Жизнь других

– 29.80 (цена в марках) – Подарочная упаковка?

– Нет. Это для меня.


******   


Штази (ГДР) – ведущая спецслужба ХХ века. Что неудивительно: в том самом нордическом немецком характере органично живут обязательность, точность, внимание к деталям и способность безупречно выполнять всякую рутинную работу, не упуская из вида ничего второстепенного. Это подметил ещё Юлиан Семёнов: как бы ни складывалась ситуация на фронте, Гестапо работало как часы. До последних дней в мае 1945-го.

Достоверный фильм о Штази могли снять только в Германии, уже объединённой. Поэтому я по диагонали пробежался по рецензиям на картину «Жизнь других» (2006 год) в Америке и от критиков «эстетствующих гостиных» на пяти континентах. «Ах, молодой режиссёр Флориан Хенкель фон Доннерсмарк выбрал для начала сюжета 1984 год! Ах, он не опасается параллелей с Оруэллом и Кафкой! Ах, идея тайного наблюдения и прослушивания вторична, и более тонко отображена в таких картинах, как…».

Достаточно. Я не буду это читать. Потому что Доннерсмарк, пусть и недавний выпускник режиссёрского факультета в начале 2000-х годов, имел полное право не оглядываться ни на кого, свидетельствуя об историях из жизней родителей в Восточной Германии. И Истории своей страны.

Сто тысяч сотрудников, двести тысяч осведомителей Штази – таковы реалии ГДР до конца 80-х. Высокие чины госбезопасности в узком кругу сами смеются над анекдотами об Эрихе Хонеккере, но свою работу выполняют почти безупречно. Не из веры в особый путь или развитой социализм ГДР, а уже не мысля иного образа жизни. Мотивации – повышение по службе и достижение уровня комфорта и потребления западных немцев.

Это не осуждение, а констатация. Спецслужбы насущны любому государству – но они не становятся смертельной язвой для социума только тогда, когда большая часть занята реальными вопросами безопасности, а не только политикой, карьеризмом и сведением личных счётов, как в сюжете фильма «Жизнь других». Завязка незамысловата: успешный либеральный драматург и умный конформист из ГДР Георг Драйман (Себастьян Кох) вызывает зависть у прожжённого аппаратчика Бруно Хемпфа (Томас Тиме), тучного коммуниста, дослужившегося до министра культуры. Мотив вполне биологический: Драйман моложе, талантливей, публикуется на Западе (пусть и после цензуры в ГДР) и главное – живёт в гражданском браке с актрисой Криста-Марией Зиланд (Мартина Гедек). Бруно ревнует и принуждает Кристу к близости по четвергам, в противном случае угрожая оставить её без призвания, проще говоря – сделать так, что она больше никогда не выйдет на театральную сцену.

Кажется, всего лишь ещё один фильм о том, что свобода лучше несвободы, изобилующий прописными истинами. Словно, мы не знаем, что обвинить можно любого, если отменить презумпцию невиновности (как в той ГДР) и ставить знак равенства между грехами, слабостями и сознательным преступлением. И что начни только сводить личные счёты, прикрываясь интересами государства – подпишешь сам себе приговор, и всякая отсрочка делает его ещё более необратимым и страшным. Пока на авансцену не выходит рядовой сотрудник Штази, капитан Герд Вислер (Ульрих Мюэ), которому, при всей неприметной (как и положено спецслужбисту) внешности и скупой мимике я бы дал Оскар за эту роль. Роль Шиндлера для той эпохи он не играет, а проживает – достоверно, без театральщины и выигрышного воздействия на эмоциональных зрителей.

Но и этого, по мнению критиков картины, недостаточно. Как пишет Александр Генис,* «и всё же фильм удался наполовину. Автор фильма и его сценарист Флориан Хенкель фон Доннерсмарк изучил Штази сверху донизу, но не мог поверить всему, что узнал. Отсюда конфликт картины с правдой, который работает на сюжет и разрушает его.

Историки ГДР с грустью констатировали, что картина не имеет под собой никакой достоверной основы: таких случаев в Штази просто не было. И понятно почему. Для того чтобы занять свою должность и получить соответствующие ей привилегии — от отдельной квартиры до услуг проститутки — Вислер должен был наделать столько гнусностей, что для добрых поступков в нём уже не оставалось места. Центральная условность картины — раскаявшийся агент — читается как Евангельская притча, но поверить в неё ещё труднее, особенно на Востоке, где лучше знают предмет.

«Это сознательное очеловечивание зла, желание обелить систему. Таких сотрудников, как Вислер, там не было и быть не могло, никто не стал бы плакать ни от стихов Брехта, ни от звуков «Аппассионаты», — утверждали многолетние исследователи системы работы Штази».

Я смотрю на суть совсем иначе. Заслужив своих Оскара Шиндлера и полковника фон Штауффенберга, немцы получили право и на создание вымышленного Герда Вислера. В противном случае, мы отказываем всякому дурному человеку любой эпохи в шансе на спасение души после знакомства с музыкой Бетховена или стихами Брехта. Я не возьмусь подписывать такой приговор – и он тем более неуместен в устах тех, кто верует в силу искусства поболее, чем автор этой рецензии.

Когда проницательный босс Вислера, подполковник Антон Грубиц (Ульрих Тукур) просчитывает комбинацию изменившего родной Штази агента Вислера, все репрессии сводятся к вычёркиванию из списков на повышение, новую должность без права принятия самостоятельных решений, а в перспективе – скудную (по меркам Германии) пенсию и работу почтальоном с пенсионерской сумочкой на колёсиках. Такова плата за спасение души – и не самая высокая, без тюрьмы и скорой смерти. За это фильм тоже критиковали, забывая о том, что после объединения Германии в 1990 году выяснилось, что каждый шестой восточный немец так или иначе, но связан со Штази, от руководства и агентов до осведомителей и обвиняемых. Большинство получили гуманную амнистию и шанс начать иную жизнь без морока недавнего прошлого. Судить Герда Вислера возможно, осуждать не за что, как и большинство его соотечественников, угодивших в жернова Штази без достаточных ресурсов для личного сопротивления.

В фильме случился финал, вызвавший слёзы – и он никак не связан с любовной историей или театральным прозрением (оттого и слёзы; это надежда из реальности). Надежда на светлый конец земного пути и прощение. Экс-палачи оказались банальны: войдя в штаб-квартиру Штази после объединения Германии, комиссия обнаружила импортную мебель, продукты и одежду из спецраспределителей, винный погребок и золу от дел, которые успели уничтожить.

Тот, кто спас свою душу, в это время разносил почту, а в финале рабочего дня зашёл в отдел «Новинки» в книжном магазине.


*признан иноагентом по закону РФ