Похоронных дел капельмейстер. Цена ошибок

Задача, которую я сам себе поставил, состоит в том, чтобы в рамках определённой Темы проверять достоверность сведений о судьбах участников Великой Отечественной войны и по возможности выявлять ошибки.
Устранить их я уже не могу…
И во вторую главу начатой ранее публикации я решил выделить документы лишь одного бойца. Не слишком продолжительная фронтовая биография этого человека наглядно демонстрирует поэтапный процесс накопления неточностей или мелких ошибок, превративших сведения о нём в сведения, от него самого уже отстранённые или к нему достоверно не относящиеся. Может быть, это о нём, а, может, и нет…
Сведения не назовёшь ложными, потому что ничей злой умысел в их появлении или в их искажении не разглядеть. Речь идёт о записях, которые вносились недостаточно корректно в различные документы военнослужащего с момента его мобилизации и до дня погребения. Затем появились записи о нём уже за гранью его жизни.
После войны записи перенесли в другие источники, дублируя старые ошибки, а иногда создавая при этом новые, и возникла серьёзная проблема, о которой я не устаю говорить почти в каждой из своих публикаций по «Истории в документах».
Я обозначил её в названии, решив посвятить такому явлению одну главу целиком.

Решение возникло в ходе изучения «Дела №10» при сопоставлении его содержания с общедоступными сведениями из фондов ЦАМО (ОБД) на сайте ПАМЯТЬ НАРОДА:: pamyat-naroda.ru.
Но произошло это не сразу. Я просматривал материалы по захоронению в деревне Старые Рамешки. Эта деревня располагалась за Баранцево по дороге в тылы 20-й армии, и упоминалась ранее (обе деревни видны на схеме места захоронения, см. иллюстрацию).
Захоронения в Старых Рамешках производились 27-го февраля 1942 года, но начальник похоронной команды 1108 сп 331 сд Суровцев, ставший тогда по непонятным причинам Суровцовым, написал свой рапорт лишь 12-го марта.
Причинами задержки могли стать очевидные обстоятельства.
Во-первых, капельмейстер занимался двумя захоронениями одновременно. Ещё один похоронный пункт находился где-то под деревней Крутицы, которая расположена от Баранцево дальше, чем Старые Рамешки, и она оставалась ещё под немцами.
В безуспешных попытках овладеть этой деревней 331 сд завершила свои боевые действия в составе 20-й армии, так как по решению командования ЗапФ начался переход армии к обороне. И в последние дни февраля возникла вторая причина для задержки с оформлением бумаг –– последовал перевод части высвобождающихся войск в состав 5-й армии.
Убывала на новое место и 331-я сд, а это процесс хлопотный для всех, что объясняет задержку с оформлением документации на два захоронения. Но тут важно то обстоятельство, что на этих двух воинских кладбищах были погребены бойцы, воевавшие ещё в составе 20-й армии.
       
Повторю часть рапорта начальника похоронной команды:
   «Доношу, что в братской могиле №5 в деревне Старые Рамешки (южная сторона деревни), Шаховского р-на, Московской области – захоронено погибших кр-цев 56 (пятьдесят шесть) чел., из которых 29 чел, оказались неизвестными.
   … Похороны производились совместно с командами 1104 сп и 1106 сп. Списки на захороненных при сем представляю. Часть документов находятся в строевой части штаба 1104 сп.
   … Похороны производились 27/II- с/г под наблюдением представителя политотдела дивизии политрука тов. Котова.
                Начальник похоронной команды 1108 с.п.
                Капельмейстер ……… /Суровцов/»
………………..
Обе страницы списка, представленные «при сем», станут иллюстрациями следующей главы. Скажу лишь, что сам список выполнен в соответствии с установленной формой №6, с большим количеством граф, и они в основном были заполнены, но на второй странице появилось много «посторонних» бойцов, то есть тех, кому была указана принадлежность к воинским частям, не входившим в состав 331 сд. Поэтому пришлось разбираться по каждому такому бойцу: какой он части и как мог оказаться на похоронном пункте 1108 сп.
Материалов просматривалось очень много, работа медленно, но продвигалась, формировалась уже целая новая глава.
И вот когда я дошёл уже до предпоследнего по списку на второй странице (то есть до 26-го), то понял, что в его задокументированной воинской биографии слишком много деталей, разбирательство с которыми изложить коротко никак не получается, а вроде бы и надо.
На примере этого «26-го» я и решил показать весь механизм поиска и выяснения самых мелких подробностей армейской жизни конкретного человека, волею судеб ставшего солдатом и погибшего на войне. И глава 2-я станет прологом к главе 3-й, где будет рассказано обо всех остальных –– менее подробно, но с попыткой более широких обобщений.

И пора назвать героя –– это красноармеец Скобельцов или Скобельцев. Дилемму с написанием фамилии мне разрешить так и не удалось.
Правда есть под рубрикой «Призыв и демобилизация» отправной документ о мобилизации некоего Скобельцева Александра Егоровича Калининским РВК г. Москвы, согласно которому 8.11.41 г. его направили на сборный пункт в Сталинский РВК.
Но для моего исследования отправной точкой стал список начальника похоронной команды 1108 сп 331 сд.
А он, чью фамилию я вынужден тоже ставить под сомнение в написании её окончания, записал бойца как Скобельцов, и напомню, что подобное разночтение в окончании деревни Баранцово/Баранцево стало проблемой расследования фронтовой биографии Николая Майорова. А был ещё вариант Баренцево и другие даже, ну так и этого бойца кто-то записал в Скобильцовы.

Итак, у Суровцова вписан Скобельцов, а имя дано в сокращении: Ал-др. С отчеством проще –– Егорович, и разночтений по разным источникам не наблюдается, а то и вовсе не разобраться.
Однако в отношении даты и места рождения разные варианты обнаружились.
Калининский РВК г. Москвы в двух документах указывает мобилизованному СкобельцЕву год рождения 1918-й, а все остальные фронтовые документы называют год 1921-й.
И поисковик сайта выдал при запросе на погибшего бойца 6 (шесть) отдельных подборок из оцифрованных фондов ЦАМО, 5 (пять) из которых –– одиночные документы.
О чём это говорит?

      О том, что некий искусственный интеллект (ИИ), встроенный в программу, всегда автоматически просчитывает документальную связь между разными документами из всей совокупности архивных хранилищ.
В данном случае им уже установлено возможное сродство в сведениях чуть ли не шести военнослужащих. Программа выбирает их по очевидным признакам схожести основных данных, но у программы нет права делать какие-либо окончательные выводы, используя машинную логику. Она не столь уж совершенна и иногда «подсовывает» откровенно не нужное (и в этом случае одна кандидатура оказалась абсолютно лишней), поэтому программа и не уполномочена сводить в одно целое все разрозненные сведения, если нет в них полной и достоверной идентичности. Даже очевидные ошибки в распознавании того, что было написано на бумаге, являются ограничителями свободы действий, и программа ошибки не устраняет. И это правильно.
      Также и в архивах не могут в принципе заниматься устранением ошибок, потому что там обеспечение сохранности документов в их первозданном виде –– задача первостепенная, иначе возникнут подделки, что погубит саму идею собирательства и сбережения исторических свидетельств.
Разного рода обобщения и выводы на основе изучения сохраненного материально должны выполнять историки-исследователи при соответствующих полномочиях.
Что же касается автора данной публикации, то он выступает на этом поприще как чистый любитель.

Итак, сайт предъявил по запросу документы в виде 6-ти выкладок (см. на иллюстрации):
–– Скобельцов Александр Егорович, из Пензенской области, место службы 202 сп, призван Калининским РВК;
СУДЬБА: ПОГИБ И МЕСТО ПОГРЕБЕНИЯ, (сведения из списка похоронной команды) – 1 документ.
–– Скобильцов Александр Егорович, место службы 49 бр, призван 16.10.41 г., (сведения из запасного полка, номер которого «202», об убытии в 20-ю армию) – 1 документ.
–– Скобельцев Ал. Егорович, Пензенская обл., ст. Машала, с. Махмитовка,  место службы 49 осбр,  Калининский РВК, Московская обл., (сведения из списка безвозвратных потерь 49 осбр и трёх Книг памяти) – 4 документа;
СУДЬБА: ПРОПАЛ БЕЗ ВЕСТИ.
–– Скобельцев А.Е., место службы 490 сп (сведения из эвакогоспиталя об убытии в «202» сп).
–– И ещё две выкладки на Скобельцева Александра Егоровича и на Скобельцева А.Е. от Калининского РВК г. Москвы, которые можно рассматривать, как второстепенные из-за года рождения –– 1918, и крайне малой информативности, но проигнорировать их я не мог.
………………
Собственно даже краткий обзор анонсов подсказывал, что передо мной разрозненные сведения об одном человеке, и надо лишь устранить последствия каких-то обычных канцелярских ляпов, чтобы свести всё воедино.

Начну разбор по порядку –– сверху вниз.
Номер части рядового Скобельцова записан Суровцовым как «202». И я сразу дам обобщения по данной графе для всего списка, так как она достаточно загадочна по содержанию и потребовала многих разбирательств, потому что среди тех 27 бойцов, что погребены в Старых Рамешках, как опознанные, оказались:
–– 11 бойцов с «чужой» нумерацией воинской части, при этом номера «202» и «123» –– встретились по два раза, и по одному разу –– 23, 76, 82, 206, 528, 1150, 1157;
–– 6 человек вписаны вообще без номера части;
–– и лишь 10 бойцов сразу же причислены к составу стрелковых полков 331-й сд, в том числе по в/ч: 1104 – 1, 1108 – 3, 1106 сп – 6.

Сразу возник вопрос, откуда так много «чужих»? Налицо их явное преобладание: 17 из 27. И ещё замечу, что среди десяти «своих» преобладали бойцы 1106 сп, их вместе с бойцами 1108 сп оказалось 9, против лишь одного из 1104 сп.
Это косвенно подтверждает, что в Старых Рамешках был похоронный пункт двух стрелковых полков дивизии.
Что касается 1104 сп, то он и называл местом погребения своих бойцов деревню Малые Палатки, о чём я уже писал в «Павших и пропавших».
Как-то проверить достоверность утверждения 1104 сп я не пытался, но Суровцов в своих рапортах подтверждал, что часть документов по захороненным передавалась штабу 1104 сп отдельно. Однако впоследствии я выяснил, что бойцов из 1104 сп по факту в могиле №5 было больше, нежели один, как и больше было «своих» из 331-й сд, и не исключено, что никаких «чужих» среди «своих» не было вообще.

С номером части «202» особых проблем не возникло, я быстро установил, что это номер фронтового запасного стрелкового полка, откуда отправлялось пополнение в 20-ю армию, что следует из демографического списка 202-го фзсп (вторая выкладка), в котором приводится состав команды 1-й роты Распред. батальона, убывшего 11.2.42 г. в состав 20 А.
И некто СкобИльцов (ещё одна ошибка орфографии) А-др Егорович 1921 г.р. числился в составе команды бывшим бойцом «49 сбр».
Домашний адрес записан так: «Пензенской обл., Тамалинский р-н, село Лохматовка», беспартийный, образование 7 классов, даже известна гражданская специальность солдата –– токарь.
У Суровцова домашний адрес в списке погребения немного иной: с. Лохматовка, Татошинского р-на, Пензенской области –– и напрашивалось сразу разобраться с топонимикой районов Пензенской области. Кто-то явно напутал, но это уже было ясно и откладывалось напоследок.

Дата отправки команды из 202 сп (11.02.42 г.) и дата погребения в Старых Рамешках (27.02.42 г.) соответствуют по времени нахождению 331-й сд ещё в составе 20-й армии.
Когда пополнение из 202-го фзсп прибыло в части, точно не знаю, но, полагаю, не позже двух суток с момента отправки. Только вот оформить, вновь прибывших, как полагалось, к моменту их гибели не успели, они сразу же попали на передовую. Впрочем, точная дата и место гибели останутся у каждого из них неизвестными. Достоверны только общие для всех дата и место погребения. Но само наличие «чужих бойцов» в списках похоронных команд 1108/1106 сп говорит о том, что их тела вывозили с того поля боя, которое входило в зону ответственности 331-й сд, следовательно, они уже и воевали в её составе.

Далее из другого документа (третья выкладка) следует, что ещё в январе некто СкобельцЕв Ал. Егорович пропал без вести из состава 49 осбр, под деревней Тимонино Истринского района Московской области. Это известно из февральского списка безвозвратных потерь стрелковой бригады, при этом домашний адрес пропавшего не совпал со сведениями списков Суровцова или же запасного полка: указано село Махмитовка, а не Лохматовка.
И ещё список 49-й сбр дополнительно назвал место рождения красноармейца: ст. Машала, она повторно записана и в домашнем адресе.
И формально документы представлены на двух совершенно разных военнослужащих по трём составляющим: фамилия, место службы и домашний адрес.
Но я понял, что боец 49-й сбр хотя и «потерялся», но не пропал, а оказался по какой-то причине в одном из фронтовых запасных полков, куда собирали всех отбившихся, потерявшихся, а также излечившихся после ранения военнослужащих.
В списке потерь стрелковой бригады за период с 1.12.41 по 31.1.42 г. Скобельцев по счёту 83-й, а всего в списке 383человека, большая часть из которых «пропавшие». О других не скажу, но с судьбой этого бойца, как и с его демографическими данными не разобрались сначала в 49-й осбр, а потом...

А потом эти сведения попали в разные Книги памяти, и сегодня «Скобельцев Ал. Егорович» (буквально так) упомянут сразу в трёх (!) книгах памяти как пропавший без вести 10.1.42 г. боец 49 осбр.
Но я уверен, что эти сведения о нём неверны в корне. А корень этот –– место его рождения в Пензенской области. Но процитирую сначала источники, в точности которых я усомнился.
–– Книга памяти. Москва. Том 12: «…род. 1921 в с. МахмЕтовка…»
–– Книга памяти. Москва. Том 18, в этом томе даны уточнения по ранее опубликованным сведениям, и по Скобельцеву Ал. из 12-го тома уточнили место рождения так: «…д. МахмИтовка Тамалинского р-на Пензенской обл.…»
–– Книга Памяти. Они погибли в битве под Москвой. С. Часть 2: «…с. Ахматовка Николо-Пестравского р-на…»
    
     География постепенно прояснялась: Тамалинский район в одной книге обозначился повторно, как в запасном полку. Оставались ещё разночтения по району пропажи. Тоже два варианта: Истринский или Волоколамский Московской области, а деревня везде указана одна – Тимонино.
     И ещё есть разночтения по РВК призыва: Московский ГВК или Калининский РВК г. Москвы, и это уже не мелочи, так как ещё назван и Сталинский РВК, а год рождения (1918), указанный в двух документах, не объяснишь опиской.
     Московский ГВК являлся одним из сборных пунктов столицы и организовывал отправку сводных команд из мобилизованных другими РВК, и это я уже не раз уяснял в ходе расследований.
     Сталинский РВК мог возникнуть, как переходное организационное звено, по пути сбора новой команды или же он имел полномочия сборного пункта на правах городского, делегированные ему приказом Московского ГВК. Собственно это даже не гипотеза, так ведь и записано в карточке Калининского РВК: «Отправлен на сборный пункт…».
     Но как быть с годом рождения? Здесь как раз –– ПРОБЛЕМА. Следствие ли она чьей-то ошибки или был другой человек с этим годом рождения, я не могу установить, но никаких следов воинской службы в РККА Скобельцева А.Е. 1918 года рождения ЦАМО не представил, а это уже серьёзный аргумент, чтобы не искать другого человека-тёзку.
Если даже он реально существовал, то никак его судьба перепутаться с судьбой другого (1921 г.р.) бойца уже не может –– документально. И это главное, но при этом в двух «Донесениях о потерях» у бойца прописан именно Калининский РВК в графе: «Каким РВК призван», а Московский ГВК появился, неизвестно откуда, лишь в двух томах Книги памяти Москвы.

      С Тимонино –– местом «пропажи» бойца –– разобраться проще, хотя топоним распространённый и повторяющийся. Даже в Московской области таких населённых пунктов несколько, но та деревня, что располагалась по пути продвижения 20-й армии на запад от Волоколамска, и ныне жива.
      Ну, а Истринский район исторически имеет отношение к данной территории, так как обычные административные преобразования с переносом границ случались и здесь, как не раз повсюду. Без передела земель в Истории никак не обойтись, а вообще Истринский район появился из списка потерь 49 сбр на странице со Скобельцевым, хотя на предыдущей странице та же деревня отводилась Волоколамскому району (?).
Бывает и такое. Ту же деревню Баранцево/Баранцово сами участники боёв приписывали и вовсе к трём разным районам трёх разных областей. Иногда даже в двух записях, идущих подряд, обнаруживаются явные географические противоречия.

     А мне более всего прочего важно, что 49-я осбр, войдя в состав 20-й армии буквально накануне Волоколамской операции, сражалась с первого дня наступления как раз под деревней Тимонино.
Википедия: «7 января 1942 года бригада вошла в состав 20-й армии и заняла исходное положение в деревне Жданово, недалеко от станции Волоколамск». И дальше там без подробностей, зато есть целый отчёт 20-й армии.
       А в отчёте сказано важное, что после перевода 49-й стрелковой бригады из 16-й армии в 20-ю её состав накануне наступления пополнили максимальным образом –– на 1839 человек, больше дали только 1-й гвардейской сбр.
Например, две стрелковые дивизии 331 и 352 получили в сумме 1287 человек пополнения, поэтому личный состав в бригаде не могли знать хорошо, просто бы не успели узнать…
      К сожалению, журнала боевых действий 49 осбр я не обнаружил, но известно, что после взятия деревни Тимонино наступление развивалось по правому флангу армии, и 49 сбр вместе с группой генерал-майора Катукова стремительно пошли вперёд, не успевая отслеживать свои потери.
      На схеме прорыва (см. иллюстрация) видно, что как раз 49 сбр при поддержке 1-й гв. тбр сосредоточена напротив деревни Тимонино, действуя левее группы Катукова, 1-я гв. сбр с группой Ремизова находятся правее, направляясь уже в обход узла обороны, а 352 сд заходила с левого фланга от Аксёново.
Эта значительная группировка советских войск и обеспечила тот локальный успех прорыва Ламского рубежа, о котором сообщило Совинформбюро.

      Документы, связанные с Волоколамской наступательной операцией 20-й армии, я достаточно подробно представлял ранее и не стану повторяться. А бой за деревню Тимонино описан и в воспоминаниях Лившица Я.Л. «Первая гвардейская танковая бригада в боях за Москву…», и в мемуарах генерал-лейтенанта Катукова, которые я ранее тоже уже цитировал в связи с боями 331 сд под Лудиной Горой.
      Но и без того ясно: «потеряться» бойцу было где и почему, что продемонстрирует ещё один важный документ (четвёртая выкладка).
      Это сопроводительное предписание на команду выздоравливающих, направлявшихся 10.2.42 г. из эвакогоспиталя № 2930 в распоряжение командира 202-го стрелкового полка, согласно которому по «Списку бойцов (из 8 человек), выписанных в часть по выздоровлении», третьим числился Скобельцев А.Е., 1921 г.р., рядовой, стрелок 490 с/п.
И с одной стороны –– опять несоответствие с номером в/ч, но с другой –– объяснение исчезновения бойца с поля боя.
      Понятно, что «490 с/п» –– это чья-то ошибка прочтения записи сокращённой нумерации стрелковой бригады: «49 ОСБ», но формально ни к умному, распознающему текст сканеру, ни к любому ответственному архивному исполнителю не придраться. Документ, в их понимании, сообщал именно то, что в нём указано, да ещё на официальном бланке лечебного учреждения с подписями. Тем более что 490-й полк в РККА существовал реально, и мне необходимо было исключить его по факту задокументированного события, связанного с ранением стрелка Скобельцева А.Е..
      Такой полк, но не стрелковый, а моторизованный, находился в предвоенном составе 173 сд. А дивизия приняла участие в отражении фашистского нашествия с первых часов войны. Ночью 2 августа 173-я дивизия оказалась в полном окружении, попав в Уманский котёл вместе с войсками 6-й и 12-й армий Южного фронта. При ликвидации котла дивизия была уничтожена, а её командир, генерал-майор Верзин С. В., застрелился 9-го августа. 173-я сд была расформирована 19 сентября 1941 года как погибшая.
      Затем полк с такой нумерацией появился в составе 192 сд, но только с 12.07.1943 года.

Мне и без того было ясно, что Скобельцев А.Е. –– боец 49-й осбр, что он был ранен непосредственно под деревней Тимонино или уже где-то дальше по ходу наступления на запад.
Его эвакуировали с поля боя, доставили в госпиталь, вылечили, признали годным к дальнейшей службе и вернули в Действующую армию через фронтовой запасной полк.
Однако очень часто сведения о раненных и эвакуированных бойцах (даже в медсанбат), терялись в боевой обстановке, так произошло и со стрелком из 49-й осбр.
В этом плане могу сказать, что из шестерых пропавших (со страницы Скобельцева) трое, считая и героя публикации, были ранены.
       Один из раненых (Аникухин Борис Николаевич), став младшим офицером, прошёл всю войну, дожил до юбилейного ордена, и не раз награждался во время войны. Но и пропавшим без вести числится до сих пор.
А другой «пропавший» (Сви/е/ще/о/в), возможно, погиб уже в августе 1942 г., будучи сбит автомашиной, находясь в патруле где-то на станции Чухлинка. Но с ним вообще запутанная история, в которую опять вмешалась орфография. Возможно, когда-то «пропавший» и до юбилейной награды тоже дожил... но и пропавшим без вести числится сразу в трёх Книгах памяти.
       По трём другим бойцам из шести есть только донесение 49 сбр о пропаже.

       Однако я отвлёкся, но так и случается при изучении списков, потому что часто видишь, как записи: «пропал…» или «убит…», ещё не означают достоверности самого факта данного события, так как не подтверждаются при дальнейшем изучении документов.
       Итак, раненого бойца медики вернули в строй, но уже другой воинской части. По прибытии в запасной полк он тут же был определён в распредбатальон, который отправлялся в распоряжение 20-й армии. Судя по всему, эвакогоспиталь дислоцировался недалеко от расположения 202 фзсп. 
Перемещение команды выздоравливающих произошло в течение одних суток: 10-го февраля СкобЕльцЕв А.Е. убыл в составе команды выздоравливающих из госпиталя, а уже на следующий день СкобИльцОв Ал-др Егорович убыл на фронт, поменяв сразу две буквы в написании фамилии.
       Логичнее, если бы стрелка вернули в его 49-ю бригаду, но такая логика не срабатывала на войне, а подобную привилегию возвращения в свою часть имели лишь бойцы-гвардейцы, и то лишь с какого-то времени.
И попал стрелок в 331-ю сд, которая в те февральские дни особенно нуждалась в подкреплении. Дивизия вела штурмовые атаки на основном направлении прорыва «линии фюрера». Ожесточённые бои на участке Аржаники-урочище Коркин-Пустой Вторник продолжались с 31-го января, без особых успехов, но с огромными потерями, которые надо было восполнять. Так что свежее пополнение из 202 фзсп успело наверняка вступить в бой на этом участке, а хоронили погибших под деревней Старые Рамешки (похоронный пункт 1108 сп), из чего с большой вероятностью следует, что их доставили от Западной дороги, проходившей вдоль урочища Коркин.
       А погибшие позднее (после 17-го февраля) в боях под деревней Крутицы, наверняка были погребены там же, где и погибли.

       Сказать точно, в какой день пополнение вступило в бой, сложно. Но есть документы, показывающие, что уже 10-го февраля пополнение в 331 сд ожидали и делали прикидки, какое количество личного состава смогут вооружить и обуть по-зимнему в валеные сапоги. Эти два документа я уже цитировал в «Гжатском тупике».
Но один документ повторю.

«Генерал-майору Катукову на №10/0242 от 10-2-42 г.
Докладываю –– из прибывающего пополнения в Брянскую Пролетарскую Стрелковую дивизию
можно вооружить до 1000 человек, из них ––
50 автоматчиков, 10 станковых пулеметчиков и 20 ручных пулеметчиков».
Подполковник Пуховский.
………………
Это доклад начальника штаба 331-й сд командиру группы. Армия и дивизия знали, что пополнение уже в пути, и оно направлялось не только из 202-го фзсп, поэтому тысяча новых бойцов названа не случайно. Пополнение уже готовились распределять, но для меня важно, что с наибольшей вероятностью в список Суровцова от 27 февраля попали в основном бойцы, прибывшие уже после 11-го февраля, заменив ранее погибших, в том числе и Николая Майорова.
А погибли они на тех же самых рубежах –– на окраине урочища Коркин, у Западной дороги, ведшей из деревни Аржаники в деревню Пустой Вторник, что логически вытекает из анализа обстановки на линии боестолкновения.
По тем сведениям, что я обнаружил, 202 зсп накануне и в начале войны дислоцировался в Гжатске: «202 запасной стрелковый полк, Гжатск. По состоянию на 21.07.41 в составе Западного военного округа», а став во время войны зсп Западного фронта, перемещался в ближайшем к фронту Подмосковье.
………………
И остался ещё вопрос географии.
Я запросил сведения о селе Лохматовка, и сначала вышел на Генеалогический форум ВГД.
И вот что по данному поводу сообщал там некто Фурсов:
«По моим данным, до революции это было:
село Лохмытовка, Глуховской волости, Кирсановского уезда, Тамбовской губернии. Сейчас это село Лохмытовка Тамалинского района Пензенской области».
И ещё он дал ссылку на другую страницу форума: «Там же про … Лохмытовку, которая теперь Берёзовка».
Страница по ссылке не открылась, зато Берёзовка нашлась сразу же.

Википедия: БЕРЁЗОВКА.
«Село основано как деревня Лохматовка предположительно в начале XIX века, относилось к Кирсановскому уезду Тамбовской области. Название связывают с переселёнными сюда крестьянами, которые «жили плохо — ходили босыми и в лохмотьях, их называли лохмыты».
В 1952 году переименовано в Берёзовку. С 1939 года — центр Берёзовского сельсовета, который был упразднён в 2010 году. Его территория вошла в состав Ульяновского сельсовета.
Село расположено на речке Вяжли. Расстояние до районного центра пгт. Тамала — 5 км».

В перечне упразднённых населённых пунктов (без жителей) Тамалинского района Лохматовка не указана, и понятно почему: она же сохранилась под другим и более достойным именем, зато в перечне исчезнувших деревень (а их – тридцать) я обнаружил деревню Скобельцы.
     «СКОБЕЛЬЦЫ, бывшая русская деревня Малосергиевского сельсовета, в 6 км к северу-северо-западу от него. Решением Пензенского облисполкома от 20.3.1991 года исключена из учетных данных как фактически не существующая. Численность населения: в 1959 – 193, 1979 – 33, 1989 – 4 жителя».
Вот они –– исторические корни рождения и происхождения фамилии погибшего бойца.

Что касается Махметовки/Махмитовки (из Книг Памяти), то следов такой деревни в Тамалинском районе не обнаруживается.
А вот Николо-Пёстровский район когда-то был в Пензенской области, ныне он упразднён, однако село Ахматовка не выдумано. Значит, кто-то пытался подобрать соответствующее место по адресу Скобельцева, но, по-моему, пошёл не в том направлении.
         И ключевым звеном для моего вывода явилось устранение вопроса по некой станции: «ст. Машала», которая в действительности оказалась станцией ТАМАЛА! Это даже поисковик Яндекса сразу же разгадал и подсказал, что произошла подмена.
Если название Тамала написать неразборчивой прописью, то ошибиться не сложно, не зная, о чём речь, ну и получилась у кого-то такая вот загадочная «Машала»...
Возможно, токарь Скобельцов, двадцати лет отроду, перед войной и работал на ж/д станции Тамала. Для молодого парня 5 км до райцентра –– это не расстояние, а в деревне Лохматовка он проживал вместе с матерью. Хотя и его родная деревня была не маленькой, в 1926 году зарегистрировано в ней почти полторы тысячи жителей, и к войне оставалось ещё больше тысячи. Теперь, если хотя бы триста насчитают, то хорошо…
………………
       Я показал расследование по одному бойцу, а вообще нечто подобное приходится проделывать по каждому воину, если хочешь приблизиться к Истине. Только лишь приблизиться, потому что вопросов по военной биографии и воинской судьбе того же Скобельцо/е/ва остаётся много, начиная с правописания его фамилии.
Но самым существенным остаётся вопрос: а где же ныне покоится прах погибшего солдата? Архивные фонды ничего об этом сказать не смогли.
       И когда знаешь, что Скобельцов –– лишь один из названных Суровцовым по имени 27 бойцов, а рядом с ними в братской могиле №5 у деревни Старые Рамешки лежали ещё 29 безымянных солдат…
а могил-то братских возле одной деревушки было минимум пять, а деревень таких –– без числа, и понимаешь, насколько же мы до сих пор НИЧЕГО не знаем о той войне.
Ни о настоящих её героях, ни о бесчисленных её жертвах.

       И возникают вопросы по Скобе/и/льцо/е/ву, которые будут вполне справедливы ко всем захороненным в Старых Рамешках.
Где сведения воинской части о гибели или пропаже, и где списки того захоронения, куда останки воина были перенесены после войны?
       Сразу скажу, что я обнаружил адрес того места, куда перезахоронили часть воинов из могилы №5 в Старых Рамешках. Только вот в списках мемориала я отыскал далеко не всех, названных Суровцовым, нет в нём и бойца по фамилии Скобельцов/Скобельцев/Скобильцев, а сам список сильно огорчил пустотой строк в сведениях о тех, кого лишь сумели назвать полностью, а кроме ФИО у них –– вообще ни-че-го...

И поэтому продолжение по захоронению в Старых Рамешках ещё последует…
но я уже не смогу показать столько иллюстрированных материалов, касающихся судьбы одного солдата, и так подробно излагать ход расследования.