24. Траурный марш

http://proza.ru/2023/03/25/1884  -  начало
http://proza.ru/2025/02/15/1813  - предыдущая глава





У Фредерика Шопена  есть соната с траурным маршем. И этот траурный марш знают все с  самого детства. По шуточным словам к маршу, услышанным от взрослых:

Умер наш дядя
Как жалко нам его
Он нам в наследство
Не оставил ничего
Тётя хохотала
Когда она узнала
Что он нам в наследство
Не оставил ничего

Очень веселым в детстве казалось сочетание трагичной музыки и смешных слов про тётю. И мотив накрепко запомнился на всю жизнь. Нехороший мотив, совсем бы его не слышать. Вздрагиваешь каждый раз, как уловишь звуки – хоронят кого-то.

Тут хочется чуть подробнее поговорить о марше и его последней минуте.

Соната памяти подавленного польского восстания 1830-1831годов: война, поражение, процессия, состоящая только из женщин и детей, живых мужчин не осталось,  странная заключительная минута произведения  - музыка без музыки – вихрь.

Слушая музыку, о восстании даже не догадываемся. Она универсальна.  Для нас. О нас. О жизни и смерти.

Не поддается осмыслению,  как двадцатисемилетний  композитор, по нашим меркам мальчишка,  так детально охватил   этапы  жизни и смерти человека?  Рождение, борьбу, финальное поражение перед лицом смерти, толпу, раскачивающуюся в оцепенении за гробом, светлые воспоминания о счастливых моментах, и, наконец, ветер, выметающий сор прожитого  с земли, чтобы расчистить место для нового и поставить   окончательную точку на ушедшем – та самая последняя минута музыки без музыки.

Было странное ощущение долгое время после похорон, будто бы  сбивает с ног ветер, и ты еле удерживаешься на краешке земли, чтобы не сдуло окончательно. Знакомые дома казались чужими,  всё силилась увидеть их такими, какими будут через много лет, когда её  не будет на свете.  Виделось новое чистое пространство с новыми домами и новой жизнью.

Таков закон. Для новой жизни нужно чистое  пространство. Шопен был прав. Сдует. И нажитое, и созданное, и мысли твои – всё сдует с планеты Земля.  Таков закон. Останется самое малое – открытые научные законы природы, они и без людей работают, главное их не забыть.

А что делать с книгами – пять шкафов научной литературы по математике и физике? С оставшимися бумагами? Позвать друзей-соавторов, пусть разберутся, пригодятся или нет, может аспиранту тому талантливому понадобятся.

Позвала самого умного из компании близких друзей - соавторов со студенческих времен. Хором принято было считать самым умным из них. Посидел часок, полистал бумаги. Ну что, пригодятся, продолжить сможешь?

"Не только продолжить,  повторить не смогу" -  с печалью в голосе признался профессор Воробьев и вызвался отнести бумаги на ближайшую помойку.  Ходил раз пять с шестью полными пакетами в руках. Сама бы не справилась. Вы знаете, сколько весит бумага?

Рассудили, что покойник был человеком четким, завершенные работы мгновенно публиковал в интернете, не дожидаясь рассвета, ничего ценного не пропало. Книги покатались в автомобиле туда обратно до научных институтов и назад полтысячи верст и упокоились под окнами ближайшей районной библиотеки через дорогу в темную дождливую ночь. Пять полных автомобилей завернутых в пленку коробок. Книги сухие, водительница мокрая до костей.

Если вы думаете, что ваши ценности избегут подобной участи – зря надеетесь. Шопен был прав в последней минуте «музыки без музыки» своего траурного марша.

И профессор Воробьев тоже прав был, об этом потом.



***

Река времён в своём стремленьи
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
А если что и остаётся
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрётся
И общей не уйдёт судьбы.
(Г.Р. Державин)               



http://proza.ru/2025/02/22/1244 - следующая глава