные священники за рубежом пребывают в сложной ситуации. Они служат на местном языке, а перевести основное молитвенное «Господи, помилуй!» на местные языки невозможно.
Скажем, по-английски «Господи, помилуй!» звучит «Lord have mercy!», что для англичанина вообще ничего священного не значит. По-французски «Seigneur, aie pitiе» – это выражает жалость.
Да и в католических мессах Моцарта или Баха, вся месса идёт на латыни, но первая молитва – по-гречески: «Кириэ элэйсон! Христи элэйсон!», потому что нельзя перевести, нет в латыни точного выражения «Господи, помилуй!». «Прости» есть, «оправдай» есть, а «помилуй» – это вообще-то другое.

Миловать, как и слово милый, – от двух древних корней: *mei- «связывать воедино, смешивать» и *loi/*lei «литье, (то, что слилось воедино)». Однокоренным с миловать является елей. Эти корнесловные первообразы порождают представление о помиловании как об исцелении путем помазания, вот и Давид в псалмах воспел таинство помазания святым миром всего существа человека.

Также корень *mei, содержащий образ связи, понимается как предлог «вместе с», и далее – как центр единства, – «сердцевина». В древнегреческом это метускон – «духовно насыщает, пьянит».
Это указывает на суть милования: благодать, изливаемая Господом на человека, должна проникать в его сердце.

«Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся. Блаженны милостивые (элеимонис – от того же корня *loi/*lei,), ибо они помилованы (элеитисонтэ) будут. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф 5:6-8).
«Чаша благодати Божьей – Сердце Христа, Кровью Которого утоляется жажда только тех человеческих сердец, которые, очистившись, открываются для Господа и включаются вместе с Ним в единую «кровеносную систему» вселенского милосердия» (Опыт слова / logossofii.ru).

Мало того, этимологи полагают, что первый корень *mei- восходит к ещё более простому первокорню *me-/mъ-, который связан с первообразами «мерить», «мера», «точка отсчета», если обобщить – «устанавление меры всем вещам».
Производными от корня *me- признаются русские слова «между, межа», греческие мерос – «доля, наследство, достоинство», английское measure – «мерить», латинское medius – «средняя мера».

Таким образом, первокорень содержит образ «точки отсчета всех измерений», а точнее – образ Источника милости и Начала мироздания – безначального Бога.
Связывая себя с Богом и приближаясь к Нему, человек испытывает на себе милость Божию и сам становится проводником милости – милующим.
Отдаляя себя от Бога, человек подходит к жизни со своими мерками и стандартами и тогда закономерно сам лишает себя милости Божией, и сам делается немилосердным.
«Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и возмерится вам» (Мф 7:1-2).

Второй корень *loi/*lei содержится в славянорусских словах как диалектное лой (жир, масло), слой; в древнегреческом элайа – «оливковое дерево». Образованное от этого корня древнегреческое слово элеос – «милосердие» вместе с производными является одним из самых частотных в текстах молитв на греческом языке и в Евангелии.
«…перевязал ему раны, возливая масло (элеон) и вино… Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам? Он сказал: оказавший ему милость (элеос). Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же» (Лк 10:33,36-37).

И далее о том, что это главное слово самой нужной сейчас молитвы – «Господи, помилуй»!

Может как следствие суровой истории, у нас слово «помилуй» воспринимается в самом жёстком смысле как «пощади».
А это прежде всего и более всего – сострадание и милосердие как проявление любви – главного свойства Творца.

Так что в «Господи, помилуй» – не просьба грешника о пощаде к Высшему Судье, но и объяснение в любви, обращённое к Самой Любви!

Да даже пусть это вопль грешника о пощаде – слово «помилуй» по-любому устанавливает СВЯЗЬ с любящим Богом.

Грех – это болезнь, а помилуй и милость – образ целительного помазания: в греческом первоисточнике – «Кириэ элэйсон», «элэйсон» от «элеон» – елей, древнейшее лекарство человечества.
Поэтому, даже когда я говорю: «Господи, помилуй!», а имею в виду «Господи, прости!», «Господи, сжалься!», я посылаю от духа своего мало'го другое: «Господи, вот моя душа, она вся изранена. Елей милости Твоей да изольётся на меня и исцелит мою душу, соединит меня с Тобой»!

Когда смерть заглядывает в глаза, когда огонь жжёт душу, тогда не каждый способен найти в себе силы для спокойных молитв.
В наше сатанинское (по образу правления) время трудно постоянно сохранять связь с Господом, и даже праведных временами глушит дикий треск помех или железобетонная тупость подсознательной гордыни.

Да только как заподозрил, что связь нарушена – «Господи помилуй!»

Старец Николай Гурьянов учил, что в этих двух словах обретается подпочвенная основу всех молитвенных прошений. Он оставил дивные по простоте стихи:
 
Из всех молитв, какие знаю,
Пою в душе иль вслух читаю,
Какою дышит дивной силой,
Молитва «Господи помилуй!»
Одно прошение в ней – немного
Прошу я милости у Бога,
Чтоб спас меня Своею силой.
Взываю: «Господи помилуй!»
Плыву в житейском бурном море,
Встречаю радости и горе.
От бурь какой спасаться силой? –
Молитвой «Господи помилуй!»
Когда текут от горя слезы
И страстные смущают грезы,
Тогда с особой сердца силой
Твержу я: «Господи помилуй!»

Это надо испытать. Пока не испытаешь, не ощутишь – не осознаешь и значит не примешь. И не надо ждать испытаний, чтобы испытать.
Нужно, на минуту отвернувшись от себя любимого, просто произнести: «Господи помилуй!».