Мне ничего для тебя не жалко. Ч. 1

— Валя, как там показатели приборов? — поинтересовался Борис Сергеевич в микрофон гарнитуры, держа его одной рукой, а другой прислонив наушник к уху. А затем, улыбнувшись, увидев в окно диспетчерской Валентину, пролетевшую мимо на низкой высоте на новом экспериментальном самолёте, добавил: — Я смотрю, ты освоилась!

— Приборы в норме, двигатели работают штатно! — ответила Валентина, выжимая всё возможное из новенького самолёта. — Всё равно что кататься на велосипеде, вы же знаете…

— Да уж, знаю! — ухмыльнулся Борис Сергеевич, оглядев улыбающихся коллег, наблюдающих вместе с ним за полётом. — Ты не забывай, что говоришь это человеку, который боится летать!

— Интересный вы, Борис Сергеевич! Никогда не могла до конца понять, как может уживаться в вас любовь к самолётам и страх полёта?!

— Валя, то, что я создаю самолёты, от страха полёта меня не излечивает. Вот ты, например, не ешь ничего жареного! Но готовишь всё, в том числе и жареное.

— Прекрасный пример, Борис Сергеевич! — в голосе Валентины, кажется, прозвучали холодные нотки. — Вы так точно соединили быт женщины с кухней!

— Валь, я… — лицо Бориса Сергеевича залилось краской. — Я же ничего плохого не имел в виду. Наоборот. Ты прекрасно готовишь!

— Я знаю! Иначе вы бы не женились на мне, Борис Сергеевич! Мне ли не знать, как вы любите поесть, когда не думаете о самолётах! — сказала Валя, насмешив всех своих коллег в диспетчерской, отчего лицо Бориса Сергеевича ещё больше залилось краской, и он стал похожим на свёклу.

— Валя, Валюшенька… — Борис Сергеевич, отвернувшись от коллег, стал нашёптывать жене, видимо позабыв, что это не имеет значения и их всё равно слышно коллегам по включённой громкой связи. — Ты меня в краску вгоняешь… Ты же знаешь, я здесь не один…

— Боря, я знаю… — радостно отозвалась его жена, очевидно решившая немного пожурить для профилактики мужа или просто, как ребёнок, решив «пошкодничать».

— Понятно! И что же ты прикажешь теперь делать с тобой? Мне ничего для тебя не жалко, включая своё самолюбие, однако тут явное нарушение субординации! — Борис Сергеевич улыбался, игриво высказывая претензии жене.

— Знаете, Борис Сергеевич, для начала я бы проверила громкую связь, перед тем как наш разговор зайдёт… — Валентина на секунду замолчала и продолжила, смеясь: — О нарушении субординации!

Борис Сергеевич быстро повернулся к своим коллегам и увидел, что каждый из них с любопытством смотрит в его сторону. И как только он повернулся, все быстро-быстро вернулись к своим делам, делая вид, что ничего не слышали и ничего не произошло.

Дальше краснеть их начальнику уже было некуда. Он строго посмотрел на всех, но в то же время понимая, что ругать коллег не за что, он сам запамятовал о громкой связи.

— Борис Сергеевич, вы пропали с эфира! Приём! — тем временем продолжала его супруга. — Всё вышло, как я и предполагала, да?

— Да, Валя, да! Всё то ты знаешь!

— Это потому, что я тебя хорошо знаю!

— Что верно, то верно! — улыбаясь, подытожил конструктор, вспоминая, сколько таких моментов в его жизни было, когда жена его просто возвращала на землю, пока он где-то летал в своих мыслях, мечтах или раздумьях. И пока он «летал», совершенно забывался, что вокруг него есть другие люди. — Ну что там у тебя? Что показывают приборы? — спросил он, в очередной раз «вернувшись на землю».

— Все параметры в пределах нормы! — живо отозвалась Валентина.

— А сама ты как?

— Ну, про меня можно сказать, что я в беспредельной норме! — пошутила Валя и тут же добавила: — Всё отлично, Борис Сергеевич, чувствую себя прекрасно и готова к заходу на посадку. Вижу полосу, параметры в норме.

— Отлично! — Борис Сергеевич обвёл всех присутствующих в диспетчерской своим взглядом. — Всех прошу приготовиться. Валя, ветер 270 градусов, 5 метров в секунду, порывы до 7. Мы готовы!

— Ну раз вы готовы, я тем более. Начинаю снижение по глиссаде, ветер подтверждаю… — сказала Валентина, внимательно следя за показаниями приборов и плавно направляя самолёт к взлётно-посадочной полосе.

— Давай, моя ласточка! — прошептал Борис Сергеевич, сжав до белых костяшек микрофон одной рукой и наушник другой.

— Эмм, что-то не так, Боря! — отозвалась Валентина в наушниках и по громкой связи. — Захожу на второй круг.

— Валя, доложи по форме! Как тебя понимать? Что значит: «что-то не так»? У нас приборы работают в штатном режиме! — забеспокоился Борис Сергеевич.

— В том-то и дело — по приборам я тоже ничего не вижу, но ощущаю, что что-то не так! Сейчас, на втором заходе, скажу. Боря, не волнуйся, это же всё равно что кататься на велосипеде…

Внезапно приборная панель в диспетчерской и в кабине самолёта загорелась десятками индикаторов «системной ошибки», пронзительно воя и заполняя пространство громкими сигналами тревоги.

— Валя, Валя! Что у тебя там происходит? Валя! — Борис старался не поддаваться панике, однако голос выдавал обратное.

— Боря, я… я не знаю! — быстро проверив все системы, ответила Валентина. — Всё впустую! Отказ систем.

Борис Сергеевич подошёл к ближайшему диспетчеру и, схватив его до боли за плечо, показал ему знаками, ловя воздух ртом, чтобы он включил общий микрофон.

— Валя, — не своим голосом сказал он, — ты контролируешь самолёт?!

— Да… Пока да… Перехожу на ручное пилотирование. Системы перегружены…

— Подожди. Не спеши. Системы перезапустятся. Валя… Валя… Не молчи только… — Борис побледнел, видя, как на втором круге самолёт накренился и начал сваливаться.

В кабине самолёта Валентина почувствовала, что ситуация вышла из-под контроля, и сердце её безумно застучало в груди. Она на мгновение закрыла глаза, и в мыслях её всплыл образ маленького сына, что ждал её дома. В этот момент она отчётливо услышала, как он настойчиво зовёт её из своей комнаты:

— Мама, мамочка, мама…

(Продолжение:

http://proza.ru/2025/02/16/1581)