Волга-Кама. Речной круиз. Путевые заметки

Уважаемый читатель! Мне очень важно знать ваше впечатление от данного текста (скучно, интересно, полезно и т.д.) и вообще от формы путевых заметок. Стоит ли это продолжать? Интересует ли вас вообще исторический материал? Если вы не зарегистрированы здесь,напишите на ergoproekt@rambler.ru. Буду благодарен.
Горский Е.Ф.   


ПОД МАРШ «ПРОЩАНИЕ СЛАВЯНКИ»

Последний день сентября.  Теплоход «Н.А. Некрасов» отходит от причала Северного речного вокзала.
Нас сто четырнадцать. Мы стоим на палубе во всём самом тёплом, что только могли взять из дома, и ёжимся на ветру. Кто же мог предположить, что сентябрь будет таким хмурым, дождливым и холодным! Вот и сегодня плотные тучи накрыли всё пространство над серой водой Химкинского водохранилища. Того гляди пойдёт дождь… или снег.
Официантки ресторана выносят бутылки с шампанским и подносы с пластиковыми «бокалами». Это руководство «Инфофлота» поздравляет туристов с началом клубного круиза. И не просто – с началом круиза, а с 10-летием работы «Инфофлота» на речном пространстве России. А большинство участников этого круиза – давние любители речного отдыха. Некоторые имеют за спиной более десятка маршрутов.   
Под форменными синими жилетами официанток – тонкие белые кофточки с короткими рукавами.
- Девушки, вы же замёрзнете! Давайте, мы сами разольём и раздадим.
- Нет, нет, что вы, нам не холодно…
Кто-то поднимает чашку с шампанским: «Соседи, поздравляю вас с началом «полярного» круиза!»
Да, погодка – не забалуешь. Но за подкладками тёплых курток и пуховиков, где-то ближе к сердцу каждый из нас хранит надежду: «Ну, должна ведь погода измениться. Хуже – некуда, значит, будет лучше». Сегодня день святых Веры, Любви и Надежды.
Теплоход отходит от причала Северного речного вокзала.

 
Вновь душа непутёвая ноет.
Вновь Прикамье к себе поманило.
Сосен шишкинских жёсткая хвоя
наше сердце навек покорила.

Мы «подсели» на эти иголки.
«Инфофлоту» свой отпуск вверяя,
мы зимой оплатили путёвки,
чтобы осенью плыть по Каме.

Кто же знал, как коварна природа,
как обманет нас «бабье лето»!
От речного вокзала отходим
как полярники разодеты.

Дождик льёт, и сентябрь холодеет.
Мы в прогнозе погоды – невежды.
Мы холодным шампанским греем
нашу веру, любовь и надежду.

Верим мы, что проглянет солнце,
станут ласковы волжские дали,
и с уральских холмов улыбнётся
позолоченное Прикамье.

И, прощаясь с Москвой, отпускаем
разноцветные шарики в небо.
Вместе с ними душа улетает
в те края, где я был и где не был.







УЖ СКОЛЬКО РАЗ МЫ ПОКИДАЛИ РЕЧНОЙ ВОКЗАЛ!

Уж сколько раз под марш из судовых громкоговорителей мы с женой, а потом и с сыном, покидали речной вокзал! Первым нашим речным путешествием был маршрут Москва – Астрахань – Москва на теплоходе «Карл Маркс» в 1974 году. Тогда мы в первый раз любовались праздничной архитектурой подмосковных шлюзов, первый раз проваливались в их бетонные колодцы, чтобы потом снова наш судовой флаг затрепетал на солнце. И образ яхромской каравеллы долго ещё следовал с нами. Впервые, и так романтично, открывались нам волжские города, которые без речного путешествия мы вряд ли бы когда-нибудь увидели.  И теперь ещё живы те первые впечатления.
Помню, в Плёсе экскурсовод повёл нашу группу на высоченный холм. Все – у кого болели коленные суставы, кого мучила отдышка, и кто вообще с трудом ходил – все, скрипя, ворча и отдуваясь тащились за ним. А когда на вершине мы оглянулись на Волгу – очарование увиденного мгновенно излечило все недуги: вот она – наша родина! Наверное, так увидел Плёс Исаак Ильич Левитан. И мы… нет, не поняли, а почувствовали, почему он так любил возвращаться сюда.
Помню, подходя к Нижнему Новгороду, мы наивно пытались сосчитать ступеньки чкаловской лестницы, которые спускались к реке с кремлёвской кручи. Они то расходились двумя дугами, то сходились, чем-то напоминая символ бесконечности. а стены кремля, очень похожие на московские, соревновались со ступеньками в гибкости, повторяя рельеф холмов и глубоких оврагов волжского берега.
Город Чебоксары расположен амфитеатром на двух склонах, спускающихся к заливу. Этот полюбившийся теперь жителями залив образовался подъёмом уровня Волги при заполнении Чебоксарского водохранилища. Помню, швартуясь к скромному причалу, мы увидели перед собой невысокие стены и церквушки словно игрушечного Свято-Троицкого монастыря. Казалось, что это декорации к сказке о царе Салтане зачем-то установили на берегу. Как знать – может это первое впечатление чего-то сказочного, хрупкого и симпатичного, что хочется обнять, предопределило впечатление о городе. С первой встречи он покорил нас чистотой улиц, ухоженностью, малоэтажным уютом. Заходя сюда в последующие годы, мы каждый раз отмечали что-то новое: окончательно восстановили стены и весь облик монастыря, соорудили новый большой причал, поднялось красивое здание речного порта, появился памятник космонавту-земляку Андрияну Николаеву. Но всё также рвётся в бой на своём коне бронзовый Василий Иванович Чапаев и всё также возносится над городом жнщина-мать, благословляющая нас на жизнь в мире и любви.
 
Волгоград. Запомнились широкие ступени, фонтан, фонари и какая-то курортно-солнечная торжественность подъёма от причала к первой линии домов. И дома красивые – ведь город после войны построен заново. То же настроение торжественности, но звучащей огромным народным горем, сопровождало нас при подъёме на Мамаев курган… И эти изрытые оспой вражеского артобстрела и просверленные пулями кирпичные стены бывшей мельницы. Пустые оконные проёмы. Последние окна, наверное, вылетели, когда дом забрасывали гранатами. И в этом аду несколько наших бойцов держали оборону. Отступить нельзя было ни на метр: в нескольких метрах отсюда – Волга. Сталинград!
Мой научный руководитель когда-то рассказывал мне, молодому сотруднику, как его, восемнадцатилетнего зенитчика, привезли на левый берег Волги. Их батарея должна была бороться с немецкими бомбардировщиками, которые чуть ли не на бреющем полёте «утюжили» узкую полоску нашей обороны на правом берегу. После  такого оглушительно воющего налёта им не хватало ширины реки, чтобы развернуться назад, и они залетали на левый берег. Вот тут их и поджидали наши зенитчики. Вскоре немцы поняли ситуацию и стали оставлять несколько бомб для левого берега. И тут уж – кто кого… Сталинград!
Помню на подходе к Астрахани наш теплоход атаковала армия бабочек и ещё каких-то насекомых. Может, тут Хичкок натолкнулся на свой страшный сюжет, заменив только бабочек на птиц? Крылатые малышки с сумасшедшим упорством старались проникнуть в каюты, бились о стёкла спешно закрытых окон, заползали в любые щели. Возникало ощущение, что они охотятся за нами… Потом, отважившись выйти на палубу, мы ступали по скользкому ковру их тел… Матросам не скоро удалось вычистить теплоход.
Потом по Волго-Балту мы ходили на Онегу и Ладогу. Ходили по Белой и Каме. Потом снова – Волга. И вот теперь мы опять плывём на встречу с Прикамьем.

 
ШЛЮЗ

Москва осталась позади. Идём каналом «Москва – Волга». Вдруг привычный шум судовых двигателей стихает, теплоход сбавляет ход. Стук шагов по крутым ступенькам пополз из трюма и с главной палубы на верх. Значит – шлюзуемся. Туристы с фотоаппаратами высыпали на палубу.
Господи, сколько раз они проходили эти шлюзы! Ведь этот круиз собрал заядлых речных путешественников. Каждый из них шлюзовался десятки раз. А вот, поди ты! Значит, есть в этом что-то такое, что каждый раз удивляет и притягивает? Может, это подсознательное переживание контраста между мрачными бетонными стенами шлюзовой камеры, зажавшими нас в узком влажном колодце, куда не заглядывает солнце, и вновь открывающимся простором и солнцем, когда створки камеры вдруг куда-то пропадают и теплоход медленно, ещё не веря в своё освобождение, выходит из шлюза? А может, это – чудо внезапной смены направления нашего движения и вообще положения относительно воды? Ведь мы всегда плывём по поверхности речной глади и смотрим на воду сверху вниз. А входя в шлюз, мы видим, что за его створкой толща воды выше нашего теплохода. А вдруг что-то случится с этой створкой и волжская «Ниагара» обрушится на нас! И лишь спасительный рассудок и опыт помогают подавить тревогу. Насосы падают бурлящую воду в камеру, скрипят плавучие рымы, за которые держится наше судно, и вот уже верхняя палуба поднялась над бетонным берегом шлюза. Теплоход «плывёт вертикально». А вот и нижняя палуба привычно поднялась над сушей. Уровни воды сравнялись, и мы продолжаем обычное движение.

КТО ТАКИЕ – МОСКВИЧИ?

Река делает повороты, и холодный ветер бьёт кормовой флаг то по левой, то по правой щеке. Бедный, он не может запахнуть тёплую куртку и спрятаться под капюшоном. Его долг – гордо мёрзнуть. А что нас понесло в такую погоду в этакую даль?!
А почему, собственно, «даль»? От чего – даль? От нашей суетной и самодовольной Москвы? Да, кто мы такие – москвичи? Разве не потомки финских племён, живших когда-то в верховьях Камы?
Если почитать историков и послушать археологов, то начало истории Московии прячется в веках на притоках Камы и лесистых холмах Приуралья. Там  примерно в III тысячелетии до н.э сформировалась Камско-Уральская культурная общность финно-угорских народов. На рубеже III-II тысячелетий до н. э. наблюдается значительный сдвиг финно-угорского населения из Прикамья и Приуралья в бассейн Оки. Отсюда распространение финно-угров на запад и север длительное время шло как по Волге, так и по северным рекам до Белого моря. Эти племена в начале II тысячелетия до н.э. достигают Прибалтики. Чуть позже, с миграцией на запад и юг, они занимают берега Оки, Клязьмы, Костромы, верхней Волги, где формируются дьяковская и городецкая культуры раннего железного века, прямыми преемниками которых являются волжские финно-угры исторического времени (марийцы, мордва, мурома, меря). Славянские племена, пришедшие в междуречье Оки и Волги с юго-запада в X- XII вв. н.э., немного потеснили мерю и мурома на восток, но в целом благополучно смешались с ними. Так и образовалась основа будущего населения Московии.
Вероятно, ещё до прихода славян выходцы из Прикамья назвали нашу реку Москвой. Послушайте, как созвучны названия: наши Моск-ва, Прот-ва и впадающие в Каму Сыл-ва, Ныт-ва, Кол-ва, Кось-ва. У народов финно-угорской группы слово «ва» означает воду, реку. Так что – ещё вопрос, кого считать коренными москвичами!

АЛЬТЕРАТИВНЫЕ ЭКСКУРСИИ

Очень хорошо, что «Инфофлот», кажется, первый начал и теперь развивает замечательную инициативу: в городах по маршруту следования туристам предлагается не только основная (традиционная), но ещё альтернативная и дополнительная экскурсии. Разобраться в отличии этих терминов мне не дано, но дело – в сути. Тот, кто первый раз попадает в данный город, прежде всего, хочет получить общее впечатление о нём, узнать о его достопримечательностях, наконец, просто сориентироваться: как от речного вокзала попасть в «центр», к картинной галерее, к интересующему монастырю и т. д. Эту информацию он получит на основной обзорной экскурсии. Комфортабельный автобус покружит его вокруг одного и того же квартала для знакомства с историческим центром города, притормозит на миг у памятника кому-то и лихо домчит до всех положенных по программе объектов. Но представьте себе человека, который уже трижды был в этом городе и знает назубок все «обязательные» экскурсионные объекты. Он уже пробовал фирменные конфеты замечательной местной фабрики («Красный октябрь» всё равно лучше), был в музее пива, а место явления знаменитой иконы его не очень интересует. Для таких «Инфофлот» вместе с местными туркомпаниями придумывают новые тематические (альтернативные и дополнительные) экскурсии.

УГЛИЧ

На второй день путешествия мы прибыли в Углич. Ветераны ещё издали узнавали знакомые очертания берега, главки старинных церквей. Вот там стоит княжеский дом, с высоких деревянных ступений которого царевич Дмитрий последний раз спустился во двор погулять и, как говорят, поиграть с ребятами в ножички. Дорого обошлась России эта игра!
История, кажется, застыла на этом берегу в своих натуральных декорациях. Но нет, преобразования происходят и на этом туристском «пятачке». Возник приличный причал, и теперь не надо как прежде по каким-то дощечкам переходить через канаву, чтобы попасть на берег. Вокруг всё благоустраивается. А у самого берега выросло малоэтажное строение индивидуальной архитектуры с башенками. Говорят, это частная гостиница, одним из инвесторов которой является наш «англичанин» Ю.М. Лужков. Так ли это?
Знакомая площадь с впадающими в неё улицами. Почему-то туристов всегда ведут по одним и никогда не водят по другим улицам! Например, во-он по той, которая ведёт к бывшему Богоявленскому монастырю. А ведь его недавно отремонтировали, и он вернул свою величественность. За ним – здание городской средней школы, в которой училась Ольга Бергольц. Можно было бы помянуть эту поэтессу.
Правда: не хочется в пятый раз ходить с гидом одним и тем же маршрутом. Поэтому ветераны на этот раз выбрали альтернативную экскурсию: посещение Музея гидроэнергетики. Там мы никогда не были.
Нас подводят к зданию бывшего Управления строительством ГЭС. Теперь здесь – Учебно-производственный информационный центр ОАО «РусГидро» и музей гидроэнергетики. Рядом – платина со встроенным в неё помещением гидрогенераторов. За кажущейся лёгкостью, ажурностью сооружения, перекрывшего великую русскую реку, угадывается железобетонная прочность, мощь машин, в вихре кружения которых рождаются тысячи киловатт электроэнергии для наших телевизоров, компьютеров, уличных фонарей… И всё это – дело человеческой мысли, напряжения мышц, безвестной смерти тысяч заключённых.
Музей красиво оформлен, насыщен фотографиями, макетами, схемами, оснащён современной экспозиционной техникой. Местный экскурсовод рассказывает об истории советской гидроэнергетики, о масштабных стройках. Рассказывает быстро, без остановок, «без выражения». И возникала какая-то неудовлетворённость, не удавалось сосредоточиться, продумать услышанное. Хотел переспросить, а экскурсовод уже перешёл к следующей теме. Хотел рассмотреть, но уже нужно бежать в следующий зал. Куда мы спешим? Ах вот что: уже темнеет, у сотрудников кончается рабочий день. Очень жаль!
Хорошо бы попасть сюда ещё раз, но без спешки.


МЫШКИН

Вроде бы совсем недавно мы и не слышали о таком городе, он никогда не входил в список приволжских туристских объектов. И вдруг – нате вам! Теплоход швартуется к скромному причалу. Не то, чтобы высокий, но крутой берег, поросший деревьями и кустами. Малоэтажные постройки старого купеческого города взбираются на холмик и венчаются церковью и колокольней Успенского собора. 
Постарайтесь не спешить обойти многочисленные достопримечательности, любовно приготовленные жителями и администрацией Мышкина для туристов – музей Мыши, музей Валенков, старой техники и так далее, многочисленные сувенирные лавки.. Пройдитесь по улицам. Вдохните своеобразие маленького чистенького городка с резными ставнями и крылечками разноцветных домиков, с табличками об их прежних жителях (например, графе Шереметеве на улице Никольской). Десять-пятнадцать минут прогулки по набережной улице – и душа наполнится речной ширью, надолго пропитается осознанием величия  простой и несуетной реальной жизни.
Обязательно найдите мемориал Победы – небольшую площадку между улицами Никольской и Карла Либкнехта, направо от причала. Вчитайтесь в фамилии павших. Присядьте на лавку и побудьте с ними пять минут… Посмотрите на огонь…
Пройдя немного дальше вдоль берега по Никольской, вы дойдёте до городской бани. Впрочем, вам туда и не надо: совершенно ничего особенного. Это у нас с женой сложился такой обычай: каждый раз, бывая в Мышкине, я пользуюсь услугами маленькой парикмахерской при этой бане. Она тоже ничем не примечательна. Кроме приветливых женщин-мастеров. Просто в московской суете никогда не успеваю постричься перед круизом, и не хочется быть на теплоходе в таком виде. А здесь – первая остановка. Так что эта стрижка  – мой сувенир.
Придя сюда во время круиза 2023 года, мы обнаружили при банном комплексе новое заведение – маленький цех-магазин молочной продукции. Местные хозяйки приходят сюда за кефиром, молоком разных видов, маслом, которые делаются тут же, на ваших глазах. Всё очень вкусно!
Не всем, но тем, кто любит узнавать, советую приостановиться около заметного и большого по здешним меркам двухэтажного здания с полуподвалом и войти в Опочинскую библиотеку. Это совсем рядом с причалом (ул. Карла Либкнехта, 19). Там вы много узнаете об истории, жизни и людях Мышкина. Постарайтесь только заинтересовать собой сотрудников библиотеки. Зайдите в мышкинскую художественную галерею. Не будем сопоставлять её с Третьяковкой. Зачем это? Здесь есть что-то своё.
Теперь можно и – по музеям. Не многие нынче помнят тесные экспозиции мышкинских музеев-первенцев 1990-ых в маленьких деревянных домишках, музей старой техники и деревянных построек где-то на заднем дворе у болотца. Теперь всё благоустроилось. Издали виден новенький трёхэтажный дворец «Мышкины Палаты». Цивилизация. Вам – туда.
Городской берег на большом протяжении теперь укреплён камнем, засыпанным в металлические сетки. Не собираются ли бетонировать? Вот тут, держась за ветки, я прежде спускался к воде, чтобы до отхода теплохода успеть искупаться. Теперь так не получится. Теперь – цивилизация.
Ваши воспоминания о Мышкине не будут полноценными, если вы не прокатитесь на маленьком  пароме. С берега на берег он перевозит людей и автомобили. Благодаря нему можно комфортно добраться сюда из Рыбинска на автобусе от железнодорожного вокзала. Можно и от Ярославля, только эти автобусы ходят очень редко. Вид на Мышкин с парома – это память надолго!

ЯРОСЛАВЛЬ

Князь Ярослав Мудрый заложил город у слияния Которосли и Волги в 1010 году. Теперь – это огромный современный город с развитой промышленностью. В последние годы стрелку благоустроили и украсили на радость туристам. Местные гиды всё вам  покажут и всё расскажут об этом прекрасном городе. Напомню только о городском художественном музее, который почему-то часто выпадает из программы. Наверное, потому, что требует большего времени, чем может позволить обзорная экскурсия. А туда стоит заглянуть. Он находится в трёхэтажном здании – бывшем доме губернатора – совсем рядом с причалом на набережной.
В музее представлено достаточно работ известных русских художников. Например, впечатляет портрет графа В.А. Мусина-Пушкина, написанный Карлом Брюлловым. Замечательно отражён интеллект и характер графа. Но я пригласил бы вас не пропустить очень любопытные работы неизвестных художников – портреты Петра I, Екатерины II (условно датируемый началом 1760-ых годов), Натальи Нарышкиной. Наши императоры представлены здесь совсем не такими, какими мы привыкли их видеть на тиражируемых изображениях. Интересно, какое же изображение ближе к оригиналу? А ярославский художник Мыльников оставил нам портреты местных купцов и их жён. Такие работы очень редко встречаются в музеях других городов. Художник был известен не только в своей губернии, но и в Москве. Да и сами помещения дома достойны внимания – красивый паркет, лепные узоры на потолке. Заметьте оркестровый балкон в бальном зале, огромную люстру, привезённую из московского метро…
И конечно – Ярославский драматический театр имени Волкова. Это тот самый Волков, который с товарищами был призван Екатериной второй в Петербург, чтобы создать первый в России профессиональный театр.Так что наш сегодняшний театр вышел отсюда.



КОСТРОМА

В Костроме мы с женой были много раз. Нам нравится этот город. В нём душе как-то уютно. И были мы там не только во время каждого речного путешествия. Заезжая туда по делам своего маленького бизнеса, я брал и её с сыном. Мы останавливались в старинной гостинице в исторической части города на улочке, поднимающейся от причала. Свободный день тихо провели за пределами города, в музее деревянного зодчества. Другой раз покатались на прогулочном катере, заехали в Ипатьевский монастырь. Вот почему в этот раз мы отказались от обзорной экскурсии и с ожиданием чего-то интересного записались на альтернативную экскурсию в музей театрального костюма.
И наши ожидания оправдались… но не сразу. Настоящее удовольствие не почувствуешь, если сначала не поволнуешься. Местный экскурсовод всё-таки повезла нас по «почётному кругу» традиционного обзора. Мы роптали, но, видимо, не очень дружно. Когда наступил черёд театрального музея, выяснилось, что сегодня он не работает. Вот тут уж мы возмутились. Но, переговорив с кем-то по телефону, наш гид выяснила, что директор музея театральных костюмов сейчас находится в здании драматического театра и готова нас там принять. «А уж костюмов там достаточно» - успокаивала нас гид.
В фойе театра мы ещё поворчали, пока к нам не вышла заведующая постановочной частью Вера Сергеевна Цыпляева. Вот тут-то для нас и начался театр – театр одного… одного костромича, влюблённого в свой город, знающего его историю и не один десяток лет проработавшего в своём любимом театре.
Она рассказала, что Фёдор Волков (мы помним театр Волкова в Ярославле), основатель первого в России стационарного профессионального театра (директор – Сумароков), возникшего в Петербурге по указу Елизаветы Петровны, является уроженцем Костромы и имеет прямое отношение к возникновению театра и здесь. А сегодняшнее здание театра появилось в 1863 г. Костромичи всегда любили свой театр. Если в городе электрическое освещение появилось только к юбилею Романовых в 1913 году, то в театре оно работало с 1904 года, и было устроено на деньги горожан. Вера Сергеевна ещё много чего интересного рассказала и показала нам. Художественно-бутафорский цех, пошивочный цех – мы прошли всю «технологическую линию» создания декораций и театральных костюмов. Многие ли из нас видели, как демонтируется вчерашняя и устанавливается декорация к сегодняшнему спектаклю? А многие ли видели, как со сценического «поднебесья» спускаются для наладки прожектора?
И, наконец, эти блестящие, расписные с полудрагоценными камнями и мехом одежды бояр для исторических спектаклей. Я всегда был уверен, что это ловкая имитация из чего-то дешёвого, подкрашенного и подклеенного. Ничуть не бывало! Всё сделано из реально дорогущей ткани, действительно расшитой металлическими нитями, с настоящим мехом. Да, артисту жарковато, но зато – полная историческая реальность.
Ах, если б мы ещё могли остаться на вечерний спектакль! Это была бы полная чаша впечатлений. Это бы запомнилось надолго.

УТРО НА ТЕПЛОХОДЕ

Утро. Нас будит тихий птичий пересвист и нежная песня флейты. Это заработало судовое радио. «С добрым утром, уважаемые участники круиза! Сегодня четверг, третье октября. Температура за бортом  +3;С. Ночью мы миновали Кинешму, успешно прошли Горьковское водохранилище и теперь находимся в верхнем бьефе шлюза Нижегородской ГЭС…» За окном – плеск воды. Он успокаивает, и хочется ещё немного полежать. Но стыдно: мы безмятежно проспали всю ночь, а теплоход не дремал. Он «успешно прошёл Горьковское водохранилище». Это значит, что в рубке не спал наш надёжный капитан – Алексей Анатольевич Быков или кто-то из его помощников – Николай Юрьевич Дмитриев или Дмитрий Витальевич Асапов. Пока они на вахте – мы можем спокойно спать… или есть. Кстати, уже скоро позовут на завтрак. Надо одеваться…
Сытые и довольные участники круиза надевают всё тёплое и выходят подышать речным воздухом. Коричнево-серые волны разбегаются от теплохода в две стороны. Наполненные шумом судовых винтов, они стремятся к берегам, чтобы всех известить о нашем появлении. Рыбак, стоя по колени в воде, машет нам рукой. Будет ли клёв в такую погоду? И откуда он взялся на этом безлюдном лесистом берегу? Тут и дороги никакой не видно. Но вот за бугорком появляется россыпь дачных домиков. Некоторые из них закрепились на пологой части берега, а другие остановились на пригорке в раздумье: спускаться или остаться наверху? Вот, оказывается, откуда наш рыбак.  Симпатичная свежеокрашенная церквушка, похоже, только просыпается. Она знает, что раньше, чем к обеду, сюда никто не придёт: дачники заняты по хозяйству. Вот и наш рыбак – ему надо отдохнуть после ранней зорьки. А где он? Уже не виден: остался далеко. И церквушка скрывается за поворотом.

КИНЕШМА

Очень симпатичный небольшой город на правом берегу Волги. Когда-то маленькое поселение племени Меря, потом волость, подаренная Иваном IV Васильевичем Ивану Петровичу Шуйскому, слобода и, наконец, с 1778 года – город. Как и во всей России 18-й и 19-й века были здесь периодом становления и развития предпринимательства, формирования купечества, образования государственных и земских учреждений, появления текстильных и других предприятий. Отражение жизни города в конце 19-го века мы видим, идя вдоль кромки высокого берега по набережной: дом дворянского Собрания, дом городской Управы, полиции, казначейства. «Ближняя» и «дальняя» набережные по современному поветрию выложены плиткой, аккуратные газончики, тень вековых лип… Всё очень мило.
Приятное впечатление возникает сразу, как только мы поднялись от причала на площадь Революции. Знакомые черты архитектуры торговых рядов, здания позапрошлого века, новый  фонтан, лавочки для отдыха. Ну и, конечно, магазинчики. Даже современное («стекло-бетон») здание речного вокзала отдано под торговый центр «Речной». Значит, и современные предприниматели не дремлют.  В городе очень много делается по линии превращения его в привлекательный туристский центр, и это хорошо удаётся.
И вот – Крестовоздвиженская часовня. Она напоминает о Смутном времени, когда в костромской край пришли польско-литовские интервенты. Это их отряд в 1613–м году по легенде был задержан в костромских лесах Иваном Сусаниным. Он не хотел выдать врагам место нахождения молодого царя. Вот почему решением императора центральная Елизаветинская площадь Костромы названа Сусанинской, а сам крестьянин оказался рядом с Михаилом Романовым на памятнике, поставленном  на этой площади. Но памятник с бюстом Михаила Романова не понравился большевикам… В советское время (1969 г.) над съездом к Волге был поставлен новый памятник именно Сусанину. Но ещё до событий около Костромы, в 1609 году поляки, ведомые Лисовским, разбили ополчение кинишемцев, грабили и жгли слободу. Часть людей пыталась укрыться в деревянной церкви, но литовцы сожгли и её вместе с людьми. Вот на этом месте теперь и стоит часовня.
Ещё много чего примечательного вам покажут местные экскурсоводы : трёхэтажный дом купца Тихомирова со стеклянным фонарём на крыше (в Кинешме было всего пять трёхэтажных домов), Успенско-Троицкий собор 1745 г. и, конечно, драматический театр  имени А.Н. Островского…
Сейчас Кинешма относится к Ивановской области, а совсем недавно она входила в Костромскую область (губернию). Отец будущего драматурга Николай Фёдорович, начав карьеру судебным стряпчим, постепенно повышал свой статус и, получив дворянство, в 1847 г. купил в окрестностях имение Щёлыково со 127 крепостными крестьянами. Александр Николаевич впервые посетил Щёлыково в мае 1848 г., и ему здесь очень понравилось. Впоследствии он занимал в Кинешме пост почётного мирового судьи, гласного кинишемского уездного земского собрания, выдвигался на пост предводителя уездного дворянства (но отказался).Недалеко от любимой усадьбы он и похоронен.
В 1896 г. в городе возник музыкально-драматический кружок имени А.Н. Островского. Отцы города отвели для его работы небольшой дом в центре. А через год горожан пригласили на открытие городского театра, которому благодарные горожане дали имя не просто драматурга, но человека, много сделавшего для города и уезда. Афиша сообщала, что «26-го декабря 1897 г. в помещении устраиваемого Кинишемского городского театра им. А.Н. Островского имеет быть экстренный вечерний спектакль. Представлено будет «Бедность не порок. По окончании – танцы».
В 1978 г. построен новый театр драмы на восемьсот мест (ул. Советская, 12) с вращающимся сценическим кругом и другими усовершенствованиями на тот период. Нам посчастливилось попасть в малый зрительный зал и посмотреть фрагмент из пьесы Островского в исполнении замечательных актёров труппы. Это был праздник! Но внешний вид театрального здания.?! Какие-то вертикальные глыбы без окон и дверей с узкими щелями… Тут я чего-то не понял… Наверное, я не прав?..
В 2023 году исполняется   200 лет со дня рождения А.Н. Островского.

КАЗАНЬ

Казань – совершенно особый, столичный город со своими театрами, музеями, цирком, учреждениями образования, промышленными предприятиями, просто – широкими улицами и, наконец, пусть маленьким, но симпатичным метрополитеном. В 2005-ом году Казань широко отмечала своё тысячелетие. Нам довелось побывать в городе накануне этих событий. В Кремле, на близких к нему улицах тогда широко развернулись реставрационные, строительные и отделочные работы. Да, пожалуй, по всему городу сотни строителей что-то расчищали, подкрашивали, подновляли. И город преображался. На территории старинного Кремля заканчивалась отделка только что возведённой мечети Кул Шариф. В её огромном зале укладывали нереальных размеров шикарный ковёр, привезённый из какой-то арабской страны, поэтому нас не пустили в зал, а провели боковыми лестницами в «хоры» над ним. Впечатление от огромности зала, скупого, но органичного декора арабских надписей на стенах и солнечного света было ошеломляющее. Волшебный голубой купол мечети в узоре четырёх  минаретов теперь стал видовым знаком Казани. В композиции с белыми стенами и постройками Кремля он приковывает взгляды подплывающих к городу по Волге. Как жаль, что туристский теплоход может остановиться в бухте у речного вокзала только на один день. Разве успеешь пройтись по улице Татарстан и купить в магазине знаменитый чак-чак, заглянуть хотя бы в парочку кафе не пешеходной улице Баумана, поесть мороженое у прохладного фонтана, послушать, кто в этот раз захочет тут для вас спеть или поиграть, окинуть взором перспективу площади Тукая с новым торговым центром и символическим «кольцом», пройтись вдоль каналов (бассейнов ?) по Правобулачной улице… - и всё это вместе с традиционной обзорной экскурсией по Кремлю? 
А история этих мест… лично для меня начинается с Покровского (Василия Блаженного) собора на Красной площади. Ведь он построен по указу Ивана IV Васильевича в честь взятия Казани и присоединения территории Казанского ханства к России. Кстати, московский собор строился под началом того же городового мастера Постника Яковлева, который в 1555-м году, после разгрома прежних деревянных и засыпных, начал строить нынешние каменные стены казанского Кремля. Ключевым событием той войны стало создание городка Свияжска. А с ним оказалась связана история рода князей Голицыных, представители которого в далёком прошлом и в наши дни связаны с нынешними районами Перово и Новогиреево Москвы. В этом плане мой «Перово-краеведческий» интерес сложился с общим интересом путешественника к местечку, которое только недавно открылось для туристов, и о котором ещё мало, что написано. Обо всём этом я и постараюсь рассказать.

А на обратном пути Казань была последним остановочным пунктом маршрута. Здесь по традиции мы имели последний «капитанский» ужин. Работники ресторана встретили нас особенно торжественным построением в каких-то особенных белых мундирах, более чем всегда улыбчивые и приветливые. Одно это уже стало началом праздника. Вдруг свет на минуту погас, и в зал внесли огромный торт, освещённый фонтаном мерцающих искр. Бывалые путешественники на миг потеряли дар речи. Безмолвный зал смог только аплодировать. Наконец, мы пришли в себя, зал наполнился гулом, и мужчины занялись привычным делом – разливать по бокалам содержимое замечательных бутылок. Воздержусь от описания того, что стояло на наших столах в этот вечер. Некоторым непообедавшим читателям так будет спокойнее. Скажу только, что долго не стихали тосты от руководства компании, от имени всех туристов, от отдельных туристов персонально и от каждого стола… Теперь никак не могу вспомнить, чем же всё это закончилось? И – где?

Однако мы забежали вперёд. Вернёмся на наш маршрут.
Лично я ждал Казань с особым нетерпением, так как в программу было включено посещение Свияжска. Хотелось познакомиться с этим легендарным городом русской истории, в который туристов стали возить только недавно. Но был ещё свой конкретный интерес краеведа, изучающего судьбы людей и историю поселений Гиреево и Перово, ставших теперь районами Москвы.   
Дело в том, что в XVII – XVIII вв. владельцами этих земель были несколько поколений княжеского рода Голицыных. Они построили здесь храмы, которые до сих пор служат людям. Сложилось так, что примерно через двести лет их далёкие потомки снова оказались на гиреевской земле, но в совершенно ином качестве. «Лишенцам», высланным советской властью из Москвы, им разрешили потом поселиться только в Подмосковье. Так они и оказались в бывшем дачном посёлке Новое Гиреево. Сюда приехали родители, жена, дети художника Владимира Михайловича Голицына. А его судьба оборвалась в лагере для политзаключённых Свияжска. Поэтому хотелось увидеть место его гибели. Но поговорим об этом чуть позже.

СВИЯЖСК
К истории города

Ивангород, а теперь Свияжск, расположен на противоположном от Казани правом берегу Волги. То есть, это раньше был берег, а после заполнения Куйбышевского водохранилища высокий холм оказался островом в дельте реки Свияги. Городку досталась сложная судьба плацдарма военного и духовного наступления московского государства на Казанское ханство. Потом это был отдалённый уголок российской империи с тихой монастырской жизнью и, наконец, город-тюрьма, зона трагической борьбы большевиков со своим народом и его верой.
Любопытна история возникновения города. Кто не помнит о трёх походах Ивана IV Грозного с целью присоединения Казанского ханства? Кто не любовался Покровским храмом на Красной площади, построенным в честь взятия Казани? Именно с этой компанией связано появление крепости Ивангород.
Первый поход русского войска 1547 года не удался из-за «трудностей снабжения» (Соколов Б.В. Сто великих войн              ). Во втором походе 1549 – 1550 гг. русские осадили Казань, обстреливали её из пушек. Но наступила весна, и опять возникли трудности с подвозом продовольствия и боеприпасов. Осаду сняли. Иван Васильевич понял, что для будущего похода нужно создать опорную базу своей армии где-то недалеко от Казани и так, чтобы её можно было успешно оборонять от возможных набегов татар. Вот тут царю и показали высокий холм, круто обрывающийся с одной стороны к реке Свияге, с другой – к речке Щуке. От Казани он был прикрыт Услонскими горами и защищён Волгой. Военному инженеру Ивану Выродкову было поручено построить здесь крепость.
Но строительство началось не здесь, а в углических лесах. Всю зиму 1550 – 1551 гг. там рубили город со стенами, башнями и церквами, а в мае всё погрузили на суда и сплавили к устью Свияги. Говорят, что за месяц над рекой вырос деревянный город-крепость с мощными дубовыми стенами, златоглавыми церквями и расписными избами. И сегодня стоит здесь деревянная Троицкая церковь – единственное сооружение из тех, которые были срублены под Угличем и доставлены сюда весной 1551 г.
В эту крепость весной 1552 г. была отправлена так называемая «судовая рать» с запасом продовольствия и артиллерией для всего войска, подошли три полка. 13-го августа в крепость прибыли главные силы московского царя. Здесь к ним присоединилось уже подготовленное ополчение из местных финно-угорских племён – черемисов, чувашей, мордвы. 17 августа началась переправа войск через Волгу, а 19-го августа русские полки осадили Казань.
После длительной осады, обстрела казанской крепости, подкопов и отдельных схваток, 2-го октября войска Ивана Грозного пошли на штурм. Оборону Казани возглавил имам Кул-Шариф вместе со своими учениками, погибшими в бою (Internet ). Его именем теперь названа самая шикарная мечеть Татарии, построенная на территории Кремля в 2005 г. к празднованию 1000-летия Казани. В результате взятия Казани 15 октября и разгрома Казанского ханства освобождено 60000 русских пленных (экскурсовод), Москва установила контроль над обширным регионом Поволжья.

Царь, видимо, хорошо понимал, что огромное население присоединённой территории, среди которого были люди разных национальностей, язычники и мусульмане, трудно усмирить и сделать надёжными подданными только военной силой. Поэтому Свияжск стал ещё плацдармом внедрения христианства на новой территории государства. Здесь был основан первый в Поволжье Троицко-Сергиевский монастырь, приписанный к московской лавре. Оттуда прибыли монахи, иконы и церковная утварь. В 1555 г. архиепископом Гурием был основан мужской Успенский монастырь, заложена Никольская церковь. Сегодня это самое старое каменное здание Свияжска, отмеченное самой высокой здесь колокольней. В 1560 г. был возведён собор Успения Пресвятой Богородицы ( сайт:  …………). Боевую крепость разобрали в начале XVIII в. и далее Свияжск развивался как духовный центр.
О казанских войнах Ивана IV и о «монастырской колонизации» казанских земель имеются публикации, об этом расскажут местные экскурсоводы.  Мне же хочется отметить тот аспект этих событий, о котором очень редко пишется и говорится. Я имею ввиду развитие книгопечатания на Руси.

Свияжск и книгопечатание

С присоединением Казанского и, несколько позже, Астраханского царства, активизировалась деятельность православных проповедников-миссионеров, строились новые церкви и монастыри. Понадобилось большое количество богослужебных книг. Рукописное производство не могло обеспечить резко возросшую потребность. Кроме того, рукописные книги всегда имели много ошибок и неточностей. Единственным способом решения проблемы виделся переход к механическому производству книг. Более ста лет назад Иоганн Гуттенберг в городе Майнц изобрёл и внедрил печатный станок и изготовление печатной формы путём набора текста из отдельных, отливаемых из свинца, литер. В Москве об этом знали и пользовались книгами, отпечатанными в типографиях Европы. Царь Иван Васильевич был просвещённым человеком: недаром все наслышаны о его якобы утерянной библиотеке. Поэтому он поддержал идею митрополита Макария о создании в Москве типографии (печатни).
Так, давайте не забудем, что крепость на Свияге была плацдармом тех процессов, которые привели в том числе и к началу механического книгопечатания в московском государстве. Но это ещё не всё…
До сих пор считается, что первой на Руси была московская типография Ивана Фёдорова, который вместе с Петром Мстиславцем 1 марта 1564 г. окончил работу над первой напечатанной здесь книгой «Апостол». После этого список наименований и тиражи печатных книг постоянно увеличивались. Однако исследователи книжного дела знают, что ещё до Ивана Фёдорова какой-то неизвестной нам анонимной типографией было выпущено несколько наименований печатных книг – Евангелие, Псалтирь, Триодь постная и другие. Они отличались шрифтом, исполнением орнамента и т. д. Но эти книги не имеют выходных данных и точная дата их изготовления лишь предполагается.
Недавно появилась публикация Евгения Ивановича Григорьева, в которой он показывает, что в Ивангороде (Свияжске) существовала типография, начавшая свою работу в середине 1550-х годов. В 1558-1559 гг. в ней было отпечатано анонимное среднешрифтное Евангелие, а в 1559-1560 гг. – Псалтирь.
Работы И.В. Поздеевой и А.А. Турилова доказали, что «Служба Казанской иконе Божией Матери» впервые была издана в Казани в середине - второй половине 1580-х годов. Причём это издание отпечатано шрифтом анонимной «Триоди цветной», увидевшей свет в 1555-1556 г. Интересно, откуда в Казани такой шрифт?
А не была ли свияжская печатня той самой анонимной дофёдоровской типографией? Пока это – только версия. Но определённо можно говорить о том, что Свияжск и Казань были центрами книжной культуры, духовной жизни Древней Руси.

Свияжск - тюрьма

Шло время. Свияжск из военной крепости превратился в монастырский городок, затем – в уездный город Казанской губернии с обычными для любого города государственными учреждениями, жилой застройкой, купеческими предприятиями и т.д. Большевики сломали естественное течение жизни и снова превратили Свияжск в крепость, но теперь уже – против русских.
С 1920-х годов начались аресты священников, «раскулачивание», расстрелы, ограбление и физическое уничтожение церквей, ликвидация монастырей. С 1928 г. в братском корпусе и других помещениях Успенского Богородицкого монастыря находилось исправительное учреждение для малолетних преступников по типу колонии, созданной А. Макаренко. В 1929 г. трудколония была преобразована в трудкоммуну для беспризорных подростков с целью перевоспитания их принудительным трудом. Коммуна закрыта в 1933 г. с передачей ее имущества совхозу НКВД ТАССР.
          В 1936 г. на его базе была организована исправительно-трудовая колония (ИТК № 11, затем № 8, № 5). Основная часть заключенных была осуждена по ст. 58 УК РСФСР («контрреволюционная деятельность»). Первые партии были доставлены из Белоруссии. С 1937 г. началось плановое производство заключенными табуреток, столов, овощных корзин и др. Был установлен лимит заключенных для колонии (350 человек), устроены две зоны – мужская и женская. Условия содержания здесь были страшными: по непроверенным данным, за годы существования зоны умерло несколько тысяч заключенных ( сайт:  kk.convdocs.org).
С 1941 г. в комплексе зданий бывших присутственных мест Свияжска находилась тюрьма № 9 НКВД ТАССР (позднее № 8). Первые заключенные были переведены сюда из Бутырской тюрьмы № 8. Лимит тюрьмы с 30 ноября 1941 г. – 620 чел. В 1948 г. тюрьма из Свияжска была перемещена на станцию Свияжск.
Но вернёмся к ИТК №5. Именно сюда был заключён художник В.М. Голицын. Судьба его семьи – типичный пример отношения большевиков к русской интеллигенции, к носителям русской культуры и духовности.
Его дед, Владимир Михайлович из княжеского рода Голицыных, занимал пост губернатора Москвы, трижды с 1897 по 1905 гг. избирался на должность городского головы, был удостоен звания почётного гражданина Москвы. В 1920-х годах он и его сын, бывший член Городской Управы, подвергались арестам. В 1929 г. вся их семья была лишена избирательных прав, продовольственных карточек и выселена из Москвы. Внук бывшего городского головы, Владимир Михайлович Голицын младший (1902 – 1943), стал художником. После службы матросом он «заболел» морем. Много путешествовал. Рисовал море, суда, простых рыбаков. Работал в редакции журнала «Всемирный следопыт», зарабатывал рисунками для других журналов. Придумывал замечательно иллюстрированные познавательные детские настольные игры про путешествия. Когда семья нашла пристанище в Дмитрове, Владимир Михайлович работал в Дмитровском краеведческом музее, в ряде московских издательств.
В это время около Дмитрова шло строительство участка канала «Москва – Волга». Михаил Владимирович потом вспоминал: «Каждое утро мимо нашего дома из местного лагеря двигалась серая масса людей, «оберегаемая» конвойными с овчарками…» Видимо, эти серые тюремные телогрейки и конвойные с овчарками были знаком и его судьбы. Голицына трижды арестовывали. В октябре 1941 г. его арестовали в четвёртый раз и уже навсегда. В Дмитрове остались родители, жена с тремя детьми.
В ноябре Голицына перевели в Исправительно-трудовую колонию № 5 Свияжска. 27 мая 1942 г. Михаила Владимировича осудили (за фамилию!) на 5 лет исправительно-трудовых работ по ст. 58, п. 10, ч. 2  УК РСФСР. Есть сведения, что там его использовали по «специальности»: по распоряжению начальства он рисовал настенные календари, стенды. Уже в августе 1942 г. он пишет супруге Елене Петровне (урождённой Шереметевой): «…здоровье неважно. Мучаюсь, как и многие здесь, желудком. Я очень видимо переменился, все здесь меня зовут дедушкой»  Это в сорок-то лет!
6 февраля 1943 г. В.М. Голицын умер от пеллагры. Это заболевание обусловлено недостатком в организме никотиновой кислоты и некоторых других витаминов группы В, а также аминокислоты триптофана. Обычно это является следствием длительного неполноценного питания. При этом происходит поражение кожи (наверное, поэтому его звали дедушкой?), пищеварительного тракта и нервной системы. О кончине Голицына семье сообщила дальняя родственница, реставратор Софья Владимировна Олсуфьева, тоже заключённая в ИТК № 5 и скончавшаяся там 15 марта 1943 г.
В марте 1953 г. после указа о массовой амнистии Свияжская ИТК № 5 (СПО-5 Свияжский лагерный пункт) прекратила свое существование. В помещениях Успенского монастыря была открыта психиатрическая больница.
Сотрудники ГУЛАГа старались не сохранять память о погибших: их засыпали в ямах без крестов и могильных камней. Нельзя было найти и место захоронения Голицына, Олсуфьевой. Поэтому в 1985 г. сын свияжского узника – народный художник России Илларион Владимирович Голицын вместе с племянником Михаилом Андреевичем Трубецким установили две мемориальные доски в знак памяти о трагической судьбе своих близких на западной стене Успенского монастыря. На одной доске высечено «Владимир Голицын, художник, моряк. 1901–1943», на другой - «Софья Владимировна Олсуфьева. 1881-1943». Сейчас в музее истории Свияжска можно увидеть экспозицию, рассказывающую об истории ИТК и условиях жизни заключённых.
30 октября 2011 года на острове-граде Свияжск Зеленодольского муниципального района состоялось торжественное открытие памятника жертвам политических репрессий с участием Президента РТ Р.Н.Минниханова и Государственного Советника РТ М.Ш.Шаймиева, а также представителей органов власти, общественных организаций и духовенства Республики Татарстан (сайт: kk.convdocs.org).
Хорошо, что открыли памятник. Смущает то, что он совсем незаметен, поставлен не на территории, а за стеной монастыря (бывшего лагеря), в стороне от прохода на территорию историко-архитектурного музея-заповедника и от всех экскурсионных маршрутов, на краю обрыва, куда попадает далеко не каждая экскурсионная группа. Узкий проход вдоль стены выложен плиткой, но идти в мокрую погоду по краю обрыва как-то страшновато. Вот так мы храним память о наших дедах?

               
                ПЕРМСКИЙ КРАЙ

Пермский край вытянулся с Юга на Север между территорией Удмуртии, Кировской области и Уральским хребтом. Для примерной ориентировки на карте можно сказать, что южная граница края проходит чуть ниже Ижевского отделения Горьковской железной дороги на участке Кирга – Октябрьский (восточнее которого, за границей области – Красноуфимск). Северная граница выходит за верхнее течение реки Печоры.

Теперь при упоминании о Прикамье у меня перед глазами встаёт безмерная ширь пологих холмов, поросших смешанным лесом. Впереди, слева и справа эти холмы волнами уходят к горизонту, увлекая за собой, обещая городской душе чего-то давно желанное, необходимое ей, исцеляющее. Ничто не нарушает тишины этого царства девственной природы. Ни кирпичная труба, ни серая угловатость постройки не взбудоражит гармонию цветов и оттенков листвы и хвои; лишь на минуту изменит их тень пробегающего облака. И никого нет, да и никогда не было суетливого человека на всей этой шири. И меня здесь нет: только дух мой пролетит и скроется за дальними холмами, потеряется в золотой листве, за тёмными ёлками.
Но так только кажется. Возвращая взгляд на камские берега, видишь, как с муравьиным упорством осваивал человек эту богатую землю, как веками распиливал камские сосны на доски и строил и строил избушки и дома, лодки и баржи, кузницы и солеварни…

ИЗ ИСТОРИИ КРАЯ

Археологи считают, что первобытные люди появились на Урале 300-250 тысяч лет до н. э. Они пришли из районов Средней Азии и Кавказа, передвигаясь вдоль берегов Камы и Урала. Селились, конечно, тоже по берегам. Тут я не очень-то завидую этим людям потому, что на эти же берега выходили на водопой мамонты и слоны, быки и пещерные хищники. Последнее оледенение в Предуралье завершилось 10-12 тысяч лет назад. В то время тут водились дикие лошади, северные олени, мамонты, волки, лисицы, песцы, зайцы, пещерные гиены и львы, пещерные медведи, бурые медведи [в этом разделе мы пользуемся источником: Н.Б. Виноградов, Г.Н. Чагин, В.А. Шкерин. История Урала с древнейших времён до конца XVIII века. Екатеринбург, 2005]. Не смотря на прохладное лето и холодную зиму, такое обилие животного мира привлекало людей, живших, главным образом, охотой. Стоянки первобытных людей найдены даже на Печёре, не говоря уже о территориях современной Перми и Уфы. Сокровищницами для археологов стали стоянки среднего каменного века (мезолита) на торфяных болотах. Толщина торфа сохранила вещи, которыми пользовались наши далёкие предки – лыжи, лёгкие сани, вёсла, мощные луки, берестяные туеса, деревянные скульптуры почитаемых духов.
Менялся климат, растительный и животный мир. Люди, жившие родовыми общинами, постепенно усиливали контакты, объединялись для охоты, защиты от врагов. Складывался единый язык или наречия, формировались общие обычаи и традиции. Так возникали племена.
Уральские народы эпохи нового каменного века (неолита – V-IV тысячелетия до н.э.) создали несколько родственных языков, названных финно-угорскими. Сегодня народы, говорящие на этих языках, живут на огромной территории – от Скандинавии до Западной Сибири. В числе их угры – манси и ханты. На финно-угорских языках говорят коми-зыряне, коми-пермяки, удмурты, мордва, марийцы. Их далёкими родственниками считаются современные финны, эстонцы, карелы, ижорцы, вепсы.
В развитии народов Приуралья большую роль сыграли уральские яшмы. Эти камни хорошо обрабатывались и служили сырьём, из которого делали орудия труда и оружие. На рубеже IV-III тысячелетий до н.э. люди научились делать предметы из меди. Древние горняки и металлурги Прикамья получали  медь из медистых песчаников, а жители Среднего Зауралья и Южного Урала – из содержащих этот металл минералов – зелёного малахита и ярко-синего лазурита. Раскопки древних городищ на границе нынешних Свердловской и Челябинской областей, относимых к VII-III векам до н.э., дали огромное количество находок, связанных с плавкой и обработкой меди, в частности, десятки металлургических горнов. Этот промысел, а позже выплавка бронзы и железа были предвестниками становления Урала как поставщика металла и пушек для России и русской армии. В нашей памяти это связано, прежде всего, с именами Петра I Алексеевича и семьи Демидовых.
А нам с вами интересен другой аспект истории Прикамья: когда в этих «глухих» уголках появились первые «туристы», какие сувениры они привозили оттуда? Точные даты первых походов в сторону Урала до нас не дошли. Но вот что писал летописец Нестор, составляя свою «Повесть временных лет» о походе новгородской дружины, о котором он сам узнал в 1096 г. (цитируется по указанному источнику). Новгородец Гюрята Рогович рассказывал ему: «Послал я отрока (так называли дружинников) своего в Печору, к людям, которые дань дают Новгороду; пришёл мой отрок к ним и оттуда пошёл в Югру. Югра – народ, говорящий непонятно, и живёт… в северных странах. Югра рассказывала моему отроку: есть горы, заходящие в морскую луку, им же высота до небес… В той горе высечено оконце маленькое и оттуда говорят, но нельзя понять языка их, но показывают на железо и махают рукой, прося железо. Если кто даст им железо – нож или секиру, - то они взамен дают звериные шкуры».
Словом югра русские люди называли предков народа манси и некоторых других народов, проживающих в Западной Сибири. Сейчас формально они живут к востоку от Урала и по Оби (Ханты-Мансийский национальный округ), а прежде выходили и на западное Предуралье. Поэтому отрывок из «Повести» я бы расшифровал так: новгородцы посетили западный склон Северного Урала, и кто-то из местных рассказал им о людях, живших в горных пещерах и меняющих добытую пушнину на изделия из железа.
Вот вам и первые «экскурсии» в Предуралье, вот вам и «сувениры»: совсем неплохо привести домой несколько шкурок песца, соболя, лисицы, горностая, а то и медведя. Пушного зверья водилось здесь в изобилии. Кстати о медведях: медведь, медвежья когтистая лапа по находкам археологов издавна были в религиозной атрибутике финских народов. Сегодня огромная скульптура медведя стоит на одной из центральных площадей Перми у отеля «Урал». Такая же, но маленькая фигурка из жёлто-розового местного камня стоит у меня на столе.
Осваивая для себя неизвестную пераму – далёкую землю на языке вепсов, с которыми новгородцы стали контактировать намного раньше, - они принимали названия рек и поселений у местных жителей, но зачастую давали им и свои названия. Историки Урала считают, что именно у русских вепсское (финно-угорское) «перама» трансформировалась в нынешнюю «пермь». Земли по реке Вычегде стали называть Пермью Вычегодской, а гораздо большую территорию Прикамья к югу – Пермью Великой.  Древнее население Верхнего Прикамья обозначалось в письменных документах как пермяне, пермичи, пермяки.
Вслед за новгородцами в Верхнем Прикамье появились ростово-суздальские отряды… Конечно, здесь было место романтике открытия новых земель, встрече с неизвестными народами, иной природой, но «грубой и зримой» силой, влекущей сюда, было стремление получить в своё владение земли, богатые пушниной, минералами, железом и важные для дальнейшего продвижения не только на Урал, но и в Сибирь. Археологические находки, относящиеся к XIII веку, показывают, что русские ещё не создавали свои поселения, а селились вместе с местными. Впоследствии многие пермские поселения становились русскими сёлами и деревнями. В том числе и Чердынь на правом берегу Колвы, где в 1535 г. был возведён первый на Урале русский кремль. 
Вот так сложилась сегодняшняя топонимика Прикамья, где местные названия рек, например, Сылва, Колва (финское «ва» - вода), и поселений, например, Кудымкар («кар» - укрепленное поселение, городище) соседствуют с привычными нашему уху Белой, Березняками.
Русские начали заселять верхнекамские земли после того, как Пермь Великая в 1462 г. приняла православие и в 1472 г. вошла в состав Русского государства. В городе Чердыни стал действовать первый православный миссионерский центр Перми Великой – Иоанно-Богословский монастырь [Чагин Г.Н. Русь Московская, Пермь Великая и Стефан Пермский. Пермь, 1997, Т.1. С.39-53]. Следующий этап в освоении русскими Верхнего Прикамья начинается с завоевания Казанского ханства в 1552 г. Притягательными для русских были не только пушнина, металлические руды, но и соляные месторождения. Какие же щи да каша без соли? Хуже нет, чем в какой-то ситуации оказаться «не солоно хлебавши»! Самые ранние сведения о добыче соли на Урале указывают на XI век, когда местные жители будущего города Соликамска (родановцы – предки современных коми-пермяков) уже занимались солеварением. В начале XV века в тех же местах по Верхней Каме начали разработку соли «вологодские люди» Калиниковы. После взятия войсками Ивана Васильевича Казани, открылся путь предприимчивым русским людям в Прикамье. Тогда то и появился у царского престола богатый промышленник и торговец из города Соли Вычегодской Аника Фёдорович Строганов (1498 – 1570). Он просил Ивана IV отдать ему «изобильную и к поселению весьма способную землю по Каме» и брал на себя обязательства там «соль варить» и «оборонять земли от ногайских татар». По царской жалованной грамоте 1558 г. большая территория прикамской земли примерно от Соликамска до р. Чусовой стала вотчиной Строгановых. В последующем отдельные участки территории Прикамья закреплялись царскими грамотами за сыновьями и даже за правнуком Аники Фёдоровича.
 После похода Ермака по Каме и Чусовой в Западную Сибирь в 1580-е годы, началось передвижение русских из Камского Предуралья в Зауралье.
 
ВСТРЕЧА С ВЯТКОЙ

После Казани входим в широкие воды Куйбышевского водохранилища. Теперь не пропустите: теплоход поворачивает круто влево – мы дошли до места слияния Волги и Камы и заходим в русло крупнейшей реки Предуралья. Впереди – Нижнекамск, Нефтекамск, Соликамск… и конечно же Пермь – столица огромного и загадочного Пермского края (в советское время городу было дано название Молотов, и это был Молотовский край). Незадолго до Нижнекамска, стоящего на левом берегу Камы, хотелось бы не пропустить примечательное местечко после посёлка Соколка по правому берегу,: здесь в великую Каму впадает полноводная Вятка. На этом месте берег почему-то вдруг вспучился Соколиными горами, молодые деревца не успевают как следует зацепиться корнями за крутой берег и падают к воде, увлекая за собой песок и стайку камней. Природа кажется какой-то «неспокойной». С чего бы это? Может, Кама не ладит с Вяткой?
Истоки обеих рек находятся недалеко друг от друга на самом севере территории Удмуртии, в районе города Глазова. Кама берёт начало где-то у местечка Кулиги. По карте это северо-восточнее Глазова. Вятка начинается северо-западнее Глазова. Обе реки устремляются на север с явным желанием попасть в Баренцево море. И нести бы им свои воды в мире и согласии.., но на пути встала гряда холмов – Северные Увалы. И будто кошка пробежала между соседками: Кама круто повернула на восток, а недовольная Вятка – на запад. Ни та, ни другая не смогли найти проход между гор и, устав бороться, обратились на юг. Каждая считала себя важнее, полноводнее.  Вятка гордилась городом Вяткой (одно время – Кировом), а Кама Пермью и Елабугой. Однако старая дружба не проходит бесследно. Реки, наконец, соединились. Но Вятка, опасаясь возврата к старому раздору, не захотела, чтоб Кама всё время глядела на её широту, величавость и скромно прикрыла своё устье зелёным островком. Да так, что и мы, проплывая, можем не увидеть Вятку. Будьте внимательны!

НИЖНЕКАМСК

А вот по левому берегу задымили и загорелись факелами высокие трубы Нижнекамска. Это город советского времени, возникший благодаря строительству предприятий по производству синтетического каучука. Позже построили завод шинного производства. Сегодня его население составляет более двухсот тысяч человек. Город застраивался по принципу организации самодостаточных микрорайонов. Поэтому здесь нет центра в традиционном смысле этого слова. Понятно, что нет и старинных церквей. Поэтому в понимании наших деятелей туризма здесь и нечего показывать.
   Коллеге Владимиру Хозяйскому довелось побывать в этом городе, и он добавил к нашему рассказу несколько строк.
   «Нижнекамск заслуживает того, чтобы его показали туристам, путешествующим на теплоходе. Вот, прямо к Каме примыкает Красный ключ (старое название - Святой ключ) - вошедшая в черту города территория с древней историей, на которой располагается запоминающийся источник на возвышенности, воды от которого бегут на встречу с Камой красивым водопадом. Источник обустроен. Недалеко располагается церковь и здание усадьбы (отреставрировать бы её!) елабужских купцов Стахеевых, у которых здесь бывал святой Иоанн Кронштадтский. Сюда до основной части Нижнекамска через лес ходят трамваи. Ну разве не здорово?»
Теперь совсем скоро – Елабуга.

ЕЛАБУГА

Этот город старше Москвы, имеет своеобразную историю и интересное настоящее.

Те, кто сталкивался с публикациями историко-археологической тематики, помнят о так называемой ананьевской эпохе. Она так названа благодаря открытию ананьевского могильника близ Елабуги.
В VII-III вв. до н.э. на этой территории жили финно-угоры – представители ананьевской культуры, предки удмуртов и марийцев. В VII – начале VIII в. на Среднюю Волгу приходят болгары. К концу IX в. племенные вожди болгар объединили финно-угорское и тюркоязычное население в Болгарское государство. Это было первое государственное образование в Среднем Поволжье [Иванов В.П., Николаев В.В., Димитриев В.Д. Чуваши. Этническая история и традиционная культура. М., 2000]. А на рубеже X и XI вв. на левом берегу Волги возникла и сформировалась как поселение городского типа Алабуга (исходное название Елабуги). Так на основе исторических и археологических данных определил Учёный совет Института истории АН республики Татарстан.
Во времена Ивана IV Васильевича это было село Трёхсвятское на Каме. В 1780 г. по указу Екатерины II оно получило статус уездного города Вятской губернии. Тогда там было меньше четырёхсот домов и около тысячи жителей. В начале XX в. в городе насчитывалось 10000 жителей, из них более шестисот купцов, среди которых двенадцать миллионеров (сайт Википедия). Многие занимались благотворительностью. Поэтому город и получился красивым и аккуратным. Застройка исторической части города основана на регулярном проекте XVII в. – сети взаимно перпендикулярных улиц. В основе застройки – двухэтажные каменно-деревянные дома. Центром планировки стала соборная площадь Спасского собора (освящён в 1821 г.).
Елабуга расположилась на живописном и высоком правом берегу Камы.  Это как бы два города. Первым туристов встречает исторический памятник – древнее болгарское поселение Чёртово городище. Энтузиасты-краеведы открыли здесь фундаменты нескольких построек далёкого прошлого. Предполагают, что это фундаменты сооружений крепости-мечети, построенной не позднее XII столетия. Теперь они слегка поднимаются над травой, с завистью глядя на старинную приземистую башню – единственное сохранившееся здесь наземное сооружение волжских болгар домонгольского периода. До нас дошла лишь нижняя часть бывшего когда-то сооружения. Но чтобы сохранить хотя бы это, заботливые люди прикрыли руину от дождя и снега железной «шапочкой», залатали камнем пробоины в стене. Первые ремонтные работы были проведены по инициативе Ивана Васильевича Шишкина, отца нашего любимого художника.
И какой чудесный вид на Каму открывается с этого холма! Не хочется уходить! Но взгляните налево: вдали из лёгкой дымки выступают маленькие кубики домов и церковные шпили сегодняшней Елабуги. Туда нас и везут на автобусах заботливые экскурсоводы.
Елабуга открывается нам как совершенно уникальный «туристский объект». Здесь ни одна, ни две улочки, а весь город сохранил колорит девятнадцатого века. Вы можете заглянуть в старую городскую портомойню (прачечная для простого населения) – замечательно выполненную «совершенно натуральную» многофигурную реконструкцию важного городского объекта , побывать в доме участницы войны с Наполеоном кавалерист-дамы Надежды Дуровой, в музее уездной медицины посмотреть на инструменты, с которыми работал В.М. Бехтерев.  В 2007 году было отпраздновано тысячелетие Елабуги. К этому событию город преобразился. Подреставрировали и подкрасили бывшие купеческие дома, подновили деревянную застройку, общественные здания, привели в порядок музеи. Приятным воспоминанием теперь представляются мне радующиеся солнечному свету нарядные жёлтенькие усадебные дома местного купечества, белые арки торговых рядов на Большой Покровской улице, голубой с массивными воротами на Набережной улице дом Ивана Васильевича Шишкина. Советую побывать в этом доме-музее.
Иван Васильевич был купцом второй гильдии, занимался продажей хлеба. При этом был большим любителем истории, деятельным краеведом, человеком инженерного склада ума, благотворителем. Он провёл в город первый двухкилометровый деревянный водопровод, электричество. Это он открыл эпохальный ананьевский могильник, написал книгу «История города Елабуги». Несколько лет избирался главой города. Переступим порог его дома и без всякой машины времени окажемся в позапрошлом веке! Резная мебель, фисгармония, портреты членов семьи… Здесь и вырос младший сын Ваня – будущий художник, профессор, «певец» нашего леса. В ряде его картин отражён именно елабужский сосновый лес. Да разве можно, живя в этом краю, не влюбиться в эти зелёные просторы?!
Есть в городе (в стороне) кварталы современной многоэтажной и коттеджной застройки. Но там мы не увидим ничего своеобразного, разве что образец унизительного преклонения перед американщиной в форме названий нескольких учреждений развлекательного центра «Манхеттен». 
Численность городского населения на 2020-й год составляла 73962 человека. Здесь примерно поровну тех, кто причисляет себя к русским или к татарам. И в сумме таких – подавляющее большинство жителей. Многие из них работают на предприятиях, которые в стороне от исторической части города представляют его современную экономическую составляющую. Это предприятия, обслуживающие нефтяные источники, завод легковых автомобилей ОАО «ПО ЕлАЗ», завод мясных консервов, молокозавод, кондитерская фабрика, предприятие по выпуску майонеза «Михеев», подгузников для взрослых и другие. Развивается особая экономическая зона «Алабуга» промышленно-производственного типа. Работает филиал казанского университета, Педагогический университет.


НАБЕРЕЖНЫЕ ЧЕЛНЫ

Простившись с соснами у елабужского причала, теплоход отправляется дальше на север. Вскоре по левому берегу появляется праздничный строй белых корпусов панельных многоэтажек, оттеняемых серыми башнями ещёболееэтажек. Дальше вдоль берега растянулся коттеджный посёлок разноцветных и разностильных трёхэтажных домов и, наконец, ряд свеженьких многокрасочных десяти-двенадцатиэтажек. Это город советского времени, обязанный своим развитием строительству здесь Камского автомобильного завода. Организаторы речных путешествий не нашли в этой новостройке ничего интересного для туристов. Хотя мне было бы очень интересно посетить именно это огромное современное предприятие, вдохнуть атмосферу «родины» наших всемирно известных грузовиков,  многократных победителей международных ралли. Но теплоход проходит мимо, выполняя график вхождения в шлюз.
СЦЕНКА В ШЛЮЗЕ
Как-то в одном из шлюзов я наблюдал любопытную сцену. Мы зашли в шлюз по высокой воде. Предстояло опускаться. По береговой дорожке вдоль камеры шлюза, вровень с палубой, шёл человек в форме охранника. Моё внимание привлекли странные движения: он то наклонялся, будто защищаясь от чего-то, то махал руками над головой. Вокруг – на заборчике, на столбах освещения, на каких-то предметах сидели группы чаек. Они здесь отдыхали и время от времени обменивались впечатлениями относительно проходящих судов.
Когда охранник  прошёл мимо одной из таких групп, птицы взмыли вверх, разогнались, сильно ударяя крыльями воздух, и с резким криком стали налетать на него то сзади, то сбоку. Они словно старались больнее ударить его своими телами или клюнуть в голову. После атаки чайки рассаживались по местам, не сразу справляясь с волнением. Тем временем следующая группа птиц снималась и налетала на бедного охранника. А он, не смея ответить им тем же, только уворачивался и закрывал голову.
Наверное, он чем-то обидел чаек? Может, слишком рьяно сгонял их с удобных мест, чтобы птицы не пачкали чисто выкрашенное оборудование шлюза? Может, когда-то поймал неопытного птенца? И теперь птицы мстили ему…



ЧАЙКОВСКИЙ,  ВОТКИНСК

Теплоход швартуется к причалу города Чайковский. По берегу к самой воде подходит симпатичный соснячок. Этот маленький кусочек бывшего леса теперь – как бы городской парк. Посёлок строителей возник здесь в 1956 г., когда развернулось строительство плотины Воткинской ГЭС и шлюза будущего Воткинского водохранилища. На стене здания шлюза выложена дата, видимо, окончания его строительства – 1962 г. В тот год посёлок гидростроителей получил статус города. Сейчас в этом аккуратном благоустроенном городе работают около тридцати предприятий – энергетические, химические, текстильные и другие. Так, почему же он назван Чайковским? Ведь композитор не мог здесь жить и даже бывать проездом: разные эпохи?!
Конечно же. С композитором Чайковскими связана история Воткинска, ближайшего города на другом берегу Камы. Туда и возят туристов по мосту плотины. А город Чайковский лишь хранит фамилию нашего любимого композитора на карте России.
Итак, почему-то, пренебрежительно минуя картинную галерею, краеведческий музей и другие (пусть немногие) достопримечательности Чайковского, туристов везут в Воткинск «к Чайковским». И – только в дом-музей Чайковских. А жаль! Я бы прошёлся по берегу большого заводского пруда, устроенного когда-то на реке Вотке и с интересом послушал бы историю завода и его посёлка.
Воткинск – «любимый ребёнок» уральских железорудных месторождений и русского предпринимательства. Ещё в давние времена жители Урала научились находить в земле медь, железо и выплавлять металл. Например, остатки металлургического производства найдены археологами во время раскопок Орла-городка в Прикамье (устье р. Яйвы), который ещё с 1564 г. стал усадьбой и ремесленным центром купцов-соледобытчиков Строгановых [Виноградов Н.Б., Чагин Г.Н., Шкерин В.А. История Урала с древнейшиъх времён до конца XVIII в. Екатеринбург, 2005]. В XVII в. на Урале давали металл небольшие заводики. В период петровских войн за выход России к Балтийскому и Чёрному морю, понадобилось много чугуна и стали. Это дало толчок формированию уральской горно-заводской промышленности как металлургической базы страны. Многое здесь связано с фамилией Демидовых. Но нашим персонажем является Пётр Иванович Шувалов (1710 – 1762), а временем действия – середина XVIII в.
Сложилось так, что камер-юнкер при великой княжне Елизавете Петровне стал одним из активнейших участников дворцового переворота и возведения дочери императора Петра на престол. Поэтому не следует удивляться быстрому росту его карьеры. В 1746 г. Шувалов возведён в графское достоинство. По его инициативе и при активном участии был осуществлён ряд важных экономических и финансовых преобразований. Он – фактический руководитель правительства. Занимался реорганизацией армии и системы её управления. Внёс большой вклад в развитие артиллерии. И, наверное, к этому не имеет никакого отношения тот факт, что его двоюродный брат Иван Иванович сменил графа Разумовского в роли фаворита императрицы.
В 1757 г. Пётр Иванович получил разрешение Елизаветы Петровны на строительство в Приуралье железоделательного завода. «Где его разместить?» - задумался предприимчивый граф. Основным топливом при выплавке руды тогда были дрова. Уральские леса около известных месторождений существенно поредели. Подвоз дров обходился недёшево. И он решил разместить производство в нетронутых пока лесах Прикамья, на речке Вотке. Отсюда  всего 15-20 километров до великой Камы, соединяющей этот край с Волгой. А подпёртая плотиной Вотка станет источником энергии для станков и молотов. Так и образовался большой городской пруд.
Строительство завода и посёлка началось в 1758 г. по указу государственной Берг-коллегии. В сентябре 1759 г. на заводе были пущены в «действие» два молота и получена первая продукция – кричное (кованое) железо. Но граф Шувалов вскоре скончался, и 15 ноября 1763 г. выходит указ Екатерины II о передаче завода в государственную казну…
В 1837 г. начальником Камско-Воткинского горного завода был назначен бывший выпускник Горного кадетского корпуса в Санкт-Петербурге, специалист горного дела подполковник Илья Петрович Чайковский.  Его семья поселилась в казённом доме №1 по Господской улице. При новом начальнике предприятие меняет специализацию и из чисто металлургического превращается в машиностроительное. В 1847 г. здесь начинается строительство пароходов, а в 1868 г. – паровозов.
На этом я невольно останавливаюсь и задумываюсь: есть ли судьба, её невидимая направляющая сила? Или всё это – фантазии? Или наша жизнь – сочетание случайностей, а кажущиеся связи – лишь совпадения? Судить – вам. Но только, вот какое интересное «совпадение» видится мне в судьбе Чайковских. Кажется, с их приездом в Воткинск, городок осенила улыбка «богини паровозов и железных путей сообщения». Железные дороги локомотивами «ворвались» в судьбы Чайковских и всех воткинцев, стальными рельсами «определили направление» их жизни. Почему возникли такие ассоциации?
Давайте посмотрим на судьбу Николая, старшего брата композитора. Он родился в Воткинске в 1838 г. и в 1860 г. по настоянию отца поступил в Петербургский  Горный институт. «Однако по специальности проработал недолго и предпочёл найти применение своим техническим знаниям и уму в стремительно развивающейся железнодорожной отрасли» [rwmcapital.ru]. В 60-е годы инженер-поручик Николай Чайковский работал в должности помощника начальника Ковенского паровозного депо Управления Санкт-Петербургско-Варшавской железной дороги. В 1876 г. вошёл в комиссию, созданную Александром II для обследования железнодорожного дела в России. Как член комиссии принял участие в составлении «Общего Устава российских железных дорог», представленного императору и утверждённого в 1885 г. [там же]. Для краткости скажу только, что работа, проделанная комиссией, и разработанный ею Устав во многом скорректировали и дали толчок дальнейшему развитию российских железных дорог. Кроме того, Николай Ильич был автором научно-технических исследований в области железно-дорожного транспорта.
Жизнь Ипполита Ильича, младшего брата композитора, родившегося в Воткинске в 1843 г., оказалась связанной с морским флотом. Окончив в Петербурге Морской кадетский корпус, он в 1862 г. в качестве гардемарина стажировался на кораблях Каспийской флотилии, а в последующие годы плавал по Чёрному и Балтийскому морям, совершал заграничные плавания. В Таганроге возглавлял Комитет Мореходных классов. Состоял членом городского комитета по народному образованию. Вышел в отставку в чине генерал-майора от адмиралтейства. «Где же тут железные дороги?» - спросит читатель. Они появились-таки во второй части жизни: живя с середины 1910-х годов в Москве, Ипполит Ильич руководил отделом улучшения быта рабочих в Правлении Московско-Казанской железной дороги [Белонович Г.И. директор музея].
Конечно, мы можем это объяснить  его знакомством с В.В. фон Мекком на поприще детского скаутского движения [По книге В.Л. Кучина «Скауты России. 1909-2007», М., «Минувшее», 2008], бывшими тесными связями брата Петра вообще с семьёй фон Мекков – владельцев Казанской железной дороги… Но – тем не менее..!
Пётр Ильич родился в Воткинске в 1840 г. В родительском доме он проникся музыкой. Отсюда начался путь в Петербургскую консерваторию и к вершинам музыкального творчества. Наверное, не все знают о том, что многое в судьбе нашего великого композитора оказалось связанным с Московско – Рязанской (позже – Казанской) железной дорогой.  А дело было так.
С 1860 г. одним из подрядчиков на строительстве первой очереди (Москва – Коломна) этой дороги, а с 1863 г. – оптовым подрядчиком на строительстве второй очереди (Коломна – Рязань) стал инженер путей сообщения, выпускник Петербургского института Карл Георг Оттон фон Мекк. Впоследствии Карл фон Мекк стал владельцем Московско – Рязанской дороги. После его смерти дело повели сыновья Владимир и Николай. Дальнейшее строительство и эксплуатация дороги давали огромные доходы. Они-то и позволили вдове и матери «железнодорожных королей» оказывать финансовую поддержку композитора, музыкой которого она наслаждалась. С 1877 по 1890 гг. Надежда Филаретовна фон Мекк была «добрым ангелом» Чайковского, оплатившим его долги ростовщикам, а позже выплачивающим ему регулярную субсидию в шесть тысяч рублей. Это дало Петру Ильичу возможность оставить преподавание, спокойно жить и заниматься музыкальной деятельностью. Лето он проводил на загородной даче фон Мекков. Его племянница стала женой барона Николая Карловича фон Мекк.
Теперь вернёмся к Воткинску. В 1848 г. семья Чайковских уехала оттуда в Петербург. Но «богиня железных путей» продолжала осенять город. С 1868 г. завод освоил выпуск паровозов. В 1871 г. на Воткинском заводе  была запущена первая на Урале и вторая в России мартеновская печь, и налажен прокат рельсов для российских железных дорог. В конце XIX в. завод освоил выпуск железнодорожных мостов и в 1915 г. по общей их длине вышел на первое место в России. После гражданской войны и послереволюционной разрухи «богиня», кажется, оставила Воткинск. Заводу поручили выпуск сельскохозяйственного оборудования, экскаваторов. Во время и после Отечественной войны выпускались пушки. Но с 1947 г. завод  начал выпуск узкоколейных паровозов… 
Что вы теперь скажете насчёт судьбы, уважаемый читатель?
Окна дома-музея Чайковских смотрят на гладь воткинского пруда. На противоположной стороне, над старыми двухэтажными заводскими домами возвышается колокольня Благовещенского собора. Протоиерей Василий Егорович Блинов был другом семьи Чайковских. В этом соборе он крестил будущего композитора, став его крёстным отцом. Там же совершилось таинство крещения его братьев Николая, Ипполита и сестры Александры [bvsobor.orthodoxy.ru].
Советская власть дополнила площадь скромным зданием дворца культуры «Юбилейный». Теперь над ним переливается всеми цветами непомерно тяжёлое для «дворца» рекламное табло. У тротуара паркуются местные иномарки. Заводской городок живёт современной жизнью. Он мог бы рассказать нам много любопытного.


Теплоход продолжает свой путь по Каме. Смогу ли описать многоцветье её осенних берегов? Господи, помоги!
Что это за деревья, которые стоят рядом с пожелтевшими берёзками, но и в октябре сохранили по-майски нежно-зелёный цвет кроны? Рядом – другие: глубокие насыщенные зелёные тона. Да и сама осенняя желтизна – ведь это целая палитра оттенков золота от медного и оранжевого до зеленоватого. Те деревья, которые уже сбросили листву, включают в эту шальную композицию свои коричнево-лиловые силуэты. И вдруг – алое пятно какого-то кустарника! Ещё одно! И всё это лиственное разноцветье словно скреплено стоящими тут и там строгими тёмно-зелёными пирамидами елей. Их острые верхушки поднимаются сторожевыми башенками над всеми прочими деревьями, охраняя покой и представляя величие камского леса.
Нет, чувствую, что у меня ничего не получилось. Господи, ты, наверное, сам залюбовался своим творением и забыл про мою просьбу о помощи. Ты даже не вразумил меня установить на фотоаппарате режим минимальной выдержки, и от движения теплохода снимки получились смазанными. Ну, ничего: в следующем круизе я сделаю хорошие снимки!